Текст книги "Супргуа Архангела (СИ)"
Автор книги: Налини Сингх
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
Рафаэль резко поменял их позу и прижал Елену спиной к стене, отчего крылья широко раскинулись. Она втянула воздух, которого Рафаэль её лишил самым первобытным из поцелуев, срывая с неё остатки одежды и оставляя обнажённой и беззащитной. Когда он подхватил её под попку, Елена инстинктивно обняла его ногами за талию. Ледяное пламя его силы коснулось поцелуем самых чувственных мест.
ГЛАВА 6
Елена задрожала и прервала поцелуй. Рафаэль не желал отпускать охотницу и вновь припал к её губам, притянув за сжатые в кулак волосы. Такой поступок должен был напугать, но всего лишь утвердил в желании выиграть эту битву, вернуть Рафаэля из бездны, которая проглядывала из неприветливых чёрных, как смола, глаз. Она видела многие цвета в этих глазах, но никогда такой огромной позабытой тьмы.
«Архангел, – прошептала она в своих мыслях. Елена изо всех сил старалась удержать здравый рассудок, когда Рафаэль ущипнул её за напрягшийся сосок пальцами, знающими каждое слабое место на её теле, – Рафаэль».
Он ответил прикосновением потока ледяной силы, столь сильного, что её глаза безвольно закатились. Окунувшись во тьму, она запустила пальцы в его волосы и обвила талию ногами. Её терзало ощущение неправильности, но она не собиралась убегать, даже если страх щекотал горло, настойчиво подчёркивая голод тела, которое стало влажным и готовым к ласкам. Ведь даже смертельно опасный, он оставался её мужчиной, и тело это знало, помнило удовольствие, которое он мог доставить. Правда, сегодня наслаждение могло быть немного приправлено чувственной жестокостью. Елене хотелось сдаться, позволить применить его исключительные умения на её теле, но инстинкт подсказывал, что это кратчайший путь к поражению. Поражению демонам, превратившим печальную лазурь его глаз в суровую неумолимую тьму полуночи.
«– Мои любовницы всегда были воительницами». – Так он сказал в самом начале.
С усилием оторвавшись от его губ, она отвернула лицо, судорожно вдыхая воздух. Он сильнее ухватился за её волосы, намереваясь притянуть обратно. Елена перехватила его руку. Вокруг них полыхнула снежно-белая вспышка, такая мощная и ослепляющая, что даже через закрытые глаза можно было увидеть этот свет.
– Рафаэль, – заговорила Елена, с трудом преодолевая такое безупречное режущее давление, – либо сбавь обороты, либо дай мне оружие.
Он замолчал на минуту, а затем в её голове раздался бархатистый шёпот:
«Зачем мне давать тебе оружие?»
– Затем, что женщины, которые не могут дать отпор, тебя не интересуют. Тебе ведь нравятся воительницы, помнишь? – ответила Елена, чувствуя себя так, словно из лёгких высосали весь воздух. В её голове раздался смех с оттенком беспощадности, от которой простой страх превращается в ужас:
«Правда в том, что я нахожу изысканное удовольствие в созерцании беспомощности сильной женщины, распростёртой подо мной».
Испуг разнёсся по венам. Прямо сейчас в Рафаэле не было ни намёка на её любимого, до него было не достучаться, не дотянуться, его здравый смысл отсутствовал.
– И всё же это трудно назвать вызовом, правда? – прошептала Елена, сражаясь с охотничьими инстинктами, с частью себя, призывающей выцарапать его прекрасные глаза, вцепиться в крылья, сделать что угодно, чтобы освободиться. – Я добровольно пришла в твои объятия.
Он провёл губами по её шее, рукой, державшей волосы, оттянул голову сильнее в сторону. Елена ощутила прикосновение зубов… а ниже, напор его затвердевшего члена. Вот это она понимала. Это были настоящие, земные и необузданные порывы. Приняв молниеносное решение, она прошептала:
– Возьми меня, Рафаэль. Возьми свою воительницу.
Она намеренно использовала именно такие слова, чтобы напомнить ему о связи между ними. Он замер.
«Всё-таки сдаёшься?»
Она притянула его голову за волосы и поцеловала так, как хотела сама. С влажным жаром и дикой страстью… и любовью, которая занимала всё больше места в её сердце.
«Все эти игры в подчинение – классная штука, но я хочу ощутить тебя в себе – мощного и твёрдого, немедленно».
Рафаэль сжал её бедро.
«Елена».
Её сердце замерло на мгновенье. Поскольку она знала этот тон, этот тембр голоса.
«Рафаэль. Ты нужен мне, – он единственный мужчина, которому она говорила такие слова за всю свою взрослую жизнь, единственный, кому настолько доверяла. – Ты мне нужен».
Крупное тело, прижимавшее её к стене, задрожало, ледяные покалывания силы превратились в волну ласки и тысячью невесомых, словно пёрышко, поцелуев пронеслись по коже, а затем возбуждённый член упёрся в её лоно. Елена резко втянула воздух, и Рафаэль вновь завладел её губами. Она крепко держалась за него, пока он медленно и размеренно входил в её тело. Елена выгнулась от почти жестокого, внезапного удовольствия. Рафаэль воспользовался её позой и стал играть с грудью, кусать, облизывать и посасывать, пока Елена не начала вращать бёдрами от нетерпения, вонзив ногти в его плечи.
– Прекрати дразниться, Архангел.
Он немного помедлил, а затем им завладела чистая мужская нужда. Елена очень, очень хорошо ощущала его твёрдое, гладкое тело под своими руками. Открыв глаза, она посмотрела на Рафаэля… и увидела бесконечную, беспощадную синеву. А затем он стал любить её, используя весь сексуальный опыт, накопленный за многие столетия, и заставил увидеть звёзды. Она вскрикнула, и кончила, клеймя Рафаэля своим телом, унося его за собой.
После всего Елена растянулась на кровати лицом вниз, а Рафаэль лежал на боку рядом, погрузившись в себя.
– Эй, – Елена прикоснулась к его бедру. – Не исчезай снова.
Её голос оказался более хриплым, чем она ожидала, к нему примешались страхи ребёнка, брошенного задолго до того, как её вышвырнули из праздной изящности Большого Дома.
Бедро Рафаэля дёрнулось от её прикосновения.
– Я причинил тебе боль?
Елена вспомнила, как Рафаэль однажды говорил, что её легко сломать. Знала, что у неё достаточно сил, чтобы дать жестокий отпор – но она не такая. Они не такие.
– Нет. Просто немного напугал.
– Прими мои извинения, Елена, – он легко коснулся изгиба её крыла. – Я был не в себе.
Такого признания она не ожидала, ведь, хоть они уже долгое время были вместе, всё ещё изучали друг друга. Только Архангел Нью-Йорка давно научился хранить секреты – свои, своей расы, своих приближенных из Семёрки. А теперь хранил ещё и тайны своей супруги.
– Знаю. – Она опёрлась на локоть и сжала плечо архангела, остро нуждаясь в физической связи. – Что-то не так, Рафаэль. Хоть и казалось, что тот вампир в своём уме, но когда он напал на школу, его действия были лишены здравого смысла. Ты бы это видел. Но нет, тебе не довелось.
– Я очень смутно помню свои действия в тот момент. – Рафаэль как бы спрашивал, не задавая вопроса. Он перевернул Елену на спину и положил свою большую ладонь ей на живот. Охотница знала, что потеря контроля терзает его изнутри словно зверь. Она воспроизвела в памяти прошедшее и спросила:
– Ты помнишь, как казнил Игнатиуса?
– Да. – Рафаэль немного наклонил голову, и Елена приняла приглашение, начав перебирать пальцами его волосы. – Я помню, что происходило, но все события как будто покрыты красной пеленой.
Густые, блестящие черные пряди его волос прохладным поцелуем касались её кожи.
– Если бы меня спросили, что читалось тогда на твоём лице, я бы назвала эти эмоции яростью.
– Да. – Рафаэль провёл рукой по животу Елены и положил ей на бедро. – Но я прожил достаточно долго и умею справляться с яростью. Это было… что-то иное.
Елена застыла, взволнованная его выбором слов.
– Неподконтрольное тебе? – Под слегка опущенными ресницами глаза архангела блестели, как синий адамантий[4]4
адамантий – старинное название алмаза, в комиксах вымышленный металл.
[Закрыть]. Елена не собиралась отступаться. – Поговори со мной. – Она понимала, кем он был, знала, что в его теле сконцентрировано больше мощи, чем можно вообразить и встретить, даже прожив десять тысячелетий. Елена и Рафаэль не были равными по силе. Но если говорить об эмоциях, способных заставить сердце обливаться кровью… – Рафаэль.
«Надиэль проявлял непомерную ярость», – сказал Рафаэль ей мысленно.
В результате его отцом завладело неумолимое безумие.
– Нет, – сказала Елена, даже на мгновение не мешкая, чтобы обдумать его предположение, – ты не сходишь с ума.
– Настолько уверенна, Охотница Гильдии, – произнёс Рафаэль официальным тоном, который говорил Елене, что её утверждение он принял не за что иное, как за простую банальность.
Подняв голову, она укусила его за нижнюю губу.
– Твой аромат запечатлён в каждой клеточке моего тела. Он как дождь и ветер, и временами чистое, бурное дыхание моря. Если бы что-то изменилось, я бы узнала в тот же миг.
Рафаэль поднялся, позволив Елене принять сидячее положение, и присел на край кровати, расправив величественные крылья. Каждая пушинка его перьев имела золотистый кончик, и блестели даже в приглушенном свете, тайком заглядывающем через окна. Смертельный соблазн для любого человека и бессмертного. Поддавшись желанию, Елена потянулась, чтобы прикоснуться к Рафаэлю, и как раз в тот миг он заговорил:
– Ты лжёшь нам обоим.
Нахмурившись, Елена обмотала вокруг себя простыню, позволив той свободно свисать внизу спины, чтобы крыльям было удобно, слезла с кровати и встала напротив Рафаэля, спросив:
– О чём ты?
Архангел поднял голову. На его лице отсутствовали эмоции, и такая нетронутая красота могла взбесить любого своей резкостью и чистотой.
– Запах Урама изменился?
От него несло кислотой и кровью… а ещё пахло солнечным светом. Елена вздрогнула при упоминании архангела, охваченного жаждой крови, и её лодыжка сразу же заныла в том месте, где её сломал Урам просто потому, что хотел послушать крики.
– Когда я встретилась с ним, он уже пересёк границу и погрузился в безумие, – ответила она, прекрасно осознавая важность этого разговора. – И мне не известно, каким для меня казался бы его запах, повстречайся мы раньше. Возможно, отголоски крови и кислоты появились вследствие того, кем он стал, а не того, кем был когда-то.
Казалось, её слова не убедили Рафаэля. Правда, он не стал спорить, а просто встал и натянул штаны.
– Нельзя больше игнорировать этот вопрос. Я должен поговорить с Ли Дзюань.
Жуткий холод наполнил комнату, от страха у Елены начало покалывать вдоль шеи.
– Такое ощущение, что она может слышать, когда ты произносишь её имя.
Рафаэль не стал говорить, что она ведёт себя как суеверная дурочка, вместо этого ответил:
«Да, мы не знаем, что Ли Дзюань нашёптывают ветра».
– Я не могу проигнорировать тот факт, что… приступы ярости меня стали одолевать в то самое время, как Древний архангел начал пробуждение. И так как Ли Дзюань самая старшая из нас, она единственная должна иметь хоть какие-то ответы.
– Я пойду с тобой.
Не так давно, когда Пекин сотрясался вокруг Елены, она лицом к лицу столкнулась с еле передвигающими ноги пустыми оболочками с безжизненным взглядом, которые стали неопровержимым доказательством того, что сила Ли Дзюань – тёмная. Архангел Китая возвращала мёртвых к жизни – хотели они того или нет. Это были монстры, пожирающие плоть неугодных Ли Дзюань, дабы улучшить свои истощённые тела. Но и они были жертвами, немыми, не имеющими возможности закричать. Всё же Елена слышала их, и внутри у неё всё переворачивалось при мысли о том, что Рафаэль останется наедине существом, создавшим «возрождённых».
– Это…
Рафаэль провёл длинными пальцами по подбородку Елены.
– Она пока не может видеть тебя, не по-настоящему. И я хочу, чтобы так и оставалось.
Елена вздёрнула подбородок.
– Моя безопасность не стоит того, чтобы ты подвергался риску.
Ли Дзюань была настоящим кошмаром, и её сила исходила из такого же тёмного места. В ней ни на йоту не было ничего человеческого, никакого намёка на совесть.
Рафаэль отрицательно покачал головой.
– Она не убьёт меня, Охотница.
– Нет. Но хочет… – Будь на месте Ли Дзюань другая женщина, то всё оказалось бы понятно. Но старейшая из архангелов не нуждалась в мирском – она даже не ела, что уж говорить о любовниках, – …обладать тобой, – завершила Елена.
Рафаэль посмотрел на неё так, что казалось, его взгляд прожигал насквозь, лишал кожи, заставлял подать себя на блюдечке.
– Но я хочу обладать тобой, хебибти. А эти два желания несовместимы.
Хебибти.
Красивое слово из утерянного наследия марокканских корней её матери.
– Не заговаривай мне зубы.
Архангел улыбнулся, находя её упорство до странного забавным.
– Тогда позволь логике тебя переубедить. Ли Дзюань может, как проигнорировать твоё присутствие, так и обидеться. Если я собираюсь встретиться с ней, хочу извлечь из этого выгоду.
Елена скомкала ткань простыни рукой.
– Чёрт. – Она знала, что Рафаэль прав. Ли Дзюань была непредсказуемой и могла принять присутствие «питомца» Рафаэля за оскорбление. – Сделай это быстро. Не дай ей запустить в тебя когти.
Рафаэль кивнул, от чего его волосы скользнули по лбу сияющей полуночной волной.
– Однажды ты спрашивала, как ко мне обращаться.
Елена надулась.
– Помнится, ты упоминал слово «мастер», но я решила, что мне послышалось.
– Как бы ты хотела меня называть?
Она на мгновение задумалась. «Муж» – слишком по-человечески, «партнёр» – не подходило такому могущественному существу, как архангел, «пара»… возможно. Но ни одно из них её не устраивало полностью.
– «Мой», – сказала она, наконец.
Рафаэль моргнул, и когда его ресницы поднялись, синие озера под ними охватило пламя.
«Подойдёт».
– А ты на публике – моя супруга.
– Супруга, – пробормотала она, словно пробуя слово на вкус, определяя его форму. – Да, подходит.
Супруга – больше чем возлюбленная, больше, чем жена. Это та, с кем архангел может обсуждать тёмные секреты, кто будет говорить ему только правду, даже если её не хочется слышать.
– Если эта долбанутая сука попробует что-то повернуть, – сказала Елена, имея в виду Ли Дзюань, – а проникновение в мой разум поможет не утратить связь с реальностью, тогда я разрешаю это сделать.
Рафаэль провёл ладонью по оголённому плечу Елены и остановил на затылке, большим пальцем поглаживая то место, где на шее бился пульс.
– Ты так отчаянно отстаиваешь свою независимость, и всё же так просто пойдёшь на это?
– Я знаю, что ты не станешь злоупотреблять моим доверием. – Не сейчас, когда понимает, насколько для неё важно, чтобы её разум принадлежал только ей.
– Благодарю за предложение, Елена. – Его слова прозвучали до странного формально, будто он давал клятву. А лицо было таким серьёзным, что ей не оставалось ничего другого кроме как обнять его. Простыня сползла на пол в тот самый момент, как Рафаэль свободной рукой провёл по спине Елены, прижимая к себе, а его крылья поднялись и слегка выгнулись вокруг неё.
– Когда нарисовали эту картину? – спросила Елена, наслаждаясь мгновением их близости.
– Во время твоих тренировок с Галеном. – Он ответил на её следующий вопрос ещё до того, как она его задала. – Это работа Эйдана, по моему заказу.
Елена подумала об ангеле с глазами, словно из осколков стекла и крыльями, которые сияли на солнце алмазной пылью.
– Я его ни разу не заметила.
– Он мастер маскировки.
– Большинство мужчин предпочло бы повесить в спальне изображение обнажённой женщины, – поддразнила Елена. – Ты же выбрал охотницу с кинжалами.
– Елена, ты – единственная женщина, которую я пущу в свою спальню.
Тот факт, что её любили… уже был чудом. Но то, что её любил этот мужчина, выходило за пределы воображения. И это придало смелости шагнуть обратно во тьму.
– Мне нужно рассказать, что я обнаружила в школе.
Рафаэль слушал молча, а затем спросил:
– Свяжешься с Дмитрием, чтобы выяснить, нашли ли они второе тело?
– Да. – Чувствуя гнев, и не имея возможности его выплеснуть, Елена сжала руку в кулак на спине Рафаэля. – Вампир ведь не случайно выбрал именно эту школу, да?
Его ответ разрушил последние призрачные надежды:
– Да, не случайно.
ГЛАВА 7
Прошло меньше часа, а Елена уже стояла в городском морге. Перед её глазами находилось душераздирающее свидетельство того, почему Игнатиус пролил невинную кровь. Девочку, лежащую на секционном столе, звали Бэтси – немного старомодное имя для кого-то столь юного, но, возможно, ей оно нравилось. Этого теперь никогда не узнать. Ведь горло Бэтси разорвало чудовище, окрасив постель девочки в жестокий багровый цвет. Они нашли тело, брошенное в лесу, недалеко от пруда, всего в нескольких шагах от того места, которое заставило Елену замешкаться во время слежки.
– Она не оставалась ночевать в школе, приходила только на уроки, – сказал Дмитрий, стоя с другой стороны тела. – Девочка жаловалась на боль в животе, так что учитель отправила её в лазарет. Но у лучшей подруги Бэтси есть своя комната в школе, и, похоже, она не послушалась и тайком пробралась к подруге. В суматохе все решили, что медсестра отослала её домой.
– Эвелин, – произнесла Елена, всматриваясь в маленькое личико сердцевидной формы, окружённое такими тёмными каштановыми волосами, что их можно было принять за чёрные. Согласно отчёту, глаза Бэтси своим цветом напоминали графит до того, как смерть заволокла их тусклой пеленой. – Она похожа на мою младшую сестру.
И кровать, пропитанная кровью Бэтси, также принадлежала Эвелин. Вот почему Бэтси умерла.
– Мне нужно позвонить. – Она сжала руку в кулак, несмотря на желание прикоснуться к бледной коже Бэтси в тщетной надежде – но это тело больше не хранило тепло, жизнь ушла из него. Её украли навсегда. Дмитрий закрыл тело Бэтси простыней, и на его лице Елена увидела такую нежность, что к горлу подкатил ком.
– Я распоряжусь, чтобы за твоими сёстрами установили тайное наблюдение, – произнёс он тоном, лишённым эмоций настолько, что Елена сразу поняла – это всего лишь маска.
Она кивнула, вышла в освещённый холодным резким светом коридор и прислонилась к стене. Предательская дрожь всё никак не исчезала.
– Мне жаль, – прошептала она девочке, которая никогда больше не засмеётся, не заплачет, не будет резвиться с друзьями… и другой девочке, которая скоро узнает, что её лучшая подруга мертва.
Елена выпрямилась и взяла в руки телефон, чтобы позвонить по номеру, которого не набирала с тех пор, как вышла из комы.
– Здравствуй, Джеффри.
Он ответил красноречивым молчанием. Ему не нравилось, когда она называла его по имени – но он потерял все права на обращение как к члену семьи в тот день, когда назвал Елену «выродком», пятном в идеальной родословной Деверо.
– Элеонора, – ответил её отец ледяным тоном. – Предполагаю, неприятность, произошедшая сегодня в школе для девочек, как-то связанная с тобой?
Чувство вины заставило ощутить себя так, словно все внутренности связали в узел.
– Возможно, целью была Эвелин. – Елена оперлась ладонью о стену с потрескавшейся краской и продолжила: – Её подругу, Бэтси, убили. И тебе должно быть известно, насколько они похожи… были похожи.
– Да.
– Эвелин должна знать. Журналисты скоро прознают имена.
– Я скажу её матери, чтобы поговорила с ней. – Короткая пауза. – Девочки будут учиться на дому, пока ты не устранишь тот беспорядок, который устроила, на сей раз.
Он ударил по больному, но Елене нечего было ответить. Поскольку Джеффри прав. Две младшие дочери семьи Деверо оказались под угрозой из-за неё.
– Возможно это к лучшему, – она не знала, что ещё сказать, как разговаривать с этим мужчиной, который когда-то был ей отцом, а теперь стал незнакомцем, причиняющим лишь боль.
Когда Елена очнулась от комы, вспомнила позабытые фрагменты из детства, вспомнила, как любила отца. Джеффри держал её за руку после того, как её старших сестёр убили, в той пропитанной кровью кухне, отвёл её в подвал, несмотря на резкие возражения, чтобы она смогла ещё раз увидеть Ари и Бэль. Ей нужно было удостовериться, что её сестры действительно почили с миром, что монстр не превратил их в себе подобных. В тот день её отец плакал. Мужчина с каменным сердцем заливался слезами. Тогда он был другим. Так же как и она была другой.
– Исходя из твоего молчания, – проговорил Джеффри с раздражением, – я могу сделать вывод, что директор Гильдии не передала тебе моё сообщение.
Джеффри никогда не нравилась Сара, поскольку она была частью «грязной» работы Елены. Она сжала телефон так крепко, что почувствовала, как в руке хрустят кости.
– У меня не было возможности встретиться с Сарой. – Они собирались выпить вместе кофе, поболтать. Елена с нетерпением ждала, когда сможет поцеловать крестницу Зои и увидеть, насколько та подросла.
– Ну, конечно. Ты ведь была в школе. – Твёрдым и несгибаемым, словно гранит голосом ответил Джеффри. – Мне нужно поговорить с тобой лично. Жду тебя здесь завтра утром. Если не придёшь – потеряешь право голоса в решении одного вопроса.
– Какого вопроса?
Им с Джеффри было не о чем говорить друг с другом на протяжении десяти лет до вторжения Урама в город. И даже сейчас те несколько слов, которыми они перебрасывались, больше напоминали идеально острое оружие, заточенное для нанесения максимального ущерба.
– Единственное, что тебе нужно знать – это семейное дело. – Он повесил трубку, и хоть Елена расстроилась, и слёзы – глупые, нежелательные, навернулись на глаза, она знала, что послушается приказа отца и придёт в офис. Поскольку даже если семья, о которой он говорил, распалась, она включала в себя не только Аметист и Эвелин, но и младшую дочь Маргарет – Бэт. Никто из этих троих не должен пострадать от бесконечной войны между Джеффри и Еленой.
***
Рафаэль провёл два часа в Башне вместе с Джейсоном, обсуждая сведения, из-за которых чернокрылый ангел вернулся в город, и теперь беззвучно приземлился в лесу, отделяющим его имение о дома, который использовала Микаэла на его территории. Он направлялся к маленькому бассейну, который его садовник превратил в грот в тени лиан и больших деревьев, и гадал, видела ли Елена что-то большее, нежели он.
Рафаэль знал, что он заносчив. Этого не избежать, учитывая, сколько лет он прожил и какой силой обладал. Но он никогда не был глупым. Поэтому прислушался к словам своей охотницы и тщательно усилил ментальные щиты до того, как взглянул на безмятежную потемневшую водную гладь.
– Ли Дзюань, – произнёс он, «посылая» слова через весь мир.
Существовала вероятность, что у него не получится связаться с ней, поскольку он не собирался отсылать настоящее послание. Слишком высокую цену пришлось бы заплатить. Погрузившись в Тишину, он превращался в чудовище, движимое лишь смертельно опасной ледяной силой без капли сочувствия. Именно в таком состоянии он так сильно испугал Елену, что она в него выстрелила. И шрам на крыле остался шокирующим напоминанием, чтобы больше никогда не ступать на этот путь. Если его попытка действительно не увенчается успехом, ему придётся отправить Ли Дзюань послание, написанное от руки. Старейшие из архангелов отказывались от современных удобств, таких как телефон. И всё же, через мгновение на поверхности появилась рябь – намного быстрее, чем он ожидал. Рафаэль знал, что Ли Дзюань развивается с невероятной скоростью, но столь быстрый ответ в сочетании с использованным им незначительным количеством собственной силы говорил о такой огромной мощи, что остальным членам Совета и не снилась.
– Рафаэль. – Она предстала перед ним в плоти, как только её образ сформировался на водной глади. Её лицо, как и всегда, не выдавало никаких признаков возраста. Лишь белые волосы и перламутровое сияние светлых, молочных глаз, выдавало её истинную сущность и то, во что она превращалась. – В конце концов, ты вернулся ко мне.
Он никак не отреагировал, лишь сказал:
– Думаешь, что сможешь сделать из меня своего питомца, Ли Дзюань?
Заливистый девчачий смех, словно перезвон колокольчиков, казался неправильным.
– Неплохая идея. Думаю, ты стал бы невероятно проблемным зверьком.
Рафаэль склонил голову в согласии.
– Ты дома? – Дворец Ли Дзюань находился в сердце Китая, в глубине гор, на территории, которую он никогда не пересекал, а вот Джейсону удалось пробраться внутрь ещё до «эволюции» Ли Дзюань. Когда разведчик Рафаэля вернулся из своей секретной миссии, часть его лица была содрана.
– Да, – ответила архангел, и её волосы взметнулись от порыва ветра, который больше ничего не задевал поблизости. Она продолжила: – Я выяснила, что некие плотские удовольствия мне все ещё не чужды, а где лучше им предаваться, если не у себя дома?
Рафаэль знал, что она не имеет в виду секс. На протяжении тысячелетий Ли Дзюань не интересовалась ничем сексуальным… в общепринятом смысле.
– Твои игрушки остаются в живых после подобных развлечений?
Архангел подняла палец, и Рафаэль отчётливо увидел, как она им помахала.
– Если я отвечу на твой вопрос, Рафаэль, ты назовёшь меня чудовищем.
– Ты бы восприняла это за комплимент.
Ли Дзюань вновь рассмеялась, и её жуткие, почти лишённые цвета глаза от прилива силы полностью побелели, затянув пеленой и зрачки и радужки.
– Древний пробуждается ото сна.
Рафаэль не удивился, что она угадала причину, по которой он вышел на связь. Несмотря на то, что она превратилась в чудовище из кошмаров, он никогда не сомневался в её умственных способностях.
– Да.
– Ты знаешь, сколько лет было твоей матери, когда она пропала? – спросила Ли Дзюань без предупреждения.
В голове Рафаэля всплыл образ женщины с дивными синими глазами, голосом, от которого рыдали небеса, и безумием таким подлинным и глубоким, что его можно было принять за здравый рассудок.
– Лишь на тысячелетие больше, чем тебе.
Губы Ли Дзюань выгнулись в странной улыбке, словно он её развеселил.
– Ох уж эта Калианна. Она была тщеславной. Ей нравилось говорить это людям, ведь так её возраст был почти таким же, как и у супруга.
Рафаэль почувствовал, как в груди образовалась глыба изо льда, и холод рваными нитями пополз вверх, намереваясь пронзить вены.
– Насколько старше она была?
Ответ Ли Дзюань вдребезги разбил лёд, превратив его в осколки, которые вонзились в тело и нанесли глубочайшие раны.
– На пятьдесят тысяч лет. И даже эта цифра может быть ложью. Поговаривали, что ей было вдвое больше, когда я только родилась.
– Невозможно, – в конце концов, сказал он, понимая, что не может позволить Ли Дзюань увидеть, насколько его шокировала эта информация. Ведь это то же самое, что дразнить хищника. – Ни один настолько древний архангел не станет бодрствовать.
Сто тысячелетий – невообразимо длинная вечность. Да, в их мире существовали те, кто прожили невероятно много, но если не считать нескольких значительных исключений, то большинство решало погрузиться в Сон на целые эры, просыпаясь лишь на короткие мгновения, чтобы увидеть, как изменился мир.
Улыбка Ли Дзюань исчезла, а в словах слышался шёпот тысяч призрачных голосов:
– Поговаривали, что Калианна спала и раньше, и не раз. Но после последнего пробуждения встретила Надиэля.
– И родился я. – Рафаэль вспомнил свою смеющуюся мать, поющую колыбельные, а также безумие, которое, казалось, взялось ниоткуда и полностью её поглотило. Но если она прожила столько тысячелетий… – Ли Дзюань, ты говоришь правду?
– Мне незачем лгать. Я эволюционировала даже сильнее, чем Калианна.
На первый взгляд так и казалось. Среди их вида прожитые года никогда не были показателем силы. Рафаэль стал архангелом в невероятно юном возрасте, чего раньше никогда не случалось. Да и Иллиум, которому едва перевалило за пять сотен лет, уже стал намного сильнее, чем ангелы, в десять раз старше его. Но Рафаэль не по этому связался с Ли Дзюань.
– Это моя мать просыпается? – спросил он, всматриваясь в её «слепые» глаза.
– Невозможно сказать наверняка. – Тихие перешёптывания в её голосе звучали почти как крики. – Но, масштабы катаклизмов, сила землетрясений и ураганов указывают на то, что тот, кто просыпается – древнейший среди Древних.
Рафаэль гадал, что Ли Дзюань видит своими глазами, если ради этого готова принести в жертву целый город… и остатки своей души.
– Если этот Древний проснётся, так и не вернув себе рассудок, ты казнишь его или её?
Никогда раньше не решались на подобное. Убийство Спящего архангела означало немедленную смерть, и закон касался всех без исключения. Даже Ли Дзюань, которую, казалось, невозможно убить, станет изгоем для всей расы ангелов, если пересечёт эту черту. Вряд ли богине такое придётся по вкусу. Вновь раздался переливистый смех, ещё более сбивающий с толку, нежели её внешность.
– Ты разочаровываешь меня, Рафаэль. Какая мне польза от казни Древнего? Они ничего не могут мне сделать… и, возможно, даже откроют ещё не известные мне тайны.
Тогда Рафаэль понял, что пробуждение одного чудовища сделает другого сильнее.
***
Разговор с Джеффри, ставший кульминацией болезненного похода в морг, заставил Елену почувствовать себя так, словно её избили каменными кулаками. Её так и манила возможность сбежать домой и спрятаться, просто притворится, что когда она выйдет – всё будет хорошо. Вот только это ребячество. А Елена не позволяла себе предаваться безнадёжным мечтам с тех пор, как будучи перепуганной десятилетней девочкой, поскальзывалась и падала на кухне, превращённой в место бойни.
– Ты знаешь, где Джейсон? – спросила она Дмитрия, когда они вышли из морга.
Дмитрий нажал на кнопку пульта сигнализации и разблокировал дверь ярко-красного «Феррари», припаркованного на стоянке для персонала.
– Уже устала от Колокольчика?
Вокруг Елены закружился аромат шампанского, смешанный с чем-то более тяжёлым. Ещё никогда в запахе Дмитрия не было такой резкости. Она пожалела ту женщину, с которой сегодня он планировал провести ночь.
– Ага. Собираюсь набрать себе гарем.
Открыв дверцу «Феррари», Дмитрий положил руку на крышу машины. Какое-то мгновение его лицо выражало глубокую задумчивость, и Елене показалось, что он собирается сказать что-то важное. Но затем он покачал головой, отчего его волосы немного взметнулись, и вытащил телефон, что-то проверяя.
– Он в Башне.
Её удивил такой прямой ответ и, сопротивлялась аромату шампанского, она проговорила:
– Можешь спросить его, не против ли он встретиться дома?
Дмитрий набрал номер.
– Он идёт, – ответил он ей, убрав сотовый. – Тебе здесь не взлететь.
Елена посмотрела вверх.
– Больница довольно высокая. Поднимусь на крышу. – Перейдя от слов к делу, Елена вернулась в здание и пошла наверх. Получилось довольно интересное приключение. На нижнем этаже было всего несколько сотрудников, и те, кто её видел, терял дар речи. Глубоко обеспокоенная реакцией жителей города, который считала своим домом, она прошла к лифту и нажала кнопку. Так как его использовали для перевозки лежачих больных, он был достаточно вместительным и для крыльев. Двери раскрылись на первом этаже. Две медсестры, болтающие между собой, посмотрели на неё и замерли.
Елена сделала шаг назад.
