Текст книги "Имперский цикл (СИ)"
Автор книги: Надя Яр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
Пока она разглядывала Кая, все успели поздороваться, и над столом завращалось изображение замороженного чудовища в биохазардной армейской камере. Ордынский агент-убийца. Нив поморщилась. Тварь была отдалённо похожа на десятинога и паука, но как-то нехороша на вид. Ещё менее хороша, чем хищный десятиног с когтещупальцами. Решительно, хуже. Она наводила оторопь, даже дохлая.
– Мы презентуем СМИ вот это, – объявил Ариан Торн. – Через полчаса. Оками, Уэллан, встанете рядом со мной – Свет по правую руку, а Тьма по левую. Не перепутайте, пожалуйста. Говорить буду я. Покажем и запись убийства техников этим монстром, а также запись ночного боя.
Торн включил голограмму, и Нив увидела, как Кай убивает такую же тварь, рубит её на куски в наглухо запертой комнате и бросает части тела врага в большую декоративную вазу. По углам комнаты на записи лежали скелетированные тела пятерых жертв чудовища. Охранник Торна, Фереште, тоже лёг в этой схватке – лишился жизни и головы. Тварь её откусила.
– Потом я прошу вас, Оками, ответить на их вопросы. Фильтруйте, что говорите, не спровоцируйте панику. Если вы двое, – Торн указал на Кая и Нив, – хотите объявить о своей помолвке, сделайте это в самом конце, когда будете уходить с трибуны и вслед вам будут кричать вопросы.
Нив замерла. Помолвка? Со мной? Я – и Кай?!
Она почувствовала себя даже не просто грязной – чёрной. Как мама, как Тьма. Нельзя. Я же его запачкаю.
Кай сжал её руку, и грязь потеряла значение. Не исчезла – она была неважна, будто что-то налипшее на подошве.
Он будет чудесным мужем.
– Такая богатая для всех сплетников новость немного отвлекла бы население от страхов, которые неминуемо вызовет наш доклад, – сказал Торн, глядя на Кая, потом на Нив и обратно. – Я, разумеется, не настаиваю. Дело ваше. – Кай вдруг поднял руку, желая что-то сказать, как школьник. – Оками, что-нибудь ещё?
– Да, если уж у нас есть время. После конференции я сразу еду к будущим ученикам, в больницу. Познакомиться. – Кай достал комм и развернул фотографию какой-то доски с рисунком. – С Муной не выйдет, сэр, там нехорошая атмосфера для школы. А в штаб-квартире пророка Тьмы я нашёл вот это.
Он передвинул фото на стол, так, чтобы все видели, и увеличил.
– Ячеечная схема, – заметил Торн. – Йелена, это то, о чём вы доложили?
– Да, организация Оуэна.
– Они мертвы, – сказал Кай. – Большинство. – Он указал на имена и клички в нижней части пирамиды. – Выжили только эти, под чёрным квадратом, и то не все.
– Сеть на уровне каменного века, – согласилась Йелена. – Но свою роль она сыграла – научила вот этих, – она обвела пальцем верхние иконки, – командовать и сотрудничать ради единой цели. Где вы это взяли, Оками-сама?
...Сама? Собнючка назвала Кая титулом Гэна, его отца. Нив поразилась наглости. Однако Кай был невозмутим.
– В прошлом, – ответил он.
Йелена знающе кивнула – ей хватило объяснения.
– Как полагаете, дамы и господа, ради какой цели Оуэн это затеял? – Адмирал выглядел так, будто уже догадался, но из политеса хотел и мнения подчинённых.
– Чтобы создать проблемы, – сказал Кай, увеличивая центр рисунка. – Вам, адмирал, и всякому на вашем месте. Получается, и мне. Этот чёрный квадрат – форма Тьмы, мне с ней придётся столкнуться в ближайшее время.
– Этот квадрат – земля, Оками, – вмешался до того молчавший Ланс Герион. – Священный чернозём народа урта, который они призваны щедро полить кровью йута, дорусов, аретов и остальных людей, до кого дотянутся руки. Это символ урта-фашистов, их Уртанской Повстанческой Армии, с наследниками, подхалимами и нынешним убогим косплеем.
– Одно не мешает другому, – заметил Торн. – Оуэн был на четверть урта. Логичная связь.
– Здесь ещё крейсер, адмирал, – сказал Кай, сдвигая фокус картины на чёрный корабль. – Похоже на «разрушитель». У них он есть или был. И эти галочки вокруг – что это, маскировка, астероидное поле? Звёздное скопление вроде Глутонской впадины?
Адмирал Торн вздохнул и коснулся лица ладонью.
– Оками, вам необходим курс имперского офицера. Срочно. Хотя бы краткий. Ланс, это на вас. Найдите для Оками-сан наставника, подходящего по менталитету.
– Есть, сэр. Думаю, что полковник Несс справится.
– А спать я когда буду? – запротестовал Кай.
– После курса, – адмирал отлепил руку ото лба. – Оками, эти галочки – не астероиды и не звёзды. Это остальные корабли. Так во флоте рисуют тактическую группировку, не заморачиваясь голограммой. Большой корабль и две-четыре галочки по углам. Здесь галочек многовато. Йелена, поздравьте мастера Кая, он отыскал наш пропавший Девятый флот.
– У уртанских фашистов? – Кай присвистнул. – Офигеть.
– Поздравляю, Оками-сама, – Йелена радостно ухмыльнулась. – Теперь вы бы ещё сходили туда, сами найдёте куда, и привели нам флот обратно. Заодно зарежете квадратного чернушника. Раз он фигурирует в деле, это по вашей части.
– Здравая мысль, – сказал Торн. – Обсудим её попозже.
Кай пробормотал что-то насчёт «спать», но это явно была шутка. Наверное. Многовато задач одновременно, думала Нив; ей это не нравилось. Охранять столицу от агентов Орды, обучать учеников, восстановить Орден Храма, теперь вернуть флот, и придётся бить каких-то фашистов. Как Кай с этим справится? Сама она всегда получала одно чётко очерченное задание и только над ним и работала, осушая проблему до дна. Теперь проблем и заданий десятки, сотни, и это крупных. Помельче – тысячи.
Над столом зажёгся огонёк вызова. Адмирал ткнул в него, не глядя, и они услышали голос Элис, дворцовой ИИ.
– Сэр, пресс-конференция собралась.
– Пора, – адмирал Торн поднялся и застегнул верхние пуговицы кителя, приводя себя для народа в парадный вид. – Оками, Уэллан, идите прямо за мной. Если я начну падать, не допустите этого. Без рук – используйте ваши силы.
Нив встала, и они с Каем рука об руку вышли из кабинета за Арианом Торном. Тьма и Свет. Ланс Герион и Йелена следовали за ними. Адмирал и его люди отправлялись решать проблемы – одну за другой и всю массу одновременно.
Эпилог
– Адмирал, с этим будет трудно.
Они покинули забитый репортёрами конференц-зал, оставив его на удивление молчаливым. Двери отрезали их от неминуемой вспышки шума, и тут Оками поднял к лицу Торна какую-то бумагу.
Приказ о смещении вице-адмирала Луня. Бывшего вице-адмирала, ныне диктатора сектора 5 и отменного отморозка.
– Вы это что, взяли у Эдо? – Ариан Торн приподнял бровь. – Как вам удалось?
– Я тот ещё проходимец, – признался Кай. – В детстве выращивал крак, сестра у меня мятежница, друзья – контрабандисты. Маленькое воровство уже ничего не изменит. – Он потряс листом. – Этот парень, Лунь, не придёт на суд добровольно.
– Я этого и не ждал, – сказал Торн. – Смещать Луня будем силой.
– Вы хотите послать за ним генерала Гериона?
Адмирал с Лансом обменялись взглядами.
– Я не читаю ваши мысли, сэр, – пояснил Кай. – Ваша защита невредима. И к генералу в голову не лезу. Но время... полупрозрачно, и я предвижу проблему. – Он указал на Гериона, не глядя. – Для него, прежде всего. Сколько крейсеров вы берёте в Пятый сектор, генерал?
Торн кивнул Лансу, разрешая, и тот ответил:
– Четыре. Этого мало?
– Мало, – сказал Оками. – У Луня их шесть, и ещё что-то очень мощное. Я бы сказал, это сфера.
– Люди Луня готовы его предать, – заметила Йелена. – Две трети его капитанов немедленно сдадутся законной власти.
– Они – да, но не сам Лунь, – сказал Торн, – и не команда флагмана, его личное войско.
– Генералу этого хватит. – Кай провёл рукой по горлу – однозначным жестом.
– Герион, возьмёте с собой ещё два «разрушителя», на ваш выбор. Не «Махадэву». И пять крейсеров адмирала Итриулан, с ней самой во главе. Командование операцией на вас, командование битвой, если начнётся – на ней. Вы сами в таком случае держитесь в арьергарде, не рискуйте. – Адмирал Торн забрал из рук Кая Оками приказ и передал генералу. – Иланы должны идти под имперским штандартом, как вы. Просигнальте на корабли Пятого, пусть обратят внимание на штандарт. И возьмите сферу, конечно. Шестнадцатая висит на орбите Петры. Она не доукомплектована, но «скелет» присутствует. – Он повернулся к Каю. – Так лучше?
Оками просиял и поднял оба больших пальца вверх.
...
Герион вспоминал этот жест, наблюдая обломки «Короны», флагманского корабля вице-адмирала Луня, в обзорном экране. Лунь встретил их группировку на выходе из подпространства, все его шесть крейсеров и сфера, построенные в стандартную для таких засад «воронку» – только вот вместо крейсера на вершине воронки была она, сфера номер восемь. Увидев превосходящие силы с имперским штандартом, пять из шести «разрушителей» тихо вышли из боя и просто-напросто не стреляли. Они, но не флагман и сфера. Досталось от них и своим, не стрелявшим – один из кораблей Пятого сектора был серьёзно повреждён. Повреждения малой и средней тяжести получили три имперских крейсера – как назло, только человеческие, не иланские. Иланы были манёвреннее и экранированы получше.
Сфера восемь сдалась, когда от «Короны» и Луня остались клочья. Среди крупных обломков Герион видел крохотные пылинки характерной голубой окраски, которую им придавал на экране ИИ его корабля. Погибшие люди. Мысль о том, что именно крейсер «Корона» превратил в ядерную пустыню один из материков мира Жун, восставшего против тирании Луня, Гериона согревала, но не намного. На «Короне», как на всяком боевом корабле, служили по распределению, не добровольно. Ланс Герион, добрый имперец, не уподобится Каю Оками, разрушившему станцию Сол Тенебрис, который убил одним выстрелом двести семьдесят тысяч и спал спокойно.
Оками.
Если бы он не помахал украденным приказом под носом Торна, от самого Гериона с его кораблём, скорее всего, осталось бы то, что он видел сейчас на экране.
Мальчишка спас ему жизнь.
Вы, генерал, мне ещё пригодитесь.
Не так давно Кай сказал ему эти слова – будто бы говорил о флаере или винтовке – и теперь повторил их в его уме. Из памяти или на расстоянии многих парсеков – он мог и так, юный убийца с тенью под капюшоном. Для Гериона он был безлик в повторяющихся кошмарах. Генерал видел сны, где адмирал Торн умирал у него на руках, и с ним умирали порядок, смысл и надежда. Империя гибла, галактика погружалась в хаос и бред. Её пожирала Орда. Из этого ада Герион просыпался в жизнь, где Великий магистр Кай Оками постфактум вдруг милосердно решил, что галактика этого не заслуживает – и сделал иначе.
Ланселот Герион должен был, но не мог быть ему благодарен.
Надо мне от него избавляться, решил генерал. Пусть Кай Оками нужен империи – я не могу от него зависеть. Я должен освободиться. Сначала – хотя бы я.
–
–
-
Термины и понятия:
Дорусы и ареты – не имперские человеческие народы
Асуры, лелои (лилим или лилаки), урта и йута – гуманоиды, близкие к людям или почти идентичные им
Иланы (иланэ), каламари, купу, джиху, хацам – нечеловеческие расы
Экзот – нелюдь, алиен
Синдром заложника – то же, что Стокгольмский синдром
Диссоциация – расщепление единства личности (раздвоение, например)
Шун Чу – аналогия Икеи
Кири (киридзи, русидзи) – кириллица
Рома (ромадзи) – латиница
Кана – азбука, буквы, письменность
Бейзик – основной язык империи
Гравицапа – любая антигравитационная повозка, плывущая близко к земле
Интерсети – разные формы голо– и интернета
Станнер – парализующее оружие
Иланские понятия
(основано на языке иланэ, созданном Томом Шиппи и Гарри Гаррисоном для Эдемской трилогии Гаррисона):
Фарги – юная иланэ, вышедшая из вод на сушу и обучающаяся речи, профессии и социальным навыкам
Инегбан (букв. Старый дом) – родная планета иланэ
Улукасак – генерал
Ханане – закрытое место (от дома до городского района), где живут молодые мужчины иланэ
Эйстаа – правительница города
Эйстаа-аканэ – военачальница, командующая фронтом или армией во время военных действий; может быть в любом чине
Эорэйстаа – верховная правительница, императрица
Эфенселе – член эфенбуру, группы ровесниц, с младенчества росших в одних водах
Гробница
Пятый рассказ Имперского цикла
Heute treff' ich einen Herrn
Der hat mich zum Fressen gern
Weiche Teile und auch harte
stehen auf der Speisekarte
(с) Rammstein, «Mein Teil»
У меня встреча с одним господином
Который меня так и съел бы
Мягкие части и твёрдые тоже
Сегодня в меню
(с) Rammstein, «Mein Teil»
Лина Ивер опять пробиралась по кромке моста на головокружительной высоте. Справа была ограда, за ней – бездонный каньон Шестого кольца. Иланский квартал впереди дымился, от силуэтов сращённых блоков шёл пар. Воняло горелой и жарящейся растительностью. Фашисты ночью сбросили на блоки ящеров горючую смесь и дефолианты. Теперь висячие сады и настенные луга илан умирали в муках, вместе со всеми своими красками, мхами, цветами и декоративной живностью.
Цепляясь за провода и ограду, Лина ползла вперёд. Уже близко. Она заплакала дома, увидев по комму гибель садов. Теперь, казалось, должна была плакать ещё сильнее, но слёзы не шли. Куда-то пропали. Толпа фашистских симпатизантов и просто зрителей осталась за спиной – зеваки боялись глотнуть дозу отравляющих веществ. И они были правы, поняла Лина. Она не могла подобраться к иланским блокам достаточно близко, чтобы кому-то помочь – пар и дым уже здесь, на мосту, мешали дышать. На лице у неё была противогазная маска, но кожу-то она не защитит, а впереди напалм, огонь. Здесь нужен костюм противопожарной защиты. У Лины такого не было.
Она проползла ещё метров сто и остановилась. Смесь отравы и дыма в воздухе жгла глаза. Придётся поворачивать назад. Лина вдруг присмотрелась. Среди кабелей и ржавых прутьев впереди что-то двигалось, шевелилось. Какое-то существо.
Лина нагнулась, щурясь и борясь с желанием потереть глаза – этого-то как раз нельзя было делать – и пролезла ещё два-три метра. Ящерка. Навстречу по кабелям ползла крылатая ящерица ростом с футбольный мяч, золотистая с красным отливом. Она увидела Лину, присела и открыла рот с рядами крохотных белых зубов, пытаясь шипеть. Зелёные глаза животного были полны недоумения и страха.
Лина застыла на месте, ожидая, что существо взлетит, но оно просто вцепилось в кабель передними лапками и застыло, время от времени открывая рот, исторгая беззвучный крик. Правое крыло было непоправимо изувечено, оплавлено огнём или каким-то ядом. Лина закашлялась. Времени у неё оставалось не много. Она решилась, протянула руки и осторожно, но цепко схватила ящерицу под крылышки и за шею, как положено. Та забилась, сильная и упругая, но укусить не сумела. Одна из её длинных задних ног колотила когтями по воздуху, а вторая висела грязной беспалой культей – от неё осталась половина.
– Тссс... – сказала Лина, надеясь, что этот звук будет значить для животинки то же, что для неё. – Не бойся, я тебя спасу.
– Сссуууу... – выдохнула ящерка и перестала биться.
Лина села на ржавые листы железа и аккуратно завернула её в полотенце, как крошечного ребёнка. Полотенце касалось раненой ноги и крыла, но ящерка не дёргалась. Она втянула голову в плечи и сидела в свёртке смирно, чуть щерясь, когда встречала взгляд Лины. Та прижала свёрток к груди и прошла немного дальше к иланским блокам, надеясь ещё кого-нибудь отыскать, но мост был пуст, не считая ядовитых хлопьев сажи и горящих масляных пятен. Лина кашляла, не переставая.
Впереди раздалось гудение и низкий скрип, будто что-то рвалось. Мост дрогнул.
– Шшшууу... – сказала ящерка в полотенце.
Лина расстегнула ворот куртки, положила свёрток с животным себе за пазуху и повернулась. Пора назад.
Мост снова задрожал и хлопнул. Его качнуло. Лина упала – скорее от страха – защищая ящерицу рукой. Упала на бок и вцепилась в кабель. Мост содрогнулся, его повело, и Лина вдруг ясно поняла, что он оторвался – где-то там, позади неё, у иланского блока, провал.
Она судорожно впилась в кабели и стальные стержни ограды, молясь, чтобы мост падал медленно, если уж он собрался падать.
Над головой прошло что-то большое. Ещё и ещё. Мост, покачиваясь, висел, не рухнул. Ящерка шевельнулась за пазухой, устраиваясь поудобнее, не пытаясь бежать или укусить. Лина отважилась поднять голову.
К иланскому кварталу наконец летели подразделения пожарных, полиции и других коммунальных служб.
Лина вздохнула и снова, откашливаясь, поползла через пропасть Шестого кольца со спасёнышем на груди. Ползла медленно, осторожно, а мост покачивался на напряжённых своих стальных жилах и фермах, пока она не открыла глаза.
Она была дома, в своей постели. Императрица фашистов, Рив Гэллар, была мертва, всё, что случилось с иланским кварталом, было давно. Власть сменилась, потом сменилась опять. А на часах 00:45. До утра и работы ещё очень долго.
...
...
Тор Бао, тактический советник адмирала Торна и единственный среди живых мастер Храма, сидел на дне могильного колодца, медитируя под далёким небом. Осколок небес, колючая светлая точка, был прямо над головой. Гора смыкалась вокруг гробницы Лео Ноэ восьмиугольником отвесных стен. Казалось, что они выдавливают воздух ввысь, оставляя лишь невыносимый холод. На базальте могильника тускло посверкивали крохотные кристаллы льда. Гробница находилась точно на северном полюсе мира Гемма Ардента, столицы Третьей галактической Империи – а до неё, думал мастер Бао, галактической Республики, а до неё – Второй империи, сменившей ещё одну республику, сменившую в свою очередь империю – и так далее, и тому подобное в вечном беспамятном круговороте слепцов.
Как каждый истинный храмовик, Тор Бао умел преследовать несколько целей одновременно. Все три его нынешних цели сходились к одной, словно лучи снежинки к центру узора. Мастер Бао наблюдал за слепым копошением существа по имени Лина Ивер, обитающего в одной из квартирок-камер жилого блока за мили от наблюдателя; исследовал в процессе медитации гробницу Ноэ, с которой хотел разобраться ещё в республиканские времена, да всё не доходили руки – то политика, то война, то переговоры; и, наконец, готовился встретить Кая Оками.
Кая Оками, невежественного мастера, необученного самородка, который ничтоже сумняшеся заявлял себя легитимным наследником Ордена Храма и собирался руководить его возрождением.
От роду этому диву было аж двадцать три года. Мастер Бао придерживался в своё время не слишком высокого мнения ещё об Оками Гэне, его отце, которому суеверцы пророчили невозможную мессианскую роль. Впоследствии Бао покинул столицу и ойкумену, утратил Гэна из виду, но, судя по всему, что он узнал по возвращении, его изначальная оценка была совершенно правильной, как все, практически, остальные его оценки. Мастер Бао был стар, опытен, холодно просветлён и мудр – и хорошо знал об этом. Он доживал девятый десяток лет, рассчитывал прожить еще как минимум столько же и уйти во Свет, оставив в галактике определённый след. Наследие, причём не наследие старика, столь выжившего из ума, чтобы уступить законную роль магистра мальчишке, грозящему вот-вот свихнуться от полноты собственных надприродных сил. Тор Бао готов был добросовестно обучать Кая Оками, но Кая ещё надо было убедить в том, что ему нужно обучение. Именно этим Бао и собирался заняться в ближайшее время. Ученик должен был занять надлежащее место, не претендуя на место учителя. Всё остальное было бы неразумно.
...
...
Великий магистр Кай Оками взобрался в кабину своего корабля «Вита Нойя», задраил люки и сел в пилотское кресло. Закрыв глаза, он первым делом просмотрел корабль на предмет чужих скрытых камер. За годы жизни в цивилизации Кай привык, что десятки и сотни следилок фиксируют всякий шаг и каждое слово, к тому, что приборы-шпионы всё окружали, как воздух, но то, что он собирался сделать сейчас, требовало полной тайны. Не потому, что открытие ему чем-то грозило бы; Кай подозревал, что лично ему вообще ничто не грозит. Просто было бы стыдно. Стыдно смотреть адмиралу в глаза. Стыд пришлось бы преодолеть, и Кай сделал бы это в мгновение ока – утратив тем самым ещё какую-то часть себя-человека. Он этого не желал.
Новых камер не было.
Уважают, гляди-ка.
Кай выудил из бардачка складной пластиковый стаканчик и, не включая свет, налил в него воды из походной фляги. Поставил перед собой на приборную панель, потом взял, пригубил. Вода отдавала флягой – керамикой и чуть-чуть металлом. Кай хотел точно знать вкус, чтобы сравнить – просто воду с этим.
Он опустил руку в карман и вынул комок салфеток – хранил с прошлой ночи, вытерев ими с ладони кровь. Салфетки дал ему адмирал Торн, и кровь тоже была его. Кай сразу, ещё не успев поднести салфетки к лицу, почувствовал запах – обычный, железистый, как у него самого. Ты собираешься вкусить человеческой крови, сказал он себе; адмирал Торн – человек, из людей не вырос. Он не какой-то алиен-демон, не Тёмный монстр, как императрица. Вампиров у людей три вида, и ты сейчас себя причислишь ко второму. Как она, опять же.
А если не пить, а так?
Кай оторвал от комка одну из салфеток – их было три – и нащупал на ней подсохшее пятно. Мгновение он колебался, потом открыл рот и положил пятно на язык.
Кровь ударила ему в голову, как алкоголь на пустой, голодный желудок, только гораздо сильнее – чувственным взрывом. Боль, запредельный ужас, касание смерти и ада; горе вдовства и утрат – и счастье победы; похоть и страсть – к его, Кая, родной сестре; очень мужское, жёсткое и ласковое удовлетворение от того, что она, Мэй, наконец подчинилась, легла под него, адмирала Торна, телом и, как он полагал, душой. Все эти чувства разворачивались, словно всплески цвета, мазки в замысле сложной абстрактной картины, где великолепной спиралью шло чистое умственное возбуждение от обработки громадных массивов информации, от искусного насаждения своей воли, передвижения флотов и армий, словно камней на доске для игры в го – от построения архитектуры и механизма имперской победы. Фоном и рамкой этого замысла Кай угадывал ещё больший, величественный, грандиозный смысл – оборона галактики. План неизбежной войны с ордой. И – новые взрывы чувства на острие спирали: радость, что механизм сработал как надо, тёмное наслаждение торжества над мятежниками с примесью разочарования тем, какое они в большинстве своём дурачьё. Любопытство касательно Кая Оками – его самого. Прежде всего любопытство, без жажды мести. Почти без гнева.
Последнее было особенно горько. Кай сжал зубы – ему стало плохо. Он не хотел разведать всё то, что добыл из железного кровяного вкуса. Всё это было запретно. Он не имел права знать столько о другом разумном существе – о том, кому раньше желал поражения, чью смерть воспринял с облегчением и радостью. Тем более узнать об этом так. Адмирал провёл вечер в видеоконференциях с губернаторами провинций и начальниками имперских штабов. Речь шла о разгроме упорных локальных остатков Сопротивления в отдельных системах, о реформах, снятиях, назначениях, о судах и казнях; а также о налогах, займах и долгах – Кай в этом не смыслил, даже отведав крови, даже теперь. Он знал, конечно, что адмирал Торн умнее его, воспринимает и понимает гораздо больше, но прочувствовал масштаб разницы между ними только сейчас. Мысль о том, что он, Кай Оками, в свои двадцать три мог занять место этого человека либо отдать его тем, кого считал достойными – сестре или их соратнице Ми Ми Онг... это казалось даже не глупостью, а вредительством. Чудовищным, колоссальным. Предательством всего живого. Вот почему адмирал не за демократию, понял Кай; я наверняка не глупее среднего гражданина империи – как можно отдать власть необозримым массам таких, как я? По сравнению с ним мы просто слепцы. Даже я, с моим даром.
Он отпил воды из стакана, долил из фляги и решительно опустил туда салфетки. Взялся, так до конца. Это была технология Тьмы, причём примитивная, но она работала. Иначе никто бы её не использовал; вкус человеческой крови для человека – то ещё «лакомство». Вот-вот стошнит. Но выбора не было. Духовная оборона адмирала была так же качественна, как оборона его флотов и баз – практически непроницаема. Однако Кай должен был знать, что с ним, иметь возможность разведать в любой момент. Адмирал был слишком важен для спасения галактики. В плане Кая он занимал центральное место. Собственно, он этим планом и был.
Кай ждал, пока салфетки хорошо размокнут и кровь с них разойдётся в воде. Потом сидел в темноте, пил раствор небольшими глотками. Вины он уже не чувствовал, было поздно. И тошнота ушла. Кай ощущал главным образом интерес к тому, как работала Тёмная технология кровопийства. Отпивая частицы крови с водой, понемногу, он разбирал нюансы, которые упустил с первым ошеломительным вкусом. Между Каем и Торном установилась тонкая связь, ради которой магистр всё это и затеял. В данный момент адмирал пытался работать – сидел среди голограмм и дисплеев в своём кабинете и изучал дорусскую проблему, она же уртанская, она же проблема исчезнувшего Девятого флота. Усталость и боль, однако, брали своё. Торн уже несколько суток не спал, не считая долгого обморока от случившейся ночью кровопотери; он несколько недель как следует не ел, обходясь одним скромным приёмом пищи и стаканом виски в сутки; плюс кровопотеря и шок. Пока Кай прощался с Нив Уэллан и добирался до корабля, адмирал по своей привычке бродил среди голограмм, изучая изображения, видеозаписи и блоки информации, но вскоре понял, что опять находится на грани обморока, и сел в кресло. У него всё сильнее болела рука, которую он повредил чуть раньше во время своих ежедневных физических упражнений. Комплекс упражнений был рассчитан на тридцатилетнего воина в хорошей форме; адмиралу было под пятьдесят, и он, по сути, оправлялся от тяжёлой раны. Или не оправлялся. Он надорвал руку, пытаясь выжать вес, который не составлял для него проблем ещё год назад. Чувствовал, что не сможет, и всё-таки попытался. Как любое живое существо, Ариан Торн не хотел стареть и умирать.
Великий магистр допил воду с кровью, бросил складной стаканчик с размокшими салфетками в инсинератор и вынул комм.
– Адмирал?..
– Оками. Да. Что такое?
Торн говорил тихо и отрывисто, но внятно. Так и не скажешь, что человек на грани потери сознания. Видео он не включил.
– У вас всё в порядке, сэр? – сказал Кай своим самым верноподданным голосом. Верноподданность ему давалась плохо.
– Да, и нет. У нас целый флот угнали, я бы это не назвал порядком.
– Сэр, я предвижу проблему, – Кай не уточнил, как именно он её предвидит. Адмирал должен был думать, что речь идёт о его надприродном даре.
– ...С генералом Герионом?
Голос Торна не выдавал ничего, но невидимая кровавая нить между ними сказала правду – адмирал испугался за своего помощника, который в данный момент шёл на встречу с эскадрой имперского отщепенца Луня.
– Нет, с ним всё в порядке, сэр. С вами. Я вижу две возможности: либо вы сейчас ужинаете, зовёте доктора и ложитесь спать, либо у вас будет срыв. Проваляетесь в клинике несколько дней.
– Зачем бы мне врач, Оками?
– Ну, это вам виднее, – избежал ловушки Кай. – Я точно не знаю. – Он ведь и вправду не знал диагноза. – Что-то с рукой?
– Действительно. Погоди...
Торн подключил видеосвязь, и Кай почувствовал раздвоение – он смотрел на адмирала через экран и одновременно разделял его чувства благодаря связи крови. Как на себя самого смотрел. Этот-я тяжко ранен и истощён, ему надо помочь. Адмирал между тем вызвал врача и приказал нести ужин – рис с тунцом. Он постоянно заказывал рис, рыбу и фрукты. Хорошая пища, только он ел её мало.
– Доволен?
Это звучало грубо, но адмирал улыбался. Забота Кая его позабавила. В этот момент в кабинет ворвался знакомый медик-дроид Эм Дре 101, ждавший, видимо, прямо за дверью. Его латунное лицо сверкало беспокойством. Торн протянул ему правую руку и коротко рассказал, что случилось. Дроид принялся обследовать его локоть и бицепс.
– Ещё не совсем, – сказал Кай; куй железо, пока горячо. – Вам надо лечь в постель, сэр, сон в кресле – плохо. Устанете ещё больше. Простите за фамильярность, но нужно дойти до спальни.
– Надо будет – врач поможет.
Опять улыбка. Адмирал смотрел на Кая со снисходительным прищуром, как человек, которого непроизвольно развлекали. Ему даже стало лучше. Смех сам себе лекарь.
– Рад, что вам весело, – сказал Кай, чувствуя себя-настоящего дурачком. – Медик-дроид вас, конечно, дотащит, но не придаст вам сил, а они вам будут нужны. Прямо завтра, то есть, – он демонстративно посмотрел на корабельный хронометр, – уже сегодня с утра.
– И ты мне хочешь помочь? Придать сил? – адмирал морщился от боли в руке, которой завладел дроид, но продолжал развлекаться. – Вернёшься сюда, во дворец, дотащишь меня до постели и будешь хранить мой сон? Аки ангел.
– Нет, это пока не нужно. – На что он, Тьма побери, намекает? – Придать вам сил я могу и отсюда.
Торн перестал веселиться. Что-то новое, да. Ещё полчаса назад Кай не мог бы сделать то, о чём говорил, но краденая кровь установила между ними связь, которую можно было использовать не только для шпионажа.
– Вот как, – сказал адмирал задумчиво. – Ну, попробуй.
Он не мог не исследовать эту новость. Готово. Кай внутренне улыбнулся. Хорошо смеётся тот, кто выиграл партию в го.
– Переключите связь на голодисплей, сэр, в размере один к одному, – он сам сделал то же. Теперь они были световыми призраками друг для друга. – Дайте мне руку. Левую, правую не беспокойте.
...
Кай поднял «Виту Нойю» вдоль башен города в стратосферу, вывел на орбиту и пошёл на встречу с Тором Бао. Он снова добился, чего хотел – обманом. Если бы вселенная была справедлива, думал он, глядя в неверном свете дисплеев на свою руку, только что касавшуюся руки Торна – если бы мир был устроен правильно, эта очередная ложь мне бы дорого обошлась. Стала бы, например, первым камнем в лавине моего падения. Но мир был устроен несправедливо, Кай знал это точно. Иначе треть населения галактики Млечный Путь не расплатилась бы за его ошибки ужасной смертью в несбывшемся, отменённом им же, но совершенно реальном грядущем. Бесчисленные триллионы погибли, в то время как он, виновный во всём мятежник, предатель, убийца, нисколько не пострадал.
Каю нужна была помощь мастера Бао, чтобы построить другое будущее. Получше.
...
...
Лина Ивер проснулась, чувствуя шевеление Су на своём боку. Такое родное. Ящерка заползла ночью под одеяло и устроилась во впадинке талии хозяйки, как обычно. Там ей было тепло. Лина давным-давно связала для Су три удобных шерстяных костюмчика, она ради этого научилась вязать, но лапки и хвост зверушки всё-таки мёрзли. Температура в крохотном апартаменте была ниже средней по столице – они с Су жили на полюсе. Позволить себе обогревать помещение так, чтобы Су было комфортно, Лина не могла – счёт за энергию вырос бы в полтора-два раза, с семидесяти двух динар в месяц до ста и больше. Таких денег у неё не было. Единственным по-настоящему теплым местом был террариум с отоплением и запасной батареей.
