Текст книги "Поезд до станции детство"

Автор книги: Надежда Волгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 20
Настоящий рай

Спать не хотелось. Андрей долго ворочался на жестком и неудобном топчане, пока не понял, что попытки уснуть тщетны. Тогда он вышел во двор. Свежий ночной воздух приятно бодрил. Запах цветов пробуждал романтические мысли. Почему-то вспомнился дом, в котором он чаще чувствовал себя гостем, чем хозяином. И неудивительно: большую часть времени Андрей привык проводить на работе. Иногда приходилось задерживаться допоздна и ехать домой, за город, не имело смысла. Тогда он ночевал в гостинице, где его хорошо знали. Даже номер выделяли один и тот же. Собственно, там он проводил времени больше, чем в доме, что он выстроил не так давно. Из целого штата прислуги, он помнил как зовут только двоих: дворецкого Хуана – уроженца Мексики и горничную Марту, которая была не прочь завязать интрижку с хозяином и всячески на это намекала. Остальных он вечно путал, за что испытывал постоянные угрызения совести.

Андрей посмотрел на яркую луну, неподвижно застывшую на усыпанном звездами небе. Почему именно сейчас ему вспомнился дом? Он даже не мог представить, в каком месте безмерного пространства находился в данный момент. Дом представлялся в другой жизни, не его, а его двойника, живущего параллельно с ним. Вся его жизнь была сосредоточена сейчас здесь, в этом мире, рядом с Татьяной.

Стоило только подумать о любимой, как мысль вытеснила все остальные. И опять пришло опасение, что выбраться отсюда не получится, что они вынуждены провести здесь остаток жизни. Это его не устраивало. Видеть ее каждый день, не имея возможности прикоснуться, все равно, что заниматься мазохизмом. Он вспомнил, как обнимал ее. Видения были так реальны, что он почти почувствовал мягкость и податливость ее тела, теплоту губ, обжигающее дыхание, когда она шептала слова любви. Желание ощутить все снова так опалило, что в груди закололо, мешая дышать. Боль скрутила такая, что он невольно прижался к коленям. Андрей заскрипел зубами: «Боюсь не выдержать и обнять ее. Что тогда будет? Сгорю, как старый пергамент, как сухая осенняя листва. И ветер развеет мой прах где-то между мирами». Он в раздражении потряс головой, выпрямляясь: «Да что это со мной? Помешательство какое-то. Э-э-э, да ты, оказывается, слабак! Столкнулся с трудностями и в кусты? Где же твое упорство, которым ты так гордишься? Куда подевалось стремление выжить несмотря ни на что? И кто тебе сказал, что за любовь не нужно бороться? А у тебя она уже есть! Осталось только вырвать ее из когтей вечности! Разве это проблема?»

Он тихо рассмеялся. Точно ненормальный. Сравнить вечность с когтями дикого животного, вцепившегося в них мертвой хваткой! Абсурд! Или истина?

Луна скрылась за небольшим облаком. Темнота окутала его со всех сторон. Вдалеке появилась маленькая светящаяся точка. Она мелькала среди деревьев и становилась все ярче по мере приближения. Таня вышла на поляну, разгоняя темноту.

– Чего же ты не спишь? – спросила она, подходя ближе.

– Жду тебя, – Андрей почувствовал приятное тепло, когда она опустилась на противоположный конец лавки.

– А если бы я не вернулась до утра, – улыбнулась она, – ты бы сидел и ждал?

– Да! Рискуя заснуть и свалиться с лавки, – Андрей, как всегда, залюбовался ею. Сейчас она была сказочно красива, как лесная нимфа. – Как там у них дела?

– Им приходится сложнее, – Таня коротко рассказала о приключениях в темном мире.

– Да, уж…

Появился стыд, что другие столкнулись с настоящими трудностями, пока он тут придается тоске.

Опять показалась луна, но лишь на короткий промежуток времени. Скользнув приглушенным светом по поляне, она вновь нырнула за темное пятнышко, притаившееся рядом. Словно заигрывает с ними – откровенно и в то же время стыдливо.

– Нужно немного поспать, – задумчиво произнесла Таня. – Силы нам еще пригодятся.

– Как мы будем добираться туда? Пешком? – шепотом спросил Андрей, когда они зашли в дом, и Таня собралась скрыться за дверью своей комнаты.

– Нет. Пешком туда не дойти. Мы выйдем из этого мира в безвременное пространство и войдем опять в нужном нам месте.

«Так просто? – ухмыльнулся Андрей, снова укладываясь на жесткий топчан. – Выйдем и войдем». Он вытянулся на спине, как привык делать всегда, расслабляя суставы после трудового дня, и закрыл глаза, не надеясь быстро заснуть. Однако сон сморил его почти мгновенно, погружая в благодатное спокойствие.

– Вставай, соня! – веселый голос Тани ворвался в просыпающееся сознание.

Андрей открыл глаза и увидел ее смеющееся лицо. Она держала охапку овощей, направляясь на кухню.

– Пора вставать, – снова прокричала она с кухни, вываливая добычу на стол. – Пока ты будешь умываться, я быстренько приготовлю яичницу с помидорами.

– Откуда такая роскошь? – голос Андрея был хриплым со сна. Он уселся на топчане, пытаясь окончательно проснуться.

– Яйца? – уточнила Таня и рассмеялась. – Я отвоевала их у матушки. Сказала, что сильному мужчине не пристало питаться одними овощами. Те несколько несушек, что она держит за домом, неплохо справляются со своей задачей. Только плоды их труда идут на питание лесным обитателям.

Таня весело суетилась на кухне, разбивая яйца и нарезая помидоры. При этом что-то напевала себе под нос.

– А зачем ей куры? – Андрей еще раньше хотел поинтересоваться об этом, когда только увидел небольшой курятник за домом и разгуливающих по двору кур. – Она же не ест мяса и яйца?

– Наверное, для разнообразия, – опять рассмеялась Таня. – А, может, ей необходимо заботиться о ком-нибудь… Не знаю… В любом случае, нам это только на руку. Я тоже не прочь полакомиться белком.

Выйдя во двор, Андрей удивился, как высоко уже солнце. «Ночные бдения не прошли даром. Ты украл это время у утра» – размышлял он, обмываясь ледяной колодезной водой. Восстановленная бодрость разбудила волчий аппетит.

– Я почти умираю от голода. Этот запах кого угодно сведет с ума, – пожаловался он, заходя на кухню, где уже пошкваркивала яичница, приправленная помидорами и зеленью.

– Тогда, живо принимайся за дело, – велела Таня, накладывая ему огромную порцию аппетитного блюда и отрезая солидный ломоть хлеба.

– М-м-м, вкуснятина какая! – пробормотал Андрей, поглощая яичницу с неимоверной скоростью. – А корову она, случайно, не держит? Я бы сейчас не отказался от стакана парного молока.

Таня весело рассмеялась, а Андрей мгновенно забыл о завтраке. Как же ей шел смех: на щеках появлялись очаровательные ямочки, а вокруг глаз разбегались мелкие лучики.

– Вот тебе вместо молока, – не переставая смеяться, она подвинула к нему большую чашку дымящегося травяного чая. – Фирменный напиток от матушки Анастасии.

– Ну вот, – шутливо скривился он, – опять эта травяная польза! А так хочется вредной жирности…

Таня тоже с аппетитом уплетала свою порцию яичницы. Они веселились, как милая семейная пара, не желая думать о предстоящем деле, трудностях, с которыми возможно придется столкнуться, ни о чем, что могло бы испортить настроение.

Но время берет свое. Как ни странно, это чувствовалось и здесь, где не было времени, и текла вечная жизнь. Следовало отправляться в путь.

– Ну, дорогие мои, будьте осторожны, – давала последние напутствия матушка Анастасия. – Помните, что с радостью помогу вам, если это будет в моих силах.

Она перекрестила их на дорожку и мысленно вознесла молитвы к небу.

И снова туман окутал их, но Андрей его почти полюбил за то, что мог держать Таню за руки.

В этот раз они оказались в центре березовой рощи. Вернее, это была широкая аллея, по обе стороны от которой росли березы. Сквозь густую и сочную листву проглядывало яркое солнце, приятно лаская кожу.

– Здорово, да? – Таня наблюдала за реакцией Андрея. – Это еще что!.. Пойдем, я покажу тебе настоящий райский уголок.

Она принялась петлять между стройных белых стволов с черными вкраплениями. Андрей едва поспевал следом. Через несколько минут они вышли к небольшому озеру, по периметру которого густо росли плакучие ивы. Кустарники чередовались с деревьями, блестящие коричневые стебли венчала ажурная крона из тонких веточек с длинными, заостренными с двух сторон листьями.

– Это тальник? – не поверил своим глазам Андрей. Кое-где кустарники ракиты образовывали заросли, которые в народе называли тальниками.

– Точно! – кивнула Таня. – И, что самое главное, вода в этом озере всегда кристалльно чистая и теплая.

– Именно так, наверное, и должен выглядеть рай, – задумчиво произнес Андрей. – Знаешь, что я сейчас вспомнил? Песенку, которую ты пела почти на всех праздниках. Помнишь?

– То березка, то рябина, – запела Таня чистым и звонким голосом, – куст ракиты над рекой. Край родной на век любимый, где найти еще такой… – она резко замолчала, и глаза ее подернулись грустью. – Только тут озеро, а не речка, как в моей песне…

Андрей отчетливо представил себе маленькую рыжую девчонку с торчащими в разные стороны непослушными локонами, гордо стоящую на сцене и звонким детским голосом поющую песню о родном крае. Без тени смущения, без запинок, отлично чувствуя музыку. И потом – гром аплодисментов, взрывающих зал. Иногда ей даже аплодировали стоя от переизбытка чувств.

– Не грусти, – попытался успокоить ее Андрей, – мы выберемся отсюда.

– Видя всю эту красоту, – грустно проговорила она, – я еще сильнее скучаю по дому. Все это не мое. И я бы не хотела, чтобы оно было моим. Я хочу в тот мир, который бережно хранится в детских воспоминаниях. Пусть я там почти ничего не видела, но я помню, как это пахнет. Тот мир пахнет родиной.

– Мы вернемся туда, – уверенно произнес Андрей. – И ты опять почувствуешь тот запах. «Значит, вот что такое родина? – мысленно продолжил он. – Не город или страна, в которой ты живешь, а весь твой мир!»

– Да, я шут, я циркач, так что же? Пусть меня так зовут вельможи! Как они от меня далеки, далеки… – послышалось заливистое пение со стороны рощи. – Никогда не дадут руки-и-и… – на поляну выскочила девушка, размахивая небольшой корзинкой. Заметив Андрея с Татьяной, она резко остановилась, испуганно уставившись на них. – Ой! А вы кто? – немного заикаясь, спросила девушка. – Как?.. Как вы здесь оказались? – ее серые глаза округлились от удивления.

– Не бойтесь! – выступила вперед Таня, заметив первые признаки паники в глазах незнакомки. – Мы не злодеи.

– Постой… а я знаю тебя, – девушка с любопытством разглядывала ее, сразу же успокоившись. – Ты – Посланница… Ну, точно! – она улыбнулась. – Мне рассказывали о тебе… Но я и представить не могла, что ты такая красавица! А ты кто? – она перевела взгляд на Андрея, и в нем опять засветилось недоверие.

– Мы…

– Мы – друзья Паны, – перебила Андрея Таня.

– Правда?! Нашей Паночки?! Но это же чудесно! – развеселилась незнакомка. – А я… я – ее бабушка… – на щеках девушки вспыхнул яркий румянец. – Хоть и выгляжу странно для этого… Ну тогда скорее пойдемте, – спохватилась она. – Пана будет до ужаса рада вас видеть.

– Подожди, – остановила Таня уже настроившуюся бежать обратно девушку, – давай еще немного побудем здесь… Такая красота, – она окинула взглядом поляну. – Хочется все как следует рассмотреть.

– Да-а-а, у нас тут замечательно, – радостно согласилась девушка. – Сколько любуюсь, а не надоедает.

– Как тебя зовут? – представив девушке себя и Андрея, спросила Таня, когда они все дружно уселись прямо на траву.

– Елена.

– Значит, ты – дочка Марфы?

– Да… – удивленно ответила она, – а откуда вы знаете?

– Так, – начала было Таня, но сразу осеклась, – а… что, Пана ничего не рассказывала?

– Паночка очень молчаливая и замкнутая, – вновь улыбнулась девушка. – Она еще не привыкла к нам. Сторонится всех… А Светлану, так вообще, по-моему, боится.

– А Светлана… Она тут самая главная? – аккуратно уточнила Таня.

– Да, – ответила простушка, не почувствовав напряжения в ее голосе. – Она самая первая оказалась здесь, – девушка бесхитростно выложила историю, рассказанную давным-давно бабой Марфой. – Вот, – закончила она, – здесь все так, как хочет она. И это озеро… и роща… Красиво, правда?

– Очень, – согласилась Таня. Андрей помалкивал, боясь спугнуть Елену. Он уже догадался, что Таня пытается выведать как можно больше, прежде чем отправляться во вражеский стан. Что он является таковым, Андрей не сомневался. – А кто еще живет с вами вместе, ну… кроме тебя и Светланы?

– А… это? – засветилась добрая простушка. – Ну, нас много… моя бабушка – Наталья. Вы не представляете, как долго я не могла к ней привыкнуть! – засмеялась она. – Где это видано, чтобы бабушка была одних с тобой лет? Потом… еще бабушка моей бабушки – Ольга, и ее бабушка… тоже… Вера… Запутались? – вновь засмеялась она. – Все это проклятие… из-за него мы все тут ровно через поколение и в одном возрасте, едва достигшие двадцати пяти лет… Зато, нам весело! В замке Светланы, – в устах девушки это прозвучало так естественно, как будто она не видела ничего особенного в том, что замок принадлежит Светлане и она тут главная хозяйка, – живет еще целая куча народу… Там весело.

– А почему вы живете все вместе? – продолжала допытываться Таня, стараясь делать это как можно более дружелюбно. – Тут мало кто живет группами. Многие селятся по отдельности, создают свой собственный мир.

– А зачем? – искренне удивилась Елена. Стало понятно, что подобная мысль даже не приходила ей в голову. – Это же ужасно скучно! И потом… не смогла бы я жить сама… Я непутевая, – она хихикнула. – Вот и мама так всегда говорила.

– А Светлана? Какая она? – рискнула спросить Таня.

– О-о-о, она замечательная! – восторженно воскликнула девушка, не почувствовав подтекста в вопросе. – Она… она, как королева! Всегда все знает, правильно делает. Она никогда не обижает нас… Все решения принимает сама… а мы всегда согласны с ней…

«Вот! Самое главное! – подумал Андрей, продолжая молчать, не встревая в беседу девушек. – Всегда все делает сама! Видно, как-то она научилась подчинять себе волю девушек. А Пана пока еще не поддается…»

– А ты сразу согласилась жить здесь, вместе со Светланой? – будто прочитав мысли Андрея, спросила Таня. – Как только попала сюда? Тебе не хотелось иметь свой дом?

– Я уже не очень помню… – задумалась Елена. – Может, в самом начале, если только… Не помню, а что?.. – во взгляде ее мелькнуло недоверие.

– Ничего, – улыбнулась Таня. – Просто мне до ужаса интересно все, что касается Паны и ее семьи, – Елена опять расслабилась и успокоилась. – Она – моя близкая подруга, понимаешь? Я волнуюсь за нее.

– О-о-о, не волнуйтесь! Паночку здесь никто не обидит. Ее все любят и балуют, – тут она немного загрустила: – Только… она плачет, бедняжка. Когда думает, что ее никто не видит, заливается горькими слезами… А один раз, ночью, я слышала, как она звала какого-то Ивана, – Елена вновь улыбнулась. – Видно, остался там парень, которого она шибко любит. Я тоже любила… когда-то, – она замолчала, мысли ее унеслись далеко-далеко. – Только… пустое это все, – она говорила будто сама с собой. – Любовь, тоска… Зачем? Когда можно жить и ни о чем не думать… Ой, что это я? – она бросила испуганный взгляд на Таню и Андрея. – Разболталась тут! А меня ведь дома дожидаются. И ягод не набрала еще, – она с сожалением заглянула в пустую корзинку. – Теперь влетит от Светланы…

– Давай вместе соберем, – предложила Таня.

– Правда? – обрадовалась Елена. – Давайте! От помощи не откажусь.

Втроем они набрали полную корзину земляники, которой росло повсюду видимо-невидимо. Крупные ягоды выглядывали из-под листьев, а не прятались за ними. Земляника прямо манила, чтобы ее сорвали.

– Вот, спасибо вам! – сказала Елена, когда корзина заполнилась доверху. – Без вас я бы долго еще возилась. А теперь, пойдемте. Время близится к обеду. Светлана будет волноваться. А как Пана обрадуется…

Они пересекли рощу и вышли на аллею, которая, как оказалось, вела прямо к дому.

– Ничего себе! – вырвалось у Андрея, когда роща осталась позади. Он ожидал увидеть все что угодно, только не то, что предстало их взору. Мороз побежал по коже. Плохие предчувствия, которые раньше не посещали его, мгновенно заполнили сознание.

Глава 21
Модель, далекая от совершенства

Алина лежала, глядя на противоположную стену, где пламя факела отражалось на блестящей поверхности. Оно исполняло причудливый танец, казавшийся ей колдовским и опасным. Оставшись одна, она ни на секунду не переставала бояться. Она закуталась в накидку до самого подбородка. Несмотря на тепло от тлеющего костра, ее периодически била мелкая дрожь.

«Скорее бы они вернулись!» – твердила она без остановки. Мысль, что она осталась одна в темном мире, сводила с ума. Как могла гнала ее подальше, но злодейка упорно возвращалась и будоражила сознание.

Из закутка с дровами раздавался громоподобный храп Ады. Иногда он сменялся грозными причмокиваниями, а затем снова усиливался. В такие моменты Алине становилось еще страшнее, она вздрагивала каждый раз, как бабка громко всхрапывала после затишья. В другое время подобная ситуация рассмешила бы ее, но только не здесь, рядом со старухой, которая прожила уже неизвестно сколько лет и пропиталась вековой древностью.

Факел освещал лишь небольшой участок вокруг себя, все остальное пространство было погружено во мрак. Алине казалось, что там, в темноте, притаились жуткие монстры. Вот они сидят, скалят пасти и только и ждут подходящего момента, чтобы растерзать беспомощную жертву. Под аккомпанемент храпа впечатление только усиливалось.

Усталость брала свое, и глаза Алины уже с трудом держались открытыми. Она усиленно их таращила, боясь, что как только закроет, на нее накинуться те самые чудовища. Неистовая пляска на стене действовала гипнотически, и постепенно веки ее опустились, и тело погрузилось в тревожный сон, не переставая вздрагивать от раскатов храпа. Наверху разыгралась настоящая буря. Громкие завывания ветра и шум барабанящего по поверхности земли дождя подействовали на Алину, как снотворное. Внизу было тепло и сухо, а мягкая накидка ласкала кожу, как рука заботливой матери, которой у нее никогда не было.

Разбудил ее звук захлопнувшегося люка. Она резко села, держа накидку обеими руками у самого подбородка, и уставилась на проем в стене, где уходила вверх крутая лестница. Оттуда доносился звук шагов. Похоже, кто-то наведался в гости и сейчас уверенно спускается вниз.

– Адская темень! – услышала Алина сердитый мужской голос. Далее последовала нецензурная брань, от которой у нее побежали противные мурашки. Такого отборного мата ей еще не приходилось слышать, хотя школьники в этом и продвинулись – ругались, не стесняясь, при учителях. – Вставай, старуха! Хватит храпеть! Дело у меня к тебе есть.

Грубый голос все приближался. Алина запаниковала, решая, куда можно спрятаться. Но тут же отбросила эту мысль – в проеме появилась высокая темная фигура.

Ада продолжала храпеть, как ни в чем ни бывало. Видать, нужно было более действенное средство, чтобы разбудить ее.

Алина замерла, боясь шелохнуться, наивно полагая, что так ее не видно.

– Так, так, – пришелец хищно повел носом, – пахнет человеченкой! Давненько я такого не нюхивал.

Глаза, цвет которых Алина не могла разглядеть, беззастенчиво разглядывали ее, закутанную в плащ, как в кокон. Несмотря на страх, Алина успела заметить, насколько позволял тусклый свет от факела, что мужчина молод и хорош собой. Натренированное тело одето в брюки и черную футболку. Выглядел он опрятным. На ногах блестели ботинки, как будто их только что натерли кремом. Гладко зачесанные назад волосы отливали черным. Даже при таком освещении было заметно, какая смуглая у него кожа.

Мужчина не спешил приближаться к Алине. Он молча изучал ее испуганное лицо.

– Старуха умеет преподносить сюрпризы, – негромко произнес он. – Кто ты и что здесь делаешь? Как ты очутилась в этом месте, забытом и покинутым Богом?

Он сделал несколько шагов в сторону Алины. Даже захотев, она вряд ли смогла бы ответить. Страх парализовал голосовые связки. Лишь глаза становились все больше, да слабый писк вырвался из трусливого горла по мере его приближения.

– Чего пищишь? – усмехнулся парень. Он остановился в метре от нее и опустился на корточки. Испуганные глаза Алины встретились со светло-коричневыми, почти желтыми, глазами. Кроме любопытства, в них больше ничего не было. Это немного успокоило Алину. Она считала себя неплохим физиономистом и решила, что обладатель такого взгляда вряд ли задумал что-нибудь плохое. – Не бойся! Я людей не ем! Даже так приятно пахнущих, – он опять повел носом, принюхиваясь и иронично улыбаясь.

Алина продолжала молчать, голос отказывался подчиняться. Мужчина протянул руку и дернул накидку вниз. От испуга подбородок Алины начал подрагивать.

– Да чего ты трясешься? – немного раздраженно воскликнул он. – Я что похож на людоеда?

– Н-н-нет… – нашла в себе силы, наконец, вымолвить Алина.

– Ну… тогда чего же ты боишься? – он протянул руку, в попытке еще ниже стянуть накидку.

– Не трогайте меня! – жалобно пропищала Алина, с трудом отодвигаясь от него.

– Все, не трогаю! Видишь? – он примирительно поднял руки вверх ладонями вперед. – Только не пищи и, что еще хуже, не плачь.

Из закутка, где спала Ада, донеслось недовольное покашливание.

– Кого там принесло? – проскрипел старческий голос. Затем последовало сердитое бормотание на тему, что старость не радость и в этом месте является только помехой. Видно, встать с первого раза у нее не получилось. – Кто там? – из-за утла показалась ее взлохмаченная голова. – Ты, что ли, Захар?

– Я, – ответил парень, вставая и поворачиваясь к старухе.

– Чего ночью приперся? – недовольно проворчала она, неуклюже ковыляя по землянке.

– Ну для кого ночь, а кому и день. Забыла, старая? – беззлобно рассмеялся парень.

– Тьфу ты! Забыла, – скривилась бабка. – Ну и приходил бы тогда ночью.

– Чего раскаламбурилась, старуха? – не переставал он смеяться. – Ух, я и забыл, как ты воняешь! – скривившись и резко перестав смеяться, сказал он и картинно зажал нос, когда Ада доковыляла до него.

– Так не нюхай, проваливай отсюда, – она сердито кивнула в сторону лестницы.

– Ладно, ладно, молчу, – вновь улыбнулся парень. – По делу я к тебе шел, а тут – такое… – он указал на Алину. – Откуда она взялась? Признавайся! А то она язык, похоже, от страха проглотила.

– Не твое дело! – огрызнулась старуха. Алина испугалась, что незнакомец сейчас разозлиться, но, не заметив в его лице признаков гнева, сразу успокоилась. Она даже позволила себе выпустить накидку, почувствовав защитницу в лице Ады. – Не про твою честь!

– А жаль, – Захар снова окинул плотоядным взглядом Алину, которая непредусмотрительно раскрылась. Она тут же опять натянула накидку до самого подбородка. – Я бы порезвился с ней, – расхохотался он, заметив ее испуг.

– Хорош балагурить попусту! – рявкнула Ада. – Говори, чего пришел? А ты, детка, не бойся. Не тронет он тебя! – уже мягче обратилась она к Алине.

– Пришел за смолой твоей волшебной, – перестав дурачиться, серьезно сказал Захар. – Никак не могу добыть такую же. Вроде, делал все так, как ты говорила… Ан не получается – гаснет факел едва разгорится и все тут.

– Ну, не бестолочь ли? – всплеснула руками Ада. – Сколько раз объяснять? От примесей цедил?

– Цедил!

– Над огнем вываривал?

– Ну, да!

– А плесень добавлял?

– Нет, забыл!

– Ну, я же говорю, бестолочь! – удовлетворенно кивнула Ада. – Без плесени, милок, ничего не получится! Поэтому и не горит!

Алина, опять забыв про страх, заинтересованно слушала диковинную беседу. Они ей сейчас напомнили сказочных героев, вернее злодеев, говорящих о приготовлении колдовского зелья.

– Да как же я ее соберу, эту плесень-то? – возмутился парень. – Она же в руках расползается. Только ржавые пятна и остаются!

– Да ты еще бестолковей, чем я думала! – разозлилась Ада. – Кто ж ее руками-то собирает? Только дураки, такие, как ты. Возьми чего-нибудь… Да хоть кусок коры… Ей и собирай. Только, не забудь накрыть потом, чтобы ветром не развеяло. А то не донесешь до места, по дороге растеряешь.

– Понял, понял, – пробубнил Захар, – не дурак. Дай хоть чуть-чуть, на первое время, пока свою не приготовлю…

– Ох и надоел ты мне, дармоед! – проворчала Ада, направляясь, однако, в свой волшебный закуток. – Ходит тут, попрошайничает! Самому слабо, что ли? – голос ее затихал по мере удаления и добрел одновременно. Было заметно, что сердится она не всерьез, что такое внимание ей даже льстит.

– Злобная старуха! – с ответным дружелюбием произнес Захар и подмигнул Алине. К тому моменту она уже перестала бояться. – Как тебя зовут, красавица?

– Алина, – осмелилась произнести она.

– И что же ты тут делаешь, все-таки? Здесь не место таким…

– Каким таким? – удивилась она.

– Живым, глупышка! – рассмеялся он.

Алина вздрогнула. Опять накатила волна страха от мысли, что она единственная живая в огромном мире, где все мертвые и возродились для вечной жизни-муки. Захар неправильно истолковал ее реакцию:

– Не бойся, – сказал он, – я тебя не обижу. Но… здесь не все такие добрые, – если он хотел ее успокоить, то получилось у него с точностью до наоборот. Она лишь еще больше испугалась. – Да чего ты так смотришь на меня? – всполошился он, увидев расширившиеся от страха глаза Алины. Она уже вовсю боролась со слезами. – Я даже пальцем тебя не тронул!

– Просто… просто… – пролепетала она, – просто… мне страшно от твоих слов стало, – выдавила она, наконец.

– Ах это? – расслабился он. – Ну… тут, конечно, есть чего бояться… Но, думаю, старуха не даст тебя в обиду. Да и я теперь тоже, – немного помолчав, добавил он. И посмотрел так выразительно, что у Алины опять по телу побежали мурашки, только уже не от страха. – Но ты так и не ответила, что делаешь тут?

– Я ищу…

– Ты чего привязался? – громко перебила ее Ада. – Нечего тебе тут спрашивать, понял? По делу она! А по какому, так не твоего ума дело! Понял?

– Ты чего разоралась-то? – грозно сдвинул брови Захар, а Алина опять испугалась.

– Ничего! – воинственно ответила Ада. – На вот… – она сунула ему в руки небольшой сверток. – И давай, уматывай!

– Ничего не скажешь, гостеприимная хозяйка, – обиделся Захар, но сверток взял. – Ладно, я не прощаюсь, – он посмотрел на Алину. – И еще, если что, живу я тут неподалеку. Могу оказаться полезным! – зыркнув напоследок в сторону Ады, он скрылся на лестнице.

– Ходят тут всякие… – ворчала старуха, подкидывая веток в очаг и разжигая его вновь, – только спать мешают. Теперь вот попробуй усни!

– А кто это был? – поинтересовалась Алина.

– Захар-то? – переспросила Ада. – Да… в общем-то, неплохой парень, безвредный… Его единственный недостаток, что родился от колдуньи…

– Значит, он тоже колдун?

– Он-то? Нет, – закудахтала старуха, что в ее устах означало смех. – Колдуньей была его мать! Очень сильная колдунья, – Ада присела рядом с Алиной и протянула костлявые руки к огню. – Страшные вещи творила при жизни. Она даже оборачиваться могла…

– Как это? – удивилась Алина. Она тоже придвинулась ближе к огню. После бури наверху вниз проникала влага, неприятно холодя кожу.

– Ну, это значит в животных могла превращаться в разных. То в волка обернется, то в лису. Ходила по деревне, кур таскала. Душила их да бросала… Вредила, в общем. Один раз превратилась в медведя лишь для того, чтобы задрать нескольких односельчан. Резвилась ведьма…

– Кошмар! – прошептала Алина. – Это же сколько злости должно быть в человеке!

– А ты думала сюда добрые попадают? – Ада смотрела на нее, прищурившись не по-доброму.

– Ну, я… – Алина не знала, что и ответить на это.

– Нет, дорогуша! Здесь все злые, – жестко добавила старуха. – Сюда не за заслуги ссылают, а за бесчинства человеческие! Здесь сплошь и рядом одни отбросы, обреченные и всеми забытые! Это гораздо хуже самой мучительной смерти. А знаешь, что самое страшное? – она пытливо смотрела на Алину, которая боялась произнести хоть слово, чтобы еще больше не разозлить старуху. – Самое страшное, что лишь не многие прозревают здесь. Основная масса остается такими же злыми и продолжает творить свои бесчинства против себе же подобных!

– А как же Захар? – «И Иван?» – про себя подумала Алина.

– Да, Захар… – голос старухи смягчился. – Он не такой. Мать-то его перед самой смертью передала ему свой дар. Только сделала она это против его воли. Не хотел он становиться таким же. Противился всячески. Но разве будет ведьма кого-нибудь слушать? Не могла она унести свой дар в могилу. Вот и передала… – Ада замолчала, о чем-то задумавшись.

– А дальше? Что было дальше? – нарушила Алина молчание, когда оно затянулось.

– Дальше? – встрепенулась старуха. – Дальше стал он ведьмаком. Только… зла он никому не делал. Наоборот, старался помогать людям…

– А они, то есть люди? – допытывалась Алина, когда Ада опять впала в задумчивость.

– Люди… Люди, они ведь злые… Они еще хуже нас иногда бывают, – она тяжело вздохнула. – Падеж у них там скота случился… Ну и обвинили во всем Захара. А кого же еще? Нужно же найти козла отпущения. Короче, порешили они его! Самосуд учинили!

– Как это? – не поняла Алина.

– Что тут непонятного? Убили его! Ночью, прямо в постели, отрубили голову. А потом… Потом дом сожгли… Вот и все. Вот так он и оказался тут!

– Но почему?! Он ведь никому не причинил зла?

– А потому! Что ведьмин сын он! Таким, как он, – одна дорога…

– Но… это же несправедливо! – Алина была шокирована рассказом Ады.

– А с чего ты взяла, что все должно идти по справедливости? – во взгляде Ады опять появилась суровость. – Если бы так было, то многие из нас уже бы покинули это место. Не может быть все по справедливости, когда кто-то один берется решать все и за всех. Даже он не может уследить за всем!

«На Бога намекает, – поняла Алина, – но вслух не называет. Не признает его, видно».

– Ладно, давай-ка поспим еще немного, – Ада, кряхтя, поднялась. – Завтра у меня много дел. Да и у вас, наверное, тоже.

– Постойте! – у Алины остался еще один вопрос: – А мать Захара? Она тоже тут?

– А где же ей быть, злодейке? Конечно, тут.

– Они живут вместе?

– Нет, – Ада остановилась на половине пути к закутку и повернулась к Алине. – Клавдия, мать его, живет отдельно, с теми, про которых я рассказывала. Забыла сказать тебе, они, Захар и мать его, то бишь, тоже могут жить на поверхности. Клавдия-то сразу примкнула к своим. Уговаривать ее не пришлось. А вот Захар-то категорически отказался. Не хочет он жить с ними. Мало того, – хихикнула она, – он еще и окапывается вот уже полвека поди. Построил себе временный шалаш на поверхности и роет хоромы. Упорный парень, всем наперекосяк пошел. Те бесятся, а ничего поделать не могут. Силен парень. Мать иногда навещает его, а он туда ни ногой. Видно, претит зло его душе…