Текст книги "Токсичные желания (ЛП)"

Автор книги: Надя Брекель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц)

6

ЭБИГЕЙЛ

Музыка – сильнейшая форма магии.

– Мэрилин Мэнсон

Вчера я побежала на занятия. Не в буквальном смысле, но я убедилась, что Тоби не застукал меня одну в коридоре. Ходили слухи, что он пригласит меня на свидание на автобусной остановке, но когда он узнал, что моя мама забрала меня из школы, быстро изменил свои планы, и ему пришлось прибегнуть к другому подходу. Я не знаю, что было между Тоби и Блейком, но я видела, как они обменивались взглядами, и было совершенно ясно, что они друг другу не нравятся. Не могу понять почему, потому что никогда не видела, чтобы они разговаривали в школе. Но каким-то образом Тоби выяснил, что моим последним уроком был английский с Блейком. Ходили слухи, что он пригласит меня на свидание перед началом занятий.

Осознание того, что мы с Блейком учимся в одном классе, придало мне сил перед Тоби. Как бы сильно я ни хотела привлечь внимание горячего, популярного парня, я хотела еще больше понравиться Блейку. Доказать ему, что то, что сказала о Тоби, не имело большого значения и чтобы он не воспринял это всерьез. Честно говоря, Тоби мне не очень нравился. Конечно, он был одним из самых горячих парней в школе, но я выбрала его только потому, что он был единственным парнем, который проявлял ко мне хоть какое-то внимание, и понятия не имела почему, ведь он мог заполучить любую девушку в этой школе. Но я бы солгала, если бы сказала, что мне нравится внимание не больше, чем хотелось бы. И маленькая часть меня хотела заставить Блейка ревновать или, по крайней мере, добиться от него реакции. Тоби и Блейк были полными противоположностями. Тоби был солнцем, а Блейк – тьмой. У Тоби были светлые волосы, голубые глаза и загорелая кожа – идеальный пример богатого белого мальчика с флюидами Аберкромби. У Блейка были темные волосы и карие парализующие глаза, с угловатыми, модельными чертами лица, которые делали его похожим на выходца из Нью-Йорка. Добавьте к этому бледную кожу, и от него исходили вибрации Эдварда Руки-Ножницы, но в харизматичной манере, поскольку он был каким угодно, только не тихим. То есть, когда он разговаривал со мной по-дружески.

Я села первой в классе. Мой учитель посмотрел на меня и воспользовался случаем, чтобы похвалить за досрочную сдачу задания. Она сказала мне, что я должна поступить на факультет по Английскому. Я мило улыбнулась и сказала ей, что подумаю об этом. Но после того, как я уклонилась от Тоби во второй раз, а затем добавила к этому дополнительные классы, это было бы огромным ударом по моей и без того ботанической репутации. Это не было официально, но я чувствовала себя изгоем, тем более сейчас, из-за того, что струсила поговорить с парнем. Но оно того стоило, потому что Блейк посмотрел на меня и быстро подмигнул, сверкнув улыбкой с ямочками на щеках, когда вошел в класс. И вот так мы вернулись к смс-сообщениям с пожеланиями каждый день в 11:11.

Иногда это было днем, а иногда ночью. В большинстве случаев это были случайные повседневные пожелания, такие как «Хотел бы я быть с тобой и стать невидимым. Хотел бы я быть гением. Хотел бы я быть самым богатым человеком в мире».

Иногда они были серьезными и более глубокими, показывая друг другу наши самые сокровенные страхи, желания и стремления. Он никогда не говорил этого, но я знала, что его самым большим желанием было иметь семью – такую, которая была бы рядом с ним и заботилась о том, чтобы присутствовать, а не просто бросала ему новейшие гаджеты и говорила: «наслаждайся». Мое желание было похожим, за исключением того, что я хотела семью, которая принимала бы меня такой, какая я есть, и видела мои таланты, а не их отсутствие из-за моей внешности.

Прошел еще один семестр, экзамены, репетиции с оркестром и занятия, все было как в тумане. С каждым днем мне становилось все легче справляться с чувством отчужденности от моих кузин и сестры. Принятие было моей новой чертой, как механизм преодоления трудностей, и когда я говорю принятие, я имею в виду себя, а не других. Я чувствовала, что готовлю себя к взрослой жизни, еще не будучи таковой.

Хотя Блейк никогда не просил меня вернуться в группу «Падшие Ангелы», я была благодарна, что мы поддерживали связь. В любом случае, я была скорее сольным певцом. «Падшие Ангелы» были рок-группой, так что не уверена, как бы все сложилось в долгосрочной перспективе.

В начале семестра до меня дошли слухи, что они были никудышными, а некоторые считали их потрясающими, так как они дали свое первое выступление. Конечно, это было благотворительное мероприятие, но появляться на публике в качестве артиста – всегда хороший знак. Мы продолжали посылать друг другу музыкальные произведения, которые написали сами, в моем случае я писала и пела. Иногда это были видеозаписи нас самих. В других случаях это были необработанные мысли, записанные ручкой и бумагой о том, что чувствовали наши сердца в тот день. Блейк выходил в обеденный перерыв выкурить косячок, а я изливалась по поводу того, что моя семья все еще вела себя так, словно меня не существовало, а мои кузины втягивали мою сестру в свой высокомерно-подлый кружок девчонок. Он жаловался на свою семейную жизнь, на самовлюбленного брата и непутевого отца, но говорил, что музыка и травка – это единственное, что помогает ему справляться с трудностями. Мы проверяли друг друга, чтобы убедиться, что мое расстройство и его зависимость не взяли верх над нами. И хотя мы знали, что это не остановит другого от рецидива, нам помогало осознание того, что на другом конце кто-то несет за него ответственность. Усилия, направленные на то, чтобы сохранить надежду хотя бы у одного человека, помогали. Благодаря желанию идти дальше и пытаться выжить, было гораздо легче держаться за жизнь. По крайней мере, так подсказывал мне мой оптимистичный разум.

7

ЭБИГЕЙЛ

Мне нравятся красивые мелодии, рассказывающие ужасные вещи.

– Том Уэйтс

Семнадцать лет

Я задуваю свечи и заставляю себя съесть кусочек торта. Однако мне удалось есть здоровую пищу три раза в день и восстановить нормальный вес. Есть сладости и вещи, которые до сих пор считаются запретными, непросто. Мне было приятно ощущать, как эти грешные удовольствия проникают в горло, но чувство вины всегда побеждало. В свою очередь, булимия стала моим новым другом в борьбе с беспокойством о еде. По крайней мере, когда речь шла о еде, которую я считала ужасной. Меня рвало после обильного ужина в кругу семьи или, когда моему организму захотелось жиров и углеводов, и я намеренно переедала, зная, что меня вырвет позже. После этого я ненавидела себя, но в то же время чувствовала контроль. Я никому не рассказывала об этих рецидивах, в основном потому, что напугана. Смущена. Пристыжена. Все вышеперечисленное. Единственным человеком, которому я хотела рассказать, был Блейк, но казалось, что я каким-то образом оттолкну его, теперь, когда мы стали немного старше. И он часто консультировался с тех пор, как его брат официально вступил в НФЛ, а его отец теперь женился на враче скорой помощи.

Недавно я узнала, почему они с Тоби ненавидят друг друга, когда листала Facebook и нашла фотографию, на которой Блейк был отмечен сидящим рядом с Тоби. Он выглядел несчастным. Они были вынуждены стать сводными братьями по браку. Я чувствую, что Блейк сейчас занят другими проблемами и отошел от нашей хрупкой привязанности. К тому же, его новая машина и мускулы превратили его в одного из тех парней, которые не обращают внимания на девушек в школе. Во всяком случае, я слышала это в коридорах. Блейк Киллиан был мужчиной-шлюхой.

Несмотря на то, что мне приходилось справляться со своим расстройством в одиночку, я была рада видеть, что он преодолел свою зависимость. Не могу не задаться вопросом, было ли легче справляться с какой-либо борьбой с помощью денег, которые Блейк получил от своего брата. Во всяком случае, так это казалось внешнему миру. Когда я видела его в школе, он выглядел здоровым. Румяные щеки и здоровый вес, но особенность зависимостей и расстройств заключалась в том, что их было легко скрыть и трудно обнаружить взглядом внешнего мира. Вы могли выглядеть совершенно нормально, даже красиво, гуляя каждый день, но внутри вели войну, полную смятения, и ни одна душа об этом не знала. Было почти страшно, насколько сильный фасад могут создавать люди.

Пока моя мама и семья продолжали разговаривать за столиком ресторана, я увидела, как загорелся мой телефон. На экране появилось текстовое сообщение. Я уже знала, от кого оно.

Блейк: 11:11 утра. С днем рождения, Эбс. Ты уже загадала желание?

Я улыбнулась, поднимая телефон, и немедленно ответила.

Я: С днем рождения, зодиакальный близнец. Да, но если я скажу тебе, то оно не сбудется.

Блейк: Да ладно, а что, если я смогу сделать так, чтобы это сбылось?

Мои щеки вспыхнули при мысли о поцелуе Блейка, моем первом поцелуе. Это было моим желанием в этом году, поскольку я до сих пор не поцеловала ни одного парня, а сейчас мне семнадцать. Не хочу заканчивать среднюю школу и быть законченной ханжой, не зная, каково это – чувствовать мужские губы на своих, знать, что делать со своим языком, когда другой массирует мой собственный.

Я: Будь осторожен в своих желаниях. «подмигивающее личико».

Блейк: Мы Скорпионы. Мы токсичны, ядовиты. Другие должны говорить нам это.

Он был прав. Мы оба были отравлены одним и тем же ядом, но этот один и тот же яд, текущий по нашим венам, делал нас более вредными для самих себя, чем для кого-то еще.

Я: Что ты загадал?

Блейк: Чтобы твое желание исполнилось.

Мое сердце учащает ритм. Возможно ли, что он уже знал, чего я хочу?

Я: О? Откуда ты знаешь, что я загадала?

Блейк: Давай я тебе покажу. Я заеду за тобой в одиннадцать, и мы сможем вместе задуть свечи и загадать желание. К тому же у меня есть печенье с арахисовым маслом, на котором написано твое имя.

На этот раз я не смогла сдержать улыбку.

Я: Не искушай меня.

Блейк: Почему бы и нет? Это то, что делают соблазнители.

Я мысленно закатила глаза.

Я: Так ты хочешь, чтобы я улизнула? Ты знаешь, что моя мама не разрешает мне задерживаться допоздна, поскольку наши дни рождения выпадают на воскресенье. Утром нам в школу.

Блейк: Мы никуда не поедем. Мы можем просто посидеть в моей машине. Скажи «да», Эбс! Мы можем послушать музыку, и, может быть, я смогу убедить тебя выкурить со мной косяк. Позволь мне показать тебе, чего тебе не хватает.

Я: Определенно нет.

Блейк: Просто шучу. Мы можем просто отправить это в горячий ящик.

Я: Должна ли я знать, что это значит?

Блейк: Мне многому нужно тебя научить

– С днем рождения, Блейк. – «Dancing Queen» играет в динамиках его машины, когда я протягиваю ему кусок торта, который припасла ранее. Он разглядывает его, пытаясь понять, что создало красный водоворот внутри.

– Моя мама печет мне ванильный пирог, а после выпечки кладет в середину желе.

– Ты имеешь в виду пакетики с желе? – Он спрашивает, приподняв бровь.

– Да, они делают пирог более влажным. Кроме того, это придает ему эстетичный вид внутри. – Моя правая нога начинает нервно подергиваться, когда он смотрит на меня. Его взгляд задерживается на мне дольше обычного, и это начинает меня пугать. Я отказываюсь выглядеть испуганной, вздергивая подбородок, заявляя о неповиновении. Он не сводит с меня глаз.

Клянусь, каждый раз, когда я смотрю в его глаза такое чувство, что встречаюсь с ним впервые. Я всегда находила в них что-то новое. Сегодня я нашла желание, или, может быть, это обещание, которое я ощущаю.

Он двигает рукой, заставляя меня моргнуть. Он задирает свою длинную рубашку и поворачивает запястье, показывая то, что хочет мне показать.

– С днем рождения, Эбс.

Я смотрю на его предплечье рядом с запястьем и вижу число 11:11, вытатуированное на его коже, со слабым детализированным изображением Скорпиона на заднем плане. Улыбка медленно расплывается по моему лицу, заливая румянцем щеки.

– У тебя новая татуировка?

– Да, она показалась мне наиболее подходящей, учитывая, что мы оба полны сладких, токсичных желаний. Это у нас в крови, верно?

Токсичные желания?

– Что сказала твоя семья? – спрашиваю я, стараясь не придавать значения тому, что он сказал.

Его брови приподнимаются на несколько дюймов, когда он опускает подбородок, глядя на меня.

– Правда? Думаешь, они вообще заметили эту крошечную татуировку, когда они у меня по всей руке?

– Правда. Итак это то, что ты хотел мне показать? – Я прикусила губу, когда ощущение покалывания охватило все мое тело.

– Вроде того. Я подумал, что в этом году мы могли бы заключить соглашение, – говорит он низким, хрипловатым голосом, из-за которого он кажется намного старше и опытнее меня.

– Соглашение? – Мои брови взлетают от любопытства.

– Да, если ты и я не будем женаты к двадцати двум годам и оба будем одиноки в свои дни рождения, тогда мы станем желанием друг друга на день рождения и поженимся.

– Что? Это немного драматично, тебе не кажется? И почему 22? Потому что я очень сомневаюсь, что к тому времени выйду замуж.

Я еще даже не целовалась с парнем.

– Потому что это дважды по 11, что делает его вдвойне удачливым. Кроме того, я сам провел много исследований по этому зодиакальному дерьму, и я не думаю, что многие люди могут удовлетворить наш сексуальный аппетит так, как это может другой Скорпион. – Мои бедра сжимаются вместе. В этот момент Блейк выглядел просто великолепно. Лунный свет каскадом падал на его угловатые черты. Эти темные, волнистые волосы рок-звезды освещаются на заднем плане, а его гипнотизирующие карие глаза смотрят на меня в ответ.

– Тебе не кажется, что нам нужно встречаться, прежде чем заключать соглашение и брать на себя такие обязательства?

– Нет. – Его ответ быстрый и резкий, как будто он думал об этом уже некоторое время.

– Нет?

– Подумай об этом, большинство людей, которые встречаются, – он делает двумя пальцами воздушные кавычки, – обычно расстаются через несколько месяцев или лет. Как ты думаешь, почему это так?

– Э-э-э, потому что они были несовместимы?

– Неправильно. Это потому, что им потребовалось время, чтобы узнать кого-то получше, почти слишком хорошо, а потом, после того как секс сошел на нет, они поняли, что этот человек не так уж хорош, расстались и перешли к следующему. Тогда это превращается в порочный круг. Действительно токсичный. Вот почему я знаю так много людей, которые расстаются и снова сходятся вместе. Это закономерность, в которую они попали.

– То есть ты хочешь сказать, что не веришь в любовь?

– Нет, я говорю, что то, как люди ведут себя со всеми этими браками и свиданиями, не работает, и это не любовь. Как ты думаешь, почему так высок уровень разводов, а при втором браке шансы еще выше?

– Я в замешательстве. Что помешало бы нам сделать это, даже если бы мы не встречались до свадьбы?

– Потому что это принимаемое решение. В те времена, когда все было просто, люди не ждали годами и не ходили на свидания, чтобы решить, собираются ли они остепениться. Они приняли решение, сказали, что их влечет друг к другу, и сказали: Давай сделаем это и все. – Сейчас он смотрит вдаль, в лобовое стекло.

Он имеет в виду своего отца, поскольку Стейси – пятый или четвертый брак Клиффа. Я не помню, что Блейк мне сказал, но помню, как у меня отвисла челюсть от услышанного.

– Как только я женюсь, для меня все будет кончено. Я не планирую разводиться. И если я не сделаю этого, когда буду молод, я, вероятно, никогда не женюсь.

Я слегка посмеиваюсь:

– Полагаю, ты размышлял некоторое время об этом. Хорошая новость в том, что ты признался, что я тебе нравлюсь, так что это хороший знак для нашего будущего договора-брака-обязательств. – Сказала я.

– Чертовски верно, мы говорим о многих годах, учитывая, что я доживу до семидесяти пяти. Но я не думаю, что проживу так долго. Шестьдесят, максимум.

Мой желудок делает сальто. Тот факт, что он с оптимизмом смотрит в будущее, также вселил в меня надежду, что ему становится намного лучше и он держится подальше от наркотиков, несмотря на мое внутреннее чувство, которое сковывает меня от небольшой вероятности того, что я могу ошибаться.

Возможно, у него дела идут лучше, чем у меня.

– Ладно. Договорились. Нам нужно плюнуть и пожать друг другу руки или что-то в этом роде?

Он слегка смеется.

– Нет, но тебе придется сделать такую же татуировку.

– Что? – мой голос немного срывается от его предложения. – Черт возьми, нет. Вот тут я подвожу черту.

– Тебе не обязательно делать её на запястье. Ты можешь сделать на ноге или за ухом. Хотя должен сказать, что эти участки гораздо болезненнее, чем запястье. Так что, вероятно, будет еще больнее.

– Ты шутишь? – Спрашиваю я, склонив голову набок.

– Неа, – он сделал ударение на букве «а» в конце. – Либо ты решаешь эту проблему со мной, либо делаешь татуировку, чтобы скрепить сделку. Твой выбор. – Он хватает зажигалку, лежащую на его консоли, и прикуривает косяк. Я наблюдаю за ним, когда начинает играть песня With or Without You, группы U2, как будто судьба обращается к нам обоим. Я наблюдаю, как он затягивается травкой и выдувает ее через нос.

Однажды Блейк станет рок-звездой. Я не знаю, когда и не знаю, как. Но знаю, что в нем слишком много учтивости, чтобы его не любил этот мир – почти как современного Элвиса. Будем надеяться, что он не позволит наркотикам победить его в гонке к финишу, как это сделал король рок-н-ролла.

Пока мы сидим молча, я хочу спросить его, что случилось с группой «Падшие Ангелы». На днях я столкнулась с Эдисоном в школе, он был такой злой, что я спросила его, в чем дело, и он просто сказал мне, что парни не могут держать свои члены в штанах, а «моя девушка – изменяющая шлюха». Точь-в-точь его слова.

Я предположила, что это был Дюк, но опять же, было известно, что у Блейка каждый месяц появлялась новая девушка на плече, так что он виноват не меньше. Я видела, как Блейк разговаривал с несколькими девушками в коридорах, но сознательно стараюсь не смотреть на них, когда иду на занятия и обратно. Это уменьшает мои шансы стать свидетелем чего-то большего, чем просто увидеть, как он разговаривает с ними. Я знаю, меня убило бы, если бы я увидела, как Блейк целует этих мечтательных, чопорных, голубоглазых блондинок, которые правили школой, но, может быть, если бы на моей коже была частичка его, я бы не была такой параноидальной из-за того, что эти девушки значат для него больше, чем я.

– Ладно, хорошо, я сделаю татуировку, но только если она будет в розовом цвете. Иметь татуировку на своем теле навсегда – это большое обязательство, и я хочу, по крайней мере, немного разнообразить ее цветом, раз я буду смотреть на нее каждый день.

Дым заполняет машину, и не уверена, от чего у меня начинает кружиться голова – от дыма или от того, как на меня смотрит Блейк. Его глаза впиваются в меня так глубоко, что я практически чувствую, как его взгляд прожигает мою душу. Мое сердце начало учащенно биться в груди, пока он продолжает смотреть на меня своими парализующими глазами, навсегда запечатлевая его лицо в моем сознании. В голове стало легче, и я почти почувствовала, что плыву. На заднем плане играет музыка, но все, что я слышу, это биение своего сердца и неглубокое дыхание. Затем он одним быстрым движением расстегивает ремень безопасности и встает лицом ко мне, наклоняясь над консолью так, что его лицо оказывается в нескольких дюймах от моего. Он так близко, что я чувствую вкус травки во рту. Моя кровь вскипела, а тело загудело.

– Блейк? – Говорю я это скорее, как мольбу, чем как вопрос.

Он обхватывает меня рукой за шею, притягивая ближе. Я ахаю. Он опускает взгляд на мои губы. Я чувствую, как поднимается и опускается моя грудь и как учащается мое дыхание. Сердце бешено колотилось, заставляя кровь согревать каждый дюйм моего тела, и это был единственный раз, когда я почувствовала себя живой с того самого дня, как попала в больницу.

– Это не обещание, Эбс, если уж на то пошло, это уверенность в том, что я его выполню.

8

БЛЕЙК

Музыка – это любовь в поисках слова.

– Сидни Ланье

Ее губы были ядовитыми по ощущениям. Но в хорошем смысле. На вкус она была теплой и мягкой. Сказочной, но в то же время пронзительной. Пронзающая мое существование, как токсичное желание, которому, как я знал, скорее всего, не суждено сбыться. Она была обеспокоена и в то же время великолепно притягательна. Я жадно целовал ее, проникая в ее рот. Я хотел делать с ней многое. Стереть мысль о Тоби, которая когда-то приходила ей в голову. Это немного напугало меня. Эти мысли зародились в прошлом году, и моя ненависть к Тоби продолжала расти, но сейчас мне не следует беспокоиться о нем.

Наши языки переплелись, и на вкус она была как жевательная резинка и сахарная глазурь. Если бы мы оставались так вечно, это могло бы стереть всю боль. Мне так много хотелось ей сказать. У Кольта и его подружки были гораздо более серьезные отношения, чем я когда-либо считал возможным, поскольку мы почти не виделись, и теперь он был слишком занят, чтобы даже отлить, не включив это в свое расписание. Я был уверен, что Мелиссе это надоест, но это не так. Она все еще остается здесь, и, несмотря на отсутствие моего брата, вопрос о браке поднимался уже дважды.

Кольт заподозрил, что я употребляю, поэтому начал таскать меня на терапию два раза в неделю, а также дважды в месяц проводить тесты на наркотики. Он обыскивал меня, чтобы убедиться, что я не использовал синтетическую мочу, каждый раз, когда он проверял меня, сидя за дверью ванной, как гребаный сторожевой пес. В межсезонье он гораздо чаще бывал дома, так что для него это не было проблемой. В ответ на его бред я начал больше пить. Кроме того, я нашел способ вывести травку из своего организма за одну неделю. Мне просто нужно было убедиться, что я не курю все время, как раньше. А тот факт, что я был довольно худощавым, позволял легко выводить наркоту из моего организма, пока я тренировался и потел каждый день. Может, я и не силен в английском, но, черт возьми, я был хорош в том, чтобы нести чушь.

У меня случился рецидив, и я время от времени употреблял кокаин и метамфетамин, когда хотел абсолютно ничего не чувствовать, а это именно то, что я хотел почувствовать, поскольку медовый месяц моего отца и Стейси уже подходила к концу. Они постоянно ссорились, а это означало, что отец был на взводе больше обычного, что делало его еще большим придурком. Начинаю думать, что Кольт все это время был прав насчет папы, и вместо того, чтобы довериться Кольту, я держал все это в себе. Кольт был слишком занят, играя в профессиональный футбол вместе с капитаном спасателем, который всегда играл роль моего отца вместо моего настоящего отца. Все казалось таким безнадежным, на грани кипения, как будто лучше уже никогда не будет. И испытывать больше чувств к Эбс – плохая идея прямо сейчас. Но я не мог удержаться, чтобы не прижаться к ее густым, роскошным волосам, пока мы лапали друг друга во время поцелуя.

Эбигейл застонала мне в рот, и я крепче сжал ее шею. Я был таким твердым, а она такой мягкой. Наш поцелуй стал более глубоким, более страстным. Я позволил себе еще пятнадцать секунд, прежде чем отстраниться. Я запечатлел ее вкус в своей памяти. Свежий. Сладкий. Невинный. Еще один поцелуй, еще одно поглаживание языком, еще один поцелуй. Затем я отпустил ее, заставив свой член вернуться в штаны с ослепительной улыбкой на лице.

– С днем рождения, Мое токсичное желание.