Текст книги "Гроза над Дремучим Миром"

Автор книги: Наталья Белкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Я требую объяснений! – прогремел в белых сводах грозный голос Гавра.

– Я все расскажу! Только успокойся, – взмолился Умар и вильнул глазами.

Гавр обернулся и увидел надвигающихся на него новых нукеров. В тот же миг их сразила молния, и почти два десятка подпаленных тел с криками отпрянули назад.

Поняв, что маневр не удался, Умар снова начал плаксиво канючить:

– Я тут ни при чем! Это все Бейшехир!

– Кто он такой? Отвечай!

– Я о нем ничего не знаю. Он пришел с севера и остановился у меня.

– Он прибыл с Медных гор?

– Не знаю. Может быть…

"Нужно поскорей попасть домой. Как бы чего не случилось"-подумал Гавр и развернулся к выходу.

– Умоляю, почтенный, не говори ничего Хозяину! Я же тут ни при чем!

– Даже не рассчитывай на это! – зло рявкнул Гавр и выскочил в дверь.

Умар поспешно выбрался из-под груды деревянных обломков и остатков пышных блюд и подозвал к себе одного из уцелевших слуг.

– Где колдун?

– Не знаю, господин. Он исчез и его нукеры тоже.

– Исчез. Это хорошо. Надеюсь, он больше не появится здесь. Но почему у него ничего не вышло? Ведь Гавр был без сознания.

– Ваша рабыня Айшгур была там и все видела, повелитель.

– Что? Какая еще Айшгур? Что она там делала?

– Вы сами приказали прислать к северному наместнику гурий.

– Ах, да. Всего лишь гурия. Ну, так где же она? Давай ее сюда.

ГЛАВА 3

Хамсин сидел в своей темной пещере, где не было ни одного лучика даже самого тусклого света. Уже много веков в эту пещеру не проникало солнце. Ему оно было не нужно. Ведь он не мог видеть ничего, кроме абсолютной тьмы.

Восточный наместник носил бронзовый древневавилонский шлем, который продолжался на глаза, оставляя свободными лишь нос и рот. Прорезей для глаз не требовалось. Он редко расставался с ним и снимал его только тогда, когда этого требовала элементарная чистоплотность.

Хамсин терпеливо ждал, когда вернется Скра. Он послал его в ближайший почтовый форт, чтоб узнать, нет ли вестей с юга. Не двигаясь, сидел он, погруженный в кромешную тьму и тишь. Но тишина была лишь кажущаяся со стороны. За несколько тысячелетий слепой наместник научился слышать малейшие движения воздуха, едва заметную вибрацию стен или пола и интуитивно угадывать грозящую опасность.

Когда вошедший с факелом слуга доложил, что прилетел Скра, Хамсин уже знал об этом.

– Ну, что? – сразу же спросил он, как только ощутил движение крыльев ворона.

Тот подлетел и приземлился на высокую спинку кресла, на котором сидел его хозяин.

– Бейшехир сообщил о полном провале, господин.

– Быть не может-взревел Хамсин и, с силой ударив по подлокотникам, вскочил на ноги. – Где он?!

– На пути в Египет.

– Что он еще там забыл?

– Он стремится в Луксор вслед за Гавром, чтоб закончить начатое дело.

– Надеюсь ему это удастся. Однако, не мешало бы подстраховаться, на случай, если Лютый Князь обо всем узнает.

Он задумался, замолчав. В такие моменты Скра не смел произнести ни звука. Невозможно было угадать эмоции хозяина, лицо которого скрывал бронзовый шлем. Нельзя было понять, о чем думает жестокий титан.

– Ему удастся справиться с Гавром в пустыне? – спросил Хамсин после нескольких минут тишины.

– Если он не сумеет напасть внезапно, у него нет шансов одолеть Гавра в равном бою.

– Я не могу просто сидеть и ждать от него плохих вестей! Этот болтун лишь на словах умен и храбр. Придется придумать что-то еще.

– Пока мы можем только ждать, хозяин.

– Ненавижу ждать!

– Крр… Смею напомнить, что ты собирался посетить шахты. Там снова неспокойно.

– И все же странно, что Бейше не справился, ведь все было продумано. Неужели подвел Умар? Жирный боров. Он наверняка струсил. В таком случае и я не стану сдерживать своих обещаний.

Он улыбнулся, подумав о мести, но этого, как всегда, никто не увидел. Никто не знал, какие чувства живут в сердце наместника и есть ли оно у него вообще. Многие сомневались в этом.

В глубине Медных гор располагались многочисленные шахты, где добывали руду. Там работали тысячи рабов, людей, которых нукеры Хамсина вылавливали в их собственном мире. Мало кто из невольников пытался сопротивляться своему положению, ведь все они были слабовольные, покорные либо сломленные судьбой или те, у кого в Тварном мире никого не осталось. Смысл жизни их сводился теперь к ежедневному нелегкому труду за право просуществовать еще хоть немного. Никто никогда не искал их, не ждал и не жалел.

Прожить в Медных горах, почти не видя белого света, можно было самое большее три-четыре года. Потом – ничто. Надсмотрщики внушали им, что вслед за такой жизнью их ничего не ждет, чтоб они не слишком торопились умирать. Рабы добывали минерал, который являлся одним из компонентов смертоносного вещества, способного убивать бессмертных. И умирали, умирали по десятку в день.

Среди них было немало женщин. Большинство из них служили для развлечения огромной армии Хамсина. Другие обслуживали его свиту. Третьи выполняли повседневную работу в Главной Пещере – центре Медных гор, где жил наместник. Но лишь у одной из них было привилегированное положение, женщины, которую избрал для себя Бейшехир.

Как и наместники, Бейше мог управлять людьми, но только весьма ограниченными средствами гипноза. Он знал все яды и противоядия, зелья и средства от ран. Он умел подчинять стихии и в совершенстве знал алхимию. Он изобрел средство от бессмертия и собирался с его помощью сделать своего господина единственным наместником на земле. Он мог бы быть неуязвимым и всесильным, если бы был таким же бесчувственным, как Хамсин. Но Бейшехир был человеком, и у него были человеческие слабости. Одной из них была Иверлин.

Выдернутая из своего мира, она оказалась в рабстве, и ее ждала бы та же участь, что и всех женщин в горах, если бы Бейше не сделал ее своей наложницей. Ее непокорность была подавлена опиумом, и все, что происходило вокруг перестало ее интересовать навсегда. Она жила лишь в своих грезах, а ее реальностью стали сны и видения.

Когда по дороге на воздух Хамсин встретил Иверлин, которая со счастливой улыбкой на лице бродила по мрачным коридорам пещерного дворца, он на миг остановился. Ему в голову пришла новая идея.

– Скра, как думаешь, насколько дорога Бейше эта девчонка? – спросил он у ворона и не поворачивая головы проследил за шагами Иверлин. – Чтобы он мог сделать ради того, чтоб она осталась в живых?

– Многое, но отнюдь не все, что угодно.

– И все-таки это не лишний стимул для усердия.

– Неужели господин не боится смертельного яда, приготовленного колдуном?

– Замолчи, глупая птица! – зло ответил Хамсин, и в темноте стало слышно, как он в ярости заскрипел зубами. – Девчонку нужно спрятать! Тогда Бейше не посмеет даже и думать о том, чтоб испытать свое зелье на мне!

– Мне кажется, господин, женщина – это не то, ради чего мужчина станет жертвовать властью.

Титан и птица достигли вершины, где находился выход наружу. Это была площадка в несколько квадратных метров, и от нее вели крутые ступени вниз, к подножию горы. Только так можно было выйти или войти в пещеру, где жил Хамсин.

Подъем сторожил дэв, мимо которого даже сам наместник не мог пройти без куска сахара. И это была не только традиция. Дэв был глуп, но невероятно огромен и силен и не мог никогда разобрать, где свои, где чужие. Поэтому его и выбрал хозяин сторожить подъем в пещеру, ведь злобность без разбора импонировали ему гораздо больше, чем расчетливый и самостоятельный ум.

Когда они проходили мимо этого косматого и угрюмого сторожа, Хамсин снова спросил:

– Ты думаешь, Скра, что Бейше старается вовсе не для меня?

– Я полагаю, господин, что не стоит ему доверять безгранично. Ведь он – человек и поэтому способен на самую невероятную подлость, впрочем, как и на безграничную преданность.

– Тогда вот что. Лети к начальнику гвардии и вели отвезти Иверлин в Глухие пещеры и заточить в лабиринте. Да и распорядись, пока не давать ей опиума. Пусть ее рассудок немного проясниться.

Ворон улетел выполнять приказ хозяина, а Хамсин отправился в южные шахты. Необходимо было разобраться с мятежником, посмевшим восстать против убивающей непосильной работы.

У рабов, работающих на рудниках, не было ни имен, ни прозвищ, ни даже номеров. Надсмотрщики не вели никакого учета. Они знали лишь, сколько умерло, а значит столько же нужно восполнить или еще больше, если появлялись новые шахты или старые рабы становились слишком истощенными. Но одного человека все называли по имени – Саб-Бияр. Он проработал в шахтах слишком долго, почти семь лет, и все это время слыл главным возмутителем спокойствия, единственным не смирившимся и постоянно пускающимся в бега.

На его теле уже не оставалось живого места, один глаз был выбит, вырваны все ногти, но он был непоколебим. Все снова и снова подстрекал он унылую безвольную массу к недовольству и ропоту, провоцировал их на побег и ни в коем случае не хотел умирать. Казалось у него было несколько жизней. Оживая после бесчеловечных побоев и пыток, он снова шел работать и роптать, затихая лишь потеряв сознание.

– Снова Саб-Бияр? – спросил наместник, явившись в шахты.

– Точно, господин, – низко склонив голову, ответил надсмотрщик.

– Что на сей раз?

– Подстрекал к побегу новых рабов, господин.

– Надеюсь, на этот раз он не выживет после наказания?

– Кто знает, великий? Он вынослив необычайно.

– Проводите меня к нему.

Хамсин редко бывал в пещере для наказаний, но не раз делал исключение, для того чтоб присутствовать при мучениях Саб-Бияра. Иногда он ловил себя на мысли, что начинает симпатизировать несгибаемому рабу с завидной жизненной стойкостью и терпением.

Когда он появился в пещере, освещенной светом одного факела, палач как раз закончил очередную пытку огнем. Несчастный раб, подвешенный на дыбе, был без сознания. По пещере растекался жуткий запах паленого человеческого мяса.

– Приведи его в чувства и оставь нас одних, – приказал Хамсин палачу.

Тот, взяв лохань с водой, в которой остужал раскаленные орудия пытки, выплеснул почти кипящую жидкость на бритую голову бездыханного раба. Немыслимая боль заставила его очнуться и издать дикий звериный вопль. Он приоткрыл свой единственный залитый кровью глаз и сквозь пелену различил очертание наместника в глухом бронзовом шлеме. Но держать голову он был не в силах, и она снова повисла без жизни. Из носа и рта текла кровь, кожа на плечах и груди дымилась.

– Сколько ты еще намерен оставаться в живых? – равнодушно спросил Хамсин.

– Вечно, – прохрипел в ответ раб.

– Не рассчитывай на это. Я намерен покончить с тобой сегодня же. Ты меня утомил.

– Так убей меня, не жди! – проревел Саб-Бияр, из последних сил выдавливая слова.

– Я сам не убиваю людей, ты же знаешь. Это не в моих правилах. Мне больше нравится наблюдать за тем, как вы мучаетесь. Но ты, признаться, мне порядком надоел. Когда же ты отойдешь, наконец? Не понимаю, в чем у тебя еще держится жизнь?

Наместник подошел к рабу и ткнул его в грудь кривой саблей. Послышался глухой стон.

– Я уважаю тебя, Саб-Бияр, – сказал он вдруг. – Пожалуй, никогда у меня не было врага столь неутомимого и живучего. Странно, что ты всего навсего человек… А хочешь, я сохраню тебе жизнь?

В ответ последовало лишь молчанье. Раб снова потерял сознание, но Хамсин, решив, что тот ждет, что он дальше скажет, продолжал:

– Я могу сделать тебя надсмотрщиком над другими рабами, ведь они же боготворят тебя. Мне нужны энергичные и преданные слуги. Что скажешь?

Саб-Бияр молчал. Он не мог ответить. Но Хамсин и не ждал ответа. Он его знал заранее.

– Да. Я понимаю, – сказал он, догадавшись, наконец, что раб его не слышит. – Ты слишком горд, чтоб за столь малую цену – возможность продолжать жалкое существование – продать самого себя. Но мне кажется, гордость для человека – слишком непозволительная роскошь. Особенно для такого, как ты. Ты слишком высоко мнишь о себе. Впрочем, будь ты у меня на службе, мне бы не пришлось полагаться на двуличного и непредсказуемого Бейше.

В последнее время Хамсин отчего-то ощущал потребность рассуждать вслух, особенно, если рядом не было никого, кто мог бы его услышать. Он позвал палача.

– Я думаю с него достаточно. Вели отвезти его куда-нибудь подальше и поглубже. Например, в Глухие пещеры. Пусть умрет спокойно. Он это заслужил.

Прилетел Скра и уселся на широкое плечо хозяина.

– Я все сделал, как ты приказал, – сказал он. – Иверлин будет сегодня же отправлена в лабиринт.

– Ну, что ж. Там им всем и место, – задумчиво произнес наместник и направился к выходу.

На сегодня дела его были закончены, и он торопился в свою темную пещеру, чтоб вновь предаться размышлениям. Его беспокоили две проблемы: Гавр, который остался жить и Бейшехир, в руках которого было страшное оружие. А еще Умар. Похоже, он предал его.

Хамсин сел на свой неуютный трон, погруженный во тьму. Скра остался снаружи, ему незачем было быть здесь, где не видно ни зги. Ни окон, ни факелов, ни фонарей. Они просто ни к чему. Хамсин не любил даже появляться на поверхности. Он ненавидел свет, потому что не мог его различать.

Но сейчас наместник чувствовал умиротворение. Отчего же? Он все обдумал? Имеет четкий план действий? Поэтому? Нет… Тут еще не все ясно… Тогда откуда же взялась эта душевная успокоенность? Ах, да. Саб-Бияр. Наконец-то, он перестанет досаждать ему и успокоится на веки. Обретет покой, о котором Хамсин может только мечтать. Не завидует ли он ему? Нет. Ничтожный человечишка, любимец Демиурга. Где ему понять великие замыслы и оценить жестокий ум. Смертный человек не знает, что если жить вечно, то жизнь теряет смысл. Но у него, ничтожного, он был, этот смысл – бесполезная борьба с наместником. И умрет он теперь с чувством выполненной миссии. Какая досада! Глупые люди, они не понимают, что отпуская им срок, Хамсин дает великое благо, на которое сам рассчитывать не вправе.

Черный наместник встал и прошелся по пещере. Он начал уставать от постоянного покоя и вспомнил, что давно не тренировал свои мышцы. Здесь же был оборудован и своего рода тренажерный зал. Если бы его можно было видеть, то представилось бы довольно странное сооружение в виде усеченной призмы, у подножья которой лежали несколько каменных валунов неправильной формы, весом не менее тонны каждый. Хамсин развлекался тем, что время от времени, не давая застояться своей недюжей силе, вкатывал эти камни на вершину призмы, грани которой находились под углом почти 45 градусов от пола. Затем он спускал их вниз, и они с грохотом падали, разрушая на своем пути мебель, врезаясь в стены и содрогая воздух. Хамсин стоял на вершине, чувствуя покалывание в разгоряченных мускулах и с упоением слушая столь приятные для него звуки разрушения и хаоса.

После этого наступал недолгий эмоциональный подъем. Приходили слуги, выносили обломки и осколки, заменяли обстановку. Служанки вносили кувшины с вином и еду. После физических перегрузок наместник всегда чувствовал голод и жажду. Но вслед за тем снова наступали скука и мрак, развеять которые был не в силах никто и ничто.

Когда прилетал Скра, то никогда не мог понять, спит ли хозяин или просто снова впал в свою обычную мрачную задумчивость. Он осторожно садился куда-нибудь и тихо ждал, когда Хамсин позовет его. Даже в этот раз, когда ворон должен был сообщить ему нечто важное, он не посмел потревожить наместника, а ожидая его призыва, присел на давно уже потухший факел.

Хозяин не заставил его долго ждать:

– У тебя есть новости? – спросил он, не меняя своего неподвижного положения.

– Да, хозяин.

– Важные?

– Это решать тебе. Но мне кажется, что небезынтересные и весьма любопытные.

– От Бейше?

– Нет. Колдун еще не присылал вестей.

– Я жду их в первую очередь.

– Ты узнаешь о них сразу, господин.

Хамсин зачем-то повернул голову в ту сторону, где раньше было окно с балконом, а теперь лишь влажная черная стена.

– Ну, и что там у тебя?

– С границы поступили сведения о том, что некто приближается к ней с запада.

– Из Дремучего Мира?

– Да.

– Кто это? Выяснили?

– Сведения могут быть не верны. Нужно еще уточнить. Но шпионы утверждают, что это никто иной, как женщина Гавра – Беатриче.

ГЛАВА 4

Бет шла по долине, где должно было находиться убежище Яра. Ей пришлось снова проделать тот путь, по которому она когда-то давно брела с опаской вслед за филином. Местность изменилась немного, и она с трудом узнавала ее, едва припоминая забытые приметы. Лодка исчезла, сломанная береза, наверное, сгнила, а вот тут яма. Не забыть бы! Она снова замаскирована. В нее еще никто с тех пор не попался.

Беатриче осторожно брела через луг к скалам, среди которых она должна была отыскать пещеру Отшельника. Она уже нисколько не сомневалась в правильности своего поступка, ведь Гавр отсутствовал уже больше обычного. Случиться с ним ничего не могло, он сильный и умный. А значит, просто не торопится домой. Ну, что ж. По возвращению его ожидает сюрприз.

Девушка шагала по высокой изумрудной траве. Такая росла почему-то только в долине, а вне ее – маленькая и кучерявая. Тяжело было пробираться сквозь заросли по пояс. Бет устала и остановилась. Шуршание под ногами прекратилось, но в тот же момент она что-то уловила: шорох травы, но чуть дальше, за спиной. Резко обернувшись, она надеялась застать врага врасплох, но никого не увидела вокруг. "Возможно, это заяц или змея", – подумала она, но опять прислушалась и простояла не шелохнувшись еще пару минут. В долине гулял легкий ветерок, который заставлял шевелиться головки цветов и осоку и шумел в вершинах низких деревьев, растущих по краям долины. Беатриче снова зашагала по лугу, но уже быстрее и озираясь по сторонам.

Наплывали сумерки, и уже показался рыхлый лунный серпик, когда Бет, наконец-то, добралась до пещеры. Вход в нее был спрятан в кустарнике и закрыт каменной глыбой. Даже от не слишком внимательного взгляда бывшей наместницы не могла ускользнуть примятая трава у входа.

– Кто здесь мог быть? – спросила она вслух и в нерешительности остановилась.

Она отыскала рычаг, при помощи которого открывался вход в убежище и попыталась нажать на него. Это оказалось непростой задачей. Похоже, все-таки им давно никто не пользовался. Ей сразу стало спокойнее, когда дверь поддалась с большим усилием. "Если кто-то и подходил сюда, то внутри, наверное, не было ни души", – решила она и стала продвигаться по темному коридору.

Сначала Бет шла на ощупь, но потом вспомнила про карманный фонарик, что лежал у нее в рюкзаке, и достала его. Самый обыкновенный, на батарейках, фонарь, брызнул бледный лучик во тьму и обшарил мокрые стены и низкий потолок, на котором, как всегда, висели гроздья летучих мышей. Затем свет слегка разбавил темноту впереди и Беатриче стала двигаться немного увереннее. Под ногами позвякивали мелкие мокрые камушки, со стен звонко капала влага, и все же неподалеку она различила еще один звук. Дыханье!

Бет снова остановилась и прислушалась: тихо, только вода капает. "Может быть это эхо? – спросила она сама у себя. – Нервы ни к черту". Она снова осторожно двинулась, стараясь не слишком тревожить острые камни под ногами.

Вдруг сверху что-то упало прямо ей под ноги. Она тут же отпрыгнула и посветила фонариком. Это была крупная летучая мышь, которая, видимо свалилась во сне. Распластав огромные крылья, она закопошилась на полу и запищала, щуря глазенки от яркого света. Бет посветила наверх и ахнула:

– Сколько их здесь! – не с испугом, а скорей с восхищением прошептала она.

На выступах высокого потолка и уходящих далеко стен висели сотни, а может быть тысячи кожистых тушек, и те, что были поближе стали разворачиваться. "Как бы ни спугнуть всю эту армаду", – подумала Беатриче и выключила фонарь.

Какое-то время она, затаившись слушала, не прекратился ли шелест наверху, но потом все же решила двигаться дальше в темноте и уже хотела было сделать первый шаг, как вдруг… Впереди послышался шум перекатывающихся камней. Бет перестала дышать и прижалась к мокрой стене.

Как назло летучей мыши, что лежала у нее под ногами, вздумалось именно в этот момент взбираться обратно на стену. Почувствовав, что за одежду цепляться гораздо удобнее, чем за камень, зверек перебрался на ногу девушки и пополз вверх. Но не успел он доползти и до пояса, как был отброшен к противоположной стене.

Раздался резкий крик, который тут же был подхвачен наверху сотней маленьких зубастых пастей. Ужасный визг заполнил все пространство и с болью врезался в уши Бет. Не помня об опасности, она ринулась вперед, в темноте натыкаясь на стены. За спиной раздались хлопки: стая полетела к выходу. Она пронеслась над девушкой, отчего она вынуждена была упасть и вжаться в острые камни.

Поднявшись на ноги, она обнаружила, что в суматохе потеряла фонарь.

– Черт! – воскликнула она. – Этого еще не хватало! Похоже, неприятности начинаются.

– Разве это неприятности? – раздалось вдруг из темноты.

Это было так неожиданно, что Бет вскрикнула и, отпрыгнув к стене, схватилась за оружие. Но оно запуталось в ножнах и одежде и, казалось, прошла целая вечность, прежде чем она сумела вынуть его.

"Черт! Он, кто бы это ни был, сумел бы уже три раза прикончить меня", – подумала она и выкрикнула во тьму:

– Кто здесь?

Ответа не последовало, но невдалеке загорелось два красных огонька.

– Да кто это, черт возьми?! – спросила она снова, все больше раздражаясь.

В руке незнакомца загорелась свеча и осветила его низкую, сутулую фигуру.

– Ты меня не узнала? – спросил он хрипло.

– Юрка?! Как ты тут оказался?

Черт усмехнулся и сделал шаг навстречу.

– Стоп! – испугалась вдруг Бет. – Не двигайся с места!

У нее возникла внезапная неприятная догадка.

– А ну, скажи что-нибудь по латыни! – потребовала она.

Снова послышалась хрипловатая усмешка.

– Брось. Кто же из обитателей этого мира не сможет сказать что-нибудь по латыни.

– Ну, да, – растерялась девушка. – Чем же ты докажешь, что ты действительно доктор Ю-Ю?

– А что? Кому-то есть смысл превращаться в меня?

– Почем мне знать!

– Спроси о чем-нибудь.

– В какой больнице ты работал, когда мы с тобой познакомились?

– В третьей муниципальной.

– Верно… А как зовут старшую медсестру в стационаре?

– Тетя Феня.

– Ну, ладно. Последний вопрос… Э-э… как дела?

– Пока не родила, – смеясь, ответил черт.

– Теперь я вижу, что это ты. Человеческое так и прет из тебя, Ю-Ю.

Бет сделала несколько шагов навстречу, они обнялись.

– Ну, надо же. Уж кого-кого, а тебя я здесь никак не ожидала увидеть! – воскликнула Беатриче и, отойдя на шаг назад, посмотрела в лицо доктора. – Да тебя не узнать! Что это с тобой?

– Что? Изменился?

– Ты стал такой…

– Опустившийся?

– Надеюсь, что нет.

Беатриче оглядела его с ног до головы. Одежда Ю-Ю походила на ту, что носили заключенные немецких концентрационных лагерей. Под стать ей было худое тело. Ноги – босые, взгляд – отрешенный и усталый. Шевелюра отросла по плечи, борода успела стать окладистой.

– Ты похож на…,-запнулась девушка, испугавшись своего невольного сравнения. – Ты пьешь?

Черт развел руками и отвернулся.

– Только не говори, что все из-за твоей неразделенной любви. Я в это просто не поверю.

– А я и не прошу тебя ни во что верить. Мне все равно.

– Не сомневаюсь. Как ты здесь оказался?

– Идем. Расскажу по дороге.

Ю-Ю уже не был бессмертным, и его дни, как и у всех людей начали свой отсчет к финалу. Безуспешно разыскивая по всему миру Иродиаду, он начал пить все больше и больше. Его увольняли из больниц и даже отправляли на принудительное лечение. Но он опускался все ниже. Рядом не было никого, кто мог бы его одернуть и помочь. Он стал вором и бродягой. Ему без труда удавалось проникать в богатые дома, его глаза сохранили способность видеть в темноте самые мелкие предметы. Двери с множеством замков сами открывались перед ним, так как он знал все их сверхъестественные секреты. Он был неуловим и имел успех в воровских шайках.

В дело пришлось вмешаться Матушке. Она тайно провела его в Дремучий Мир и поселила в забытой, необитаемой и прекрасно замаскированной пещере Отшельника. Она снабжала его провизией, а спиртным он разживался в ближайшем человеческом селении.

– Меня считают там юродивым, а старушки кланяются при встрече черту в ноги, – говорил Ю-Ю.

– Да, уж, – только и смогла вымолвить Бет.

– А ты-то здесь зачем? – спросил бывший доктор.

Девушка громко вздохнула и отвела глаза. Для него все ее переживания, конечно, покажутся глупостью, а затея – идиотизмом.

– Обещай, что отнесешься к этому с пониманием и не станешь смеяться, – виновато попросила она.

– Зная тебя, ничего обещать не буду, – заявил черт.

– Понимаю, что это глупо. Но… Представляешь, я сама себя похитила.

– ???

– Да не делай ты такие глаза! Считай это чем угодно: капризом, блажью, дурью. Но что сделано, то сделано.

– И зачем?

– Понимаешь, он уехал к Лютому Князю, и его все нет и нет. В общем, похоже, он не скучает по мне вовсе. Вот я и приготовила ему сюрприз.

– Ничего себе сюрпризец! Вот уж точно, все бабы – дуры!

– Не обобщай, пожалуйста!

– Как тут не обобщать, когда ты ведешь себя, как обычная смертная барышня с тараканами в голове!

Бет промолчала, не зная, что ответить.

– Вот, что. Пока он еще не вернулся, отправляйся обратно. Может еще все обойдется.

– Ну, нет! Никуда я отсюда не пойду, пока он сам меня не отыщет!

– Ну, как знаешь.

Черт достал какую-то мутную жидкость и, разболтав, потянул из горлышка, выпив сразу почти половину. Затем он крякнул, как самый обычный алкоголик и, заткнув бутыль пробкой, спрятал под деревянное кресло, на котором сидел. Раздался дзинь, что должно было значить, что там находилась не одна емкость из стекла.

– Ты что, брагу пьешь?

– Чистый молочный первач! – похвалился Ю-Ю.

Беатриче поморщилась, когда до нее долетел запах этого пойла и демонстративно прикрыла нос рукой.

– Ты бы хоть при мне пока не пил, потерпел бы. А?

– Как скажешь, – уже пьяным голосом произнес черт и икнул.

– В кого ты превратился? – грустно спросила Бет.

– Я, к твоему сведению, живое воплощение деградации русской интеллигенции.

– Не слишком ли поэтичное определение для такого прозаичного явления, как пьянство?

– Я же не простой пьяница. Я…

– Пьян, как черт, – дополнила за него Беатриче и горько улыбнулась. – Давай я попрошу Гавра, чтоб он взял тебя к себе на службу?

– После твоей выходки, боюсь, за самоё себя просить придется, – скептически ухмыльнулся бывший доктор и свесил голову.

Бет показалось, что он отключился.

– Эй! Ты что, уснул?

Черт не ответил. Он, действительно, спал.

Девушка огляделась вокруг. Все как будто в пещере Яра осталось по-прежнему, только не было оружия на стенах. Отшельник забрал его с собой. Стояла тишина, лишь слышался сап ее приятеля. И вдруг…

Снова, будто чье-то дыханье. Не ее, нет. И не Ю-Ю. Она резко вскочила и огляделась. Никого не было и быть не могло.

– Ю-Ю, – позвала она, продолжая встревожено озираться. – Проснись!

Она подошла к нему и стала тормошить за рукав. Черт очнулся и посмотрел на нее пустыми глазами.

– Я что, уснул?

– Скажи-ка, – она присела рядом с ним на корточки. – Ты долго следил за мной, пока я шла по коридору?

– Я? Следил за тобой? Когда?

Он не мог понять, что происходит и, казалось, не узнавал Бет.

– Ну, же! Вспомни! Ты заметил меня и пошел посмотреть, кто это? Так? Когда и как долго?

– Ты сама на меня налетела!

– Нет, подожди. Надо мной пролетели летучие мыши, ты появился потом. А перед этим я слышала чье-то дыханье совсем рядом и шаги.

Черт смотрел на нее недоуменно и встряхивал головой.

– Мышей помню. Эти твари меня чуть не сбили с ног, – он снова собрался сомкнуть веки и потер руками глаза. Потом фыркнул, пытаясь сосредоточиться, но безрезультатно.

– Не понимаю. Ю-Ю, ты что не следил за мной?

– Я думал, это ты…

– Я, что?

– Следила за мной.

– Ты что-то слышал?

– Слышал, как ты шла рядом и дышала в темноте.

– Так…

Беатриче присела на стул и задумалась.

– Ты знаешь, где здесь второй выход?

– А разве он есть?

– А как по-твоему мыши сюда залетают?

– Для мышей достаточно и небольшого лаза, – с мукой в голосе произнес Ю-Ю.

– А если нет?

Бывший доктор все еще пытался сосредоточиться на разговоре. Но сознание его настойчиво тянуло в сон.

– А раньше ты слышал что-нибудь? – снова спросила Бет.

– Может и слышал. Да спьяну – чего не померещится.

Беатриче встала и прошлась по пещере, осматривая стены. Подойдя к выходу, она, стараясь не вглядываться во тьму коридора, поспешно закрыла дверь и заперла все замки. Затем снова спросила:

– А как обстановка на границе?

– Откуда мне знать.

– Но ты ничего странного не замечал? Чужих, например.

– Мне тут все чужие, – пафосно изрек черт.

– Ю-Ю, не надо поэзии. Я серьезно.

– Да бегали тут рядом с пещерой какие-то "витязи в тигровых шкурах".

– Кто?!! Нукеры?!!

– Не знаю. Я думал, у меня галлюцинации.

– Так значит правду говорил Сыч, что на востоке неспокойно.

– Говорил тебе, иди домой, пока не поздно.

– Кажется, поздно…

Она запнулась, потому что из-за стены послышался явный стук. Казалось, будто кто-то разбирал и разбрасывал камни. Ю-Ю прислушался.

– Ты это слышала? – спросил он.

– Естественно. Ты надеялся, что у тебя слуховая галлюцинация?

В этот миг они услышали шум и с другой стороны. Послышалось какое-то царапанье за дверью.

– Это уже не шутка!

– Нас окружают.

– Что делать?

– Тихо! Тсс…

Все смолкло. Наступила полная тишина. Бет посмотрела на Ю-Ю. Тот кивнул и прошептал:

– Затишье перед бурей.

– Кто это может быть?

– Не знаю. Но мне все это не нравится!

Он привычным движением наклонился под кресло и достал остатки выпивки.

– Прекрати! Убери сейчас же! – возмутилась Бет.

– Что бы ни случилось сейчас, мне уже все равно.

– А мне нет! – воскликнула девушка, подскочила к нему и вырвала из его рук бутыль. – Возможно придется отбиваться! Тебе будет нужна ясная голова!

– Головой отбиваться что ли?

– Тебе что, шутить охота?!!

Снова со всех сторон послышался шум. Катились камни, раздавались гулкие стуки в стены, мощные удары в дверь. Она сотрясалась, но держала оборону. Яр сделал ее на совесть.

– Возьми мой меч, – прошипела Бет и в миг отстегнула пояс с ножнами.

– Что мне с ним делать?

– Драться!

– Я не умею!

– Сумеешь, если жизнь дорога!

– А если нет?

– Что, и моя тоже?

– Ты же бессмертна, чего тебе бояться?

– Да что с тобой! Очнись, наконец!

Черт зачарованно смотрел на сотрясающуюся дверь и глупо улыбался.

– А ведь это по твою душу, Бет. Я здесь почти год ошиваюсь, и никто не интересовался моей скромной персоной.

– Не расстраивайся, Ю-Ю, – заверила его Беатриче. – Тебя тоже не оставят без внимания. Достанется по полной!

Шум за стеной превратился в треск и грохот, начала сыпаться каменная крошка. В кованой двери одна за другой стали возникать круглые выпуклые вмятины. Бет подскочила к столу и, перевернув его ногой, стала двигать к двери. Туда же отправились кресла, скамейки и разный хлам.