Текст книги "Вернейские грачи"

Автор книги: Н. Кальма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

– Как?! У вашей матушки так много детей?! – в изумлении пробормотал Рой.

Клэр засмеялась, и черные пряди затанцевали на ее щеках.

– Да нет же, мы зовем Матерью нашу начальницу, – сказала она, смеясь. – Она всем нам как настоящая мать, потому что ни у кого, – тут узкие глаза Клэр внезапно подернулись дымкой, – ни у кого из нас нет ни отца., ни матери!

Она взглянула на окружавших ее американских школьников.

– И все-таки у нас очень хорошо и весело, в нашем грачином Гнезде, – добавила она. – Да вот, можете приехать к нам, сами все увидите…

– Сэр, вы слышите? – обратился Рой к Хомеру. – Это очень любопытно, сэр!

– Мы непременно должны побывать у грачей, – заговорил молчавший до той поры Тэд Маллори. – Ребята, поедем к ним, а?

– Мне этот план очень нравится, – подхватил меланхоличный Дэв Ванами, самый старший среди экскурсантов. – Мне это очень нравится.

– Если у нас останется время… – промямлил Хомер, вглядываясь в девочку.

– И с чего ты вздумал ехать к этим грачам? – тихо пререкался с Мэйсоном Фэйни. – Вот еще невидаль! Побываем у твоей сестрицы, а потом лучше поскорее опять в Париж…

Клэр позвали.

– Иди скорей, Корсиканка! Дядя Жером ждет тебя!

– Иду-у! – отвечала Клэр. – Сейчас иду!

Хомер оглянулся, увидел высунувшихся из-за ограды грачей. Кажется, они ему не очень поправились, потому что он с кислой улыбкой сказал Клэр, снова перейдя на невообразимый французский язык:

– Благодарим за приглашение, но, кажется, у нас не будет времени им воспользоваться.

– Не слушайте его: мы с вами непременно увидимся, – успел шепнуть на прощанье Клэр Рой Мэйсон.

Клэр подняла брови. В дверях еще раз мелькнула ее яркая клетчатая блуза и пышная темная шапка волос.

Школьники молча смотрели ей вслед.

В ГОСТИНИЦЕ

Старое, дребезжащее такси везло Хомера и его питомцев по узким, крутым уличкам. Маленький городок поразил приезжих тишиной и безлюдьем.

– Эй, смотрите, деревянная обувь! Наверное здесь такая мода! – вскричал Рой Мэйсон, увидев прохожего в сабо.

– Мода? Желаю вам, чтобы у вас была такая мода! – проворчал понимающий по-английски шофер – пожилой человек с изуродованной, видимо осколком, рукой.

Такси миновало мост через реку – бурную, быструю, всю в клочьях белой пены. У самого берега стояло здание электростанции, за ним – дома казарменного типа с маленькими окнами без занавесок. Узкая, как ущелье, улица, запах сырости, темные дворы.

Каждую весну река вплотную подступала к этим домам, оставляя мокрые следы на лестницах и непросыхающие лужи во дворах.

Зеленоватая плесень росла на розово-серой черепице крыш. На стекла у многих обитателей этого района не хватало денег, окна все еще были залеплены бумагой или забиты фанерой, как во время войны, и от этого казалось, что у домов на глазах бельма.

В нижних этажах помещались лавки торговцев бакалеей и вином, мясом, овощами, мелкой галантереей.

Этот район назывался Заречьем. Здесь жили рабочие и вся вернейская беднота.

В крохотных фонтанчиках женщины полоскали белье и мыли салат. Стучали молоточками, сидя у окон, сапожники. На чердаках играли дети и висело белье.

Но чем выше взбиралось по горбатым уличкам такси, тем нарядней становились дома. Здесь широко и привольно зеленели каштаны. Над маленькой площадью, давя и попирая ее, поднимался старинный готический собор. Черные каменные святые сурово посматривали из своих ниш на прохожих.

Снова площадь – круглая, тихая, с величавой статуей женщины. В высоко вскинутых к небу руках женщина держала ребенка. Бронзовое лицо ее было скорбно.

– Братская могила героев последней войны, – сказал шофер.

Почти тотчас же за памятником начиналось длинное темное здание. Не то крепость, не то замок с бойницами – крохотными окнами, разбросанными кое-где по замшелым стенам, и башнями по углам. Глухая стена окружала его, а железные запертые ворота так заржавели, будто никто и никогда их не отпирал. Сырость, мрак, одиночество. Дрожь пробирала при взгляде на эти стены.

– Что здесь такое? Крепость? – спросил Хомер, когда такси поравнялось с воротами.

– Гостиница, – сострил Фэйни.

Шофер полуобернулся.

– Гостиница для тек, кто не согласен с правительством и любит говорить правду, – проворчал он.

Хомер не понял.

– Что он говорит? Вы разобрали, джентльмены?

– Что-то о тех, кто бунтует против правительства, – сказал Рой. – В общем, кажется, это тюрьма.

– У меня в путеводителе сказано, что это замок Синей Бороды, который сейчас превращен в тюрьму, – вмешался Тэд.

– Уж этот Маллори! Всегда он все знает, – не то похвалил, не то сыронизировал Хомер.

Такси миновало рыночную площадь, где продавали молоко и розы. В воздухе пахло вином и немного земляникой. У маленького ресторанчика стояли, как лошади в стойлах, велосипеды – владельцы их, видно, зашли пропустить стаканчик вина.

Прохожих и проезжих было на редкость мало: проехало несколько велосипедистов с сумками на багажниках, промелькнул на маленьком санитарном автомобиле доктор в соломенной шляпе довоенного фасона.

Наконец такси остановилось у приземистого розового дома с зелеными ставнями и полосатыми маркизами над окнами.

– «Бо сежур», – громко прочел Рой, – гостиница «Прелестный отдых». Посмотрим, что это за прелесть! Выгружайтесь, мальчики!

– Э! Да это, кажется, наши ребята, – раздался веселый молодой голос, и в дверях гостиницы показался офицер. У него было ясное, худое, смуглое лицо, суховатая, удлиненная фигура, длинные руки с худыми сильными пальцами, да и весь он производил впечатление чего-то симпатично-удлиненного, похожего на Паганеля из «Детей капитана Гранта».

Увидев офицера, Хомер неприязненно сощурился. Билл Удхауз! Скажите, пожалуйста, как ему повезло, этому заносчивому парню! Капитанские полоски и служба в Европе! Сам Хомер от этого не отказался бы! Хомер мгновенно вспомнил свои стычки с Удхаузом. Однажды он увидел Удхауза в кафе с офицером негром и доложил об этом начальству, а Удхауз не постеснялся публично обозвать его шпионом. В другой раз Хомер грубо обошелся с солдатом, Удхауз заступился за обиженного, и у Хомера был неприятный разговор с начальством. Словом, встретить здесь, в Вернее, Билла Удхауза Хомеру было не так уж приятно.

Вероятно, и Билл Удхауз испытывал подобное же чувство, потому что, увидев Хомера, он принужденно прикоснулся к фуражке и сказал сквозь зубы:

– Мистер Артур Хомер, если не ошибаюсь? Значит, это правда: променяли славу полководца на жребий ментора? Ходили такие слухи… Что же, эти мальчики – ваши питомцы?

– Совершенно верно, Удхауз, – Хомер поочередно представил ему школьников. – Ого, а вы, кажется, еще подросли, если только это возможно, – сказал он, выдавливая из себя улыбку: а вдруг здесь Удхауз – любимец начальства? Не мешает быть с ним полюбезнее. – А где Ронни? – справился он о приятеле. – Я получил от него письмо и хочу с ним повидаться.

– Капитан Поулз послан в Штаты, – сказал Удхауз. – Он уехал в командировку дней пять назад.

– О-о… вот жалость-то! – воскликнул Хомер. – Значит, мы с ним разминулись, пока я был с моими мальчиками в Париже. Ну, а как вам здесь живется, капитан? – обратился он к Удхаузу. – Небось рады-радехоньки, что попали сюда, а не в Корею?

– Конечно, я рад, что не участвовал в этом… в этой войне, – ответил Удхауз. – Не так уж почетно было зарабатывать там кресты и медали, – прибавил он, видимо не удержавшись.

– Ото, я вижу, вы как были, так и остались… гм… идеалистом, – язвительно усмехнулся Хомер. – Характер у вас, как говорится, непокладистый.

– Поговорим лучше о вас, – перебил его Удхауз. – Так, значит, вы путешествуете?

Хомер осторожно изучал своего собеседника. Несколько лет назад, в полку, Удхауз был самым смелым рубахой-парнем, который резал всем в глаза правду, водил дружбу с солдатами, толковал о демократии и был форвардом в армейской футбольной команде. Товарищи его любили и всегда в ссорах его с Хомером принимали сторону Удхауза. Сейчас Билл выглядел постаревшим, усталым, в глазах у него появился острый блеск, и весь он был какой-то новый, более сдержанный и зрелый.

– Вы здорово переменились, Билл, – вырвалось у Хомера. – Так как же вам тут живется? Скажу откровенно, я вам завидую. Хотелось бы мне снова надеть наш старый мундир. – Он искательно посмотрел на Удхауза. – Если бы вы могли поговорить обо мне с вашим командиром, Удхауз, а? Майору ничего не стоит списаться с начальством… Меня могли бы назначить снова к вам. Разумеется, если наши старые счеты не помешают вам замолвить за меня словечко…

– Э, какие там старые счеты, – досадливо отмахнулся Билл. – Дело вовсе не в этом, Хомер! Дело в том, что обстановка для службы здесь, во Франции, весьма трудная…

– Трудная? Почему? – удивленно воскликнул Хомер. – Ведь здесь не фронт, не война!

– Хуже, чем фронт, – сказал Удхауз, покраснев и теребя воротник рубашки, как будто его душило. – Каждый час, каждую минуту чувствовать, понимать, ощущать, что тебя не любят, что от тебя жаждут любым путем избавиться! Будь моя воля, я сейчас, сию же минуту, умчался бы отсюда… – Тут он заметил настороженный взгляд Хомера и, мысленно кляня себя за то, что «распустил язык», прибавил сухо: – Не советую вам этого добиваться, Хомер. Сами будете после жалеть…

– Ну, я же был прав: вы все такой же идеалист, Билл! – с фальшивым смехом объявил Хомер. – Ладно, вы уж только замолвите за меня словечко вашему майору, а я не столь чувствителен. Меня ничуть не волнует отношение «френчи». Что у них в душе, меня не интересует.

Билл жестом пригласил Хомера и мальчиков войти в вестибюль гостиницы.

– Видите ли, мое ходатайство вряд ли принесет сам пользу, – объяснил он Хомеру. – Начальство – майор Гарденер, – мягко говоря, меня недолюбливает!

– Ага, понимаю. Трения! – уточнил Хомер.

Да, если Хомер считает это подходящим определением. «Трения» начались с того самого дня, как они явились сюда, в этот городок, и здешние рабочие устроили им знатную встречу со свистом, разными недвусмысленными шуточками, надписями на стенах и пожеланиями счастливой дороги в Штаты.

– Как, неужели они посмели?! – с возмущением переспросил Хомер.

Да, очень даже посмели! Билл Удхауз тогда же сказал майору Гарденеру, что, по его мнению, это вполне нормальная встреча. Так и должно встречать население иноземную военную силу, которая приходит незваной.

В то время как Билл разговаривал с Хомером, по внутренней лестнице гостиницы неслышно спустился рыхлый, очень белый мальчик и подошел к Удхаузу.

– Отец просит, сэр, – промямлил он, глядя себе под ноги.

Билл кивнул.

– Отлично, Юджин, сейчас поднимусь к нему. – Он повернулся к Хомеру: – Вот сын майора Гарденера. Майор вызывает меня к себе. Если вы действительно хотите работать с нами, я, разумеется, скажу ему… – Он обратился к мальчику: – Юджин, познакомьтесь. Это наши соотечественники. Мистер Хомер служил на фронте в одной части со мной, а теперь он педагог и вместе со своими питомцами путешествует по Франции.

Мальчик поклонился учителю.

– Очень, очень рад знакомству с вами, молодой человек, – заискивающе сказал Хомер, тиская толстую руку Юджина. – Я уверен, вам тоже приятно встретить здесь своих земляков, познакомиться с моими воспитанниками, а? – И Хомер, не дожидаясь согласия мальчика, позвал: – Эй, джентльмены, пожалуйте-ка сюда! Я приготовил вам приятный сюрприз! Вот вам товарищ, и ровесник – сын майора Гарденера. Прошу любить и жаловать! – Хомер сделал широкий жест, как бы приглашая всех присутствующих раскрыть дружеские объятия.

Однако никто не ответил на его приглашение. Мальчики стояли молча, разглядывая друг друга.

– Ну, вы тут болтайте, знакомьтесь, а я пойду посмотрю комнаты, которые нам отвели. – И Хомер удалился.

Наступило долгое молчание. Юджин безучастно глядел в окно, остальные на него. Наконец Дэв Ванами, самый старший, заговорил:

– Давно ты здесь со своим родителем?

– Не, – сказал Юджин.

– Нравится тебе здесь?

– Не, – был тот же ответ.

– Гм… с тобой, видно, не разговоришься, – констатировал Дэв. Он отошел в сторону, выразительно посмотрев на товарищей. «Ну, кто следующий?» – говорил его взгляд.

Вперед выступил Рой Мэйсон. Как вполне светский юноша, он не боялся осрамиться в любой беседе.

– Послушай, друг, ты ведь учился в Штатах? – обратился он к вялому молодому джентльмену.

На этот раз Юджин только утвердительно кивнул головой.

– А здесь учишься где-нибудь?

– Не, – послышался знакомый звук.

Рой, однако, продолжал «разговор»:

– А почему, собственно говоря, тебе здесь не нравится? Ведь я правильно понял: тебе здесь не по вкусу?

Неожиданно лицо Юджина оживилось.

– Коробки дрянь! И выживают, – отрывисто выговорил он.

Школьники переглянулись.

– Ого, приятель, это уж целая речь, – сказал Дэв. – Может, теперь ты окончательно проснешься и объяснишь нам, что это за коробки, которые выживают?

Юджин покраснел и насупился.

– Нечего дурачками прикидываться, – сказал он сердито. – Коробки – это моя страсть! Я их собираю. Ну, спичечные коробки. – пояснил он. – А выживают французы. Как выйдешь, так: французские мальчишки начинают кричать: «Америкен-гумми!» Или поют: «Станцуй, американец, нам самый модный танец». Противно!

Школьники переглянулись.

– Ребята, а ведь это действительно так, – вмешался Тэд Маллори. – Вспомните, как на нас косился тот старик на станции. А этот карапуз, который шипел на нас, как утюг… Его еще та девочка в штанах остановила, а то бы он полез драться…

– А шофер такси! Вспомните шофера! – взвился Фэйни. – Нет, ребята, Юджин все правильно заметил. Послушай, ты, давай водись с нами, – обратился он к сыну майора. – Мы все дети одной божьей страны, стало быть, должны держаться друг за друга. Если мы будем вместе, нам никто не страшен. А уж эти французы, – он скорчил презрительную гримасу.

– Не, – снова сказал Юджин.

– А чего же ты хочешь? – не выдержал Тэд.

– Хочу быть один, – сказал Юджин.

Рой Мэйсон свистнул.

– Ого, приятель, ты, я вижу, с характером, – сказал он. – Тогда чего же ты испугался? Французских ребят? Тебе это не к лицу. Ты же сын военного! Или, может, старик твой такого же храброго десятка? – добавил он насмешливо.

Школьники с интересом ждали, что ответит Юджин. Однако вместо ответа тот широко и с удовольствием зевнул.

Снова наступило томительное молчание. Дэв Ванами ломал голову, придумывая, чем бы еще вызвать Юджина на разговор. К счастью школьников, на лестнице одновременно с разных сторон появились Хомер и Билл Удхауз.

– Мистер Хомер, майор Гарденер просит вас к себе вместе с вашими питомцами. Да, да, именно вместе. Он так и сказал, – повторил Билл Удхауз в ответ на недоумевающий взгляд Хомера. – Он сказал, что это удивительно кстати и что сам бог послал вас сюда.

МАЙОР ГАРДЕНЕР И ЕГО БЛИЖНИЕ

Майор Гарденер производил на редкость симпатичное впечатление. Очень бравый, начищенный, с красным лицом, словно только что крепко растертым мохнатым полотенцем, майор всегда держался так, точно позировал для фотоснимка гимнастического общества. Он гордился тем, что представляет собой законченный тип бодрого, преуспевающего американца, и любил повторять, что в нем воплощены национальные черты.

– Энергия и воля плюс оптимизм, джентльмены! Никогда не теряем бодрости и чувства юмора. Никакой расхлябанности, никакой неврастении… Мы не Европа, мы Америка.

И он добродушно похохатывал, снисходя к слабостям европейцев. Ему действительно везло в жизни. До войны он ворочал делами крупного агентства по продаже недвижимости. У него был уже солидный счет в банке, он уже переходил в разряд тех дельцов, о которых пишут в «Финансовом вестнике». Женитьба на дочери короля бакалеи окончательно упрочила его положение. В армии ему служилось легко. Он быстро нашел общий язык со своими командирами – такими же дельцами, как и он, и быстро получил повышение. По окончании войны его послали в Германию: договариваться о работе с немецкими специалистами. Поручение было щекотливое и сложное, но Гарденер его выполнил с достаточным тактом, и начальство признало за ним «дипломатические способности». Сам командующий прислал ему благодарность.

Возвратившись на родину, Гарденер почувствовал, что прежняя деятельность его уже не влечет. К тому же и дела агентства в связи с атомной паникой шли тогда неважно. Кому охота покупать недвижимость, если всюду наглядным доказательством тщеты всего земного висели снимки японского города Хиросима!

Но вот в Штатах заговорили о подготовке сил в Старом Свете, об участии американцев в политической жизни «освобожденных» европейских стран. Это показалось Гарденеру соблазнительным: ему еще никогда не приходилось по-настоящему делать политику.

А тут политику делали именно военные.

Новые цели, новые возможности возникали перед Гарденером.

Военная форма неизменно присутствовала в его мечтаниях. Нет, не маршальский жезл и не воинская слава, но что-то такое же почетное, блестящее, а главное – выгодное…

Гарденер снова предложил свои услуги военному руководству. Его встретили приветливо: он был человек проверенный.

– Мы рассчитываем, майор, на вас, на ваши способности, на ваш, так сказать, дипломатический талант, – сказало Гарденеру «руководство». – Мы создаем в Европе максимальную силу, этого требуют наши собственные интересы…

Словом, Гарденер должен понять, что нынешняя задача куда сложнее и труднее «горячей» войны. Разместить батарею, расставить орудия и людей и палить по неприятелю сможет каждый рядовой. Вниманию майора предлагались гораздо более важные, а главное – закрытые цели.

Впервые Гарденер услышал термин «психологическая война». Побороть влияние коммунистов в Европе… Укрепиться там… Упрочить влияние Штатов, в особенности во Франции.

Гарденер колебался. Ехать в радушный, нарядный, веселый Париж для развлечения – это было бы приятно во всех смыслах. А отправиться в далекий горный городок, в глубь страны, которая ощетинилась, беспрестанно твердила о своей независимости и не слишком приветливо встречала военных из-за океана, ему совсем не улыбалось. Однако майору намекнули, что его кандидатуру выдвинуло большое начальство. Это решило дело.

На прощанье начальство порекомендовало майору связаться во Франции с неким господином Фонтенаком – политическим деятелем и влиятельным финансистом. По намекам начальства можно было понять, что Фонтенак вполне свой человек, связанный со многими людьми в Штатах делами и личной дружбой. Гарденер подтвердил, что и ему знакомо это имя и что он даже сам кое-какими делами был связан когда-то с господином Пьером Фонтенаком.

– Тем лучше, – сказало начальство, – значит, если Фонтенак вас попросит о чем-нибудь, вы охотно пойдете ему навстречу, майор. Кажется, на заводах, где он главный акционер, усилилась работа красных… Вполне понятно, что Фонтенак обеспокоен. И потом, чем больше мы будем влиять на ход дел в Европе, тем это будет полезней для нас с вами, майор.

Весть о том, что предстоит жить в Европе, была встречена в семье у Гарденера с восторгом. Жена Гарденера, особа гренадерского роста, с трубным голосом и энергичными манерами, тотчас объявила, что ей давно уже была известна эта новость: некий потусторонний голос сообщил ей, что она увидит страны Старого Света. Гарденер ничуть не удивился: он знал, что жена увлекается спиритизмом, еще до рождения Юджина окончила курсы спиритов и по всякому поводу совещается с духами.

– В Париже я познакомлюсь со знаменитым Лавиньером, он введет меня в тамошние клубы, я буду присутствовать на спиритических сеансах, – с упоением перечисляла миссис Гарденер.

– Но, дорогая, мы будем жить не в Париже! Мы отправимся в маленький провинциальный городок Верней, – пробовал спустить жену на землю майор Гарденер.

Но энергичная спиритка продолжала твердить свое. Во Франции ей, может быть, удастся, наконец, найти родственную душу, которая поймет все ее запросы. А то в наш ужасный век все стали такими циниками (язвительный взгляд в сторону майора), что подлинно утонченной натуре просто нет места в мире. И миссис Гарденер отправилась сообщить новость своему отпрыску.

Знакомый нам по предыдущей главе Юджин был на редкость флегматичный и ко всему равнодушный подросток. Отец мечтал сделать из него преуспевающего молодого американца – спортивного, делового, энергичного. Однако Юджин по своему темпераменту никак не подходил к такому идеалу. Он наотрез отказался заниматься каким бы то ни было спортом, учился неохотно и вяло, не проявлял никакой жизнерадостности и увлекался только коллекционированием спичечных коробок. Коллекция коробок заполняла все шкафы и ящики его комнаты. Услышав от матери, что отцу предложили службу во Франции, Юджин, который в эту минуту был занят сортировкой дубликатов своей коллекции, спросил довольно равнодушно:

– А я поеду?

– Ну, конечно, мальчик. Ведь я ни за что не согласилась бы ехать без тебя, – нежно отвечала мать. – Тебе будет очень полезно и интересно побывать во Франции, Ю. Ты увидишь Париж – столицу мира. Ты научишься говорить по-французски, как парижанин. Я поведу тебя к знаменитым спиритам.

Юджин замотал головой.

– Не хочу к спиритам! Не пойду! Меня там интересуют только коробки Бретани.

…Так майор Гарденер и его семейство отплыли из Штатов в Европу.