Текст книги "Поезд до станции детство"

Автор книги: Надежда Волгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Ее нет, – смеясь, ответила Алина. Она не могла долго печалиться из-за матери Ивана. Счастье, что последний нашелся, переполняло ее. – Кирилла она тоже забрала с собой. Ада решила запастись дровами, наверное, на половину вечности и выбрала себе безотказного помощника. Она использует его, как вьючного мула, нагружает с головой и гонит домой.

В пещере их поджидал улыбающийся Михаил. Он заранее почувствовал приближение Захара и Ивана и сообщил об этом Алине, вот она и выскочила на поверхность встречать их.

– Ну, привет, пропащий! – Михаил протянул руку Ивану. Тот недоверчиво уставился на нее. – Не бойся, здесь я не опасен.

– Тогда и тебе привет, – Иван пожал протянутую руку и в следующее мгновение уже оказался в медвежьих объятьях Михаила, тискающих и похлопывающих. – Э-э-э, парень, поаккуратнее, раздавишь, – смеялся он. – Я не такой крепкий, как это кажется на первый взгляд.

– Извини, перестарался. В кои то веки делаю то, о чем мог только мечтать, – с этими словами он притянул к себе Алину, молча стоявшую рядом и наблюдающую за встречей друзей. – Я могу дотронуться до любимых и дорогих мне людей, – никто из счастливой троицы не заметил, каким несчастным в этот момент выглядел Захар, не имеющий сил отвести взгляда от Алины.

Вскоре вернулись Ада с Кириллом, вернее, с горой веток. Как он только умудрялся их все удерживать?

– А-а-а, вернулись, – проскрипела старуха, ведя своего добровольного и несчастного помощника в закуток.

Кирилл не смог даже кивком поприветствовать Ивана, пока не освободился от ноши. Затем он первым делом сунул кусочек корня в рот, и снова начались объятья и бурные приветствия, которые Иван выдержал с честью.

– Ну-ка, ну-ка, милок, дайка я посмотрю на тебя как следует, – произнесла баба Ада, расталкивая их и пробираясь к Ивану. Она развернула его лицом к факелу и впилась в него внимательным взглядом. – Вот, значит, какой ты – сын колдуньи и потомок черной ведьмы! Да-а-а, – покачала она головой, – как же ты таким уродился-то у них? Тебе прямая дорога в светлый мир, а спасают тебя из темного… Не место тебе здесь, не место. Не сможет твоя душа прижиться здесь даже после смерти, – вынесла она вердикт.

Пришло время отправляться в обратный путь. Не стоило дольше задерживаться в темном мире.

– А как там Пана? – робко поинтересовался Иван. – Удалось ее вырвать из светлого мира?

– Думаю, что Андрей и Таня сделают все для этого возможное, – ответил ему Кирилл.

Алина подошла к Аде, копошащейся в своем закутке.

– Прощайте, бабушка, – обратилась она, – и спасибо вам за все, – с этими словами она обняла растерявшуюся ведьму и поцеловала в морщинистую щеку.

– Да уж, – проскрипела та, – меня и при жизни-то никто не обнимал и не целовал, а тут… – губы ее задрожали. – Спасибо тебе, девушка.

– Это вам спасибо за все – что приютили и помогли спасти нашего друга.

– Не стоит благодарить меня. Пустое это все, – проворчала старая женщина.

– Я даже не представляю, чем мы можем отплатить за вашу доброту? – Алина растерянно развела руками.

– Отблагодарить, говоришь? – усмехнулась Ада. – Ну, если ты иногда будешь вспоминать меня добрым словом во время твоей долгой и, надеюсь, счастливой жизни, то… и на том спасибо, – она быстро смахнула одинокую скупую слезу, набежавшую в уголок глаза. – А еще можете оставить мне корень жизни, вам ведь он уже будет без надобности.

Настала очередь прощания с Захаром. Мужчины крепко пожали ему руку со словами благодарности за оказанную помощь. А Алина и его одарила поцелуем. Он немного задержал ее руку в своей.

– Не выйдешь на минутку на поверхность? – робко предложил он. – Я хочу сказать тебе несколько слов наедине…

– Конечно! – ответила Алина и поймала обеспокоенный взгляд Михаила. – Я скоро вернусь, – успокоила она его.

– Я решил, что ты должна знать, что я испытываю… по отношению к тебе, – заговорил Захар, когда они оказались на поверхности. – Никогда, даже в своей земной жизни, я не встречал таких девушек, – он быстро прижал руку к губам Алины, пытающейся заговорить. – Не говори ничего. Просто послушай. Просто знай, что есть человек, вернее, существо, – горько усмехнулся он, – которое будет помнить тебя вечно… Ты покорила меня с первого взгляда, и отныне мое сердце принадлежит тебе. И оно, сердце, радо, что теперь находится в надежном месте. Воспоминания о встрече с тобой, о тебе… будут скрашивать мое существование здесь.

– Захар, – голос Алины звучал печально.

– Я не для того сказал все это, чтобы услышать ответ, – вновь перебил он ее. – Просто… хотел, чтобы ты знала. И еще! – Он усмехнулся. – Если ты не против, то иногда, очень редко, я буду навещать тебя во сне. Там мы сможем немного поговорить, как старые приятели.

– Конечно! – улыбнулась Алина. – Я с радостью буду с тобой общаться. Послушай, – воскликнула она, осененная внезапной мыслью, – если ты можешь навещать меня во сне, то почему бы и матери Ивана не делать так же?

– Увы, это преимущества вольной жизни, – грустно улыбнулся он. – Черная ведьма не позволит ей этого, а она находится в полной ее власти. Я же нет. Я сам по себе и никому не подчиняюсь. Поэтому я могу иногда тебе сниться. И еще у меня есть одна просьба, – он выжидательно смотрел на Алину.

– Конечно…

– Можно я поцелую тебя? – она в замешательстве уставилась на него. – Всего один поцелуй на пороге вечности! Я поэтому и попросил тебя выйти со мной, ну, отчасти поэтому.

– Даже не знаю… – начала было говорить Алина, но Захар так быстро прижался к ее губам, что она не успела отреагировать. А потом решила ответить на поцелуй, ведь, это было то единственное, чем она могла его отблагодарить, и чего он не мог не попросить.

– Спасибо! – прошептал он, оторвавшись от ее губ и еще какое-то время удерживая ее лицо в ладонях. – Ты не представляешь, как много это значит для меня… Прощай!

Он развернулся и углубился в мертвый лес, не обернувшись и не помахав ей на прощание.

***

«О-о-о! А трава-то куда лучше, чем жесткий и искусственный шезлонг! Она так приятно холодит кожу. Мягкая, как перина, и пахнет замечательно, свежестью! – Виктор от наслаждения закрыл глаза, нежась в ненавязчивых солнечных лучах. – И зачем я только городил все это? Цивилизации видите ли ему захотелось! А цивилизация – это что? Да ничего, пустой звон, если рядом нет ни единой живой души… Она только действует на нервы».

Сад полностью вернул свой былой облик. От бассейна, супермаркета и фонтана не осталось и следа. Новомодный особняк вновь уступил место уютному коттеджику. Лишь огромное солнце, как молчаливый свидетель всех превращений, неизменно занимало весь небосвод.

Виктор тихо радовался. Он молчаливо бродил по дому, поглаживая потрескавшиеся от времени перила, трогая затертые корешки книг, вдыхая запах обжитости, представляя себе, что крутом, в каждой комнате его друзья, которые просто заняты и не могут составить компанию ему – бездельнику.

Он вышел в сад и в первый момент чуть не задохнулся терпкими испарениями зелени и цветов. А когда грудь начала вздыматься равномерно, поборов эмоциональный взрыв, довольная улыбка появилась на губах – улыбка удовлетворения. Он растянулся на траве и начал как обычно вести мысленную беседу с самим собой, к которым он так привык в последнее время. Только в отличие от предыдущих дней эта беседа была наполнена спокойствием, а не раздражением, готовым перерасти в бешенство.

Глава 29
Призыв о помощи и снисхождении

– Матушка, у вас талант! – смеясь, воскликнула Татьяна, глядя на матушку Анастасию. – За сутки вернуть кухне былую неряшливость – это настоящий дар!

Не застав матушку на огороде, Андрей, Татьяна и Пана зашли в дом и увидели ее копошащейся на кухне. Пана, если и была шокирована состоянием святого жилища, виду не подала.

– Ой! Напутала, – женщина схватилась за сердце, когда услышала громкий голос Тани. – Ты чего с порога голосишь? – но сама уже раскрывала объятья горячей любимице. – А это, значит, и есть та самая Пана? – спросила она, глядя на бледную и испуганную девушку. – Здесь тебе нечего бояться! Я не кусаюсь, а остальных ты хорошо знаешь. Считай мой дом своим домом, – она ласково смотрела на бедняжку, пока сердце последней не начало оттаивать, согреваемое добротой.

– Нам нужно поговорить с вами, – вновь обратилась Таня к святой. – Только сначала я наведу здесь порядок, – она рассмеялась. – Вы же знаете мое отношение к вашему образу жизни…

– Делай что хочешь, золотко. Ты тут главная, когда приходишь погостить.

– Я помогу тебе, – робко предложила Пана. Она ухватилась за возможность поработать физически, чтобы отвлечься от грустных мыслей.

– Если я вам пока не нужен, – заговорил Андрей, – то, пожалуй, я прогулялся бы к морю.

– Иди, иди, касатик. Девчонки тут без тебя управятся! – напутствовала его мать Анастасия.

Шагая через небольшой лесок, Андрей надеялся, что у хозяина моря сегодня хорошее настроение. Так хотелось окунуться в прозрачную прохладу, смыть негатив от гостеприимства Светланы. Он издалека начал прислушиваться, не донесется ли до него шум волн. Вроде, все тихо.

Море встретило идеальным штилем. «Спасибо тебе!» – поблагодарил он неизвестного хозяина. Быстро скинув вещи и пробежав по раскаленному песку, он окунулся в толщу воды, принявшую его, как родного. Широкими взмахами рук заплыл на глубину, и только там позволил себе расслабиться. Ему казалось, что чем дальше от берега, тем лучше смывается все плохое. Он перевернулся на спину, раскинул руки в стороны и отдался во власть морю, слегка покачиваясь на им же созданных волнах.

Мысли потекли плавно и последовательно. Что будет, если их попытки спасти Пану и Ивана ни к чему не приведут, если миры обратно заберут их, как неотъемлемую часть себя самих? Тогда они опять отправятся их спасать, и так до бесконечности, пока не состарятся. Это Андрея не устраивало. Значит, нужно искать какой-то выход. Сможет ли матушка Анастасия помочь им, направив мольбы к Создателю всего? Захочет ли он отпустить их? Или все тщетно, бессмысленно? И дело даже не в том, что они будут до бесконечности спасать друзей. Не заслуживают Иван и Пана такой участи!

Краем глаза Андрей заметил движение на берегу. Погрузившись с головой под воду, он вынырнул, протер глаза и вгляделся в далекий берег. Кажется ему или там действительно Таня? Нет, это точно она! Андрей различил золотое сияние. Но что она делает?! Он с замиранием сердца следил, как она стянула тунику и грациозно вошла в воду. Аккуратно, по-женски, Таня поплыла в его сторону. Лишь голова ее выделялась на ровной глади моря рыжим пятном.

Кое-как справившись с изумлением, Андрей поплыл ей навстречу. Боялся, что у нее не хватит сил дотянуть до него. Когда расстояние между ними сократилось до нескольких метров, он разглядел, что вода вокруг Тани переливается золотом, и в самом центре этого золота она, обнаженная, самая прекрасная женщина из всех виденных им ранее.

От восторга у Андрея перехватило дыхание. Он перестал грести, шевелиться. Не заметил, как ушел под воду. От неожиданности нахлебался. Вынырнул, отплевываясь и чихая. Таня счастливо, немного смущаясь, рассмеялась. Она держалась на расстоянии, пока не улеглись брызги.

– Не ждал? – спросила она, скрывая под нотками беспечности волнение. Она плавно двигала руками и ногами, краснея под жадным взглядом Андрея. Прозрачная вода не только не скрывала обнаженное тело, а подчеркивала каждый его изгиб.

– Я… я… – с трудом выдавил Андрей, заставляя себя посмотреть ей в глаза, – ты… ты – великолепна!

Она подплыла ближе. Ее тело находилось всего в нескольких сантиметрах от его. Он почувствовал, как вода нагрелась вокруг них, но лишь чуть-чуть.

– Вода гасит пожар, – прошептала Таня и покраснела еще сильнее. – Я сейчас не обжигаюсь.

Андрей протянул руку и дотронулся до ее руки. Их пальцы переплелись. Жара он не почувствовал. Только лицу было нестерпимо жарко.

– Набери побольше воздуха, – попросил Андрей враз осипшим голосом.

Когда Таня сделала глубокий вдох, он потянул ее под воду, мгновенно завладевая ее улыбающимися губами. Он прижимал ее тело, чувствуя его каждой клеточкой. Они не смели закрыть глаза все время, пока длился поцелуй. Когда воздуха не осталось, они вынырнули на поверхность за новой порцией. Они любили друг друга так, словно всю жизнь стремились к этому и сейчас получили, наконец-то, заслуженный приз.

Уже возвращаясь обратно, Андрей смотрел на рыжеволосую красавицу, которая весело шагала немного впереди, и думал, что никогда и ничего не испытывал прекраснее в жизни. Он боготворил ее за то, как бесхитростно и открыто она позволила любить себя, как подарила себя ему всю без остатка.

– Я люблю тебя, – тихо сорвалось с его губ. Но Таня услышала и с улыбкой обернулась.

– Я знаю.

Вот так, все просто. Она знала, что любима так же, как любит сама. Не было сомнений или недомолвок, только горячее и чистое чувство.

Когда они вернулись в дом святой, Пана только проснулась. Перед уходом Таня настояла, чтобы она прилегла отдохнуть.

– У матушки сейчас начнется время молитв, – сказала Таня, глядя на солнце. Оно уже находилось далеко не в зените. – Нужно успеть переговорить с ней. Она, конечно, и без нас знает, что нужно делать, но лучше перестраховаться.

Святая как раз появилась из-за угла дома, направляясь в их сторону. Она тщательно отряхивала безнадежно грязный фартук, как будто пыталась вернуть ему давным-давно утраченную чистоту.

– Матушка! – позвала ее Татьяна.

– Знаю, знаю, – кивнула та. – Знаю, что ты хочешь сказать! – она улыбнулась им, таким разным, но с одинаковым выражением на лицах. – Скажу даже больше: сегодняшние часы молитвы я решила посвятить тебе, деточка, – она посмотрела на Пану. – И больше никому. Мирские дела подождут. Я должна постараться убедить батюшку отпустить тебя. Поэтому к вам у меня будет одна просьба – не беспокоить, дать мне возможность побыть в тишине.

Она больше ничего не добавила – бодрым шагом направилась к дому.

– Матушка! – робкий голос Паны заставил ее замереть на самом пороге. – Матушка! Прошу вас! – Пана молитвенно сложила руки. – Умоляю вас, попросите еще и за Ивана. Не надо за меня одну. Без него мне все равно не нужна нормальная жизнь! Если темный мир его не отпустит, то и мне нечего делать на земле.

– Как мы сами-то не догадались! – потрясенно прошептал Андрей и разглядел в глазах Тани такую же растерянность. – Вот что значит зациклиться. Все остальное вылетело из головы.

– Эх вы, голубки! – с укоризной произнесла матушка. Впрочем, в голосе ее не слышалось осуждения. – А я все жду, когда же вы вспомните про вашего несчастного друга. Милая, я то про него ни на миг не забывала, – обратилась она к Пане. – Конечно, я буду молить за вас обоих. Ведь ему моя помощь нужна еще больше, чем тебе. Хотя… я уже ни в чем не уверена…

Ничего больше не добавив, она скрылась в доме.

– Господи! – не разжимая рук, Пана подняла глаза к небу. – Присоединяю свои мольбы к матушкиным! Помоги нам, пожалуйста! Освободи нас от этого проклятья! Разреши вернуться домой.

Матушка отсутствовала долго. Часы молитвы в этот раз затянулись почти вдвое. Сумерки уже окутывали светлый мир.

Все это время они терпеливо ожидали на лавке, боясь даже разговаривать громко. Если и делали это, то шепотом. Бросали друг другу отрывистые фразы. Каждый понимал, что от исхода беседы зависит их будущее. Их жизни сейчас целиком находились во власти Всевышнего. Они острее обычного осознавали, насколько мелкими песчинками являются в общем потоке. Опасались показаться нахальными, требуя к себе индивидуального внимания.

Сумерки сменились ночью. Единственным светлым пятном во дворе осталась лавка, на которой они терпеливо сидели. Аура Тани освещала ее. Наконец, матушка вышла из заточения, вытирая пот со лба. Выглядела она усталой.

Первым делом она выпила воды и лишь после этого заговорила:

– Трудная выдалась беседа. Сначала он даже слышать ничего не хотел. Разгневался! Сказал, что люди должны сами расхлебывать беды, созданные их же руками! Мои мольбы, конечно, смягчили его немного. Я пыталась объяснить ему, какие вы… Рассказала о дружбе и любви. В общем, как и он мне, я тоже не могу обещать вам ничего конкретного, – матушка тяжело вздохнула и покачала головой. – Он так ничего и не сказал, просто… ушел и все. Мне очень жаль, если из этой затеи ничего путного не выйдет.

– Что ж, – вздохнула Татьяна, – вы сделали все, что могли. Спасибо огромное! Даже если ничего из этого не выйдет. Будем тогда сами искать выход, – последнюю фразу она произнесла более уверенно. – На ночь глядя, думаю, не стоит возвращаться? – она вопросительно взглянула на Андрея и прочла в его глазах согласие. – А завтра, с рассветом, мы отправимся восвояси.

– И, все-таки, бог вам в помощь, – пробормотала матушка, отправляясь спать. От усталости она уже еле держалась на ногах. – Не может он лишить вас своей помощи, в которой вы так нуждаетесь.

На следующее утро они проснулись едва ли не раньше самой матушки. Не затягивая прощание, отправились в обратный путь.

– Матушка, – напоследок обратилась к святой Пана. – Если ничего не получится, и я вернусь сюда… Можно я останусь жить с вами? Не буду я вам в тягость? – лицо ее побледнело от бессонной ночи, под глазами залегли темные круги. Всю ночь она думала, что будет, если и ее, и Ивана опять заберут миры? Хуже всего становилось от мысли, что они никогда не увидятся.

– Могла бы и не спрашивать! – заверила ее матушка. – Несмотря ни на что, я буду рада видеть тебя у себя, – а про себя подумала: «Дай бог, чтобы этого не случилось никогда».

– Вот мы и дома! – Таня потянулась, разминая затекшие мышцы. – Виктор, похоже, еще спит.

На небосводе Оазиса жизни еще царила луна, радостно приветствуя хозяина.

Они направились к дому, уютно белевшему в глубине сада. На крылечке Татьяна щелкнула тумблером, и луна уступила место яркому солнцу.

– Как не крути, а для меня это место дом! – произнесла Татьяна, прохаживаясь по гостиной. – Здесь я провела большую часть жизни. И сюда люблю возвращаться после длительного задания, – она посмотрела на молчаливых Андрея и Пану. – Я понимаю, что вы не разделяете мои чувства.

– Я бы сейчас больше всего хотела оказаться у себя дома, – тихо сказала Пана, а Андрей подумал, что он бы тоже не прочь наведаться в свой особняк.

Несмотря на то что Андрей провел здесь не так и много времени, он скучал по нормальной жизни. Даже грубость проводницы сейчас показалась бы ему родной и приятной. Но туда он хотел только вместе с Таней. Андрей украдкой посмотрел на нее. В золотой ауре она опять стала неприступной. Без нее он не мыслил дальнейшей жизни. Понимал, что если его поставят перед выбором, отправляться домой одному или остаться здесь с ней, он выберет второе, лишь бы всегда быть рядом.

На лестнице послышались тяжелые шаги.

– Витек проснулся, – улыбнулся Андрей, прижимая палец к губам.

Дверь в гостиную с шумом распахнулась, и перед ними предстал голый Виктор, потирающий спросонья глаза и широко зевающий.

Таня прижала ладонь к губам, пытаясь сдержать смех. Пана в смятении отвернулась, уперев взгляд в беззвучно смеющегося Андрея.

Еще не до конца проснувшийся Виктор обвел взглядом всех по очереди. Несколько секунд ушло на осмысление, после чего он судорожно прикрыл руками срамное место и стремглав выбежал из гостиной, мелькнув напоследок белыми ягодицами. Взрыв громкого смеха сопровождал его до самой спальни.

Не прошло и пяти минут, Таня с Андреем еще даже не успели отсмеяться, как Виктор с гордым видом, будто ничего не произошло, вернулся в гостиную, на этот раз полностью одетый.

– Врпр…крбр, – нечленораздельно прокаркал он и громко закашлялся, чем вызвал новый приступ смеха. – Вер…ну…лись, – с трудом произнес он, не переставая кашлять.

– Да, Вить! Совсем ты тут одичал! – Андрей подошел к нему и несильно хлопнул по спине. – Человеческая речь с трудом дается, – он с улыбкой наблюдал за кашляющим Виктором, на глазах у которого выступили слезы.

– Да, блин… Оставили меня тут одного! Словом перекинуться не с кем! – проворчал Виктор, когда смог говорить нормально. Хоть он и ворчал, но глаза его светились неподдельным счастьем – наконец-то его уединение нарушено, теперь он не единственный живой человек в малюсеньком оазисе посреди беспредельной вечности.

И тут Виктора прорвало! Он затараторил без пауз и остановок. Рассказывал обо всем, что тут с ним приключилось. Как обиженное дитя жалуется матери, так и Виктор со всеми подробностями описывал свои неприятности. Это было похоже на комканую исповедь.

– … И этот бассейн, и этот дом… все, в конце концов, мне осточертело! Я махом все вернул в прежний вид!.. И это было так здорово! И вот вы вернулись, и я… я просто счастлив! – он замолчал, растянув рот в блаженной улыбке. Друзья сейчас казались ему самыми родными существами в мире.

– И мы тоже рады тебя видеть, – Андрей снова дружески хлопнул его по плечу.

– Сразу хочу внести ясность! – спохватился Виктор, подняв вверх указательный палец. – Больше я тут один не останусь!

– Узнаю нашего Витю! – засмеялась Таня. – На первом месте условия!

Через пару часов к ним присоединились еще четверо, благополучно покинувшие темный мир. Когда с приветствиями и объятиями было покончено и гул голосов, обменивающихся впечатлениями, стих, перед всеми стал вопрос – что делать дальше?

– Так, давайте определимся, что мы имеем, – рассудительно произнес Кирилл.

– Мы вырвали Пану и Ивана из когтей темного и светлого миров, – ответил ему Андрей. – Однако мы ни на шаг не продвинулись вперед. Лишь вернулись к исходной точке и, по-прежнему, не знаем, что делать дальше.

– Нужно выбираться отсюда, – заговорила Алина, – иначе темный мир притянет Ивана обратно. И он… должен будет умереть.

– Нет! – воскликнула Пана. – Он не может умереть! Почему?! Как я тогда смогу жить! – она схватила Ивана, сидевшего рядом с ней на диване, за руку. Глаза ее наполнились слезами. Забыв, что в комнате, кроме них, находится еще шесть человек, она обратилась к Ивану. В тишине слова ее звучали, как пророчество: – Если ты умрешь, я тоже не смогу жить. Без тебя – это выше моих сил! В последние дни я только и делала, что думала, думала… И поняла одну вещь… я люблю тебя! Наверное, с самой первой нашей встречи я полюбила тебя всем сердцем! Только раньше я этого не осознавала. Поняла в светлом мире. И, знаешь, какая мысль преследовала меня там повсюду? Знаешь, чего я больше всего боялась? Не того, что обречена жить вечно вдали от дома, от друзей, от знакомых. Не того, что мой земной цикл так рано прервется. А того, что рядом не будет тебя! И если ты должен умереть, то я… – она замолчала и посмотрела в окно, через которое в комнату заглядывало солнце! – Господи! – воскликнула она. – Разреши мне отправиться с ним! Разделить его участь! Только не разлучай нас! Если ты не можешь исправить все то зло, которое свершилось не по нашей вине, то хотя бы сравняй нас. Сжалься над нами и не разлучай! – ее голос упал до шепота. Она выпустила руку Ивана и склонила голову на грудь. На подол ее туники безостановочно капали слезы.

– Взгляните! – вскричала Татьяна, и голос ее прорезал звенящую тишину. – Их аура! Она становится нормальной!

Они видели чудо, которое совершалось прямо сейчас, у них на глазах. Фиолетовая аура Ивана и оранжевая Паны менялись! Зрелище зачаровывало – очень медленно, начиная с головы, с них спадало невидимое покрывало, постепенно открывая взору перламутровое свечение, такое же, как у Андрея, Виктора и Алины.

– Пана! Он услышал тебя! – прошептала Татьяна. – Ни молитвы матушки Анастасии, ни наши просьбы не могли заставить его вмешаться. А твое желание добровольно отправиться в темный мир решило все.

Если раньше, когда были окрашены в разные цвета, Иван и Пана выглядели, как две противоположности, несовместимые друг с другом, то сейчас, глядя на них, складывалось впечатление, что они являются двумя половинками одного целого.

Иван прижал к себе плачущую Пану и едва слышно одной ей прошептал на ухо:

– Я тоже люблю тебя. С первой нашей встречи.