Текст книги "Сахара (СИ)"

Автор книги: Надежда Щербакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 3

Новый день скупыми обрывками, неясными образами проникал в заторможенное после сна сознание. Какие-то тревожные шорохи, тихое постукивание доносилось снизу.

– Эй! Там, наверху! – раздался грозный, басовитый голос, – открывай крышку, и давай без глупостей. У нас тут АК, прошьет эти гнилые доски, мама сказать не успеешь.

Ксюша не разбиралась в оружии, но тоже считала, дырявый местами и скрипучий пол сеновала плохой защитой от пуль.

Нечеткие силуэты бревен в тусклом свете помещения и сияющие дневным светом дыры, будто ходы в иную реальность. Она поднялась, с трудом нашарив очки, зрение за прошедшие сутки ухудшилось в разы. Глубоко вдохнув воздух с примесью травяной пыли, Ксюша, сдернула крышку, тут же отойдя подальше к стене.

– Оружие в руки брать не советую, – из проема появилась ржаво-рыжая голова.

Здоровяк в армейском бушлате поднялся наверх, быстро оглядевшись. Его тело грозной скалой закрыло бьющий из проема свет, преградив единственный путь к бегству.

– О! Да, у нас тут, свежак, – то ли сыронизировал, то ли констатировал здоровяк. По глубокому убеждению, Ксении, так выражались только опера из киношных сериалов, и говорили они, в таком ключе, исключительно о неживых людях, – ну, как говорит наш дражайший начальник, Штирлиц: «Welcome to hell».

Ксюша вжалась в стену. Ей решительно не нравился этот мужчина, она не понимала, о чем тот говорит, и очень боялась того, что может произойти дальше.

Незнакомец сделал шаг вперед, стремительно сокращая расстояние, прищурился. По его лицу скользнула тень понимания.

– Так, без слез, истерик и прочего! Я не обижу, не ссы. Новичков обижать, вообще, плохая примета, – он начал рыться в карманах своей куртки, – считай тебе повезло, мы в стаб едем, так что довезем с ветерком. Там к делу пристроим, так что все нормально будет.

Мужчина неуклюже подмигнул, Ксюше. Но та и не подумала двинуться с места, лишь недоверчиво разглядывая чужака.

– На вот, хлебни, полегчает, – мужчина достал из кармана небольшую, железную фляжку протянув девушке, – гадость редкостная, но на то она и лекарство.

В голове все перемешалось. Жажда, мучающая ее весь вчерашний день, снова дала о себе знать. «Он сказал лекарство? Как он определил, что я больна? Ну, допустим, сделать такой вывод по моему теперешнему внешнему виду, не сложно… Но как он определил чем?»

– Да не трясись ты так. Стал бы я отраву с собой таскать, в мире, где склеить ласты проще простого? Да, еще на незнакомок ее тратить? Дал бы по башке и дело с концом.

Аргументы, приведенные здоровяком, показались убедительными. Девушка схватила предложенную флягу, сделав три больших глотка. Огненная жидкость опалила горло. Из глаз брызнули слезы. Ксюша закашлялась, согнувшись пополам, жадно глотая воздух.

– Ничего, ничего, – засмеялся мужик, – по началу со всеми так. Все же не амброзия, а лекарство.

Он назидательно поднял указательный палец вверх, пряча обратно флягу.

– Оружие есть? – девушка перевела взгляд на лежащие на полу вилы, – У-у-у, – потянул верзила, взлохматив рыжие кудри на затылке, – это ты что ли, Николавну завалила? – беззлобно сказал он, рассматривая перепачканные зубцы.

Девушка пыталась понять ход мыслей незнакомца, и совершенно не понимала.

– Штирлиц расстроиться… Эх, ну что сделано, то сделано, – подытожил он, – давай, спускайся вниз. А я тут кое-какой заначенный хабар заберу и поедем.

Девушка в недоумении поводила глазами по сторонам: «Что тут можно заначить?»

– Да, не тушуйся, – здоровяк решительно приблизился, мощно похлопав по плечу, – эта Николавна, конечно, не очень была… Зато две других! Слышала бы ты как они Скорпов на аккордеоне лабают… Хотя, услышишь еще. Ребзя, зеленку примите! – крикнул он в открытый проем, – только без резких движений, а то она, вот-вот, кирпичей в штаны наложит!

Внизу кто-то заржал. Ксюша накинула на плечи рюкзак, закрепив между лямок вилы, начав медленно спускаться. Рыжий усмехнулся своим мыслям, но промолчал.

– Что, в полку чертей прибыло? – хохотнул парень, протянув Ксюше руку, – Я Мет. Пошли, Геральду тебя покажу, – он задрал голову к потолку, прокричав, – Ржавый, ты там скоро?

– Скоро, скоро. Можете грузиться.

Парень представившийся Метом мотнул бритой головой в сторону ворот, мимоходом подмигнув еще одному бойцу, оставшемуся дожидаться Ржавого. Тот быстро окинул девушку оценивающим взглядом, после чего полностью потерял к ней интерес.

На дороге стояла футуристического вида Газель. Кузов обшит листами металла, на крыше высилась круглая площадка с пушкой, как в Американских боевиках, готовая сотнями поглощать патроны, поливая врага свинцовым дождем. За грозным агрегатом, опершись на сваренное по кругу ограждение, стоял мужчина лет тридцати, в зеленом камуфляже и такого же цвета каске. Он бдительно всматривался в бинокль, медленно перемещая взор из стороны в сторону.

– Герольд, у нас тут пополнение, – начал Мет.

Из-за кабины показался рослый тип лет сорока. Он внимательно посмотрел на Ксюшу, что-то перекидывая в уме.

– Лезьте в кузов. Сдадим Штирлицу, и поминай как звали, один хрен, она тут одна долго не протянет.

Мет опустил бортик, ловко запрыгнув внутрь. Галантно помог Ксюше забраться. По стенам кузова растянулись жесткие сидения. По центру вмонтирована железная лестница, ведущая на крышу. Там, из прикрытой решеткой, круглой дыры пробивался дневной свет. Парень щелкнул сбоку незаметным в полутьме рычажком, и вдоль всего кузова открылась тонкая полоска бойниц.

– Садись, – парень указал на приваренную к задней стороне кабины железную лавку.

В голове медленно оттаивали мысли, температура прекратила играть в скакалку. Мышцы отдающее болью при каждом шаге, из-за вчерашнего марафона, постепенно расслаблялись. Лекарство рыжего здоровяка творило чудеса, не прошло и десяти минут как от гудящей, ноющей боли не осталось и следа. Девушка аккуратно убрала вилы под лавку, тяжело опустившись на предложенное место.

– Пока ждем, пожалуй, начну вводить тебя в курс дела, – сказал Мет, падая рядом, – все, что ты видишь это уже не твой родной мир, это все, мать его Стикс, гребаный Улей. Так что ты попала, так, как невозможно попасть в своем родном мире, – он закинул ногу на ногу, картинно окинув окружающее пространство рукой, – думаю объяснять, что тут водятся твари, которые, страшнее самого жуткого кошмара, не стоит. Пустошей ты уже видела.

– Зомби? – неуверенно предположила Ксюша.

– Ну, не в классическом понимании, конечно… Мозгами не питаются и окончательно дохнут не только от прямого попадания в голову. Существует мнение, что Улей подобие некой огромной грибницы, все что здесь есть заражено его спорами. При попадании сюда все заражаются этой дрянью. Одним не везет, они становятся пустышами, пустышками в простонародии. Они не мертвы, но и человеческого в них ничего не остается… Паразит полностью захватывает контроль, сохранность тела носителя не является первостепенной задачей для захватчика, так что пустыши не загнутся от болевого шока, не сдохнут от большинства повреждений, от которых, нормальный человек давно бы склеил ласты. Единственное, что нужно паразиту для развития – много животного белка и желательно не на столько зараженного. Своих собратьев они жрут с неохотой. Видимо, паразиты выделяют какой-то токсин, помогающий пустышам не сдохнуть от заражения крови или от отсутствия конечностей, но делая их не самой желанной пищей для более развитых тварей.

– Более развитых тварей? – с ужасом переспросила Ксюша.

– Да, мясо помогает развиваться не только паразиту, но также влияет на носителя. То, что ты видела – нижняя ступень эволюции. Далее, отъевшись, пустыши начинают двигаться гораздо быстрее и расти в размерах, – Мет смотрел на девушку, явно наслаждаясь произведенным эффектом, – да, не переживай ты так. Тут у нас густозаселенных кластеров по пальцам одной руки пересчитать можно, считай живем на отшибе. Да и внешники, где-то не далеко окопались, чтобы им всем от поноса передохнуть. Так, что больших тварей тут нет. Один рубер, Коцаный, ползает и все.

В этот момент в кузов залез рыжий здоровяк.

– Это кто тут смерть выкликает? – злобно прошипел он.

– Да брось, Ржавый, не жилец он. Внешники в серьез за него взялись, если бы не бурелом у Одинокого, давно бы извели. Он считай, в последний раз половину своей брони потерял, и ноги практически лишился. Как только уковылять-то смог?

Ржавый, мрачным утесом, навис над не в меру болтливым Метом, уперев руки в бока.

– Ты, хавальник завали, – набычился мужик, – дольше проживешь.

Мет пожал плечами, снова, обернувшись к девушке.

– Ну, тогда поговорим о тех, кому в этом мире повезло меньше всего.

Ксюша, при всей своей богатой фантазии, не могла представить существо, которому, повезло меньше куклы-марионетки управляемой таинственным и зловредным грибом.

– Поговорим о нас, об иммунных, – прервал размышление Мет, – в каждом новом загрузившимся кластере, всегда, найдется один – два иммунных. Все зависит от размеров и густоты заселенности кластера. Не берет их зараза, в пустышей не обращает, хотя, и без лекарства долго тут не протянуть.

– Лекарство, как у… – Ксюша кивнула в сторону рыжего. Она слышала его кличку, но обращаться так к незнакомому мужчине, явно старше ее, считала не вежливым, – извините, а как ваше имя?

Рыжий прыснул смехом.

– Ты чем тут, бедной девочке, мозги паришь? – отсмеявшись, спросил он Мета, – а с главного начать, религия не позволяет? Запомни – нет тут прежних имен. Все, что было в прошлой жизни, там и осталось. Тут прежнее имя спрашивать… Как это, – он задумался, почесав затылок, – О! Моветон! И ты свое тоже забудь.

В кузов залезли еще трое мужчин, они тихо переговаривались о чем-то своем. Один из них закрыл бортик, постучав по стенке. Машина плавно тронулась в путь.

– Я Ржавый и точка. Надо бы, тебя тоже окрестить…

– Ботанка? – предложил парень, сидящий у самого бортика.

– И кто ее с таким именем в приличное заведение работать возьмет? – хмыкнул Ржавый, – ты либо что-то дельное предлагай, либо заткнись нафиг, Штык.

– Марго? – высказался Мет.

– Ну… Как бы… До Марго, она малость не дотягивает, – здоровяк примирительно выставил вперед ладони, – ты не подумай, ты в общем ничего… Да и выбором мы тут особым не избалованы… Просто… Как бы это сказать… Марго, она должна быть как королевна, не меньше.

«Выбором не избалованы? Приличное заведение, в котором, ботаникам не рады?» – в сознание девушки настойчиво стучали неприятные догадки, он она до последнего не хотела в них верить. Сейчас ей просто надо добраться до безопасного места, а то, что будет после… Будет после…

– Фрида?

– Типун тебе на язык, Мудрый. И за что, только, тебя Вайс так окрестил? У нас тут не только дремучие люди, вроде тебя, водятся, но и есть те, кто Булгакова, от корки до корки, прочли. С таким красноречивым погонялам, ей лучше у них на дороге не попадаться.

– Мы на острове ночевать будем? – не отрываясь от бойницы, подал голос самый старший на вид из собравшихся, – дождь к вечеру будет…

– На острове, где же еще? – Мет потянулся, – не бойся, не сахарный не растаешь.

– О! – ударил по колену Ржавый, – Сахарная!

Ксюша покраснела от возмущения. «Это пошло, вульгарно! Это, вообще, не подходит!», – думала она.

– Раз, возражений нет, пусть так и будет. Запоминай: теперь ты Сахарная, а твой крестный Ржавый.

– Мне не нравится, – неуверенно подала голос Ксения.

– О, как, – развеселился здоровяк, – это хорошо, значит в себя приходишь, раз что-то не нравится. А то я уж стал подумывать, что у тебя, пока ты тут без живчика колобродила, мозги в куриную какашку превратились. Критическое мышление, – он назидательно поднял указательный палец вверх, – есть способность составлять мнение, опираясь на факты, как говорит наш, дражайший, начальник Штирлиц. А теперь, Сахарная, вопрос на засыпку: «Из чего делается наше лекарство – живчик?».

Мужчины неприятно переглянулись, сдерживая появляющиеся на лицах улыбки.

– Смелее, попробую размышлять в слух.

– Хорошо. Начнем с самого начала, – девушка выпрямилась, зажав руки на каленях в кулачки, – возьмем за аксиому, что мы все заражены. И те, кто обратился и те, кто нет. Хотя, тут получается некоторая не состыковка. Если мы не будем употреблять лекарство, мы умрем? – Ржавый, важно кивнул, – а пустоши хоть и живые, но какие-то очень слабые… Можно сказать, что некоторые из них находятся на последнем издыхании. Та бабушка, – девушка замолчала, борясь с подступившем к горлу комком, – она была очень медленной… Как наш неизменившийся организм может бороться с угасанием?

– Ну, во-первых, мы тоже меняемся, а во-вторых, успешной борьбой это назвать нельзя, дня два-три, и ты практически труп.

– Мы тоже меняемся? – ужаснулась Ксюша, машинально ощупав свое лицо.

Ржавый кивнул.

– Об этом позже, не отвлекайся, ты почти у цели, – хищно оскалился он.

– Я не знаю… Возможно, паразит вырабатывает какой-то фермент, который, заставляет зараженных застопориться на предсмертном этапе… А потом, кроит организм под собственные интересы… В иммунных же, что-то не дает спорам развиться до необходимых для выработки ферментов размеров?

– Хорошая теория, – пожал плечами Ржавый.

Ксюша шарахнулась в сторону.

– Вы! Вы едите зараженных? – в глазах девушки застыл ужас, от омерзительности собственной догадки.

Мужчины дружно засмеялись.

– Нет, самих зараженных мы не едим, – еще раз усмехнулся Ржавый.

Девушка поняла только одно: «Если он сейчас скажет, что они делают выжимку, ее стошнит».

– В определенный момент развития тварей, у них на затылке появляется шишка, как очищенная апельсинка или головка чеснока. Самое уязвимое место у чудовищ. Если ее вскрыть, там можно обнаружить такие кругляшки, вроде виноградин – спораны. Вот из них-то и готовится лекарство.

– А потом идет химическая обработка? – почти с надеждой спросила Ксюша.

– Какая еще химическая обработка? – заржал Ржавый, – в спирт кинул, от тяжелых взвесей процедил, добавил воды по вкусу и готово. Но это только со споранами, с горохом и жемчугом, несколько другая технология.

– А их, тоже, принимать надо? – мучительно произнесла девушка.

– А как же, – рыжий почесал затылок, – тут мы и возвращаемся к вопросу о том, как меняются иммунные. Каждому из нас Улей, помимо повышенной выносливости и регенерации, дает свой личный дар. Я, к примеру, обладаю тепловым зрением, как у змей. Синоптик – он ткнул пальцем в мужчину, говорившего о дожде, – способен точно предсказывать погоду, а Паяц, – тут палец указал на круглое отверстие в потолке, может скрывать себя и окружающий от посторонних глаз. У всех дар активируется по-разному, но исключительно в экстремальных условиях. Горох необходим для развития дара, он похож на желтый кругляшек, – мужчина ненадолго задумался, подбирая подходящее сравнение, – одним словом, горох. Его разводят в уксусе, как белые хлопья пойдут, гасят содой, процеживают и можно употреблять. Ценнее всего идет жемчуг, но тут его достать не от куда – внешники близко. Жемчужину принимают как есть, благодаря ей иммунный получает еще один дар.

– Если в кваза не превратишься, – тут же встрял Мет.

– Внешники?

– Да, лазят тут… – Ржавый, ели удержался чтобы не плюнуть на пол, – эти уроды нашли способ проникать в Улей и возвращаться обратно… Короче, увидишь людей в противогазах – беги и ховайся как можно глубже.

– Но почему? Если они нашли от сюда выход… Значит, они и нас вывести могут?

– Ага, могут и делают это с превеликим удовольствием, большими партиями. Правда, по частям.

Ржавый напряженно замолчал, на его лице заходили желваки.

– Как это по частям? – непонимающе округлила глаза, Ксюша.

– Как, как… Руки отдельно, голова отдельно, – рыкнул Мет.

Девушка, не веря поджала губы. «Так же не бывает… Люди, сознательно охотящиеся на других людей… Как на зверей, если не хуже. Целый мир, заполненный черными хирургами? Где ценность человеческой жизни отсчитывается патронами, выпущенными из автомата…»

– Глядите в оба, муры на подходе, – раздалось над головой.

Ксюша повернула голову, подняв глаза. Над ней открылось небольшое окошко со стороны кабины.

– Сахарная, ушки прикрой, – посоветовал Мет, вставляя что-то вроде берушь.

Минут пять ничего не происходило. Машина также уверенно преодолевала неровности грунтовой дороги, с недовольным урчанием покачиваясь на ухабах.

Первым заговорил пулемет на крыше. Девушка зажала уши ладонями. Мужчины с левой стороны дружно грянули плотными очередями. От чего голова Ксюши наполнилась мучительным звоном. Грузовик явно ускорился, подлетая на каждой кочке.

– Гера, через двадцать третий гони! Оторвемся, – не отвлекаясь, заорал Мет.

Что-то совсем близко ухнуло, от чего грузовик ощутимо подбросило. Раздался дружный мат. Штык на секунду высунулся из кузова, кинув чем-то в преследователей. Новый взрыв не заставил себя долго ждать. Ксюша закрыла голову руками, пригнулась, зажмурившись. «Господи, пожалуйста, если ты существуешь, пусть все это прекратиться!» – умоляла она.

Водитель грузовика будто задался целью самоубийства. Он резко вывернул руль, машина пошла юзом. Ксюша свалилась в промежуток между сидениями. Герольд вдавил педаль газа.

Машина рванула через кусты по склону, а потом, с натуженным завыванием помчалась в горку. Мужчины резко отпрянули от бойниц. По кузову заскрежетали ветки неожиданно подступившего леса.

Ксюша рискнула посмотреть в конец кузова. В проеме, где совсем недавно виднелись бескрайние поля, уставшей под солнцем темно-зеленой травы, плотно обступив дорогу, вверх тянулись толстые стволы берез и подтянутых елей. На этом фоне буро-черным пятном застыл приземистый пикап, плотно упакованный в листы железа и ощетинившийся иглами торчащих отовсюду арматур.

Мужчины напряженными взглядами провожали, растерявшего всякий задор, преследователя.

Как только пикап скрылся из виду, Штык, подорвался к лестнице, едва слышно зашептав: «Паяц, врубай на полную свой дар». В его голосе слышались нотки завывания, он тихо поскреб по лестнице, сев обратно.

– А что происходит? – решила прояснить ситуацию Ксюша, тоже шепотом, так на всякий случай.

Все взгляды тут же обратились на нее. Мужчины нестройно зашикали.

Грузовик сбавил скорость. Казалось, что он уже даже не едет, а крадется меж непроходимой чащи, ели вписываясь в узкие, подернутые жухлой травой колеи. Шуршание веток о кузов усилилось, будто лес вознамерился оставить у себя не прошенных гостей. Попутчики в едином порыве обратились в слух. Ржавый, даже, закрыл глаза от усердия.

Мет крадучись подсел к Ксюше.

– Здесь владения Коцаного… – таинственно прошептал он.

Ржавый, возмущенно, открыл правый глаз, попытавшись пнуть товарища.

Больше желания поговорить ни у кого не возникло.

Глава 4

Спустя несколько поворотов, лес также резко сменился деревенским погостом. Аккуратные мраморные надгробия теснились рядышком с выгоревшими на солнце деревянными крестами. Среди заросших, высокой травой, могильных оградок виднелись коричневые пятна свежих могил. Кое где мелькали новенькие кресты с большими, яркими, не успевшими полинять, пластмассовыми венками. Они бросались в глаза ровными, красными и розовыми пятнами, на общем зеленом фоне, будто неоновые вывески по среди глубокой, темной ночи.

Ксюша всегда старалась относиться с почтением к умершим, но рыть могилы в месте близком к убежищу Коцаного и тех, кого попутчики называли мурами, считала, как минимум не разумным.

– А ваш штаб близко?

– Не штаб, а стаб, от слова стабильность.

Зачем надо было все так усложнять девушка не понимала, но какая ей, по сути, разница?

– Так он близко?

– Ну, если по прямой, то да, но из-за Шизойдной, крюк приходится делать, мама не горюй, – принялся объяснять Ржавый, – тут кластеры как-то не очень подобраны, целых мостов практически нет.

– Из-за кого?

– Не кого, а чего. Шизойдной – местную речку назвали.

– Какое, хм, странное название…

– Нормальное название, – не согласился Ржавый, – она такие тут вензеля выписывает, так что самое то.

– Почему вы так далеко хороните своих умерших? – Ксюша, даже вообразить не могла, за какие такие богатства, кто-то решится проделать такой путь, не говоря уже о регулярных рейсах.

Ржавый непонимающе округлил глаза. Ксения ткнула пальцем в проплывающие мимо кресты.

– Так это не наши, эти вместе с кластером перезагружаются, – махнул рукой мужик.

– Давай для ясности, что такое кластер? Что значит перезагружается?

– Ты, что ей про кластеры не рассказывал? – наклонившись к Мету уточнил рыжий.

– Да, не успел как-то… – пожал плечами Мет.

– Сахарная, ты, вообще, помнишь, как сюда попала?

– Мне не нравится такое имя, – тихо возразила девушка, надув губы.

– Не бузи.

– Что значит не бузи? Я отказываюсь! – зашипела она, добавив громкости. Ее щеки густо покраснели от стыда, но отступать было уже поздно.

– Нельзя отказываться от нового имени, примета плохая.

– Что вы заладили, примета, примета? Примета – это суеверие, ничем не подтвержденные предрассудки, – попыталась смягчить краски, Ксюша, доказывая свою правоту.

– Ага, – покивал головой Ржавый, – и зомби не существует, и люди в другие миры не проваливаются…

Девушка смутилась, опустив взгляд.

– Так как ты здесь очутилась?

– Позавчера, ночью… Шла по мосту, – буркнула она, – а тут туман поднялся…, и я… – Ксюша, покраснела еще сильнее, – я видимо перепутала направление и упала в воду.

– Ну да, ну да, – покивал головой Ржавый, – а мост деревянный был?

Девушка медленно кивнула.

– А доски поперек или по вдоль уложены?

– По вдоль, – смутилась Ксения.

– Хочешь, расскажу, как на самом деле было? Ночью, когда ты шла, туман сгустился необычайно быстро. И пах он так, что аж горло драть начало, как будто ацетон с кислотой какой-то разлили. И направление ты перепутать не могла, нечего там путать, там идти-то шагов десять, просто мост неожиданно кончился.

Девушка ошарашено закивала.

– Так, ты понял откуда она? – вмешался Мет.

– Думаю с восьмидесятника принесло. По времени только он подходит, – пожал плечами Ржавый, – Стикс неспроста называют Ульем. Сюда переносятся не по одиночке, а целыми кварталами, районами. По этому поводу ходит масса теорий, как так получается, но я в них не силен. То ли Стикс копирует отдельные части параллельных миров в себя, то ли выпавшие части замещаются параллельными… Суть в том, что одно и тоже место проявляется тут с завидной регулярностью, и все, кто в тот момент находились в этом куске реальности переносятся или копируются сюда. Туман, его еще называют Кисляк, свидетельствует о перезагрузке кластера, и находиться там в такой момент смертельно опасно. Кластеров тут сотни, тысячи… По большей части Улей старается эти кусочки как-то меж собой состыковывать. Ну, вроде, тут дорога, там дорога. Но, Шизойдная, прямое доказательство тому, что выходит это не всегда. Тут этих ополовиненных мостов…

В этот момент что-то с грохотом опустилось на крышу, загородив проступающий через решетку свет.

– Герольд, тормози! приехали! – Застучал по кузову Ржавый.

***

Причину остановки, почти вежливо, попросили убрать свой зад с крышки люка, и слезать оттуда нафиг.

Мужчины, потягиваясь вылезали из кузова, разминая затекшие ноги.

По правую сторону от дороги, гордо задрав голову к солнцу, тянулись ввысь молодые подсолнухи. Они слегка покачивались на ветру, казавшись золотыми волнами влекомыми прибоем. Слева, небольшие кустарники уходили в низину, поросшего высокой травой оврага. Бесхозное поле топорщилось метровой колючкой и не менее высокими лопухами. Чуть ближе к дороге мертвым исполином лежал ствол векового дуба.

– Остановка десять минут, – объявил Герольд.

– Ну что, мальчики на лево, девочки на право, – подмигнул Ржавый.

Ксюша внутренне металась между страхом и стыдом. Стыд пока побеждал. Она решительно направилась в сторону подсолнухов.

– Ты это, – остановил ее рыжий, – тут пока никого нет, но ты все равно, далеко не уходи.

Отважно кивнув, Ксюша поспешила в посадки.

Девушка прошла два ряда аккуратно посаженных растений. Но этого ей показалось мало. Сместилась вправо, но мужчины, как на зло, бродили вдоль дороги, разминая затекшие ноги. Она прошла наискосок еще шагов пять. Взяла еще немного правее, убедилась, что с дороги ее не видно, и с облегчением выдохнула. Место казалось идеальным.

Вокруг была неровно вытоптанная полянка. Молодые стебли подсолнуха, сломанные в разных местах, нависали друг над другом, валялись на земле…

Ксюша натянула джинсы, оглядевшись. На самом краю, из буйной зелени, на нее уставился, не мигая черный глаз.

– Мама, – пискнула девушка, хватаясь за расстегнутые штаны, – чудовище!

Она что есть сил бросилась наутек.

Рыжий здоровяк сосредоточенно следил за ее передвижениями.

– Что там? – подскочил Мет.

– Да, нет там ничего. Я же смотрел, – он почесал затылок, – может нервы?

– М-да… А мы ее, вообще, до стаба живой-то довезем?

Здоровяк пожал плечами, ловко перегородив дорогу Ксюше.

– Стоять. Отставить панику.

Девушка еще пару секунд порывалась куда-то бежать, а потом густо покраснела, попытавшись одной рукой опустить задравшуюся футболку, до уровня колен.

– Пошли, покажешь мне свое чудовище.

Ксюша развернулась, наскоро застегивая джинсы, и почти на цыпочках двинулась в обратный путь.

За ними увязалось еще трое бойцов, ловко берущих на изготовку свое оружие.

– Там, – ткнула она пальцем, не дойдя до поляны пары шагов.

Мужчины ловко оттеснили ее в сторону, направившись дальше.

– Собака, – спокойно констатировал, через пару минут, Ржавый.

– Мертвая, – добавил Мет.

Девушке, снова, стало стыдно. Она не посмотрела… Она, даже, не догадалась посмотреть и подумать, почему зверь не бросился на нее сразу… Ее щеки тут же налились краской.

– Все хорошо, Сахарная, – успокаивающе похлопал по плечу, вернувшийся Ржавый, – собаки тут, тоже, мутируют. Эта, – он махнул головой назад, – уже успела отъесться, стала больше… Почти полностью облысела.

– Только, в следующий раз, постарайся раньше времени не паниковать, и не орать вовсю глотку. Стикс не любит шума, – подмигнул Мет.

Мимо прошлепал совершенно измотанный Паяц. Парень шел ссутулившись, опустив плечи, лицо бледное как полотно холста. Он скользнул по Ксюше безразличным взглядом, с трудом забравшись в кузов газели.

– Что с ним?

– Дар требует много сил, тем более, если использовать его на всю катушку. Ничего, живчика попьет и будет как новенький.

В кузове, Синоптик, уже успел достать из-под сидения деревянный ящик и теперь ловко орудуя походным ножом, вскрывал жестяные банки.

– Прошу к столу, – мужчина протянул одну из банок Ксюше.

Девушка принюхалась, обнаружив стандартный завтрак туриста: тушёнка плюс гречка. Живот призывно заурчал. Только сейчас она поняла на сколько голодна.

– Держи, – рыжий был тут как тут, – Ложка это не только орудие труда, использование которого, проводит четкую грань между нами и зараженными, – он сделал драматическую паузу, – при необходимости, ей можно глаз выколупать, – лаконично закончил он.

Ксюша поперхнулась гречкой. Мужчины дружно засмеялись.

***

Солнце коснулось горизонта, окрасив мир густыми чернильными тенями. Герольд, мастерски орудую сцеплением, медленно скатил грузовик к реке, по единственному узкому и крутому съезду. Половина команды учесала искать заныканный в какой-то заводи плот. Ксюша оставленная, почти, без присмотра (Мет и Паяц обстоятельно готовились к переправе) села на остывающий песок, рассматривая остров.

Он был в три раза больше того, на котором, Ксюша провела свой первый день в этом новом, пугающем мире. От величавого тополя до берега протянулся толстый канат. Густые кусты надежной завесой опоясывали остров практически с края до края. Справа песчаная коса создавала своеобразный волнорез резко переходя с прозрачной, быстрой отмели к глубокому, темному омуту, где река сильно замедляла свой бег. Слева, кончиками тонких ветвей, плакучая ива чертила узоры на водной глади.

«Кем я буду в этом мире?» – в очередной раз задала про себя вопрос Ксюша. Она не разбирается в оружии, ничего не соображает в технике и из медицинских навыков, максимум способна перебинтовать палец. Единственной настоящей страстью родного мира у Ксюши была любовь к рисованию. Она закончила художественную школу, и собиралась поступать в институт…

– Институт, – девушка подняла перед собой руки, оттопырив большие пальцы, будто примеряясь как бы лучше запечатлеть остров на мольберте, – смешно…

«Вот, подойду к Ржавому и прямо как есть спрошу,» – думала она. «Спрошу: вы… Нет ты. Ты собираешься сделать меня падшей женщиной?». Даже воображаемый рыжий здоровяк, после этого вопроса начинал смеяться.

– Дамы и господа, Титаник подан, – жизнерадостно начал вещать выбирающийся из зарослей камыша Ржавый, – шевелите булками, ждать никого не будем.

Широкий плот хорошо держался на воде. Толстые, деревянные доски крепились к основной раме при помощи обычных гвоздей. Внизу, двумя параллельными линиями, шли пустые, пластиковые бочки. Из-за своих размеров плот казался неповоротливым и тяжелым в управлении.

Налетевший с севера ветер пригнал с собой хмурые, серые облака. Мужчины слаженно взялись за самодельные весла. Герольд раздавал последние указания. Ксюша с любопытством следила за их работой.

Отточенные, привычные движения, словно в сложном и точном механизме. «Сколько же раз им приходилось пересекать эту реку?» – думала девушка, наблюдая с какой легкостью команда справляется с громоздким и неповоротливым плотом.

Пару минут спустя начал накрапывать мелкий дождь. Ветер вздымал большие волны, от чего плот то взлетал вверх, то стремительно скатывался вниз. Ксюша отчаянно скользила по основательно промокшим бревнам. Пару раз, Мет, ловил ее практически у самой воды. Девушка смущенно улыбалась, ощущая себя все более бесполезной.

Когда плот коснулся берега, все вздохнули с облегчением.

– Сахарная, хорош халявить, пошли обустраиваться, – похлопал по плечу Ржавый.

В центре острова, аккуратным квадратом был снят дерн, для места под лагерь. Кто-то обнес территорию зеленой, брезентовой тканью, натянув ее на деревянные столбы. Сверху концы полотна притягивались друг к другу, образуя круглое отверстие, через которое, можно было разглядеть чернеющее небо.

– Брось здесь вилы. Не боись, никто их не украдет. Нам для костра надо всяких веток, палок насобирать.

– А тут… – начала Ксюша.

– Не ссы, нет тут никого.

– Откуда вы знаете?

– Я же уже говорил. Я вижу тепло, к тому же Герольд достаточно сильный сенс.

– А что это значит?

– Ну… Он чувствует присутствие других существ на расстоянии.

– Полезный дар, – покивала девушка.

– И ты не представляешь на сколько.