Текст книги "Журнал Наш Современник №1 (2004)"

Татьяна Миронова • Человек голосующий (Наш современник N1 2004)

Татьяна МИРОНОВА

ЧЕЛОВЕК ГОЛОСУЮЩИЙ

“Мир сошел с ума” – в последнее время эти слова мы повторяем все чаще, уставая от обилия нездоровых лиц в метро, нервных срывов близких, истерических выпадов со стороны сослуживцев, а главное, от весьма далеких от здравого смысла рассуждений этих самых сослуживцев и ближних. Безрассудство на грани безумия свойственно сегодня сознанию многих наших соотечественников. Словно о нас сказано православным провидцем, что наступят времена, когда весь мир будет сведен с ума, а тех, кто сохранит здравый рассудок, объявят безумцами.

Телевизионный транс: для одних – путь во власть,

для других – в психушку

Ощущение всеобщей эпидемии сумасшествия не иллюзия, это состояние многих людей, которое можно назвать повальной шизофренией общества. Несомненные признаки шизофрении, как их описывают психоневрологи, обнаруживаются у вполне, казалось бы, нормальных людей в современном “информационном” обществе.

Психически больным свойственны нарушения мышления, при которых человек обычно рассуждает так: “откуда я знаю, что я подумаю, пока не услышу, что я скажу”. Нарушение способности думать проявляется у психбольных в наивно упрощенном восприятии мира вещей и событий. Причем у психически больного человека может сохраняться способность анализировать факты и делать собственные выводы, но связь события и суждения о нем – случайна: к примеру о погоде будет сказано, что “идет дождь, потому что синоптики обещали плохую погоду”. Психически нездоровый человек не критичен в своих размышлениях. К тому же ум психически нездорового человека не способен регулировать его действия. Шизофреник и говорит без речевых ошибок, и предложения строит внешне правильные, но все это лишь пустая умственная жвачка.

Но давайте вглядимся в нормального человека, сидящего перед экраном телевизора, вслушаемся в его размышления по поводу увиденного и услышанного. И окажется, что большинство телезрителей мыслят как психически больные люди. Вот как это происходит при восприятии новостных передач.

Теле– и радионовости сегодня – это калейдоскоп быстро сменяющих друг друга репортажей о событиях из разных концов мира. В одном блоке могут с равной многозначительностью подавать 60-летнюю годовщину Сталинградской битвы, затопление поселка в Ростовской области, смерть от передозировки наркотиков какой-нибудь “звезды” из американской рок-группы и в придачу слух о возможном разводе Аллы Пугачевой с Филиппом Киркоровым. Молниеносность сообщений не позволяет даже на миг представить себе величие подвига наших дедов в окопах Сталинграда или горе людей, лишившихся в одночасье и крова, и имущества, а уж уравнивание этих трагических событий со скорбью о не известном никому в России наркомане и с озабоченностью семейными дрязгами поп-дивы и вовсе обескураживает. Этот калейдоскоп новостей не оставляет времени для их обдумывания, оценки. Суждения зрителя о них в сипу случайного сопоставления фактов будут лишены и логики, и критических выводов. Налицо симптомы шизофренического поражения мышления, которое тем более усугубляется, что зритель не может повлиять на события, о которых он только что узнал, его мысли вслух – всего лишь пустое резонерство.

Изменение личности – тоже психиатрический диагноз шизофренику. Человек с изменением личности не распознает “иерархии мотивов своего поведения”: когда ему дано выбирать между чашкой кофе и визитом к больной матери, он выберет кофе и найдет своему выбору весомые оправдания, вроде того, что мать-де о нем мало и плохо заботилась. У больного с таким диагнозом сформированы патологические потребности, часто выступающие в виде навязчивых идей. Он может стремиться делать большие и дорогостоящие покупки, или чрезмерно много есть, или навязчиво приставать к женщинам. Свои действия больной не в состоянии контролировать, его легко заразить новой манией.

Но вернемся к нашему телезрителю, сосредоточенно следящему за новостями и рекламой по телеящику. Разве услышанный рекламный “слоган”: “Кофе Чибо – это все, чтобы сделать вашу жизнь прекрасной!” – не является шизофреническим нарушением иерархии мотивов ? Услышав подобные слова от живого человека, вы непременно подумаете, что у того, что называется, “крыша съехала”. Но ведь масса рекламных текстов, несущихся из теле– и радиоэфира, строится как раз по этой придурковатой схеме: “Сделай свою жизнь прекрасной – носи подтяжки фирмы “Мечта удавленника”. Усиленное поглощение подобной рекламы вызывает у внешне здорового человека патологические стремления. Вот шквалом обрушивается на нас с экрана пропаганда пива и заставляет миллионы мальчишек и девчонок разгуливать по улицам с пивными бутылками в руках, взатяжку прикладываться к ним с истомленным видом. И если спросить, зачем они так много и озабоченно пьют пиво, ответом послужит шизофреническое, вдолбленное в их головы через экран: “чтобы не дать себе засохнуть”.

Нарушение мышления, изменение личности – это еще не все симптомы, которые сближают телезрителя с шизофреником. Шизофренической болезни свойственны галлюцинации – видения, к которым больной относится как к реальности, он, по сути дела, живет в параллельном действительности мире.

По уверениям психиатров, эти галлюцинации настолько жизнеподобны, их образы так ярки и чувственны, что убедить больного в том, что перед ним лишь плод его воспаленного воображения, невозможно. Но галлюцинация шизофреника по своей психологической природе сходна с живой экранной картинкой, которую наблюдает по телеящику наш зритель. Ведь чувственность и достоверность образов, яркость впечатлений переживают и тот и другой.

Симптомы шизофрении – опасной психической болезни – читаются в извне навязанных телезрителям и радиослушателям образцах мышления, рассуждениях, мечтаниях. И когда мы с горечью вздыхаем о том, что мир сошел с ума, то всего-навсего интуитивно ставим этому миру правильный медицинский диагноз.

Кто же и зачем проводит на нас преступные информационно-психологические эксперименты, с помощью информационных технологий цинично и расчетливо сводит общество с ума, как марионетками манипулирует людьми?

Главная цель разработчиков информационных технологий манипулирования человеческими массами – власть, получаемая ими на всеобщих, прямых, равных и тайных выборах, которые еще в XIX веке называли в России “четыреххвосткой”, наподобие той плетки, которой в Древнем Риме повелевали рабами. По заказу правителей, ухвативших сегодня власть и не желающих с ней расставаться, “человек разумный” при помощи техник словесного внушения переделывается в “человека голосующего”, то есть в микроэлемент людской биомассы, которая действует, как послушная внешним импульсам-командам машина для голосования. Манипуляции человеческими душами ради криминальных потребностей властителей получили закамуфлированно-ученое название нейролингвистического программирования.

Существует множество определений нейролингвистического программирования, среди них есть и заумные, основанные на стремлении “пустить пыль в глаза”, затушевать преступную суть этого явления, например: “НЛП – это создание многомерной модели структуры и функции человеческого опыта”. Определения попроще более откровенны: “НЛП – это речевое воздействие человека на человека с целью создания у последнего новых программ поведения и действия”. Еще нас убеждают, что НЛП – это всего-навсего “процесс ускоренного обучения и переучивания, избавления от нежелательных стереотипов поведения, создания новых программ поведения”. Но во всех этих формулах четко вырисовывается, что некто посторонний для личности моделирует ей новый опыт, составляет ей новую программу поведения, избавляет от “стереотипов”, нежелательных этому чужому лицу!

Отношение постороннего, вмешивающегося в жизнь и психику человека, к своему “подопытному” звучит на языке нейролингвистического программирования предельно цинично: “Человек – это текст, который можно и нужно править”.

Но прежде чем в наш мозг проник хищными щупальцами нейролингвист, намереваясь “переписать тексты нашего сознания”, каждый из нас получил много чего для себя дорогого, с чем вряд ли расстанется добровольно. Это замысел Божий о каждом человеке при его появлении на свет, это генетические программы, переданные ему от предков, это память детства (самые чистые впечатления души), это опыт, приобретенный в жизненных невзгодах, это убеждения, вынесенные из книг и споров. И вот в сознание личности бесцеремонно вмешивается некто, называет твои разум и душу “неправильным текстом” и уже готов одно стереть из памяти, другое – изменить на противоположное да еще втемяшить в твою голову в качестве приятного то, что тебе до глубины души противно. Трудно поверить, что сегодня при всех провозглашенных на словах идеях гуманизма возможно такое откровенное и бесцеремонное вторжение в человеческую душу. Но это именно так, ведь методики нейролингвистического программирования, по сути дела, провозглашают идею порабощения человеческих душ – “побуждение к реакции, противоречащей, противоположной рефлекторному поведению организма”.

Дадим же свое честное определение нейролингвистическому программированию, открыто применяемому сегодня в выборных игрищах и ристалищах. Это психологический захват души, насилие над личностью, которая может почувствовать агрессивное вторжение (и тогда в ответ резко оттолкнет насильника – “не лезь в душу!”), а может и не почувствовать. В этом-то и состоит дьявольское искусство технологов НЛП, которые еще называют себя “жрецами-лингвистами”, чтобы жертва их насилия не почувствовала воздействия, чтобы психические перемены произошли в человеке незаметно для него самого.

Методы нейролингвистического программирования – это чужое вмешательство в подсознание человека, с тем чтобы управлять им незаметно. То, что “жрецы-лингвисты” или политтехнологи называют подсознанием, христиане именуют глубиной человеческой души, а всякое насильственное в нее вторжение – соблазном и искушением.

Вторжение в подсознание осуществляется прежде всего путем гипнотического транса. Гипнотический транс – особое состояние человека, когда он способен легче всего воспринять и усвоить внушение, чужую программу, команду извне.

Эта технология была открыта психиатром Эриксоном в конце XIX века и долго применялась с лечебными целями, но бурное развитие телевидения позволило политикам применить ее к совершенно здоровым людям. Технология телевизионного транса абсолютно совпадает с технологией введения в лечебный гипнотический транс.

Человек должен находиться в удобной позе (например, лежать на диване или сидеть в кресле, устав после рабочего дня). Его внимание должно быть сосредоточено на каком-либо предмете (и таким предметом как раз является телевизионный экран – яркое пятно с постоянно изменяющимися красками, притягивающее взгляд). Человек ни о чем не должен думать и не иметь в эту минуту никаких забот (именно в таком состоянии опускается на диван телезритель, отрешившись от служебной и домашней суеты). Это отправная точка телевизионного транса.

Именно в такие мгновения происходит беспрепятственное “формирование программ поведения человека, его целеустановок”. Три простые операции наведения гипнотического транса – присоединение вас к источнику внушения, ваше подчинение этому источнику, управление путем внушения новых для вашего жизненного опыта программ – такова азбука нейролингвистического программирования.

С отключенным сознанием, как бы в полусне, человек не фильтрует поступающие к нему информацию и команды, они беспрепятственно проникают в подсознание и оттуда неведомыми нам путями переправляются в сознание. В результате мотивы своих поступков жертва гипнотического транса не может объяснить сама себе, об этом знает только тот, кто записал команду на “подкорку”.

Помнится, в июне 1996 года с нами на даче жила моя старая знакомая – пожилая пенсионерка, бывший бухгалтер, перебивавшаяся на скромную пенсию и имевшая на попечении взрослого сына-наркомана. За два дня до выборов она вдруг, неожиданно для себя и для нас, засобиралась домой, в Москву.

– Зачем? Ведь вы хотели пожить с нами до конца июня.

– Голосовать! – не терпящим возражения тоном ответила мне старушка. – За Ельцина!

– Но ведь он же всего вас лишил, даже болезнь сына – это его вина как правителя, это же он допустил разгул наркомании в стране!

Мои увещевания были бесполезными. Старушка, подхватившая из телевизора импульс-команду голосовать за Ельцина, подобно тому, как промозглой осенью слабый здоровьем человек подхватывает тяжелый грипп, стала жертвой выборной президентской кампании. Таких запрограммированных на избрание “любимого кандидата” можно наблюдать во время любых выборов, когда на избирательный участок приходят растерянные, озабоченные избиратели, рассеянно берут бюллетень, долго и напряженно вглядываются в длинный список, будто силясь что-что вспомнить, и затем ставят галочку против какой-то им самим неведомой фамилии. Специалисты по выборным технологиям, рекламируя свои услуги, хвастают, что, “по разным оценкам, посредством воздействия на подсознание избирателей можно привлечь от 2—3 до 10—15 процентов голосов от числа проголосовавших”. Однако более пессимистичные оценки дают цифру в 35 процентов всех избирателей, воспользовавшихся своим правом выбора. И это число внушает доверие, именно такую цифру называли американские консультанты после победы Ельцина в 1996 году, когда говорили об эффективности своих избирательных технологий. Примерно такое же число дал опрос населения после президентских выборов в июне 1996 года (“Коммерсант-Daily”, 1996, 29 авг.): “Для 32% из тех, кто голосовал за Б. Ельцина, его победа была безразлична, и лишь 67% были удовлетворены ею”. Командный импульс голосовать за Ельцина был сильным, но кратковременным, и уже в сентябре 1996 года уровень доверия к только что избранному президенту составил, по данным ВЦИОМ, всего 12%.

Информационные “отмычки”

для “взлома” наших душ

Внедряясь в подсознание, специалисты по нейролингвистическому программированию преодолевают особые “фильтры” души, которые процеживают поступающую информацию. Эти “фильтры” хранят рассудок от грубых повреждений, стараясь не допустить помрачения ума. Подсознание может выключать память, спасая от “перебора” сведений, заведомо ненужных ее хозяину. И если вы твердо убеждены, что не пойдете голосовать, так как выборы – это смесь махинаций и профанаций, то все кандидатские имена со всех углов и столбов будут скользить мимо вашей памяти.

Самый устойчивый из “барьеров” подсознания – это убеждения, заслон разума и души, не позволяющий кому ни попадя замусоривать их заведомыми глупостями (в терминологии политтехнологов – это “барьер мифов”). Для ломки этого барьера политтехнологами разработаны особые хитрые “отмычки”. Так, убежденно верующего православного человека может подвигнуть идти голосовать только православный священник и только за православного, чем пиарщики очень активно пользуются, выпуская на арену агитации лукавых людей, ряженных в рясы и убеждающих голосовать “по воле Божьей”. Кроме того, пиарщики любят включать своих кандидатов в пейзажи с церквами и крестами. Подсознание верующего без сопротивления принимает подобный сигнал: “Этот – свой, православный!”.

Крепкий барьер подсознания – профессиональные знания. К примеру, люди, профессионально занимающиеся словом – писатели, журналисты, филологи, артисты, психологи, политики, только посмеются над дешевым выборным шантажом – “голосуй, или проиграешь”, не поверят актеру, с восторгом уверяющему нас, что книга Ельцина “Записки президента” – это как “Война и мир” Толстого: масштаб, яркость мысли, художественное мастерство те же.

Серьезным препятствием для проникновения чужаков в подсознание является и так называемый межличностный барьер, эта волна неприязни, что вздымается в душе, когда слышишь о ненавистных нам по опыту жизни людях. Разве возможно было расположить избирателя к Ельцину, собравшемуся на новый срок во власть, если он успел дотла разрушить страну, распродал жуликам народную собственность, развязал гражданскую войну? Но этот кажущийся непреодолимым барьер подсознания сумели-таки взломать хитроумные политтехнологи. Они не стали придумывать Ельцину новый “имидж”, а, словно забыв о своем подопечном, взялись менять “имидж” его соперников-коммунистов. Переименовали их в “красно-коричневых”, раскрутили навязанное новое имя, внушили, что при “красно-коричневых” в России будут голод и гражданская война, и тем самым изменили к ним отношение населения. Благодаря такой вот ювелирной работе “взломщиков” подсознания скоро и ненавистное народу имя Чубайса будет восприниматься с благожелательным добродушием.

Итак, барьеры подсознания охраняют человека от непрошеного вторжения в его душу. Недаром специалисты по гипнотическому трансу, владеющие “отмычками” подсознания, передавая технологии своим ученикам, заклинают – не спугнуть “клиента”, не нарушить его безмятежного доверия к гипнологу, иначе вмиг воздвигается несокрушимая стена, заграждающая вход в душу жертвы, и все пропало!

Но телевизионная ситуация такова, что безмятежного доверия политтехнологи должны добиваться сразу от миллионов “клиентов”, а каждый человек строит свои собственные заборы из верований, знаний, предубеждений и ими заграждается от чужих непрошеных вторжений, и, следовательно, искателям наших душ нужно находить “ключики” для миллионов людей одновременно. Есть ли такие универсальные ключи-“отмычки”? Да, они есть. Доверие и расположение зрителя при телевоздействии завоевываются усиленным насаждением идиотических предрассудков о свободе получения информации в современном обществе. Эти предрассудки рекламируются как демократические законы подачи информации.

Первый такой закон гласит, что информационное общество гарантирует каждому свободный доступ к любой информации. Ho это не так: все теле– и радиоканалы строго контролируются или их хозяевами, или властью, и сведения поступают к зрителю и слушателю в “упаковке” комментария или с “биркой” оценки их журналистом. Военная хроника из Чечни в 1995—96 годах могла даже не содержать никаких рассуждений репортера, но, рассказывая о противоборствующих сторонах, он русских солдат называл “федералами”, а чеченских бандитов – “полевыми командирами”, и зритель интуитивно сочувствовал партизанским командирам, героически сражавшимся с непонятными “федералами”. Даже интонация репортера формирует угол зрения телезрителя. Вот свидетельство В. Шендеровича, большого мастера подобных эффектов: “Передо мной – две кассеты. Два репортажа, сделанные одним и тем же журналистом. Оба посвящены встречам Лукашенко и Путина. Между ними – всего полгода, но как изменился автор репортажей! Тонкое, нескрываемое ехидство (осень 1999-го, НТВ) и граничащее с восторгом уважение к лидерам союзного государства (весна 2000-го, РТР)”.

Другой закон утверждает, что средства массовой информации абсолютно нейтральны в выборе фактов для зрителя, что они руководствуются исключительно идеей всеобщего блага. Но сегодня в результате бешеной конкуренции между владельцами телеканалов “кухня” приготовления информационного варева приоткрылась, и из нее вырываются зловонные пары от тех продуктов, которыми нас потчуют телетехнологи. Тот же Шендерович описывает свое столкновение по поводу акцентов в освещении войн в Чечне и Югославии с тогдашним директором НТВ Добродеевым: “Армия эта не моя, и война не моя” (это о Чеченской кампании); “Олег, тебе нужны Балканы?” (это о войне в Югославии).

Третий закон втолковывает наивным гражданам, что средства массовой информации в демократическом обществе показывают то, что хочет видеть большинство телезрителей, что это-де “народный заказ”. А показывают они, как мы убедились за последнее десятилетие стремительного развития “свободных СМИ”, насилие, секс, лицемерие, подлость всех и вся в обществе. Если какой-нибудь космический пришелец, ничего не зная о нашей цивилизации, судил бы о ней только по тем фильмам, которые вышли на экраны за минувшие три года, то вынес бы твердое убеждение, что Россия – это государство убийц, проституток и наркоманов, которые только и делают, что гоняются друг за другом, делят деньги, убивают себе подобных и время от времени с кем-нибудь “спят”. Нас убеждают, что мы именно таковы, какими нас показывают. Внушают, что наши люди агрессивны и злы по своей природе, и СМИ объективно, прямо-таки зеркально отражают лицо современного “среднего человека” – зверя-хищника по натуре.

И последний из внушаемых предрассудков, выдаваемых за закон: средства массовой информации утверждают плюрализм мнений.

Вот так нас убеждают, что “черный ящик” в углу комнаты – наш друг, око, следящее за самым интересным. Это побуждает нас доверять экрану, как собственным глазам, что вкупе с раскрытыми при помощи телевизионного транса вратами нашего подсознания и делает зрителя послушной игрушкой в руках политтехнологов.

Покажем, как телеманипуляторы играют с нами в игры, в эти своего рода “кошки-мышки”, где зрители всегда выполняют роль “мышек”.

Обыватель приходит с работы, ложится на свой диван, включает телевизор и расслабленно поглядывает на мелькание рекламных картинок. И если среди этого мелькания внезапно на 2—3 секунды застынет яркий во весь экран глаз, наш зритель непременно встрепенется и уткнется взглядом в мерцающий экран, потому что у человека веками выработан рефлекс общения – глаза в глаза: чужой, упавший на тебя взгляд ты обязательно встречаешь ответным взглядом. Но у манипуляторов, поместивших глаз на экран, свой замысел – зритель должен сосредоточить внимание на одной точке, тогда эффективное введение его в телевизионный гипнотический транс обеспечено.

Теперь, когда зритель и расслаблен, и сосредоточился, на экране вновь мелькают рекламные сюжеты на очень высокой скорости. Никому не под силу даже понять, о чем эти сюжеты. Зато они запоминаются подсознанием, которое потом, когда-нибудь заставит человека действовать: покупать ненужный ему товар или голосовать за незнакомого ему кандидата. Мельтешня сюжетов к тому же “расщепляет” сознание зрителя, выключает его как неспособное считывать информацию с телеэкрана. Зато вслед за мельканием обывателю покажут пространные сюжеты… Телезритель на диване, пребывающий в полусне, воспринимает их безропотно и запоминает надолго.

“Расщепление” сознания может достигаться самыми хитроумными способами. На экране возникает известное всем по репродукциям в учебниках живописное полотно “Охотники на привале”, на котором с удовольствием останавливается наш взгляд, интуитивно возрадовавшись образам детства и школьных лет. Вдруг изображение начинает оживать, охотники встают, собаки вскакивают, а зритель, естественно, вздрагивает, на миг поверив, что ему все это “чудится” и что он сходит с ума. Эта мгновенная потеря ощущения реальности сама собой расщепляет сознание и вводит человека в гипнотический транс.

Когда доза информации попала в подсознание тележертвы, ее немедленно выводят из состояния полузабытья. Чаще всего это происходит при помощи серии ярких вспышек, на которые реагирует глаз и мозг, как бы пробуждаясь от усыпления. На это пробужденное сознание снова воздействуют еще более усиленной дозой информации, которая проникает в человеческий ум и память в состоянии постгипнотического внушения, тоже очень благоприятном при управлении человеком извне. Такова схема активного воздействия на подсознание человека техническими приемами телерекламы.

А теперь представьте, что все эти приемы бьют в одну и ту же точку, преследуют одну и ту же цель: заставить народ голосовать за нужного властям кандидата в президенты или депутаты, за угодный правителям выборный думский блок. Да получив сверхдозу такого внушения, человек, все защитные барьеры подсознания которого взломаны, все фильтры души уничтожены, просто заболевает манией любви и преданности, становится сам не свой, в нем отчетливо проступают симптомы психического изменения личности. И запретить делать из граждан России психопатов правители никогда не пожелают: других способов удержаться у власти у них просто нет. Только обман, манипулирование и телевизионное внушение.

Технологии внушения: как нас заставляют любить

врагов Отечества

Реклама и новости, ток-шоу и интервью, сериалы и реалити-шоу – все жанры телевидения служат выборам, и их воздействие на нас, зрителей, особенно агрессивно в два самых горячих предвыборных месяца. Тогда число жертв выборных информационных технологий многократно увеличивается, некоторые впадают в депрессию, растет число самоубийств, люди становятся беспричинно злобны, мучаются страхами или, наоборот, заболевают апатией. И это неудивительно, ведь в нас без спроса, даже без нашего ведома закладывают информацию, запускают командные импульсы, вырабатывают симпатии и антипатии, которые разрушают психику. Несвойственные нам по природе, они вызывают мучительное чувство раздвоения личности.

Рассмотрим, как делаются диверсионные “закладки” информации в наше подсознание. Технология 25-го кадра – вмонтированный в видеопленку кадр, он не виден глазом, но хорошо улавливается подсознанием. Классический пример ее использования в рекламе поп-корна во время проката кинофильмов в США всегда сопровождается лживым заверением, что ныне такая наглая манипуляция людьми просто невозможна, поскольку 25-й кадр запрещен как преступный беспрепятственный вход в подсознание. При этом монтаж якобы легко обнаружить, и, дескать, рекламодатели и телетехнологи боятся неприятностей.

Такие утешения лишь усыпляют наше внимание к тому, что мы получаем с экрана. Выявить 25-й кадр на телевидении практически невозможно, для этого необходима специальная компьютерная программа, в России появившаяся только в 2002 году, но в эксперименте показавшая очень низкую продуктивность из-за перегруженности двадцать пятыми кадрами всех телепередач на всех каналах. Как проговорилось Министерство печати и информации России летом 2002 года, когда эту компьютерную программу по чьей-то оплошности начали рекламировать, 25-й кадр используется сейчас практически в каждой телепередаче и в каждой рекламе. И что внедряется в наши головы через 25-й кадр – неукротимое желание пить пепси, навязчивая идея поклоняться Будде или Кришне, а может, мания исступленно любить Жириновского, – нам неведомо, любой преступный помысел можно беспрепятственно внушить этим способом. Можно, к примеру, заставить толпу разгоряченных болельщиков бить витрины и поджигать машины на улицах, через 25-й кадр на огромных уличных телеэкранах передав им сигнал лютой злобы. А потом в ответ на спровоцированную бойню срочно принять в Думе закон о противодействии экстремистской деятельности, карающий репрессиями всех неугодных власти.

Есть и иные пути влезть в души и головы без ведома их хозяев, подкинуть в наши гнезда “кукушечьи яйца”. Это так называемая “свертка” информации в легко усваиваемый образ и “развертка” ее в сознании зрителя в виде твердого убеждения. В 1996 году накануне очередных президентских выборов придворный режиссер Эльдар Рязанов снял документальный фильм о своем визите в семью Ельцина. Его принимали запросто на кухне, суетливая Наина мелькала на экране с капустным пирогом, что-то нечленораздельное мямлил президент, но главным событием фильма стал... стул, на который как бы случайно опустился Рязанов и как бы нечаянно порвал свои брюки. Какая замечательно выигрышная сцена! Зритель огорошен: у Ельцина из стульев гвозди торчат! Простой, скромный человек, совсем как мы, грешные! Гвоздь и порванные штаны Рязанова – вот образ, в который была свернута пространная информация о том, что Ельцин-де не злодей, обесчестивший великое государство, а скромный, простой, наш, свойский. “Свой” плохим быть не может.

Технология “свертки информации” на широкую ногу была поставлена в передаче “Без галстука” на НТВ, где регулярно нам представляли “одомашненных” политиков – на кухнях и дачах, с женами и детьми, собаками и кошками, попадались и субъекты с верблюдами. Чего они только с идиотским видом ни вытворяли под одобрительные понукания ведущей. Премьер-министр Черномырдин бацал в два притопа – три прихлопа на гармошке, саратовский губернатор Аяцков демонстрировал искусство верховой езды на верблюде, секретарь Совета безопасности Лебедь пыхтя отжимался и наяривал утюгом пододеяльники, премьер-министр Кириенко с подростковым энтузиазмом пырял японским кухонным ножом воображаемого противника. Разыгрывание из себя полных идиотов делалось этими людьми ради одного – показать избирателю, что они свои, простые, доступные, такие, как все. Посмотрит обыватель и его благоверная, как Черномырдин живет, и вроде у Черномырдина в гостях побывал, рядом с ним на стуле посидел, гармошку его хрипатую послушал, супругой его полюбовался, приметил, где что на полках стоит, на чем премьер-министры хлеб-соль едят. А если ты у человека в доме был, он же своим становится, почти что братом. И поет не лучше пьяного соседа, и баба его еще толще моей Нюрки, и пес его шелудивый, такие и в нашем дворе бегают. Ну как есть свой! А за своего, знакомого, родного, за его Нюрку, гармошку и пса – как тут не проголосовать, рука сама бюллетень нашаривает!

Так, через мимолетный образ, как бы нечаянную деталь, вроде бы случайное действие вкладывается в душу человека продуманная информация о скромном и честном труженике Ельцине, о свойском мужике Черномырдине, о добропорядочном семьянине Жириновском. В выборных кампаниях эту технологию считают важнейшей. Если показывают, как политик потея рубит дрова на даче, – значит, нас хотят убедить, что трудолюбив наш будущий избранник, хозяйственный – все для людей. Если же демонстрируют гладящим лошадь или собаку, треплющим за уши кота, насторожитесь: вас хотят убедить, что он добрый и отзывчивый человек. Кот, собака и лошадь очень часто не имеют к герою ни малейшего отношения. Старая Маргарет Тэтчер ради имиджа выгуливала перед телекамерами на пляже совершенно незнакомую ей собаку. Предвыборные пудели господина Путина тоже могли бы быть взяты напрокат из какого-нибудь собачьего клуба, причем именно пудели – глупые, добродушные существа, кидающиеся лизать в нос всякого встречного-поперечного, вызывающие умиление избирательниц. Демонстрировать в роли путинского любимца кровожадного бультерьера телетехнологи вряд ли решились бы. А вот показывать кандидата в депутаты или президенты гладящим экзотическую бородавчатую жабу или миниатюрного домашнего крокодила –  такие семейные любимцы есть у некоторых оригиналов – пиарщики вообще наотрез откажутся, равно как не предложат “клиенту” прогуляться по пляжу с черным каракумским тарантулом на плече или с парой породистых белых крыс на изящной витой цепочке.