Текст книги "Токсичные желания (ЛП)"
Автор книги: Надя Брекель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)
34
КОЛЬТ
Истинная красота музыки в том, что она объединяет людей. Это несет в себе послание, и мы, музыканты, являемся его посланниками.
– Рой Эйерс
Черт бы ее побрал. К черту все, я не остановлюсь. Ей просто нужно было нажать на мои кнопки. Все, что она говорила и делала, она знала, что доведет меня до этого. И я хотел этого. В глубине души я всегда знал, что должен обладать ею. Я хватаю ее за задницу руками и опускаю на кровать. Кровать Блейка. Сомнение заполняет мою грудь, когда я напоминаю себе, что она принадлежит Блейку. Но я отгоняю эту мысль и решаю, что буду чувствовать себя виноватым завтра. Она раздвигает ноги и садится на меня. Наши губы не отрываются. Мне нравится ее рот. Он горячий и сладкий, и она дразнит меня своим язычком, щелкая и прикасаясь так, что это сводит меня с ума.
– Мне было неприятно чувствовать себя такой… – Она тяжело дышит.
– Какой? – Я провожу руками по всему ее телу, хватая и сжимаю, пока она дышит мне в рот и трется об меня, отчего я становлюсь болезненно твердым.
– Незначительной, – говорит она. – Я всегда так себя чувствую рядом с ними или при простом упоминании моих кузин.
Мне требуется мгновение, чтобы вспомнить, что мы говорили о Наоми. Скользнув рукой под ее футболку, я беру в ладонь ее грудь, и она издает легкий вздох.
– Милая, ты все, что угодно, но не незначительная. – Я сжимаю в руке ее полную грудь. И стону оттого, что наконец-то держу ее в своих объятиях вот так.
Я прикусываю ее нижнюю губу между поцелуями.
– И поверь мне, если бы мы обсуждали Джоша, я бы тоже ревновал. – Мой член набухает, и, боже, я не могу перестать прикасаться к ней. Я был с сотнями женщин, и ни одна из них не ощущалась так, как она. Она так чертовски красива. Ее гладкая кожа и густые вьющиеся волосы. Я знаю, что если бы прикоснулся к ее киске, она была бы влажной, а я чертовски хочу попробовать ее на вкус. Она не ошиблась, когда сказала, что многим игрокам НФЛ не нравится ласкать женщину, не говоря уже о том, чтобы знать, где находится клитор. Многие из них были эгоистичны. Мне, с другой стороны, это нравилось. Я делал это не для каждой девушки. На самом деле, я делал это только для нескольких, но только потому, что мне они нравились. Я относился к этому как к спорту. Я должен был заставить девушку кончить. Мне нужно было забить тачдаун, и я не останавливался, пока не делал этого.
Я убираю волосы с ее лица, пока она прижимается ко мне, и мы смотрим друг другу в глаза. В ее глазах написано все, что я чувствую, и мы оба падаем быстрее, чем можем осознать.
Проклятье.
Качаю головой. Я торможу и спрашиваю:
– Что ты видишь во мне?
Я не привык к таким женщинам, как Эбигейл, женщинам, у которых были цели. Я мог осчастливить «охотницу за джерси», потому что это было просто – уделять им внимание и осыпать подарками. Но Эбигейл была потрясающей, глубокой и любила думать и высказывать свое мнение.
– Ты понятия не имеешь, да? – Она берет мое лицо в ладони и целует меня. – В тот день, когда я узнала, что ты не только встречался с моей кузиной, но и был родственником... – Она замолкает, не произнося его имени. Ей это и не нужно. – Я чувствовала себя такой виноватой, потому что все, о чем я могла думать, – это когда я увижу тебя снова, – признается она.
Я впиваюсь в ее рот, целую ее долго и глубоко, обхватываю рукой ее тело, прижимая к себе. Обхватывая пальцами ткань на ее бедре, я чувствую желание погрузиться в нее прямо сейчас. Но не окажусь ли я просто знаменитым любовником, с которым она трахается?
Можем ли мы это сделать?
Если все закончится жаркой летней интрижкой, мне лучше сделать ее лучшей в ее жизни.
Я целую ее в шею, покусываю подбородок, провожу большими пальцами по ее маленьким твердым соскам.
– Кольт, – она умоляет. – Ты не мог бы выключить свет? – Говорит она. Заставив меня остановиться как вкопанный. Я смотрю на нее сверху вниз. Неужели она не знает, какая она чертовски горячая? Я знаю, что у нее раньше был парень. Разве он не заставлял ее чувствовать себя так, как она выглядит? Идеальной?
– Детка, единственный свет, который я выключу, – это красный знак «Стоп» между нами.
Она смеется мне в грудь, и один этот звук вызывает привыкание. Я мог бы слушать этот легкий звук всю свою жизнь.
– А как насчет презервативов? – Спрашивает она, когда я наклоняюсь. – Пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть презервативы.
Я улыбаюсь.
– В моей комнате.
– Больше, чем один, верно?
Я ухмыляюсь. Это будет весело.
– Иди и возьми их, – говорит она.
Я обнимаю ее и беру с собой.
– У меня есть идея получше. – Она сцепляет лодыжки у меня за спиной, и я выношу ее из комнаты по коридору, ставя на ноги, когда мы достигаем лестницы. Она не прекращает целовать меня все это время, и я почти закрываю глаза от удовольствия, потому что не думаю, что мне когда-либо было так чертовски хорошо. Она балует меня своим ядовитым, сладким нектаром, с которым после этого никто никогда не сравнится. Я прикладываю палец к губам, жестом призывая ее к тишине, пока мы на цыпочках спускаемся по лестнице, стараясь не разбудить мою маму. Я беру ее за руку и веду через кухню к задней двери в квартиру, отдельную от дома.
– Здесь мы можем говорить так громко, как захотим, – говорю я ей через плечо, пока она держится за мою руку. Я веду ее по бетонной дорожке. Мы входим в комнату, и я пинком захлопываю за нами дверь. Мы немедленно возвращаемся к поцелуям, когда я толкаю ее на кровать. Когда я отстраняюсь от нее, она протестует.
– Нет.
Я отступаю к двери, наблюдая за ней. Наконец-то, когда она лежит на моей кровати, я чувствую себя так, словно только что выиграл гребаный суперкубок.
Протягивая руку за спину, я запираю дверь и смотрю на нее, лунный свет, пробивающийся сквозь жалюзи на окнах, освещает ее. Она сидит, согнув колени и заложив руки за спину. Опираясь. Ее губы распухли от того, что я их покусывал, и я уже представляю ее обнаженной на моих простынях.
– Боже, ты такая чертовски красивая.
Застенчивая улыбка играет на ее губах.
– На самом деле нет.
Я выгибаю бровь в ответ на ее аргумент.
– Да это так, Эбигейл. Но так же ты сладкая?
Она пожимает плечами.
– Я умею давать, если ты это имеешь в виду.
Возвращаюсь к кровати, наклоняюсь над ней и сжимаю в руке ее трусики.
– Ты сказала, что мы, игроки НФЛ, идиоты и не смогли бы найти клитор, если бы от этого зависела наша жизнь, – напоминаю я ей.
– Я этого не говорила.
– Так многословно, – говорю я
Она опускает глаза, уставившись на мои губы, и я знаю, что она хочет этого. Любопытно проверить, все ли я говорю.
– Кроме того, милая, ты не была ни на одной из моих игр.
– Если ты заставишь меня кончить, я буду смотреть, как ты играешь каждую игру.
Я на мгновение зажмуриваюсь. Мой член борется за то, чтобы оказаться внутри нее сейчас, но я игнорирую это желание, поскольку мой член напрягается в штанах.
Я должен сыграть в игру.
Сжимая рукой ее трусики, я срываю их. Ткань рвется, и я швыряю их через всю комнату, когда она судорожно втягивает воздух. Я снимаю рубашку и ныряю вниз, беря в рот ее прелестную розовую киску.
– Кольт, – хнычет она. Прижимая мою голову к своему телу, мы падаем обратно на кровать. Господи, я чертовски кайфую. Я так долго лгал себе, говоря, что не хочу ее, но теперь, когда она здесь у меня, это не может быть дальше от истины. Ноги раскинуты на моей кровати, тело умоляет меня. Сначала я посасываю ее клитор, втягивая его в рот снова и снова, заставляя ее извиваться и отчаянно хотеть кончить. Я облизываю ее сверху донизу, обводя языком ее бугорок и пьянея от ее запаха. Всего через минуту я теряю контроль и начинаю целовать и покусывать ее повсюду. Уже через минуту я теряю контроль над собой и начинаю целовать и покусывать ее повсюду. Я приподнимаю ее бедро и просовываю руку под нее, чтобы поддержать, пока наслаждаюсь ею. Ее спина выгибается над кроватью, когда я щелкаю языком по клитору. Она стонет, и я продолжаю делать это, пока она не начинает задыхаться так сильно, что я знаю, что она готова развалиться на части. Я прячу голову у нее между ног, пока не чувствую, как начинает дрожать ее живот, и тогда она делает глубокий вдох.
– О, черт. – Она вскрикивает, когда оргазм захватывает ее и не отпускает. Я ласкаю ее языком, не останавливаясь, пока она не начинает успокаиваться.
Ее пальцы пробираются сквозь мои волосы, и я поднимаюсь, нависая над ней. Я не знаю, как объяснить это завтра, но мне все равно. Все, что меня волновало, – это увидеть блаженную улыбку на лице этой девушки. Хотел бы я быть таким счастливым – все время. Даже когда мы выигрываем игру, у меня нет той легкости в животе, которая есть сейчас. Думаю, когда я получил известие о смерти Блейка в первую игру, которую я выиграл в НФЛ, победа выбила меня из колеи. Потому что каждый раз она напоминала мне о том, насколько я жив и насколько он мертв. Но прямо сейчас, в этой темной комнате позади моего домика на озере, нам не нужно никому объяснять, что это такое или что происходит. Мы можем просто быть. Этот момент принадлежит нам.
Я слезаю с кровати и встаю.
– Новичкам везет, – говорит она. Я улыбаюсь и начинаю расстегивать ремень.
– О, ты думаешь, мне повезло, да?
– Да, – говорит она тоном школьницы.
– Может быть, немного, но этому помогло то, что я читал книги своей мамы по анатомии, когда был сексуально озабоченным подростком, а она училась на медсестру.
– Что ж, значит мне повезло. – Ее ресницы трепещут, когда она смотрит на меня. Я тянусь к прикроватному столику и достаю презерватив из коробки, снова поднимаюсь и смотрю на нее сверху вниз. Ее ноги сомкнуты, одно колено слегка приподнято, а руки по бокам сжимают одеяло, пока она наблюдает за мной. Я могу представить этот холмик у нее между ног, где я вижу, как она кончает.
– Ты уверена в этом? – Спрашиваю ее я.
Она кивает. Я снимаю с себя остальную одежду, снова выпрямляясь. Открыв упаковку, я смотрю на нее сверху вниз, но ее взгляд устремлен на что-то другое. Ее дыхание стало поверхностным. Я чувствую, как уголки моего рта растягиваются в улыбке. Я видел достаточно членов в раздевалках, чтобы знать, что я намного больше среднего. И учитывая ее миниатюрную фигуру, я задаюсь вопросом, была ли она когда-нибудь с кем-то моего размера. И я говорю не о своем росте. Но прежде чем я успеваю спросить ее, она садится и тянется к моему члену, беря его в рот. Я стону и задыхаюсь одновременно. Ее язык влажный и горячий, когда она отстраняется и посасывает головку.
– Эбигейл, пожалуйста.
Я сжимаю в кулаке ее волосы на затылке, нежно пытаясь оттащить ее.
– Это не займет много времени, чтобы довести меня до предела, и я хочу, чтобы ты снова кончила. – Толкаю ее обратно на кровать. Я опускаюсь на нее сверху и глубоко целую. Я устраиваюсь поудобнее между ее ног. И она поднимает колени, проводя ногтями по моей спине. Просунув руку под нее, я хватаю ее за задницу и прижимаю наши тела друг к другу. Мир кружится, когда она подо мной, кожа к коже. Мой член настолько твердый, что я не могу этого вынести.
Она моя. Откидываясь на колени, я натягиваю презерватив, не сводя с нее глаз.
– Мне немного страшно, – говорит она. Я останавливаюсь, стараясь не сжимать кулак вокруг члена слишком сильно.
– Боишься?
– А что, если я буду слишком громко кричать и разбужу твою маму? Ты же не… – ее взгляд скользит вниз по моему животу.
Я выдыхаю, радуясь, что она не передумала. Я глажу свой член и снова опускаюсь на нее.
– Задери футболку, милая. Я хочу видеть, как покачиваются твои сиськи, когда я буду жестко трахать тебя.
Ее дыхание сбивается, а на губах играет возбужденная улыбка. Она задирает футболку, широко расставляя ноги. Она ахает, когда кончик находит ее вход, как магнит. Я опираюсь на одну руку и наклоняюсь, покусывая ее губы.
– Постарайся вести себя тихо, – шепчу я, поддразнивая ее. – Я не хочу, чтобы проснулась мама.
Она смеется, целуя меня в ответ, и я не могу удержаться от улыбки. Это весело. Честно говоря, это было веселее, чем играть в футбол прямо сейчас. Устремляясь вниз, я пристраиваю головку к ее входу, а затем хватаю ее за бедра и толкаюсь в нее. Мое тело начинает дрожать от ее ощущений. Она выгибает шею назад и постанывает закрывая глаза, и ее груди подпрыгивают от этого движения.
– Черт. О, черт. – Она хнычет, закусив губу. – Кольт!
– Я знаю. Мне тоже хорошо, детка.
Она обхватывает меня за талию, удерживаясь, пока я медленно набираю темп. Она не девственница, но она намного меньше меня. Погружаясь глубже в нее, загипнотизированный ее телом подо мной, я опускаюсь ниже, посасывая ее груди, пока она стонет и всхлипывает. Поднимаясь обратно, я целую ее в губы.
– Черт, – выдыхаю я. Толкаюсь быстрее и жестче, пока единственное, что я слышу, – это как наши тела сливаются воедино. Ее стоны наполняют комнату, становясь все громче. Я целую ее, приглушая звук на случай, если моя мама услышит. Она дрожит, сжимаясь вокруг моего члена, когда кончает. Я поднимаю глаза и вижу нас в зеркале на туалетном столике. Меня возбудило расположение ее ног вокруг меня. Она следит за моим взглядом, на ее лице мелькает беспокойство. Она наклоняется и хватает свою футболку, собираясь натянуть ее на живот. Но я останавливаю ее прежде, чем она успевает прикрыться рубашкой.
– Нет, я хочу, чтобы ты увидела, какая ты красивая.
Я переворачиваю нас, не говоря больше ни слова, так что она оказывается сверху. Ее футболка ниспадает на грудь, а волосы в беспорядке рассыпаются по плечам.
– Оседлай меня, милая.
Она на секунду опускает взгляд, и я хватаю ее за бедра, поощряя ее, чтобы почувствовать, как движется ее тело, когда она садится на член. Ее бедра начинают двигаться, перекатываясь, ее живот покачивается, а задница приподнимается, когда она скачет на мне.
– Посмотри на себя. Посмотри, какая ты красивая. – И она смотрит. Она поднимает взгляд, и едва заметный изгиб ее губ говорит мне, что ей нравится то, что она видит в зеркале.
– Ты, Эбигейл. Я хочу быть здесь, с тобой.
Она снова смотрит на меня сверху вниз, и лунный свет, падающий на ее густые волосы, делает ее похожей на прекрасного падшего ангела. Она кладет руку на грудь и начинает скакать на мне быстрее.
– Да, – выдыхает она, и это похоже на то, как будто она разрывается или проваливается в свою уютную оболочку. Я не уверен, что именно, но от этого зрелища захватывает дух. Ее глаза закрываются, пока она скачет на моем члене.
– Да, боже, пожалуйста, – мурлычет она.
Я хватаю ее за задницу и приподнимаюсь, беря в рот сосок. Посасываю и покусываю его, затем перехожу к следующему. Она прижимается ко мне, не сбавляя темпа, и я чувствую, как пот стекает по ее пояснице. Я втягиваю воздух сквозь зубы, мои мышцы напрягаются, и я уже близко. Я переворачиваю ее на спину, страстно желая снова взять себя в руки, и ее голова падает на край кровати, слишком близко к прикроватной тумбочке. Я хватаюсь за его край и отбрасываю его в сторону, в результате чего он опрокидывается на лампу и все рушится на пол. Она хихикает и целует меня, тоже захваченная безумием момента.
– Не останавливайся, – выдыхает она. – Не останавливайся, я сейчас кончу.
Я прижимаюсь своим лбом к ее, и мы оба, черт возьми, почти задыхаемся, когда я толкаюсь снова и снова, пытаясь придумать что-нибудь, что не заставит меня кончить, но ей слишком хорошо, а я, блядь, слишком потерян.
Она выкрикивает ругательство, а затем говорит:
– Прямо сейчас.
Мои мышцы горят, голова кружится, но я не сбиваюсь с темпа. Я сосредоточен на цели – сделать так, чтобы она кончила. Но что еще важнее, сделать так, чтобы она не забыла.
– Ах, – стонет она, ее тело напрягается, а дыхание сбивается. Она замолкает, откидывает голову назад и вскрикивает. – Кольт, твою мать!
Я крепко целую ее. Увидеть, как она снова кончает, достаточно, чтобы я перешел грань. Я сильно толкаюсь, зажмуривая глаза и изливаясь в нее, и оргазм охватывает мое тело. Раскаленный добела жар струится от моих бедер, и мой член пульсирует, и все в ней – рай, отравляющий, вызывающий зависимость. Все в ней ощущается так, будто это в первый раз. Я опускаюсь, упираясь локтями около ее головы, и приглаживаю волосы на ее лице. Она смотрит на меня снизу-вверх. Ее лицо раскраснелось и блестит от пота.
– Ты поцеловал Наоми или... – она колеблется. – Занимался другими делами, когда уходил сегодня вечером?
Легкий смешок покидает меня.
– Это то, о чем ты сейчас думаешь? – Она смущенно кривит губы, но все равно настаивает.
– Это так?
– Нет, – говорю я ей. – Я ее не приглашал; я просто использовал ее как отвлекающий маневр, чтобы забыть о тебе и о том, как сильно хотел этого. Как сильно я хотел тебя. – Я целую ее, удивленный тем, что, несмотря на то, что я кончил, я еще не закончил с ней. Что на меня не похоже. Я мог достаточно быстро выгнать охотницу за джерси после того, как мне отсосали, или мы трахнулись. Но с Эбигейл я мог остаться на всю ночь.
– А как насчет тебя? У тебя есть бывшие, которые скоро появятся? – Я провожу пальцем по линии между ее грудями.
– Нет, – быстро отвечает она. – Он далеко, в Калифорнии. И пока он не попытается вернуть свою машину, этого не произойдет.
– Ты ездишь на его машине? – Я поднимаю голову.
– Ну, технически, она общая, но я главная, а он второстепенный, поскольку его кредитоспособность практически нулевая.
– Напомни мне оплатить твою машину утром, чтобы мне не пришлось об этом беспокоиться.
Она хлопает меня по плечу.
– Ни за что, я не могу тебе этого позволить.
– Эбигейл. Не спорь со мной.
Она целует меня в шею.
– У него определенно не такой рот, как у тебя.
Я снова притягиваю ее к себе за шею и целую долго и жадно. Ущерб нанесен. Завтра я буду чувствовать себя виноватым.
35
КОЛЬТ
Музыка – это единственное, что я когда-либо знал, в чем вообще нет правил.
– Джош Хомм
Я подставляю шею под горячую струю, каждая мышца в моем теле болит. Такое ощущение, что я тренировался часами. Я не мог не лелеять фантазию о том, что она будет здесь каждый день, столько раз в день, сколько я захочу, для моего мышечного здоровья. Но я знаю, что не могу. Прошлой ночью мы повторили это снова, а потом вырубились. И как бы мне ни хотелось заснуть рядом с ней в квартире, я знал, что мама и Боди будут расспрашивать нас, и это выглядело бы слишком подозрительно, если я войду в дом в той же одежде. Сегодня утром я снова хочу ее, теперь я знаю, чего мне не хватало, но мы не можем позволить этому стать нормой. Это будет достаточно болезненно, когда все закончится, не успею оглянуться, как начнется футбольный сезон, и я снова уеду путешествовать.
Я выключил воду и высушил волосы полотенцем. Когда я увижу ее снова, это будет при ярком дневном свете, и мне придется признать, что прошлой ночью я совершил нечто дерьмовое. Ну, в некотором роде, было бы действительно дерьмово, если бы мы провели наш гребаный сеанс в комнате Блейка.
Я вытираюсь и чищу зубы в раковине, пытаясь не думать о горячей женщине, спящей в моей квартире. Я имею в виду, насколько неправильно то, что мы делаем? Она не замужем. Я холост. Мы оба взрослые люди, хотя у нас небольшая разница в возрасте, и я встречался с ее двоюродной сестрой. И да, она была знакома с моим младшим братом, но она понравилась мне еще до того, как я узнал о ней все это. Никто другой не принимал в этом участия. Мы не пытаемся никому навредить. Возвращаясь в свою спальню, я борюсь с желанием прокрасться в квартиру и снова овладеть ею, поскольку еще рано и Боди спит. Моя мама, должно быть, перешла в другую спальню внизу, так как я не видел ее на диване, когда вернулся в свою комнату прошлой ночью.
Образы Эбигейл проносятся в моей голове. Я не знаю, люблю ли я ее, но никогда ничего и никого не хотел так сильно. Когда я потянулся за телефоном, чтобы написать ей, понял, что у меня даже нет ее номера, чтобы пожелать ей доброго утра. Это нужно быстро исправить. Я крадусь обратно вниз по лестнице, мое сердце учащенно бьется. Когда я не слышу маму на кухне, я быстро двигаюсь, чтобы успеть выйти из дома до того, как меня заметят. Я бегу трусцой по бетонной дорожке к квартире за домиком у озера. Я стучу в дверь, прежде чем войти. Эбигейл и ее золотистые вьющиеся волосы раскинулись на кровати. Она выглядит соблазнительно, как всегда. Я подхожу к кровати и забираюсь на нее, раздвигая бедром одну ногу. Я нежно целую ее, двигаясь по ее щеке к уху и обратно к ее рту.
– Доброе утро, – шепчу я.
Она стонет, выгибаясь навстречу моим губам, которые скользят вниз по ее телу, затем снова поднимаются к груди.
– Разве? – Шутит она.
Я хихикаю. Дотягиваюсь до тумбочки, достаю еще один презерватив и начинаю снимать спортивные штаны.
– У нас не так много времени. Просто перепихнемся на скорую руку, ладно.
Она вытягивает руки над головой.
– Хорошо, – говорит она, все еще сонная, и я погружаюсь. Несколько минут спустя мы оба снова запыхавшиеся и потные. Черт, мне нужно еще раз принять душ, пока моя мама не почувствовала на мне запах секса. Но у меня нет времени. Черт, это было здорово. Мне кажется, или она чувствуется лучше по утрам?
– Ты собираешься тренироваться? – Спрашиваю я ее, снова натягивая штаны.
– Я вроде как уже это сделала, – говорит она с ухмылкой.
– Моя мама проснется с минуты на минуту, так что я начну готовить завтрак для Боди. Еще я приготовлю тебе протеиновый коктейль.
– В этом нет необходимости. Я собираюсь сделать небольшую тренировку. Сегодня утром у меня занятия, но не раньше 11:00.
– У меня должна быть твоя мотивация. Ты тренируешься как спортсменка, – говорю я ей, вставая. Она садится, сбрасывает с себя одеяло и подходит к своему чемодану, на ней нет ничего, кроме футболки со вчерашнего вечера, которая напоминает мне обо всем, о чем я хотел с ней поговорить, чтобы вытащить ее из этого захудалого места. Она слишком хороша, чтобы работать там барменом.
– Это то, что помогает мне оставаться в здравом уме, – говорит она, наклоняясь, обнажая свою голую задницу и часть розовой киски.
– Эбигейл, черт возьми, – говорю я, подходя к ней сзади и прикладывая руку к заднице.
– Что? – Говорит она, вставая и оглядываясь на меня через плечо.
– Ты не можешь наклоняться с такой идеальной задницей и не ожидать, что я захочу тебя снова. – Я просовываю руки под ее футболку, и она стонет.
– Ну, нет такого правила, по которому нельзя трахнуться два быстрых раза. – Я чувствую, как ее грудь движется вверх и вниз, и я разворачиваю ее, прижимаясь губами к ее губам. Наши языки борются за доминирование, когда я поднимаю ее за задницу и отхожу назад, пока мы не упираемся в стену. Я ненадолго опускаю ее, чтобы стянуть штаны.
– Держись крепче, милая, – обхватив ее за попку, я приподнимаю ее обратно, когда она обхватывает меня ногами, и я резко вхожу в нее.
Она стонет от удовольствия. Я чувствую, как ее тугая киска растягивается вокруг моего члена, когда я медленно вхожу в нее. Она крепче сжимает мою шею, когда я вхожу в нее, трахая у стены. Чувствуя, как ее задница слегка покачивается при каждом толчке.
– Кольт. – Она задыхается.
– Да, детка?
– Презерватив.
Черт. Как я мог забыть? Я никогда не забываю. Неужели я настолько влюблен в эту девушку, что забыл завернуть свой член? Нахуй. Я завязываю. Парни делают это постоянно, и уверен, что она принимает противозачаточные. Может, спросить у нее?
– Мне это нужно? – Спрашиваю я после каждого толчка. Ее грудь прижимаются к моей, и ее тепло заставляет меня чувствовать себя таким возбужденным.
– Я чиста, – говорит она.
– И я... – Замолкая, я чувствую, как ее влагалище сжимается вокруг моего члена. – Черт. Эбигейл, твоя киска такая приятная.
– Не останавливайся, детка. – Я впервые слышу, как она называет меня детка, и мне вроде как нравится, как это звучит из ее уст.
Ее влага заставляет мой член входить и выходить еще быстрее. И я знаю, что больше не смогу сдерживаться.
– Детка, я собираюсь...
– Подожди, – обрывает она меня, спрыгивая с моего члена и опускаясь передо мной на колени.
– Я хочу попробовать тебя на вкус.
Должно быть, я умер и попал на небеса. Ей нравится глотать. Прошлой ночью, когда она взяла меня в рот, я был уверен, что ее сейчас вырвет. Я довольно большой, и она брала мой член целиком. Либо у нее нет рвотного рефлекса, либо она скрытая порнозвезда. От одной этой мысли я кончаю. Когда она высунула язык, и эта идеальная богиня стояла на коленях, я позволил своей разрядке вырваться на нее. Я стону, когда мои ягодицы напрягаются. Она вытирает уголок рта пальцем, облизывает его и смотрит на меня.
– Ммм. Похоже, мне все-таки не понадобится протеиновый коктейль.
По моему лицу струится пот, когда я смотрю на нее с блаженной улыбкой.
Когда я вернулся в дом, то вздохнул с облегчением: мамы на кухне еще не было. Я посмотрела на часы. Уже почти 9:30, а она, как ни странно, не проснулась.
Как только я решаю подняться наверх и проверить ее после того, как приготовлю завтрак, я слышу, как открывается входная дверь.
– Папа, – говорит Боди, как только я оборачиваюсь.
– Привет, приятель, – я выкладываю яйца на столешницу. – Что у тебя там? – спрашиваю я.
Боди идет ко мне с пакетом; у моей мамы еще один.
– Бабушка сводила меня позавтракать, и мы принесли тебе и Эбигейл тоже.
– О, она это сделала. – Мой взгляд скользит вверх, чтобы встретиться с маминым.
– Я так и думала, что ты устанешь после такой долгой ночи. – На ее лице появляется слабая ухмылка, но она сдерживается.
Черт. Она знает. Но откуда она знает?
– Да, бабушка сказала, что ты устал после такой долгой ночи, и мне это было непонятно, ведь ты только что гулял с друзьями, но если она сказала мне, что я получу блинчики на пахте, значит, тебе нужно чаще уставать. Это самые лучшие блины на свете.
– Я вижу, ты ходил в «Брэмлет», – говорю я, помогая Боди вынимать все из пластикового пакета и расставлять на кухонном островке.
– Ага, бабушка говорит, что это было твое любимое место в детстве.
– Было? До сих пор есть. Обожаю их вафли с корицей.
– Совершенно верно. Я водила туда твоего папу каждую субботу. Только я и он. Это было что-то вроде нашего еженедельного свидания.
Я улыбаюсь маме и не могу не ценить ее сейчас как маму и бабушку. Но я опускаю подбородок, когда ощущение покалывания поднимается по задней части шеи и по всему лицу.
Она всегда все знала. Даже когда я рос, от нее было трудно что-то скрывать.
– Мисс Эбигейл присоединится к нам сегодня утром? Или она вегетарианка? – Моя мама улыбается, произнося это, но я слышу сарказм в ее тоне.
– Я не знаю. Возможно, она занимается спортом или уже в классе. Я имею в виду, почему ты решила, что знаю, присоединится ли она к нам. – Моя мама откладывает несколько салфеток и смотрит на меня, приподняв бровь.
– Просто спрашиваю, милый. – Она кладет два блинчика на тарелку Боди, и я борюсь с желанием сказать что-нибудь, чтобы стереть самодовольную ухмылку с ее лица. Я подхожу к кофеварке, чтобы начать варить кофе. Он мне понадобится, чтобы пережить день.
– Папа, сколько еще недель до начала сезона?
Вопрос Боди возвращает меня к реальности, чертовски сильно ударяя по голове. Черт. Я скоро уеду. Я забыл.
– Осталось недолго, приятель. У меня осталось четыре недели. Как только ты пойдешь в школу, я буду тренироваться, на встречах, киносеансах и снова вернусь к путешествиям.
– Оу, чувак. Могу я по-прежнему общаться с Эбигейл, когда тебя не будет?
Я поворачиваюсь к нему лицом.
– Да, конечно. Тебе нравится с ней проводить время?
– Да, она классная. Мне было скучно, так как поблизости нет детей, с которыми я мог бы поиграть, и она разрешила мне побыть с ней в ее комнате. Показала мне кое-что из того, для чего она собирается учиться. Я подумал, что это круто. Она в школе, как и я, и учится.
Это, вероятно, заинтриговало Боди, поскольку Наоми или любые другие девушки, с которыми я встречался, не были заинтересованы в том, чтобы использовать свои мозги для зарабатывания себе на жизнь, включая маму Боди. Однако я никогда не упоминал о его маме, а Боди никогда не спрашивал.
– Это правда? – спросил я.
– Ага, – говорит он, откусывая от блинчика. – А потом я увидел, что у нее есть скрипка или, может быть, гитара, – говорит он с набитым ртом. – Я не могу вспомнить, но спросил ее, может ли она сыграть, и она сказала «да», но прошло много времени с тех пор, как она практиковалась...
Мама бросила на меня взгляд. Я пожал плечами, делая вид, словно для меня все это тоже было в новинку. Что отчасти и было так. Я знал, что у Эбигейл есть голос. Всякий раз, когда я заходил к ней, она слушала музыку восьмидесятых и подпевала Уитни Хьюстон или кому-то еще, под кого она тусила, я сразу узнавал ее голос. Но я всегда улыбался про себя и уходил прежде, чем она замечала, что я наблюдаю.
Это делает меня чудаком? Серьезно, это вообще было нормально? Ради бога, я Кольт Киллиан, и у меня был фетиш наблюдать за Эбигейл Ашер издалека. Я даже нашел ее аккаунты в социальных сетях и просмотрел несколько ее роликов. Она была довольно информативна по всей информации о питании, включая пищевые привычки и психологию. В этом не было некоторой развлекательности, но, тем не менее, это было информативно. Чем бы она ни решила заняться в жизни, я знал, что она преуспеет. Мне все еще нужно поговорить с ней о том, чтобы заставить ее бросить работу в «Оборотнях». Не понимаю, почему кто-то такой умный, как она, вообще согласилась на эту работу. Конечно, это был не стриптиз, но быть барменом в заведении, аффилированном со стрип-клубом, было ненамного лучше.
– Папа, папа, папа, – голос Боди вырывает меня из хода моих мыслей. – Ты слушаешь?
– Да, извини, приятель. Я слушаю.
– Не думаю, что он слышал тебя, Боди, повтори, что ты сказал. – Мама толкает Боди плечом и подмигивает ему.
– Я сказал, что когда я сказал ей, что люблю музыку и был бы не прочь поиграть на таком инструменте, как гитара, она сказала мне, что знает кого-то особенного, кто любит гитару, и что я напоминаю ей его. Она сказала, что он бы мне очень понравился. И я спросил ее, кто это был, и она сказала, что когда-нибудь тебе придется мне сказать.
Моя мама приподнимает бровь, глядя на меня, медленно откусывая от своего овсяного мультизернового блинчика.
– О ком она говорит, папа? – спросил он.
Боди не знал о Блейке, и я хотел, чтобы так продолжалось как можно дольше.
Я не хотел, чтобы на него повлияла музыка и весь этот рок-н-ролл, курение травки и прочая чушь. Я ничего не имею против тех, кто любит музыку, но также убежден, что гламур рок-звезды убил моего брата. Итак, я не хотел вбивать Боди в голову какие-либо идеи. Футбол – это то, чем он будет жить и дышать, когда вырастет, как и я. Футбол порождает дисциплину.
