Текст книги "Огни на болоте (СИ)"

Автор книги: Надежда Журавлева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Не вижу ничего… А, вот! Стоят.

– Что?! – изумился Глард. Он-то был уверен, что там настоящая баталия!

– Стоят, – повторил Норид. – А вокруг них все взрывается… Видели бы вы, какая аллегория! Битва огня и люда! Хотя нет, какой лед? Тумана… Ах ты, демон! – Гнилая доска, не выдержав, сломалась, и полукровка неловко плюхнулся на землю. Раздался еще один взрыв.

– У нас опять не больше пяти минут, – оценил Глард. – Потом нас или заморозят, или поджарят. Мокх, вы?..

Химар покачал головой и, чуть помедлив, закатал рукав. При виде его предплечья у Гларда перехватило дыхание: на темной, будто обуглившейся коже четко выделялся рисунок в виде браслета-цепи. Такой иногда выжигали магам, связывая их способности императорской волей. Если сделать хоть что-то без приказа, наказанием будет долгая, мучительная смерть. Всегда.

– Да, – прочитав его мысли, сказал Мокх. – Вот так. Или подчиняйся, будь рабом, или умри. Хорош выбор?

– В общем, помочь ты нам не можешь, – подытожил Норид. Если татуировка химара и потрясла его, он умело это скрыл. – Значит… Магия ведь у тебя не связана? Тогда берешь Крысу и мелочь белобрысую в охапку и советую удалиться отсюда на максимальное расстояние. Эх, жаль, арбалет я утопил… А мы…

Что-то наверху в очередной раз загудело, в подвал ворвался горячий воздух, как от пожара. Слова Норида прервал громкий, отчаянный крик, который может издать лишь загнанная в угол жертва. Детский.

Глард не знал, что и без того напоминающие привидений темнореченцы могут побледнеть еще больше, однако с Левоком это произошло. Без раздумий вор подпрыгнул и буквально выдернул себя из ямы.

– Стой, куда! – рявкнул Норид, но Левок уже пропал из виду. Полукровка пожал плечами и повернулся к Гларду. – Надеюсь, ты-то хоть не побежишь?

Отставной сержант покачал головой.

– Ты магией прикроешь? – спросил он.

Полукровка вновь пожал плечами, и Глард не удержался от вздоха. Все ясно. Наемник!

Норид уже вылез из подвала и подал Гларду руку, помогая выкарабкаться. Тут же оба они почувствовали различие между сырым, холодным и неприятным в общем-то подвалом и открытой площадью. Разница была такой, что Глард едва не прыгнул обратно.

Полукровка не ошибся ни в чем. Посреди площади действительно стояли две фигуры: одна хрупкая, высокая, человеческая, другая не крупная, но кажущаяся воистину гигантской, объятая огнем. Никто из этих двоих не шевелился, но вокруг них вспыхивали огненные и бесцветные, но невероятно холодные вихри, наползал и отступал обратно серый туман, а дома вокруг затянулись почти невидимой дымкой пепельного цвета, при взгляде на которую по коже бежали мурашки. Там же, где этого марева не было, бушевал веселый, злой огонь.

Уцелел лишь один дом. По иронии судьбы самая бедная хижина пребывала в относительной сохранности, пострадав лишь от огня. Только языки пламени танцевали на дереве, разрушали крышу и шумели, заглушая детский крик.

Который вдруг оборвался.

Глард стиснул зубы и заставил себя кивнуть наемнику. Норид понял его без слов, осторожно обошел наместника и двинулся к нему с противоположной стороны. Теперь их добыча оказалась в надежном квадрате, по трем сторонам которого находились враги, а с четвертой – стена. Правда, внимание "загнанный зверь" обращал лишь на то, что спереди от него.

Шаг. Еще один. И еще… Ветер, царапающий кожу пылинками и пеплом. Жар, холод, опять жар, вновь холод. Слезящимися глазами Глард увидел, как Норид бросился вперед, и ударил сам. Два меча устремились к шее и животу бывшего наместника, не оставляя тому шансов. Любой, даже слабенький маг может избежать одного удара, но выдержать и отразить две атаки с двух сторон не дано никому.

Меч Гларда легко вошел в живот человека, и бывший солдат империи повернул рукоять. Тут же Норид размашисто ударил по шее мага, и… изумленно моргнул.

Крови на клинке не было.

Наместник пошатнулся, но лишь на миг. Потом он легко, будто и не было торчащего в его животе меча, поднял руки, что-то крикнул.

На Гларда обрушился поток чистой, ничем не замутненной магии, которая уже давно подчинила себе мага Кхара. Эта волна отбросила его к ближайшей стене, смяла, раздавила. Во рту появился соленый привкус, постоянная боль в горле будто взорвалась, растекшись по всему телу. Почти потерявший сознание Глард увидел вдали Норида, которого удар магии заставил упасть на землю. И огромного темноволосого человека, который, скрестив руки, стоял около объятого огнем дома и – можно было голову дать на отсечение! – насмешливо улыбался.

В этот момент хрупкую фигурку впереди объял поток огня.

* * *

Предатель… Настигнуть. Убить…

Не получалось.

Он стоял, ощущая, как рассыпаются под лапами камни, и не мог ничего поделать. Предатель держал его, связывая невидимыми, но осязаемыми путами, не давая двигаться. Он оказался куда сильней и безумней, чем в прошлый раз. Со всех сторон давил холод, поддерживаемый серым туманом, но их жалких сил не хватало, чтобы погасить его огонь.

Он заставил себя взглянуть в грязно-серые глаза предателя и тут же обрушил на него мысленный удар. Человек только пошатнулся, но по его ауре такого же грязного цвета пошли всполохи боли.

Откуда-то издалека донесся крик ребенка. Девочки. Она кричала долго, а потом зашлась кашлем и умолкла. Шернэс отвлекся на краткое мгновение, и предатель мгновенно воспользовался им, чтобы схватить лапы холодными, сотканными из тумана нитями, и заставить сделать неуклюжий шаг вперед.

Ну уж нет! Он зарычал, видя, как с боков к предателю подбираются два человечка. Сейчас ударят… Да! Мечи не причинили человеку внешнего вреда, но надломили поддерживаемую безумием волю. Предатель чуть повернулся к беловолосому, направляя на него магию. Шернэс видел, как взбунтовалась аура предателя, как она забурлила, едва не лопаясь от чудовищного напряжения.

Кровь и магия связаны всегда. Но если магия чувствует, что кровь начинает кончаться, она заменяет ее собой, все больше и больше подчиняя себе человека. Вот только материальные тела не приспособлены для этого – и лишь вопрос времени, когда оболочка для магии рассыплется прахом.

Тот, что раньше был другом хозяина, зашатался, из его рта закапала неправдоподобно бледная кровь. Пора.

Шернэс рванулся к предателю, сконцентрировав в себе весь огонь. Тут же погас горящий дом, застыли кипящие от жара камень и железо, в воздухе появились снежинки, тут же сменившись липким серым туманом. И весь этот жар обрушился на предателя.

Человек закричал, когда бурлившая в его крови магия соприкоснулась с сущностью саламандры. Шернэс прижал бьющееся в судорогах тело к камням и заставил свой огонь отступить от нежной плоти.

"Будешь мучить его? Вы любите это"

Он поднял голову. Сотканный из тумана ящер смотрел на него в упор.

"Мучить? Почему бы и нет?"

"Тогда поспеши. Он умирает. Скоро его тело уже не сможет чувствовать боль, а душу мучить ты не умеешь"

Шернэс перевел взгляд на растянувшегося под его когтями предателя. Тот уже не кричал, только шумное хриплое дыхание вырывалось из губ, да медленно застывали серые глаза. Саламандра чувствовала, как утекает из хрупкого тела магия, забирая с собой и жизнь. Слишком мало осталось крови и разума, чтобы предатель мог существовать.

Но это займет долгое, очень долгое время… Может быть, даже недели. Можно оставить человека подыхать тут, забрав с собой душу хозяина. Да, это будет лучшим выходом и лучшим наказанием.

Друг хозяина. Хоть и бывший, хоть и предатель, но друг.

Очень осторожно Шернэс сомкнул челюсти на шее Кхара, бывшего наместника Темноречья, не устоявшего перед собственной слабостью. И тут же его зубы задели тонкую серебряную цепочку.

* * *

Глард не потерял сознания. Боль в шее превратилась в единый комок, и он неподвижно лежал, не пытаясь даже пошевелиться. Все равно не смог бы. Как и закричать.

Он видел конец наместника Темноречья через толстую пелену шепчущего тумана. Серое марево вспыхивало, кружилось, замирало на мгновение… и пело. Теперь Глард мог различить обращенный к нему голос.

За свободу, которую обещал – ловушка.

За богатства, которые сулил – лишение всего.

За совесть, которую предал – изгнание.

За слова, которые говорил – молчание.

– …Темноречье не прощает. Любое действо, совершенное здесь, отразится на тебе самом. За любое преступление – кара, за любой благородный поступок – награда. Этих законов не изменишь, Глард, а тем, кто не желает им подчиниться, лучше уйти.

Ненавистный голос вывел его из апатии. Глард повернул голову и выдохнул:

– Что, поглумиться пришел?!

…Попытался выдохнуть. Из его рта не вырвалось ни звука. Шиорка тихо рассмеялся и опустился на колени рядом.

– Молчи, Глард. Все равно не сможешь. Тебе запрещено, верно? Не бойся, не навечно. Всего лишь до тих пор, пока не заживет рана. Правда, голос у тебя теперь будет еще хуже, чем раньше. Если выживешь, конечно.

Голос Шиорки сливался в единый неразборчивый шум, в котором не было ни смысла, ни слов. Глард задыхался, искореженное магией горло мешало дышать. Но забрав дыхание и слух, ему оставили зрение. Лицо врага предстало пред ним во всей своей красе: с тяжелым, грубым подбородком, низким лбом и темными, словно затягивающими глазами. Туман не размывал этого лица, но оттенял его, делал еще выразительнее.

Харкнув кровью, Глард тяжело перевалился на бок и прикрыл глаза. Он знал, что помощи ждать бесполезно. Мокх не солгал, когда говорил, что для прощения нужно стать победившим наместника героем, о нет! Но он умолчал о том, что настоящие герои всегда гибнут в конце своего невероятно героического пути, и миру не остается ничего, кроме как простить им все прегрешения. И глупого полухаррца-полутемнореченца, ввязавшегося в это дело, ждет именно такая судьба. И, как в глупой пьеске, провожать его в небытие должен враг, который не сделал ничего, чтобы помочь, но и не перешел на чужую сторону… Вообще ничего не сделал.

Ну уж нет! Глард дернулся, и правая ладонь сомкнулась на неудобной деревянной рукояти. Изо всех сил он всадил нож в грудь склонившегося Шиорки. Получай, тварь! За все!

Великан нелепо закашлялся и повалился на землю рядом с Глардом, а туман вокруг оживился, зашептал. Глард уловил было обрывки "за боль…", но тут же потерял их. Ну и правильно. Нечего, Тьма возьми, в чужую душу лезть! Он откинулся на спину и попытался отрешиться от боли. Удалось. Не сразу, не полностью, но она отступила. Только мир поплыл еще больше, закружился в разноцветном водовороте… Преобладал красный и серые цвета.

С трудом Глард поднялся, сделал несколько шагов. Шиорка остался лежать позади; бывший сержант не слышал, дышал ли он. Из тумана показалась стена дома, и Глард ухватился за нее, пытаясь удержаться на ногах. Не удалось.

Земля провалилась: он не знал, взаправду ли, или это – просто бред. Но вот расходящиеся во все стороны тропинки были видны совершенно отчетливо.

* * *

Пришел, харрец? Вернулся?

Да. Опять серое, пустое болото. Опять туман вокруг. Но дорог осталась только две, и те, казалось, вот-вот исчезнут…

Приветствую тебя, Глард. Приветствую тебя, Норид. Приветствую тебя, Шернэс.

Вы вспомнили? Вы поняли?

Вы сделали свой ход. Пора и мне.

У вас остался последний выбор. Хотите узнать, какой? Что насчет тебя, Глард? Хочешь узнать, чем закончится игра, в которую ты ввязался?

Смотри.

Мокх быстро шел по коридору, и слуги разбегались, завидев его лишь издали. Это и почет, и признание величественности и мощи, которых нельзя не убояться… и вынуждение самому открывать двери, искать дороги и зажигать свечи. Как всегда. Иной раз приходилось более часа плутать по бесконечным коридорам величественного дворца императора.

Но сегодня химар шел недолго. Три этажа вверх, короткое блуждание по лабиринту из комнат, еще лестница… и покои великого правителя империи Харр. Мокх постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.

– Приветствую господина, – склонился он в поклоне. Высокий мужчина, стоящий у окна, кивнул и повернулся к нему.

Император Харс был немолод. Кровь долгожителей эльфов продлила ему жизнь, но не смогла подарить долгую юность. Ранняя смерть отца, заботы об огромной, стремящейся развалиться империи и постоянные интриги забрали у него молодость, превратив из ребенка сразу в высокого, мощного мужчину, которому никто не дал бы менее сорока лет. Таким подданные знали его, такими они помнили и его предков – сильным, безжалостным, справедливым и мудрым…

– Зачем ты пришел? – отрешенно спросил правитель, рассматривая сидящего на подоконнике зверька довольно-таки хищного вида.

– Что господин прикажет делать с Темноречьем? – Мокх пытался не допустить в голос и нотки презрения, как это делал и император. Властелин огромных земель и монстр, для которого человеческая и даже эльфийская жизнь – пыль под лапами… Только уважение, бесконечное уважение и слабое, но ощутимое давление могут поддерживать нейтралитет между ими двумя!

Император ответил не сразу. Некоторое время он глядел на зверька, потом попытался погладить его и едва успел отдернуть руку: острые зубы щелкнули в нескольких миллиметрах от монаршьей руки. Мокх чуть улыбнулся.

– Темноречье… Без сомнения, призвать к порядку. Повстанцы сейчас ослаблены и лишены руководителей – самое время раздавить их. Ты займешься этим.

Химар кивнул.

– Что делать с их предводителями, господин? Убить?

– Да. Но не сразу. Гларда привезти сюда, для справедливого суда, что делать с Шиоркой, решишь сам. Точнее, как это делать… Забавное имя, кстати. Вы ничего о нем не разузнали?

– Нет, господин. Похоже, он из крестьян – только их происхождением никто не интересуется. Следы его прошлого хорошо подчищены, мои люди не нашли ничего… Такое чувство, будто его породило болото.

Император позволил себе коротко усмехнуться.

– Ну что ж… Надеюсь, на болоте ты узнаешь больше. Тебе будет дано еще одно задание. Позже я скажу, какое. У тебя есть еще вопросы?

– Да, господин. Что прикажете делать, если темнореченцы начнут сопротивляться?

"А они начнут, – закончил он про себя. – Конечно же, они будут биться! Болотные крысы, оставшиеся без какого-либо командования, будут защищать уже не Свободу, а собственные жизни. И тогда…"

– Тогда, – будто прочитал его мысли император, – предоставляю тебе полную свободу действий.

Видишь, Глард?

Видишь крылья химара, накрывшие твою "армию"? Огонь, которым он зальет все? В конце концов болото задушит и его, украдет все тепло, как это было с Шернэсом, но это будет слишком поздно. Хотя… ты ведь ненавидишь темнореченцев? Тогда это будет отличным поводом избавиться от них.

Да, он знал, к чему это приведет. Огнем и когтями химар в одиночку победит все сборище людей – не только и не столько воинов, сколько крестьян, мужей и отцов. Темноречье будет поставлено на колени и медленно, задыхаясь, пытаясь бороться, издохнет. Потому что некому уже будет подчиняться, лизать хозяину пятки и раболепствовать.

…Серая равнина со всех сторон. Пусто. Лишь туман что-то шепчет на ухо, но он плохой собеседник, которого нельзя ни понять, ни заставить замолчать…

Или же на место скончавшегося наместника придет другой – кто знает, будет ли он хуже или лучше? И все равно народ успокоится не скоро. А когда до Темноречья докатятся слухи о казненном предводителе, может найтись еще один, который вознесет над толпой меч и крикнет: за мной! Месть! И все начнется сначала.

Да, Глард. Все будет именно так. И вряд ли хоть что-то может разорвать этот порочный круг.

История Норида в моих владениях почти закончилась. История Шернэса вышла на прямую. Твоя заканчиваться и не думает. Так что я могу еще немного поиграть с тобой. Согласен?

* * *

Люди, служившие в штрафном отряде, редко становятся героями. Для этого у них чересчур темная биография и слишком много ненужной злости, цинизма, отсутствия веры во что-либо. Спаси такой человек хоть целый мир – героем он не станет, а останется все тем же эгоистичным ублюдком. Да и мир такие, как правило, не спасают.

Но одним несомненным качеством они обладают. Бывшие штрафники как никто иной цепляются за жизнь, выживают там, где давно бы скончался любой. Слишком многое они прошли, чтобы легко подохнуть.

…Глард пришел в себя от дождя. Частые холодные капли стучали по лицу, тревожили корку крови на шее. С трудом разлепив глаза, он посмотрел вверх.

Тумана не было. Как и положено в островке, он ушел. Когда это было? Скорее всего, после того, как закончилась битва, но с уверенностью он сказать ничего не мог.

Он попытался пошевелиться и едва удержался от крика: болело все. Кроме того, его порядочно завалило какими-то обломками… К Тьме их! Бывший сержант отпихнул в сторону землю и прогнившие ветки – наверное, с крыши свалились, – и привалился к стене дома. Стены ямы, в которую он попал, осыпались, открыв взгляду неутешительную картину.

Деревня, которая раньше носила название "Огневина", полностью оправдала его. Дома превратились в сплошные развалины: кое-где целые, лишь немного покосившиеся, но мертвые, лишенные даже намека на жизнь. Люди, даже если они и выжили после вчерашнего (или сегодняшнего?), не смогут заселить эту деревню и уйдут, оставив клочок нормальной земли на растерзание болоту…

Но где остальные? Глард повертел головой и скривился от резкой, сухой боли в шее. Тьма! Он прошептал любимое ругательство и скривился еще больше. Любое слово вылетало, словно единый комок огня. С таким "запретом" не поразглагольствуешь. Да и незачем.

Холодный, воняющий гарью и болотом ветер хлестнул его по лицу и заставил собраться с силами. Уцепивший за какой-то обломок, Глард поднялся на ноги и сделал несколько шагов. Хорошо… Чувствовал он себя препаршиво, но подыхать не собирался. Нечего! Мы еще поборемся…

Посреди площади он споткнулся о высохшее тело. Человеческое. Казалось, он умер несколько лет назад: кожа стала сухой и туго обтягивала кости, глаза обесцветились, прежний их серый цвет угадывался с трудом. Глард прошел мимо него, не нагнувшись, хотя на груди мертвеца и лежала порванная серебряная цепочка.

С Норидом он столкнулся на краю деревни, когда завернул за угол самого целого из домов. Полукровка обзавелся парой царапин и громадным фингалом на лице, шел, заметно хромая на правую ногу, но в целом выглядел бодрым и довольным жизнью. Увидев Гларда, он удивленно разинул рот, однако тут же опомнился.

– Привет, командир! Рад видеть тебя живым! – Он хлопнул бывшего солдата империи по плечу, вызвав новую волну боли.

– Не ожидал? – с трудом спросил Глард, не спеша обниматься. Вроде бы Норид искренне радовался, но кто-то ведь бросил раненого в грязной яме?

– Не ожидал, – развел руками наемник. – Сам полчаса назад очухался, спрашивал Крысу, что произошло и кто выжил, а она только плечами пожимает… Ну, ты ведь этих "львинонародцев" знаешь, они без явственного трупа никого за мертвеца считать не будут.

– Знаю. А ты живым видел?.. – Голос заметно изменился, стал неразборчивым и хриплым. Глард скривился, чувствуя горящие угольки, будто катящиеся по горлу.

Норид задумчиво щелкнул пальцами; как заметил Глард, наемник старался не опираться на больную ногу и вообще поменьше двигаться.

– Крысу, говорил уже, малец ей помогал. Мокх рядом крутился. Ты вот еще… Левок, ты бы его видел! Его ж обломками завалило, когда он ту девчонку вытаскивал. Крыса говорила, когда они их откапали, оба не соображали ничего, герой наш все малышку к себе прижимал, отпустить боялся. Видно, бревном приложило… Ну ничего, он сейчас опять такой же, какой обычно: угрюмый что мой учитель, зыркает исподлобья…

Глард заметил, что Норид старательно отводит глаза в сторону.

– А еще кто?

Наемник вздохнул.

– Шиорка… – признался он. – Но этот уже… почти. Его ножом почти насквозь проткнули, легкое задели. Мокх говорил, что его таким уже нашел, но я не шибко верю. Все-таки большая политика, сам понимаешь…

Глард заставил себя кивнуть, хотя слово "политика" ножом отозвалось в его сознании. Тьма возьми, эту штуку даже вспоминать не хочется! Но это все лучше отложить на второй план, а сейчас заняться более важными вещами. Как, например, наблюдатель-враг. И Мокх, который, по словам Норида, нашел и притащил с площади Шиорку, но пропустил валяющегося без сознания непонятно-чего-и-кого-предателя. В то, что химар просто не заметил лежащего в яме человека, Глард откровенно не верил. Химары потому и магические создания, что обычное зрение для них мало что значит.

– Можешь меня туда отвести? – спросил он у полукровки. Норид энергично кивнул.

– А ты как думал? Пошли уж, израненный наш… Кстати, ты свою морду видел? С того света более живыми возвращаются!

Глард отверг подставленное плечо и захромал вслед за наемником. Не слабак, сам дойдет! Если не подохнет раньше, разумеется…

К счастью, идти пришлось недалеко – на самую окраину деревни, где под кое-как сделанным навесом расположились "соратнички". На появление Гларда все они реагировали по-разному: Къес, хоть и старался не выказывать этого, заметно обрадовался, Крыса только хмыкнула и равнодушно отвернулась, Левок, похоже, и вовсе не заметил, продолжая разговор с щуплой четырехлетней девчушкой. Глард только подивился, каким живым выглядел обожженный, изукрашенный царапинами и синяками темнореченец, когда малышка что-то тихо лепетала. На ней ожогов и даже синяков не было.

А Шиорка… великан лежал в углу ненадежного убежища. Одного взгляда на его грудь хватило, чтобы понять: уже все, не встанет. После такого не выживают. Глард ожидал, что почувствует досаду, радость, злость… Ошибся. Не было ничего.

Раздались четкие, уверенные шаги, и из-за полуразрушенной стены вышел Мокх. Завидев Гларда, химар даже не изменился в лице, только кивнул бывшему солдату и махнул рукой кому-то, скрытому развалинами. Кому – стало ясно, когда послышался треск огня. В лицо дыхнуло жаром, Глард увидел объятого огнем ящера. На шее у него на свитой из огня цепочке висел небольшой алый камень, похожий на каплю крови.

"Значит, живой?" – Шернэс подошел поближе.

Глард тяжело сел у стены, ощущая чудовищный жар, исходящий от саламандры. На них двоих никто не обращал внимания, словно состоящий из языков пламени ящер и потрепанный, почти теряющий сознание человек, ведущие мысленный разговор, были обычным делом.

Шернэс сразу же перешел к делу.

"Я спас тебя не потому, что ты мне так уж дорог, – сообщил он. Даже в мысленной речи его в его голосе слышались отзвуки пожара. – Мне просто нужен был огонь"

Глард усмехнулся.

"Я догадался"

Все правильно, как и должно быть. А эта слабая, почти неслышная нотка в мысленном голосе наверняка и не существует. Какая, откуда может быть сомнение? И откуда взяться дружелюбию? Нет, пора уже заканчивать со всем этим Темноречьем, пока не запутался совсем.

Саламандра кивнула и словно бы перетекла в дальний конец их продуваемого ветрами убежища. Глард же вновь оперся спиной о стену и устало прикрыл глаза. Короткая дорога и еще более короткий разговор вымотали его душевно и физически. А ведь будет еще много их, разговоров, и один – самый тяжелый. Все еще впереди, ничего не закончилось…

С этими невеселыми мыслями он провалился в тяжелый болезненный сон.

* * *

Норид лег прямо на землю и облегченно вздохнул. Болью отзывалось все тело, особенно трижды проклятая ладонь. Проклятый маг, удар такой силы и химара бы свалил, что тут говорить о простом полукровке! Из всей их компании сильнее всего пострадали именно он и Глард, как отважные герои, отвлекшие внимание врага. Таким всегда больше достается. Да еще и укрытие это, лучше которого, по словам Крысы, найти не смогли! Сарай какой-то – вон, соломы сколько. И навозом не пахнет – значит, не для скотины или просто построили недавно, не успели запустить… Демон сейчас поймешь, от всех жителей только одна девчонка и осталась. Против воли Норид покосился на нее – грязную, худенькую, как щепка. Хоть и знаешь, что в Темноречье иных детей не бывает, а все равно страшно становится, когда глядишь. Страшно и тревожно. Воображение у полукровки с самого детства было отличное, и ему не составило труда понять, каково ей пришлось.

Сначала – невесть откуда взявшийся огонь. Что произошло с родителями, многочисленными родственниками? Неизвестно. Но вот пламя мгновенно перекрыло пути к спасению и начало быстро захватывать комнату. Жадное, молодое, оно было похоже на хищного зверя. И когда этот зверь обратил свое внимание на девчонку, тогда-то она и закричала… Недолго, правда – хищник отплевывался искрами и дымом, который душил беспомощную жертву. А родителей все не было.

А потом ворвался страшный, измазанный сажей, чужой человек. В любое другое время девочка бы начала отбиваться, как от разбойника, но в тот миг она вцепилась в незнакомого дядю, словно в последнюю защиту. Чужак не смог прогнать огня-зверя, но он защитил от него ее. И вдруг потолок обрушился… На девочку навалилось что-то тяжелое, неподвижное. Лишь спустя несколько минут чужак очнулся и вытер капающую с лица кровь.

Огонь погас, но на смену ему пришли страх, что ненадежное укрытие обрушится, духота, холод от медленно ползущего тумана… Хотя нет, как раз тумана не было – островок, как-никак. Но и без него наверняка было много того, увидеть и почувствовать чего ни одному человеку не пожелаешь.

А потом – спасение. Странная девушка с кошачьим лицом и когтями на пальцах, разрушенная деревня вокруг, гарь, дым, объятое огнем чудовище. И слова ставшего таким страшным и равнодушным чужака – что-то высокое и зане продуманное, наподобие "я хоть и подлец, но не мерзавец".

Норид передернул плечами. Хватит! Растравливаешь у себя жалость без толку, а потом уже раздумываешь – а на кой оно понадобилось?

От невеселых раздумий его отвлекла Крыса. Лиава молча села рядом и принялась заплетать непослушные жесткие волосы в косички. Норид наблюдал за ней, чуть прикрыв глаза, чтобы не видеть нестерпимо яркого, обжигающего света, который исходил от Шернэса. Саламандра разлеглась у самого входа в их убежище, словно держа охрану, и ее огонь с лихвой заменял десятки костров. Высохла даже земля, став твердой и надежной. Как дома…

Да, дома! В империи! Норид даже зажмурился от воспоминаний. Империя Харр, великая и несгибаемая, гордая и великодушная! Красивые слова, а за ними – жестокость обитающего там народа, палящее солнце, из-за которого весь юг материка стал сплошной пустыней, порождения магии, способные одним движением уничтожить десяток людей… Мир, где слабого изгоняют в тень, а сильный окружает себя неприступной стеной, но долго все равно не проживет. Потому что в этом ненавидимом другими странами мире существуют наемники. И он, Норид, тоже оттуда! И тоже должен будет вскоре возвратиться!

"Ты уверен?"

Наемник дернулся. Голос, чьи шипящие отзвуки все еще раздавались в сознании, мало походил на голос Шернэса. Тихий, чуть булькающий, будто бы даже шепелявивший… Так могло бы разговаривать болото. Как, собственно и произошло – уж в этом-то Норид был уверен.

Лиава неловко дернула себя за волосы и сердито зашипела.

– Что пялишься? – окрысилась она на Норида. – А ну, зенки отверни!

– Ну, знаешь ли, – возмутился наемник, – где хочу, там и сижу, на то и смотрю! За погляд денег вообще не берут!

– Ты уверен?

Норид прикусил язык. Крыса же откинула за спину только что заплетенную косичку и неожиданно тепло улыбнулась.

– Да ладно тебе… Можешь смотреть, сколько хочешь, – великодушно разрешила она. Норид только махнул рукой и уставился наружу, где неяркое солнце уже выглянуло из-за облаков и напрасно пыталась перещеголять саламандру своим светом.

– Домой пора, – высказал свои мысли наемник. – В империю. Ты со мной, Кай?

Крыса тоже взглянула на бледное, словно разъеденное туманом, небо и кивнула. А после недолгого молчания медленно, явно сквозь силу, добавила:

– Норид… Я хочу вернуться к учебе. Ты можешь… сказать… у тебя ведь приятель был там…

Полукровка растерялся, не зная, что сказать. Вернуться к учебе… Такие простые слова, а за ними столь многое кроется! Ведь многие, очень многие пытаются вернуться в орден, откуда по какой-то причине вышли. Кто-то раньше думал, что хватит с него опасностей, а потом вдруг обнаруживает, что нет, кто-то заигрывается в страшного убийцу и теперь не может жить без этой игры, кто-то вылетает по собственной безалаберности или просто потому, что не угодили главе. Не так уж и важно, за что ты лишен права безнаказанно убивать и воровать. Гораздо важнее то, что вернуться назад ты не сможешь. Никогда. И уж конечно, вредной и далеко не самой талантливой лиаве никто исключения не сделает…

Сказать это все Крысе? Она и так наверняка знает, иначе бы не просила. Но что может сделать он, Норид, неопытный наемник? Попросить? Глупая идея, за которую можно вылететь и самому. А главное – безнадежная. Тогда что?

Крыса будто прочла его мысли и судорожно вдохнула воздух. Резкие, ожесточенные черты ее лица не изменились, но все-таки в них промелькнуло что-то непривычное… беспомощное.

– Значит, так, – горько произнесла она. – Ну и ладно! Сама разберусь!

…Мертвое, серое болото, страшное не топями, не шепчущим туманом и не обитающими в нем тварями, но своей бесконечной пустотой. И только тропинка под ногами может вывести туда, где светло и радостно. Главное – не сойти с нее, поддавшись обманчивому теплу блуждающих огней…

Норид вздрогнул – так неожиданно пришло воспоминание, так реально оно было. Но кратковременный морок не помешал полукровке посмотреть в глаза своей бывшей соученицы и с наигранной веселостью сказать:

– Не беспокойся, Кай! Думаешь, я так легко от тебя отстану? Ошибаешься! Сначала до границы дойдем, потом до Пустоземья, а уж там кто-то, думаешь, будет спрашивать, действительно ли ты наемница? А я из тебя всю дурь пока выбью!

– Попробуй, – с вызовом предложила Крыса и легко поднялась на ноги. Норид тоже встал и с деланным безразличием прислонился к стене. На них никто не смотрел.

Первой начала именно Крыса. Скользящим незаметным движением она метнулась в бок, и сразу же на Норида обрушился удар ее когтей – довольно ловкий, но все-таки недостаточно быстрый. Полукровка легко уклонился, сделал подсечку…

– На этот раз я выиграю! – азартно крикнула Крыса и отпрянула, избегая очередного тумака.

Норид только рассмеялся.

* * *

Глард проснулся ночью, когда утих даже ветер за стеной. Дремал, свернувшись пылающим клубком, Шернэс, спал Левок, на коленях которого робким зверьком приютилась его «находка», почивали Крыса, Норид, даже Мокха, казалось, ничто не могло заставить пробудиться. Только судорожный, задыхающийся кашель нарушал сонную идиллию. Сам не зная зачем Глард пошел на этот кашель.

Шиорка захрипел, скорчился на пропитанном грязью и кровью дереве.