Текст книги "Имперский цикл (СИ)"
Автор книги: Надя Яр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
– Спасибо, – Мэй подняла тыкву и отпила воды. Просто вода, очень чистая. Она поставила сосуд обратно на стол. – Всем нам сейчас есть о чём горевать. Похоже, погибло всё, за что мы сражались.
– Не печальтесь, Мэй-сан, – Итриулан улыбнулась – настолько мягко, насколько позволяли её крупные треугольные зубы. – То, за что вы сражались, имеет все шансы воскреснуть в ближайшие годы, потому что в наше время без демократических механизмов не управляемы не только гуманоиды, но даже иланэ.
«Вы сражались». Не «мы». Значит, всё.
Мэй приняла позу восприятия и понимания, одновременно чуть-чуть – в пределах вежливости – оскалившись.
– Я вас оценила неверно, Итриулан. Не так ли? Приношу извинения.
Но иланка не приняла сарказма.
– Не за что, Мэй-сан. Нетрудно так ошибиться, если ни разу не спросить соратниц, в чём их цели. Даже мы, иланэ, в таких случаях не всегда обходимся без слов, хотя наши тела выдают наши помыслы куда больше, чем ваши.
– Увы, я плохо владею вашим языком. – Мэй решила дать ей выговориться, не возражая. Реакция будет позже. Она всё равно запоздала. – Чего я не прочла в вашем теле, адмирал?
– Того же, что и во всей нашей цивилизации, – вмешалась Рейсте.
Мэй повернулась к ней, но полковник молчала, глядя куда-то мимо неё. Её рука покоилась на плече Цао Яна, коготь впивался в его кожу. Не до крови.
– Вы ведь думали, я сражаюсь за республиканские идеалы? – спросила Итриулан. – За сенат, выборы, многопартийность? За гражданские права, так, как их понимаете вы, Мэй-сан?
– И за права вашего народа, урезанные имперским расизмом, – ответила Мэй. – За свободу и справедливость. В чём я ошиблась?
– В главном, – Итриулан отпила воды из тыквы и, судя по позе, приготовилась что-то рассказать. – Мэй-сан, вы владеете языком иланэ совсем не так плохо. Что означает слово «эорэйстаа»?
– Владычица мира, – перевела Мэй титул Лааверуа, чуя подвох. – Верховная правительница, наделённая абсолютным правом приказа над всеми другими эйстаа – надо всеми иланэ.
– Ага, – совершенно по-человечески ухмыльнулась оппонентка. – Переведите-ка этот титул на бейзик, Мэй.
Упс.
Цао Ян поднял руку и бесцеремонно передвинул коготь хозяйки себе чуть дальше на спину, но в остальном как воды в рот набрал.
– Вы молчите, Мэй, это понятно. Эорэйстаа означает императрица. Лааверуа – императрица иланэ.
– В военное время, – нашлась Мэй. – До путча Рив Гэллар и вашего восстания у вас не было такой системы, каждый город управлялся самостоятельно.
– Да. Но есть тонкость. Видите ли, Мэй-сан, единый город народа под властью великой эйстаа – наш идеал. Именно поэтому мы прибегаем к нему в самые трудные времена. В древности, у яйца времён – простите мне эту романтическую фигуру речи – в первых городах Инегбана всё было скорее так, как представляют себе общественный идеал имперцы, а вовсе не так, как хотите вы. Единоличная власть эйстаа с её советницами и специалистками, достигшими своего положения благодаря таланту и труду. И сейчас все иланэ были бы счастливее без необходимости долгих демократических процедур, которые отнимают время и лишний труд, дорого стоят, в которых даже у нас не всегда побеждают достойнейшие. Мы жили счастливее в древности, на берегах тёплых морей, когда нас было мало и мы не знали иных миров и чуждых иланэ новшеств. По крайней мере, так принято считать. – Кончик гребня Итриулан посветлел – она давала понять, что у неё есть на этот счёт своё мнение. – Но наши предки совершенно точно тратили меньше времени на ерунду, вроде той, из которой состояла политика вашей старой Республики в последние сто или двести лет её бытия, и кормили несравненно меньше паразитов вроде тех, что составляли девяносто процентов её элит. Предкам зато оставалось больше времени и сил на труд, общение с друзьями, развитие наук и другие радости. Если что, они подходили к эйстаа с должными знаками почтения, и она решала проблемы, отдавая мудрые приказы. А если кто-то тяжко преступала законы, эйстаа лишала её гражданства, и такая иланэ немедленно умирала от метаболической перегрузки – вот и все гражданские права, Мэй-сан. – Адмирал ласково улыбнулась. – Эта система процветала сотни тысяч лет, и иланэ по праву гордятся её достижениями. Нам удалось сохранить тридцать семь процентов растений и животных Инегбана, нашей колыбели, а ведь большинство вышедших в космос рас уничтожают до девяноста процентов биосферы своей родной планеты – и больше. Легенды гласят, что утраченная родина людей, Терра – не более чем пустыня, выеденная до костей оболочка. Уже десять тысяч лет назад почти все болезни на Инегбане были побеждены, теперь нам грозят только инопланетные и мутантные микроорганизмы. Благодаря науке у иланэ долгая жизнь, даже у мужчин, предназначенных природой для размножения и смерти. Мы никогда не знали голода, не вызванного независящими от нас факторами. Мэй, подумайте об этом. В данный момент целый ряд миров мучается от голода, но среди них нет ни одного иланского мира. Мы некоторым помогаем. Считается, что плотоядные расы агрессивны, но мы, иланэ, очень редко воевали между собой. Даже когда города Инегбана впервые выросли настолько, что соприкоснулись границами ареалов, война была исключением, а не правилом. Из-за этого наша цивилизация развивалась так долго и медленно, без равных концу света катастроф, которые так часто случаются в истории прочих видов. Видите, Мэй, к чему я клоню? Новый порядок, система, в которую преобразовала старую Республику Рив Гэллар, для нас гораздо ближе к должному, чем республиканские дрязги. Единая императрица единой галактики, состоящей из множества городов-миров – это намного лучше былого бардака, который выносил наверх главным образом деструктивных самцов-гуманоидов.
– Но эта система для вас не сработала, – заметила Мэй. – Иначе иланэ не присоединились бы к Сопротивлению. Что было не так? Вам не дали прав, аналогичных человеческим?
Надо же, Ваше Величество, какая глупая ошибка. Мэй не смогла сдержать улыбки. Без крейсеров и ресурсов илан нас просто бы растоптали ещё десять лет назад. Если бы глупость болела, расисты орали бы непрестанно.
– И это тоже, – согласилась Итриулан. – Мы не считаем неверными все расовые законы. Многие из них оправданы. Нас возмутили только ошибки в этом пакете законов, несправедливости, такие, как препятствия для имперских военных карьер иланэ, каламари, лелои и других лояльных, благоразумных рас. Мы ведь не сепаратисты, как мерсиане, и не бандиты, как купу.
– У императрицы был человек, на четверть урта, пророк по имени Оуэн, – добавила Рейсте. – Официально он был причислен к людям, обладал всеми привилегиями – и, вероятно, угнал куда-то Девятый флот. Помните, целый флот исчез, испарился из-под руки Сигурдотир? Имперцы его сейчас ищут. Дело рук человека с уртанской кровью. Хорошо, если флот просто погиб и не вынырнет в руках тех же урта-фашистов, к примеру, в ближайшее время.
Итриулан благодарно кивнула подруге.
– Такие вот вещи и заставили нас выступить против императрицы Рив Гэллар.
– Значит, Новый порядок не сработал так, как вы надеялись, – заключила Мэй. Может быть, что-то здесь ещё можно спасти; попытаюсь. – Эта система может работать для иланэ, но не для всей галактики. С другой стороны, Республика протянула почти три тысячи лет, хоть и с перерывами. Это очень много. Почему бы не восстановить её, обновив?
– Потому что для неё нет стройматериала, – отрезала Рейсте.
– Моя эфенселе права. – Итриулан прикрыла глаза третьим веком – как бы окончательный приговор. – Из развалин борделя не выстроишь крейсер, Мэй-сан, вы не можете этого не понимать. Можно построить дом. Общий дом. Народы галактики в данный момент в таком состоянии, которое позволяет совместно жить дальше только в рамках империи. А вместе жить нам придётся, иначе орда Агерран сожрёт нас – боюсь, в прямом смысле. Не думайте, что меня это радует, Мэй. Суверенное государство иланэ – совсем неплохая идея. Вкусная.
Там у тебя был бы шанс на высшую власть, поняла Мэй. Эорэйстаа Итриулан, великая военачальница нынешнего поколения. И ты от этого отказываешься? Самопожертвование? Предательство.
– Но ведь империя не работает с не-иланэ как система? Вы это сами признали.
– Работает, – возразила Итриулан. – Гуманоиды постоянно создают планетарные империи, и у них получается. Многие из таких проектов живут достаточно долго. Чуть не сорвалось на этот раз – но империя спасена. Конечно, трудности есть и будут – всякая гуманоидная империя несёт в себе зерно собственной смерти. Эйстаа иланэ всегда была заинтересована в процветании города потому, что город обеспечивал защиту её потомству, которое было отнюдь не спрятано во дворце, а уходило в воды и выходило на берег вместе с потомством других горожанок, так же боролось потом за знания и положение в обществе. Может быть, если бы дети гуманоидных элит тоже росли среди простого народа... Но ваши самцы никогда этого не допустят.
– Если мы говорим о факторе гуманоидных самцов, Рив Гэллар была женщиной. Вы были вынуждены против неё восстать. Ариан Торн – мужчина, и вполне типичный для патриархата. Что заставляет вас думать, что его власть будет лучше?
– Общение с ним, главным образом, – Итриулан засмеялась, негромко и радостно, как будто говорила о чём-то запретном, но очень хорошем. – В истории фактор личности очень важен, кому это знать, как не нам, иланэ. Деструктивное безумие императрицы Гэллар было тесно связано с её личностью и с верой, которую она исповедовала.
– Торн исповедует ту же веру, – сообщила Мэй. – Он мирской аколит Прямого Пути, вдовец императрицы, их Великого магистра. Тьма до сих пор не съела его рассудок, но у него впереди ещё много лет, чтобы свихнуться. Много лет на троне.
– Не съела, да. И не съест. У адмирала Торна нет духовных способностей, позволяющих общаться с тем, что вы зовёте Тьмой, впустить это в себя и впасть в безумие. Нет у него и желания убивать и крушить всё живое, не подчинённое его воле. Императрица Гэллар начала с истребления адептов конкурирующего ордена и дальше продолжала в том же духе, уничтожая своих же подданных, больше и больше, пока не убили уже её. Дивавьядха начал с того, что отменил в своём флоте вредные расовые законы и преследования за веру. Он собирается позволить вашему брату восстановить Орден Храма и даже поможет ему его финансировать. Разве вы не рады, Мэй?
– Дива...?
Она поняла, в чём дело, но уже проговорилась.
– Это его имя, Мэй-сан, – сказала Итриулан. – Дивавьядха Чайастайин Авьягра д`Упакшатри Нари-па да-Раштра. Настоящее имя адмирала Торна, он мне его сказал, когда спрашивал, чем возмущены иланэ и что он, будущий император, для нас может сделать. Как правильный муж, вопрошающий, чего хочет его госпожа. Таким он был для императрицы, таков он и для империи. Не счёл ведь автоматически, что его интересы и идеалы равняются нашим. – Иланка улыбнулась ещё шире. – Длинное экзотичное имя, правда? Сразу и не запомнишь.
– Красивое имя, – холодно ответила Мэй. – И человек он красивый. Вы с ним говорили по ансиблю, верно? Не лично. Когда государь-император вам что-нибудь обещает, это прекрасно, Итриулан. Например, полную безопасность на его корабле, если вы не станете вредить или бежать. Когда он воспользуется полученной властью, чтобы разложить вас на кресле и всласть оттрахать, будет поздно обсуждать с ним условия и продолжительность акта. Поблажки надо выторговать заранее.
В повисшей тишине Мэй увидела, как Цао Ян поднял голову и смотрел на неё – удивлённо, так удивлённо. И с узнаванием. Тьма, о Тьма побери. Она не хотела это рассказывать. Внимательные иланки видели в её позе душевную боль, она это знала – воспоминание о физической боли, режущей грудь и живот, об удушье, которым сменилось острое удовольствие от тела адмирала Торна, от его ненавистных, желанных объятий. Аллергическая реакция на экзота. У тебя, Ян, так бывало?
Рейсте сняла руку с плеча мальчика. Мэй ожидала, что её ударят, но иланка просто пододвинула к ней тыкву с водой.
– Вы понимаете, Мэй-сан, что я не могу проверить такую информацию, – сказала Итриулан, когда Мэй закончила пить. Она не спешила поставить тыкву обратно, слушала, пряча за ней лицо. – И не могу учесть её как фактор. Ещё и потому, что знаю, где вы провели эту ночь – очевидно, по собственной воле.
Тыква со стуком встала на стол.
– Бывайте, Итриулан. – Мэй поднялась. – Если что, кричите. Может быть, я сумею помочь. Мне никто не помог, но бывает иначе.
– Обязательно крикну, – ответила иланка. – Иначе ведь гуманоиды и не заметят, что что-то не так. Пока мы не закричим от боли и не начнём убивать. Вы вот не замечали. Мы, иланэ, пришли к вам, людям-республиканцам, и предложили помощь. Не вы к нам. Теперь я опять устраняюсь и оставляю сцену вам, красивым и теплокровным, умеющим сопереживать другим. Тем, у кого нет треугольных острых зубов, гребня и чешуи.
Мэй остановилась у двери.
– Кстати о теплокровных. Отпустите мальчика со мной, Итриулан. Пора знать меру.
Рейсте и Цао Ян испуганно застыли. Как один организм, горько отметила Мэй.
– Можешь уйти с ней, если хочешь, – сказала мальчику адмирал. – Ты не обязан жить с иланэ. Ты свободный гражданин, я тебя не держу.
– Я тоже, – глухо сказала Рейсте, глядя в какую-то точку перед собой. Она распрямила пальцы, хотя не убрала руку с плеча Яна. – Хочешь – можешь идти.
– Я не хочу, – быстро проговорил Цао. И уже спокойнее: – Никуда я с ней не пойду.
– Ты человек, – сказала Мэй. – У тебя есть права человека.
– Я иланэ. Я часть нации иланэ, Мэй-сан. Правда. Вы поезжайте спокойно домой, а я здесь живу.
Ян подался назад, прильнул к Рейсте и сжал в ладони один из её когтистых чешуйчатых пальцев. Он принял решение и на Мэй уже не смотрел.
– Концепция нации – преинтересная штука, – сказала Итриулан. – Она плодотворна и для имперцев. Передавайте привет адмиралу Торну, когда опять с ним увидитесь, Мэй. Скажите ему, я скучаю.
...
Тревога Эрне оказалась напрасной – взрыв на стене блока устроили не ксенофобы. Несколько фарги разжились новогодними фейерверками, чтобы отметить ими конец гражданской войны и почтить память Айала. Фейерверки были мерсианские и грохнули, как обещал производитель – с артиллерийской мощью.
Когда флаер снялся с площадки, Мэй проверила качество записи. Замечательно. Включила комм в кармане перед высадкой, и только. Как просто.
Ми Ми Онг и остальной республиканский совет будут совсем не рады всё это услышать.
...
...
– Торн?
– Адмирал Торн для вас, Уэллан.
Он полулежал на подушках в окружении маленьких медицинских дроидов и десятка голографических экранов – пепельно-бледный, и говорил негромко. Как резал. Слова ударили Нив по губам жёсткой волной стыда и обиды. За ними прорезалась злость – пока что маленький огонёк.
– Да, сэр. – Нив Уэллан встала у стены, стараясь быть незаметной. Дворцовый медик-дроид МДр101, старый приятель, приветствовал её церемонным поклоном без слов. На стенах и в углах комнаты сидели боевые дроиды-"пауки", следили за ней зелёными точками электронных глаз. Йелена Сигурдотир, конечно. Здравый стейтмент начинающегося сотрудничества.
Впрочем, модель «пауков» была Нив знакома.
Как и плывущая информация на экранах. Торн мог быть ранен или болен, но он не отдыхал, а работал. Нив впервые увидела, как он это делает – читает поток информации, фильтруя, организовывая и вычленяя паттерны, говорившие ему то, чего больше никто не знал. Это умел и каждый ИИ, однако ИИ совершали смешные ошибки через два раза на третий, делали выводы, которые были машинно логичны, но неверны. Ариан Торн ошибок почти не делал. Ему были опасны только случайности, хаос, невероятная прихоть событий.
Изображения и тексты на экранах сменялись довольно быстро, но не с компьютерной скоростью, и Нив без труда разобрала, над чем работает адмирал. Новости столицы с комментарием ИСБ, новости Галактики с ним же, доклады спецслужб галактического Ядра об увольнениях и назначениях губернаторов, произведенных Торном. Республиканские новости – вот как, ИСБ их всё-таки здесь принимает, а простым людям каналы мятежников отрубили. Документы по пропавшему Девятому флоту, доклады о ротации войск из секторов Ядра и провинций. Нив мстительно ухмыльнулась. Губернаторам-сепаратистам не позавидуешь. Не требовалось быть гением-паттернистом, чтобы понять, что следующим шагом Торна будет фильтрация и «реморализация» провинциальных офицеров, а также снятие и арест как минимум пятерых имперских чиновников, возомнивших себя царьками собственных государств после смерти императрицы. Кого-то даже прислонят к стенке, как Столтенберга.
Нив это очень нравилось.
– Я пришла вам помочь, – сказала она.
– "...вам помочь, сэр", – поправил Ариан Торн. – Спасибо. Отложим это, я занят.
Нив Уэллан вздохнула и села в кресло напротив его постели. Тяжёлый человек. И пациент он будет трудный.
Экраны остановились. Нив подняла взгляд – Торн уставился на неё, не мигая. Глаза у него запали, под ними лежали тени. С их предыдущей, первой и последней встречи он потерял несколько килограмм веса и смотрелся чуть ли не тощим. Но выдержать его взгляд было трудно, словно смотреть в сердитые звёзды.
Он ждал.
– ...Сэр, – выдавила она. – Простите, сэр.
Не удостоив её ответом, он снова переключился на голограммы. Те поплыли, мерцая и бормоча, в прежнем темпе.
Зря ты так, адмирал.
И ты, Йелена. Я ведь знаю этих роботов, знаю всё во дворце. Я здесь выросла. Ты забыла.
Её добрые намерения, проникнутые милосердием госпиталя Кэнион, куда-то пропали. А злой огонёк разгорался, рос. Ещё немного, и он всё поглотит, горячая тьма. Бессмысленно сопротивляться, гнев – это сила. Вот, например – ...
Нив представила себе большой оранжевый, как в мультике, выключатель, подвела от него проводки куда надо и нажала, сделав крошечное движение пальцем. Дроиды-"пауки" погасли и все как один попадали вниз со стен. Рободоктор сложился и тоже грохнулся на ковёр. Адмирал повернулся к Нив, на лице его читалась... лёгкая досада. Толчками воли Уэллан перекрыла двери и тайные входы в стенах и потолке, встала и подошла к Ариану Торну. Глядя прямо в его огневые глаза, достала меч.
– Интересно... – она повела рукой, и его покрывало слетело на пол. – Я вот думаю, адмирал – вам для войны нужны все части тела? Вряд ли. Вы же не Кай и не я, не ведьмак-боевик. Ваше могущество – ваш великий разум. Если я, например, отрежу вам ноги, вы всё ещё сможете командовать флотами и защитите нас от орды Агерран, как всегда мечтали. Ноги вам, впрочем, сделают новые, но, может, это приключение отучит вас ходить ими по людям.
Он был в белой рубашке и серых штанах, без носков. Штаны были испачканы кровью, как и простыня, и его локти, и видимая полоска кожи на животе. Сильный и грозный, теперь он казался беспомощным. Трогательным. Нив это тронуло только в одном смысле: ей захотелось добавить к засохшим пятнам ещё больше крови из его жил. Растерзать! – гудело её презрение, злоба. Ярость и Тьма.
– Опять, Уэллан?.. Я думал, мы это проехали.
– Естественно. Ты ведь себе и представить не можешь, что ты по кому-то пройдёшься, а он это не «проедет». – Она поднесла острие меча к его лбу, прямо над переносицей, меж спадавшими прядями иссиня-чёрных волос. С их встречи у адмирала изрядно прибавилось седины. Нелегка жизнь мудака. – Ты меня обманул. Развёл, как лохушку. Травил моих друзей, как крыс, бросил меня на грёбаном астероиде без корабля и денег. Мы так не договаривались, адмирал, сэр.
В ней поднялось потрясающее желание пронзить клинком его голову, ото лба до затылка. Всего лишь двинуть рукой, нажать пальцем и удлинить острие – так просто. Нужно было что-то сделать, иначе Тьма одолеет, рука сотворит что хочет. За дверями уже стояла охрана и ИСБ, но они не шевелились – поголовно замерли в ужасе.
Нив повела меч вверх и в сторону и срезала прядь его волос. Потом провела острием клинка по груди и животу, взрезая одежду – и зашипела сквозь зубы. На правом плече Ариана Торна красовался бледный рваный шрамик-полумесяц – след от укуса. Ни с чем не спутаешь.
Ещё один удар. Мама, зачем? Зачем _он_? Тебе что, было мало Гэна? От шрама Тьма пустила в него корни, пока ещё очень тонкие паутинки. В плечо, в позвоночник, в сердце. Нив ясно видела их. Пока ещё? Нет, это было давно. Торн лично видел императрицу лет десять назад, двенадцать. Потом уже только по ансиблю. Он до сих пор держится, сукин сын, корни так слабы. Ему это удаётся, ему, но не мне. Убью.
В фантазии Нив Уэллан кипело всё то, чего ей хотелось – хотелось Тьме в ней. У желаний был привкус мамы. Императрицы. Сесть на него, насладиться им как мужчиной, взломать рукой грудь и высосать сердце. Оно будет трепетать под губами и биться, сладкая плоть и кровь. Он будет ещё жив в этот момент. Нив сглотнула.
– Приступим к веселью?
– Можно мне последнее желание? – тихо спросил адмирал и опустил веки, будто смиряясь со своей участью.
Она вдруг запнулась. Горящие звёзды, что так её злили, погасли, бесстрашный огонь его глаз больше не подпитывал в ней пламя гнева. В голове у неё что-то тронулось. Прояснилось.
– Вы подумали о том, как Кай среагирует на ваш поступок, Нив? Как он на вас посмотрит, если вы меня искалечите или убьёте? Что скажут все наши единомышленники, имперцы? Или мы уже не ваши единомышленники? Вы действительно превратились в отребье, банальную уголовницу, служащую только себе и таким паханам, как ваш друг Эль Мамбо? Вы, ученица императрицы. Я в это не верил, поэтому и впустил вас сюда. Я доверился вам.
Его голос был тих, но твёрд и резал безжалостно. Отрезал от чего-то что-то – ярость от воли. Тьму от неё, от Нив.
– Убив меня, вы навсегда утратите Кая. Он никогда не простит вас.
Кай. О, милый Свет. Кай попросил меня прийти сюда помочь, а я – ...
– Никто не простит, – спокойно продолжал Торн. – Вам не останется места в нашей галактике, Нив, вам придётся бежать. Есть только одно место, где вам будут благодарны. – И он открыл глаза. – Орда. Только Орде вы сделаете хорошо.
Нив Уэллан отступила назад и отвела клинок в сторону. Стража. Что теперь делать? За дверями стража. И наверняка Йелена Сигурдотир.
Нет, у меня есть заложник.
– Ордынцы, конечно, поблагодарят вас, – сказал заложник. – По-своему. Дадут возможность искупить грехи страданием. Они жгут ведьм заживо, Нив. Таких, как вы и Кай. Этого требует бог Орды. Ваш орден невероятно ценит контроль над материей и над жизнью, но знаете, что я скажу? Когда ты горишь, теряешь контроль над собой. Абсолютно. Поверьте мне, я однажды горел.
И я. Я в огне.
Кай, ты здесь?
Всё вдруг прояснилось. Нив судорожно втянула воздух, громко, с придушенным звуком, и убрала клинок в рукоять. Потом снова шагнула к адмиралу сквозь застывшие световые экраны и положила меч в его руку. Дальше делать было вроде нечего, и она села на пол тут же, опираясь на кровать. Нащупала на ковре покрывало и протянула его Торну.
– Кончилось? – спросил он, без снисхождения, но с участием.
Она кивнула. Ей должно было быть стыдно, но на это не осталось сил.
– Не включайте пока что дроидов. Откройте двери.
Она так и сделала. Охрана и ИСБ, должно быть, слышали каждое слово, потому что дверь в кабинет открылась не сразу. Краем глаза Нив видела черно-золотые силуэты в глухом доспехе, а за ними серые мундиры.
– Всё в порядке, – сказал Торн. – Отставить тревогу.
Никто не двигался.
– Йелена, можете забрать дроидов. Не трогайте Нив Уэллан, она остаётся здесь. Пришлите прислугу, мне нужна моя униформа, стандартная, и армейский пластырь С4, два листа. Горячую ванну пусть приготовят.
Вошедшие ещё пару секунд стояли, как поражённые громом, а потом зашевелились.
...
– Нив, вы отдохнули?
– Да... – спохватившись, она добавила: – ...сэр.
Торн коснулся её плеча.
– Возьмите свой меч. Теперь вы можете мне помочь, как хотели.
...
Она должна была сконцентрироваться, чтобы увидеть, что с ним не так. Это было нелегко, потому что её сознание слегка плыло, словно освобождённое от боли и от груза. Трудность исцеления всякий раз заключалась в том, чтобы отринуть равнодушие и презрение Тьмы к пациенту, надёжно запереть ярость и ненависть к нему – жалкой травинке на ветру времён, несуразной причине траты её ресурса. Пациента нужно было возлюбить.
Нив взяла Торна за руку, сжала его предплечье, зажмурилась. Кай? Помоги. Она не считала, что он помогает на самом деле – сама мысль о нём облегчала ей выход к Свету.
Выход. Нащупала... И... Всё, контакт.
Нив улыбалась, видя своим вторым зрением, как золотое тепло Сети течёт по её рукам, её пальцам к человеку, уже четвёртому за эти сутки. Четверо, это было так мало. Война перемолола гораздо больше, на много порядков. И всё-таки, двое солдат и женщина, и вот ещё один. Тоже солдат.
Просто ещё одна жизнь.
Свет тёк от неё к адмиралу Торну.
...
– Помогите мне встать.
– Сэр, лучше я – ... – вмешался оживший врач-дроид. Отключение на него никак не повлияло, он его, кажется, и не заметил.
– Спасибо, Эм Дре, Нив справится.
Он сел в постели, держась за неё. Разрезанная рубашка распахнулась, и Нив Уэллан увидела нож.
– Сэр?..
Она моргнула и тряхнула головой. Её зрение в таких вещах было ненадёжным, как большая часть её способностей после смерти (мамы) императрицы. Нет, точно, острие ножа. Тень, призрак. У вещей бывают призраки? Нив глянула на спину Торна. Вот оно, вот откуда вся эта кровь.
Она бездумно потянулась к рукояти ножа, чтобы вытащить его из своего пациента. Ей чуть было не удалось его схватить, но чуть было не считается. Пальцы прошли сквозь бесплотную рукоять, а в следующее мгновение Нив, как ошпаренная, отдёрнула руку.
Что, если Торна это убьёт?
С ранеными такое случалось. Чужеродный предмет, пробивший их тело – иногда даже мозг – закрывал разрывы в сосудах, и человек держался, а вытащи такой предмет – и раненый истечёт кровью. Нет уж, это не для её способностей дело, тут нужен Кай. И доктор Самокиш.
– Сэр, есть очень хороший врач здесь, в столице – ...
– Я знаю. Эс Ди, – обратился адмирал к слуге-дроиду, – замени постель и принеси мне завтрак. Рисовые шарики с угрём и красный чай.
– Немедленно, сэр!
Дроид засуетился, примериваясь забрать покрывало и простыни. Торн прихватил рукой разрезанный Нив пояс штанов, поднялся на ноги и стоял, почти не шатаясь.
– Пойдёмте в ванную, Нив. Эс Ди – посетителям, кроме Эдо, ждать в кабинете.
...
Ванна, конечно, уже ждала, полная голубой воды с лёгкими благовониями. Торн отошёл в туалет – один – потом сбросил одежду, непринуждённо, словно Нив здесь не было. Она думала, что он прикажет ей сексуально удовлетворить его, и готова была это сделать. Но адмирал просто опустился в ванну, велел ей сесть рядом, протянул руку и сказал:
– Продолжайте, пожалуйста. Мне сегодня надо дать пресс-конференцию.
...
– Откуда вы берёте силу, Нив, которую даёте мне?
– Из... Сети, – ответила целительница. – Из Света.
– Не от себя или кого-нибудь ещё?
– Нет, – ей было радостно об этом говорить. – Это не нужно. Света не бывает слишком мало. Он неисчерпаем, бесконечен. Ещё полчаса, и вы будете совершенно как новенький.
...
Вся спина у него была в шрамах от плети. Один под другим, как борозды на поле.
– Адмирал, это ваши сородичи вас так избили? – Вопрос не казался слишком фамильярным. Обстановка располагала.
– Нет. Йелена Сигурдотир. Она меня арестовывала когда-то, одиннадцать лет назад. И пытала.
– Меня тоже, – Нив рассмеялась. У них было что-то общее. – А почему вы не убрали эти шрамы, сэр?
Он говорил, что горел – вероятно, в бою – но ожогов она не видела.
– Потому что исчезновение шрамов могло бы размыть мою оценку окружающей действительности, – ответил Ариан Торн. – Самым непозволительным образом. Я иногда провожу рукой по спине, смотрю в зеркало, и это помогает помнить, где я нахожусь. Даже сейчас, после ряда побед. Сейчас это особенно важно. Подайте-ка полотенце.
...
Полотенце было в розовых разводах – он не отмылся как следует. Не хотел тратить силы. Дроид принёс униформу и водонепроницаемый пластырь, и Торн наклеил первый лист себе на грудь, закрыв призрак раны. Второй он подал Нив:
– На спину, туда же.
Она осторожно накрыла пластырем то место под его лопаткой, стараясь не думать, что накрывает рукоять ножа, и это может причинить боль.
– Теперь, если кровь пойдёт, под пластырем и останется.
В комнате адмирала уже ждал Эдо, загадочный шеф службы безопасности флагмана «Махадэва» и всей центральной группировки имперского флота, с папкой свежих указов на подпись. Торн сердечно приветствовал его, сел за стол и, быстро поедая рисовые шарики, просмотрел документы. Нив беззастенчиво подглядывала. Среди прочего – пять смещений, те самые, с приказом немедленно прибыть в столицу для доклада, и ещё три таких же приказа без увольнений. Три бывших имперских губернатора и два вице-адмирала, Марлов и Лунь, после смерти императрицы сочли за лучшее стать вольными варлордами, а очень скоро – и баронами-разбойниками Центральных секторов 1 – 5. Теперь их ждало бегство в никуда либо трибунал и стенка. У троицы более конструктивных деятелей, державшихся вместе против предателей и мятежников, был шанс отмазаться. Ариан Торн приложил палец к ИД-полям под текстами и расписался под каждым документом – древнейшей азбукой рома, с немым "е" в конце имени. Thorne.
Эдо забрал указы и откланялся. Он выглядел как бледный гуманоид со слегка смазанными чертами лица, но второе зрение Нив Уэллан было не обмануть. Шеф СБ «Махадэвы» не имел с гуманоидами ничего общего. Эдо походил на живой океан, зачем-то решивший влить себя в форму человека, как в сосуд, а на самом деле странный и бесконечный. Это существо светилось из глубины. В нём не было ни следа Тьмы.
...
Прежде чем выйти в кабинет, Ариан Торн вытащил из кармана своих вчерашних брюк маленькую и круглую серьгу-пайцзу. Чёрная точка в серебре – мирской аколит Прямого Пути. Орден, ещё один общий момент между ним и Нив. В детстве, одиннадцать лет и эпоху назад, она видела Торна с этой серьгой в ухе. В левом, как положено.
Он подержал пайцзу в ладони, сжал и опустил в карман. В мочке его уха всё ещё была заметна дырочка, но она почти заросла. Он эту пайцзу не носил уже очень долго.
...
В кабинете сидели генерал Герион, старый добрый вояка, и Йелена, которую Нив мечтала убить, но это не имело значения, потому что прямо в дверях её и адмирала встретил Кай Оками. Он по-флотски отдал Торну честь, лукаво и невинно улыбаясь.
– Привет, адмирал – и Нив.
Подхватил её под руку – правую, в рукаве которой был меч – и галантно отвёл к креслу рядом с собой, подальше от Сигурдотир. На обоих отворотах плаща Кая был вышит Круг Света, символ Ордена Храма. Свет любопытно выглядывал из кругов, ощупывал мир лучиками, как цветы лепестками. У Нив от него болели глаза. Сама она тоже была одета в орденский плащ-покров. Символ Прямого Пути смотрел с её груди, чёрная точка в белом поле в чёрном круге. Тьма. Они – Свет и Тьма.
