Текст книги "Любовь и смерть на Гавайях.Каменная гвоздика"
Автор книги: Наоми Хинц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)
Сара подошла к танцовщице, обняла ее. Ее уста совершенно непроизвольно и естественно проговорили: «Махало», – а на глазах показались слезы.
Снова забили барабаны. Теперь уже хулу танцевали молоденькие девушки, с цветами в волосах и гирляндами на запястьях и лодыжках. Они танцевали страстно, откровенно эротично и бросали взгляды на молодых людей, которые сидели в тени и смотрели. Подъезжали новые машины. Из них выбирались девицы в мини и макси, в шортах и джинсах. Президент банка, где работал зять Дэвида, приехал с женой. Они оба были в вечерних костюмах. Тыква-горлянка наполнялась деньгами. Все желали маленькой Ноелани счастья и здоровья. Вскоре она раскапризничалась, и ее увели.
Дэвид стал поправлять леи на плечах Сары, его руки чуть приподняли прядь ее волос и остались у нее на шее.
– Там, на столах, несколько слоев бумаги и папоротников, – пояснил он, – праздник продлится чуть не до утра. Я хочу показать вам одно чудесное местечко, повыше за домом. Оттуда хорошо смотрятся огни Вайлуку.
Они не успели толком взглянуть на огни Вайлуку, как стали целоваться. Дэвид крепко прижал ее к себе, и они целовались и целовались. Она сама поразилась тому, какие чувства вызывал в ней этот человек. Он чуть отстранил ее от себя и, не отпуская, посмотрел, улыбаясь. Она же провела пальцами по его шевелюре, по его жестким завиткам.
– Как только я взглянул на тебя, то сразу понял… – начал было Дэвид.
Эти слова внезапно воскресили в ее памяти нечто похожее, уже услышанное ей недавно. Они мгновенно уничтожили все волшебство свидания. Она усмехнулась и попыталась освободиться от объятий уже второго мужчины за эту неделю, который с первого взгляда увидел в ней ту самую Девицу, которая была бесстыдно обнаженной и алчущей. Саре было решительно все равно, что там мог подумать о ней Джо Эган, но сейчас… Ей удалось высвободиться. Спасибо тебе, Джо Эган, где бы ты ни был.
Она бросилась бежать вниз по склону, но Дэвид быстро догнал ее, схватил за плечи, развернул лицом к себе.
– Нет, нет, Дэвид, не надо никаких извинений, – сказала она. – И я виню вас не больше, чем Джо Эгана.
– Кто, черт побери, Джо Эган?!
Саре хотелось плакать. Она отвела взгляд и, стараясь взять под контроль голос, ответила:
– Бизнесмен, с которым я встретилась в Гонолулу. Он женат. Мы немножко поиграли в слова. Мне казалось это забавным. Но что-то во мне навело его на мысль, что я из тех, кто прыгает в постель к мужчине в первую же ночь.
– Но почему ты решила, что я подумал то же самое?
– Ты произнес те же самые слова, что и он. Он сказал, что посмотрел на меня и сразу понял… Мне стало так стыдно…
– Так, пусть Джо Эган договорит свою фразу, а я свою. Хорошо? – Он стоял, стиснув зубы, и лицо его сделалось совершенно серьезным. – Я посмотрел на тебя и понял, что мне хочется поцеловать тебя. Понял, что мне хочется узнать о тебе побольше. Понял, что хочу показать тебе мою семью. У нас семья кое-что да значит. У нас семья – это основа. А это хула… Сара, неужели ты думаешь, что я пошел бы на это только ради того, чтобы соблазнить девушку в первую же встречу…
Она прижалась к нему и пробормотала в плечо:
– Дэвид, я чувствую себя просто ужасно…
– Отлично. – Он приподнял ее подбородок и нежно поцеловал. – В таком случае давай вернемся, красавица хаоле, и пожелаем всем спокойной ночи.
По дороге на ранчо они говорили о самых разных вещах. Об одном его пациенте, который находился в кардиологической реанимации, – Дэвиду нужно было еще заехать в больницу и проверить, все ли в порядке. О Крисе Нильсене.
– Этот юноша для них вселенная. Когда его не станет, все для них рухнет.
– Когда его не станет? – Сара вопросительно посмотрела на своего спутника. – Это как понимать? Его дни сочтены?
Дэвид ответил не сразу.
– Я слишком давно занимаюсь своим делом и знаю, какая неблагодарная вещь прогнозы. Но никто не предполагал, что Крис вообще протянет так долго. Он всегда был болен, всегда плохо себя чувствовал. Он никогда не мог жить, как все нормальные мальчишки, – бегать, играть. Конечно, может, ему сейчас лучше. Может, его родители решили перестать носиться по всему миру в поисках очередного кудесника. Так или иначе, мне кажется, они поступили правильно, что привезли его сюда, где ему лучше всего. Если будешь с ним общаться, прояви к нему сочувствие.
Они еще немного поговорили о том, о сем, и когда машина въехала в ворота между двух богов тики, Дэвид сказал:
– Я бы ни за что не привез тебя сюда, если бы не знал, что сегодня Риту Гомес выпроводили отсюда взашей. Но ты вполне можешь немного пожить у Нильсенов. Я постараюсь связаться с мистером Нильсеном начиная с понедельника. Ну и конечно, не может быть и речи о том, чтобы продолжать путешествие в компании Риты.
– Нет, нет, я понимаю.
Он пообещал позвонить утром, около одиннадцати, когда закончит обход. Он также сказал, что уже успел пообещать одному из коллег подменить его днем, поскольку у того был гольф, но не исключено, что ему удастся найти новую замену. Дэвид поинтересовался, не захочет ли Сара посмотреть на кратер, если ему удастся освободиться.
– Мне совершенно все равно, что смотреть, Дэвид. Это твой родной остров, а я видела лишь малую его часть.
– Ты все увидишь. Если я не сумею освободиться днем, то приеду к семи.
У входа в дом он поцеловал ее на прощание. Затем он легко провел рукой по ее фигуре и усмехнулся.
– Что такое? – удивленно вскидывая голову, осведомилась Сара.
– Какая ты смешная… Я просто пытаюсь представить тебя беременной, – услышала она ответ.
Сара шла по темному коридору и пыталась заставить себя дышать ровно. Она была рада, что не увидела зеленого «сааба», потому что сейчас она вряд ли смогла бы поддерживать разумную беседу с Монти Риверсом.
В гостиной горел свет. В кухне было темно, но Сара заметила, что кто-то там ужинал. Оглядываясь по сторонам, она подумала: а вдруг это Рита. Она пыталась понять, нет ли где-нибудь для нее записки с инструкциями, как связаться с ее недавней дуэньей. Интересно, увидятся ли они когда-нибудь еще… Как странно, непредсказуемо разворачивались события. Сара подумала о Крисе. Ей хотелось обязательно увидеться с ним еще.
Сара поднялась к себе. В комнате был приятный полумрак. Светила луна. Легкий ветерок колыхал белые занавески, заставляя шептаться листья на старом дереве. Сара не стала включать свет. Она подошла к окну и увидела фары удалявшегося по аллее джипа. Было десять вечера, но она оказалась слишком возбуждена, чтобы ложиться спать.
Внезапно она отчетливо услышала те самые слова, которые произнес тогда на веранде ее отец: «Рано или поздно появится тот, кто тебя достоин. Ты это сразу поймешь».
Сара также вспомнила совет матери – уехать из Вудсривера при первой возможности. Сара не сомневалась, что родители одобрят ее выбор. Ей была крайне необходима такая поддержка. Сейчас их разделяли тысячи миль, но Саре казалось, что ее мать и отец, как никогда, рядом.
Сара стала припоминать все те слова, что сказал ей сегодня Дэвид, даже те шутливые, перед самым прощанием. Вряд ли они означали что-то такое особенное… Или он вдруг принял серьезное решение? Нет, вряд ли он столь же безумен, как и она. Сара лишь надеялась, что, возвращаясь сейчас обратно, Дэвид не изменил своего мнения о хаоле, которая с такой готовностью упала в его объятия. Нет, завтра надо взять себя в руки и убавить прыти. Если, конечно, удастся.
Справа внизу полыхало зарево. Наверное, это выжигали плантацию сахарного тростника. А далеко в море Сара увидела огоньки парохода, а впрочем, может, это никакой не пароход, а отражение звезд в воде – сейчас ими было усыпано все небо.
Тут она кое о чем вспомнила. Сара подошла к другому окну, из которого открывался вид на гору. Оттуда, где должна была находиться обсерватория Криса, долетал слабый свет. Крис говорил, что бывает там каждый вечер.
«Прояви к нему сочувствие», – сказал ей Дэвид.
ГЛАВА 15
На столе Криса лежали детали телескопа. Сара присела на стул, и юноша начал с жаром рассказывать ей о своих проблемах, хотя она понимала из его сетований очень немногое.
– Считается, что «Квестар» обладает хорошей «защитой от дурака», но я все-таки оказался очень способным дураком и испортил рукоятку контроля медленного слежения…
На Крисе были шорты и рубашка с коротким рукавом. Его длинные руки и ноги так исхудали, что в обхвате были примерно как у Сары. Зато волосы Криса поражали красотой – они мягко завивались на затылке и над ушами. И его лицо тоже можно было бы назвать красивым, если бы не изможденность.
– Самое обидное, что я только-только нащупал кое-что любопытное, – продолжал он свои сетования. – Сегодня я, кажется, обнаружил новую комету… И вот на тебе! Такая приключилась незадача!..
– Я бы с удовольствием полюбовалась на звезды в такую штучку, – вежливо отозвалась Сара. – Я никогда еще не смотрела на небо в телескоп.
– Серьезно? Но это так увлекательно! Можно увидеть кольца Сатурна, луны Юпитера…
– А здесь те же звезды, что и в Иллинойсе? – поинтересовалась Сара, чтобы разговор не угас.
– Здесь виден Южный Крест. Гавайцы называют его Неви. Круглый год тут можно наблюдать самые яркие звезды и все основные созвездия. Одни появляются, другие исчезают. Так, осенью и зимой тут не видно На Хику, то есть Большой Медведицы.
– Правда? – сказала Сара, а про себя подумала: «Не удивительно, что девушки не сходят по тебе с ума».
– Да. Так здорово, когда вдруг снова появляются звезды Большого Ковша. Я тут не жил две зимы, но раньше в январе всегда ждал с нетерпением, когда снова появятся звезды Дуэ и Мерак, которые указывают на Полярную…
– Это, наверное, в высшей степени занимательно, – согласилась Сара.
Крис улыбнулся и сказал:
– А о чем бы вы хотели поговорить? Я с удовольствием обсудил бы что-то, интересующее вас. Может, собираете марки, или монеты, или что-то в этом роде?
– Нет, я, увы, ничего не собираю. – Сара сильно сомневалась, что у них с Крисом может отыскаться нечто общее. Интересно, как чувствует себя человек, когда знает, что скоро умрет. Впрочем, знает ли он об этом?
– А вы не играете в шахматы? Я сейчас играю по переписке несколько партий с любителями из Токио, Рима…
– Нет. И я никогда не путешествовала. Потому-то так рада, что оказалась здесь.
– Вы выиграли эту поездку?
– Да. Ее спонсор – одна из компаний вашего отца. Как же вы ничего не знаете о его бизнесе?
– Мне это не интересно. Отцу надоело пытаться посвятить меня в свои дела. Но я рад, что вы выиграли. Вместо вас вполне мог появиться какой-нибудь толстый школьный учитель. Хотите знать правду? – вдруг прошептал Крис.
– Ну?
– Я вовсе не видел чернохвосток. Они не появляются так низко. Они живут на высоте три тысячи футов и более. Это был просто предлог заговорить с вами. Девушки меня интересуют куда больше, чем птицы…
Подчиняясь импульсу, Сара протянула руку и коснулась пальцев Криса. Они были такими холодными, словно принадлежали покойнику. Он сжал своими пальцами ее запястье, словно в благодарность за прикосновение, потом отпустил его так внезапно, словно прочитал ее мысли.
Чтобы скрыть смущение и проявить сострадание, Сара начала что-то говорить, надеясь, что это не выглядит полным бредом.
– Утром я встретила вашу мать. Она была очень любезна и показала мне реликвии – те, что хранятся под стеклом в коридоре.
– Вы ей понравились. Она сказала, что вы из какого-то маленького городка в штате Иллинойс.
– Да, из Вудсривера[3]3
Дословно – лесная река.
[Закрыть].
– Что же он собой представляет? Чем славится?
– Ну, если не считать того, что лесов больше нет, а до реки добрая миля, больше в нем нет ничего заслуживающего особого упоминания.
– Ну, а как же там проводит свободное время молодежь? Как они развлекаются?
– С развлечениями у нас дело обстоит так себе. Есть один кинотеатр. Они ходят на свидания, катаются на автомобилях. Летом плавают и играют в теннис. Зимой катаются на коньках. – Она вдруг увидела, как на его лице появилось выражение тоски. Обо всех этих простых вещах он мог лишь мечтать. Даже сидя здесь, он дышал с трудом.
Словно опять прочитав ее мысли, Крис сказал невозмутимым тоном:
– Мне нельзя было заниматься всем этим из-за… – Тут он с досадой постучал себя кулаком по груди и добавил: – Но однажды я пошел в публичный дом.
– Вы пошли… куда?
– В публичный дом, – повторил Крис и, широко улыбнувшись, сказал: – Это вас шокирует?
– Меня? Нет… – Сара была не столько шокирована, сколько просто удивлена.
– Я давно уже хотел кому-то рассказать об этом, но, честно говоря, как-то не представлялось случая…
Сара не знала, что и сказать.
– Знаете, о чем я тогда думал? Я думал: а вдруг я возьму и умру именно там? Дело было в Париже… Женщина была не первой молодости. Она, правда, вполне мило обращалась со мной, но, поверьте, ради нее вовсе не хотелось умирать. У нее глаза были подкрашены синим, с белыми полосами. Словно у попугая. Она жевала мятную резинку и потом вынула ее изо рта и приклеила к изголовью кровати. Там прилепились уже другие такие же комочки. С тех пор я не переношу запаха мятной резинки. – Он издал странный звук, похожий на смешок, только гораздо более сиплый. – Тогда мне было девятнадцать лет, и со здоровьем дело обстояло получше, чем теперь.
Саре захотелось обнять его и прижать к себе. Мысль о том, что Крис Нильсен умрет, узнав лишь одну проститутку, не давала ей покоя. Ей хотелось тихо пробормотать ему, что она его любит. В каком-то смысле это вполне соответствовало действительности.
Крис представлялся ей младшим братом, которого она жалела, берегла… На глазах Сары показались слезы. Она испугалась, что он заметит их, но он смотрел на деталь телескопа, вертел ее в руках.
– Я всю жизнь болею. Я превратился в подопытную морскую свинку, – снова заговорил он. – Стоит моей матери прочитать о каком-то новом методе лечения, и мы несемся на край света и я получаю свою порцию сполна. Но теперь, Сара, этому больше не бывать! Мне надоели трубки в горле. Мне надоели большие иглы и маленькие ножички. Мне обрыдли кислородные палатки и хирурги, у которых халаты перепачканы в крови. – Он откинул голову назад и процедил сквозь зубы: – И еще в этих больницах ходят студенты стаями, окружают тебя, а их наставники показывают снимки твоих внутренностей и объясняют, что они сделали и что они собираются делать и чего они, к их великому сожалению, сделать не в состоянии.
– Я сама пролежала в больнице пять недель этой весной, Крис, – медленно отозвалась Сара, – и кое-чему из их лексикона тоже научилась. Они, конечно, большие мастера… Разумеется, мой опыт не идет ни в какое сравнение с вашим, но все-таки я немножко представляю себе, какая это большая радость.
– Что с вами случилось?
– Ничего такого… Мне сказали, что у меня был неопознанный вирус, и отправили домой. Но в какой-то момент я уже решила, что мои дни сочтены и что все мои симптомы свидетельствуют о неизлечимой болезни.
– Ну и как вы себя тогда почувствовали?
– Я тогда сказала себе, что мне совершенно все равно… Но теперь все иначе…
«Дэвид, Дэвид, – подумала она. – И не только Дэвид».
– Хорошо… Готов поспорить, вы в кого-то влюбились.
– Да, – Сара поднялась, понимая, что, если пробудет тут еще немного, то начнет рассказывать Крису про Дэвида Чоя, а для этого еще не настало время. – Ну я пойду, – сказала она. – А то уже довольно поздно.
– Я провожу вас. А с телескопом постараюсь разобраться завтра утром. Он не убежит.
Сара старалась не торопиться, чтобы не заставлять Криса выдерживать перегрузки. Она заметила, что даже пологий спуск давался ему с трудом. Он остановился перевести дыхание и посмотрел на небо.
– Луна вошла в Ку, – сказал он.
Сара тоже подняла голову. Луна убывала.
– Старики говорят, что когда луна входит в Ку, начинают действовать разные сверхъестественные силы.
– Расскажите мне о здешних старинных предрассудках, – попросила Сара. – Это любопытно.
– Далеко не все поверья – предрассудки. Многое из того, во что веровали мои предки, было правдой. Им доставляла облегчение вера в знаки. Им хотелось, чтобы существовал какой-то более могучий, чем у них, разум, который мог бы предвидеть будущее. Их согревало убеждение, что кто-то, так сказать, не дремлет.
Деревья вдруг зашуршали своей посеребренной лунным светом листвой. Казалось, они чего-то испугались. Ветра не было. В такую ночь было нетрудно поверить в сверхъестественные силы.
Крис смотрел на Сару сверху вниз. Он был высок, как древние гавайские вожди.
– У моих предков не было письменности, но они умели читать книгу природы – они смотрели на небо и по очертаниям облаков, по форме радуги, по тому, как шел дождь, догадывались об очень многом. Они видели особый смысл в том, как летают птицы, как дует ветер, гремит гром, какие на море волны. И если факел не желал гореть, это означало, что кто-то умрет.
– Но верить во все эти предзнаменования – это обрекать себя на постоянное беспокойство…
Крис словно не услышал Сару. Закинув голову, он всматривался в небо. Потом сказал:
– Когда Луна убывает, когда спускается ночь, иногда появляются Великие Шагающие Мертвецы…
– Великие?..
– Да. Вожди, военачальники… Иногда лишь легонько дрожит земля, но порой поднимается такой грохот, словно они топают прямо по крыше нашего дома. В детстве я всегда прятал голову под подушку, когда слышал эти шаги. Я боялся, что они пришли за мной. Но мама – она тоже слышала эти шаги – приходила, обнимала меня и говорила, что не надо их бояться, что они не сделают мне ничего плохого, ведь я один из них… Даже если я взгляну на них, то амакуа, дух моих предков, крикнет: «Нет, он мой!», и они меня не тронут. Поэтому вскоре я перестал бояться…
– А вы когда-нибудь их видели?
– Нет, но очень хотел бы увидеть. Иногда я слышал, как бьют их барабаны, как свистят флейты… Сара, вы мне верите?
– Да. – Сейчас она действительно верила ему. – Конечно, Крис, вы так убедительно рассказываете…
Они подошли к дому. Сара увидела и зеленый «сааб», и еще одну машину, которой раньше тут не было.
– Вы зайдете в обсерваторию утром, Сара? – спросил смущенным тоном Крис. – А то я хотел показать вам там кое-что еще.
– Да, я постараюсь прийти пораньше. А пока спокойной ночи, Крис, – и с этими словами она пригнула его лицо к себе и поцеловала в щеку. Любовь существует во многообразии форм, и этой ночью Сара испытала воздействие самых разных чар.
ГЛАВА 16
Длинный коридор был освещен бликами лунного света, пробивавшимися в щелки между ставнями. Сара торопливо шла по нему. Она споткнулась, когда стала преодолевать три ступеньки, и остановилась, ослепленная ярким светом, когда дверь кухни внезапно распахнулась.
Услышав ее шаги, Рита поджидала ее на пороге.
– Где же тебя носит… – сердито начала она, но затем, сверкнув улыбкой, добавила: – Киса?
Сара двинулась плечом вперед, пытаясь миновать эти живую преграду.
– Гуляла, – процедила она. Ее взбесили и Ритина улыбка, и «киса».
– Гуляла? – Рука Риты стиснула ее предплечье. – Мы с Монти в двух машинах прочесывали остров, а она, видите ли, гуляла! Я думала, случилась беда. Я не смела доложить мистеру Нильсену, что наша маленькая подружка бесследно растворилась, даже не сказав хотя бы из вежливости ни единого слова на прощанье.
Сара совершенно не собиралась выслушивать рассуждения Риты о вежливости. Она вырвала руку, гневно посмотрела в Ритины черные глаза и сказала:
– Кажется, миссис Нильсен велела тебе больше здесь не появляться, верно?
– Я вовсе не обязана простираться ниц всякий раз, когда мимо меня проносят ночной горшок ее королевского величества. Капризы ее величества меня совершенно не интересуют. Вот если мистер Нильсен сочтет необходимым уволить меня, это другое дело. – Она показала рукой на гостиную и добавила: – Вперед, киса. Я хочу познакомить тебя с Монти Риверсом.
Сара не сразу заметила его, когда вошла в гостиную. Он стоял в потемках у камина. Он вполне мог бы сойти за священника, если бы надел рясу. У него были темные волосы и печальные глаза. Он также мог бы сойти и за танцовщика – движения у него были грациозные, изящные, и одет он был в черные брюки в обтяжку и свитер. Подойдя к Саре, Монти Риверс пробормотал что-то похожее на «как поживаете?» Потом, помолчав, добавил:
– Судя по всему, мисс Мур познакомилась с молодым человеком, который немножко покатал ее по острову. – Выражение лица и голос Риверса были начисто лишены каких-либо эмоций.
– Совершенно верно, – подтвердила Сара. – Познакомилась и покаталась.
– Господи, и это наша милая, застенчивая Сара?! – весело воскликнула Рита. – Какая прелесть! Кто же этот молодой человек, если не секрет?
– Знакомый знакомых.
– А как его зовут?
Сара уставилась в стол, постукивая пальцами по его крышке, у самой пепельницы, полной окурков. На пачке сигарет она увидела фамилию.
– Мистер Рейнолдс, – сказала она.
– Отлично. И что же вы делали с этим самым мистером Рейнолдсом? – продолжала допрос Рита.
– Мы ходили на детское луау.
– Что же они там сделали? – спросил Монти Риверс. – Зажарили ребенка?
– Свинью, Монти, – поправила его Рита. – Луау проводится в честь ребенка. Очаровательный старинный обычай Бог весть с каких времен. Гости кладут конверты с деньгами в тыкву, и это окупает все траты хозяев. Совершенно безопасное занятие, если тебя интересуют только маленькие радости жизни. В честь кого устраивалось это луау?
– Не запомнила, – буркнула Сара. – И вообще мне пора спать. Уже поздно.
– Минуточку, – сказал Монти Риверс. – Вы ели свинину?
– Конечно. Вкусно – нет слов.
– Трихиноз – очень интересное заболевание. Все ткани организма оказываются пронизаны миллионами крошечных червячков. Фантастика. В острых формах трихиноз смертелен. Вот что может случиться, если съесть плохо прожаренную свинину.
– Перестань, Монти, – подала голос Рита. – Не будь занудой. В таких случаях свинья жарится часами. Мы не какие-нибудь дикари.
– Меня просто беспокоит ее здоровье, – возразил он. – А то она не успеет лечь спать, как начнется пищевое отравление. Она могла подхватить там сальмонеллез, ботулизм. Эти безвредные маленькие развлечения порой дорого обходятся.
– Монти, умолкни. Ты перепугаешь нашего ребенка. – Рита улыбнулась сначала ему, потом Саре и сказала: – Для тебя есть письмо, киса.
– Ох, да! – Сара совершенно забыла о корреспонденции. – Письмо? А мне сказали – два письма…
– Сказали? Ты, значит, провела небольшую проверочку? Когда Монти решил проявить заботу и поехал туда специально, чтобы забрать то, что пришло на твое имя, ему сообщили, что кто-то звонил и интересовался, действительно ли для тебя не оказалось забронированного номера. Но с какой стати мне тебя обманывать? Заказывала комнату я давно, как я тебе уже говорила, по телефону. Естественно, это было сделано на имя того человека, который должен был совершить это путешествие, но в последний момент отказался. Вспомни, я же тебе рассказывала.
Сара почувствовала, что краснеет, но упрямо произнесла.
– Они действительно сказали, что для меня два письма.
– Они ошиблись. – Рита взяла с каминной полки конверт и подала Саре. – Вот, пожалуйста.
Сара взяла письмо и молча отправилась к себе. Когда она уже поднялась по лестнице, то услышала, как Монти Риверс сказал Рите что-то на непонятном ей языке.
Письмо было от родителей, которые написали его еще до их телефонного разговора. «Мы скучаем по тебе… мы любим тебя… Мы передвигаем на карте булавки…»
На лестнице послышались шаги. В комнату вошла Рита и сказала с улыбкой:
– Мне пора. Я приехала на машине, которую мне одолжили знакомые. Я обещала ее вернуть им сегодня же. – Она подошла ближе и, похлопав Сару по плечу, добавила: – Извини, если я немножко погорячилась там, внизу. Я просто очень беспокоилась за тебя. Мне бы не хотелось, чтобы у нас испортились отношения.
– На каком языке говорил с тобой Монти Риверс, когда я поднималась? – осведомилась Сара. – По-испански?
– По-португальски. Раньше он жил в Бразилии. По-португальски он, впрочем, говорит довольно слабо, а я не очень хорошо понимаю. Но он произнес фразу насчет того, какие у тебя прекрасные ножки.
– Мне совершенно не хочется оставаться в доме наедине с ним, – мрачно заметила Сара.
– Какая ты глупенькая! – улыбнулась Рита. – По правде сказать, ты не совсем в его вкусе. Ты уж мне поверь.
Сара посмотрела на дверь и добавила:
– Я даже не могу запереться. Тут нет ни ключа, ни задвижки.
– На этом острове жизнь всегда текла так тихо и мирно, что люди так и не приучились запираться. Но тебе, право, не о чем беспокоиться. Если хочешь, можешь придвинуть к двери вон тот комод. Тогда ты услышишь, если кто-то попытается проникнуть в комнату, и поднимешь крик, от которого проснется вся округа.
– Сильно сомневаюсь. По-моему, если кто-то закричит в этой комнате, в главной части дома никто ничего не услышит.
– Ерунда. Ну хорошо, а чем бы ты хотела заняться завтра утром?
– Ничем.
– Готова поверить. Будешь спать до полудня? Ладно, спи… А потом можно будет что-либо предпринять. Монти тоже вряд ли завтра встанет рано. Он, кстати, и доставит тебя на машине вниз… Скажи все-таки, ты не имеешь каких-либо особых планов на завтра?
– Нет, – отрезала Сара.
Она не собиралась раскрывать карты. До полудня должен позвонить Дэвид. Она не собиралась общаться с Ритой завтра, да и вообще не хотела больше ночевать в этом доме.
– Да, но… Обсудим все завтра. А пока спокойной ночи, приятных снов. Ни о чем не беспокойся!
Сара сидела за туалетным столиком, удаляя с лица грим, когда услышала под окном какие-то голоса. Заработал двигатель автомобиля, и Монти Риверс повысил голос:
– Почему бы нет? Поскольку тебе здесь не особенно рады, тебе и ехать к Людям Неба.
Люди Неба. Это для Сары прозвучало какой-то белибердой. Машина уехала, а Монти Риверс, как могла слышать Сара, вернулся в дом и пошел к себе.
Ее мало интересовали Люди Неба, но ей хотелось запереться. Она вспомнила, что видела, как в скважине кухонной двери торчал ключ. Кто знает, вдруг он подойдет и к ее замку. Она немного подождала, потом стала спускаться вниз босиком.
Сара решила не зажигать свет. Из-под двери комнаты Монти не выбивался свет, но она подумала, что он вполне может еще и не спать, и потому действовала осторожно. Подошвы прилипали к полу так, словно его не мыли годами. Дверь в кухню не была заперта. Сара извлекла ключ, который плохо подходил к кухонному замку. Она подумала, что это общий ключ для самых разных дверей в доме.
Скорее всего, так оно и было. После нескольких попыток Саре удалось запереть дверь, и ей сразу полегчало. Хотя было уже поздно, она вытащила почтовую бумагу, конверт и села писать письмо родителям.
Как трудно давалась ей эта работа! Как сложно было описать миссис Нильсен, столь величественную в гневе и столь несчастную в признании, что она молилась всем богам. Сара вывела: «Миссис Нильсен очень добра ко мне. Одни ее предки – бостонские миссионеры, другие – гавайская знать».
Любовь с первого взгляда… Это понятие плохо отвечало ее нынешнему состоянию. Внезапное помешательство – это, пожалуй, точнее описывало ее состояние. «Сегодня я познакомилась с очень симпатичным молодым доктором. Он пригласил меня сегодня на луау — праздник, в честь его маленькой племянницы, которой исполнился один год». Особенно сложно было описать Криса. Ну как передать смысл его рассказа про Великих Шагающих Мертвецов? Ведь чары, под которыми находилась тогда Сара, успели развеяться. «Крис, сын Нильсенов, очень интересно рассказывал мне о гавайских преданиях».
Сара еще раз прочитала написанное. Она даже не упомянула о том, что Рита уехала и она осталась один на один с Монти Риверсом. Откровенно говоря, Сара прекрасно понимала, что, если точно и подробно рассказать обо всем, что произошло с ней сегодня, это страшно переполошит ее родителей. Но тем не менее это был лучший день в ее жизни. Даже то смятение, которое охватило ее сейчас, переросло в какое-то вполне положительное ощущение.
Монти Риверс задвигался в комнате внизу. Сара почувствовала запах дыма. Он явно что-то сжигал в камине. Как странно! Почему это он вдруг вспомнил в такой поздний час, что надо что-то непременно сжечь? Сара услышала такой звук, словно он поставил на место каминный экран, потом все стихло.
Что же он все-таки сжег? Ее второе письмо? В отеле «Алоха нуи» ведь сказали, что для нее там два письма. Завтра надо будет порыться в золе: вдруг отыщется что-то такое, что объяснит ей загадку. Впрочем, это не имело особого значения. Никто не должен был прислать ей денег. Никто не собирался писать ей любовные письма, а остальное ерунда.
Сара надписала адрес на конверте, наклеила марку и легла в постель. Старое дерево у окна стало легонько скрестись в сетку. Листья шептали ее имя.
Дэвид… Она стала думать о нем, о его интересном лице, вспоминала, какие ощущения вызвали в ней его поцелуи, прикосновения его стройного крепкого тела…
Сара надеялась, что когда завтра снова окажется в его обществе, то все-таки будет вести себя разумно. Однако пока рациональное начало в ней не подавало признаков жизни, и она фантазировала вовсю, строя дерзкие планы на будущее. Она видела себя рядом с Дэвидом такой, какой, по правде сказать, никогда не была, – раскованной, светящейся радостью. Она не сомневалась, что они будут любить друг друга нежно и неистово, хотя, если вдуматься, в этом сочетании имелись противоречия. И еще она мысленно представляла себе их будущих детей – загорелых, непоседливых, прелестных…
Всю ночь Саре Мур снился доктор Дэвид Чой.
