Текст книги "Волшебный вкус любви (СИ)"

Автор книги: Ната Лакомка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– В чем же?

– Ты своего не упустишь, – он подошел и похлопал меня по плечу. – Не стесняйся, это ценное качество. С тобой мы устроим настоящую кулинарную империю. Согласна?

Я сбросила его руку со своего плеча и спросила:

– Переманиваете меня в другое место?

– Уже все готово, – он перешел на деловой тон. – Мы в доле с Гасанбердиевым, он меня полностью поддерживает. Можем открыться хоть на следующей неделе. Вся команда из «Белой рубашки» уже у нас, тебя только не хватает. Хотел с тобой поговорить, да как-то не получалось.

– Ну вот, поговорили, – сказала я и тоже усмехнулась. Ему прямо в глаза. – Спасибо за честность. А Душан знает, какую змею пригрел?

Он посмотрел на меня внимательно – без наигранной дурашливости, и сразу все понял.

– Значит, не пойдешь, – протянул он. – Дура ты, Дашка. Настоящая дура.

– Зато не предательница, – ответила я, едва сдерживая гнев.

– Зато дура, – Лёлик сказал это почти с сожалением. – Подумай хоть немного, какие могла бы блюда у меня ваять. И никто тебе был бы не указ. Лапшу эту, с вялеными яйцами…

– Я и здесь вполне могу ее приготовить.

– Нет у вас, баб, мозгов, – он прошел мимо меня к двери и оглянулся на пороге. – Этот лось длинноногий не стоит и половины моих мозгов. Но вы ведь не смотрите на мозги, думаете только передком.

Мне тоже хотелось сказать ему на прощание что-нибудь обидное и гадкое, но я промолчала. Мерзкий человек. Не стоит тратить на него эмоции и силы.

Лёлик еще раз покрутил головой, показывая, как удручен моим отказом, а потом отбыл, хлопнув дверью.

Я стояла в кабинете одна, обдумывая последний удар, нанесенный Богосавецу.

Он считал своих поваров командой. Говорил, что без хорошей команды не выиграть. И тут команда разбежалась прямо с поля.

Я позвонила Петару, но его номер был отключен, а телефонов остальных ребят я не знала. Только что-то подсказывало мне, что Лёлик не соврал, и они не ответят на мой звонок.

А шеф еще ничего не знает…

Я просидела в кабинете до полуночи, но Богосавец так и не пришел. Ночь я провела отвратительно, уснула только под утро и открыла глаза, когда солнце уже стояло высоко в небе, обещая чудесный теплый день – редкость для нашего города.

Приняв душ, я убрала волосы, заколов китайской шпилькой, надела белую рубашку – как будто мне предстоял рабочий день, и отправилась в кухню, чтобы приготовить завтрак. Рано или поздно шеф появится, и я поговорю с ним.

Спустившись на второй этаж, я прошла мимо кабинета шефа, и вдруг остановилась. Дверь кабинета была приоткрыта, и там опять кто-то был.

Осторожно приоткрыв двери – вдруг там опять шарится Лёлик? – я увидела Богосавеца. Он сидел в кресле и раскладывал по папкам какие-то бумаги, делая время от времени пометки в таблице, в ноутбуке.

Волосы у шефа были взъерошенные, и, судя по щетине на подбородке, Богосавец забыл о бритве на пару дней.

Прислонившись к дверному косяку плечом, я смотрела на шефа, не осмеливаясь его окликнуть.

Он сам заметил меня, подняв голову над бумагами.

Некоторое время мы смотрели друг на друга, а потом он сказал:

– Ты в белой рубашке?

– Я же повар вашего ресторана, – ответила я и вдруг улыбнулась.

– Что-то смешное вспомнила? – спросил шеф.

– Нет, просто рада вас видеть. Лёлик сказал вам, что открывает ресторан вместе с Гасанбердиевым?

– Не рассказал.

– Значит, решил сделать вам сюрприз, – сказала я, заходя в кабинет и закрывая двери. – И как вы к этому относитесь?

– Не в восторге, если честно, – признался Богосавец.

– И что будем делать?

Он откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову, и спросил с привычной ленцой в голосе:

– Мы?

– А вы решили, что избавились от меня?

Я подошла к столу, глядя на Богосавеца сверху вниз.

– Вы всё знаете про Лёлика? – спросила я.

– Парочка шпионов у меня найдется, – признал он. – Да Лёлик в последнее время и не слишком скрытничал.

– Он рылся у вас в столе, я видела.

– Искал компромат, – шеф скупо улыбнулся. – Наивный.

– Точно ли наивный? – усомнилась я.

– С мышами ему удалось, – нехотя признал шеф.

– Так мыши – это его заслуга?!

– Его, – кивнул шеф рассеянно, будто мы рассуждали на отвлеченные темы, а не говорили о крахе ресторана. – Я посмотрел по камерам – притащил целую клетку, а потом сразу звоночек сделал кое-куда. Расторопный тип. За это мне и нравился.

– Расторопный, – я начала злиться, потому что все вокруг оказались предателями, «Белая рубашка» летела псу под хвост, а Богосавец сидел, вальяжно развалившись в кресс с таким видом, словно всё происходящее было забавным недоразумением. – Что будете делать?

– А разве тут что-то можно сделать? – спросил он почти весело.

Но меня не обманула его веселость. Это была отчаянная бравада утопающего, который старается показать, что ему все беды ни по чем.

– Только не говорите, что решили сдаться! – я оперлась о стол ладонями, нависнув над шефом. – Ни за что не поверю, что вы так легко откажетесь от своего ресторана.

– Какого ресторана? – Богосавец тоже подался вперед, поставив локти на стол и уперевшись подбородком в кулаки. – «Белой рубашке» кранты. И это все понимают.

– И вы тоже? Вот так вот прервете игру только потому, что вам забили парочку пенальти?

– Забавная игра получается, – усмехнулся он, пряча глаза. – Команды нет, остался один вратарь.

Мне показалось, он подобрался, как для мощного броска. Даже мускулы на руках заиграли – это было видно под тонкой тканью рубашки. Я выдержала взгляд Богосавеца и сказала:

– Вы не один. Есть еще Иванова Даша, повар. Я останусь с вами, Душан. Что бы ни случилось. Я ведь уже говорила вам об этом.

Он опять усмехнулся – вернее, покривился.

– Да, помню, – признал он. – Но речь ведь шла не о моем гиперэго. Так? Ты не хотела, чтобы пострадали работники ресторана. Но теперь работников нет. Страдать некому.

Он помолчал, ожидая, что я отвечу, но я нечего не сказала, и он продолжал:

– Я напишу тебе отличную рекомендацию. С твоим талантом тебя должны взять с руками и ногами. Рекомендую не зацикливаться на отечественных ресторанах. Перебирайся во Францию. Тебя надо поднатаскать в технике. Изучишь технику, заведешь полезные связи – и отправляйся в свободное плавание. Не сиди на кухне. Будь всегда на виду. Привлекательны не только блюда, привлекает и личность шеф-повара. А ты… – он не удержался и скользнул по мне взглядом – быстро, жарко, – а ты – очень привлекательна. Женщин-поваров мало, и все они тебе не конкуренты, можешь мне поверить.

– Конечно, в этом вопросе поверю сердцееду Душану Богосавецу на слово, – пообещала я. – Спасибо и за рекомендацию. Но во Францию я точно не собираюсь.

– А куда собираешься? Готов поспорить, Маратка тебя уже переманивал.

– Переманивал, – не стала отказываться я. – И Лёлик предлагал уйти в его новый проект. Но я осталась.

Он покачал головой:

– Зря осталась. Даже если я сейчас наберу займов под всю недвижимость – не смогу открыть быстро равноценный ресторан. В лучшем случае – какая-нибудь забегаловка. Это не мой уровень. И не твой, Даша.

– Сами-то что будете делать? – подначила я. – Попроситесь шеф-поваром к Гасанбердиеву?

– Смешно, – произнес он без улыбки. – Попробую себя ещё в чём-то. Начну с нуля. Не в первый раз.

– Не в первый, – согласилась я. – В чем будете себя пробовать? Перебазируетесь в модельеры? Тоже трендовая профессия.

– Не издевайся, – попросил он. – Самому досадно, но что поделаешь? Повар без вкуса – это все равно, что слепой хирург.

– Не все равно! – крикнула я, уже не сдержавшись. – Да что с вами, шеф?! Вы на кого сейчас похожи? Размазня какая-то, а не Душан Богосавец, которому никто не конкурент! Я с вами, и вместе мы…

– Дашка! – он схватил меня за запястье и вскочил, рывком подтянув к себе. – Хочешь меня довести? Я же тебе сказал, это – не твой уровень.

– Совершенно не согласна, – бросила я, задрожав от его близости, утонув в серых глазах, которые сейчас смотрели на меня с великолепным бешенством. – Мишленовский ресторан – это как раз наш уровень, Душан. Наш. И нельзя этот уровень понижать. Выиграете «Серебряную Кулину» и докажете всем, что вы – повар номер один. Людям нравятся сильные личности. За вами пойдут. Ведь я же – пошла!

– Выиграть конкурс? По-моему, ты издеваешься… – ладони его скользнули по моим рукам – от запястий до плеч, а потом легли на мою талию.

– Нет, не издеваюсь, – я не сопротивлялась, позволив Богосавецу развернуть меня спиной к столу. – Вы выиграете. Вы обязательно выиграете.

– Потеряв вкус? – поинтересовался он, прижимаясь ко мне бедрами. – Ты фантазерка…

– Еще какая, – подначила я его. – Хотите проверить?

– Если еще раз скажешь мне «вы»… – выдохнул он мне в ухо, уже обнимая меня, жадно гладя по спине, по бедрам, заставляя выгнуться всем телом ему навстречу.

– То что вы сделаете?.. – прошептала я, подставляя шею его поцелуям.

– Я тебя изнасилую прямо здесь, на столе… – голос его был завораживающе-хриплым, и только от его звучания можно было потерять голову.

А были еще прикосновения – везде, всюду… Были поцелуи – быстрые, обжигающие… Богосавец целовал меня в шею, в щеки, добираясь до губ… Я чувствовала, как он возбужден, и не стала испытывать его терпения, потому что и сама загорелась – мгновенно, безумно. Хотя, наверное, я горела с того самого момента, когда впервые увидела его рядом, а не на экране – настоящего, живого. И огонь только усиливался, когда я наблюдала, с какой страстью этот мужчина делает свою работу. Когда вместе с ним придумывала новые блюда. Когда смотрела, как ловко он управляется с ножом, оформляет блюда, как смешивает специи, добиваясь идеального баланса…

Этот мужчина умел быть одержимым. И сейчас мне хотелось, чтобы он стал одержим мною. Хотелось до боли, до сладких судорог внизу живота. Я боялась, что он со мной, чтобы использовать меня против Лилианы, против конкурентов, против Марата Гасанбердиева… Но с кем ему было бороться теперь? Только со мной… И совсем не так, как с теми, кто хотел прикончить его подлыми методами, добить, лишить всего…

Я положила руку ему на грудь, чувствуя, как сильно и быстро бьется его сердце, заставила чуть отстраниться, а потом провела ладонью вниз – смело, без сомнений и стеснений. Ощутила холод пряжки поясного ремня и твердую выпуклость под ним.

– Доиграешься… – выдохнул он, накрыв мою руку своей и потеревшись о мою ладонь.

– Может, я только об этом и мечтаю, – сказала я и приласкала его так, как он хотел – сверху вниз и обратно. – Чтобы вы…

В следующую секунду Богосавец смел со стола все бумаги, и они веером полетели на пол. Ноутбук опасно накренился, балансируя на краю, и я едва успела поймать его, когда шеф уложил меня поперек столешницы.

Он навалился на меня, целуя жадно, как будто я была самым лакомым блюдом в его меню, и ему не терпелось съесть меня без остатка. Я чувствовала, как он расстегнул мои джинсы, и приподнялась, чтобы ему легче было снять их. Джинсы полетели следом за бумагами, а Богосавец уже освобождал меня от рубашки, вернее – отрывал на рубашке пуговицы, ругаясь на них сквозь зубы.

Я потянула его рубашку вверх, и в этот момент ноутбук-бедняга грохнулся со стола.

– Там… упал… – зашептала я, но шеф попросту закрыл мне рот поцелуем, и всё остальное стало таким неважным.

Богосавец оторвался от меня, расстегивая поясной ремень на своих брюках, а потом снова склонился ко мне, целуя в губы, в шею и ниже, оттягивая чашечки моего бюстгальтера, чтобы добраться до груди.

Я позволила ему делать всё, что хочет, подчиняясь его рукам, отдаваясь во власть его поцелуев.

Но шеф вдруг остановился, как будто затаившись надо мной.

– Даша… – шепнул он мне на ухо, осторожно раздвигая мои колени. – Можно?..

Несмотря на волнующий момент, мне стало смешно. Сначала набросился на меня, заставив потерять голову, а потом вспомнил о приличиях и решил спросить разрешения. Но это понравилось мне еще больше. Это значило, что суровый шеф Богосавец совсем не деспот, и не тиран. По крайней мере, в личных отношениях. По крайней мере, со мной.

Я не удержалась и посмотрела ему в глаза, поддразнивая, наслаждаясь тем, как он пытался сдержать страсть, дожидаясь моего ответа.

– Можно, Душан, – ответила я и погладила его по щеке, – можно.

Потом было настоящее безумие, когда пропали все мысли и остались лишь чувства и ощущения. Было наше сбившееся дыхание, были прикосновения, поцелуи, и – наслаждение, такое, какого я не испытывала ни разу в жизни. Наслаждение особого рода – когда мечта сбылась, и тот, о ком долгое время невозможно было даже мечтать, стал твоим. Или ты – его. Какая разница?

Сколько мы с Душаном готовили в унисон, понимая друг друга с полуслова, с полувзгляда, и вот теперь мы понимали друг друга с полужеста, угадывая желания друг друга, как будто только и делали, что занимались любовью на столах. И в то же время… для меня это было ново. Так ново, что дух захватывало. Вроде бы, всё старо, как мир – и поцелуи, и сдержанные, и одновременно страстные ритмичные движения, но всё было другим. Волшебным, захватывающим, прекрасным, возносящим на небеса.

Я первая не выдержала этой сладкой пытки, а потом Душан упал на меня, гортанно простонав.

Некоторое время мы лежали в обнимку, приходя в себя. Любовный пыл схлынул, и я обнаружила, что лежать на столе было не так уж удобно. К тому же, что-то больно впивалось в бок – я определила это, как связку ключей, но не стала шевелиться, и ничего не сказала, наслаждаясь ощущением близости с мужчиной, который сейчас отдыхал в моих объятиях

– Дашка, ты как перчик, – произнес, наконец, Богосавец, целуя меня в висок. – Пришла и зажгла.

– Если честно, перчику хотелось бы встать, – призналась я, поболтав ногами, – по-моему, я лежу на ваших ключах.

– Опять «выкаешь», – он встал, помогая мне подняться, а потом сел в кресло, притянув меня к себе на колени.

– Это из уважения, – сказала я, чувствуя во всем теле приятную усталость. – Может, душ?.. Вместе?

– Слушай, заманчивое предложение, – Богосавец покосился на дверь и добавил: – Только давай я замкнусь, чтобы нам точно никто не помешал.

Нам никто не помешал, и до следующего утра мы позволили себе ни о чем не думать – занимались любовью с таким жаром, словно остались последними людьми на всей земле. Богосавец заказал нам ужин с доставкой и отключил телефон, чтобы не беспокоили звонками.

Между нами не было сказано ни слова о любви, но я и не ждала таких разговоров. Было бы странно требовать от шефа пылких признаний только после вечера секса. Но морщинка между его бровями разгладилась, он улыбался и шутил, что в его возрасте уже вредны такие потрясения.

– Я ведь уже и не надеялся, Даша, – он лежал в постели, на спине, притянув меня к себе и рассеянно перебирая мои волосы, освобожденные от китайской шпильки. – Думал, ты меня дразнишь.

– Думали, что я решила строить карьеру, припав к вашему телу? – шутливо спросила я, проводя ладонью по его груди и наслаждаясь этим ощущением. Как будто получила то, что желала. Выиграла в лотерею приз мечты. Конечно, выигрыш был сомнительным. Вряд ли для Душана Богосавеца наша связь была чем-то большим, чем поддержка утопающих. А для меня… Что ж, я сознательно пошла на это. И ни о чем жалеть не собиралась.

– Нет, – ответил Богосавец, помолчав. – Никогда так о тебе не думал. Ты честная, Даша. И верная. Я это сразу понял, и очень это ценю.

– Есть Даша, которая всегда молодец, – пробормотала я под нос.

– Что? – переспросил шеф.

– Ничего, – ответила я бодро и уселась в постели, скрестив ноги по-турецки. – Утро прекрасное, компания еще прекраснее, но нам надо вернуться в реальность. Не находите?

Он приподнялся на локте, посматривая на меня снизу вверх.

– Разве это – не реальная жизнь? – рука его легла на мое колено, приласкала, сжала, скользнула по бедру и еще дальше.

– Это – приятное дополнение, – я увернулась и уселась уже на колени, чтобы не соблазнять его раньше времени. – Что будем делать с рестораном? И с вашей репутацией повара-новатора?

Богосавец с досадливым смешком рухнул на спину и заложил руки за голову.

– Наверное, начну все сначала, – сказал он, глядя в потолок. – Переоценю свои возможности и таланты, подумаю, в чем я смогу преуспеть, а ты поедешь учиться во Францию…

– Не поеду, – отрезала я. – Вы будете участвовать в конкурсе. И победите, шеф.

– Фантазерка, – проворчал он. – Там будут лучшие шефы страны. Гасанбердиев уже подал заявку. Я не потяну против них, Даша. Ты же понимаешь.

– Почему это не потянете?

– Да-а-ша… – простонал он, закрывая глаза.

– Пусть у вас нарушение вкуса, – я наклонилась вперед, оперевшись на локти, – но обоняние-то осталось. И голова с идеями никуда не делась, вот она, – я погладила шефа по жестким непослушным волосам на макушке.

Он открыл глаза, но ничего не сказал.

– Вы вполне сможете приготовить что-то феерическое, – произнесла я уверенно. – Потренируетесь, будете взвешивать специи, и всё получится. Какие условия этого конкурса?

– Дается базовый продукт, из которого за два часа надо сделать три блюда, – ответил он, – закуска, первое блюдо, основное. Базовый продукт не известен до самого начала. Поэтому нельзя заранее придумать блюда.

– Тогда вы, тем более, в выигрыше! Ну какие базовые продукты они могут предложить?

– На прошлом конкурсе был лосось, – задумчиво сказал шеф. – А еще раньше – лобстер.

– Ерунда какая, – я презрительно фыркнула. – Сто процентов, новый конкурс устроят на каком-нибудь заграничном элитном продукте – мраморная говядина, палтус, каре ягненка. Все то, что подают в классических ресторанах. Разве это проблема для вас?

– Что ты предлагаешь? – он внезапно заинтересовался.

– Солёный бульон пахнет совсем не так, как недосоленный, – сказала я. – Когда там этот конкурс? Через месяц? У нас есть месяц, чтобы посвятить его тренировкам. Отработаем все базовые продукты, подберем специи, просчитаем время готовки. И вы поразите богиню Кулину в самое сердце, создав блюдо с волшебным вкусом.

– Опять соблазняешь? – он набросился на меня, повалив на подушки, и заставив замолчать поцелуем.

18. Белые начинают и выигрывают

Через пару недель, по окончании проверки, ресторан разрешили открыть. Я настояла, чтобы Богосавец возобновил работу в «Белой рубашке». Конечно, обслуживать все столики в зале мы бы не смогли, но оставить обеды в стиле омакасе было в наших силах. Как ни странно, но мы получили столько заказов, что справиться вдвоем было бы трудно.

Поразмышляв, я сделала пару звонков, а потом завела разговор с шефом, когда мы начали приготовление к очередному ужину для вип-клиентов:

– Нам не помешали бы три-четыре помощника.

– Не помешали бы, – рассеянно согласился Богосавец, проверяя готовность мяса, которое запекалось всю ночь на низких температурах.

– Почему бы не пригласить Милана и Елену? – спросила я прямо.

Шеф оторвался от созерцания духовки и медленно повернулся ко мне.

– Звонила им? – спросил он, почти обвиняющее.

– Звонила, – призналась я, не моргнув глазом. – И не вижу в этом ничего страшного. Они никуда не устроились на работу, если вам это интересно. Просто не захотели работать ни с кем другим. А с вами – хотят, шеф.

Он опустил взгляд и закусил губу.

– По-моему, надо пересмотреть некоторые принципы, – я подошла к нему ближе и взяла за руку. – Душан, они хотят работать с вами. И нисколько не сердятся, и мстить не станут.

– Умеешь ты уговаривать, – мрачно подытожил он после долгого молчания.

– И ещё – вернём Матвея, – подсказала я, обрадованная такой легкой победой. – Всё-таки, он продержался до самого конца, и больше не будет халтурить. Под мою ответственность.

– Верёвки из меня вьёшь, – вздохнул шеф. – Ладно, если парень не против – пусть приходит. Он мне тоже понравился – сообразительный. Но будет лениться – выгоню на пинках.

Когда в ресторане появились Милан и Елена, я милосердно удалилась, предоставив Душану самому разговаривать с ними. Когда я вернулась через полчаса, Милан и Елена деловито сновали возле плиты, одетые в белоснежные рубашки.

– Вы хоть извинились? – шепнула я шефу, подавая ему нарезанные овощи для сальсы.

– Даже поклонился до земли, – ответил он мне тоже шёпотом.

– Так я вам и поверила, – фыркнула я.

Богосавец с улыбкой покосился на меня и ничего не ответил.

Теперь мы смогли открыть общий зал, но принимали клиентов строго по записи, потому что даже с тремя поварами не смогли бы удержать прежнего темпа. Но это было к лучшему, потому что оставалось время на подготовку к конкурсу, а сделать нам нужно было многое.

На следующий же день после того, как Душан подал заявку на участие, таблоиды пестрели статьями о том, как будет участвовать в кулинарном конкурсе шеф, потерявший чувство вкуса, а блогеры недоумевали и откровенно насмешничали, предполагая, что Богосавец хватается за соломинку.

Я читала эти статейки и злилась, но Душан оставался невозмутимо спокойным, и я могла только позавидовать его выдержке. Правда, это не мешало ему покрикивать на всех нас с прежней горячностью. Особенно доставалось Матвею, за которым шеф следил на каждом шагу и постоянно повторял, что не забыл про лук-порей.

После того, как ресторан закрывался, мы засиживались с Душаном далеко за полночь, готовя нежное каре ягненка, высчитывая количество специй, время готовки и придумывая оригинальную подачу.

– Самое главное – бульон, – была убеждена я. – Какой бы продукт ни задали на конкурсе, первое блюдо будет основано на бульоне. И его же можно будет использовать для приготовления закуски.

– Бульон долго готовить, и это – банально, – не соглашался Богосавец. – Уверен, там все сделают на первое блюдо бульон. А как ты собираешься использовать его для закуски? Только добавить при тушении продукта?

– Как желе, – я не собиралась сдаваться. – Тонкими полосками желе можно украсить закуску – это хорошо сыграет, когда вкус повторится в основном блюде. К тому же, и банальный суп можно подать с сюрпризом.

– Например?

– Ну-у… Надо подумать. Можно использовать какой-нибудь оригинальный топпинг…

Мы проработали сотни рецептов, испробовали множество вариаций. Идеи появлялись из ничего – приходили как будто по наитию свыше. Может, это и правда было отчаянным рывком утопающих, а может, во всем была виновата любовь?..

Я смотрела на Душана, когда он колдовал возле плиты, или когда задумчиво изучал сервировку нового блюда, и была по-настоящему счастлива. Потому что это самое настоящее счастье – делать вместе одно дело, и чтобы это нравилось, нравилось до сумасшествия, до одержимости.

Душан настоял, чтобы я переехала к нему, и на этот раз я не стала возражать. Мне хотелось быть ближе к нему – и не только в постели. И очень хотелось верить, что он тоже хочет быть ближе ко мне.

День конкурса стремительно приближался, и мы с Душаном перестали обращать внимание на блоги и сплетни кулинарного мира, сосредоточившись на последних приготовлениях. Я нервничала всё больше – ведь на нашей кухне я всегда была рядом с Душаном и могла попробовать то или иное блюдо, чтобы вовремя исправить вкус. На конкурсе же, в прямом эфире, помогать участникам запрещено.

– Вы пробовали вместе со мной, – сделала я последнее напутствие своему шефу, перед тем, как ему предстояло отправиться за кулисы с остальными участниками, а мне – пройти в зрительный зал. – Даже не зная настоящего вкуса, вы сможете приготовить всё точно так же, как мы готовили в «Белой рубашке». Главное – спокойствие и… и… – голос мой дрогнул, потому что я волновалась всё больше и больше, и уже не могла говорить.

– Всё будет хорошо, – сказал Душан и поцеловал меня.

Я обхватила его за шею, приникнув всем телом. Как бы я хотела быть рядом с ним в такой момент!.. Но это была его война, и я это прекрасно понимала.

– Какие нежности, – прозвучал рядом насмешливый голос.

Марат Гасанбердиев остановился в двух шагах от нас.

– Потрясающая верность! – наигранно восхитился он. – Вы как пара лебедей, друзья мои. Жаль, что сегодня мы будем наблюдать лебединую песню Душана Богосавеца.

Шеф выпустил меня из объятий и погладил по голове, ничего не ответив Марату.

– Удачи, – произнесла я внезапно охрипшим голосом.

– На что ты рассчитываешь? – опять встрял Марат. – Ты же профнепригоден. Что сможешь сделать без пробы? Или подкупил жюри?

На этот раз Душан ответил, сначала смерив Марата взглядом:

– Что бы ни случилось, я всегда буду впереди. А ты будешь смотреть мне в спину. Как в шахматах, знаешь? Белые начинают – и выигрывают. Я начал, а тебе остаётся только повторять за мной и проиграть.

Марата перекосило после таких слов, и он, ничего больше не говоря, прошел в комнату для участников.

– Про шахматы – это было круто, – признала я, поправляя ворот белой рубашки Душана. – Вы в своем репертуаре, шеф. Самомнение у вас – выше поварского колпака.

– Беги уже, пока все места не заняли, – Богосавец поцеловал меня в щеку и легонько подтолкнул в сторону зрительного зала.

Разумеется, мое место никто занять не мог, потому что билеты на съемку программы были куплены заранее. Рядом со мной в первом ряду сидели Елена и Милан – не слишком большая группа поддержки, зато мы болели за Душана искренне. В первых рядах сидели, в основном, родственники и знакомые участников, блогеры и журналисты, пишущие о кулинарии. Я увидела Лилиану – она сидела почти напротив нас, по ту сторону круглой сцены, где предстояло готовить шеф-поварам. Рядом с Лилианой ёрзал на сиденье Лёлик. Он что-то шептал ей на ухо, а она кивала и натянуто улыбалась. Она заметила меня среди зрителей и поджала губы, очень невежливо отпихнув Лёлика в грудь.

Зажглись софиты, и стало жарко. Я расстегнула верхние пуговицы на своей рубашке. Все мы – я, Елена и Милан были в белых рубашках. Краем глаза я замечала, что нас усиленно фотографируют, но всё моё внимание было обращено на сцену, куда вот-вот должны были выйти участники.

Ведущие – мужчина в костюме с вырвиглазным принтом, и женщина, которая была, скорее, раздета, чем одета – отлично работали на камеру, выдавая забавные реплики. Началось представление шеф-поваров, и на огромном экране по очереди высветились фотографии участников, в то время, как сами оригиналы выходили на сцену под гром аплодисментов.

– Всё равно это – соревнование между Богосавецом и Гасанбердиевым, – услышала я за спиной мужской голос. – Только они – солисты, остальные – подтанцовка.

– Сейчас объявят ингредиент, – прошептала мне Елена, в волнении стиснув горячими пальцами мою руку.

– Как думаешь, что будет в этот раз? – надрывался ведущий.

– О-о, даже не могу предположить! – вторила ему ведущая.

Они еще с минуту помучили нас, размахивая конвертом с темой конкурса, а потом женщина открыла конверт и радостно взвизгнула:

– Креветки!!.

Креветки… Я мгновенно облилась липким потом. Вот именно креветки мы с Душаном не догадались отработать. Говядина, ягнятина, курица, палтус и форель… Но не креветки!..

Пока ведущие представляли жюри, я сидела, как во сне, пропуская мимо ушей громкие имена – кулинарный критик, публицист, глава сети ресторанов, завоевавший в общей сложности двадцать звезд Мишлен, популярная телеведущая кулинарного шоу…

Я не отрываясь смотрела на Богосавеца, а он опустил голову, уперев ладони в столешницу. Да, сейчас участники могут обдумать меню. Но – креветки!.. Я готова была застонать от отчаяния. Столько готовились – и мимо!..

– Пятнадцать минут, чтобы взять ингредиенты со склада! – объявил ведущий. – Время… пошло!..

– Гасанбердиев тоже метит в новаторы, – продолжал разглагольствовать мужчина за моей спиной. – У парнишки неплохие задатки.

– Но у Богосавеца три звезды Мишлен, – возразили ему.

– И если верить слухам – пропал вкус, – с торжеством заявил мужчина. – Если не врут, то у Гасанбердиева неплохие шансы.

– Это мы ещё посмотрим, – пробормотала я, с напряжением всматриваясь в темноту закулисья, ожидая, когда вернется шеф с продуктами.

Невозможно было разглядеть, что было сложено в тележках у шеф-поваров, но камера услужливо показала нам ингредиенты всех участников.

Это был настоящий рай креветок!.. Крохотные северные – жирные и более светлые, огромные королевские, тигровые черные и зеленые… Продукты отменного качества, как раз для праздника гурманов!..

Почти все участники положили в свои тележки шампиньоны, сливки, оливковое масло, лимоны и зелень – классика для приготовления креветок.

– Продукты у всех одинаковые, – словно прочитала мои мысли Елена.

– Главное, как они их обыграют, – заметил Милан, и я кивнула, соглашаясь с ним.

Два часа – это достаточно долго, если сидишь, наблюдая, как люди у плиты шинкуют, чистят, варят, пробуют… И совсем мало, если ты чистишь, шинкуешь и варишь. Не больше пятнадцати минут на то, чтобы решить, что ты будешь готовить и в какой последовательности. Здесь нет помощников, и если забудешь, к примеру, соль или вино – никто из конкурентов не поделится с тобой.

Я видела, что Душан поставил на конфорку большую кастрюлю и плеснул в нее немного оливкового масла. Потом туда отправились головы и панцири креветок, чтобы быть обжаренными до красноватого цвета, а потом всё было залито водой.

– Делает бульон из панцирей, – снова подал голос мужчина за моей спиной. – Смело, но странно. Такой бульон надо варить четыре часа. Он не успеет добиться нужного, крепкого вкуса. Гасанбердиев варит бульон из тушек. Получится жирнее, но быстрее.

– Шеф знает, что делать, – сказала Елена, успокаивая, скорее себя.

«Он знает, – произнесла я мысленно, зажав ладони между коленями, и не отрываясь взглядом от Богосавеца. – Он знает, он уже всё решил, всё распланировал и действует спокойно и уверенно».

Жюри не сидели на месте, а отправились путешествовать между столиками, предпочитая наблюдать за работой участников в непосредственной близи и обсуждая что-то между собой.

– Как будто толкают под локти, – проворчала Елена, и я была с ней согласна.

Хуже нет, когда готовишь на публику – невозможно позволить себе ошибиться даже в мелочи!..

Но Богосавец готовил, как будто шла съемка для очередного выпуска «Душевной кухни с Душаном». Он двигался у плиты, как будто танцевал, и так орудовал ножом, что походил на жонглёра.

Пока бульон медленно закипал, шеф насыпал в чашку что-то белое, добавил воды, закрыл чашку пищевой пленкой и поставил на водяную баню.

– Что он делает? – удивилась Елена. – Это… рисовая мука? Зачем ему рисовая мука?..

А Богосавец уже чистил тигровые креветки, удаляя кишечную вену и выкладывая тушки на льняную салфетку.

Я тоже не могла понять, что он задумал, и мне оставалось лишь надеяться, что всё получится. Всё получится…

– Самое главное – сначала поставить бульон на первое блюдо, – сказал Милан, – потом подготовить креветки для основного блюда, а закуску оставить напоследок. Но что там Душан мудрит с рисовой мукой?!.