Текст книги "Чувашские легенды и сказки"

Автор книги: Народные сказки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

НАБИТЫЕ ДУРАКИ

или старик со старухой и у них были сын и дочь. Однажды зимой сын отправился в лес за дровами, а дочь пошла на ближнюю прорубь полоскать белье.

В то время, как дочь занималась полосканьем, мимо проруби прошел молодой красивый парень. Прошел и даже не взглянул на девушку. Та, с горя и обиды, ударилась в слезы и запричитала:

– Этот красивый парень не посмотрел на меня даже суровыми глазами!

Уже вечер наступает, а девушка все стоит у проруби и хнычет. Уж очень обидно, что парень не посмотрел на нее. Было бы легче, если бы он взглянул на нее пусть даже суровым взглядом.

Мать ждала-пождала дочь и говорит:

– Что-то наша дочь до сих пор не может выполоскать белье, пойду узнаю.

Приходит к проруби, видит – стоит дочь и ревмя ревет. Мать спрашивает:

– Милая доченька, ты зачем так горько плачешь?

– Как же мне не плакать, – сквозь слезы отвечает дочь. – Мимо проруби прошел молодой красивый парень и не посмотрел на меня даже суровыми глазами! – и заплакала пуще прежнего.

Глядя на нее, начала плакать и мать.

Отец ждал-пождал мать с дочерью и тоже пошел к проруби. Еще издали, услышав их плач, спрашивает:

– Что случилось? Почему вы так рыдаете?

– А как нам не рыдать, – за себя и за дочь отвечает мать, – если вот здесь прошел один красивый парень и не посмотрел на нашу дочь даже суровыми глазами!

За компанию заплакал и отец. Уже ночь настала, вернулся из леса сын, а эти трое все еще стоят у проруби и льют слезы.

Сын намерзся за день в лесу, наработался, а пришел домой – дома никого.

– Куда к черту все они подевались? – ругается сын. – И в избе холодно, и ужин не сварен, хоть замерзай или с голоду помирай!

Пошел к соседям узнать, куда могли уйти родители, потом взял ременный кнут и направился к проруби. Пришел, видит – все трое стоят у проруби и слезами заливаются.

– Что за горе? – спрашивает сын. – Что вы все трое плачете?

– Как же нам не плакать! – сквозь слезы отвечают родители. – Вот тут, мимо проруби, прошел молодой красивый парень и не посмотрел на нашу дочь даже суровыми глазами! А чем плоха наша дочь?

Узнав, какое горе приключилось с его сестрой и родителями, сын достал из-за голенища свой кнут и начал им охаживать плакальщиков. Вытянет кнутом отца:

– Вот вам, деревенским дуракам!

Перепояшет сестру с матерью:

– Вот вам, деревенским дурочкам! Я отучу вас плакать по пустякам!

Сначала сестру с матерью, а потом и отца словно ветром сдуло от проруби.

Проучить-то сын своих домашних проучил, но при этом подумал: «Интересно, нет ли на свете еще таких дураков? Или мои родители самые глупые?»

Чтобы проверить это, решил парень поискать дураков. А своим сказал:

– Если повстречаю таких же, как вы, дураков – вернусь к вам, если глупее вас не найду – не вернусь.

Пошел парень по белу свету. Приходит в одну деревню, видит – какой-то старикашка посеял на чердаке своей избы репу и вот теперь, накинув на шею веревку, вытаскивает на чердак свою старуху, чтобы угостить ее той репой. Старуха уже задыхается, оскалила зубы, а старик, улыбаясь, говорит ей:

– Ты, старуха, еще не видела репки-то, раньше времени не смейся!

Парень подошел поближе, закричал:

– Что ты делаешь, старый хрен? До смеха ли твоей старухе, когда она вот-вот задохнется?! Отпусти поскорее веревку, разве так надо подниматься на чердак?

Старик отпустил веревку и освободил от нее старуху. А парень попросил старика принести лестницу и показал, как надо по ней подыматься на чердак. Показал и пошел дальше.

Шел, шел, в другую деревню пришел. Глядит – какой-то мужик штаны надевает. Но как надевает! Залез на крышу дровяного сарая и прыгает оттуда в штанины, которые жена внизу раскрытыми держит. То правая нога попадает в штанину, а левая нет, то левой ногой угадает, а правой мимо. Старается, бедняга, с него пот градом катится, а все без толку.

– Что ты делаешь? – спрашивает парень.

– Не видишь, что ли – штаны надеваю, – отвечает мужик.

– Разве так надевают штаны? Не проще ли взять их в свои руки и сунуть одну ногу в одну штанину, а другую – в другую?

Показал, как нужно штаны надевать, пошел дальше.

Идет, идет, новых дураков встречает. Двенадцать братьев сидят вокруг котла с кашей и едят. Но как едят! На всех у них одна ложка. И вот один берет ту ложку, спускается с ней в погреб, зачерпывает молока, затем возвращается к котлу, проглатывает молоко и заедает его кашей. Второй делает так же: лезет в погреб за молоком, у котла его с ложки схлебывает и заедает кашей. За вторым – третий, за третьим – четвертый.

Парень поглядел-поглядел на эту беготню от котла в погреб, а из погреба к котлу и спрашивает:

– Что вы делаете?

– Как что – едим кашу с молоком, – отвечают братья.

– Дурачье! – обругал их парень. – Разве так едят кашу? Так вы и за целый день не наедитесь. Принесите из погреба молоко и поставьте его около котла. Все возьмите по ложке и черпайте сначала кашу, а потом молоко – вот и вся премудрость!

Научил парень и этих набитых дураков. Хотел дальше идти, да раздумал.

– И что это я своих родителей так уж вовсе ни во что поставил – вон сколько на белом свете дураков, куда глупее их, – сказал сам себе парень. – Вернусь-ка я к отцу с матерью.

ЦЫПЛЯЧЬЕ ВОЙСКО

или старик со старухой, и был у них единственный сын-малолеток. Жили они в достатке, привыкли ни в чем себе не отказывать. Но вот наступил голодный год. Скотину, какая была, закололи и съели, хлеб тоже незаметно подошел к концу.

– О, господи, как же мы дальше-то будем жить! – причитала старуха. – Последнюю горсть муки нагребла по сусекам.

– Не тужи, старуха, будем живы – не помрем, – уговаривал ее старик. – Пока есть голова на плечах, не пропадем.

Уговаривать-то старик уговаривал, да одними уговорами сыт не будешь. И как-то вечером входит он в избу и говорит:

– Ну, старуха, дело за ножом, мясо на дворе стоит.

И принялся точить нож. Сына, чтобы он по своему малолетнему неразумению не наболтал лишнего соседям, старуха уложила спать.

То ли загнал старик в свой хлев чужого барашка, то ли барашек сам забежал к ним на двор – об этом разговору не было. Да старуха очень-то и не допытывалась; есть мясо на дворе – и ладно.

Вышли они на двор, закололи барашка, подвесили и стали шкуру снимать. Только начали – сынок тут как тут.

– Тятя, это чей барашек? – спрашивает.

– Да свой, сынок, свой, – ответил отец, пряча глаза.

А мать поспешила проводить сына в избу.

Баранью тушу они разрубили на куски и спустили в погреб, а шкуру решили спрятать под полом в сенях.

Поднял старик половицу в сенях, принялся рыть яму, а сынок опять выбежал на двор, увидел отца с лопатой и бараньей шкурой, спрашивает:

– Тятя, это ты шкуру прячешь?

Мать палкой прогнала сына домой, а отец сказал:

– Как бы этот глупыш нас не погубил.

– Да, наболтает, и пропащее дело, – поддакнула старуха.

Подумали они, подумали, как бы отвести беду, но ничего не придумали и легли спать.

Рано утром, когда погнали скотину в стадо, пришла к ним соседка да и говорит:

– Вечор что-то мой баран не вернулся из стада. Как бы не забежал на чужой двор, а то, чего доброго, заколют и концы в воду. По нынешнему голодному времени это не редкость.

– А вашего барана мы вчера закололи, – подал с полатей голос проснувшийся мальчик. – Мясо еще не ели, а шкуру под сенями спрятали.

Старик со старухой так и замерли на месте: чего боялись, то и случилось.

– Что ты болтаешь, дурачок! – прикрикнула на сына старуха, немного придя в себя. – Это тебе во сне что ли приснилось?!

Соседка ничего не сказала, но видно было, что слова мальчика приняла за правду. И когда она ушла, старик со старухой схватились за головы и в один голос запричитали:

– Родной сын губит! Родной сын…

Но горевать-то горюй, но и еще что-то делай. В хорошее время и то за такие дела по головке не гладят, а в голодный год, когда нужда озлобила людей, и подавно жди самого худого.

Целый день они думали и к вечеру старик все же что-то придумал.

– Вот что, старуха, – сказал он, – ты завтра утром напеки блинов из последней муки, а я их разбросаю по всему двору. Сына же посадим под перевернутую кадку, на дно насыплем овса или хлебных крошек, и пустим цыплят с курами, а когда они начнут клевать крошки, скажем, что это цыплячье войско по деревне идет. И потом, когда люди о чем-то спросят его, он будет говорить: «Это было, когда с неба падали блины и шло через деревню цыплячье войско». Тогда каждый подумает про себя, что он дурак-дураком, а с дурака и спроса нет.

Старуха тут же поставила тесто на блины, рано утром, когда все еще спали, испекла их, а старик разбросал по всему двору. После этого он поднял сына с постели и, как при большой беде, округляя глаза, сказал:

– Плохо дело, сынок! Цыплячье войско идет, побежим быстрее прятаться.

Сын, спросонья ничего не понимая, спрашивает у отца:

– Цыплячье войско? А разве цыплята людей трогают?

– Ого, как трогают-то! – еще больше страху напустил на мальчика отец и поспешно накрыл его опрокинутой кадкой.

На кадку он кинул хлебных крошек, налетели куры с цыплятами и наперебой забарабанили по дну. Мальчик затаился, сидит ни жив ни мертв.

Когда куры с цыплятами, поклевав крошки, снова разбрелись по двору, отец выпустил сына из-под кадки и сказал:

– Ну, слава богу, сынок, беда миновала, войско прошло. Теперь посмотри-ка, кругом блины лежат. Только что прошел блинный дождь.

– Блинный дождь? – переспросил сын.

– Да, нынче такой день, что блины с неба падали. Беги, собирай их и кушай на здоровье!

Сын принялся собирать и есть блины. С голоду все собрал, все съел, потом подошел к матери и похвалил.

– Очень вкусные блины!

– Когда с неба падают, они всегда бывают вкусными, – поддакнула мать.

Проходит день, два, неделя, а у соседки барана нет как нет. Поискала она в своей деревне, поискала в соседних, не нашла. Наконец, решив, что мальчик говорил не зря и что это не чьего-нибудь, а ее барана закололи соседи, пошла на них жаловаться старосте.

Заявляется староста с понятыми к старику и старухе и спрашивает:

– Вы закололи соседского барана?

– Нет, нет, что вы! – в один голос отпираются старик со старухой. – Такого греха за нами никогда не водилось.

Тогда староста обратился к самой соседке:

– С чего ты взяла, что они закололи? Кто тебе сказал?

– Да вон их сынишка, – показала соседка на мальчика.

– Что же он сказал тебе?

– Сказал: «Вашего барана мы закололи, а шкуру спрятали под сенями».

Начали допрашивать мальчика.

– Твой отец заколол барана?

– Заколол, – ответил мальчик.

– Когда заколол?

– Накануне блинного дождя.

– Блинного дождя! – удивился староста с понятыми. – А когда он шел?

– В тот день, когда через деревню цыплячье войско проходило.

– Какое еще цыплячье войско? – начал терять терпение староста. – Откуда оно взялось и когда ты его видел?

– Да я же говорю: в тот самый день, когда блины с неба падали. Много блинов упало. Я их собирал на крыше, на кадках, на дворе. Вы не пробовали? Очень вкусные! И вот в тот же день налетело на деревню и цыплячье войско. Пришлось такого страху натерпеться, что едва жив остался.

– О каком-то блинном дожде да цыплячьем войске говорит, попробуй, разбери, – обратился староста к понятым. – Похоже, у парнишки не все дома. Не будем время терять, чтобы слушать его глупую болтовню.

Махнули рукой да и ушли.

Так и спаслись старик со старухой от беды.

УГОДИЛ В РАЙ

авным-давно жили в одном селении старик со старухой. Как-то поехал старик на своем ишаке в лес за дровами. Большое дерево на ишаке не увезешь, начал старик рубить сучья. Залез на дерево, уселся на сук и его же рубит. Проходивший мимо человек увидел старика на суку, который он рубил, и говорит:

– Послушай-ка, дровосек, ты ведь грохнешься!

Старик пропустил мимо ушей слова прохожего, но вскоре и в самом деле грохнулся на землю.

«Этот умный человек знал, что я упаду, может, он знает и когда я умру; спрошу-ка его об этом», – подумал старик и, усевшись на тележку, погнал своего ишака вслед прохожему. Догнал его, спрашивает:

– Ты знал, что я упаду, может, ты знаешь и когда я умру? Если знаешь, скажи, пожалуйста.

Человек остановился в недоумении и не сразу нашелся что ответить.

А старик свое:

– Сделай милость, скажи, если знаешь.

Тогда человек сообразил, с кем имеет дело и, чтобы отвязаться от старика, сказал:

– Ты умрешь, когда твой ишак трижды испортит воздух.

Услышав такие слова, старик быстро сел на свою тележку и поехал домой. А чтобы ишак бежал порезвее, он его время от времени нахлестывал кнутом. Но вот хлестнул посильнее и – треск! – ишак испортил воздух.

– О, боже! – воскликнул старик. – У меня уже разболелась голова!

Едет дальше, опять порезче ударил ишака кнутом, а тот – треск! – и опять испортил воздух.

– О, боже! – причитает старик. – У меня теснит в груди.

Чувствуя, что жить ему остается совсем мало, а до дома еще далеко, старик всячески торопит ишака. Уже перед самым селением он опять огрел его кнутом, и ишак в третий раз ответил ему знакомым треском. Услышав его, старик сваливается с тележки на землю и начинает умирать.

– Умираю! – говорит он сам себе. – Вот я уже и совсем умер.

Ишак с тележкой поплелся к дому. А навстречу ехала подвода, груженная яблоками. Завидев лежащего на дороге старика, лошадь испугалась и понесла вскачь, вывалив яблоки на умирающего.

Старик, заслышав, что на него посыпались яблоки, решил, что попал в рай и бог послал ему райских яблок за его праведную жизнь. Ну, а если бог послал – значит, можно и отведать тех яблок. Лежит, ест, нравятся ему райские яблочки!

Между тем хозяину яблок удалось справиться с лошадью и он вернулся. Увидев старика все так же лежащим на земле и поедающим его яблоки, человек спросил:

– Почему ты здесь лежишь и что тут делаешь?

– Я скончался, бог за мою праведную жизнь ввел меня в рай и вот, как видишь, послал яблок.

Тогда хозяин яблок и раз, и два вытянул старика своим ременным кнутом. Старик тотчас же ожил, вскочил и – подавай бог ноги! – помчался домой. А когда прибежал, долго рассказывал свой старухе, как он умер и угодил в рай, и как в том раю бог угостил его сладкими яблоками…

КАК ЛОВИЛИ ЛУНУ

одной маленькой глухой деревушке жили старик со старухой. Как-то в день Пасхи, под вечер, старуха пошла набрать воды из колодца. Заглянула в колодец и увидела в нем Луну. Удивилась старуха тому, что Луна сошла с неба и в колодец упала, испугалась и побежала в избу старику рассказывать.

Старик взял кочергу и вместе со старухой вышел ловить Луну. Опустил он кочергу в колодец, дернул, а кочерга возьми да за сруб зацепись. Тянут-потянут вместе со старухой – никак вытащить не могут. Поднапряглись из последних сил, и тут деревянный черен оторвался от кочерги, кочерга упала в воду, а старик со старухой отлетели в разные стороны.

Подымаясь с земли, старик увидел на небе Луну и сказал с досадой и сожалением:

– Ах ты, шельма! Хотел на стенку повесить, чтобы в избе светила, так нет – улетела.

ПИРОГ ВЕРЕВОЧКОЙ

или-были старик со старухой. Как-то собрался старик в поле свою полоску пахать и еще накануне вечером наказал старухе:

– Испеки-ка мне, старуха, пирог, да не простой, а веревочкой.

Захотелось старику отведать пирога, заделанного по краю витым узором, да и все тут.

Уехал он в поле, а старуха осталась пирогом заниматься. Целый день вила веревку. Старик уж и с поля вернулся, а она все еще вьет свою веревку.

– Ну, как, – спрашивает муж, – испекла пирог?

– Веревку вить и то еще не кончила, – отвечает жена.

– Э-э, старуха, не вышло из тебя стряпухи, – говорит муж. – Не смогла простого дела сделать, пирог веревочкой испечь – тогда завтра поезжай в поле пахать, а я сам займусь стряпней.

Наутро жена поехала в поле, а муж остался домашние дела делать. Пирог – пирогом, а еще жена наказала ему и масло сбить, и за клушкой с выводком цыплят присмотреть.

Взялся он за пахтанье, начал масло сбивать. Понадобилась вода, а воды дома не оказалось. Пошел мужик за водой на колодец, а корчагу с пахтаньем себе на шею повесил. Все бы ничего, да стал воду доставать, наклонился – у него пахтанье по шее, да по лицу в колодец потекло.

Вернулся наш хозяин на свое подворье, увидел, что цыплята разбрелись в разные стороны, и давай их ловить да веревочкой к маме-наседке привязывать. Привязал, вошел и избу, выглянул в окно – ястреб, откуда ни возьмись, налетел на клушку, схватил ее и унес вместе с цыплятами.

Заглянул мужик в печку, где надо бы пирогу уже испечься, а только пирог почему-то растекся в разные стороны да ко всему прочему еще и подгорел.

Приезжает с поля жена, спрашивает:

– Ну, как, управился со своими делами? Показывай свой пирог веревочкой.

– Какой там пирог! – отвечает муж. – За клушкой и то не уследил, и масло не спахтал. Сама занимайся своими женскими делами, а я пойду поищу по свету таких же глупых да неумелых, как ты. Если найду хотя бы трех таких – вернусь, не найду – не жди меня.

Пошел мужик по белу свету. Приходит в одну деревню. Видит, собрались люди вокруг коровы, привязали к рогам веревку и тянут ее на баню. Бедная корова мычит, упирается, а тем, кто ее тянет, это только азарту прибавляет.

– Что вы делаете? – спрашивает наш мужик.

– А вон, видишь, на бане какой сочный бурьян вырос – хотим ее туда затащить, пусть попасется, – ему отвечают.

– Ай-яй, какие вы умные да разумные! – покачал головой мужик. – Не проще ли тот бурьян скосить, сбросить с бани и дать корове.

Все принялись благодарить мужика за такой совет.

А наш мужик пошел дальше, думая про себя: оказывается, есть глупые да неумелые похлеще моей жены.

Приходит в другую деревню, слышит, свинья на одном дворе верещит. Подходит ближе, видит – окружила свинью целая артель и хочет ее поднять на куриный насест.

– Что вы делаете с этой свиньей? – спрашивает мужик.

– Да вот хотим посадить на насест, рядом с курами.

– Ну и придумали! – удивляется мужик. – Да кто свинью на курином насесте держит?! Вы ей подстелите соломки в уголке двора – она сразу же успокоится, визжать перестанет.

Постлали свинье соломы, она тут же разлеглась на ней и впрямь визжать перестала.

Пошел мужик дальше. Приходит в третью деревню. Ну, думает, если и здесь таких же умников встречу, впору будет к своей старухе ворочаться.

Идет, идет по деревне, видит, из одной избы люди что-то большим пологом выносят.

– Что несете, добрые люди, в пологе? – спрашивает.

– Да вот печь топили, надымили, теперь дым пологом и выносим, – отвечают ему.

– А не проще ли открыть окна и дверь, и дым сам весь выйдет, – посоветовал мужик.

Все принялись благодарить его. А мужик слушает, как его благодарят, а про себя, думает: три деревни прошел, а больших умников что-то не встретил. Велика ли беда, что моя старуха пирог веревочкой печь не умеет?

И вернулся старик к своей старухе.

КАК ОДИН ПАРЕНЬ ЦАРЕВНУ РАССМЕШИЛ

дин чуваш поехал в лес по дрова и взял с собой сына. Дело было осенью, сын начал зябнуть. А на опушке леса стоял дом.

– Ступай в тот дом, погрейся, – сказал отец.

Парень пошел. Заходит в дом, а в нем сидит один-одинешенек седобородый старик и мастерит бочки. Когда парень вошел, он как раз обручи на очередную бочку набивал.

– Что ты делаешь, дедушка? – спрашивает парень у старика.

– А вот кончу, тогда и увидишь что, – отвечает дед. – Сам-то зачем пришел?

– Я пришел погреться, – сказал парень.

Старик набил последний обруч и говорит:

– Закончил, залезай, посмотри, что это.

Парень залез в бочку, а старик тут же вставил второе днище и закрыл его там. После этого откатил бочку на лесную поляну и там оставил ее.

Много ли, мало ли времени прошло, подбежал к бочке волк. Парень, в щелочку завидев волка, изловчился, выбил из днища одну доску, просунул руку и схватил волка за хвост. Волк испугался и давай бежать. Волк бежит, а бочка за ним катится. Дорога не очень-то ровная – пеньки да колдобины, так что в скором времени бочка развалилась. Волк убежал, а парень на воле очутился.

Пошел парень куда глаза глядят. Идет и слышит – где-то петух кукарекает. Подходит ближе, самого петуха не видно, видна только одна петушиная голова. Голова эта подпрыгивает и кукарекает. Парень положил петушиную голову в карман, пошел дальше.

Шел, шел, услышал впереди какой-то стук. Подходит поближе, видит – топор сам по себе прыгает, пляшет – дрова рубит. Парень и топор сунул за пояс, дальше пошел.

Идет, идет, слышит где-то кто-то поет. Пошел на пение, видит – шапка лежит и поет себе заливается. Парень поднял и шапку, надел на голову, дальше пошел.

Шел, шел, деревня показалась. И еще издали слышно, какой-то шум-гам по деревне идет. Зашел парень в один дом, спрашивает:

– Что за шум у вас в деревне?

Хозяева отвечают:

– Царевна-Несмеяна, видишь ли, к нам пожаловала. И сказала: кто ее рассмешит, за того она замуж идти согласна. Вот наши деревенские парни и стараются.

Тогда парень говорит:

– А не сходить ли и мне, не попытать ли счастья. Другие не рассмешили – может, я рассмешу.

Пошел парень в горницу, повесил петушиную голову на гвоздь, топор положил на пол, шапку – на стол. Голова тут же запрыгала, затрепыхалась, закукарекала. Топор пустился по полу в веселый пляс, а шапка на столе запела. Все, кто был в доме, начали смеяться. Царевна крепилась-крепилась и тоже не выдержала – засмеялась.

Так этот парень, говорят, и женился на царской дочери Несмеяне.