Текст книги "Любовь зла или Как полюбить козла (СИ)"
Автор книги: Наталья Мусникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
– И то правда, – оживился каменотёс, у которого деньги дольше одного дня не водились, – откупим нашу ведьму, что скажете, соседи?
– Откупим, всенепременно откупим, – солидным баском подтвердил хозяин трактира, – у меня через месяц сестрица рожает, нам ведьма понадобится.
У меня помимо воли из глаз брызнули слёзы. Я всегда знала, что соседи у меня хорошие, но даже и не подозревала, на что они ради меня готовы.
Огнецвет вальяжно подошёл, за волосы поднял мне голову и провёл ладонью по щеке, вытирая слёзы. Я брезгливо дёрнулась, пытаясь освободиться, но начальник стражи лишь крепче стиснул мою шевелюру. Бр-р-р, гадость какая, при первой же возможности голову в семи водах наполощу и лицо зельем едучим протру, благо оно у меня в сумке есть.
– Запомни, ведьма, – прошептал Огнецвет так близко придвинувшись ко мне, что его горячее дыхание защекотало кожу, – крепко запомни сегодняшний день.
Да я его до самой смерти не забуду! А ещё постараюсь, чтобы ты, козлик мой ненаглядный, его тоже не забыл. Открытый бой ничего не дал, что ж, перейдём к тайному противостоянию, у меня по козням и пакостям круглые пятёрки были.
– Пять золотых до утра с каждого дома, и мы отпустим ведьму, – громогласно возвестил начальник стражи и демонстративно взглянул на небо. – Время пошло.
Кто-то досадливо крякнул, кто-то вздохнул и тайком смахнул слезу, кто-то коротко хохотнул, негромко помянув новую коняшку, с покупкой которой теперь придётся повременить. И тем не менее все, кто сгрудился у пепелища, как один человек зашевелились и направились по домам. Искренне надеюсь, что за деньгами, а не от греха и глаз стражников подальше.
– Не беспокойтесь, господарыня ведьма Семицвета, – Малийка несмело тронула меня за локоть, – мы сейчас деньги принесём, а потом вас к себе заберём. Не на улице же вам ночевать, право слово!
Я прикусила губу, глотая непрошенные слёзы, и благодарно кивнула. Огнецвет протяжно зевнул, с наслаждением потянулся и прикрикнул:
– Пошевеливайтесь, ни я, ни солнце ждать не будем!
Я открыла было рот, чтобы сказать вконец обнаглевшему начальнику стражи что-нибудь памятное и ласковое, но тот лишь усмехнулся, так одобрительно глядя на меня, словно я ему вынесла все свои деньги в качестве безвозмездного дара:
– Давай, давай, не сдерживайся, смело говори всё, что думаешь. Только помни: за каждое слово твоей пламенной речи твои разлюбезные соседи заплатят ещё по пять золотых. Подчёркиваю: за каждое слово!
Я так поспешно закрыла рот, что даже прикусила кончик языка. Гад! Боги, какой же он гад и козёл! Ну почему, почему на него даже проклятие от всего сердца не подействовало, ведь я так старалась!
Глава 3
Соседи сдавали золото да самого рассвета, хромой горбун Ганс, известный на весь городок ворчун и буян, от которого помощи я не ждала вообще, пришёл вместе с первым лучом солнца и с приглушённым брюзжанием протянул начальнику стражи два золотых и массивный браслет покойной супруги:
– На, нет у меня денег, вчера в трактире прогулял. Енто на опохмел оставил, да ведьме оно нужнее, она-то, чай, завсегда подлечить сможет. А, ведьма, поможешь страждущему, отдавшему за тебя последнее?
– Конечно, помогу, – я быстро зашептала заклинание, снимающее неприятные последствия весёлой попойки, и щёлкнула пальцами, приводя чары в действие. – Благодарю, от всего сердца благодарю!
– Хех, – Ганс пренебрежительно сплюнул на землю, – нужна мне твоя благодарность, как дохлой блохе волчья шкура. Ладно, прощевайте, соседи дорогие, коли боги помогут, я ваши рожи ныне боле не увижу, а то от ваших умильных морд пиво киснет и глотка сохнет. Эй, Лютий, открывай трактир, у мужиков после пожара во рту пересохло и брюхо от голода свело!
– И то правда, – хозяин трактира вытер лоснящуюся от пота плешь, – пойду я, пожалуй. Господарыня ведьма, может, ко мне пожалуете на постой? Много я с вас не возьму, так, заговор на процветание да ещё от грызунов защиту.
– Нет, господарыня ведьма идёт к нам, – матушка Малийки решительно задвинула меня за свою широкую спину.
– И охота вам привечать эту шарлатанку, – усмехнулся Огнецвет, позванивая собранными золотыми монетами.
– Господарыня ведьма никакая не шарлатанка, – Крабат, который традиционно поспел лишь к шапочному разбору, а точнее, залитому пепелищу, сурово нахмурился, строго посматривая на начальника стражи.
Уж ему-то, признанному мастеру, чьи кувшины, а особенно тонкие прозрачные тарелки, пользуются спросом при самом королевском дворе, можно было не бояться гнева зарвавшегося мальчишки.
– Да во имя всех богов, – усмехнулся Огнецвет и фамильярно мне подмигнул, – будь здорова, ведьма! До очередной твоей глупости.
Да чтоб ты шерстью покрылся и копыта отрастил, козёл проклятый! Я зло плюнула на землю и устало поплелась к дому Малийки, чуть не наступив на вывернувшегося мне под ноги грязного, вонючего и чуть дымящегося Черномора.
– Морда! – я подхватила кота на руки, потёрлась щекой о жёсткую от грязных колтунов и в подпалинах шерсть и звучно поцеловала кота в насупленную мордашку. – Ты жив, как же я рада тебя видеть!
– Была бы ур-мной, не пряушлось бы сейчас на улице тискаться, – уркнул кот, выворачиваясь из моих рук. – Говор-р-рил я тебе, не надо было ночью ходить никуда, спали бы спокойно в тёплой постельке…
– И сгорели бы заживо, – подхватила я, не сдержав тоскливого вздоха, – как зеркало.
Черномор замолчал, что случалось с ним не так уж и часто, он даже во сне мявкать и во время еды муркать ухитрялся.
– Господарыня ведьма Семицвета, – Малийка отвесила мне поясной поклон, добро, что хоть на колени посреди пепелища не бухнулась, – явите милость, пожалуйте к нам в дом. Гостьей дорогой будете.
– А за дом не переживайте, – Крабат осторожно положил мне руку на плечо, – мы всем миром пепелище живо разберём и новый домик справим. Не на старом месте, понятное дело, а рядышком, чтобы и вам не пришлось далече перебираться, и обычай древний, запрещающий на пепелищах строиться, соблюсти. Верно я говорю, мужики?
Мужики дружно загмыкали-заугукали, перемежая слова смачными зевками. И то правда, время позднее, вечер выдался насыщенным, денёк и вовсе чумной, самое время на покой отправляться. Я провела рукой над обгорелой землёй, без слов прося у неё прощения за людскую глупость и подлость, искалечившие её покров, и решительно повернулась к Малийке:
– Благодарю за привет, соседушка, буду рада стать твоей гостьей. Только не одна я, с котом, не станем ли мы твоему дому обузой?
– Ха, да в нашем доме ишшо три таких пары поместить можно, – усмехнулась матушка Малийки, звучным шлепком по заду поторапливая дочь, – идёмте, а то уж вставать скоро, а мы ещё и не ложились. От ведь ночь-то выдалась, сберегите боги да помилуйте от второй такой же!
Я вежливо улыбнулась, решительно поворачиваясь спиной к обугленным обломкам прошлой жизни. Что ж, нам, ведьмам, частенько приходится начинать жизнь с чистой вывески нового дома в незнакомом городе. Добро, коли имя удаётся сохранить прежним. А начальнику стражи я найду способ насолить, мы, ведьмы, не злопамятные, просто злые бываем и память у нас прекрасная. Надо будет ещё завтра с утра постараться хоть малый живой осколочек зеркала отыскать, вдруг столичный чародей многоопытный сумеет из него опять целое зеркало сделать?
Я надеялась, что после безумной ночки утро наступит где-то в районе обеда, а то и ужина, но как говорится: «Хочешь рассмешить богов, расскажи им о своих планах». Я проснулась от оглушительного грохота и толком не разлепив глаза сразу же захлопала руками вокруг в поисках корзинки, которую всегда беру с собой на срочные вызовы. Мрак и все его приспешники, да что же опять приключилось?!
– Да говорю же, спит она, – рычала мама Малийки, медведицей заслонив вход в дом. – Знамо дело, намаялась, бедная, чай, ведьме-то тоже отдых нужен.
– Пусти, дура, – голодным комаром зудел кто-то невидимый для меня, – кому говорят, пусти, а то худо будет! Под плети всей семьёй пойдёте!
– А ты рискни, – женщина недобро усмехнулась, выразительно упирая руки в бока, – посмотрим, кто где раньше окажется: я под плетями али ты на погосте.
– У меня приказ градоправителя! – перешёл на истошный поросячий визг нежеланный посетитель.
Мама Малийки звучно плюнула, выражая тем самым отношение как к визитёру, так и тому, кто его послал. Нет, надо всё-таки отдирать себя от кровати и выходить к спорщикам, пока дело действительно до драки не дошло.
Кряхтя, постанывая и зевая так, что мне обзавидовались бы все лягушки и прочие большеротые твари, я выползла в коридор, споткнулась о Черномора, с опаской выглядывающего из-за угла, и с приглушённым воплем рухнула прямо под ноги хозяйке дома. Недовольно топчущийся на пороге невзрачный тощий мужичонка, которому удивительно подошло бы прозвище глиста в камзоле, испуганно взвизгнул и поспешно осенил себя защищающим от тёмных сил знаком. Хе-хе, милый, на ведьм такие знаки не действуют, да и голодный ночной кровосос им вряд ли проникнется.
– Разбудил-таки, ирод, – недовольно прогудела гостеприимная хозяйка, смеривая мужичонку таким пристальным взглядом, словно мысленно прикидывала, сколько холста ему на саван пойдёт.
Глист в камзоле брезгливо поджал губы, словно бы невзначай отойдя от порога на пару шагов, и повелительно пискнул:
– Ведьма Семицвета, тебе приказано незамедлительно явиться к градоправителю! В случае твоего сопротивления мне разрешено применить силу.
Я с новым интересом посмотрела на мужчину, пытаясь разглядеть в нём скрытый силовой потенциал. Глист в камзоле грозно свёл брови и надул щёки, став удивительно похожим на защемившего хвост ужика.
– У меня приказ от господина градоправителя, – мужичонка потряс выхваченным из-за пояса свитком.
Хм, а я думала, это бумага на случай экстренного посещения одинокого домика неизвестного строителя.
– Ладно, показывай свою грамотку, – я небрежно протянула руку и опять широко, звучно зевнула. Вот ведь напасть, не подождать им пару часов, экие нетерпеливые!
Посланник, который явно напрашивался на то, чтобы его отправили навестить всю нечисть в болотах, неодобрительно поджал губы, всем своим видом буквально вопия о том, как его нежную душу оскорбляет моё пренебрежение к господину градоправителю. Ха, милый, совесть мне по призванию не положена, я же не жрица культа Чистейших, давшая обет всепрощения и безграничного милосердия, а ведьма! Видимо, доблестный слуга пришёл к такому же выводу, потому что перестал кривиться, тяжело вздохнул и протянул мне грамотку с таким видом, словно был разнесчастным сиротинушкой, у которого на большой дороге отбирали последний ломоть:
– Вот, возьмите.
«А не подавлюсь», – усмехнулась я, разворачивая послание.
Ничего нового, вроде известия о присвоении мне титула, вручении замка и прилагающихся к нему земель или единовременной выплаты солидной суммы в связи с потерей имущества на пожаре, не было. Через весь большой гладкий до шелковистости лист шла корявая надпись, хорошо хоть без ошибок: «Сразу по получении грамоты не мешкая явиться к градоправителю!»
И вот как обычно: ни приветствий, ни хотя бы краткого описания того, на кой я вообще понадобилась, да что там, даже имя моё нигде не указано, так что я могу без зазрений совести передать сию грамотку гонцу и сказать, что он ошибся адресом. Я задумчиво покусала губу, прикидывая последствия подобного демарша. Нет, интуиция упорно подсказывает, что если я не приду сама, меня притащат силой, причём не факт, что за руку, могут и за ноги как падаль приволочь или вообще за волосы. Я почесала шевелюру, с неудовольствием отметив, что она похожа на воронье гнездо, и решительно сунула послание гонцу:
– Подожди немного, я переоденусь и выйду.
– Приказ явиться немедленно, – насупился посланник, на всякий случай нашаривая на груди амулет, отводящий всё дурное (на тёщ и прочих злобных родственников не действует, проверено многократно).
– Прямо в таком виде? – съехидничала я, разводя руками и поворачиваясь, дабы показать всю прелесть своего утреннего недопробуждения.
– Прямо в таком виде, – отчеканил гонец, непреклонно скрещивая руки на груди.
Да ради всех богов, ещё не хватало спорить с исполнительным дурнем! Я фыркнула, взбила волосы, превратив воронье гнездо в логово неопрятного дракона, лёгким щелчком пальцев заострила нос, вычернила зубы и ослепительно улыбнулась:
– Ну тогда пошли. Только под руку меня возьми, а то мало ли, я бежать надумаю.
Мужчина гулко сглотнул, однако противиться не стал, брезгливо взял меня за руку кончиками пальцев, точно протухшую рыбину держал. Ах, ты так? Ну что ж, каков привет, таков и ответ! Я опять щёлкнула пальцами, окружая моего спутника стойким ароматом давно не чищенной канавы. Гонец побледнел, икнул и приоткрыл рот, тяжело дыша, как выброшенная на берег рыбина. Ещё и шаг прибавил, паразит такой, а я, между прочим, в домашнем платье, которое так и норовит на груди распахнуться! Да и тапочки мои для бега по улицам не предназначены, у них подошва тонкая. Я с размаху наступила на острый камешек, зашипела от боли и попыталась затормозить, но мой спутник с такой силой рванул меня вперёд, что я едва на ногах устояла.
– Одурел? – прошипела я, пуская из глаз короткие, колючие молнии.
– Не задерживаться – буркнул гонец, – у меня приказ.
– А у меня обувь тонкая, – огрызнулась я, мстительно спелёнывая ноги гонца липкими стеблями одолень-травы, способной разрушить даже камень, – она для бега не предназначена, я уже все ноги исколола!
Посланник, которого я уже готова была голыми руками разорвать на мелкие клочки и в таком виде отправить в гости к мраковой бабушке, возмущённо трепыхнулся, пытаясь разорвать траву, затем зло зыркнул на меня и заорал так, что у меня чуть кровь из ушей не потекла:
– Эй, стража, ведьма лютует и не подчиняется закону! Схватить её и доставить к градоправителю! Это приказ!
Я прочистила мизинцем ухо, укоризненно глядя на горлопана. Это я-то лютую? Милый, да ты ещё не знаешь, на что я способна! Я обдумывала небольшую, но весьма эффективную пакость, когда подошедший со спины стражник без лишних слов напялил мне на голову мешок, а кто-то, надо полагать, второй страх, простите, страж порядка стянул мне руки верёвкой так, что я моментально перестала чувствовать пальцы. Эй, а полегче нельзя, мне руки ещё пригодятся! Меня грубо перебросили за спину, словно мешок овощей, и поволокли куда-то. Искренне надеюсь, что к градоправителю, а не на костёр или в болотный бочаг.
Скажу прямо, болтаться вниз головой, постоянно врезаясь животом в жёсткое мужское плечо и ощущая потные тяжёлые лапы на ногах, а порой и выше, удовольствие сомнительное. Комок тошноты становился всё плотнее, перед глазами истерически метались чёрные точки, а сердце колотилось как безумное, в стремлении вырваться на свободу. Я задыхалась, судорожно разевая рот в тщетной попытке глотнуть хоть немного свежего воздуха. Мрак и все его обитатели, да когда же кончится эта пытка?!
Не знаю, боги ли вняли моей истовой, пусть и не очень благочестивой мольбе или же силы тьмы пришли мне на помощь, но в скором времени меня бесцеремонно опустили вниз, почти швырнули, точно мешок с грязной одеждой. Я вскрикнула от боли, но вместо сострадания и сочувствия получила лёгкий пинок и грубой окрик:
– Давай, поднимайся!
Ну всё, красавчик, ты сам напросился, я тебе такого наворожу, весь совет мудрейших и старейших магов снять не сможет! Ты будешь первым в истории однокрылым синим лягушонком с развесистыми рогами. Мои коварные планы отмщения прервал насмешливо-грубоватый голос супруги градоправителя:
– Развяжи её.
Мне наконец-то развязали руки и стащили с головы мешок. Я с жадностью сделала глубокий вдох и отчаянно, до тошноты раскашлялась, выталкивая забившую грудь пыль. На свои несчастные ручки я благоразумно старалась не смотреть, прекрасно понимая, что зрелище мне не понравится.
Супруга градоправителя, господарыня Августина, взирающая на всех со снисходительным презрением, подошла ко мне звучно цокая каблучками.
– Оставьте нас, – Августина небрежно махнула рукой, даже не взглянув на стражников, – не люблю, когда кто-то сопит над ухом во время беззаботной девичьей болтовни. Ведь у нас же будет просто милая болтовня, верно, моя милая?
Я пожала плечами. Лично мне разговор с супругой градоправителя напоминал встречу с ядовитой змеёй, но делиться своими наблюдениями я не спешила, вряд ли Августина сумеет оценить по достоинству мою наблюдательность и богатую фантазию.
– Итак, – женщина изящно процокала к окну, грациозно опёрлась рукой на какую-то декоративную завитушку, кокетливо поправила причёску, каждым своим жестом подчёркивая своё превосходство надо мной, – признаюсь, я никогда не верила в твои магические способности.
Я опять пожала плечами, считая ниже своего достоинства доказывать что бы то ни было этой надутой курице. Ничего удивительного, что её сынок вырос козлом, было бы странно, если бы он оказался нормальным человеком!
Августина пренебрежительно поджала губы, побарабанила тонкими пальчиками по подоконнику и подплыла ко мне, выразительно покачивая бёдрами:
– Ты меня удивила, девочка.
– И чем же? – я вопросительно приподняла брови.
Хм, вроде бы ничего невероятного я этому «почтенному» семейству сделать пока не успела… Но обязательно подумаю, как хоть немного сбить спесь с их избалованного сыночка, он уже давно напрашивается на изысканную ведьмину месть.
– Как у тебя получилось превратить Огнецвета в это мерзкое животное?
Громкий срывающийся на визг голос Августины вырвал меня из сладостного планирования мести. Нет, куры так не вопят, это, скорее свинка. Наглая жирная свинюшка, никогда не получавшая сапогом по хвосту... Что она сказала, я превратила начальника стражи в какое-то животное, я не ослышалась? Как же так, такие прекрасные новости, а я не в курсе!
– Простите, что вы сказали? Я вас не понимаю, – я была сама кротость и деликатность, просто жрица культа Чистейшей.
Августина сердито махнула рукой:
– Ой, вот только не надо притворяться, я этого не люблю. На пепелище своей развалюхи ты проклинала Огнецвета, называла его козлом, тому есть тьма свидетелей.
При упоминании о сгоревшем доме и погибшем зеркале я закипела как котелок, оставленный нерадивой хозяйкой на огне:
– То, что вы называете развалюхой, было моим домом! И там оставалось зеркало, живое зеркало, мой друг и советник!
– Какая драма, – Августина желчно рассмеялась, – девочка, да тебе на подмостках театра блистать надо, ты прирождённая лицедейка!
Честное слово, не хотела я пускать молнию, она сама вырвалась, только вот до противной тётки не долетела, развеявшись в паре шагов!
– А на меня твоя магия не действует, – Августина демонстративно покачала кулон из бело-жёлтого камня, поглощающего чары ведьм, – благодаря этому амулету. У Огнецвета был такой же, но, видимо, что-то пошло не так, может, камень испортился или что-то ещё, не важно. Важно, что ты заколдовала моего мальчика, превратила его в козла.
Я польщённо зарделась, принимая столь неожиданный и незаслуженный комплимент. Это же надо, сколько в одной короткой фразе хороших новостей может быть: и ведьмой-то меня могучей признали, и Огнецвет наконец-то принял истинный облик, магия прародительница мои мольбы услышала, не иначе.
– Чему радуешься, дурёха? – Августина усмехнулась, недобро глядя на меня круглыми глазами. – А я вот как прикажу тебя сей же час на костёр отправить, будешь знать! Или на суд в столицу отправлю как чёрную ведьму, там с тебя шкуру лоскутами сдирать будут, тогда, чай, не до смеха будет.
Я приуныла. Разъярённая женщина пострашнее голодного хищника будет, тому-то кусок мяса бросишь, он и успокоится, а госпожу градоправительницу абсолютно довольной да счастливой никто ещё не видел. В гневе же она пострашнее чёрной смерти, да и злопамятна как ядовитая болотная квакша, способная своего врага месяцами выслеживать. А ну, как и правда на костёр отправит?!
– Помрачнела, – Августина улыбнулась, лениво качнула висящий на груди кулон, – это хорошо, значит, головой думать начала. А теперь слушай меня внимательно, девочка: что хочешь делай, как угодно изворачивайся, но чтобы мой сын снова человеком стал. Сроку тебе даю три месяца, к нему потом невеста из столицы приедет, мы о свадьбе целый год договаривались, сегодня вот ответ положительный пришёл. И я не позволю, слышишь, не позволю какой-то пустоголовой девчонке, безмозглой шарлатанке, всё испортить! Если через, крайний срок, три месяца мой сын не станет снова человеком, я тебя, дрянь такую, лично на костёр затащу! Ты всё поняла?!
Я неохотно кивнула. Ей, видите ли, надо, чтобы я Огнецвета человеком сделала! А ничего, что это именно она с супругом своим сына таким козлом воспитали? Только, как обычно, свои ошибки признавать не желаем, с больной головы на здоровую перекладываем всё!
– Идём, – Августина глубоко вздохнула, выравнивая дыхание, – я тебя к сыну отведу. Мы его в комнате заперли, чтобы от позора спасти, а то эти слуги такие болтливые! Простолюдины, что с них возьмёшь. Да, забыла предупредить: если пойдут разговоры о том, что наш сын заколдован, я тебе язык вырву. И всем, кто об этом болтать станет, тоже. Надеюсь, ты меня хорошо поняла?
Я опять кивнула, изображая образец кротости и послушания. Поняла, всё я поняла, не извольте беспокоиться господарыня.
Супруга градоправителя фыркнула, недовольно дёрнула плечиком и поплыла к двери, распахнувшейся ровно в тот момент, когда господарыня до неё добралась. Восхититься высоким уровнем бытовой магии я не успела, сразу у входа заприметив тощего слугу, склонившегося в три погибели в почтительном поклоне. Ну да, всё правильно, магические амулеты очень дороги, за ними уход нужен достойный, а слуг можно при желании менять даже чаще, чем перчатки, щедро суля золотые горы и выплачивая ровно столько, чтобы душа всё-таки оставалась в теле.
Августина величественно шествовала по коридору, а я бодро топала следом, с интересом вертя головой по сторонам и иногда останавливаясь у картин или же изящных безделушек, выставленных специально напоказ по всему дому. Мда, о тонком вкусе градоправитель и его супруга, скорее всего, даже не подозревают, иначе ни за что бы не поставили рядом безвкусную подделку под скульптуру великого мага камня и шедевр прошлого столетия Хрустальную девочку, изваянную из чешуйки стеклянного дракона. Я остановилась у пёстрой до кругов перед главами картины в массивной золотой раме пытаясь понять: очередной ли это шедевр художника, творящего по принципу «главное вдохновение, а всё остальное фигня» или же мне выпала честь лицезреть каляку-маляку Огнецвета. Я отошла на пару шагов, прищурилась, склонила голову набок.
– Неужели ведьма что-то понимает в живописи раннего драконьего периода?
Августина, о которой я успела позабыть, смотрела на меня с интересом пахаря, случайно обнаружившим на пашне поблёскивающую золотом глыбу и пытающимся быстренько прикинуть, какие неприятности идут в комплекте со столь приятной находкой. Как показывает лично мой опыт, золото всегда приносит больше горя, чем пользы, именно поэтому я предпочитаю получать в оплату серебро. Оно не столь ценно и в случае нападения взбесившегося оборотня или же прочей нечисти его можно использовать как оружие.
– Идём, – господарыня повелительно махнула рукой, – мой мальчик и так заждался.
Ну да, присутствие козла в комнате скрыть проблематично, он же блеет, топает, да ещё и воняет сильно.
В полном молчании мы прошествовали до комнаты, расположенной в самом конце длинного, как дорога на эшафот, коридора, сплошь увешанного изображениями красоток разной степени обнажённости. Хм, если Огнецвет по несколько раз в день вынужден был ходить по этому коридору, я понимаю, почему он столь женолюбив, даже меня сии шедевры завели, вызывая щемящее томление в груди и жар в низу живота.
– Все вон, – повелительно приказала Августина слугам, которые толклись у комнаты Огнецвета как мошки, предвещающие хорошую погоду, – если хоть один из вас останется здесь к тому моменту, как я открою дверь, все получат по пять плетей.
Слуги, рванувшие прочь, едва не сбили меня с ног, я вынуждена была уцепиться за косяк, чтобы устоять на месте.
– Какая ты неуклюжая, – фыркнула супруга градоправителя, – неудивительно, что до сих пор не замужем.
– Насколько мне известно, ваш сын тоже пока не связан узами брака, – невинно заметила я, простодушно хлопая ресницами.
Августина метнула на меня сердитый взгляд, но спорить не стала, глубоко вздохнула, нацепила на лицо блестящую улыбку и резко распахнула дверь, словно хотела попасть мне ею по лбу. Не получилось, я бдительности не теряла и успела отойти подальше, сохраняя простодушно-безмятежный вид, который, как показывает практика, сильнее всего бесит недоброжелателей.
– Огнецвет, мальчик мой, посмотри, кого я привела, – промурлыкала Августина, крепко вцепляясь мне в руку и буквально волоча меня за собой.
Я закашлялась от тяжёлого козлиного духа с неумолимостью выплеснутых на пол помоев пропитавшего всё вокруг. Фу, гадость, слугам придётся как минимум неделю проветривать и начищать всё вокруг, чтобы избавиться от этой вони!
– Да входи же ты, – прошипела Августина, рывком втаскивая меня в комнату, – чего встала, как соляной столп!
Я споткнулась о высокий порог, взмахнула руками, пытаясь удержаться на ногах, уронила себе на голову какую-то тряпку и с грохотом рухнула на пол.
– Б-б-бе-е-е, – прозвучало надо мной и на мою нежную несчастную ручку с размаху опустилось раздвоенное копыто.
Я взвыла, резко отпрянув в сторону и с такой силой врезавшись головой во что-то твёрдое, что у меня искры из глаз посыпались, и зашаяла закрывавшая лицо тряпка.
– Бе-е-е-е, – буквально захлебнулся восторгом козёл, которого мне страшно хотелось превратить не в человека, а в жаркое.
Я сдёрнула тряпицу, с ненавистью глядя на рогатую морду, которую ласково начёсывала между ушек господарыня Августина. Козёл жмурился, нервно прядая ушами и чуть подрагивая коротким хвостом. Как бы сыночка любимой матушке в подол чёрных зёрнышек не насыпал, хотя, мне-то что? Не мне потом это платье отстирывать.
Я прищурилась, настороженно поглядывая на внушительной комплекции козла с тёмно-рыжей почти бурой шерстью. Интересно, с чего вдруг он так порыжел, Огнецвет же блондин? Или это моя магия на нём так отразилась?
– Итак, через три месяца, – Августина поцеловала козла в покатый лоб, вызвав у него недовольное подёргивание ушей и угрожающее покачивание коротких, не больше моей ладони, но широких и острых рогов, – подчёркиваю: максимум через три месяца ты должна вернуть моему мальчику человеческий облик. Если ты не справишься, попытаешься сбежать или ещё как-то обмануть меня, тебя сожгут на костре как ведьму. И не надейся, что у тебя получится скрыться, твой магический след выдаст тебя, где бы ты ни находилась.
Я приуныла, вспомнив, что в последний год учёбы у нас действительно брали отпечаток магического следа, пафосно заверяя, что это для нашей же безопасности. Я тогда, дура наивная, даже поверила и порадовалась тому, что нас, ведьм защищают от суеверия и невежества. О том, что любая палка имеет два конца, а доброе намерение может привести к мраку и безысходности я даже не подумала.
– Ты меня хорошо поняла?!
Судя по звенящему от напряжения и плохо скрытого раздражения голосу Августина спрашивала меня уже не в первый раз, а повторять супруга градоправителя непривычна. Ничего, всё когда-то происходит впервые!
Я вздохнула, откашлялась и вежливо, дабы не обострять и так-то не сильно радужные и дружеские отношения, подтвердила:
– Не беспокойтесь, я вас поняла. А вы уверены, что это Огнецвет?
Женщина фыркнула, выразительно закатив глаза, мол, кто ещё, кроме матери, способен узнать сыночка в любом облике? Тоже мне, провидица доморощенная!
Я подошла к козлу, наклонилась, пытаясь поймать взгляд раскосых желтоватых глаз, но рогатая зверюга недовольно заблеяла и повернулась ко мне задом, выразительно намекая, куда именно мне надлежит отправиться. Ах ты зараза! Я подняла ладонь, чтобы шлёпнуть упрямую скотину, но выразительное покашливание со стороны господарыни Августины напомнило мне о том, что выдержка увеличивает не только стоимость вина, но ещё и продолжительность жизни одной конкретной ведьмы.
– Мне нужно посмотреть ему в глаза, – я подавила раздражение и даже выдавила вежливую улыбку, по ощущениям больше похожую на болезненный перекос лица.
– И чего ради, – передёрнула плечами Августина, – вы что, мне не верите? Думаете, я не в состоянии узнать собственного сыночка, которого родила, выносила и выкормила? Милочка, запомните, своего сына я узнаю всегда и везде, вы меня поняли?!
Светлые силы, какой пафос, у меня даже в носу защипало от умиления! А ещё я красочно представила, как пытаюсь придать человеческий облик самому обыкновенному козлу, который даже в самом страшном сновидении и представить не мог, что в один ужасный день лишится рогов, шерсти и встанет на две ноги, разом потеряв весь свой многочисленный гарем. Нет, что бы там ни говорила наша наимудрейшая, а я обязана удостовериться, что это действительно заколдованный начальник стражи, а не чья-то, вполне возможно и самого Огнецвета, дурная шутка.
Я обошла козла, но стоило мне только наклониться к его морде, как эта скотина опять повернулась ко мне задом. Я рыкнула, ухватила зверюгу за шерсть на загривке, и меня тут же попытались лягнуть. К счастью, неудачно, но я всё равно поумерила свой исследовательский пыл, решив продолжить без надзора любящей мамочки. А то вон как она сопит, словно ёжик, у которого все яблоки на червивые огрызки заменили.
Я выпрямилась, смахнула упавшие на лицо волосы и медовым голосочком пропела:
– Если вы не возражаете, господарыня Августина, я заберу козл... – проклятая скотина опять лягнулась, и в этот раз я увернуться не успела, застонала, потирая разбухающее от боли колено.
– Осторожнее, моя милая, – голос Августины так и сочился ядовитой насмешкой, – Огнецвет очень не любит, когда его называют козлом.
Кто есть, тем я его и называю! Я красочно представила, как заполучив в свои коварные и мстительные лапки Огнецвета, первым делом брею его налысо, затем крашу шкуру в весёлые яркие цвета, давая волю крепко спящему где-то в глубине души художнику. Затем бывшего начальника стражи нужно будет обязательно посадить на травяную и капустную диету, а потом (хе-хе, моё коварство не знает предела) выгулять его мимо всех козочек, каких только сумею найти в нашем городке. И красивых молоденьких девушек тоже, пусть поймёт, чего именно он лишился. Вот она: самая изощрённая месть, даже не сомневаюсь, что на конкурсе коварных проделок она бы стала абсолютным победителем! По моим губам скользнула коварная усмешка, которую я поспешила скрыть, чтобы Августина не передумала отдавать мне Огнецвета. Начальник стражи, вместе с козлиным обликом получивший неожиданную прозорливость, протестующе заблеял, тыкаясь головой в живот матери. Моя ты умничка, раньше надо было думать, когда погром устраивал и дом мой жёг!
