Текст книги "Волшебный вкус любви (СИ)"

Автор книги: Ната Лакомка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Мы пережили очередной приезд съемочной группы, получили отличный отзыв от критика Бессмертнова, который побывал в нашем ресторане инкогнито, и на десятый день после открытия омакасе получили фантастический заказ на обед для двух человек и предоплату в пятьдесят тысяч.

– Люди свихнулись, – резюмировал Петар, когда мы все собрались в кухне перед началом рабочего дня. – Пятьдесят тысяч, чтобы тебя накормили неизвестно чем.

– В этом и прелесть, – не согласилась я. – Это все равно, что взять напрокат «Мону Лизу», повесить в своей гостиной и любоваться ею.

– Согласен, – буркнул Петар. – У богачей свои причуды. Только почему он не назвался? Деньги перевел, время назначил, а имя почему-то скрыл. Может, к нам Президент придет?

Да, это было немного странно – клиент пожелал остаться неизвестным. Но я рассудила, что тому, кто за один обед готов расстаться с такой суммой, можно позволить любое чудачество. Ну не хочет человек афишировать – кто он и с кем придет. Это его право.

– Не нравится мне это, – с нажимом повторил Петар, но тут дверь открылась и вошел Богосавец.

– Хватит ворчать, – скомандовал он, и все мигом разбежались по рабочим местам. – Петар, Даша, едем на рынок, Ян – за старшего.

– Есть, шеф! – бодро отозвались мы, и очередной день ресторана начался.

Меню для щедрого и таинственного клиента мы продумывали особенно тщательно и спорили особенно горячо, чем его удивить. Ужин был назначен на семь вечера, в приватном кабинете, и к шести тридцати мы с Богосавецем уже были готовы встретить гостя.

– Думаете, кто придет? – спросила я, делая последние приготовления перед сервировкой. – Какой-нибудь толстый дяденька с моделью под ручку? Решил произвести на нее впечатление, я так думаю.

– Кто бы ни пришел, мы должны встретить его, как короля, – ответил Богосавец, разворачивая меня к себе и поправляя ворот моей рубашки. – Закуску будешь представлять ты. Я в этот раз на подхвате.

– Я?! Ой, начните вы, пожалуйста!.. – взмолилась я. – А я понесу второе блюдо…

– Начнешь ты, – сказал шеф тоном, не терпящим возражения. – Привыкай, Даша Иванова. Ты – повар, а не заяц в кустах.

– Душан! – в кухню влетел Петар, обслуживавший сегодня гостей в зале вместо шефа. – Випы в привате!

Это означало, что заказчики омакасе уже зашли в приватный кабинет и пора подавать закуску.

– Смелей, – подбодрил Богосавец и незаметно для остальных подшлепнул меня ладонью пониже спины.

– Эй! – я погрозил ему пальцем, но шеф только улыбнулся и взял поднос с закуской, а мне кивнул на бутылку шампанского в серебряном ведерке со льдом.

Мы прошли через запасной вход, обойдя общий зал, и остановились перед дверями приват-кабинета.

– Вперед, красотка, – тихо подбодрил меня Богосавец и добавил шепотом: – А потом я буду сверху. Запремся у меня в кабинете, и если притащится Лёлик, пустим его на фарш.

– Вы с ума сошли, – прошептала я, краснея до ушей.

Он заговорщицки усмехнулся, делая мне знак открывать двери.

Глубоко вздохнув, я расправила плечи, улыбнулась, как будто выступала на камеру в программе «Душевная кухня», и повернула дверную ручку.

– Добрый вечер, рады приветствовать вас… – начала я и осеклась.

Потому что за столиком, на мягком диване, удобно расположились Марат Гасанбердиев и Лилиана Калмыкова.

– Добрый вечер! – весело ответил Гасанбердиев, а Лилиана улыбнулась – как оскалилась. – Надеюсь, вы не в обиде, что мы пришли вместе?

Я чувствовала себя так, словно меня из-за угла шарахнули чем-то тяжелым по голове. После всех пакостей, устроенных ресторану, Лилиана появилась здесь не зря. И Гасанбердиев с ней. Здорово смахивает на заговор.

Но шеф не дал себя смутить. Он улыбнулся так ослепительно, словно работал на камеру и сказал:

– Ну что вы, никаких обид. Только перечисление оплаты было от некой Марии Калмыковой, насколько я помню, а не от вас, дорогие клиенты.

– Это я, – Лилиана хихикнула, закатывая глаза. – По паспорту я – Мария. Маша. Ты многого обо мне не знаешь, Душанчик.

– Вот как, – Богосавец усмехнулся. – Конечно, Лилиана звучит гораздо аристократичнее Маши. Но всё равно не понятно, зачем такие тайны.

– Вдруг бы ты отказался нас кормить? – надула губы Маша-Лилиана. – А мы так хотели попробовать…

– В нашем ресторане принимают всех, – ответил шеф, чуть заметно подтолкнув меня плечом. – Без обид и разборок. Что ж, позвольте представить первое блюдо нашей омакасе в русском стиле.

– Омакасе в русском стиле? – переспросил Марат. – Как забавно.

Я сделала глубокий вдох и шагнула вперед.

– Позвольте представить вам закуску, – начала я. – Брюшко нельмы, приготовленное по мотивам сугудая.

Душан поставил поднос на стол, и я сняла полукруглую металлическую крышку, стараясь не показать, как дрожат у меня руки.

– Мама дорогая, – сказал Гасанбердиев и присвистнул. – Выглядит, будто из меню «Савой». И такое холодное…

Полупрозрачные кусочки белой рыбы горкой лежали на тарелке изо льда, в которую были вморожены ягоды брусники, ветки укропа и дольки лимона. Богосавец легко и красиво, как профессиональный официант, разлил вино по бокалам, подбадривая меня взглядом.

– Для этого блюда мы взяли брюшко нельмы, – объяснила я, – оно самое нежное и жирное, и у него очень тонкий вкус, совсем без запаха. Рыбу привезли сегодня утром из Новосибирской области. Огромная удача, потому что до сезона ловли нельмы еще месяц, в это время найти эту замечательную рыбу, практически, невозможно. Но нам повезло, мы купили тушку за десять тысяч рублей. Это по-настоящему дорогая и редкая рыба.

– Ух ты, – закивал Гасанбердиев. – Я сам рыбак. Знаю, как ее трудно поймать. Это же белорыбица?

– Белорыбицу вы можете поймать в Каспийском море, – поправила я его, – а северную рыбу никогда не называют белорыбицей – только нельмой. Она ценится выше, чем южные особи. Считается, что у нее более сладкое и жирное мясо.

– Вы увлекаетесь рыбалкой? – поинтересовалась Лилиана, вскинув брови. – У вас так много талантов…

– Нет, я не рыбачу, – ответила я ей с вежливой улыбкой. – Но настоящий повар всё должен знать о продукте, который он подаёт на стол. Тем более – таким важным клиентам.

– И сейчас вы мастерски забросили наживку мне и Лиле, – рассмеялся Гасанбердиев. – Хоть я понимаю, что вы нагло нам льстите, но уже растаял. Продолжайте дальше! Слушать вас – как читать гастрономический журнал.

Богосавец подмигнул мне, показывая, что я всё делаю правильно, и я снова заговорила:

– Мы ароматизировали нельму, замариновав в растительном масле с луком-шалотом, черным перцем, морской солью и лимонным соком, им заменили уксус, чтобы сохранить тонкий вкус. Очень просто, но невероятно вкусно. Нельму мариновали в холодильной камере при температуре минус три градуса, с девяносто процентами влажности, чтобы не потерять сочность, и подали на ледяной тарелке, чтобы не успела нагреться. Вы попробуете это блюдо, и в середине лета ощутите, какова на вкус настоящая Сибирь – морозная, свежая…

– Что ж, приступим, – мурлыкнула Лилиана и подцепила на вилку кусочек рыбы.

Гасанбердиев предпочел действовать руками и сразу замычал от удовольствия.

– Она так и тает на языке! – восхитился он. – И выдержка в маринаде столько, сколько нужно, чтобы рыба просолилась насквозь, но не стала резиновой. А подача… Я в восторге!..

– Приятного аппетита, – пожелала я им. – Наслаждайтесь, а мы пока приготовим для вас второе блюдо.

Мы вышли из приват-кабинета, и Богосавец, не стесняясь пробегавших мимо официанток, обнял меня и поцеловал в щеку.

– У тебя талант, – похвалил он. – Ты так рассказывала – я готов был отобрать у них эту рыбу и съесть до последнего кусочка. Когда ты успела всё разузнать? Про белорыбицу и ловлю в августе?

– Поболтала с продавцом, проштудировала интернет, – я небрежно пожала плечами, но его похвала обрадовала и взволновала меня. – А вам я не рекомендовала бы слишком радоваться. Нам еще второе блюдо готовить и… Они ведь сюда не просто поесть пришли?

– Не просто так, – согласился Богосавец, пока мы возвращались в кухню. – Думаю, Марат пришел для того же, для чего мы приходили к нему – на разведку. А Лилиана… – он замолчал.

– Она здесь ради вас, шеф, – угадала я.

– Скорее всего, хочет поязвить и порадовать свое самолюбие, сказал он. – Это же приятно, когда бывший с поклоном разливает вино.

– Могу сама обслужить их, – после некоторого колебания предложила я.

Но Богосавец отрицательно покачал головой:

– Прежде всего, Даша, мы – повара, а они – клиенты. Я – капитан этой команды. Неужели я стану сидеть на скамейке запасных? Идем. Покажем им, на что способны «белые рубашки».

Он ускорил шаг, а я, наоборот, остановилась.

– Что такое? – Богосавец оглянулся на меня. – Даш, что случилось?

– Душан, – робко сказала я, впервые вслух назвав его по имени, – вы точно не жалеете? Из-за Лилианы?.. – договорить я постеснялась, но шеф всё понял по выражению моего лица.

– Эй, – он подошел ко мне вплотную и взял за подбородок, чтобы я подняла голову. – Ты здесь ни при чем. Я подумывал расстаться с ней еще до того, как узнал тебя. А когда узнал… то и расстался. И я с тобой не назло ей.

Так хотелось поверить ему, но так страшно было это сделать. Всего полгода назад я была Дашей Ивановой из «Пышки», готовила второсортные блюда, ходила на рок-концерты, чтобы поддержать своего бойфренда, а теперь я в мишленовском ресторане, создаю эксклюзивные меню суперизысканных блюд, и звезда телеэкрана – кумир всех женщин от пятнадцати до пятидесяти – смотрит мне в глаза и говорит, что он – со мной…

Что это? Сон? Мечта? Обман?..

– Надо готовить, – выдохнула я.

– Надо, – сказал Душан, не двигаясь с места, и спросил невпопад: – Даша, сегодня вечером?

– Вечером?.. – залепетала я, чувствуя, как пол закачался под ногами.

– Сегодня вечером у меня, – он наклонился, как будто хотел поцеловать, но замер, и я поняла, что он ждет ответа.

Мне хотелось крикнуть ему сто раз «да», но голос вдруг пропал, и я облизнула мгновенно пересохшие губы. Что-то помешало согласиться сразу, хотя… ведь именно об этом я мечтала. Ведь об этом же?..

– Опоздаем с подачей, – сказала я, пряча глаза.

Богосавец помолчал, а потом кивнул:

– Хорошо, идем.

Второе блюдо должен был представлять шеф, и я позволила себе ни о чем не думать, и просто делать свою работу. Сердце ягненка – сваренное и чуть подкопченное, было выложено на «подушку» из картофельного пюре, полито ароматным маслом, настоянным на можжевельнике, гарнировано грибами и тончайшими кольцами жареного во фритюре лука.

Богосавец придирчиво проверил сервировку, добавил несколько веточек укропа для украшения и кивнул:

– Готово!

Теперь поднос, накрытый серебряной крышкой, взяла я, а Богосавецвзял салфетку и соусник.

До приват-кабинета мы дошли молча, и я старалась не замечать взгляда шефа, напомнив себе, что сейчас не время для лирики – слишком много поставлено на карту.

Богосавец распахнул двери, пропуская меня.

Лилиана сидела за столом и курила, а Гасанбердиев пересел на диванчик – наверное, спасаясь от сладковатого сигаретного дыма.

– Позвольте представить вам второе блюдо нашей омакасе, – сказал шеф, и я поставила поднос на стол, снимая крышку. – Сердце ягненка на можжевельнике.

Лилиана затушила сигарету, а Гасанбердиев поднялся с диванчика и подошел, разглядывая наше творение.

–. Вместо тарелки мы использовали толстое оргстекло, положенное на деревянное корытце, наполненное можжевельником, – объяснял тем временем Богосавец. – Это для того, чтобы подчеркнуть сведий, даже немного по-деревенски грубоватый вкус. В этом блюде соединены ароматы и вкусы леса – терпкость можжевельника, грибы, и особый соус… – он полил блюдо соусом. – Наслаждайтесь, прошу.

– Особый соус? Любопытно, – протянул Марат, но за стол не сел, а вдруг коснулся моей шеи пониже затылка – я как раз чуть наклонилась, чтобы поправить салфетки.

Прикосновение было мимолетным, едва ощутимым, и я не сразу поняла, что произошло. Но Богосавец стремительно сделал шаг вперед, встав между мной и Маратом, и тот засмеялся, усаживаясь на стул:

– Только не надо так смотреть! Я ничего предосудительного не сделал. Всего-то… – он посмотрел на меня, хитро прищурившись, – соринку убрал.

Я машинально поправила ворот рубашки, а Гасанбердиев уже положил себе на тарелку порцию мяса с гарниром и попробовал.

– М-м-м… – он даже закрыл глаза, чтобы лучше прочувствовать вкус. – И правда – особый соус! Что в нем? Никак не пойму… Сливки, бульон… А что еще такое с сильным вкусом, чуть хрустящее, горьковатое и… сладкое?.. Черт! Вы что туда положили? – он принялся уписывать блюдо за обе щеки и сказал Лилиане с набитым ртом: – Попробуй, Лиля. Это шедевр! Не побоюсь этого слова – шедевр!

Лилиана ковырнула вилкой пюре, подцепила кусочек мяса, прожевала и кисло кивнула.

– Соус сделан из картофельной кожуры, – сказал Богосавец, но теперь его голос мало походил на голос радушного хозяина. – Мы зажарили кожуру, сбрызнутую оливковым маслом, в духовке, а потом настаивали на ней бульон. А потом смиксовали и соединили со взбитыми сливками. Очень простой прием, но вкус получился необыкновенный. Необычное из обычного…

– Всё, я уже умер от зависти, – объявил Марат, приканчивая порцию и подкладывая себе еще. – Ну что сказать? Талант шеф-повара этого ресторана зашкаливает. Я думал, ты выдохся, Душан. А у тебя второе дыхание открылось? Или… – тут он снова посмотрел на меня. – Открыл новые таланты?

Мне стало жарко, хотя в кабинете был включен кондиционер.

Что ответит шеф? Я скосила глаза на Богосавеца. Тот смотрел на Марата, как на вратаря команды противника, словно выбирая, в какой угол ворот направить мяч.

– Надеюсь, вам понравилось, – произнес шеф, наконец. – Приятного отдыха. Мы приготовим десерт.

– Жду с нетерпением! – весело крикнул нам вслед Марат.

– Что это было? – спросила я, когда мы с шефом вышли в коридор.

Богосавец взглянул на меня и усмехнулся.

– Готовим десерт, – сказал он спокойно. – Видишь – клиентам нравится. Значит, всё хорошо.

– Угу, – согласилась я не очень уверенно и поспешила следом за ним в кухню.

Третьим и заключительным блюдом был мандариновый медовик «в разборе», как назвал его Богосавец. Блюдо было придумано после долгих споров, как придать старой советской классике европейскую нотку и сделать подачу изящной.

– Подаем через двадцать минут, – скомандовал Богосавец. – Начинаю сервировку, ты делаешь карамельную черепицу. Потом достанешь мороженое.

– Да, шеф! – откликнулась я, включая духовку на сто восемьдесят градусов.

«Черепица» требовала разогретой духовки и внимания.

Я на секунду закрыла глаза, как учил Богосавец, чтобы сосредоточиться, и приступила в готовке.

Смешать в кастрюльке цветочный мед – светлый и с тонким ароматом, масло с сахаром, растопить, добавить муку. Снять с огня, вымесить до однородности. Выложить тончайшими пластинами на силиконовый коврик, размазывая ложкой, чтобы чипсы получились прозрачными – и отправить в духовку, чтобы карамелизировались. Потом еще теплыми выложить на деревянную скалку, чтобы придать изогнутую форму.

– Даша, десять минут, – сказал Богосавец, выкладывая в тарелку сладкую пряничную крошку и дольки очищенных от пленок мандаринов. – Мороженое, чипсы.

– Да, шеф! – я поставила перед ним карамельную «черепицу» и достала приготовленные заранее мандариновые чипсы и мороженое.

Богосавец выложил шарик мороженого на сладкую крошку, украсил ярко-желтыми чипсами и золотисто-коричневыми прозрачными пластинками «черепицы».

– Мед, мята.

– Да, шеф!

Три листочка мяты, три капли меда…

– Готово, – Богосавец накрыл десерт крышкой. – Блюдо представляешь ты.

– Вы же хотели сами… – начала я.

– Не обсуждается, – он взял поднос. – Пять минут, Даша.

– Да, шеф, – я взяла бутылку сладкого вина.

– Всё круто, не дрожи коленками, – сказал Богосавец и вдруг наклонился, поцеловав меня в губы.

Поцелуй получился быстрым, но от этого еще более обжигающим. Как будто вспышка в голове – раз! и мысли полетели искрами бенгальского огня.

Я чуть не уронила бутылку и воровато оглянулась. Но повара были заняты своими делами, никто не отвлекался от плиты или нарезки, и выходку Богосавеца попросту не заметили.

– Две минуты, Даша, – напомнил Богосавец, как ни в чем не бывало. – Клиенты ждут

Оставалось только удивляться его выдержке. Но восхищения у меня это не вызвало. Наоборот, я начала злиться, хотя не могла точно определить причину злости. Ведь мне всегда нравилось внимание шефа. Да что там! Я чуть не в обморок падала от его внимания. Что же теперь?..

Только всё это были лишние мысли. Лишние – именно сейчас, когда надо было подавать третье и заключительное блюдо.

Я вошла в приват-кабинет, как будто брала корабль на абордаж.

– Медовик в разборе, – представила я десерт.

Лилиана и Марат невольно наклонились к тарелкам, разглядывая рассыпанную крошку от песочного коржа и шарик мороженого, украшенные каплями меда, дольками мандарина и листочками мяты.

– А это что? – Гасанбердиев осторожно пошевелил десертной ложечкой ярко-желтую пластинку с неровными краями.

– Мандариновые чипсы, – объяснила я, пока Богосавец разливал вино. – Мы приготовили пюре из мандарина в су-виде, чтобы придать десерту насыщенный фруктовый вкус.

– Необычно, – признал Марат.

Он взял на ломтик чипса немного мороженого, положил в рот и почерпнул сладкой крошки. Лилиана тоже попробовала, но по ее лицу невозможно было понять – понравилось ей угощение или нет.

Марат жевал сосредоточенно, прикрыв глаза, а потом взглянул на меня, весело вскинув брови:

– Странно… У чипсов такой выраженный мандариновый запах, а на вкус – кисло-сладко. Добавили лимон? Но запаха лимона нет. Чем добились кислинки?

– Юдзу, – подсказала я.

– Что? – переспросила Лилиана.

– Это фрукт, хорошо известный в Азии, но пока еще редко применяющийся у нас, в Европе, – пояснила я, чувствуя необыкновенный прилив красноречия. Может, причиной тому был Богосавец, который не сводил с меня глаз, будто я была первой красавицей мира, а может, дело в том, что Лилиана и Марат принялись поглощать десерт с завидным аппетитом. – Юдзу – гибрид мандарина и лимона. Сильно выраженный мандариновый запах, но вкус с заметной кислинкой. Сам медовик очень сладкий, и крем для него должен быть кисловатым, чтобы соблюсти баланс. Мы заменили привычный крем на сметанное мороженое, в котором также присутствует кислота, и добавили мандариновые чипсы. Карамель придает веселую хрусткость, а дольки мандарина – вязкость и ещё усиливают вкус. Попробуйте – это как машина времени. Перенесет вас на пятьдесят лет назад. Советская кухня звучит новыми нотками – необычное из обычного.

– Это – обычное?! – засмеялся Марат. – Да вы шутите!

– И все же, это самый обыкновенный медовик, – возразила я, улыбаясь так, словно превратилась в Богосавеца. – Сметанный крем сделали из сливок, молока, сметаны и яичных желтков, растертых с сахаром, а потом заморозили в мороженице. Сладкую крошку сделали из песочного медового теста, из которого делают коржи для медовика. Из нововведений – только чипсы и карамельная «черепица», которые только оттеняют основной вкус.

– Что сказать? Потрясающе! – Марат взял бокал и отсалютовал Богосавецу и мне. – Получил дикое наслаждение. Спасибо, ребята.

– Вам спасибо, что выбрали наш ресторан, – ответила я.

– Ты была на высоте, – похвалил меня шеф, когда мы вышли из кабинета.

– Здорово, что все получилось, – кивнула я, пряча глаза. Отчего-то мне было неловко смотреть на Богосавеца, а он, наоборот, ловил мой взгляд. – У нас сейчас двадцать минут перерыва, я хочу чаю – устала страшно. А потом надо помочь на кухне. Когда мы уходили, там у Йована совсем запарка была.

Я говорила и говорила, будто словами пыталась отодвинуть что-то, что меня очень пугало… А Богосавец слушал и молчал.

– Всё, я за чаем! – я хотела убежать в подсобку, но шеф поймал меня за руку, удерживая.

– Увидимся вечером? – спросил он очень серьезно. – Я ведь не шучу, Даша.

Вечером… Я нервно облизнула губы и поняла, чего я так боялась – возобновления вот этого самого разговора. Но что изменилось?.. Почему все изменилось?..

Богосавец ждал ответа, и я соврала – краснея и смущаясь:

– Сегодня вечером не получится. Не те дни… Не сегодня…

– Да, конечно, – он отпустил меня, и я с облегчением перевела дух.

Руки у меня дрожали, когда я заваривала чай – зеленый, чтобы не навредить рецепторам. Теперь я пила только фруктовые и зеленые чаи, так велел шеф… Велел шеф…

Телефон в моем шкафчике пиликнул, сообщая, что пришло письмо. Совсем не было времени проверять почту, но я взяла телефон, чтобы хоть как-то отвлечься.

Сообщение пришло с незнакомого номера, и я машинально открыла его, даже не подумав, кто это мне пишет.

Но прочтение не добавило мне спокойствия. Всего пара строчек, а я оглянулась на дверь и поспешно стерла сообщение:

«Даша, это Марат Гасанбердиев. Всё было очень вкусно, я в восторге. Встретимся в пабе «Маллоун» в десять? Есть кое-что про вашего шефа».

15. Непристойное предложение

На встречу с Гасанбердиевым я пошла, никому ничего не сказав. И помня о камерах, понатыканных по всему ресторану, спрятала ветровку в мусорный пакет – будто решила прогуляться до мусорного бака. Богосавец мне не встретился, не выскочил из кабинета – как черт из табакерки, и я была очень этому рада. Мне не хотелось снова врать шефу.

Вспоминая, как он предлагал встретиться вечером, я постоянно краснела. Всё-таки, это непристойное предложение. Я, всё-таки, повар, а не девочка по вызову.

Я старалась убедить себя, что все делаю правильно, но прекрасно понимала, что причина, почему я отказалась встретиться с шефом, звалась Лилианой.

Только он её увидел – сразу начал звать меня к себе на ночь. Вот прямо так – сразу, сходу. Бывшая пришла с его конкурентом, и он решил назло ей порезвиться с поваром.

На душе было противно, как в луже в осенний день.

Я вышла из ресторана со стороны внутреннего двора, вытащила ветровку и надела ее, застегнув на все пуговицы, хотя вечер был по-летнему теплым. Паб «Маллоун» находился метрах в трехстах от ресторана, и я прошла путь пешком, размышляя, что нового услышу от Гасанбердиева. Нет, я вовсе не хотела собирать сплетни про шефа. Даже если Гасанбердиев скажет, что Богосавец – настоящее чудовище, это вряд ли что-то изменит.

Зачем же тогда шла?..

Фонари уже зажглись, я шла от желтого пятна света к другому пятну и думала. Наверное, я шла на разведку. Так же, как Богосавец появился на закрытой вечеринке Гасанбердиева. Наверное, я чувствовала желание защитить Богосавеца. А то, что сейчас начнется очередная атака на его ресторан, я даже не сомневалась. Но если бы я сказала шефу, куда отправляюсь – он бы меня не отпустил. Как не отпустил на встречу с Антоном.

«Разве неправильно поступил? – противно подначил внутренний голос. – И сейчас было бы правильнее – не ходить».

Да, возможно, правильнее. Только наш ресторан в последнее время лишь оборонялся, а мне хотелось действовать. Наступать!

Мне безразлично, какие гадости будет говорить Марат про шефа, но вдруг Марат проболтается о чем-то важном? И я смогу помочь Богосавецу спланировать, как принять очередной удар или даже как нанести удар самому…

Паб «Маллоун» был не слишком большим заведением, но дорогим и уютным. Я спустилась на несколько ступеней в подвальное помещение, толкнула тяжелую дверь с медной ручкой-кольцом, и оказалась в самой настоящей средневековой таверне – здесь стояли несколько деревянных широких столов, вместо стульев были скамейки, а на стенах висели потускневшие гравюры времен королевы Виктории. Разумеется, все это было тщательно спланировано и продуманно – стилизация под старину, потому что ассортимент на полках паба предполагал не эль и пиво, а вполне себе приличный наборчик пива на разлив, бутылочного и из собственной пивоварни.

Посетителей было довольно много, но все разговаривали негромко, потягивая пиво и наслаждаясь закусками – жаренными до хруста свиными ушами, нарезанными тонкими полосками, немецкими брецелями с солью – обыкновенными калачами, только под западным названием, а кое-кто уплетал из глубоких глиняных мисок ароматный и густой суп со свиными ножками и квашеной капустой.

Марата Гасанбердиева я увидела сразу – он сидел с краю одного из столов, с бокалом пива и плоской чашкой сырного печенья. Заметив меня, Гасанбердиев помахал рукой и разулыбался, словно у нас было свидание, а не разговор о темной стороне натуры Богосавеца.

Я подошла, перелезла через лавку и села, не вытаскивая руки из карманов ветровки, тем самым показывая, что пришла не поболтать за пивком, а по делу.

– Можно я угощу вас, Даша? – спросил Марат приветливо. – Здесь отличное пиво, и закуски потрясающие. Вы какое предпочитаете? Светлое или темное?

– Вообще не пью пиво, – ответила я, посмотрев ему в глаза. – Считаю, что женщина выглядит вульгарно, когда его пьет. И для вкусовых рецепторов плохо.

– Тогда – просто закуску? – предложил он. – Дайте оценить вашим рецепторам, как тут хорошо готовят.

– Нет, спасибо. Вы хотели что-то сказать?

– Хотел, и скажу, – Марат щелкнул пальцами, подзывая официанта, – но сначала угощу вас. Вы очень красивая девушка, разрешите за вами поухаживать.

– Если вы только за этим… – начала я, но он уже сделал заказ – «деревянную тарелку».

Официант понимающе кивнул и скрылся за прилавком.

– Название интригует? – спросил Гасанбердиев, посмеиваясь. – Попробуете – и поймете, что ничего вкуснее не ели.

– Сомневаюсь.

– А вы не сомневайтесь, – он поставил локти на стол и чуть наклонился ко мне. – И не бойтесь. У меня по отношению к вам только хорошие чувства и намерения.

– Чувства, – уточнила я.

– Именно, – он обезоруживающе улыбнулся.

Улыбка у него была совсем не такая, как у Богосавеца – тот улыбался открыто, светло, добродушно, а у Гасанбердиева улыбка была загадочной, многообещающей, вкрадчивой… Многим женщинам больше нравятся именно такие улыбки – хищные, жадные, откровенные.

Я поспешно отвела взгляд и уставилась в столешницу. Сейчас еще начать размышлять над улыбкой Гасанбердиева – самое время.

Принесли заказ, и Марат торжественно указал мне на огромное деревянное блюдо, на котором живописными горками лежали закуски к пиву – свиные уши, кусочки брецеля, обжаренные домашние колбаски, креветки в золотистом кляре, сырные шарики, куриные крылышки барбекю. Ко всему этому полагались три чашечки с разными соусами.

– Советую начать с ушей, – посоветовал Гасанбердиев. – И без соуса. Пробуйте. Налетайте, Даша.

Всё выглядело крайне привлекательно, и пахло очень ароматно, пряно, радуя одновременно и взгляд, и обоняние. Я невольно вынула руки из карманов. Заманчиво на вид, и каково же на вкус?

Но попробовать так и не решилась. Кто знает, может это – часть коварного плана?..

– Спасибо, но не привыкла угощаться за чужой счет, – отказалась я. – А денег с собой не взяла. Так что говорите, что хотели, и я возвращаюсь.

– В ресторан? – Марат подхватил полоску свиного уха и отправил в рот, аппетитно захрустев. – Вы ведь живете в ресторане? А Богосавец уже звал вас переехать к нему?

– Какое вам до этого дело? – спросила я. – Вы обманули меня? Сказали, что у вас есть что-то интересное для меня, а сами пытаетесь разузнать о моей личной жизни? Тогда – доброй ночи.

Я хотела встать со скамьи, но Гасанбердиев схватил меня за руку, удерживая.

– Даша, даже не думал вас обидеть, – сказал он без тени раскаяния. – А вы не хотите работать в моем ресторане?

– Что? – я уставилась на него.

– Ну, не притворяйтесь, что удивлены, – Гасанбердиев довольно усмехнулся, зажевав еще один кусочек свиного уха. – Мне нужны талантливые, креативные повара, которые фонтанируют идеями и обожают нарушать правила. Вы ведь такая, Даша. Вы именно такая.

– Откуда вы знаете? – спросила я с вызовом. – Хотели поговорить о шефе, а сами…

– Душка-повар – только предлог, – хитро прищурился Марат. – Я знал, что это – беспроигрышный вариант. Стоит только написать о нем – и вы придете. И что только женщины в нем находят? Всего-то тридцать два белых зуба, высокий рост и в постели хорош, если верить Лильке. Хорош, Даша? – спросил он, понизив голос и блестя глазами.

– Понятия не имею, – ответила я. – А вы с какой целью интересуетесь? Хотите предложить шефу руку и сердце? Мне кажется, вы не в его вкусе.

– Нет, совсем нет, – засмеялся Гасанбердиев. – Поверьте, мне нравятся только женщины. И я им нравлюсь. Очень нравлюсь.

– Рада за вас, – ответила я, делая вторую попытку встать, но он снова схватил меня за руку. – А вот это уже лишнее, – я выразительно посмотрела на него. – Разговор окончен, Марат. До свидания.

– Значит, работа на меня вас не заинтересовала, – он не выпускал мою руку, удерживая меня осторожно, но крепко.

– Нет, – отрезала я, уже собираясь звать на помощь.

– А работа со мной вас не заинтересует? Даша, выходите за меня замуж?

– Что?.. – до меня не сразу дошел смысл его предложения.

Больше всего это походило на удар в ухо. Неожиданно, странно – и теряешь способность соображать.

Гасанбердиев прекрасно воспользовался этой возможностью – схватил меня за шею, притянул к себе и поцеловал в губы.

Я промедлила только секунду, но потом крепко толкнула Марата в грудь.

– Шутка дурацкая, – сказала я сердито, перелезла через скамейку и пошла к выходу.

Марат догнал меня на третьей ступеньке, когда я выходила из подвальчика, и преградил дорогу.

– Почему обиделась? – спросил он без обиняков.

– А, мы уже на «ты», – оценила я. – Быстро действуешь. Только со мной не прокатило.

– Я уже понял, – он не торопился уступить мне дорогу. – Но я искренне, можешь не сомневаться. Прямо от сердца.

– Не прокатило, – сказала я, делая попытку его обойти.

– Жаль, я ведь серьезно, – он улыбнулся – чертовски обаятельно, чуть виновато, но я уже не купилась на эту улыбочку.

Но в его темных глазах плясали искорки, и верить ему было невозможно даже при всем желании. А у меня и желания не было.

– Я тоже серьезно, – ответила я. – Я остаюсь в «Белой рубашке». И точка.

– Зря, – протянул Марат. – Завтра от вашего хваленого ресторана ничего не останется. Но я уже не возьму тебя к себе, Даша. Даже в любовницы. Я – мужчина с принципами.

– Вы – ничтожество без принципов, – отрезала я. – Беспокойтесь за свой ресторан.

Я еще раз толкнула Марата, чтобы дал мне дорогу, но он уже сам отступил в сторону и засмеялся.

16. Гримасы богини Кулины

Утром я встала в самом боевом настроении. После вчерашней встречи в пабе, я не сомневалась, что Гасанбердиев действует вместе с Лилианой и ее отцом, пытаясь утопить ресторан Богосавеца. Наша задача – не позволить им этого сделать.

Я так и сказала мысленно – наша задача, потому что теперь чувствовала себя полноправным участником команды Богосавеца. Может, не защитник, и не нападающий – но на воротах постоять смогу.