Текст книги "Огни на болоте (СИ)"

Автор книги: Надежда Журавлева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Глард стукнул по столу, прерывая болтовню наемника. Норид тут же замолчал и выжидающе уставился на капитана.

– А теперь слушай меня. Ты, наемник, Тьма тебя возьми, слушай и не перебивай. А потом сделай выводы… – Он сделал паузу. – Я родился не в Темноречье, но мой отец отсюда. Мы жили почти в нормальном мире, на самой границе, пока из-за дождей Темноречье не расползлось. Так уж получилось, что я покинул дом, когда мне было лет десять. Когда подрос, стал солдатом, без малейших нареканий отслужил свои двадцать пять лет, дослужился до сержанта, хоть и занимаю сейчас пост капитана – просто некому еще занимать! Два года назад я вернулся домой – и что узнаю? Что мой брат помирает с голодухи от этих проклятых налогов, что наместник не просто свихнулся, а свихнулся на магии, оставив провинцию вариться в собственном соку, и что, Тьма, ничего не собирается заканчиваться! Что император не обращает на Темноречье со спятившим наместником внимания – просто потому, что это самая мелкая и ненужная из всех провинций! Потому что это – болото, которое не даст империи ничего, громе грязи и тины! Потому что людей здесь мало, и что с ними случится, никого не интересует! Хоть этот маг сожги их все! Как ты считаешь, это можно терпеть?!

Норид озадаченно почесал голову, словно столкнувшись с непростой головоломкой. С трудом сдержав рвущиеся сквозь зубы ругательства, Глард посмотрел на наемника.

– Н-даа… – протянул полуэльф. – Сложненько тут у вас… Кстати, капитан, вы не беспокойтесь, я гораздо старше, чем вы, раз этак в пять. И десять лет я провел в Пустоземье, если вам это о чем-нибудь говорит. Не знаю, может быть, вы слышали о нем под именем Полигона…

– Да, слышал, – буркнул, постепенно успокаиваясь, Глард. – Жуткий город с погодой, явно проклятой Тьмой. Настоящее скопище воров и убийц, туда вечно отправляются всякие изгнанники… Грязное местечко, и девиз подходящий. "В Пустоземье…

– …все свои"! – Норид повернул карту и ткнул пальцем в крошечный кружок на самом севере материка. – Верно? Вот только за все десять лет я не увидел в Пустоземье ни одного действительно серьезного нарушения закона. Там действительно принимают всех. Я был свидетелем, как один фанатик пытался поднять там восстание против наемников – так над ним только посмеялись!.. А, ладно, куда-то я не туда ушел. Философия всякая, тьфу! – Он поморщился. – Ну, что вы еще хотели мне сообщить?

– Я – ничего, – сказал Глард, делая кивок в сторону выхода. Норид послушно встал, небрежно поклонился и вышел. А капитан остался рассматривать горящую лампу. Туман, хоть и не такой плотный, как на улице, обволок ее своими липкими щупальцами, пытаясь погасить и без того слабый огонек. Гларду даже показалось, что он учуял характерный для болота запах, исходящий от пепельного марева, хотя этого никак не могло быть – ближайшее болото находилось в десяти километрах от тюрьмы.

Болотный огонь. Дрожащий призрак надежды, такой же красивой, как и невозможной, созданной лишь для заманивания неосторожных путников в трясину. И свобода – точно такой же огонь, особенно если болото настолько велико, как империя Харр. И кто знает, не он ли станет тем путником, по чьей неосторожности в трясине сгинет весь отряд?!

Глард отвернулся. Но он все равно слышал тихий насмешливый шепот, идущий от тумана.

* * *

Он проснулся от холода и шума. Некоторое время лежал неподвижно, пытаясь сообразить, где находится, и вспомнить…

Что?

Потом вновь закрыл глаза, чтобы не видеть на серый туман, который опутал его плотным коконом. Марево то и дело озарялось яркими вспышками, но ему уже не было до этого дела.

Настоящего уже нет, будущего – тем более. Даже прошлое постепенно исчезает в сером тумане. Остается только медленно идти наугад, надеясь все-таки выбраться на тропинку…

…Блаженное тепло, окутывающее со всех сторон. Решетчатые стенки мира, не дающие пройти. Он уже пробовал их погрызть, но лишь поранил пасть. Та, Что Дала Жизнь, могла бы их уничтожить, но она большую часть времени проводила во сне, просыпаясь лишь ради его кормежки, но все реже и реже. А однажды, когда он начал вставать на лапы, обернулась огнем, ярче и уютней которого он никогда не видел.

Этот огонь вошел в неуклюжее тельце, напитал его силой, завершая превращение, стал вечным источником жизни и тепла. Всегда после этого он ощущал в груди крошечный живой огонек и всегда знал, что тот пребудет там вечно.

…Сейчас этого огня уже нет.

Опять холод, сопровождаемый яркой вспышкой. На этот раз он даже приподнял голову и попытался осмотреться.

Телега с высокими бортами. Чтобы заглянуть за них, приходится невероятно напрягать мускулы, а это удается с трудом. Два человека, от которых исходит запах страха и ярости – но ярости на кого-то другого. На него они даже не смотрят, вперив взгляд куда-то вперед.

Он уронил голову на прогнившее дерево и почувствовал под собой воду, такую же холодную, как и та, в камере, как это марево вокруг…

Почувствовав взгляд, туман пришел в движение, принял очертания длинной морды, чем-то неуловимо похожую на его собственную. Очередная вспышка далеко впереди озарила призрачные крылья, расправленные в насмешке над врагом.

"Надо же, очнулся… Ну как, нравится, враг? Может быть, сделать еще холоднее?"

Туман преобразовался в тонкую длинную плеть, которая с силой ударила по покрытому струпьями боку.

Люди не обернулись, даже когда позади них раздался тихий рык. Только один недовольно дернул плечом, продолжая напряженно вглядываться в туман.

"Надеюсь, ты помнишь, за что?"

Когда-то он помнил, но сейчас забыл. Враг зря мстил ему – все равно не понять, за что, что такого он сделал.

На коже вздулись новые язвы, жалящие холодом даже сильнее старых. Но удар заставил его потерять сознание и вновь погрузиться в мир таких желанных иллюзий…

…О нем, еще совсем маленьком и слабом, заботились, за ним следили и никогда не ослабляли тепло. Постепенно он привык к своему телу, движения перестали доставлять столько проблем. Но все-таки чего-то недоставало. Иногда приходили неожиданные, не принадлежащие ему воспоминания: прыжки, обжигание врага огнем, а потом – солоноватая жидкость на языке, прохладная, но по-своему приятная…

Он уже привык, что мир ограничивается решеткой, но не переставал совершать попытки проникнуть сквозь них. Однажды это удалось, и тогда люди, надев толстые кожаные перчатки, ловили его, а он прятался везде, где только мог.

Детство. Тогда мысли получались такими же простыми, как и сейчас – может быть, поэтому удалось вспомнить ту пору? А с остальным что?

Нет, не вспомнить. Не сейчас.

…А еще его обучали языку. Каждый день какой-то человек подходил к решетке и аккуратно, крошечными порциями, передавал знание о человеческой речи, которую называл "харрской". Уже вскоре он смог узнавать простейшие фразы, а потом пришло время и гораздо более сложных. Самым трудным оказалось слово "нет", чье значение не получалось понять долго. Но зато потом все оказалось гораздо легче.

И вот настал день, когда он узнал свое имя и предназначение.

… Осталось совсем немного воспоминаний.

Он вновь зарычал, надеясь, что тот, кого он забыл, услышит и придет на помощь.

Никто не помог, даже не услышал этого рыка.

Что-то изменилось. Звуки стали громче, и он все чаще слышал не боевые кличи, а предсмертные вопли. На ум пришли воспоминания, как резко и сладко звучат он в бою. Сейчас, когда он, связанный, лежал на телеге, крики сражающихся и гибнущих людей уже не казались такими привлекательными, как раньше. Наоборот, раздражали, мешали погружению в полный иллюзий сон.

Раздался грохот, от темной громады далеко впереди откололся приличный кусок. Возник проем, в который тут же хлынули десятки беловолосых людей.

Он вновь напряг шею, стараясь углядеть побольше. Люди соскочили с бортов телеги и начали оживленно переговариваться, то и дело перемежая речь грязными ругательствами, и больше не загораживали поле зрения.

Огонь в груди погас, но сражение пробудило что-то, расположенное еще глубже, что долго скрывалось от холода, а сейчас выплеснулось наружу. Видимо, он все-таки стоял дальше от Грани, чем предполагал раньше. Стало возможным даже сфокусировать взгляд на видимой картине боя. Серый туман не препятствовал ему, даже услужливо пододвинулся в сторону, словно желая увидеть, как к открывшемуся зрелищу отнесется пленник.

Он увидел высокую стену, окружающую замок, ворота – сейчас разрушенные, – настоящий океан людей, с отчаянными криками нападающих на других, темноволосых, в блестящих нагрудниках.

Гравировка доспехов изображала Льва и Змею, на головах которых покоились короны.

Харрцы. Имперские солдаты.

Их теснят.

Хозяин… Он тоже был харрцем. Он служил империи, как никто другой, преданно, не требуя никакой награды. Служил… был… нет! Об этом даже думать нельзя!

Надо помочь харрцам.

Он попытался подняться, но не смог шевельнуть даже лапой, и только сейчас понял, насколько крепко связан. Даже морду украшал прочный намордник из нескольких ремней, знакомый по прежним временам.

Он вновь зарычал и рванулся вперед. Веревки затрещали, но выдержали.

Не хватает огня.

И в этот момент раздался подземный гул, и, легко пронзая каменную кладку, из стены вырвались потоки огненной жизни.

* * *

Глард присел, уклоняясь от меча, развернулся и резко, наотмашь рубанул снизу вверх, разрубая противника от паха до грудины. Харрец упал, а капитан воздел к небу руку с мечом и заорал:

– На штурм! Второй десяток! К проему! На штурм!!

В следующую секунду ему пришлось вновь уклоняться, но чужой клинок все-таки смог пропороть руку. Защитник замка пошатнулся, не рассчитав удара, а рядом с ухом Гларда просвистела тяжелая гирька, подвешенная на цепи. Харрец упал с пробитым черепом. Обернувшись, Глард увидел Шиорку. Великан без малейших усилий управлялся с тяжелым кистенем, умудряясь еще и держать во второй руке копье с грязной тряпкой, призванной изображать знамя. Заметив взгляд капитана, Шиорка подмигнул ему и вновь взмахнул цепью.

– Оставайся за старшего! – крикнул ему Глард, и, наплевав на все, кинулся в бой.

– На штурм!

– За свободу!

– Смерть завоевателям!

– Смерть! Смерть!! Смерть!!!

Глард подбежал к проему в стене, уже давно отвоеванному темнореченцами. У стены навеки застыли некоторые из "воинов свободы", которым особенно не повезло, и их обледеневшие лица были устремлены вперед, на проем.

– Смерть! – гремело со всех сторон. Капитан помянул Тьму и нырнул в какой-то закуток между стеной и кучей камней. Здесь было тихо и безопасно, но очень относительно…

Заметив над собой арбалетчика, Глард дернулся было в сторону, но тут же успокоился: воин носил темно-серые одеяния наемника.

Норид, тоже узнавший капитана, перевел прицел на окно замка. Глард не слышал щелчка, но зато прекрасно увидел темный росчерк в воздухе. Из дома донесся дикий крик, будто человека, издававшего его, выворачивали наизнанку. Стрелы наемника явно были с подарочком.

Придерживая одной рукой арбалет и цепляясь за стену другой, полукровка спустился вниз. Капитан не мог не позавидовать ловкости наемника.

– Я думал, ты не убиваешь харрцев, – заметил Глард и вытер с ресниц капли пота. Бой длился уже несколько часов, и только сейчас выдалась короткая передышка, во время которой не требовалось срывать глотку, выкрикивая приказы.

Норид усмехнулся; его темно-зеленые глаза словно бы покрылись тончайшей пленкой равнодушия, какая бывает лишь у профессиональных убийц.

– Я сражаюсь за тех, кто больше платит, и убиваю тех, за кого мне платят, капитан…

В этот момент какой-то темнореченец метнул нож, целясь в Норида. Глард не заметил, когда наемник успел поднять меч, но раздался звон, и нож отлетел в сторону. Полуэльф усмехнулся и в несколько шагов пересек отделяющее его от крестьянина расстояние. Блеснул клинок. Глард поморщился.

– … А так же тех, кто хочет убить меня, – закончил Норид, опуская меч.

Глард осмотрелся. С того места, где они стояли, оценить обстановку было трудно, но одно стало ясно сразу: темнореченцы выигрывали. Еще не четкими, как в армии, рядами, но и уже не визжащей деревенской толпой они давили харрцев, заставляя тех отступать к замку. Время от времени раздавался глухой рокот, людей ослепляла короткая белая вспышка, а когда они промаргивались, оказывалось, что очередная группка застыла, превратившись в лед. Почему-то огненные, самые распространенные и легкие чары применялись гораздо реже. Глард даже попытался вспомнить, не существует ли ограничений для тех, чьим источником магии служит кровь, но так ничего и не вспомнил. Наоборот, кажется, именно огненную магию бесталанные применяют чаще всего…

Услышав очередной гул, Глард без раздумий бросился на землю и уткнулся лицом в грязь. Рядом, тяжело дыша, распростерся Норид.

На этот раз по площади перед замком прокатился отнюдь не холод. Настало время огня, и широкое кольцо из пылающей смерти пронеслось на уровне пояса, сжигая всех, кто еще оставался на ногах. Раздались дикие, отчаянные вопли: огонь убивал не сразу, заставляя жертв мучиться в агонии несколько бесконечно долгих секунд, а то и минут. Увидев невдалеке катающегося по земле человека, Норид без раздумий выстрелил в него. Крик, один из многих в этой какофонии, оборвался, а остальные продолжали звучать… Глард не выдержал, заткнул уши и еще сильнее вжался в грязь.

Лишь когда стих последний стон, с земли начали подниматься люди. Их, перепачканных кровью и грязью, оказалось совсем немного. Большинство не успело среагировать или банально завязло в толпе, а часть упавших попросту задавили их собственные товарищи. Среди выживших были и харрцы, однако сейчас они походили на темнореченцев, как братья-близнецы. Страх и ошеломление словно стерли отличия среди людей и одновременно сроднили их лучше, чем десяток битв плечом к плечу. Жаль, совсем ненадолго…

Глард тоже с трудом поднялся и вытер с лица соленую грязь. Рядом шевельнулся Норид, но ругаться не спешил. Над площадью повисла тишина, и никто не решался напасть на стоящего рядом врага.

Глард медленно обвел взглядом лица харрцев со знакомыми грубыми чертами лица. Враги… Тьма побери, какие враги, если тут такое творится?!

– Уходите, – тяжело сказал он, обращаясь к защитникам замка. – Нам не нужны ваши жизни, лишь жизнь наместника. Уходите отсюда, и мы вас не тронем.

Медленно, поодиночке, имперские солдаты начали бросать оружие и выходить через пролом в стене. Снаружи тоже стояла тишина, словно для огненного кольца не существовало двух метров прочной кладки и оно собрало свою жатву и на той стороне. Капитан невольно поморщился, представив, что произошло снаружи – ведь там, помимо куда большего количества людей, еще и стояли деревянные пристройки… Вряд ли огонь, с легкостью сжигающий плоть, оставил нетронутым дерево.

Харрцы шли медленно, с трудом, а Глард провожал их взглядом. Случайно он заметил солдата, совсем еще мальчишку с лицом, усыпанным веснушками, и смешной шапкой рыжих волос. Этот запомнился капитану лучше всего. Глард видел, как тот идет, осторожно наступая на раненую ногу, рядом с двумя старшими товарищами. Как великан, укрывшийся в тени стены, делает смазанное движение рукой и взмахивает серым знаменем…

Мальчишка даже не вскрикнул. Он молча повалился в грязь, нелепо взмахивая руками, а его соратники недоуменно уставились на крестьян. Кто-то выругался, и неосторожное поминание Тьмы прорвало тишину, как стрела – бумагу. Темнореченцы одновременно взвыли и таким же слаженным движением набросились на безоружных харрцев.

– Шиорка!! Поглоти тебя Тьма, Шиорка!!! – заорал Глард, стараясь перекричать звуки боя – нет, бойни!

Великан двинул плечами, словно извиняясь, но капитан не сомневался, что раскаяния в душе Шиорки не было ни на грош. Ему даже показалось, что капрал ухмыляется. Впрочем, на таком расстоянии трудно было утверждать наверняка.

– Поглоти тебя Тьма… – прошептал он. – Они же были безоружны! Мы могли обойтись миром! Они же…

– Враги, – пожал плечами Норид, тщательно вытирая арбалет от грязи. – Для крестьян – полные, несомненные враги, а врагов не жалеют. Да, кстати, а почему крестьян-то? Неужели на болотах можно что-то выращивать?

Глард не ответил, продолжая смотреть на Шиорку. А тот, Тьма его побери, даже не повернулся! Уничтожил безоружных людей – и ничего! Как же это сложно и грязно… вся эта политика, эти заклинания, какие никогда не применяли маги: слишком опасно, за такое и император не похвалит. Уже не в первый раз Глард с тоской подумал о возвращении в строй. Вот только никуда его уже не примут. Поздно, он ведь теперь бунтарь, враг империи!

Кашель Норида заставил его отвлечься от невеселых размышлений.

– Нам туда, – негромко произнес наемник, указывая на ничем не примечательное окно.

– Почему?

– Я запомнил, откуда вышло заклинание, я умею это определять. Из того окна. Наместник там, готов руку дать на отсечение!

Глард устало кивнул и побрел к парадной двери замка. Ее уже давно никто не охранял, да и темнореченцев по дворе осталось всего пятеро, остальные ушли к внешней стене. Судя по крикам, там до сих пор шли бои.

– Вы за мной, – приказал капитан. Повстанцы одновременно кивнули и тупыми, безжизненными движениями начали подниматься с земли. Глард случайно заглянул одному из них в глаза и вздрогнул: в этих бледных шарах с черной точкой зрачка не было ни страха, ни каких либо эмоций, словно огненное кольцо выпило душу человека. Оставалось только надеяться, что со временем воспоминания загладятся, и люди вновь начнут жить.

Норид уже ждал их, стоя у приоткрытой двери. Неожиданно наемник издал неясный горловой звук и прицелился куда-то за спины "воинов свободы".

Капитан обернулся и обреченно застонал, глядя на проем в стене.

– Тьма…

Рядом с проходом, почти сливаясь с серыми камнями, стоял пойманный ими зверь.

Выглядел он неважно: кожа потрескалась, оставаясь все такой же блестящей и склизкой, бока прочертили длинные бледные язвы, похожие на следы от ударов кнутом, а узловатые лапы явственно подрагивали. Однако когда чудище обратило на людей тусклые, похожие на угасающие угли, глаза, Глард почувствовал искренний, ничем не приглушенный страх. Этот страх поднимался откуда-то изнутри, медленно подчиняя себе сознание. Остались лишь он да монстр.

Люди застыли на пороге, не в силах двигаться. Даже Норид не мог прицелиться и выстрелить – а может, и не хотел?.. Зато пришел в движение вечный серый туман. Тонкие серые щупальца начали сворачиваться, уплотняться, собираться вместе… Постепенно во дворе выросла белесая фигура, достигающая верха стены.

Огромный волк, через которого просвечивали камни, поднял голову к небу и завыл. Глард услышал лишь тихие, как шепот тумана, отголоски воя, но серое чудовище явно поняло гораздо больше. Точно таким же движением оно вскинуло голову и ответило мощным, похожим на рев пожара, рыком.

Две фигуры – одна огромная и призрачная, другая маленькая, слабая и материальная, – застыли друг напротив друга, не обращая на невольных свидетелей никакого внимания, а те, в свою очередь, старались не привлекать его.

– Д-дух болота… – слабо прошептал стоящий рядом с Глардом человек. Этого шепота оказалось достаточно, чтобы вывести капитана из апатии. Он резко отвел взгляд и начал награждать подчиненных пинками, заставляя и их отворачиваться от площади. Перепало даже Нориду, хотя тот и отказался признавать этот факт, утверждая, что заинтересовался происхождением столь интересных созданий.

Когда Глард вновь перевел взгляд на площадь, он увидел лишь одного монстра, неподвижной серой кучей лежащего на камнях. Капитан сплюнул и чуть ли не силой затолкал подчиненных за дверь.

– Вот что я ненавижу, так это магию, – пробормотал он. – Тьма, как же тут всего намешали!

Внутри оказалось противоестественно холодно, и капитан мгновенно замерз. Судя по тихой ругани, подобной участи не избежали и другие "воины-освободители". Впрочем, холод прояснил мысли, заставляя забыть это противостояние чудовищ, и Глард был даже благодарен ему.

Их окружала темнота, слабый свет лился только из дверного проема. Вперед раздалось очередное поминание Тьмы, что-то глухо упало на пол, и тусклый свет озарил лицо Норида. Выглядел наемник на редкость глупо: кроме светящегося кристалла, он пытался удержать арбалет, меч, откуда-то взявшийся щит и нож. В результате все это добро упало на мягкий ковер, даже не зазвенев. Норид поморщился и начал собирать вещи, словно не находились они в логовище спятившего наместника, который весьма эффективно изображал из себя мага.

Глард вежливо подождал, пока полукровка не повесил за спину щит, и шагнул вперед, тщательно осматривая пространство вокруг.

Они находились в широком коридоре, необычно тихом и спокойном после того хаоса, который творился снаружи, и совсем не похожем на жилище дворянина. Гораздо больше помещение напоминало тюрьму. Голые серые стены скрывались в темноте, но Глард был уверен, что, будь светло, на них все равно не оказалось бы ни картин, ни лепнины. Только мягкий ковер, украшенный затейливым узором, не давал забыть, где они находятся.

Норид кашлянул, и этот звук разнесся по коридору, проникая, казалось, во все трещинки.

– Пошли, может?

Глард кивнул.

– Ты первый.

Норид поморщился, но возражать не стал и послушно занял место во главе отряда. Глард шел вторым, предоставив темнореченцам прикрывать тылы.

Остальные коридоры и комнаты оказались такими же пустынными, как и тот, первый. Глард уже начал сомневаться, не ошиблись ли они замком, однако редкие ловушки развеяли его сомнения. Даже обезумевший человек не стал бы тратить драгоценную кровь, если бы речь не шла о его безопасности. Хотя каким надо быть безумцем, чтобы защищаться таким образом?..

Проходя мимо очередной двери, капитан чувствовал тепло, исходящее от нее. После недолгих колебаний он заглянул в комнату и удивленно присвистнул.

Норид также сунулся за дверь.

– Демоны!.. – только и смог сказать он.

Помещение было заполнено оружием. Кто-то, не лишенный вкуса, тщательно рассортировал различные орудия убийства, составив из них причудливые композиции. Но гораздо больше Гларда заинтересовали фигуры, стоящие у стен. Десятки восковых муляжей изображали воинов из самых отдаленных уголков империи в парадных облачениях. Здесь были наряженные в меха северные варвары, пустынники, держащие длинные изогнутые мечи и луки, наемник… Глард невольно вздрогнул, когда взгляд упал на эту фигуру. Автору муляжей больше всего удался именно убийца, но удался несколько своеобразно, получившись по-настоящему живым.

Но даже реальность фигуры не давала восхищаться ей – слишком много холодной жестокости было в восковых глазах, слишком много отчаяния… Невольно капитан перевел взгляд на Норида и покачал головой. Нет, полукровка совсем не походил на того наемника.

Заметив изучающий взгляд Гларда, Норид рассмеялся:

– А ты думал, мы все такие? – Он указал на сгорбившуюся, словно перед нападением, фигуру. – О нет. Разумеется, мы сволочи порядочные, но вот это – явный перебор…

Глард смог только покачать головой.

– Ну все, полюбовались и хватит, – буркнул он. – Если будем так у каждой двери задерживаться, то скорее наместник сам себя уничтожит, чем мы его!

Темнореченцы, которые остались стоять в коридоре, ни о чем не спрашивали, а Глард не стал им ничего говорить. Тьма с этой комнатой, потом самому придется прийти сюда и во всем разобраться. Вполне возможно, что это просто восковые фигуры, и ничего больше.

Ловушки стали попадаться все чаще, и Норид не всегда успевал хотя бы заметить их, а тем более – предупредить тех, что шли сзади. Хуже всего оказалось то, что большинство из них были с замедленным действием – их мог активизировать наемник, Глард проходил без проблем, но темнореченцев атаковали без жалости, в основном – водой или льдом. Крохотный отряд уже потерял троих человек.

– Интересно, зачем это? – тихо спросил Глард. – Для одиночки-то это совершенно безопасно…

– Может, рассчитано на какого-нибудь дракона? – Норид пожал плечами. – Как раз ему бы очень не повезло…

Они шли бесконечно долго, и Глард уже начинал подумывать, что отряд заблудился. Но вдруг Норид остановился около ничем не примечательной двери.

– Там, – шепнул он. Глард кивнул и посмотрел на ближайшего темнореченца.

– Ты. Вперед. А ты оставайся сторожить дверь. Норид, ты как?

– Сейчас устроим ему хорошую встречу, – хмыкнул наемник, поудобнее перехватывая меч. – Ну, чего встал?!

Выбранный темнореченец сглотнул, покрепче сжал свое нелепое оружие – палку с парой гвоздей. Он боялся, и Глард это видел. Но ничем не показал, что видел.

– Ну!

Решившись, темнореченец рывком распахнул дверь и скрылся за ней. Глард не успел даже пошевелиться, а дверь вновь захлопнулась. Потом раздался пронзительный, быстро оборвавшийся крик, и все стихло. Только тихо, словно насмехаясь, звенели сосульки на потолке.

Динь… Динь-динь…

– Прикрывайте меня, – приказал Глард и, держа наготове щит, вошел в комнату. В глаза ему сразу бросился труп темнореченца, наполовину погруженный в воду и лед. Лишь потом капитан заметил, что весь пол покрыт прозрачнейшей, почти невидимой водой, смешанной с таким же прозрачным льдом. По неестественно гладкой поверхности то и дело пробегали светло-синие змейки молний; больше всего таких собралось около трупа.

Ботинки Гларда находились всего в сантиметре над водой. Капитан тут же попятился и уперся спиной в неизвестно когда захлопнувшуюся дверь. По шее мужчины змеей скользнул холодный воздух.

– Он пришел, верно?

Стоящий у окна человек отнюдь не выглядел сумасшедшим. Это был высокий, отличающийся какой-то особой призрачной красотой мужчина в богатых одеяниях наместника. Он стоял, вперив взгляд в стену, и Глард на фоне окна мог разглядеть лишь длинные темно-рыжие волосы и точеный профиль. Только плотные бинты на тонких изящных руках портили впечатление прекрасного героя.

– Я спрашиваю, он пришел?

А вот голос у наместника совсем не подходил его внешности: резкий, с надломом, он неприятно дребезжал в конце каждой фразы, каждого слова.

– Кто? – спросил Глард, думая, как бы получше приблизиться. Комната небольшая, метра три будет. Вот если прыгнуть на труп, а потом… Нет, все равно не достать!

– Ты не знаешь? – в дребезжащем голосе проскользнуло искреннее удивление. – Неужели? Или просто не помнишь? Его может остановить лишь лед. И туман. О, туман – великолепная защита от его проклятого рода, он выпивает их дочиста, не оставляя даже намека на жизнь. Разве это не прекрасно? – Он рассмеялся и повернулся к Гларду лицом.

Капитан сглотнул и прижался спиной к двери. Он уже давно слышал и чувствовал частые удары по ней, но гнилое с виду дерево стоически выдерживало все.

В глазах наместника не было безумия, как это слово понимается людьми. Нет, этот человек до сих пор сохранил свой разум! Ведь всем известно, что сумасшедший, будь он хоть великим магом, не может заниматься волшбой! Но этот разум, некогда холодный и ясный, уже давно подчинялся лишь двум силам: магии и страху. Серые, с легкой желтизной, глаза наместника закрывал страх, который не давал этому человеку думать связно, а уже давно превратившаяся в наркотик магия закончила дело. У окна стоял не человек – выпитая до дна оболочка.

– Они… Ты знаешь их проклятый род, солдат? Они и без того повсюду, в каждом доме, а этот… Он преследует меня везде. Стоит мне хотя бы на минутку прикрыть глаза – он начинает за мной охотиться! Уже два года, два проклятых года!

Глард не пошевелился, уподобившись статуе. Он прекрасно понимал, насколько его жизнь зависит от прихоти наместника, и не собирался давать повода оборвать ее. Во всяком случае, пока не прикончит его сам.

– О, как он меня ненавидит… – Наместник уже не говорил, а шептал. – За что, скажи, за что он охотится за мной?! Да, я предал его, и могу этим гордиться! Но все-таки… Почему он не дает мне покоя? Уже столько дней… Я запер его там, где не выжил бы никто! Никто! Но он не только выжил, но и сбежал! В первую же ночь! В первую же проклятую ночь он пришел ко мне во сне и теперь никогда не отпускает! За что, скажи?! И каждую секунду я ощущаю рядом его дыхание – а когда оборачиваюсь, он скрывается! И они все равно преследуют меня – он и его хозяин!

Глард молчал. Неожиданно интуиция заставила капитана прыгнуть вперед, на единственное свободное от воды место – труп темнореченца. Пытаясь удержать равновесие, он взмахнул руками, но наместник не даже не повернул головы. Глаза безумца обратились к двери, которая вдруг покачнулась и начала медленно падать вниз.

Узловатая, покрытая бесконечными наростами лапа легко погрузилась в воду, а молнии, убившие темнореченца, разбежались к стенам комнаты, словно чего-то испугались.

Серый монстр устремил на наместника взгляд алых глаз и тихо зарычал.

* * *

Холод.

Везде вода, невероятно холодная вода, которая почему-то не хочет замерзать. А ведь он слаб, так слаб…

Но запах, этот ненавистный, навеки отпечатавшийся в памяти запах подгонял, не давая забыться темнотой. Приходилось силой, на одном упрямстве, карабкаться по лестницам, волочить непослушное тело по коридорам… К счастью, кто-то уже успел обезвредить ловушки, иначе он рисковал не пройти даже четверти пути. Сейчас губительной могла оказаться каждая капля воды, попавшая на кожу.

Почему его не убили? Ведь враг мог сделать это, несомненно, мог. Так почему? Неужели… как там говорят люди… пожалел? Нет, этого не просто не может быть. Еще нелепей разве что мысль, что среди воды бывает огонь.

И все-таки приходилось идти, невзирая на боль во всем теле, стискивая зубы и стараясь не выдавать себя даже самым тихим рычанием. Темнота шла рядом, обещая покой, но он лишь отворачивался от нее и пытался вдыхать запахи плесени и воды, а не этого привлекательного мрака.

"Прости, я не могу. Меня ждет…"

От неожиданности он едва удержался на лапах; пришлось прислониться к холодной, склизкой стене. У него получилось говорить! Не просто думать, как простейший дикий зверь, а говорить! Значит, нужно еще совсем немного огня – и память вернется, принесет с собой имя и то, что случилось с хозяином…

Темнота как будто ждала этого, чтобы наброситься на него и увлечь за собой.

… – Не жгись! Умей контролировать себя! Ясно!

"Но я не хочу"

Сильный удар сбил его с лап, отбросил на стену. Он ошалело помотал головой, пытаясь сфокусироваться на фигуре человека, такой ненавистной, которую хотелось только разорвать на десятки кусков… Казалось, человек специально отталкивает его от себя – ну что ж, раз так, то можно и принять эти правила! Человек хочет, чтобы его ненавидели – он будет ненавидеть!