Текст книги "Сахара (СИ)"

Автор книги: Надежда Щербакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Девушка молча смотрела сквозь него, будто все сказанное им не имело никакого значения.

– Дура, – злобно прошипел он, – думаешь быть разорванной в клочья лучше, чем жить тут?

Парень озадаченно изучал спокойные, серые глаза.

– У тебя, что никого еще не было?

– Какое это имеет значение? – возмутилась она покраснев.

Ксюша попыталась спихнуть с себя парня, но тот не двинулся с места.

– Сам ты…

– Кто? – развеселился Паяц.

– Рыцарь без страха и упрека, язва каких мало! Защитник, который, не в состоянии был их защитить! Ты ведь, тогда, не обо мне заботился? Ты, просто на просто, винил себя в их смерти! Так чем ты лучше меня, самоубийца гребаный! Да, кем ты себя возомнил – Господом Богом? Который, способен одним своим присутствием спасти всех? Выскочка!

Ксюша выпалила все на одном дыхании, горько пожалев о своих словах. Да, она давно подметила эту черту его характера… Но вот так… Раньше, в другом мире, замечая чужие слабости, она никогда не пыталась на них давить, а тут как с цепи сорвалась. Именно сейчас, в эту самую минуту, ей хотелось сделать ему больно, чтобы он никогда не смог больше задирать свой нос. Чтобы он перестал вести себя так…

– А ну, слезь с меня!

– Ты ошибаешься, – тихо выдохнул он, почти вплотную приблизившись к ее лицу, – я такой же ублюдок, как и все тут собравшиеся. Пора повзрослеть, малыш…

Его губы настойчиво соприкоснулись с ее губами. Мир распался на тысячи кинолент.

Когда-то, в другой жизни, его звали Паша. Пожелтевшие страницы "Айвенго" зачитанного до дыр. Картонные доспехи и деревянные палки вместо мечей… Дерзкий и безбашенный – такие очень нравятся девчонкам.

Ксюша замерла не в силах разорвать мучительную череду видений.

Он смог вывести из объятий, охваченного безумием перерождения города трех человек. Среди них маленькая девочка, лет семи. Растрепанные русые кудри и глаза цвета безоблачного январского неба.

Группа непонятных оборванцев с автоматами вынырнула будто из неоткуда. Застывшее от ужаса лицо Сонечки… Ее крики, мольбы о помощи: " Дядя Паша… Дядь Паша помоги! Пожалуйста! Не отдавай меня им!".

Деревянные кресты. Ее жуткие крики. Руки, пробитые гвоздями.

– Пусти! – заорала Ксюша, забарабанив руками.

Девушка забилась в истерике, цапнув Паяца за губу.

Широко раскрытые глаза маленького человека. Гвоздь во лбу, по которому стекает кровь. Непонятно по какой причине, но взрослым не стали пробивать голову. Его крест напротив Сонечки…

– Истеричка! – Паяц вскочил с кровати и видение оборвалось, – да, что с тобой не так?

– Мне надо уйти, – пробормотала Ксюша, обхватив себя за плечи.

В комнату без стука влетела Мэрилин с чугунной сковородой в руках.

– Что тут у вас происходит?

– Ничего не происходит, – усмехнулся Паяц, – а ты завязывай уши греть, достала уже.

– Ты мне обещал пять минут и тихо, – возмутилась женщина.

– Что у нас тут за новые порядки такие, я все никак не пойму?

– Ну, Паяц, ну надо так… Хочешь поразвлечься, иди лучше к Венди, она всегда тебя рада видеть, – замялась Мэрилин, – ладно, еще пять минут. И тихо тут!

Она вышла, прикрыв за собой дверь.

– Что ты сделала? Почему, Мэрилин, следит за тобой?

– Я… Это все из-за моего дара. Если я останусь тут, погибнет много людей…

– Что это за дар такой?

– Паша, мне нужно уйти.

Парень вздрогнул, изумленно уставившись на Ксюшу.

– Что ты сказала?

– Павел Москвин восемьдесят шестого года рождения…

Его ладонь закрыла рот девушки.

– Павел Москвин умер. Давно умер.

Она шагнула в сторону.

– А Паяцем тебя нарекли Килды… И тебе понравилось, – она горько улыбнулась, – тебе понравилась эта разъедающая изнутри агония. Ты раз за разом пытаешься спасти дочь брата в лице новичков, в глазах товарищей. Но Пашу никто не может спасти, и Паша не может…

– Замолчи.

– Вы были близнецами – Паша и Миша. И влюбились в одну девушку… Скажи, ты до сих пор видишь сны, о вашей забрызганной кровью трешке? Мишка, склонившийся над телом Дианки…

– Заткнись!

– Ты убил его… Что это было? Разводной ключ? А потом ты схватил едва живую от ужаса Соню, бросившись проч.

– Я же приказал тебе заткнуться, – севшим голосом проговорил Паяц.

Теплая пятерня легла на горло.

– Ты один носил эту потерю, теперь я помню все, что помнил ты. Давай, сделай это, – Ксюша шагнула вперед, – если я останусь здесь, память каждого будет моей. Я этого не вынесу.

– Дура.

– Еще какая. Помоги мне уйти из стаба.

– И куда ты? Тебе не выжить за стенами.

– Разве это имеет какое-то значение?

– Я.… – он замялся, опустив глаза – хочешь, я пойду с тобой?

– Нет, пока я не научусь это контролировать, мне лучше оставаться одной.

– А успеешь? – усомнился Паяц.

– Я попробую, – улыбнулась она.

– Нет, так не пойдет. Дай карту, я обозначу места наших временных схранов. Тебе нужно оружие и еда.

– Я не умею им пользоваться.

– Ерунда, если ты действительно помнишь тоже, что и я, значит навыки владения огнестрелом у тебя уже есть.

– Да, и пока я буду разбираться, что к чему, на выстрелы прибежит куча зараженных.

– Тогда арбалет. Жди, я быстро, – он подмигнул, выйдя.

Глава 10

***

Солнце затопило крутые склоны, залив ярким светом все вокруг. Изумрудными волнами колыхались от лёгкого дуновения ветра зелёные травы. Подножия гор выглядели, вполне, проходимыми. Ксюша еще раз сверилась с картой, аккуратно сложив ее в нагрудный карман куртки. Если твари подчиняются хоть какой-то, минимальной логике, тут им делать нечего – еды нет. Сюрреалистичная картина – справа ровная как блюдце долина, слева – каменные холмы упираются, в устремившийся к небу, монолит.

Ксюша разулась, встав на плоский, нагретый под солнцем, валун. Она могла бы запечатлеть на холсте, величественную красоту этого места. Легкими мазками нанести красные шапки Армерии, розовые вкрапления Цикламенов и жёлтых Лютиков. Вписать безоблачное голубое небо и хрустальную синеву, текущую вдали реки. Расчертить черными вертикалями взмывающий ввысь каменный хребет. Но именно сейчас ей нужно было научиться видеть мир другими глазами, отринув страх, влиться в поток бесчисленных "если бы". Шершавый камень приятным теплом касался голых ступней.

– Не выходит… – вздохнула Ксюша, плюхнувшись на валун, – совсем…

Когда она нервничает, все получается само собой, огромный, бесконечный поток подхватывает ее, топя в своих объятиях, а так – пустота. Будто и не было ничего, а все эти чужие воспоминания, картины зыбкого будущего бред больной фантазии.

– Хотя… Когда мне что-то давалось легко?

Она засунула кроссовки в рюкзак, продолжив свой путь. До обеда, Ксюша, предполагала пройти еще километров десять и только потом сделать привал.

***

Бывают дни, когда все валится из рук. Карие глаза, в обрамлении тонкой сетки морщинок, пристально следили за собравшимися. Скиф был крайне недоволен всем происходящим и с большим трудом сдерживал свои эмоции.

– Штирлиц, что за хуйню творят твои архаровцы? – не выдержал затянувшуюся паузу он.

– Не ори, не дома.

Высокий мужчина, едва-ли моложе Скифа, плавно прошелся по кабинету, посмотрев в окно. Солнце высветило седину в тёмных, коротко подстриженых волосах. На улице, под самыми окнами, трое рейдеров вольготно расположившись на зеленой лужайке, лихо резались в карты.

Скиф побарабанил пальцами по массивному, деревянному столу, вновь и вновь проигрывая в голове события последних часов.

Не прошло и тридцати минут после того, как он вышел из рубки, как милая девушка-связист, с ошеломлённым взглядом, влетела в кабинет Инги. "Диверсия в Мирном, три человека погибло, Восточная подстанция вышла из строя" – сбивчиво затараторила она. Он примчался сюда, желая забрать Сахару и двинуться к себе, а что в результате?

– Мне нужна эта девчонка, – Скиф, искоса глянул на прислонившегося к стене Паяца.

Парень ответил наигранным, невинным взглядом широко открытых, серых глаз.

– Я прочитал отчет Вирта. Она Нимфа. Всем будет спокойнее, если ее кто-нибудь сожрет, – отвлекся от созерцания улицы, Штирлиц, повернувшись к собравшимся.

– А если не сожрет, ты об этом хоть раз подумал? Если она попадет в руки тех же муров? – зашипел в ответ Скиф.

– Это из области фантастики, – скептически усмехнулся хозяин кабинета.

– Этот мудила, разослал по всем стабам коалиции ее пси паспорт. Думаешь не найдется людей, заинтересовавшихся девчонкой? Только представь – ей достаточно соприкоснуться с человеком, и не обязательно с живым, чтобы узнать расположение огневых точек, все внутреннее устройство стаба, расположение мин на полях… Абсолютно все!

– Она Нимфа. Кто захочет так рисковать? – пожал плечами Штирлиц.

– Она сопля зеленая, живущая, до недавнего времени, в мире розовых пони, жрущих радугу и гадящихся бабочками. Дар мало просто иметь, нужно обладать смелостью и умением, чтобы его применять, – Скиф откинулся на спинку кресла, помассировав переносицу.

Он сейчас должен быть не здесь и не заниматься такой ерундой. Его опыт и дар нужны совсем в другом месте! Но мужчина собирал коалицию по крупицам не для того, чтобы однажды все так бездарно похерить.

Сначала связь, неожиданно пропавшая неделю назад, и упрямо же желавшая восстанавливаться. Потом совещание с этим упрямым ослом, до позднего вечера, под девизом: "А нам это зачем?", а между тем от этой вылазки, возможно, зависела жизнь всей коалиции в целом! Теперь вот еще девчонку отпустили.

Где-то полгода назад никто в этом стабе не мог даже подумать, ослушаться его распоряжений. Теперь все изменилось… А все почему? Потому, что несколько месяцев назад, во-всем лояльного Шифера, отправили на тот свет. Главам совета альянса, показалась политика проводимая в стабе покойным, через чур агрессивной. Ага, политика… Козлина перестал делиться наваром с продажи спека, и компенсацией за насмерть замученных шлюх. Главы умело разделили Рубеж, усилили Ирокез, отослали туда большую половину дам. Тем самым создав здесь дополнительный дефицит, еще одну ниточку своего влияния… А потом появился этот хер с горы…

– Собери группу, пусть они ее найдут. В крайнем случае ее лучше ликвидировать, но это последняя мера. Ты меня понял?

– Сколько возни из-за одной бабы.

– Ты меня услышал, – он ткнул пальцем в Паяца, – этого привлеки, он ее хоть в лицо знает.

– С каких пор ты стал хозяином Рубежа?

Скиф скрипнул зубами. "Этого тоже придется убрать" – пронеслась в голове недавно засевшая там мысль.

– Через год Ирокез расширится настолько, что сможет стать одним из самых больших стабов – борделей в этом регионе. Если хочешь, чтобы тебе хоть что-то перепало от этого пирога, делай, что говорят.

– Хорошо, – хмыкнул Штирлиц, хищно прищурив голубые глаза – Паяц возьми Теслу, Вайса и Спеца. Девочку нужно вернуть домой.

Парень кивнул головой и не прощаясь вышел. Старый лис был стратегом до мозга костей. Не говоря уж о том, что никто не знал его точного возраста и количества даров, которыми тот обладает. И Паяц до последнего не желал с ним связываться. "Знают-ли попугайчики, роль, которую, им отвел Скиф?" – мелькнуло в голове. Но парень тут же, в зачатке подавил эту мысль, как и мысли о том, какая судьба уготована Сахаре.

– А что на счет вылазки? – проводя взглядом, Паяца, продолжил Штирлиц.

– Придется отложить на пару дней. Сейчас я больше нужен в Мирном.

Хозяин кабинета скучающим взглядом окинул закрывшуюся дверь, сосредоточившись на госте.

– Что-то случилось?

– Ничего серьезного, муры шалят. Готовь группу, я скоро вернусь.

***

Ксюшины легкие разрывались от напряжения – посчастливилось столкнуться с группой переродившихся альпинистов. Настырные твари встретились в очень неудобном месте – череда глубоких промоин уходила прямиком к реке. Лезть выше в горы без специального снаряжение дело бесполезное, да и времени на это пустыши ей не дадут. Будь их хотя бы двое, можно было попытаться их успокоить, но десять человек – это перебор для слабой девушки.

Она завернула за очередной валун, чуть не рухнув в глубокую, продолговатую ямину. Из-за камня показалась яркая голубая куртка. "Там, дальше промоина становится еще шире, глубина метра три с половиной. Если упаду с этими на хвосте, мне не выбраться" – Ксюша тяжело сглотнула. С другой стороны камня послышалось утробное урчание. На маленьком пяточке не было возможности разбежаться. Ксюша оттолкнулась, пытаясь перемахнуть на другую сторону. Мир изменился. Уже в полете она поняла, как зыбок противоположный край. Удар. Кусок дерна с комком глинистой земли потащил девушку вниз.

Ксюша забуксовала ногами, кубарем скатившись на дно. Урчание подхватило еще несколько глоток. Девушка за озиралась в поисках выхода. Зараженный, в синей куртке, сделал шаг вперед, покатившись вниз, совершенно не заботясь о сохранении собственной шкуры. Справа, в самом конце, другое зрение выхватило узкий лаз, прикрытый валуном.

Ксюша со всех ног кинулась туда, слыша, как сваливаются на дно другие преследователи. Она, что есть сил навалилась на камень. Первый пустыш поднялся на ноги, глупо тряся головой. Камень дрогнул, открыв лаз размером чуть меньше, чем вход в собачью конуру. Девушка скинула рюкзак, пинком отправив его в дыру. Тварь ускорилась. Трезубец принял на расширенные концы серую плоть, войдя в нее по самую рукоять. Ксюша ногой спихнула зараженного с зубцов бросившись в щель.

Узкий лаз поворачивал влево уходя вниз. На щиколотке сомкнулись сухие, шершавые, будто наждачная бумага, пальцы. Ксюша уперлась свободной ногой в потолок. Рюкзак с шорохом сполз куда-то вниз. Девушка изо всех сил рванула вперед, сбивая кожу рук о земляные стены. Что-то впилось в пятку кроссовки. Ксюша сделала еще один рывок, оставив пустышам прокушенный ботинок.

Горловина лаза становилась все уже. Сзади упорно урча, полз зараженный. Страх подступил к самому горлу. В кромешной тьме, постоянно чиркая макушкой об потолок, девушка боялась навсегда застрять в этой земляной норе. «Что, если лаз закончится тупиком» – постоянно крутилось в голове.

В этом месте еще никогда не бывал человек. Из года в год потоки воды, сходящие с гор, проточили множество ходов, но мог ли хоть один из них вывести на поверхность человека?

Ксюша боком протиснулась в щель, между двух каменных плит, ободрав поясницу об острый выступ.

Земляные своды неожиданно расступились, явив другому зрению продолговатый грот. Это было странное ощущение, Ксюша не видела ничего вокруг, но точно знала, что где находится. Камни когда-то бывшие потолком, и те, которые однажды станут полом, не просыхающая грязь в центре залы, капли стекающие по сталоктиту где-то справа… Девушка отползла в сторону, схватив вилы. За ней ползло неугомонное умертвие. Сколько их на самом деле там? Единственно верное решение – избавиться ото всех здесь и сейчас.

Зубцы проткнули шею мертвяка у самого основания. Пальцы монстра сомкнулись на щиколотке, потащив на себя. Ксюша повалилась на спину, больно ударившись копчиком. Пустыш захрипел. Нож без сожалений покинул ножны. Маленькие пальчики впились в жесткие волосы, приподнимая голову. Ксюша с отчаянным злорадством полоснула по горлу. Тварь задергалась, забулькала. Лезвие с садистским наслаждением разрезало плоть снова и снова.

Темнота, звук капающей воды где-то поблизости. Девушка оперлась на стенку грота, запрокинув голову. Черное, непроглядное пространство, тонны грунта сверху… Тихий скребущийся звук из той дырки, из которой она вылезла. Пальцы немеют… Совсем скоро начнется ломка…

«Вот тебе и возможность научиться пользоваться даром» – усмехнулась она, прикрыв глаза. «Имеет-ли смысл барахтаться дальше?» – Ксюша растерла начинающие ломить виски. Шорох стих, оставив мир в объятиях ватной тишины. Ей впервые в жизни захотелось напиться до синих чертиков. Забыться, убежать от этого мира… Она нашарила рюкзак, достав оттуда, подаренную Паяцем, бутылку Мартини.

***

– Вот скажи мне, Паяц, разве я похож на ищейку? – не унимался Тесла, щуплый и невысокий мужчина с по лошадиному вытянутым лицом, – нет, ты ответь…

К тому моменту, как группа была готова выдвигаться, Скифа уже и след простыл. Штирлиц не говорил на прямую, что хочет оставить девчонку у себя, но что-то такое все время витало между строк, проскальзывало в задумчивом взгляде. Или он просто хотел так думать?

– Меньше знаешь – крепче спишь, – отозвался парень, влезая на громадную глыбу.

– Там что-то есть, – нахмурился Спец, махнув в сторону очередной промоины.

Паяц быстрым шагом направился в указанную сторону.

В яме заторможено покачивались чумазые пустоши. У двух из них виднелись открытые переломы, вполне свежего вида. Один, стоящий на небольшом отдалении, выделялся здоровенным красным пятном на куртке.

– Ну, что, можем считать свой долг выполненным? – подал голос молчаливый Вайс, потирая гладковыбритый подбородок.

– Нет. Надо спуститься, посмотреть, – Паяц достал болт, с тоской подумав о втором арбалете, что он подарил Сахаре.

– В пустую время потратим, – с сомнением покосился на яму Тесла, поправляя явно великоватый, военный бушлат.

Первый болт пробил голову ближайшего зараженного.

***

Бывший опорный пункт полиции хозяева Мирного использовали под собственные нужды. Бежевая краска стен слегка потрескалась по углам, но была бережно подкрашена, точно также как регулярно счищалась и закрашивалась ржавчина с железных дверей. В неприметном кабинете, Скифа, уже ждали. Худощавый брюнет протянул ему руку:

– Как съездил?

– Потом, – твердо отрезал Скиф, пожав сухую, теплую ладонь – что у нас тут?

– Начальник охраны и техник, работавший в ту смену.

– Что говорят?

– Валят друг на дружку, а сами как бы не при делах, – развел руками мужчина.

– А сам, что думаешь?

– Да какие из них диверсанты… – закатил он глаза, – Шпала до Улья электриком всю жизнь проработал, а Викинг только вступил на должность, там все раз тридцать перепроверено.

Скиф тяжело вздохнул, растерев переносицу.

– Давай их по одному.

И потянулись минуты придирчивого допроса. Раньше использование дара доставляло ему особое удовольствие, не легкое выманивание сокровенных мыслей, а ломающее психику давление. Он упивался властью, но все рано или поздно проходит… На смену головокружительному чувству собственного превосходства пришло равнодушие, вкус победы приобрел плотный цвет обыденности, череда испытаний сменилась ежедневными заботами о своем мирном курятнике. Казалось, он уже стал забывать, как это когда все кругом против тебя.

– Так ты говоришь, провел ночь у Скарлет, а с утра отправился на работу?

– Да.

Рыжеволосая бестия была даже не за цепкой, а скорее стопроцентным алиби, от нее вовремя еще никто не уходил. Стоило-ли дальше расспрашивать мужика, который, пришел на место уже после того, как все случилось? Время шло, а продвижений в деле так и не было…

– Хорошо, на сегодня все свободны, – Скиф повернулся к притаившемуся в угли писарю, – все записал?

Парень утвердительно кивнул.

– Потом с отчетами ко мне на стол.

Он вышел на залитую солнцем улицу. Типовые пятиэтажки носили здесь следы прошлых эпох. На маленьких, изгрызенных временем балкончиках сушилось белье. С торца проглядывали желтоватые куски рекламных баннеров. На детской площадке вальяжно расположились молодые рейдеры. Еще вчера эти парни пачками косили зараженных, а сегодня оккупировав уцелевшие качели – балансир восторженно ржали, качаясь вверх – вниз. Как дети малые…

Он прошел вниз по улице, завернув к стоящему особняком одноэтажному дому. Уважаемый в стабе человек мог позволить себе жить отдельно. Калитка из цельного листа металла была гостеприимно открыта. Скиф вошел внутрь.

Практически сразу, из-за кустов, вынырнули двое парней в зеленом камуфляже.

– Приветствую, – протянул руку долговязый детина, лет двадцати пяти, – чем обязаны?

– Бродяга у себя?

– Ага, – уверенно кивнул охранник.

– Иди, скажи ему, разговор есть.

Скифа коробило от мысли, что фракция торгашей во главе с Бродягой, приобретает все больший вес в стабе. Он отошел с солнцепека, опустившись на лавку в ажурной тени раскидистой березы. Тихий шепот листвы помогал расслабиться, настроиться на добродушный лад, что было немаловажным для предстоящего разговора.

Прошло не меньше десяти минут, прежде чем охранник появился вновь, приглашая гостя войти.

Позолота на люстрах, картины в человеческий рост, череп рубера инкрустированный драгоценными камнями – торгаши могли себе это позволить, и с удовольствием позволяли. Когда Мирный вступал в альянс с Молотком и Свободным – двумя самыми большими стабами в своем регионе, он и подумать не мог на сколько быстро его домом завладеют эти пронырливые твари…

– Скиф, входи дорогой, садись. Чем обязан? – хозяин – коренастый мужик с проседью в бороде и абсолютно лысой черепушкой, расплылся в радушной улыбке.

– Дела, будь они не ладны… – угрюмо буркнул Скиф, скользнув пальцами по лакированному столу.

– Что-то случилось? – удивленно захлопал глазами Бродяга.

Скиф откинулся в кресле, медленно считая до десяти. В последнее время самообладание слишком часто стало его подводить.

– Дорогой, тут почти все в курсе моего дара, и ты не исключение. Может, сэкономим друг другу время?

Хозяин удержал улыбку, и практически не изменил позы, лишь слегка подавшись вперед.

– Твой дар – девкам под юбки лазить, – огрызнулся Бродяга, тут же сменив тон, – нам с тобой в мире надо жить, одно дело делаем…

Скиф тяжело вздохнул. Проблема его дара состояла в том, что любой человек хоть раз опробовав на себе его воздействие, в последствии всегда мог распознать это ощущение. Да и эффект наваждения не длился вечно. Конечно, Скиф, мог вытянуть из торгаша все что ему было интересно, но тогда, через несколько дней, заточка в бок в темном переулке, была бы ему обеспечена. И с этим обстоятельством не поспоришь…

– Что ты знаешь о взрыве на подстанции?

– Знаю… Знаю… – Бродяга прошелся по кабинету, достав из шкафа пачку сигарет, – ты бы вместо того, чтобы уважаемым людям предъявы кидать, прошелся бы по стабу, поспрашивал чем люди живут. Думаешь, что, если я спеком торгую, все зло мира от меня? Поговаривают, что у тебя муры людей таскают, как овец бесхозных… Может это тоже я? – мужчина вызывающе уставился на гостя.

Скиф скрестил руки на груди ухмыльнувшись. При допросе он не стал распространяться об одной маленькой детали – Викинг и Шпала серьезно буксовали на некоторых важных вопросах. Такого не добиться обычным алкоголем, даже из вусмерть пьяного человека, Скиф, смог бы вытянуть все до последней минуты, перед полной отключкой, а вот измененное сознание такой возможности не давало.

– В этом мире люди пропадают постоянно. А твоя монополия на продажу спека многих раздражает, не пора-ли поделиться рынком сбыта?

– Ой-ли? Я один? Не под твоим крылом Северные караваны спек возят и еще какую-то новую дрянь! Амброзия – пища богов, дерьмо, превращающее человека в послушную марионетку, без ненужных мыслей, буквально за два применения! – не выдержал Бродяга, повысив голос.

Скиф опустил глаза, сжав пальцы так, что костяшки побелели, только хорошо знающие его люди могли заподозрить в такой позе бурю эмоций. Мысли метались как испуганные кролики: «Как? Просто как, он пропустил появление новых контрабандистов? Да, еще с новой дурью! Почему служба безопасности ни сном, не духом?! Куда смотрят сенсы с ментатами до кучи!?».

– Не понимаю, о чем ты. Мне нужны имена Бродяга, мне нужны имена…

– Знаешь, мне тоже не нравится, что кто-то в таком хорошем стабе беспредельничает… Я готов помочь. Но и ты Северных уйми. Сам подумай, зачем нам что-то новое? Спеком всю жизнь обходились, давай на нем и остановимся.

Скиф скрипнул зубами, протянув руку. Дело становилось все запутаннее.