Текст книги "Имперский цикл (СИ)"
Автор книги: Надя Яр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
В тот момент, как он всё же решился, он краем глаза заметил движение в коридоре.
К нему шёл Кай Оками.
В полном боевом облачении, доспехах и чёрной накидке, которую носят все ведьмы, чудовищный герой мятежников был страшен. Генерал обмер. Ему вдруг представился некий вполне определённый заговор, подлый план, который вот-вот – ... и Герион, не раздумывая, выхватил бластер.
– Стоять! Руки вверх!
Оками послушно остановился.
– Бросай оружие!
– Хорошо, – сказал ведьмак. – Меч у меня в рукаве, сейчас достану, медленно. Вы тоже не двигайтесь, генерал. Не стреляйте.
Вот так-то лучше, хотел сказать Герион – но обнаружил, что не в состоянии шевельнуться.
Кай Оками и в самом деле вынул меч из рукава – стальную рукоять, пока безобидную – и спокойно приближался. Герион хотел стрелять, бежать или закричать – хотел этого захотеть – но его воля и мышцы не двигались, как машина без мотора. Человек, он простой человек в подземелье ведьм. Всё, конец.
– Мой меч – хорошо сбалансированная трубка, генерал. – Мятежник встал прямо перед Герионом и поднял оружие к его глазам. – Полая. Она пуста. Конфисковать её не имеет смысла, я могу использовать и перо. – Оками улыбнулся, как ребёнок. – Не знаю даже, как часто при встречах с имперцами это меня выручало.
Ведьмак был светел лицом, молод и голубоглаз, похож на дорусского мифологического героя Ивана-дурачка, такого же пасторального персонажа. Перед глазами Гериона внезапно ожил невидимый клинок, пронзил воздух, опалил кожу едва ощутимым дыханием острия. Не Иванушка, нет, а оборотень Серый волк, надевший его личину. Или сам Кощей.
– Я вас сейчас отпущу, генерал. Не тупите, не хочется отрезать вам руки.
Оками ступил в сторону и отвёл от себя дуло бластера.
Герион вздохнул, помедлил и спрятал оружие в кобуру.
– Если бы я хотел почему-то убить адмирала – во имя республики, например, или же за насилие над моей сестрой – я бы уже сделал это, – сказал Кай. – Без интриг. Когда я хочу убить кого-нибудь – убиваю. Я рыцарь Храма, а не политик.
– Тем не менее, меч вы мне отдадите, – ответил Герион. – Вы не войдёте в этот кабинет вооружённым.
Он стоял между Оками и дверью, как песчинка перед любопытной бурей.
Буря моргнула, спрятала лезвие и протянула человеку рукоять. Герион не знал, что с ней делать, и нацепил на пояс.
– Вам бы взять день отгула и поговорить с корабельным психологом, генерал, – сказал ведьмак, глядя на него, как на какого-то истерика. – Ведёте себя, как школьник, а ведь вы ключевая фигура. У меня в самом деле нет времени ещё и на ваших тараканов.
Это было возмутительно. Постыдно.
– Подложить свою сестру под врага, проиграв войну – блестящий ход, Оками, браво. Не говорите, что вы не политик.
– Я ничего пока не проиграл. Пару сражений в юности – но тогда я был меньше, ничто. Разве вы не хотите, чтобы адмирал был счастлив?
Эвон как запел, колдун. Конечно, я желаю счастья – и адмиралу, и империи – которая будет жить отнюдь не благодаря тебе – и даже населению мятежных планет. Да только...
– Счастливее всего все были бы, если бы ваш батюшка не оставил потомства.
Нарываюсь, подумал Герион. Умру сейчас – буду сам виноват.
Кай Оками помедлил миг, глядя куда-то сквозь имперца, будто обдумывал его слова.
– Вы даже не представляете себе, как неправы. Элис, введи генерала в курс дела насчёт многоруких гостей, записи покажи. Когда он осознает, впусти и его.
Кай, отодвинув Гериона в сторону, вошёл в кабинет Ариана Торна и закрыл за собой дверь.
...
...
Мэй спала, укрытая адмиральским кителем. Её причёска распалась, русые волосы разметались по чёрной коже дивана. Оками, увидев её, помедлил, а потом подошёл к ней, не обращая внимания на хозяина кабинета, нагнулся и положил руку на лоб сестры. Торн на миг затаил дыхание. Он знал, что даже в развратной империи большинство мужчин на месте этого тёмного рыцаря попытались бы отомстить ему, Торну, за вмешательство в брак сестры с близким другом и тем более за её изнасилование. Так бы они всё это восприняли, не слушали бы объяснений. Оками же воспринимал иначе, учитывал невидимую извне правду случившегося, и это почти пугало. Его объективность и понимание были для человека необыкновенны и оттого настораживали.
Кай выпрямился.
– Можно говорить, если не очень громко. Она будет спать.
Он снял свой плащ-покров и набросил его на Мэй, целомудренно прикрыв её обнажённые ноги. Ещё когда она уснула, около часа назад, Торн выдвинул кресло из-за стола в середину комнаты и работал там, поближе к ней. Теперь он указал Каю на стул, стоявший у стены – тащи сюда и садись – но тот проигнорировал предложенное сиденье и сел в позе йога прямо на стол, взлетев туда одним плавным движением. Юный мудрец в боевых доспехах, забавный и грозный.
– Насколько плохо?
– Хуже некуда, – ответил Торн. – Они вряд ли устоят перед высокой или экстремально низкой температурой и мощной ударной волной, но пехота для них – конфетки. Хуже всего, пожалуй, скорость. Оно и тебя едва не задело, а у Фереште не было шансов.
Адмирал умолчал о том, что ему пришлось изрядно замедлить запись, чтобы следить за поединком Кая с ордынцем. Шансов не было бы и у него, адмирала Торна. Ноль. Никаких.
– Более того, их много. Их дёшево производить в массах, они вылупляются из чужих тел, растут, пожирая кого угодно, и размножаются, вероятно, ещё и другими способами. Мы встретили только одну модель. Сколько их ещё? – После завоевания ордой всей галактики Агерран? Вероятно, десятки тысяч, пока почивают на складах. – Этот противник, Оками, не похож на гуманоидов, рептилий и прочих, с кем мне довелось иметь дело. Он смахивает на кошмар из виртуальных игр, которые у вас так любят. Игрок неизменно расстреливает чудовищ, но в жизни, боюсь, солдаты так не сумеют. Сколько времени тебе понадобится, чтобы обучить новое поколение таких, как ты?
– Самых талантливых – два-три года, – ответил Кай. – Если найду, конечно, таланты. Других подольше, лет до десяти. Но это не решение, сэр. Допустим, я обучу человек пятьдесят за пятнадцать лет, может, сотню. Все вместе мы сможем удерживать от таких тварей примерно дистрикт, по столичным меркам. – Оками покачал головой. – Ну, три-четыре дистрикта, но, кроме нас, там не останется живых. Даже если меня клонировать, – он неопределённо взмахнул рукой, – в диких количествах и успеть этих клонов чему-нибудь научить, они зачистят от ордынцев в лучшем случае планету. Причём это оптимистичный прогноз. Нужно другое решение.
И мятежный чудотворец смиренно посмотрел на имперского адмирала, словно ожидая чуда от него.
Мальчишка. Какое всё же дитя...
– Я и не ожидал, что храмовики и прочие ведьмы смогут провести зачистку миров от биоугрозы вручную, – сказал Торн. – Я ожидаю, что ты обучишь боевых тактиков вроде тебя же и Тора Бао, которые будут координировать наши манёвры и системы наведения огня. Делать для объединённого флота галактики то же, что Бао для меня, а ты для мятежников. Эту войну мы будем вести в пространстве традиционными средствами. Перережем как можно больше гипер-туннелей, закроем подступы к жилым мирам и перемелем ордынский флот в нашем космосе – битва за битвой, дуга за дугой. Кровь, пот, солдатские слёзы. Орда будет нас забрасывать мясом, им есть что бросать. – Адмирал нахмурился. – Не говори, будто ты думал, что я пошлю тебя рубать орду мечом. Не притворяйся наивным, Оками-сама, слишком я хорошо тебя знаю.
Повисла тишина. Мэй пошевелилась на диване, но, как Кай и обещал, не проснулась – великие силы брата удерживали её в пучинах. Потом Кай тихо сказал:
– Я не притворялся, адмирал. Вы не совсем верно меня оцениваете – понятно, почему, и всё-таки неверно. Я никогда не учился в школе, лишь сдал экстерном четыре класса. Работал на ферме, жил нелегко. – Он снял перчатку с правой руки и протянул Торну жилистую ладонь, всю в мозолях. Часть была от меча, но другие гораздо старше, от полевых работ. – Когда я пришёл в Сопротивление, мне дали учебник тактики, но я его не одолел до конца. Теория мне никогда не давалась, я выучил всё, что умею, уже занимаясь этим. Я вижу возможности и ошибки, умею сложить два и два, но... и всё, по сути. Когда я туплю, я вовсе не придуряюсь. Наш военачальник и император в грядущей войне – вы, а не я.
Как по сценарию драмы. А ведь мятежники действительно несколько раз посылали его рубать имперцев мечом и транслировали повсюду записи бойни. Пиарный ход. Так что он думал, и я – ...
Кай спрыгнул на пол. Каким-то чутьём Торн угадал, что будет, и почти не удивился, когда Оками опустился перед ним на колени. Слишком близко. Юноша склонил голову, покаянный.
– Я так и не попросил прощения, адмирал. Пора.
– Прощения? – спросил Торн. – За что? За ваш мятеж?
Его мысли будто замедлились и искали выход из этой сцены, лениво крутясь вокруг какой-то воронки, которую его дух не желал осознать.
– За мою ошибку.
Голос рыцаря был как ветер, несущий прах из вечности в вечность. Кай поднял лицо, Торн увидел горькие складки у рта, лучики морщин, расходящиеся от уголков глаз к вискам. Синева его радужек выцвела, губы усохли и отвердели, как у его отца Гэна. Юноша? Да ему за полтинник!
Ладонь Кая легла адмиралу на сердце.
Всё вокруг померкло. Или это была тьма в глазах? Торн чувствовал боль в груди, тянущую и острую, как кинжал. Он хотел вздохнуть и не мог, хотел поднять руки и оттолкнуть Кая, но плоть спадала с его костей, распадалась в ничто. Адмирал был вне времени, в бесформенном, безвидном космосе, блеклом и вечно скучном, как точка. Там была только боль, и она становилась невыносимой. Отойди, тварь, не мучь меня – умолял он, но губы и язык не слушались, как одеревенели. Нет, как умерли.
За это, добавил Оками-сама.
И вырвал его из ада обратно на свет.
В следующее мгновение произошло несколько событий. Ланс Герион, досмотревший и осознавший доклад ИИ об атаке агентов орды, вошёл наконец в кабинет и увидел, что жуткий ведьмак подобрался-таки к адмиралу вплотную и что-то с ним сделал. На лице Торна была ужасная мука, и Ланс, недолго думая, выхватил бластер и дал стандартную пару залпов в голову Кая Оками, потом контрольную пару. Пока он вынимал оружие, однако, Кай выбросил руку по направлению к генералу, выставил ладонь, как щит, и залпы застыли в воздухе. Просто застыли, как клочья протуберанца на фото. Герион потянулся к поясу за кортиком, сделал шаг в сторону, чтобы обойти клубящееся инферно между ним и Каем и таки прирезать гада – ведьму не оставляй жить – но тут Торн пришёл в себя:
– Стоять.
Голос, которому повиновались армии – ...
Повиновался и Герион. И Оками.
– Отставить, оба. Оками-сан, погасите залпы, не трогайте генерала.
Кай сжал пальцы, и мятущийся огонь исчез.
– Ланс, спрячьте оружие.
Генерал подчинился.
Они не убили друг друга.
– Мне ничего не грозило, – сказал Гериону Торн. – Благодарю за вашу заботу.
– Да, сэр. – Имперец, застыв в стойке «смирно», отдал командиру честь стандартным поклоном. Оками он теперь игнорировал. – Прошу прощения за неуместный порыв.
– Почему же, уместный – в других обстоятельствах, генерал.
Ланс чуть не улыбнулся. Не ошибся – почти – и счастлив, как рядовой. А в «других обстоятельствах» он бы спас меня. Замечательно, Герион.
Военачальник и подчинённый обменялись взглядами, поняв друг друга с полуслова.
– Позвольте спросить, сэр, чему я только что стал свидетелем? Выглядело это – ...
– Философский момент, – сказал Торн. – О природе времени. Оками-сан продемонстрировал мне одну из своих ошибок – с моего позволения – надеюсь, последнюю в этом роде.
Торн встал и, почти не отдавая себе отчёта, что делает, поднял руки к лицу, пошевелил пальцами, чтобы удостовериться, что их чувствует, что его тело живёт, сердце бьётся – ...
– Адмирал, на вас кровь, – сказал Герион.
Торн опустил глаза. И точно. Она текла по груди, сочилась откуда-то на две ладони ниже ключиц, из надприродной, невидимой раны. Небывшей. Как будто кожа потела кровью... о, перестала. Расстёгнутая рубашка тоже запачкалась, левый борт. Это не наваждение, это реально. Торна покинули последние сомнения в том, что хотел сказать ему Кай.
Ведьмак так и сидел на полу, на коленях. Он смотрел на свою ладонь, алую от крови адмирала, потом поднял взгляд на Торна. У Кая было лицо человека, который загнал себя в угол. Так порой выглядели унтер-офицеры, провалившие миссию и желавшие жёсткой кары. Плетей, например.
Надо было мне одеться как следует, подумал Торн. А то расслабился. Ещё бы штаны застегнуть забыл.
Он взял со стола пучок бумажных салфеток, бросил пару штук Каю, остальными начал приводить себя в порядок.
– Адмирал, – вмешался бесплотный голос Элис, – ставлю в известность об изменениях в камере А4. – Над столом вспыхнула голограмма. – Кажется, пленный умирает.
...
За время, прошедшее с момента смерти Гвен Сима, второй посланник Пророка успел полностью переварить и усвоить тела двоих бывших коллег его оболочки. Когда процесс завершился и вещество съеденных усилило собою тело едока, метаболизм перенаправил энергетические резервы к мозгу, и новорождённый инструмент орды осознал себя. Осознал он и тот факт, что был в западне. Он пробовал силовое поле на прочность, удар за ударом, но хитиновые ногти щупалец вязли в пространстве, сгущённом до абсолютной плотности. Через какое-то время взрослеющий ум посланника достиг той ступени развития, на которой сумел оценить свои перспективы. Он позволил захватить себя в плен врагам, причём врагам, способным удерживать его в ловушке бесконечно, а также рассечь его организм на мельчайшие составные части и изучить геном. Этого никак нельзя было допустить, и разум посланника без колебаний подал клеткам сигнал к самоубийству.
...
– Заморозь его, Элис, – приказал Ариан Торн.
Силовой кокон на голограмме наполнился белым паром жидкого азота. Когда пар осел, пришелец был уже заморожен в камень, лежал в шаре света, словно уродливый длиннохвостый цветок или какая-нибудь нелюдская скульптура. Его омерзительная, но прежде упругая плоть успела скукожиться и потечь слизью.
– Механизм саморазрушения, – прокомментировал генерал Герион. – Как на Ароре Секунда, сэр.
– Подозреваю, у этих гибнет и геном. Даже в первую очередь, – Торн думал вслух. – Фауна на Ароре стремится не дать врагу собой пообедать, поэтому после смерти быстро приходит в негодность. В нашем случае пообедать значит заполучить информацию. Эрго – ...
– Первая тварь не успела, – заметил Кай. – Которую я порубил. Заморозил там же.
– Что приводит нас к вопросу о лаборатории. Элис, направь-ка сюда начальницу ИСБ, – приказал адмирал. – Оками-сан, Ланс – не начинайте войны без меня.
Никто не улыбнулся. Торн подошёл к дивану, взял на руки Мэй и унёс её, всё ещё укутанную в плащ Кая, через незаметную дверь в расположенные за кабинетом покои. Кровать там была замечательная. Мэй застонала и потянулась, когда Ариан поместил её на это ложе, но так и не проснулась. Сейчас у неё было совсем юное и беззаботное лицо. Торн снял с неё братов плащ и свой китель, а увидав её обнажённое тело, осознал две вещи: он невероятно устал, адски хотел пить и находился на грани голодного обморока – но предпочёл бы снова заняться любовью с Мэй, если бы у него был выбор. Выбора не было. Ариан поцеловал плечо жены – не только моей, да и на том спасибо – и укрыл её лёгким одеялом. Всё-таки моя. Моя Мэй.
– Вам нужна новая рубашка, сэр? – спросил механический голосок из-за спины. Торн обернулся. Матово-серебристый слуга-дроид протягивал ему аккуратно сложенную сорочку.
– Спасибо, – сказал адмирал, хотя знал, что имперцы (как, впрочем, и республиканцы) не благодарят дроидов. Он их благодарил не реже, чем людей.
– О! Не за что, сэр! – металлическое создание явно обрадовалось, его глаза-розетки сверкнули. – Не прикажете ли вызвать медика?
– Не стоит.
Торн хотел снять испачканную в крови рубаху и обнаружил, что она прилипла к спине. В том самом месте, под лопаткой. Он рванул ткань, и присохшая – рана – кровь послала в грудь эхо боли. Упаду вот – и всё, подумал он, интересно, сколько я должен ещё протянуть в таком состоянии? Пятнадцать-двадцать лет? И выиграть великую войну? Кай, ты сошёл с ума, как и все имперские ведьмы.
Он обтёрся грязной рубахой, бросил её на пол и надел новую. Белое тебе идёт. Да, Ваше Величество. Я вернулся, остался верен, я сохранил империю и завершу Ваше дело. Отброшу орду назад в Агерран. Мне только нужно немного помощи, чтобы не истечь кровью. Чтобы сердце не остановилось слишком рано. Разрушительница планет, владычица звёзд, моя госпожа! Не поможете своему адмиралу?
– Элис, подай в кабинет воды, – вслух обратился он к дворцовой ИИ. – И поесть чего-нибудь, с учётом моих аллергий. Уточни у ИИ моего корабля.
Он прошёл мучительный период медицинской адаптации к человеческому обмену веществ ещё на крейсере, который привёз его ко двору Рив Гэллар двенадцать лет – и вечность – назад, но всё ещё не мог есть некоторые продукты.
– Ты, – сказал он дроиду, – сходи в кабинет, забери там её одежду, – он указал на Мэй, – она лежит на спинке дивана. Принеси сюда, оставь на столике. Не пытайся её будить.
– Да, сэр! Немедленно! – Дроид засеменил выполнять приказ.
Торн зашёл в туалет и выпил стакан воды из-под крана. А ничего, приемлемо выгляжу, решил он, стоя перед зеркалом. Так и не скажешь, что умер и десять минут назад побывал в аду. Он взял расчёску и привёл в порядок свои растрёпанные волосы. Седеющие – не с висков, как у местных, а прядями по всей шевелюре. Сорок девять стандартных лет, пятьдесят четыре вриндаванских. Оставалось двадцать пять стандартных, двадцать шесть. На войну должно хватить.
Нужно будет оставить наследника. Не сына, монархия здесь очень быстро сгниёт. Торн склонялся к военному принципату, при всех его рисках. Из всех слоёв населения империи только военные были сколько-нибудь вменяемы. Республиканцы станут проблемой, они будут ставить палки в колёса как смогут, он знал. Торн не строил себе иллюзий, будто с ними покончено.
...
...
– Вынуждена возразить, адмирал. Связанный с лабораторией риск слишком велик, чтобы можно было расположить её поблизости от столицы и вообще где-либо в открытом космосе. Обратите внимание – ...
Йелена Сигурдотир снова продемонстрировала голографическую запись, где техник в камере А4 превращался в ордынского монстра, и остановила её ровно в тот момент, как щупальца существа ударили в виски его коллег и проткнули головы насквозь.
– Этот техник, Бо Пател, ещё днём сам прошёл сканирование, причём очень тщательное. Его превратил в чудовище некий триггер, скорее всего генетический и достаточно незаметный, чтобы существующие приборы его не распознавали. Пока неизвестно, знал ли он сам, что он агент. Мы исследуем его апартаменты, как и жилище Гвендолен Сима. Ничто пока не указывает на сознательную шпионскую деятельность. Любой сотрудник лаборатории, снабжения и контроля в этих условиях будет смертельным риском. Поэтому, – Йелена сменила изображение, – я предлагаю Глутонскую впадину.
Даже на небольшой голограмме скопление тёмных звёзд с единственным гиперпространственным входом в кластер пугало.
– Естественная неприступная крепость, плюс сторожевая эскадра Энн Нимры. Даже если агент орды минует этих Сциллу с Харибдой, включая проверку перед и после выхода, будет ещё четыре гипер-узла, чтобы перехватить его прежде, чем он долетит до столицы.
– Если он полетит сюда, конечно, – сказал адмирал. – Не вижу причин это делать вместо того, чтобы прокатиться по половине галактики на первом же встречном лайнере, сея повсюду те самые триггеры, например. Если их можно сеять – а я уверен, что можно. До столицы волна потом и сама дойдёт.
– Как вариант, – кивнула Йелена. – После неудачи покушения на вас я бы на месте ордынской резидентуры рассмотрела эту возможность.
– Разорвать связность имперского пространства с помощью пандемии, – добавил Герион. – Пришлось бы вводить карантин, закрывать гипер, сэр, это отбросило бы нас на тысячелетие назад.
– С другой стороны, никто в нашей галактике больше не сомневался бы в существовании орды. Мобилизацию это нам изрядно бы облегчило. Впрочем, к вопросу о лаборатории всё это сбоку припёка, так как источником гипотетической пандемии наверняка стала бы не она. Мы не в виртуальных играх. – Торн вынес на стол карту столицы, системы Триасол, и ткнул пальцем в близкую к солнцу гигантскую газовую планету, увеличил её и указал на спутник. – Лаборатория будет здесь.
– Спутник Титана? – подняла бровь Йелена.
– Хорошая идея, – подал голос Кай Оками. – Достаточно проблемно, чтобы в случае чего агент орды не мог оттуда прыгнуть прямо в гипер – слишком близко к солнцу, и Титан слишком велик. Таких пилотов раз-два и обчёлся – я, Джон и ещё несколько человек. Но и достаточно удобно для того, чтобы я мог лично проверять идущий туда и оттуда транспорт. Об этом вы думали, адмирал?
– Ты, или же Тор Бао. – На самом деле Торн не собирался подпускать Бао к ордынским геномам. Он ему недостаточно доверял. – На Сарияд ты лететь не можешь. Останешься здесь, в столице, станешь на свои тропы времени, будешь заслоном ото всех диверсий, как этой ночью.
– Но обучить новых рыцарей Храма я всё же должен? – Кай склонил голову, обозначая покорность. – Столица для этого не лучший выбор – слишком много людей.
– Ты обучи мне несколько подразделений боевых ведьм вроде тебя, хотя бы отчасти способных на то же. Будут ли они рыцарями Храма, или адептами Прямого Пути, или ты создашь какой-то гибрид философий – неважно. Главное, чтобы твой орден потом на войне исполнил свой долг.
– Да, сэр, адмирал. – В голосе Кая не было ни малейшей издевки. – Прикажете выбрать место для школы?
– Давай. Можешь забрать себе вот эту старенькую луну, – Торн указал на древнейший искусственный спутник столицы, Муну. – Там при императрице Оуэн сидел. Может, там что-то метафизически интересное. Или бери обратно земли Храма, отстраивай комплекс, империя профинансирует это дело. Детей тебе привезут сюда.
– Детей? – для Кая это было что-то новое. Или он хорошо играл.
– Учеников Оуэна, Гетера и прочих злыдней Её Величества. Тех самых талантливых, о которых ты говорил. Императрица их тоже искала, и даже кое-кого нашла. Скажи, – Торн встретился взглядом с Каем, надеясь, что в его собственных глазах не мелькнёт след страха, воспоминание о пережитом видении смерти, – с Гетером ты сработаться бы не мог?
Кай Оками не ответил. Неожиданно Сигурдотир пришла ему на выручку.
– С Гетером не сработается никто, сэр. Он чернушник, у него это серьёзно.
Теперь удивился и адмирал. У остальных не серьёзно, что ли?
– Он режет детей в жертву Тьме, сэр. Довольно много, по ребёнку каждый квартал. Из тех, что отсеиваются в орденской школе.
– Я слышал подобное и об Оуэне, – заметил Торн. – Это точная информация?
Когда он был при дворе – боги, как же давно это было! всего одиннадцать-двенадцать лет... – имперский Орден Прямого Пути ещё не практиковал человеческих жертвоприношений. Или он, иностранец, чужак, тогда не узнал об этом? Ему забыли сказать?
– Точная, сэр, – Йелена передвинула виртуальную папку со своего комма на адмиральский стол. – Вот доклад. Если бы Гетер явился сюда сейчас, я бы его первым делом арестовала. Или сразу ликвидировала. Потому что его целью, несомненно, было бы убить вас или взять под свой контроль. Не так, как Мэй Сиюань попыталась сделать – простите, сэр, да, я знаю – а как марионетку. Захватить власть. Во имя себя самого. Такие, как он, недоговороспособны.
– Поэтому вы убили Оуэна?
– Среди прочего, сэр. Он активно мешал.
– Чему? – не глядя на Сигурдотир, тихо спросил Кай Оками.
– Делу спасения государства.
– А если бы не мешал, а, наоборот, помог, мог бы и дальше резать детей? – спокойно спросил Кай. – И вы, адмирал, попросили бы меня с ним работать?
В его голосе не было осуждения, возмущения и угрозы. Ему было просто важно знать факты.
– По странному совпадению, любители жареной человечины для государства обычно вредны, – осклабилась Йелена.
– А дети этому государству нужны в других целях, – добавил Торн. – Однако убьём прямо здесь любые иллюзии: ты выполнишь, какой бы приказ я ни отдал. В том числе и работать с враждебным орденом, если будет надо.
В этот момент Ланс Герион, сообразительный, как всегда, поднялся и переставил на стол с тележки ещё два подноса с едой и напитками.
– Воды, сэр? – спросил он.
– Сока.
Молодец, Ланс. Они стали есть и пить, как ни в чём не бывало. Йелена чутко присоединилась, и через минуту Кай тоже отправил в рот половинку абрикоса. Атмосфера разрядилась.
– Обратно к нашим ОТФ и ООС. Йелена, где Гетер сейчас?
– Скрылся, узнав о конце Оуэна. Растворился в космосе, – она пожала плечами. – Увы, его след я пока потеряла. Но мы спасли часть детей из школы – которые не разбежались и не погибли. Они здесь, в столице, в клинике ИСБ. Некоторые в плохом состоянии. Их всего двенадцать.
Торн бросил взгляд Каю. Тот опустил веки, соглашаясь. Да, я буду с ними работать. Дети, искалеченные изувером... У Торна вдруг возникли сомнения, хватит ли педагогического таланта Кая Оками на этот подвиг. Придётся хватить.
Кай безмятежно ел фрукты.
– Сэр, вы сказали... ОТФ и ООС?
– Орден туполобых фанатиков и Орден отмороженных социопатов, – Торн ухмыльнулся. – Никогда не слышал?
– Так называли наш Орден и ваш, Оками-сан, – сказала Йелена. – Преимущественно в виртуальных сетях, в первые годы правления императрицы. Аббревиатуры сейчас ушли в прошлое. Может быть, оживут.
Кай улыбнулся.
– ОТФ? ООС?!
И он рассмеялся.
...
...
– ...С Гетером исчезли несколько подростков, выпускников школы. В том числе его сын. Этих вряд ли удастся приставить к полезному делу, даже если мы их найдём.
– Кто сейчас жив ещё, Йелена? – спросил адмирал. – Из ордена социопатов?
– Ученицы Её Величества, не погибшие вместе с нею. Инес саэ Лао и Сири Гишма. Люси Чен Боуи тоже. И Нив Уэллан, – Йелена кивнула Каю. – Лао, Гишма и Боуи также скрылись, у них свои планы.
– Возрождение Ордена?
– Продолжение, скорее, – Сигурдотир пожала плечами. – Орден Прямого Пути отнюдь не погиб, адмирал. Гибель Её Величества – катастрофа, но она не смертельна. Великий магистр рано или поздно умирает, Орден остаётся. Зачистка таких, как Гетер и Оуэн, даже выгодна. Оками-сан нанёс нам тяжёлый удар, но мы оправлялись от худших.
Наш Орден. Мы. Йелена – мирской аколит Прямого Пути. Как и я.
– А вы не носите пайцзу, – заметил адмирал.
– Вы тоже, сэр.
Потому что будущий император не может быть членом ООС. Или ОТФ, допустим. Как и начальница его СБ. Исторический момент не велит.
Великий магистр и единственный член ОТФ Кай Оками невозмутимо пил из пиалы красный чай.
– Из ваших кто-нибудь жив, Кай? – мягко спросил Ариан. – Кроме тебя и Бао.
– Да, сэр, есть кое-кто. Но они... – Кай замешкался. – Непригодны к работе. К такой, как здесь. Вообще.
– Ты уверен? Их больше не от чего защищать. Под моей властью верным гражданам репрессии не угрожают.
Но Кай покачал головой.
– Увы, сэр. Они... как эти дети в клинике. Истощены, больны. И уже немолоды, не оправятся так легко. Если бы кто-то из них был дееспособен, он был бы в Сопротивлении, как и я.
Или не был бы, если бы был с тобой не согласен и мог помешать твоим планам. Касательно лично меня, например. Адмирал встал из-за стола и прошёлся по кабинету, чтобы размяться. Он отдавал себе отчёт, что не спит четвёртые сутки. Бороться с усталостью на ногах было легче.
– Йелена, подберите для лаборатории персонал. Особое внимание на их лояльность. Кандидаты, обиженные на оба ордена, на империю и повстанцев одновременно, на результаты гражданской войны, на вас, меня, на семью Оками – сразу в корзину. Орда, увы, не состоит из одних только рукоголовых монстров, она не настолько враждебна жизни, чтобы кто-нибудь упрямый не мог предать в её пользу. Комплекс лаборатории на Титане-1 – ваша задача, генерал. Организуйте как нашу флотскую базу сверхмалого типа, её легко оборонять. Оками-сан – тропы времени. Надприродная безопасность от орды и прочего. Вы с Нив и Бао, других ведьм у нас пока что нет. – Кай намеревался что-то возразить, но Торн не дал ему слова: – Не говорите сегодня с Бао, я сам ему сообщу. Помню, что вы не ладите. И... Кай, у вас есть плащ с символом Ордена Храма?
– С Кругом Света? Нет, сэр. Только чёрный, этот.
О как. У парня только один плащ. Легендарный герой повстанцев, шесть лет наводивший на офицеров империи страх и ужас – нищий.
Тут адмирал Торн вспомнил, что у него самого всего четыре комплекта одежды, причём два из них – униформа. И никаких сокровищ, никаких богатств. Всё, что награбил и собрал за годы флот – собственность флота, империи. Не его.
– Напечатайте на нём символ. Завтра мы с вами пообщаемся с СМИ, продемонстрируем им запись атаки сегодняшней ночью и, думаю, даже труп монстра – замороженный, конечно. Я вас и Нив представлю как хранителей столицы и всей империи от ордынских агентов-чудовищ. Имперские рыцари, так мы вас назовём. Она тоже наденет орденский символ. Встанете рядом со мною, справа и слева. Сможете заодно объявить о своей помолвке.
Оками оторопело глядел на Торна, а потом уголки его губ как бы сами собой сдвинулись и образовали улыбку. Юность мгновенно вернулась к нему, мастер Храма словно бы превратился в мальчишку. Светился, сиял. Голос его был тих от счастья:
– Это приказ, сэр?
Вон оно что...
– Нет, Оками-сан. – Торну тут же стало жалко парня, но он продолжил: – Я мог бы отдать такой приказ. Это было бы политически выгодно, но всему есть предел. Я не вмешаюсь насилием в вашу личную жизнь, как вы с сестрой вмешались в мою. Хотите Нив Уэллан – уговорите её. Ухаживайте за ней честно, соблазните, как мужчина женщину. Начинайте хоть сейчас, Кай. Вы свободны до утра. Йелена, если у вас всё, вы тоже. Ланс, вы останьтесь.
– Да, сэр. Честь имею, сэр, – Кай поднялся, изрядно отрезвевший. Вместо того, чтобы идти, однако, он протянул руку к Гериону. – Мой меч, генерал.
Герион молча отдал ему железяшку.
Кай вышел.
– У меня не всё, сэр, – сказала Сигурдотир, – ещё текучка...
...
...
Йелена полагала, что Кай Оками отправился в атрий, оттуда – в сады, а оттуда куда-то исчез. Так ей показывала система слежения, и когда храмовик внезапно заступил ей дорогу в сотне метров от адмиральского кабинета, ей на мгновение стало нехорошо. Йелена остановилась. Оками-младший стоял и смотрел на неё в упор – как когда-то его отец, только хуже. Холоднее.
– Пожалуйста, – вежливо сказала она, подаваясь в сторону и указывая назад. – Если вы с адмиралом не договорили – ...
Оками покачал головой и указал ей в атрий.
