Текст книги "Чувашские легенды и сказки"

Автор книги: Народные сказки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

КАК ЛИСА ОБМАНУЛА ОХОТНИКОВ

огда-то, в стародавние времена, жил в одной деревушке бедный мужик Трошка. У него было три сына, и все – охотники. Как-то они напали на лисий след и пошли по нему к лесу. Шли они шли и пришли к норе сурка, у которой след кончался.

«Не иначе, лиса от нас в эту нору спряталась», – решили братья и начали ту нору рыть.

Лиса и впрямь, спасаясь от охотников, забралась в чужой дом. Оказался там вместе с ней еще и журавль. И когда он услышал, что нору отрывают охотники, спросил лису:

– Лисица-тус, у меня только один ум, а у тебя сколько?

– Хвастаться нехорошо, – отвечает лиса, – но кое-кто насчитывает у меня до девяти умов.

А братья-охотники все роют да роют.

Журавль опять спрашивает:

– Лисица-тус, у меня один ум, а сколько у тебя?

– Остается только шесть, – отвечает лиса.

Охотники все роют и роют. Уже слышно стало, как лопаты звенят.

Журавль опять свое:

– У меня один ум, лисица-тус, а у тебя сколько?

– Теперь только три осталось, – отвечает лиса.

Охотники все ближе и ближе подбираются.

Слышно, как разговаривают меж собой. Что делать?

Журавль еще раз лису спрашивает:

– Лисица-тус, у тебя сколько умов? У меня ни одного не осталось.

– Нет, у меня еще один ум остался, – отвечает лиса и подает своему соседу совет: – Если ты и последний ум со страха потерял, тогда поднимись на одну ступеньку выше и притворись мертвым. А пока охотники спорят, живой ты или мертвый – я убегу. Они за мной ударятся, а ты тем временем становись на ноги да подымайся на крыло. Так они нас и не поймают.

Журавль, как велела лиса, так и сделал: на ступеньку выше поднялся и лежит, как мертвый. И когда охотники до него докопались, диву дались:

– Смотри-ка, лиса задушила журавля, – говорят они друг другу и журавля с боку на бок переворачивают.

В это время лиса – вышт! – шмыгнула из норы и понеслась, что есть духу, в лес. Охотники бросили журавля и – за лисой. Да только разве рыжую бестию догонишь.

Ну, а журавль, само собой, поднялся на крыло да улетел.

Так незадачливые охотники и остались ни с чем.

ЛИСА-ПЛЯСУНЬЯ

дин старик принес из леса живую лису и говорит старухе:

– Брось-ка в печь мою старую шапку, я тут кое-что на новую принес. Вот, посмотри, – и вытащил из мешка лисицу.

Старуха как раз топила печку и, увидев лисицу, взяла старую шапку мужа и бросила в огонь.

А старик тем временем говорит лисе:

– Прежде чем я пущу тебя на шапку, спляши, лисичка-сестричка, повесели нас со старухой, – и принялся точить нож.

Бедная лисичка глядит на нож, на старика со старухой и сидит ни жива ни мертва. Взглянула в окно, увидела дорогу в поле, а за полем лес, только как убежишь в тот лес?

А старик уже и нож наточил.

– Пляши, лисичка, не то зарежу.

– Я бы сплясала, – ответила лиса, – но у меня нет хорошего платья. А без платья – что это за пляска?

Старуха достала из сундука свое девичье платье, нарядила в него лисичку. А та посматривает на свой наряд, любуется, а плясать не торопится.

– Что же не пляшешь-то, сестрица? – спрашивает старик.

– Я бы сплясала, – отвечает лиса, – да у меня нет хушпу[7]7
  Хушпу – праздничный головной убор женщины.


[Закрыть] на голове.

Старик со старухой надели на голову лисы хушпу. А она и теперь на украшения смотрит, однако же и плясать не пляшет.

Тогда старик со старухой в один голос:

– Хватит любоваться-то, лисица, пляши, почему не пляшешь?

– А у меня – разве не видите? – на шее мониста нет, – отвечает лиса.

Повесила ей на шею старуха и свое монисто – не пляшет лиса:

– Надо бы еще и браслеты.

И когда только дали ей и браслеты – повеселела, вышла на середину избы, на задние лапы встала.

Старик достал гусли, заиграл, лисица в пляс пустилась.

Сначала тихо, медленно прошла по кругу, а потом все быстрей и быстрей. Только нарядное платье мелькает, да хушпу с монистом позванивают. Старуха и про печку забыла, глядит на лисью пляску, в ладоши хлопает.

– А ну, ходи веселей, лисичка-сестричка! – подбадривает плясунью и старик, и чуть ли не сам готов вместе с ней в пляс пуститься.

Что только ни выделывала, какие веселые колена лисица ни выкидывала. Глядят на пляску старик со старухой не наглядятся.

Жарко стало плясунье, она и говорит:

 
Чтобы дверь была открыта
И окно чтоб не закрыто.
 

Старуха тут же кинулась открывать дверь, а старик открыл окно: жалко что ли: лишь бы лисичка-сестричка веселей плясала!

А лисичка еще немного попрыгала, поплясала, да – юрк! – в открытую дверь. Только ее старик со старухой и видели.

И остался старик без шапки: старая в печке сгорела, а новая в лес ушла.

КАК ЗВЕРИ ИСПОВЕДОВАТЬСЯ ХОДИЛИ

днажды собралась кошка на исповедь. Идет, навстречу – заяц. Заяц спрашивает:

– Куда путь держишь, подруженька?

– Исповедоваться иду, дружок-зайчик, – ответила кошка.

Заяц подумал немного, а потом говорит:

– Мне тоже, пожалуй, не лишне сходить на исповедь: одних только яблонь в деревнях я обглодал несть числа. Надо покаяться.

Пошли они вместе. Идут-идут, повстречали лису. Лиса у них спрашивает:

– Куда идете, друзья?

Кошка с зайцем отвечают:

– Исповедоваться идем.

– Пожалуй, я тоже пойду с вами, – говорит лиса. – Я немало кур и цыплят на своем веку погубила, надо замаливать свои грехи.

Идут они втроем. Дошли до леса и повстречали волка.

– Далеко ли путь держите, друзья-приятели? – спрашивает волк.

– Много нагрешили, – отвечают ему, – вот идем свои грехи замаливать.

– Я тоже ведь не безгрешен, – говорит волк, – тоже немало крестьянских овец задрал. Так что и мне надо подумать о душе. Пойду-ка я с вами.

Идут они вчетвером. Идут-идут, медведя косолапого встретили. Тот их спрашивает:

– Куда это собралась честна компания?

Они сказали медведю, куда и зачем идут.

– О-хо-хо, грехи наши! – вздохнул медведь. – Я ведь тоже немало и людей и скотины всякой загубил, так что мне тоже надо бы за свою грешную душеньку помолиться.

И медведь с ними пошел.

Шли они, шли и наконец-то дошли до того места, где исповедуются. Осталось только большую такую яму перескочить. Первой прыгнула кошка и перепрыгнула. За ней – заяц, да не хватило у зайца духу, не допрыгнул до другого края, в яму упал. Прыгнула лиса и тоже оказалась в яме. Ну, а что говорить про волка и медведя – они и подавно не смогли перескочить ту яму.

И вот живут заяц с лисой да волк с медведем в яме. День живут, два живут, проголодались. А только откуда ждать еду, сама она с неба не свалится.

Приуныли грешники. Что делать – не знают. Среди них одна лиса была грамотной. Вот она как-то и говорит:

– Хоть бы какую бумагу нам сюда послали и сказали, как и чем нам питаться.

И только она так сказала – упал в яму большой, с ладонь, кленовый лист. Лиса поймала этот лист и начала читать.

– Тут написано, что надо съесть зайца, – сказала лиса, закончив чтение.

Бедного зайца тут же съели, да только наесться-то не наелись, а лишь только больше аппетит разожгли.

Опять сидят звери в яме голодные. И опять еще один лист упал к ним с соседнего клена. Грамотная лиса читает:

– Тут написано: надо съесть волка.

Медведь, не мешкая, тут же разорвал волка.

С волка мяса поболе, поели лиса с медведем и еще много ли, мало ли осталось. Лисица остатки спрятала под хворост, на котором спала, и как проголодается – вытаскивает по кусочку и тайком от медведя ест. Все же медведь как-то заметил это и спрашивает:

– Что ты ешь, подруженька?

– Да ведь голод не тетка, – ответила хитрая лисица, – на все идти приходится, вот распорола себе брюхо и свои же кишки ем.

Услышав такое, косолапый тут же распорол свое брюхо. Ну и тут же, понятное дело, скончался.

Лиса с волчатины перешла на медвежатину. Надолго ей медведя хватило, до самой зимы. А зимой в яму нанесло снегу, и лиса из нее выскочила.

Тут и сказочке конец.

ЛИСА И ДЯТЕЛ

ежала лиса по лесу. Бежала-бежала да вдруг – бух! – в яму, которую на ее дороге охотник вырыл. Снует туда-сюда по яме, прыгает, крутится, вертится, а наверх выбраться не может. Дятел с соседнего дерева увидел лису в яме и спрашивает:

– Что ты там делаешь, подруженька?

– Колодец рою, – ответила рыжая плутовка.

– Может, и мне выроешь? – попросил дятел.

– Вырыть я вырою, да сперва этот надо закончить, – продолжает хитрить лиса. – Помоги мне опустить в колодец сруб, потом пойдем тебе рыть.

– Как же я помогу тебе? – не понял дятел.

– Работа не тяжелая: ты мне для сруба сверху ветки бросай – всего и дела, – объяснила лиса.

Начал дятел помогать лисице. Найдет подходящий сучок, стукнет по нему своим острым клювом и летит сук прямо в яму. Стукнет по новой ветке – и она в яме. Так обломал он одно дерево, за другое принялся.

– Ну как, кончается работа? – спрашивает дятел.

– Считай, уже кончили, – отвечает ему лиса. А сама тем временем по веткам – прыг-прыг! – из ямы наверх выскочила.

– Ну, теперь пойдем ко мне колодец рыть, – напоминает ей дятел.

– Пойти-то я пойду, – отвечает лисица, – но ты бы сначала магарыч мне поставил.

Согласился дятел. Не им заведено: с началом дела работнику магарыч ставят.

Пошли вместе с лисицей искать торговца квасом. Пришли к селу, где собирался базар. Тут их как раз и догнал ехавший на базар торговец квасом.

– Ну вот, нам и на базар ходить не надо, – говорит дятел лисице. – Притаись вон за тем кустом.

Лиса быстро юркнула под куст, а дятел подлетел сзади к возу, сел на бочонок с квасом и давай долбить его своим острым клювом. Долбил-долбил – продолбил бочонок насквозь. Полился из бочонка фонтаном медовый квас. После этого дятел с бочонка перелетел на голову торговца квасом и – тюк! – его клювом по лбу. Ох, как рассердился квасной продавец на наглую птицу! Спрыгнул с воза и давай бежать за дятлом. А дятел нарочно летит низко над землей и уже почти в руки дается.

Пока квасник бегал за дятлом, квас из бочонка весь вытек. Сидевшая под кустом лиса выбежала на дорогу и напилась досыта-доотвала.

Торговец побегал-побегал за дятлом, да ни с чем и вернулся обратно.

А лиса со своим дружком встретились за гумнами села. Дятел спрашивает:

– Ну как, напилась?

– Напилась, и кажется даже опьянела, – слегка покачиваясь из стороны в сторону, отвечает лисица.

– Тогда пошли колодец рыть, – опять за свое дятел.

– Пойдем, обязательно пойдем, – уверяет его лиса, – но сначала ты меня насмеши.

Что делать, приходится дятлу исполнять и эту прихоть рыжей плутовки: уж очень хочется ему иметь свой колодец!

На одном гумне двое мужиков чечевицу молотили. Дятел оставил лису у плетня, а сам подлетел к одному работнику, сел на голову и – тюк! – клювом в самое темя.

– Ах ты, разбойник! – крикнул работник и попросил своего товарища: – Никифор, стукни эту птицу по башке!

Никифор как держал в руках цеп, так им и стукнул по голове другого мужика. Дятел успел улететь, а мужик от такого удара повалился на недомолоченную чечевицу.

Лиса, видя все это, сидит у плетня и со смеху покатывается. До слез насмеялась – вот как весело было!

– Наверное, уж пора за дело приниматься, – опять напоминает ей дятел. – Пойдем колодец рыть.

– Непременно пойдем, только уж, будь другом, напугай меня напоследок, – по-прежнему хитрит лиса.

– Хорошо, подруженька, – и на этот раз соглашается дятел. – Если уж тебе так хочется напугаться – пойдем за мной.

Пошли они гумнами и дошли до края села. Видят – молодой парень вывел из ворот крайней избы коня и погнал его к речке на водопой.

– Ты иди и садись у ворот, а я сяду над воротами, – сказал дятел лисе.

Лиса присела в открытых воротах, дятел – на дощатый навес над ними и – тук-тук! – начал стучать своим клювом. На стук выскочили со двора три хозяйские собаки. Увидели борзые рыжую лису в воротах – и к ней. Лиса наутек, собаки за ней вдогон. Со всех ног несется лисичка-сестричка, а собаки все же начинают нагонять плутовку. Лес показался. «Ну здесь-то, – думает лисица, – я уж как-нибудь сумею спастись», – и юркнула в первое же попавшее дупло. Собаки подлетели, бегают вокруг дупла, а лисицу достать не могут.

Лиса сидит в дупле, никак не может опомниться с перепугу. А когда немного пришла в себя, спрашивает у своих ног:

– Как вы бежали? Боялись или не боялись?

– Еще как боялись! – отвечают ноги. – И неслись изо всех сил.

Спрашивает у ушей:

– А вы?

– Мы тоже неслись, припав к шее, во весь дух, – отвечают уши.

– А ты как бежал? – спрашивает лиса у хвоста.

– Я бежал и все думал: вот схватят, вот поймают, – ответил хвост.

– Ах, негодный! – возмутилась лиса. – Так ты хотел, чтобы собаки поймали меня?! Вот за это отдам тебя собакам на съедение – будешь знать!

Сказала так лиса и высунула свой хвост из дупла. Собаки только этого и ждали. Они тут же схватили лису за хвост, вытащили из дупла и растерзали.

На том и дело кончилось.

КОЗЕЛ И БАРАН

или-были старик со старухой. Жили небогато. Из всей скотины имели они одного козлика. Козлик рос, стал козлом и однажды, когда старуха вышла зачем-то во двор, так боднул ее, что с ног сшиб.

Идет старуха в избу и говорит старику:

– А козлик-то наш бодливый стал, меня с ног сшиб. Надо с ним что-то делать.

– Ну уж ты окажешь! – не поверил старик и решил сам убедиться.

Но только вышел он на двор, как козел подбежал к нему и со всего маху боднул. Старик полетел с ног долой. «Ах, ты так! – сказал старик. – Тогда тебя надо прирезать».

Заходит он в избу и начинает точить нож. Наточил, вместе со старухой поймали они козла, уложили на солому, старуха держит, старик режет. Но то ли нож был плохой, то ли старик плохо наточил его, а только пилит он, пилит, а горло козлу перепилить не может.

Пришлось отпустить козла и пойти за ножом к соседям. Нож принесли, но теперь козел, зная, зачем его ловят, в руки не дается. Гонялись-гонялись за ним по двору – никак не догнать. Тогда старик поставил старуху у ворот и немного приоткрыл их: авось, козел сунется в щель – его тут и зажать. Однако козел подбегает к воротам и – назад.

– Пошире открой! – говорит старик старухе.

Та открывает пошире, но козел подбегает и опять убегает.

– Еще шире! – командует старик.

Старуха еще шире открывает ворота. Но козел не только не бежит, а даже еще назад отпрыгивает.

– Совсем открой! – кричит старик.

Старуха открывает ворота настежь, и теперь, не заставляя себя ждать, козел стрелой вылетает со двора – иди, поймай его.

Выбежал козел за деревню. Немного времени спустя повстречал барана. Пошли они вместе. Шли-шли, порожний мешок нашли. Дальше пошли – старый большой ножик нашли. Опять идут путем-дорогой, нашли голову волка, положили ее в мешок.

Пришли козел с бараном в лес и решили немного отдохнуть с дороги. Пока отдыхали, вокруг них сорок волков собралось, сидят, зубами щелкают. Испугались козел с бараном, душа в пятки ушла. Что делать?

Козел громко, чтобы волкам слышно было, говорит барану:

– Что будем варить?

Баран смекнул, в чем дело, и тоже во все горло:

– Давай сварим башку волка.

Сам берет мешок и вытаскивает из него голову волка. Вытащил, поглядел, обратно положил и снова вытащил: делает вид, что выбирает. И каждый раз большим ножом постукивает по голове.

– Ну, выбрал? – спрашивает козел. – А посвежее разве нет там головы? Тогда лови вон любого, да и зарежем.

Баран отложил голову в сторону и с ножом шагнул прямо на волков. Те устрашились длинного ножа, и давай бог ноги.

Бегут волки по лесу, встречает их медведь.

– Куда несетесь, братцы? – спрашивает медведь. – Кого так испугались?

– Да вон там на опушке двое каких-то разбойников расположились: один бородатый, другой рогатый. А в мешке у них – волчьи головы, то вытаскивают их, то обратно кладут, какую посвежее выбирают. Бородатому не понравилась выбранная голова, бери-хватай, говорит, любого из этих и под нож – поневоле испугаешься.

– Да это не про козла ли с бараном вы говорите? – сказал медведь. – Нашли кого бояться! Пойдемте-ка обратно да и пообедаем этими, как вы говорите, разбойниками.

Пошли все вместе опять на опушку леса. Козел с бараном увидели их, хотели бежать, да куда побежишь, если волки взяли их в кольцо да еще и медведя с собой привели. Козел со страху прыгнул на дерево, обхватил его, держится. А баран попрыгал-попрыгал – нет, опять на землю сползает. Разбежался и еще раз прыгнул – зацепился рогами за сук и повис на нем.

Медведь передом идет, подошел к дереву и начал его раскачивать, хочет с корнем выдернуть. Волки все еще не насмелятся близко подойти, сидят кружком в отдалении.

Баран козлу шепчет:

– Падаю, козел, падаю.

– Не шуми, – тот ему отвечает.

Качнул медведь дерево посильнее, баран не удержался и – шмяк! – грохнулся на землю. Медведь от неожиданности струхнул, начал пятиться, а волки, на него глядя, и вовсе побежали. Тогда козел тоже – прыг! – на землю и закричал на весь лес:

– Не давай им уходить! Беги наперерез! Окружай!

Козел с бараном выставили вперед рога да и кинулись на медведя, который все еще пятился, а бежать не хотел. Не выдержал косолапый их дружного натиска и – откуда проворство взялось – побежал во весь дух вслед за волками. Бежал-бежал – на острый сук в чаще леса напоролся и тут же дух испустил. Волки разбрелись кто куда. А козел с бараном, говорят, и по сей день в том лесу дружно живут.

КОТ И ВОРОБЕЙ

или себе поживали старик со старухой, и был у них кот-мурлыка. Однажды лежал этот кот на солнышке, грелся. И так-то ему было тепло и хорошо, что он и глаза зажмурил от удовольствия. И вдруг где-то совсем рядом слышит:

– Чилик-чилик!

Открыл глаза – воробей сидит на краешке корыта и что-то клюет. Встрепенулся кот, напружинился, охотничий азарт у него шерсть на спине дыбом поднял. Воробушек скок да скок по корыту, и еще ближе оказался. И тогда словно какая пружина подкинула кота – прыг! – и воробей уже у него в лапах. Правда, воробей оказался старым, а старого воробья, как известно, на мякине не проведешь и голыми руками не возьмешь.

– Умный кот-мурлыка, ты меня можешь съесть в любое время, – сказал воробей, – но вспомни-ка, мур-мур-мур, умывался ли ты утром, когда проснулся? По глазам видно, что нет. А ведь умные и хорошие, мур-мур-мур, утро начинают с того, что умываются.

Кот вспомнил, что он и впрямь утром не умывался. Обидно, что какой-то воробей учит его правилам хорошего тона, а только что возразишь воробью?

Убрал кот свои когти, положил воробья на траву и начал умываться. Нализывает языком лапу, а потом этой лапой аж из-за уха и до усов по мордашке проводит, хочет показать воробью, что понимает толк в чистоте. А воробей поглядел-поглядел, как кот умывается, да – пыррр! – и улетел. Спохватился умный кот, но уже поздно. Был в лапах вкусный завтрак и – нет его, улетел.

С тех пор, говорят, кот начал умываться не перед едой, а после еды. Ну, а на него глядя, и все другие коты и кошки стали делать то же самое.

ВОЛШЕБНЫЕ СКАЗКИ

ЭДИКАН И УДИКАН

давней давности жили-были старик и старуха. Был у них единственный сын, звали его Эдикан. Рос парень здоровым и сильным, а как подрос – забрали его в солдаты.

Раньше солдатская служба была долгой: по двадцать, а то и двадцать пять лет. Послужил-послужил Эдикан – не по душе ему пришлась строгая солдатская жизнь, взял и ушел со службы.

Идет он день, идет два, встречает в поле пахаря. Приустал Эдикан, в брюхе пусто, остановился возле пахаря и говорит:

– Бог в помощь, дедушка!

– Благодарствую, – старик ему в ответ. – Присядь со мной, отдохни.

Эдикан сел рядом с пахарем, тот поставил перед ним кувшин свежего уйрана – пахты, – дал горбушку хлеба.

– Милости прошу, откушай.

Второй раз Эдикана просить не пришлось. Поел он, поблагодарил старика, спросил, какой дорогой ближе до селения дойти. Старик ему показал.

На краю селения стояла маленькая избушка. Эдикан подошел к той избушке, постучал в окно:

– Не пустите ли переночевать?

Окно открылось, из него старуха высунулась:

– Избенка у меня, сам видишь, маленькая, ну да как-нибудь уместимся, заходи, ночуй.

Зашел Эдикан в избу.

– Салям-аликюм, бабушка! – поклонился он старухе.

– Аликюм-салям, солдатик, – ответила старушка.

Она напоила Эдикана чаем, постелила ему постель.

Наутро Эдикан встал, принес старушке воды, нарубил дров, починил содранную ветром крышу. Старушка, не знала, как и благодарить Эдикана за такую помощь. Она отдала ему на дорогу последние полкаравая хлеба и маленький шерстяной клубок.

Пошел Эдикан дальше. Идет день, идет два – кончился хлеб, один клубочек остался. «И зачем мне его старуха сунула? – думает он. – Был бы хлеб – другое дело. Его хоть съесть можно…» Взял да и – вырр! – кинул клубок вверх.

В ту же минуту – Эдикан не успел и глазом моргнуть – перед ним появился серый в яблоках конь-аргамак.

– Зачем я тебе понадобился, Эдикан? – спрашивает конь.

Эдикан так был удивлен, что не сразу и ответить смог:

– Иду со службы домой. Хочется поскорее в родные места попасть, а до них еще далеко. Не подвезешь ли?

– На меня садись да крепче за мою гриву держись, – сказал конь.

Эдикан вскочил на коня, крепко за гриву ухватился. Конь ударил копытами – искры полетели, земля загудела, ветер в ушах засвистел. Не успел Эдикан опомниться, как уже был в родной деревне.

– Ну, Эдикан, куда хотел, туда я тебя и привез, – сказал конь. – Когда понадоблюсь, брось шерстяной клубок вверх, и я явлюсь перед тобой, как лист перед травой. А теперь прощай.

Конь исчез, будто и не было его. А Эдикан пошел домой.

Отец и мать уже не надеялись увидеть своего сына и, когда увидели, прослезились от радости.

– Думали: умрем, и похоронить будет некому, – говорили они, обнимая сына.

Уходя в солдаты, оставил Эдикан в деревне невесту – красивую девушку Селиме. Они любили друг друга, и Селиме обещала ждать Эдикана. Родители девушки рассудили по-другому: они решили выдать дочь против ее воли за другого парня. Селиме с горя и отчаяния утопилась. Эдикан, узнав об этом, горько опечалился. Но плачь не плачь – мертвого слезами не воскресишь.

Много ли, мало ли прожил Эдикан у родителей – объявляет патша-царь на все свое царство-государство, что пропала у него дочь, и кто найдет ее, за того и замуж отдаст, а впридачу половину царства обещает.

Услышав такую весть, Эдикан попросил у родителей благословения и пошел к царю сказать, что попытается отыскать царевну. А выйдя из дворца – будь что будет! – кинул вверх клубок и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Как из-под земли появился перед ним серый в яблоках аргамак.

– Скажи, зачем я тебе понадобился, Эдикан? – спросил конь.

Эдикан объяснил: так и так, у патши пропала дочь, я вызвался ее найти.

– На меня садись, крепче за мою гриву держись.

Вскочил Эдикан на коня, в его гриву вцепился. Конь ударил копытами – земля загудела, искры в разные стороны полетели, ветер в ушах засвистел.

Долго ли, коротко ли неслись они стремглав – посредине глубокого моря остановились. Конь остался наверху, а Эдикан стал спускаться в подводное царство. Вот и морское дно. Пошел он по тому дну – чугунную дверь перед собой увидел. Взялся за ручку и – будь что будет! – дернул ее к себе. Будто гром по дну моря прогремел – дверь открылась. Эдикан шагнул через порог и в ужасе попятился. Он попал в длинный – длиннее родной деревни – стеклянный коридор, с той и другой стороны увешанный мертвыми телами мужчин и молодых парней. Все они висели почему-то вниз головой.

Чугунная дверь с таким же грохотом закрылась, назад пути не было. Эдикан пошел между рядами мертвецов вперед и увидел еще одну дверь. Эта дверь была в несколько раз больше первой, и когда Эдикан открывал ее, гром гремел по всему подводному царству в несколько раз сильнее.

Открылся второй стеклянный коридор, увешанный мертвецами. Здесь были одни женщины и дети, но висели они тоже вниз головой. Некоторых детей смерть застала в ту минуту, когда они сосали материнскую грудь. От жалости к этим бедняжкам у Эдикана выступили слезы. Он прошел и этот коридор, подошел к третьей двери. Открывает – посреди большой комнаты, тоже стеклянной, стоит гроб. В гробу лежит неписаной красоты девушка. В грудь ее воткнуты два кинжала, а гроб полон крови.

По приметам, какие называл царь, Эдикан догадался, что перед ним царская дочь. Еще горше стало на сердце. Он огляделся по сторонам и увидел дверь, сплошь увешанную человечьими головами с оскаленными зубами. Вместо дверной скобы было приколочено человечье ребро. Эдикан – будь что будет! – открыл и эту дверь. То, что предстало его взору, заставило юношу отшатнуться: огромное помещение было битком набито подводными чертями всех мастей. Приглядевшись, Эдикан увидел лежащего на возвышении главного черта – сатану. На кончиках его рогов красовались золотые наперстки. Заметив Эдикана, сатана не шевельнулся даже, а только сказал:

– А, пришел. – И уже громче: – Эй, водяные, принимайте гостя!

На Эдикана набросилась сразу добрая сотня чертей. Он выхватил меч и начал рубить водяных налево и направо. Махнет налево – десяти чертей нет, махнет направо – двадцати чертям головы срубит. Только замечает Эдикан, чертей не меньше, а больше становится. Из каждой капли крови новый черт рождается. Обессилел Эдикан.

А сатана лежит на своем ложе, усмехается: спасибо, мол, что постарался, прибавил число водяных.

Тут юноша сообразил: начинать-то надо с главного черта. Замахнулся на него мечом – меч надвое разлетелся. Вспомнил Эдикан о своем чудесном коне, бросил вверх клубок, но сатана не дал клубку упасть, подхватил его и еще громче рассмеялся. От злости Эдикан кинулся на главного водяного, схватил его за рога. Сатана вырвался, но золотые наперстки остались в руках у Эдикана. Чуть не заплакал Эдикан с досады, швырнул наперстки об пол, и вдруг из наперстков появились три бравых солдата и – к нему:

– Что прикажешь, Эдикан?

– Рубите всех водяных! – крикнул Эдикан.

Солдаты своими огненными мечами в два счета разделались со всей оравой чертей. А их царь, главный черт, сам дух испустил: вся сила у него была в наперстках. Солдаты взяли у него клубок и отдали Эдикану.

Эдикан поблагодарил солдат за службу, и те тотчас же вернулись в золотые наперстки.

Эдикану захотелось поскорее выбраться из этого страшного места. Открывает он дверь, а навстречу ему ожившая царевна идет:

– Ну, Эдикан, ты спас меня, теперь я ни за что с тобой не расстанусь! – снимает с пальца золотое колечко и надевает на палец Эдикана. А сама от радости ярче солнца светится, обнимает и целует своего спасителя.

Взял Эдикан царевну за руку и повел прочь из подводного царства. Открывает первую дверь – диво-то какое! – все мертвые женщины и дети ожили, стоят по ту и другую сторону стеклянного коридора, благодарят за спасение.

– Ты, Эдикан, спас нас, и мы теперь пойдем за тобой, – говорят женщины и идут за Эдиканом.

Мужчины тоже все ожили, поблагодарили Эдикана за спасение и сказали, что теперь пойдут за ним.

Уже совсем собрались Эдикан с царевной выйти из подводного царства, как молодая девушка под белым покрывалом подошла к ним и указала еще одну дверь. Эдикану теперь ничего не было страшно, он смело открыл дверь и увидел много людей, опутанных змеями, которые высасывали из них кровь. Эдикан постучал наперстками друг о друга и приказал появившимся солдатам:

– Уничтожьте всех змей!

Солдаты ударились оземь и превратились в кошек. Кошки быстро справились со змеями и освободили от них всех мучеников. Они особенно благодарили Эдикана за свое спасение и тоже пошли за ним.

Кошки опять стали солдатами и явились к Эдикану за новыми приказаниями:

– Что прикажешь, Эдикан?

– Я хочу всех этих людей вывести из подводного мира в мир земной, – сказал Эдикан.

В ту же минуту открылась последняя дверь, море раздвоилось и образовало проход; в конце прохода встала стеклянная лестница со стеклянными же стенками, сквозь которые были видны диковинные морские растения и разноцветные рыбы.

Когда Эдикан с царевной, а за ними и все, освободившиеся от власти водяного царя, поднялись по лестнице, море сомкнулось. Люди оказались на большом острове, сплошь покрытом садами. На ветках деревьев распевали редкой красоты птицы, а от цветов шел такой дивный аромат, что кружилась голова.

Несколько дней люди наслаждались жизнью на этом удивительном острове. После стольких лет, какие они томились в подводном мире, все были так рады ясному солнышку и голубому небу.

Но райская жизнь скоро наскучила людям. Им захотелось вернуться к своим близким, вернуться в родные места. Все с надеждой смотрели на Эдикана: он спас их от смерти, он их и должен был привести на родину.

Эдикан постучал наперстками, а когда явились солдаты, велел им построить мост. В ту же минуту с острова на землю радугой перекинулся чудесный мост. У этого моста доски были серебряными, перила – золотыми. И весь он расписан разными узорами, по сторонам моста сады стоят, а в садах яблоки на ветках пляшут, листья в ладоши хлопают. Под деревьями, в прудах, золотые утки плавают, на деревьях соловьи поют, веселая музыка играет.

И как только люди вступили на этот мост – старые помолодели, молодые возмужали. А когда все по мосту перешли на землю, он исчез, как его и не было.

Царь узнал, что Эдикан разыскал его дочь, и велел от берега моря до самого дворца застелить дорогу белым полотном. Так по этому полотну Эдикан с царевной и вошли во дворец.

Царь остался верным своему слову: он отдал за Эдикана свою дочь и в приданое половину царства. Свадьба длилась семь дней и семь ночей, народ веселился до упаду.

Много ли, мало ли времени прошло – умер царь. Перед смертью он и вторую половину царства завещал Эдикану. И тут бы, наверное, и сказке конец. Ан, нет. Хоть и спас Эдикан царскую дочь от смерти, хоть и клялась она никогда с ним не расставаться, но любить своего мужа она не любила и все думала как бы от него избавиться.

Однажды, когда из соседнего царства-государства приехал к ним в гости молодой царевич, жена Эдикана отдала ему и шерстяной клубок, и золотые наперстки. Тот вернулся домой и, зная чудесную силу подаренных вещей, объявил Эдикану войну.

Эдикан, не знавший о пропаже клубка и наперстков, не очень-то беспокоился. И когда на границах его государства появилась огромная армия и когда эта армия начала стрелять из пушек, Эдикан взял клубок с наперстками и пошел навстречу неприятелю. Жене тоже захотелось пойти с ним вместе, и он не стал ее отговаривать.

Дошел он до границы, кинул клубок вверх, но не является конь, стучит друг о друга наперстками – ни одного солдата не видно. Тогда жена рассмеялась и говорит:

– Ни аргамака своего, Эдикан, ни наперстков тебе больше не видать, они у того, кого я люблю. А вот и он.

В эту минуту, откуда ни возьмись, прискакал на чудесном коне царевич, подхватил жену Эдикана и увез. Эдикан понял, что неверная жена подменила волшебные клубок и наперстки на простые.

Опечалился он, горько и обидно ему было. «Я ее из гроба поднял, – думал он, – а она вон как мне отплатила».

Когда старушка давала Эдикану чудесный шерстяной клубок, она еще и наказывала вспомнить про нее, если будет трудно. Эдикан вспомнил об этом и сказал самому себе: