Текст книги "Сахара (СИ)"

Автор книги: Надежда Щербакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

В лагере уже вовсю кипела жизнь. Парень, которого Ксюша видела мельком в кабине газели, увлечённо доставал припрятанные в тайнике котелки. Штык, весьма довольный собой, тащил ведро воды. Мудрый с Герольдом изучали карту (явно рисованную от руки).

– Сегодня пируем, – перебирая очередные жестянки, сообщил Синоптик, – Вайс, в прошлый раз тут целый мешок макарон и жести с гуляшом заначил.

– Так, красавица, задницу на землю не пристраиваем, – остановил решившую присесть Ксюшу, Мет, – вон там вилки, ложки, поварёшки и шуршим, шуршим.

Где-то через полчаса работы ужин был готов. Люди, уставшие за целый день, тихо переговаривались, наслаждаясь спокойными сумерками.

Мужчины неспешно ужинали, попутно рассказывая о том, где успели побывать и что собираются делать по приезду в стаб. По большому счету их мечты не отличались особым разнообразием. Стаб – это безопасность, островок комфорта в океане мира, наполненного чудовищами.

Ксюша начала откровенно клевать носом.

– Не спать, не спать, – растормошил ее Мет, – сначала посуда, потом на боковую.

Девушка со стопкой посуды поплелась к реке. «Может, все не так уж плохо?» – думала она, полоща тарелки в холодной воде. «Да, жизнь тут не сахар». Память услужливо подкинула образ мертвой старушки. «Но люди то тут хорошие…»

Сквозь облака снова начали проглядывать нереально крупные звезды этого мира. Стикс окутал мраком своих бесчеловечных детей, сделав их жертв еще более беспомощными. С дальнего берега послышался одинокий выстрел и все снова стихло. Эта обманчивая тишина пугала не меньше автоматной очереди.

Закончив, Ксюша выпрямилась, думая, как обратно транспортировать чистую посуду. Сюда ее помогал донести Мет, а как обратно?

Легкой походкой к ней подошел Штык. Высокий и худощавый парень, на пол головы выше Ржавого, хотя и тот по меркам Ксюши был здоровым. Тонкие черты лица, глубоко посаженные, карие глаза, пухлые губы и оттопыренные уши делали его похожим на чебурашку. Он держал руки в карманах штанов цвета хаки, отстраненно смотря куда-то поверх Ксюшиной головы.

– А мне нравятся ботанки, – ни с того ни с сего заявил Штык.

Ксюша пожала плечами, совершенно не зная, как реагировать на эту фразу. Он посмотрел долгим изучающим взглядом, будто пытаясь запомнить каждую черточку, каждый изгиб ее тела.

– Мне надо посуду в лагерь отнести, – буркнула себе под ноги, смутившаяся Ксюша.

– Посуда подождет, – его холодные пальцы прикоснулись к подбородку девушки.

Она послушно подняла голову. Штык расплылся в самодовольной улыбке.

– Я пойду… – неуверенно прошептала она.

– Нет.

Ксюша попыталась сделать шаг назад, поздно осознав, что парень уже все просчитал. Штык сделал резкий шаг вперед, девушка запнулась о его ногу. Штык сгреб ее в охапку, горячо зашептав:

– Сначала за живчик расплатись, а потом иди куда хочешь.

– Нет, – пискнула она, пытаясь оттолкнуть парня, – нет, я не хочу!

Голос дрожал, на глаза навернулись слезы. Она хотела закричать, позвать на помощь, но страх сковал горло, мешая не то, что говорить – просто дышать.

Парень повалил ее на холодный песок. Ледяными пальцами расстегивая пуговицы на ее куртке.

– Нет! – плача в бесплодных попытках столкнуть с себя это здоровенное тело извивалась Ксюша, – нет!

Хлесткая пощечина выбила искры из глаз.

– Угомонись уже!

Девушка, испуганным зверьком, на мгновенье застыла. Этого хватило чтобы он смог развести ее ноги, опустившись сверху всем телом.

– Не надо, пожалуйста… – Ксюша чувствовала, как от страха немеют руки, ее последний бастион перед неминуемым, как по капле слабеют и без того ненадежные мышцы. Сердце гулкими ударами пустилось вскачь, тело била мелкая дрожь. Обжигающий, ледяной ком скрутил живот, проникая колкими иголками в чувствительное нутро.

Она зажмурилась, отвернувшись. Его холодные губы прижались отвратительно мокрым поцелуем к щеке. От омерзительности происходящего тошнота подкатила к горлу. Безысходность тяжелым грузом легла на плечи, сминая, погребая под собой все то светлое, что когда-то Ксюша испытывала к людям.

– Сука! – новый удар не заставил долго себя ждать.

– Нет, – скулила она, снова пытаясь вырваться.

– А ну, слезь с нее, – раздалось где-то рядом.

Ксюша открыла глаза, увидев стоящего в двух шагах от них, Паяца.

– Пошел ты! – огрызнулся Штык.

– Да, я-то пойду, только твою жалкую шкуру прикрывать больше не стану.

Штык с минуту обдумал сказанное и нехотя поднялся, отряхивая руки.

– Один хрен, в стабе у нее другой работы не будет, – плюнул в песок ушастый.

– Вот, когда она прейскурант выставит, тогда и приходи, – безучастно отозвался Паяц.

– Она тебе, что родня?

– Если ты забыл, я напомню: у рейдеров нашего стаба есть устав. Как ты разговариваешь с тем, кто выше тебя по званию?

– Может тебе еще честь отдать? – с издевкой спросил Штык.

– Обязательно, – усмехнулся Паяц, – поворачивайся и снимай штаны.

Штык фыркнул, отправившись в лагерь. Ксюша как завороженная слушала их разговор. Сил встать на ноги не было. Обхватив себя руками, девушка тихонечко раскачивалась, пытаясь унять, убаюкать, бьющую по всему телу дрожь.

– А ты, – Паяц обернулся к Ксюше, – если не в состоянии себя защитить, сделай всем одолжение: отсоси у этого говнюка за патрон, ствол я так и быть одолжу.

Его слова были пропитаны брезгливостью. В полной тишине, Паяц, собрал тарелки, утащив их в лагерь.

Ночь обволокла черной, непроглядной безнадежностью. Укрыла колкими осколками былых надежд. Пригвоздив к месту последними словами Паяца, как суровым напоминанием о реальном положении вещей.

Ксюша не могла говорить, голос просто пропал. Она не могла пойти в лагерь, сгорая от стыда. Рядом не было любящих родителей, готовых поддержать в трудную минуту, рядом не было друзей готовых защищать самую младшую из них.

Девушка на карачках доползла до огромной вынесенной течением коряги. Черная, шершавая плоть мертвого дерева, равнодушно приняла Ксюшу в свои объятия. Девушка уместилась в изгибе меж двух толстых ветвей, подтянула колени к подбородку, стараясь спрятаться от всего мира.

Невидящий взгляд бродил по темным силуэтам дальнего берега.

"Эта ночь будет длиться вечно…"

Глава 5

Мрачные образы, неясные видения еще теснились на грани сознания, когда кто-то сильно затряс за плечо. Видения бесконечных коридоров, в свете болезненных электрических ламп моментально схлынули. Ксюша судорожно вздохнула, возвращаясь в реальность, тут же рывком вжавшись в корявый ствол. На ее округлившихся от ужаса глазах, снова, выступили слезы. Она за озиралась по сторонам как затравленный зверь, пытаясь руками закрыться от неведомой угрозы.

– Кто? – Ржавый смотрел суровым, нетерпящим возражений взглядом.

Ксюшу напугало это серьезное выражение лица. Ржавый большую часть вчерашнего дня хохмил и улыбался, таким сосредоточенным он был лишь при виде настоящей угрозы. Его напряженный взгляд, быстро развеял нахлынувшие воспоминания, заставив трезво посмотреть на вещи. Она не хотела, чтобы из-за нее, в этой давно сработавшейся команде, начались трения. Ей было неловко вовлекать в свои проблемы, Ржавого, по сути, совсем чужого ей человека.

– Все в порядке, – ели слышно шмыгнула носом она, попытавшись улыбнуться.

– Так, – растягивая слово произнес Ржавый, достав уже знакомую флягу, – пей.

Девушка покорно попыталась осушить сосуд до дна.

– Стой, стой. Живчик нужно пить в меру! А то попугайчиком станешь, – улыбнулся он.

– Кем? – вопросительно сдвинула брови девушка.

– Запомни, живчик – это лекарство, и злоупотреблять им тоже вредно. А теперь, пойдем, покажешь кто тебя обидел.

Ксюша отвела взгляд посильнее вжавшись в корягу.

– Я не пойду.

Ржавый медленно присел рядом.

– Нам скоро нужно будет отправляться в путь. Ты, конечно, можешь просидеть тут до отъезда, но тогда пропустишь завтрак.

– Я не хочу уезжать…

– Так, – он снова растянул это слово, расстегнул ремень, сняв с пояса охотничий нож, – на вот, держи. Дарить холодное оружие – плохая примета, так что как разживешься своим вернешь.

– Я… Я не смогу.

– Сможешь. Вот тут пимпочку отстегиваешь и нож легко выходит из ножен. Здесь по-другому нельзя, Сахарная… – он пододвинулся ближе, – если что пыряй в живот, туда трудно промахнуться.

– У меня не получится…

– Так, взяла и повесила к себе на ремень, а то это сделаю я! Он, между прочим, волшебный, – Ксюша слегка улыбнулась, – я не шучу, он удачу приносит, а сколько раз он мне жизнь спасал… Все, пошли.

Парень резко встал, практически выдернув Ксюшу из ее убежища.

Теплые пальцы уверенно сжимали маленькую девичью ручку. Ржавый, набычившись изучал просыпающийся лагерь. Ксюша практически чувствовала, как его взгляд периодически возвращается к ней и снова начинает сканировать окружающих. «Я просто сделаю вид, что ничего не было, просто не буду ничего говорить!» – наконец нашла выход из этой ситуации девушка.

В дальнем углу, завернувшись в спальник, кто-то еще мирно посапывал. Лагерь пробуждался с явной неохотой.

Они подошли к возящемуся с котелками Мету. Тот на минуту отвлекся, скользнув взглядом по Ксюше и непонимающе замер. Выгнув светлую бровь, он вопрошающе уставился на Ржавого.

– Сам хотел бы знать, – ответил рыжий на незаданный вопрос.

Видимо вчера, Ржавый, заснул, не дождавшись ее возвращения, а как проснулся пошел искать.

– Вода… – раздался сзади голос Штыка, и звук опустившегося ведра.

Ксюша вздрогнула. Возможно, увидь она его раньше или услышь шаги, Ксюша смогла бы морально подготовиться…

Рыжий медленно перевел на нее взгляд. Девушка попыталась улыбнуться, изо всех сил изображая беспечную легкость.

Мужчине хватило несколько секунд чтобы сделать выводы и принять решение. Он отпустил руку Ксюши, в момент оказавшись рядом со Штыком. Короткий удар в нос, откинул голову противника. Штых охнул, схватившись за поврежденное место.

– Ржавый, да я ее и пальцем не тронул, – загундосил он, – ты кому веришь мне или этой шлендре?

– Заткнись. Увижу хоть один косой взгляд в ее сторону и тебе будет лучше самому застрелиться.

Штык выпрямился, убрав руки от распухающего носа.

– Да она все равно не жилец! Либо твари сожрут, либо на спек подсядет в стабе. Как не крути она труп! – практически закричал парень.

На шум стали подтягиваться другие члены команды.

– Я тебя предупредил, Штык.

Подоспевший Герольд не стал долго разбираться в произошедшем, постановив оставить все до стаба.

Завтракали молча. Омытый прошедшим дождем мир, смотрелся всклокоченным воробьем, будь то поникшие ветви ивы, или важно выглядывающий из-за примятой травы куст репейника, окружающее пространство тонуло в тишине серого, промозглого дня. Ксюша, ковыряясь в своей тарелке, вспоминала как любила в такую погоду сидеть на веранде, завернувшись в плед и мечтать о дальних странах.

Бывалые мужчины быстро и четко свертывали лагерь. Все что следовало оставить другим группам аккуратно упаковывалось в деревянный ящик под тополем, кое-какой скраб был закинут на плот. Костер затушен, а посуда убрана. Управились минут за пятнадцать, не больше. Ксюша все время пряталась от любопытных взглядов за спиной Ржавого.

На большой земле все сделали вид, что ничего не было. Ржавый с остальными учесал прятать плот. Штык пытался помочь Герольду выехать по крутому склону, чем больше мешал и раздражал последнего. Командир с матюками прогнал подчиненного, вдавив педаль газа.

– Ржавый, полезай в гнездо. Мет, за баранку.

– А как же я? Я справлюсь, Герольд, – запротестовал Паяц.

– Разговорчики! Распоясались, как бабы! Тебе, после вчерашнего, еще пару дней даром лучше не пользоваться. Здесь по прямой до Курякино, всего ничего. По местам.

Ксюша закинула на спину рюкзак, сумев без посторонней помощи забраться в кузов. Мудрый услужливо подал вилы. Штык долго маневрировал, усевшись в угол рядом с девушкой.

Бодро заурчал двигатель, машина резво двинулась в путь. Ксюша прижала руки к груди, попытавшись ногой, незаметно, придвинуть поближе к себе, лежащие на полу вилы. Ей не нравилось соседство Штыка, напрягало отсутствие рядом Ржавого и Мета. Щелчок, по обе стороны, вновь, открылись полоски бойниц.

Время шло, но никто не предпринимал каких-либо поползновений в Ксюшину сторону. Складывалось впечатление, что о ней просто забыли, даже Штык за все время ни разу не обернулся. Ксюша облегченно выдохнула. В конце концов именно так, по ее мнению, и должны были вести себя настоящие профессионалы, полная сосредоточенность на выполнении миссии, а все остальное потом. Ксюша лишь на секунду решилась отвлечь сидящего по правую руку мужчину.

– Мудрый… Эмм, Мудрый?

– Чего тебе? – беззлобно отозвался мужчина лет тридцати-тридцати пяти.

– А можно мне карту посмотреть?

Мужчина без слов достал из-за пояса сложенную в несколько раз бумагу, аккуратно запакованную в файл, и протянув девушке.

Нарисованная от руки карта была поделена на неровные сектора. С левой стороны средних размеров отрезок заштрихованный синим с надписью: «Стаб Рубеж». Недалеко от него на востоке красовался розовый треугольник с надписью: «Стаб Попугайчики». Чуть вдали от них расположился "Мирный", стаб судя по картинке значительно больше двух предыдущих. Река делила карту с Северо-Востока на юг. Небольшой вытянутый прямоугольник под номером восемьдесят расположился почти в самом верху карты. Ниже тянулись разнокалиберные куски с непонятными пометками. А дальше левую сторону карты перекрывала большая неровная окружность с незатейливой надписью: «Горы».

Из-за бессонной ночи, Ксюша, очень быстро начала клевать носом, так и заснув с картой в руках.

Очередная кочка подбросила вверх девушку, больно приложив затылком о стену. Она испуганно открыла глаза, схватившись за сидение. Скорость движения увеличилась в разы. Двигатель натужено гудел.

Ксюша всматривалась в конец кузова в попытке рассмотреть причину такой гонки.

– … не разминёмся!… готовься! – матерясь, взревел Герольд.

За бортиком тянулись бескрайние, золотые поля. Дорога шла по насыпи с двух сторон которой были прорыты небольшие канавы для стока воды.

Первым заговорил пулемет на крыше. Его поддержал дружный хор автоматов. Глухой удар в левую стену над задним колесом, заставил газель вздрогнуть. Тут же удар повторился с права.

Ксюша вжалась в стенку.

На бортике повисло существо, напоминающее зомби из войны миров «Z», только накаченное, словно эту тварь долго держали на стероидах. Она плотоядным взглядом окинула собравшихся, заурчав. Тут же схлопотав пулю от Синоптика.

Машина резко вильнула в сторону, уходя от столкновения, но не слишком удачно. Удар кубарем свалил Ксюшу с сидения. Послышался дикий скрежет и скрип трансмиссии. Пулемет зашелся непрерывной стрельбой. Автоматы огрызнулись короткими очередями. Ксюша как завороженная смотрела на раскуроченный металл в метре над полосой бойниц. Быстро запихнув карту во внутренний карман куртки, она тихо поползла к единственному своему оружию – вилам.

Ксюша уже успела их схватить, когда перед носом появилась пара мужских сапог. Она посмотрела вверх. Над ней нависал испуганный Штык.

– Ты все равно уже труп, – прошипел он.

Девушка попятилась, но сильные пальцы впились в шиворот джинсовки. Штык рванул ее назад, потащив к бортику. Как, Ксюша, не пыталась, вывернуться не получалось. Он еще раз встряхнул ее, приложив головой о бортик машины. Сноп искр, короткая вспышка боли… Не успев ничего понять, Ксюша почувствовала, как тело крутануло в падении.

Удар о землю выбил воздух из легких. Перед глазами, снова, вспыхнули сотни молний. Обжигающая боль прошлась по левой руке, огненным жгутом скрутив предплечье. Земля наждаком тесанула по голой коже. Ксюша захрипела, пытаясь вдохнуть пропитанный взметнувшейся пылью кислород. Резко открыла глаза…

Здоровенный монстр, не сбавляя скорости попытался перемахнуть через нее. Огромные когти чиркнули по правому боку. Чудовище оступилось, рухнув на передние лапы в метре от девушки. Внутри машины произошла какая-то заминка. Автоматы разом смолкли.

Монстр покачнулся, неловко припадая на левую, заднюю конечность. Исполинская, серая туша напоминала лысого, перекаченного Кинг-Конга в костяных доспехах. Он оглянулся. Разъяренный взгляд маленьких глазок, на бульдожьей морде, уставился на Ксюшу.

Пулемет на крыше машины резко крутанулся, перестав поливать свинцовым дождем двух тварей поменьше. Ржавый с криком вдавил гашетку. Пули устремились, в удачно подставленный, затылок монстра. Ксюша, не поднимаясь рванула в сторону. Монстр пошатнулся утробно взвыв. От его голоса мороз побежал по коже.

Девушка обернулась, их взгляды встретились. «Не успею» – пронеслась мысль в голове Ксюши. Чудовище в два неуклюжих прыжка догнало свою жертву. Когтистая лапа, продрав джинсы схватила ногу. Монстр на секунду остановился, припав на локть, затряс головой. От этого движения во все стороны полетели буро-черные брызги крови. Но хватка не ослабла. Девушка как зачарованная смотрела на морду приближающейся смерти. Задние ноги монстра подкосились, он визгливо заурчал, впившись в Ксюшино бедро. Острая боль выдернула девушку из оцепенения. Она заорала, забарабанив кулачками по костяной морде, извиваясь в попытках освободиться.

Рука неожиданно наткнулась на одолженный нож. Дальше все было как в сне. Быстрый щелчок освободил лезвие. Ксюша прислонилась к морде твари пытаясь дотянуться до затылка. Чудовище закашлялось бурой кровью, ослабив хватку. Ксюша изогнулась, сумев воткнуть лезвие в одно из пулевых отверстий. Монстр закричал почти как человек. Быстро семеня ногами, девушка выбралась из-под туши медленно оседающего врага, утопив нож по рукоять. Серый исполин дернулся, упав на землю.

Сознание мутилось, перед глазами порхали серые мошки, пульс набатом стучал в висках, Ксюша не устояла рухнув рядом.

Машина с попутчиками взобралась на пригорок, скрывшись из виду. За ней попятам бежали еще две твари.

Ксюшу била мелкая дрожь. К горлу подступил тошнотворный ком. Все мысли, чувства в один миг будто вырубило. Она обескураженно хлопала глазами, уставившись на серое, плаксивое небо.

Небо дыхнуло сырым ветром, окропив каплями, вновь, начавшегося дождя…

***

Мир застыл старой, потускневшей фотографией. Тихая, усталая дробь капель, шепот промокших трав, холод прилипшей одежды, тупая боль – ничего не пробивалось через незримую пелену оцепенения. Серое пространство пронизано болезненным, тусклым светом. Тюрьма из которой нет выхода. Белые мазки по расплывчатым теням, будто там, далеко в вышине, кто-то набросал камней в молочные реки… Закрыл, завалил коробочку с жалкими муравьишками, обездоленными, слабыми детьми рода человеческого…

Вдалеке раздался приглушенный хлопок, словно где-то начиналась гроза. Ксюша рывком села. Этот звук вывел ее из ступора. Холод притупил боль, сильно остудив тело. Она, кряхтя встала. Правая нога сильно ныла, продолжая кровить при каждой попытке на нее опереться. Левой рукой, вообще, невозможно было пошевелить. Девушка прижала ее к груди, стараясь лишний раз не тревожить. Она подняла вилы, хромая двинувшись в путь, в след уехавшей машине. Каждый шаг заставлял морщиться от боли, от чего по правой скуле потекло что-то теплое. Ксюша осторожно дотронулась пальцами до лица. «Кровь?» – царапина тут же защипала сильнее. «Откуда она? Неужели, пуля, летящая в монстра, прошла в нескольких миллиметрах от меня?» – озадаченно подумала Ксюша. Невероятное везение скорее смутило, чем обрадовало. «Всего один сантиметр и все было бы кончено… Боже, почему все так?».

Она набрала в грудь побольше воздуха собираясь с силами. Поймать ритм, в котором боль ощущалась не так остро оказалось не просто. Дождь перешел в противную морось. Золотые поля сменились огородами. Кое-где, селяне других миров уже, видимо, приступили к уборке урожая, голая земля встречалась довольно часто.

«Почему я?» – в который раз задалась вопросом Ксюша. Нет, она, конечно, понимала, что всему виной стечение обстоятельств… Но от этого легче не становилось. Вся размеренная жизнь, все грандиозные планы и тихие мечты были выброшены на помойку времени. А точнее это она выброшена неизвестно куда, в параллельный ад. Мир, созданный каким-то невменяемым маньяком. Разве чистый разум, добрый помыслами мог придумать такое?

Насыпь уже давно сменилась обычной проселочной дорогой, изрезанной колеями и ухабами. Каждый шаг порождал следующее монотонное движение, будто в болезненном бреду из которого нет выхода.

Дорога взобралась на пригорок, подпустив к своим краям несколько старых яблонь. Деревья склонили ветки под тяжестью красных плодов. К запаху яблок все время примешивался запах гари. Ксюша замедлила шаг. Она прислушалась, наверху определенно кто-то был. Тихий шорох переступающих ног, будто там незнакомец поджидает кого-то… Память услужливо подкинула воспоминания о пастухе – извращенце. В таком состоянии девушке определенно не стоило рисковать. Она крадучись сделала крюк, удаляясь от места, где по ее предположению, стоял неприятель.

Ксюша прижалась к шершавому стволу дерева взглянув на дорогу. Там, в грязи, под покосившейся яблоней, на боку лежал грузовик. Сердце сжалось в груди. Чуть в стороне, над бесчувственным телом склонились две фигуры. Они тихо урчали, повернувшись спиной к тому месту, где засела девушка. Она сделала пару шагов вправо. С этой стороны обзор был гораздо лучше. Одна из фигур была затянута в грязный бежевый плащ, а на второй свободно болталась олимпийка с надписью: «Адидас» на спине.

«Обратившиеся» – вынес свой вердикт мозг. Ксюша боялась приблизиться, но и уйти она не могла так и не выяснив, что произошло с ее попутчиками. Существо в спортивном костюме оторвалось от своего занятия, сдвинувшись влево. Меж его кроссовок показалась запачканная кровью рыжая голова. Сердце пропустило удар. Ксюша глотала ртом воздух, но его будто вычерпали из окружающего пространства.

– Ржавый! – одними губами произнесла она.

Времени на размышления не оставалось. Не на что не оставалось времени. Превозмогая боль, Ксюша, двинулась в атаку. Первый удар настиг, попытавшегося встать спортсмена. Вилы пробили грудную клетку, откинув противника. Боль, пронзившая левую руку, заставила девушку заскулить, даря драгоценные секунды второму умертвию. Тварь выпрямилась, хватая свою жертву за горло. Ксюша оступилась, падая на спину. Зараженный свалился сверху. Он был значительно выше и тяжелее девушки. Она охнула, принимая на себя тяжесть чужого тела. Руки все также удерживали бесполезные в такой ситуации вилы. Тварь до крови прокусило плечо. Правая рука девушки заметалась по бедру в поисках ножа. Она со всего размаху всадила лезвие в шею врага. Буро-черная жижа хлынула из раны. Умертвие забулькало, отпрянув от своей жертвы. Ксюша раз за разом вонзало лезвие, брызги с ножа летели ей в лицо.

Монстр зашатался, погребая под собой девушку.

Ксюша с трудом скинула с себя, уже окончательно, мертвое тело, ползком приблизившись к рыжему здоровяку. Вся его одежда была перепачкана кровью. На животе зияла рваная рана. Девушка лихорадочно пыталась то нащупать пульс на шее, то стянуть неровные края.

– Господи, Ржавый… – глаза наполнились слезами.

Пульса не было. Она схватилась окровавленными руками за лицо, отчаянно взвыв.

Неимоверным усилием воли, Ксюша, подавила начавшуюся истерику. "Возможно, тут есть кто-то живой, и ему нужна моя помощь" – твердо сказала она про себя.

Из-под грузовика торчала голова одного из монстров. Железная махина рухнула прямо на него, раздробив нижнюю челюсть.

Девушка отважно шагнула внутрь кузова. На полу грудой лежали тела бывших попутчиков вперемешку с разбитыми, деревянными ящиками и жестяными банками. Запах крови ударил в нос, отдавая тошнотворным, металлическим привкусом на языке. В полумраке все напоминало комнату ужасов: бурые пятна на стене, которая, раньше была полом, неестественные позы тел, будто манекены с краш-теста…

У Синоптика, явно, сломана шея, – голова человека не может смотреть себе за спину. Широко распахнутые глаза, с сеткой мелких морщин, не моргая смотрят в просвет бойниц.

– Спи спокойно, Синоптик. Пусть мир, в котором, ты окажешься будет добр к тебе, – прошептала Ксюша, навсегда опуская веки пожилого человека.

Удар о железную лавку оставил глубокую вмятину на черепе Мудрого, густо залив лицо кровью.

Закусив губу, Ксюша, переходила от одного человека к другому, в тщетных попытках отыскать живых. "Словно гигантская мясорубка…" – думала она, замирая при каждом движении. В душе надеясь различить чье-то неровное дыхание, услышать стон…

Штык лежал на животе, изуродованной, переломленной попалам куклой. Даже после смерти судьбе было угодно устроить его с комфортом, набросав снизу целый ворох битых, деревянных коробок.

Ксюша перевернула его, уже понимая всю бесполезность этих действий. "Смерть списывает все счета" – говорили люди, и она никогда не задумывалась над смыслом этих слов до этого момента. Штык был трусом… И не хорошим человеком. Но, даже, он не заслуживал смерти. Прощение не нужно мертвым, прощение нужно живым, чтобы свободно двигаться дальше…

– Спи спокойно, Штык, пусть все твои страхи останутся в этом мире.

Девушка еще раз поправила изувеченное тело, вдруг, услышав приглушенный стон откуда-то снизу.

– Живой? – слезы радости навернулись на глаза.

Ксюша рывком сдернула Штыка с его погребального ложа, раскидывая в стороны коробки.

– Живой!

Паяц приглушенно застонал, приоткрыв глаза.

– Пить… – ели слышно произнес он.

– Да, да… Миленький, потерпи, сейчас.

Девушка заметалась в поисках рюкзака. Спотыкаясь и поскальзываясь, она методично перебирала вещи в поисках утерянной собственности. Пропажа отыскалась минут через пять.

– Вот, вода, – Ксюша как можно осторожнее приподняла голову парню.

Паяц сделал пару глотков. Захлопал глазами медленно приходя в себя.

– Живчика, – прошептал он, ощупывая тело непослушными руками.

– Да, да сейчас, – закивала головой Ксюша, попутно пытаясь сообразить, где его взять.

В памяти блеснула серебристая фляжка и беззаботное лицо Ржавого. Девушка опрометью метнулась наружу.

Тихий ветер трепал залитые кровью, медные кудри. Бездонные, зеленые глаза безмятежно смотрели в тяжелое, серое небо.

Ксюша присела рядом, ощупывая распахнутый бушлат.

– Прости, – пискнула она, силясь сдержать подступающие слезы, – прости…

За доли секунд фляга оказалась у нее в руке.

– Покойся с миром, друг, – прошептала она, заплакав. Маленькие пальцы в прощальном жесте коснулись щетинистой щеки.

Выпрямившись, она снова поспешила на помощь Паяцу. Казалось, тот опять прибывал в отключке. Ксюша тихонечко сжала его плечо.

– Ты? – удивленно прошептал он, открыв глаза.

– Живчик, – девушка приподняла голову парню, – нужно выпить.

Он сделал два глубоких глотка, закашлявшись.

– Помоги сесть.

Ксюша послушно обняла парня, помогая принять нужную позу.

– Ноги переломало, – констатировал он, ощупывая свои конечности.

– Нужно перевязать и наложить шину, – из глубин памяти извлекла решение девушка.

– Нет… Нет… Глупая, – поморщился Паяц, – у Ржавого и Герольда заначка гороха и споранов была, найди ее, пошурши по карманам.

– Ускорить регенерацию? – попыталась логически увязать просьбу парня со своими соображениями Ксюша.

– Да, ускорить, – хмыкнул парень, стиснув зубы, – найди целое оружие. В кабине на потолке, у Герольда, крепился арбалет, по идее, он должен был уцелеть. И давай быстро! – чуть повысил голос он.

Девушка снова метнулась к Ржавому. Но на этот раз поднимать глаза на лицо мертвого друга, она не решалась. Невыносимый стыд сжигал изнутри, ей казалось, что она обворовывает покойника. Если бы не мысль, что эти горошины способны спасти жизнь Паяцу, она бы ни за что не смогла бы их взять.

Крадучись, Сахарная, переместилась к кабине. Вместо лобового стекла зияла огромная дыра. Тело Мета смято большой, костяной тушей. Герольд погиб, сжимая в руке пистолет. Тварь успела вырвать значительный кусок из шеи командира. прежде чем он успокоил ее навсегда. Все в крови, как в дешёвом фильме ужасов.

Руки начали отчаянно трястись. Справится с крепежом арбалета удалось только с третьей попытки. Глубоко вдохнув, Ксюша, приблизилась к Герольду. При каждом ее движении стеклянное крошево начинало противно хрустеть. Девушка скрупулёзно обшаривала карманы сгорая от стыда, непослушными пальцами расстегивая мелкие пуговицы. Удача улыбнулась только после того, как все потайные карманы бушлата были проверены. В маленьком нагрудном кармане рубашки уместился пузатый, черный сверток.

Ксюша что есть сил рванула к Паяцу.

– Нашла, это? – она протянула прозрачный пакет с герметичным клапаном Ржавого, и черный сверток Герольда.

Паяц пришел в себя переместившись к стене.

– Ох, и жучара ты, Ржавый, – ухмыльнулся парень, рассматривая на свету закрытый пакет, – оружие?

– Арбалет и вот, – Ксюша протянула ствол.

– Нет, с этим далеко не уйдешь. Ищи автоматы.

Одобрительно кивнув, девушка стала осторожно осматривать кузов. Паяц быстрыми движениями проверил сколько осталось патронов в старом, добром ТТ Герольда, снова вернувшись к созерцанию пакетика. Там на самом дне, отливая красным, поблескивала небольшая жемчужина.

– Вот, – на пол опустилось три автомата.

– Хорошо, – поморщившись, произнес Паяц, – съешь это.

Достав красный кругляш, он протянул его девушке.

– Зачем?

– У нас нет времени, Сахарная. Делай, что говорят.

Девушка послушно проглотила предложенный кругляш.

– Теперь найди карту, она должна быть у Мудрого. Наш стаб называется: "Рубеж".

Девушка потупила взгляд, опустив голову.

– Карта у меня.

– Супер.

Парень придирчиво осмотрел автоматы, отложив один в сторону. Быстро отстегнул от двух других рожки, собирая оставшиеся патроны в один.

Девушка непонимающе мялась в стороне. По ее мнению, сейчас перво-наперво нужно обработать раны и наложить шину, а не считать патроны. Но, что она могла знать о реалиях этого мира?

– А у вас были бинты? – неуверенно произнесла Ксюша.

– Да, оранжевый ящик с красным крестом на крышке, – закашлялся Паяц, прикрыв рот рукой. На зеленом крае рукава появилось бурое пятно.

Паяц подтащил валяющийся рядом Ксюшин рюкзак, заботливо упаковав хабар Ржавого и Герольда во внутренний карман. Порывшись в куртке, он извлек холщовый сверток присоединив его к вещам товарищей. Туда же отправился заполненный рожок.

– Эй, Сахарная, где ты ходишь?

Девушка тут же приблизилась к парню.

– Надевай. Автомат на плечо, арбалет в руки. И запомни, Стикс не любит шума.

Ксюша привычно закинула на спину рюкзак, примостила на плечо автомат, неуверенно сжав арбалет здоровой рукой.

– Тебя надо перевязать и придумать что-то с транспортировкой.

– Дуй отсюда, – наиграно бодро засмеялся Паяц.