Текст книги "Тайна крови (СИ)"

Автор книги: Наталья Данченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Серый сказал, что своих людей там больше нет. Но даже если он ошибся, вторая печать Элиры у них вряд ли найдется. А с остальным я справлюсь, – сказал Теон.

– Кстати, что это за штука? – с интересом спросил Ник.

– Давайте оставим разговоры до поры, пока не вернемся на постоялый двор, – прервал их Раин. – Ник, поможешь Серому?

Фос поддержал лазутчика, пока тот вставал. Закинул его руку себе на плечо, но большего не требовалось: Серый вполне сносно передвигал ногами. Правда, выходя из амбара они, споткнулись и едва не упали – темень стояла уже такая, что под ногами было ничего не видать.

На полпути Серый пошёл уже без помощи Ника. Приглядывая за лазутчиком, идущим за Раином и Теоном, Фос думал о том, что парень удивляет его в который раз. То он подбирает монеты, брошенные за поклон перед благородными, то самостоятельно разделывается с вооруженными разбойниками, а теперь ещё и отличная выдумка с подложным письмом. Раин совсем не ошибся, когда доверился Серому. Похоже, у высокородного чутье на нужных людей.

Когда они пришли на постоялый двор, Раин сказал им идти в его комнату и велел заспанному слуге принести вина и еды. На его слабое возражение, что кухня уже не работает, посмотрел так, что тот сглотнул, кивнул и уверил, что сейчас всё будет.

Прежде, чем они зашли в комнату, Теон остановился и сделал предупреждающий знак. Затем, положил ладони на дверь и едва не прижался к ней лбом. Через несколько секунд он объявил, что в комнате никого нет, и первым в неё вошел. Несмотря, на слова мага, Ник входил внутренне собравшись. Он дал себе зарок, что теперь всегда будет настороже, даже если ему предстоит увлекательное свидание с девушкой.

– А вот теперь можно поговорить, – сказал Раин, заходя в комнату последним.

Ник с первого взгляда оценил обстановку. Ему не доводилось бывать в богатых домах, но он был почти уверен, что комната здесь не хуже. Особенно ему понравились кресла с дорогой обивкой. В комнате, которую выделили ему и Серому стояли простые табуреты.

– Садитесь, – словно прочитав его мысли, сказал Раин.

Ник воспользовался случаем. Даже не стал убирать прилипшие к штанам соломинки – ему хотелось разрешить себе почувствовать небрежность к дорогим вещам, словно он благородный.

– Теон, что думаешь, как скоро они распознают подделку? – спросил Раин и Ник вышел из состояния расслабленности.

– Как только в их распоряжении окажется нужный элемент для открытия магического заклятия на письме.

– Ничего не понял, – недовольно проворчал Ник.

Теон вздохнул.

– На слова в письме наложено заклятие. Не зная какое именно, его открыть нельзя. Под такие заклятия нужны свои элементы: особые зелья, порошки, иногда ритуалы с использованием воды, огня или даже крови. Возможно, маг-служитель знает, какое именно заклятие лежит на письме, но они явно ехали к нам в спешке, поэтому не успели подготовиться. Нам сильно повезло. Если бы элемент был при них или маг догадался бы проверить сам листок, хитрость Серого не прошла бы.

Раин кивнул.

– Тем не менее, Серый отлично сработал.

Ник заметил, как рука стоящего у окна лазутчика невольно дернулась к шее. Похоже, что высокородный это тоже увидел, потому что выдавил из себя:

– Извини.

– Я понимаю вас, милорд. Вы не обязаны мне доверять.

– Почему ты нас не предупредил? – спросил Ник. – Мы весь день были с тобой вместе, но ты и словом не обмолвился.

– Я думал, что среди нас есть… – Серый замялся, подыскивая слово.

– Предатель? – догадался Раин.

– Да. Я стал подозревать это после засады на дороге.

Ник удивился: значит Серый пришел к тому же выводу, что и они.

– Мы думали – это ты, – признался Ник.

Лазутчик усмехнулся.

– Это я уже понял.

– Но если это не Серый, тогда кто? – озвучил Теон вопрос, который вертелся у Ника на языке.

Раин в задумчивости прошелся по комнате. Ник заметил, что правая штанина северянина намокла в месте, где у него была рана, по всей видимости, она вновь открылась, но Раин не обращал на это внимания. Благородному явно требовался отдых и покой, но Ник прекрасно понимал, что северянину сейчас не до этого, поэтому лезть с советами не стал.

– Сын отца Ремма – Каил, кажется. Он был там во время нашего разговора, – вдруг сказал Раин.

Ник припомнил нескладного подростка, который передал ему сверток с едой, когда они уходили из молельного дома.

– Вполне возможно. Кто знает, о чем договорился с ним наемник, который обыскивал дом. Мальчишка проводил нас, а потом пустился вдогонку хвостатому, чтобы за пару монет сдать наши планы.

– Ладно, это уже не имеет значения, – сказал Раин. – Но запомните наперед – не говорить лишнего при посторонних.

– Не болтать, не доверять, не высовываться, – пробормотал Серый.

– Что? – не сразу понял Раин. – Да, именно так.

Он задумался на несколько секунд, словно размышляя, не упустил ли чего, а потом обратился к магу.

– Теон, та… вещь… будет для нас проблемой?

Маг сразу понял, о чем говорит Раин и поморщился, словно это был его личный провал.

– Не думаю, что это повторится. Во всяком случае, в ближайшее время. Печатью Элиры может воспользоваться только служитель. У магов она полностью сковывает магию, а обычному человеку обожжет руки, если он дотронется до неё.

– Что это вообще такое? – спросил Ник.

– Ещё один древний артефакт.

– Такой же, как меч лорда Гасела?

– Древнее.

– Вот ведь развелось… – пробормотал Ник. – И что, эта печать есть у каждого служителя?

– Ну не у каждого. По легенде, в древние времена в центре мира стоял огромный валун, рядом с которым магия не действовала. Ему дали название – Печать Элиры. Потом было принято решение расколоть его на множество частей и раздать на хранение в храмы. Так что в тех, что покрупнее есть своя Печать, а в маленьких и, тем более, в молельных домах, о ней лишь слышали.

Ник откровенно зевнул. Рассказ Теона напомнил бывшему студенту лекции по истории, на которых Ник научился спать сидя.

– Я только одного не могу понять, – поборов дремоту, сказал Фос. – Тот служитель, он же был магом.

– Я знаю только одного такого, – вместо Теона ответил Раин. – Отец Катани – личный маг-служитель наследного принца.

Сонливость Ника мигом улетучилась.

– Его Высочества Амидена?

Раин усмехнулся:

– Ну других сыновей нашей королевы я не знаю.

Ник нахмурился.

– Какое отношение имеет Его Высочество к этому письму?

– Точнее сказать: какой интерес… – поправил его Теон.

– Так может лорд Гасел действует по приказу самого принца? – догадка Ника поразила его самого, но мысль развить ему не дали.

– На сегодня хватит разговоров, – прервал Ника Раин. – Идите в свою комнату спать.

Ник задумавшись едва заметил, как Серый молча выскользнул за дверь.

– Ты тоже иди, – произнес Раин. – Ник, ты слышишь? Иди в свою комнату. По крайней мере, эту ночь мы можем спать спокойно.

– Да, Ник, скорее всего, завтра нам придется уходить из этого места, так что постарайся выспаться, – посоветовал Теон.

Ник кивнул, вставая с удобного кресла. Всё ещё раздумывая над полученными ответами, он вышел за дверь и направился в выделенную им с Серым комнату. Но когда он вошел в неё, лазутчика там не было. Подождав пару минут, Ник не выдержал и пошёл его искать. Правда, долго беспокоиться не пришлось. Серый обнаружился на улице. Ник с трудом разглядел в темноте его невысокую фигуру. Лазутчик стоял, прислонившись к опоре перил, и смотрел на дождь.

– Отец Тико из нашей деревни говорил, что дождь – это слезы Элиры, – сказал Ник, подходя к лазутчику.

– Все служители так говорят, – откликнулся Серый.

– В детстве я удивлялся, из-за чего может плакать богиня?

– А теперь?

Ник усмехнулся.

– А теперь у меня своих забот хватает, чтобы ещё о печалях богов беспокоиться. Они же о моих не думают.

– Это точно, – согласился Серый.

Они помолчали, глядя на дождь.

– Ну хоть мне скажи, как твоё настоящее имя, – попросил Ник.

– Натаниэль ван Гельштам.

– Тьфу, – сплюнул Ник. – Не хочешь говорить, так бы и сказал, чего насмехаться? – и раздосадовано ушёл, оставив лазутчика одного.

Серый, улыбнувшись, проводил его взглядом и снова уставился на дождь, что припустил пуще прежнего.

Глава 14

– Льет, будто в последний раз, – сказал Изюм, отфыркиваясь и стирая с лица дождевые капли.

Он только что пришёл с улицы, где второй час шел сильный ливень. Прошлепал сапогами по темному коридору и остановился на пороге кухни.

– Ну и нечего было ходить, грязюку только натаскал, вон какая лужа с тебя натекла. Мне опять пол мыть? – загалдела стряпуха Глая, от возмущения махая тряпкой, с которой кажется, никогда не расставалась.

– Не бурчи, что ты всё время как курица, кудых-кудых…

– Дядь Изюм, можно я Шустрика пойду поищу?

Том сидел за столом, болтал со скуки ногами и жевал пирожок с капустой. Вообще-то ему давно пора было быть в постели, как и другим воспитанникам сиротского приюта, но мальчишка знал, что ходит у стряпухи Глаи в любимцах и не стеснялся пользоваться этим.

– Какой я тебе дядь Изюм?! Ремня на тебя нету!

– Да ладно тебе, дядь Изюм. Все ж тебя так называют, потому что у тебя морщин много.

– Нет, ты посмотри на него! – возмутился старик под заливистый смех Глаи.

– А что, не правда что ли? – пожал плечами, острый на язык Том.

– Вот погоди, доживешь до моих лет, столько же морщин будет.

– Не будет, – мотнул головой мальчишка. – Я молодым умру.

Тетка Глая осеклась, нахмурилась.

– Не говори ерунды. Доедай лучше пирог, а то не дам больше.

Том знал, что тетка Глая пугает, а сделать – не сделает, но всё равно откусил часть уже давно остывшего пирожка и опять законючил с полным ртом.

– Дядь Изюм, ну пусти!

– Куда пусти? Говорю тебе, ливень хлещет, темнота такая аж руки своей не видать. Где ты псину искать будешь? Небось, спрятался твой Шустрик где-нибудь под кустом и сидит, дождь пережидает. Собака и та умнее тебя.

Том быстро сглотнул последний кусочек пирожка и вытер рукавом рот. Оставался последний, почти беспроигрышный вариант. Мальчишка слез со стула и подошел к стряпухе.

– Теть Глая, я таких вкусных пирожков сроду не ел, – сказал он, глядя на неё широко открытыми глазами, а потом, приняв наиболее жалостливый вид, тихо попросил. – Можно мне пойти Шустрика поискать?

– Ой-ой, и отпустит ведь! – раскусил дядя Изюм уловку мальчишки. – А я потом отвечай.

– Да что с ним может сделаться? – рассудила уже готовая сдаться Глая.

– А как с соплями и больным горлом сляжет, первая же кудахтать будешь.

– Что ж мы его от соплей не выходим что ли? – махнула тряпкой Глая.

– Да не заболею я! Сами же говорили, что меня никакая хворь не берет.

– Ну беги уж, а то ведь замучаешь, – наконец сдалась Глая.

– Так и знал, – посетовал дядь Изюм. – Только, слышь, за ограду не перелезай.

– Да я только до калитки и обратно, – уже убегая, крикнул мальчишка.

Дядька Изюм не соврал, ливень хлестал такой, что в первую минуту Том засомневался: может и правда лучше стоит пойти в кровать? Дурачок Фука, наверное, уже третий сон видит, пуская слюни на подушку. Воспоминания о теплой постели манили Тома, но отступать он не любил.

«Только до калитки пробегу и обратно», – решил он и шагнул с крыльца.

Уже меньше, чем через минуту в изношенных ботинках хлюпала вода, а сам Том промок почти до исподнего. Бесполезно прикрывая голову сорванным лопухом, мальчишка пытался разглядеть сквозь струи дождя пса – любимца мальчишек всего приюта. Отплевывая льющуюся с носа воду, Том выкрикивал кличку собаки, но из-за шума дождя едва слышал сам себя.

Двор сиротского приюта был довольно большим. На заднем участке Изюм с Глаей растили картоху и брюкву и страшно ругались, если кто-то из мальчишек, играя, забегал на грядки. Том туда не пошёл, нечего сердить Глаю, а то и правда не даст больше пирожков.

– Шустрик! – кричал Том, но призыв оставался без ответа.

Наконец, ему показалось, что он слышит собачий лай. Поспешив на звук, мальчишка оказался возле калитки.

– Вот ты где! – обрадовался Том и потрепал псину за мокрую холку. – Скажи, кто тебя отвязал, опять Фука-дурак?

Шустрик лизнул руку Тома и снова залаял, глядя на калитку.

– Ну ты чего? Что там увидел?

Шустрик был довольно мирной собакой, ладил со всеми из приюта, но чужих недолюбливал. Том смахнул воду с глаз и приблизил лицо к прутьям ограды. За калиткой никого не было.

– Нет никого, Шустрик.

Но пёс продолжал надрываться, тыча мордой куда-то сквозь прутья.

Том опустил глаза вниз и увидел сквозь капли дождя очертания большой корзины. Она была накрыта какой-то уже насквозь промокшей тряпкой. Том слегка удивился. Прихожане, конечно, частенько приносили съестное или ношенные вещи, но зачем нужно было оставлять у калитки, да ещё в такой дождь? Посетовав на людскую глупость, Том полез через ограду. Не оставлять же добро под дождем, чтобы совсем испортилось? А бежать за Изюмом, чтобы он открыл замок калитки уж больно долго.

Ограда была невысокой, и обычно перелезть через неё было делом одной минуты. Но сейчас лезть по мокрым прутьям оказалось тяжело. Наконец Том оказался по ту сторону калитки и решил, что за свои старания запросит лучшую часть того, что лежит в корзине. Поднять с первого раза не получилось, она была очень тяжелой.

– Ничего себе, сколько навалили, – пробормотал Том и напряг силы.

С него ни один пот сошел, прежде чем ему удалось вытянуть корзину наверх, а потом, свесившись через ограду, поставить её на землю с другой стороны. Пару раз он чуть не навернулся, но в итоге всё же преодолел все препятствия.

– Надо хоть посмотреть, что внутри, а то может смеха ради камней наложили, а я тут мучился, – сказал Том Шустрику, который уже тыкался мордой в корзину.

Под тряпкой оказалась крышка. В таких корзинах дядька Изюм приносил Глае рыбу. «Если это она, я помру», – с тоской подумал Том, он терпеть не мог никакую рыбу. С испортившимся настроением, он открыл крышку и…

– Дядь Изюм! Теть Глая!!! – заорал Том, потом сообразив, что его всё равно никто не услышит, сколько не кричи, поднял корзину и поспешил к приюту.

За ним бежал Шустрик и норовил пролезть между ногами. Надо бы привязать собаку к её будке, но Том напрочь про это забыл. Под подошвами хлюпала грязь, дождь заливался за ворот, на мальчишке давно уже не осталось ни одной сухой ниточки, но сейчас всё это было абсолютно не важно.

В дом Том ввалился, запыхавшись. В кухне всё ещё горели свечи, тетка Глая не легла бы спать, не убедившись, что мальчишка вернулся.

– Теть Глая, дядь Изюм! – позвал Том, таща корзину.

– О, вернулся наконец! – воскликнул Изюм, который сидел за столом и пил из кружки дымящийся бульон. – Нашёл Шустрика?

– Я не только Шустрика нашел, – ответил Том, с усилием ставя корзину на стол. – Я вот ещё что нашел. За калиткой стояла.

– Чето не видел я вечером на обходе. Недавно что ли принесли?

– А что там? – поинтересовалась Глая. – Еда иль одежда?

Том молча стащил тряпку и открыл крышку, давая стряпухе увидеть, что внутри.

– Мать Элира! – отшатнулась Глая. – Изюм, зови отца Редди.

– Ох ты! – пробормотал тот и бросился из кухни.

Сама Глая побежала за сухими полотенцами.

Тому показалось, что служитель шел очень долго, но когда тот вбежал на кухню, мальчик понял, что отец Редди спешил из всех сил. В первый раз он видел служителя в ночной сорочке. Следом за ним в кухню вбежала его жена – Лара, растрепанная, с едва накинутым на плечи платком.

– Показывай! – приказал отец Редди.

Том отошел от корзины и служитель с женой заглянули в неё.

– Какой маленький, – прошептала тетушка Лара. – Месяца четыре от роду.

– Кажется, Элира уже забрала его душу, – печально сказал отец Редди.

– Нет! – воскликнул Том. – Нет, он ещё живой!

– Он не плачет и совсем синий, – покачала головой тетушка Лара. – Боюсь, ты нашел его слишком поздно.

– Нет! Нет! – закричал Том и, просунув руки в корзину, вытащил ребенка.

Уложив его на принесенное Глаей полотенце, он принялся растирать младенца, одновременно согревая его маленькие ручки своим дыханием.

– Глая, растопи очаг! – приказала тетушка Лара. – И теплого молока принеси.

Большего она сказать не успела. Кухню огласил детский плач.

– Да будет милость Элиры вечной, – облегченно вздохнул отец Редди. – Выходим, значит.

– А то! – довольно улыбнулась Глая и поцеловала в макушку Тома. – Спаситель!

– Ну и как же назовем его? – спросила тетушка Лара.

– Можно мне дать ему имя? – попросил Том. – Я же его нашел.

Служитель и его жена переглянулись, улыбаясь.

– Ну дай, раз так хочешь, – разрешил отец Редди.

Том на секунду задумался. Имя очень важно, ведь человек будет с ним всю жизнь.

– Натаниэль ван Гельштам!

– Да что ты, Том, – удивился отец Редди. – Такие имена дают только высокородным.

– А может он и есть высокородный? Мы же не знаем, – пожал плечами мальчишка.

– Ну это вряд ли, – засмеялся служитель.

– Всё равно, я хочу, чтобы его звали так, – упрямо заявил Том и нахмурился, давая знать, что намерен стоять на своем.

Тетушка Лара рассмеялась.

– Ну пусть будет так. Но! – подняла она палец. – Вы, «господин» Том, будете наказаны за то, что находитесь в это время не в кровати, как положено всем воспитанникам. Две недели без сладкого.

– Хорошо, тетушка, – смиренно сложил перед собой руки Том.

Сейчас он стерпел бы даже порку.

…Том замолчал и Нэт в нетерпении поерзал на лавке.

– Ну а что дальше-то?

Рядом сидящий Том недовольно сложил на груди руки. Он понимал, что друг заговаривает ему зубы:

– Да что дальше? Ты эту историю уже сто раз слышал! Не увиливай, лучше книжку читай.

Нэт надул губы.

– Да ну, книги – это скучно.

– Зато полезно. Их благородные читают. А благородные зазря ничего делать не будут.

– Но я же не благородный.

– Да кто знает? Тебя же к калитке подбросили, может мать или отец у тебя из благородных.

– Да не… – протянул Нэт.

– Не некай, а читай! – ткнул пальцем Том в раскрытую перед другом книгу.

– Никто в приюте не читает. И ты тоже, – вскинулся Нэт.

– Я не умею, ты же знаешь.

– А ты попроси отца Редди тебя научить, за меня же ты попросил.

– Мне это не нужно. А ты – другое дело. Мы тебя ещё учиться отправим.

Нэт рассмеялся так громко, что на них обратили внимание проходящие мимо по коридору мальчишки.

– О, смотрите-ка! Милорд Натаниэль ван… кто-то там… и его верный слуга Том, – издевательски произнес Куцый и ватага мальчишек направилась в их сторону.

– Ну, опять, – нахмурился Нэт.

– Шел бы ты своей дорогой, Куцый, – недовольно сказал Том.

Но, как и следовало ожидать, предводитель шайки даже не думал оставить их в покое. Он заметил на коленях Нэта раскрытую книгу и тут же громко сказал вставшим в полукруг мальчишкам:

– А-а, милорд книжку читает, а мы ему мешаем! Извините, милорд, – Куцый нелепо поклонился и ударом смахнул книгу с колен Нэта. – О, простите, милорд, за мою неловкость.

Мальчишки засмеялись, а Нэт сердито засопел, глядя на упавшую книжку. Нечего было и думать отвечать Куцему, который был старше Тома на год. Нэт молча слез с лавки и наклонился за книгой. Куцый как будто только этого и ждал. Тюкнув Нэта в лоб, он оттолкнул его. Не сильно, но Том сразу же взъярился, соскочил с лавки и загородил Нэта.

– Ещё раз тронешь и пожалеешь, Куцый! – сжав кулаки, проговорил Том.

– Ты что думаешь, я тебя боюсь? – пошёл на него грудью Куцый, но мальчишка, который был ниже на полголовы, не отступил ни на шаг.

Том смотрел, хмуря брови, в глаза недругу. С минуту они боролись взглядами под ожидающее молчание глазеющих мальчишек. А потом Куцый повалил Тома на пол и зрители заулюлюкали, подначивая дерущихся.

– Давай, давай, бей его! – азартно неслось со всех сторон.

Нэт напряженно смотрел, как Куцый и Том раздают друг другу тумаки. У друга уже был расквашен нос, но он продолжал колотить противника. В пылу драки никто не увидел то, что заметил Нэт. В тот момент, когда Том держал левый кулак Куцого, а сам вцепился ему в лицо, тот правой рукой незаметно вытащил из кармана маленький тонкий ножик. Но прежде, чем Куцый успел им воспользоваться, Нэт с криком «Так нечестно!» схватил с пола книжку и со всей дури двинул по голове врага. Куцый выронил ножик и со стоном схватился за затылок. Том дал ему кулаком в челюсть и противник повалился навзничь.

– Победа! – вскричал Нэт и запрыгал.

А среди зрителей понеслось разочарованное: «Ууууу».

– Что такое? Что случилось? – раздался строгий голос и мальчишки бросились врассыпную.

Нэт увидел, что к ним приближается дядька Изюм и повинно застыл на месте. Он знал, что за драку достанется всем. Изюм был справедливый, но строгий, а порядок для него был важнее всего. Зато после можно было пойти к Глае и тихонечко сесть с печальным видом, тогда тетка обязательно пожалеет и даст вкусных пирожков, а если повезет, то и сладкой помадки.