Текст книги "Арабо-израильские войны. 1956,1967. Дневник Синайской компании. Танки Таммуза"

Автор книги: Моше Даян

Соавторы: Шабтай Тевет
сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 38 страниц)

ГЛАВА 25

Когда полковник Шмуэль прибыл в расположение своей бригады, батальон танков АМХ-13 М-100 из бригады «М» вел тяжелый бой с противником. В действительности батальон М-100 стал едва ли не единственной частью, подвергшейся полномасштабной танковой атаке египтян на всем протяжении Шестидневной войны. Кроме него такую же атаку испытала на себе только группа Исраэля Гранита на Кантарском направлении.

М-100 остановился на дороге в Исмаилию, когда генерал Таль по рации запретил ему продвигаться на запад из-за того, что там скопились большие силы неприятеля – около сотни Т-55. Он приказал подполковнику Цееву занять оборонительные позиции на дороге в Исмаилию и обезопасить фланг дивизии от возможных попыток противника контратаковать, что, как ожидалось, непременно произойдет в самом ближайшем будущем. На этом этапе Цеев находился ближе к Суэцкому каналу, чем любая другая часть ЦА-ХАЛа, исключая группу Исраэля на Кантарском направлении.

Цееву предстояло приготовиться отразить натиск врага не только с запада, со стороны Исмаилии, но и с востока, от Бир-Гафгафы. Огромные силы египтян – пехота, не бронированная техника, танки и бронетранспортеры – прорывались через узкие бреши в заслоне дивизии, пытаясь достичь дороги на Исмаилию. Некоторым это удавалось, и они оказывались перед позициями М-100. Кроме того, Цееву также приходилось ожидать возможных атак пехоты, которая могла подъехать на транспорте, спешиться и напасть со всех сторон. Подполковник Цеев хотел приготовиться к любым неожиданностям. Несмотря на то, что его люди были крайне измотаны, он приказал им заняться танками, поскольку АМХ-13 при отсутствии постоянного и тщательного ухода страдают от многочисленных неполадок. Люди занимались танками до 23.00; первым делом вычистили затворы пушек и пулеметы. Когда совсем стемнело, в ожидании атак пехоты Цеев организовал позиции весьма компактно. Одна колонна стояла на дороге, и еще две – одна справа, другая слева – перекрывали шоссе танками, размещенными в голове и хвосте каждой из колонн. Рота мотопехоты рассредоточилась с пулеметами для отражения атак вражеской пехоты, а когда вернулась и получила разрешение остаться разведрота, сформировали еще одну колонну – дальше справа.

В полночь четверга, 8 июня, большинство людей на позиции крепко спали. Некоторое время спустя из штаба бригады Цеева предупредили о том, что отступающие вражеские танки могут ударить ему в спину, а около 03.00 часов он получил сообщение, что два египетских танка прошли через позиции бригады и, по всей вероятности, скоро появятся у него в тылу. Однако свои могли идти в том же направлении, поэтому Цеев приказал людям не спешить открывать огонь и стрелять только по получении приказа, в последний момент.

– Огонь! – приказал Цеев, когда силуэты двух машин приблизились, не идентифицируя себя. Сторожевой пост открыл огонь. Обе машины загорелись, и только тогда стало видно, что это два грузовика с египетской пехотой. В это же время послышался грохот танков, приближавшихся от Исмаилии.

Цеев счел, что его контратакует египетская бронетехника, либо это идет авангард египетских деблокировочных сил. Он поднял по тревоге батальон и приказал 120-мм противотанковой полугусеничной САУ дать выстрел по египетским танкам, которые быстро двигались с запада с пригашенными фарами; их было семь или восемь. Цеев велел расчетам 81-мм минометов стрелять осветительными минами. Танки АМХ-13 уже начали рассредоточиваться, а не бронированная техника по приказу комбата отошла в тыл. Больше ничего он сделать не успел – египетские танки оказались прямо перед ним.

Первый выстрелил и попал в полугусеничную бронемашину с тяжелым минометом, застав врасплох расчет, не успевшей сделать даже первого выстрела. Вспыхнули боеприпасы. Три египетских снаряда один за другим ударили в груженную взрывчаткой полугусеничную бронемашину саперов; другой египетский танк подбил бронемашину офицера связи с авиацией, а затем разведроты. За две минуты батальон М-100 понес тяжелые потери: шестнадцать человек убитыми и двадцать – тяжело раненными. Позиция была вся в огне и дыму. В горящих бронемашинах начали взрываться боеприпасы, и, чтобы спастись, люди бежали в пески. В АМХ-13 лейтенанта Хагея запаниковал стрелок, он выпрыгнул из танка и побежал прочь с дороги, оставив Хагея выполнять три обязанности: командира взвода, командира танка и стрелка[115]115
  Экипаж АМХ – 3 чел.


[Закрыть].

В соответствии с полученной информацией, к западу от батальона Цеева, на дороге к Исмаилии, неприятель сосредоточил большое количество танков. Сейчас командир М-100 видел, что перед ним Т-55, против которых ему придется сражаться на АМХ-13. Русский Т-55 представлял собой усовершенствованный Т-54. Во всех отношениях современный танк, равный новому «Паттону» (М-60), сравнения с которым АМХ-13 —старый, легкий французский танк– не выдерживает. АМХ-13 поступили на вооружение Французской армии в конце сороковых годов, а ЦАХАЛ заполучил первую партию в 1953 г.[116]116
  Автор, безусловно, ошибается, АМХ-13 выпускались с 1952 г., хотя разработки велись с 1946 г., а вот Т-55 фактически представлял собой усовершенствованную версию Т-54, поступившего на вооружение Советской армии в 1946 г. В любом случае М60 – более поздний танк, его начали выпускать в 1960 г. (с 1962 г. – М60А1). Главным его отличием от М48 являлось основное вооружение – 105-мм пушка вместо 90-мм – и силовая установка. В Израиле М60А1 появились после Шестидневной войны. Боевое крещение машина получила во время войны Судного дня в 1973 г. И вот еще что важно, М60– разработка М48, но эта версия не называется «Паттоном».


[Закрыть]. Но хуже всего было то, что песчаные дюны вокруг АМХ-13 затрудняли маневрирование, а это только увеличивало преимущества Т-55. Весили АМХ-13 вдвое меньше Т-55, и их пушки не могли пробить броню Т-55, тогда как броня АМХ не являлась надежной защитой от снарядов Т-55.

Цеева приказал открыть огонь, когда головной египетский танк оказался уже в 100 м, второй – в 170 м, а третий – в 250 м. Все стреляли из пулеметов и пушек. Цеев сам видел, как два снаряда попали в первый Т-55 и отскочили от него, высекая снопы искр. Не потеряв присутствия духа, он приказал своим АМХ постараться и попасть Т-55 в борта или в корму.

– Марганит. Это Царцир. Меня одолевают Т-55. Прием, – радировал Цеев командиру бригады «М».

– Тирах. Это Марганит. Батальон Царцира атакуют Т-55. Прием, – доложил комбриг «М» генералу Талю, который находился в расположении Б-10. Таль получил сообщение минутой позже прибытия «Паттонов» полковника Шмуэля, за которыми отправил джип разведки. Генерал Таль слышал звуки битвы по рации и видел вспышки и всполохи пламени. Командиру бригады «М» комдив немедленно приказал отправить на помощь Цееву роту «Шерманов» из 2-го танкового батальона, а самому комбату М-100– прекратить боевое соприкосновение с неприятелем и отступить на полтора километра. В то же время он велел полковнику Шмуэлю направить на выручку Цееву роту «Центурионов», и комбриг бригады «D» распорядился, чтобы послали роту из Б-10. Майор Шамай Каплан тронулся в путь со своими «Центурионами». Им предстояло пройти более сорока километров.

– Царцир. Это Марганит. Откатывайтесь. Я посылаю к вам роту «Шерманов». Отбой, – радировал полковник Мен Цееву. К М-100 выдвигалась рота «Шерманов», оснащенных новыми двигателями и пушками (105 мм).

Цеев отдал приказ выйти из боевого соприкосновения с неприятелем и начать отступление, но, неожиданно передумав, решил вернуться. Бой велся на ближних дистанциях, АМХ начали маневрировать и выходить на огневые позиции, с которых могли поразить бортовое бронирование Т-55. Головной египетский танк, который нанес батальону столь большой ущерб, уже был подбит в правый борт. Второй египетский танк не пошел за первым, но попытался обойти М-100 с левого фланга, откуда он выпустил несколько снарядов по центру позиции израильтян, нанеся им заметный урон. Бронебойный снаряд АМХ, который стрелял по Т-55 первым, угодил в люк, но отскочил. Тогда АМХ попытался обойти Т-55 с фланга и попал в него второй раз, в ходовую часть, но Т-55 опять не остановился. Наконец АМХ смог обойти с фланга Т-55 и с расстояния в сорок метров всадил снаряд в его борт. Т-55 загорелся.

Своим решением не отступать под давлением египтян Цеев воодушевил людей. Его упрямство и наглядно продемонстрированная способность АМХ поражать бортовую броню Т-55 вселили в людей его батальона смелость и, похоже, изумили противника. Другие два Т-55 были подбиты в борт, их экипажи успели выпрыгнуть и укрыться в песках. Вид бегущих танкистов поверг египтян в смятение и заставил задуматься. Колонна встала, и Т-55 разместились вдоль дороги и на краю песков. Египтяне вели бой, меняя огневые позиции – выезжая вперед, производя выстрел и вновь отступая.

Когда прибыла рота «Шерманов», М-100 превосходно держался. На первый взгляд, лагерь казался разгромленным. Грузовики, джипы, бронемашины и даже танки АМХ горели. Изуродованные трупы обугливались в горящей технике; даже не было возможности извлечь тела. Прибывший с ротой «Шерманов» заместитель командира батальона, Хаим Тамир, немедленно отправился на осмотр позиций египетских танков на джипе. Проехав около полутора километров, машина оказалась в зоне видимости неприятеля, была подбита, и Хаим Тамир потерял ногу.

«Шерманы» совсем недавно участвовали в другом бою и не успели пополнить боезапас – у каждого осталось всего несколько снарядов. Тем не менее танки открыли огонь. В то же время появились израильские самолеты и атаковали египтян, которые отступили на расстояние в пять километров. Не сумев прорвать заслон израильтян, противник стал ждать развития событий.

– Царцир. Это Марганит. К вам идет рота «Центурионов». Прием, – информировал Цеева командир бригады «М».

– Марганит. Это Царцир. Вопрос. Рота поступает под мое командование? Прием.

– Царцир. Это Марганит. Нет. Отбой.

Чуть позже Цеев услышал по радио майора Шамая Каплана:

– Царцир. Это Шамай. Я на пути к вам. Где египетские танки? Прием.

– Шамай. Это Царцир. Не по рации. Сообщу вам лично. Конец связи.

Скоро подтянулись «Центурионы» с танком Шамая Каплана во главе. Цеев взобрался в «Центурион» комроты, и они отправились на наблюдательный пункт, где комбат объяснил Каплану ситуацию. Затем он вернулся в батальон, а Шамай – к своей роте. Цеев получил инструкции не следовать за ротой «Центурионов», но Шамаю предписывалось осуществлять радиоконтакт со штабом через М-100.

Шамай, однако, скоро оказался вне зоны уверенного радиоприема, и Цеев забеспокоился. Он сел в командирскую полугусеничную бронемашину и быстро поехал вперед, чтобы сократить дистанцию. Когда связь восстановилась, комбат предупредил Шамая:

– Не удаляйтесь больше, чем на десять километров, от наших позиций.

Но Шамай ехал все дальше во главе своих «Центурионов».

К утру стало ясно, что враг больше не способен оказывать организованного сопротивления трем дивизиям, и генерал Таль решил, как можно быстрее продвигаться по направлению к Суэцкому каналу. Сначала он хотел оставить бригаду «D» в Бир-Гафгафе и наступать с «М», но после того, как «М» понесла значительные потери, он счел лучшим послать всю «D», полностью оснащенную и обеспеченную всем необходимым, чтобы достичь канала одним броском. В своей командирской группе, все еще дислоцированной в Дже-бель-Хутумие, Таль поставил задачи: бригада «D» – к каналу, «М» при поддержке артиллерии – на захват аэродрома Бир-Гафгафы и для обеспечения безопасности левого фланга дивизии, а Т-01 – в резерв дивизии; Т-01 на тот момент состоял из одной роты «Паттонов». Группа Исраэля должна была достичь пересечения дороги Кантары с боковой магистралью, идущей параллельно каналу и связывающей дорогу на Кантару с дорогой на Исмаилию. Еще раньше вечером, когда генерал Таль следил за наступлением бригады «D» в ущелье Млец, полковник Рафуль информировал комдива, что его бригада выполнила задачу в секторе Газа и может вернуться к генералу Талю. Они договорились, что Рафуль свяжется с Южным командованием и попросит назначения в дивизию Таля. Его запрос был удовлетворен, и в четверг, в 11.30, полковник Рафуль со своей бригадой «7» соединился с группой Исраэля, перешедшей с того момента под его командование.

Пока бригада «D» перегруппировывалась, готовясь к выдвижению к каналу, генерал Таль получил сообщение от подполковника Цеева: Шамай ушел из зоны уверенного радиоприема, и контакт с ним оборвался.

– О, Господи, – только и сказал генерал.

Комдив велел полковнику Шмуэлю остановить подготовку к броску и со всей бригадой спешить на запад на соединение с ротой Каплана. Полковник Шмуэль, который был полностью согласен с генералом, не нуждался в объяснениях. Он мгновенно понял причины беспокойства генерала: рота Шамая могла оказаться в центре скопления крупных сил египетской бронетехники, действовавшей в этом районе.

Полковник Шмуэль приказал немедленно выступать батальону D-10 – он первым закончил заправку – а сам на максимальной скорости пошел к Исмаилии на соединение с Шамаем. Но направление блокировали снабженцы бригады «М», которые везли боеприпасы и топливо. Тяжелые грузовики тащились очень медленно, и Шмуэлю пришлось выйти из своей командирской бронемашины, чтобы освободить от них дорогу и дать проехать «Центурионам».

Отправляя Шамая к Цееву, подполковник Габриэль приказал майору не покидать позиции М-100. Но когда Шамай прибыл на наблюдательный пункт с Цеевом и не увидел неприятельской бронетехники, он, вероятно, решил отправиться на поиски врага. У него было восемь «Центурионов» с опытными экипажами – на долю роты Шамая выпало больше боев, чем любой другой роте бригады «D», за исключением роты Эйн-Гиля.

– Станция Шамая. Это Шамай, – обратился к роте по рации майор Каплан. – Мы идем к Суэцкому каналу. Будем продвигаться, пока не встретимся с противником, а там посмотрим. Мы быстро пойдем колонной вдоль дороги, но на каждом гребне три танка будут отделяться и подниматься, чтобы оценить обстановку. Если на побережье чисто, мы продолжим движение колонной, если увидим врага, будем драться. Теперь вперед, за мной. Конец связи.

«Центурионам» Шамая изрядно досталось в боях на границе, в ходе прорыва через Хан-Юнис, в тяжелом сражении за Рафахский перекресток, за Шейх-Зувейд, Джеради, и во время блокировочных операций в окрестностях эль-Ариша и Джебель-Либни. Закрывавшие ходовую часть броневые листы «юбок» были пробиты, ящики для хранения различного снаряжения – разбиты и сплющены, броня башен покрыта следами попаданий снарядов. Сам Шамай в порванной рубашке с перевязанными руками совершенно посерел от усталости и пыли, но он стоял, поднявшись в командирском люке головного танка так, чтобы люди могли его видеть. Через черное покрытие разбитой, узкой асфальтовой дороги в некоторых местах виднелись щебень и песок. С двух сторон, куда хватало взгляда, простирались мягкие, глубокие и наверняка непроходимые для танков дюны. На пути попадалось много неприятельских грузовиков, в тщетной попытке удрать от самолетов ЦАХАЛа съехавших с дороги и навсегда застрявших в песках. Майору надлежало следить за тем, чтобы рота его не отдалялась от дороги.

Дорога шла на подъем, и скоро они приблизились к вершине холма.

– Станция Шамая. Это Шамай. Идем в гору. Движемся в оперативном порядке – одна группа прикрывает другую. Выходим на позицию для наблюдения.

Первые три танка рассредоточились на дистанции в сто метров: один танк слева от Шамая, другой – справа; сам Шамай остался на дороге.

– Станция Шамая. Это Шамай. Вижу несколько танков. Ничего серьезного. Уничтожаем их и двигаемся дальше.

«Центурионы» стреляли быстро и точно. Первыми залпами израильтянам удалось подбить три Т-55. Несмотря на их удаленные позиции, египтяне оказались вполне легкими мишенями для стрелков роты. Три танка вновь присоединились к колонне, которую возглавлял Шамай. Подтянулся и арьергард под командованием лейтенанта Иоава; замыкавшие роту танкисты записали на свой счет два Т-55, которые появились с флангов.

– Станции Шамая. Это Шамай. Думаю, на данном подъеме работа закончена, вплоть до другого, похоже, все чисто. Прекрасный вид. Вперед, за мной. Конец связи. – Они достигли вершины другого холма, рота опять рассредоточилась, и уничтожила еще несколько Т-55, после чего израильтяне продолжили продвижение колонной по узкой дороге. – Станции Шамая. Это Шамай. Мы идем к каналу, наверное, на этом война и закончится. Мы с вами завершим ее и пойдем по домам.

Море песка, по которому тянулась дорога, казалось бесконечным. Рота отдалилась от позиций М-100 уже на пятнадцать километров. Они добрались до очередной возвышенности. Опять Шамай приказал своим разделиться, и опять первые три танка с командиром во главе поднялись на позицию для наблюдения. Оглянувшись, Шамай увидел, что один из танков остановился.

– В чем дело, Самик? – спросил он командира.

– Коробка барахлит.

– Мы не оставим тебя. Не беспокойся.

Теперь на ходу остались семь танков. В последние несколько дней «Центурионы» показали себя отличными боевыми машинами. Рота Шамая гордилась ими, называя их «совершенными танками». Британская броня спасла множество жизней, и машины продолжали двигаться, хотя давно не видели должного техобслуживания. Рота продолжила движение колонной вдоль дороги.

– Мы первыми достигнем канала! – воскликнул Шамай, и в этот момент в люк ударил снаряд.

– Шамай. Это Царцир, – вызывал подполковник Цеев по рации майора Каплана. Он догонял роту на своей полугусеничной бронемашине, и постоянно пытался связаться с Шамаем, чтобы убедить его не продвигаться дальше и оставаться в зоне уверенного приема. – Шамир. Это Царцир, – в энный раз вызвал он.

– Царцир. Это заместитель Шамая. Прием, – отозвался лейтенант Иоав.

Цеев был доволен, что наконец догнал роту и установил радиоконтакт, но его удивило, что ответил ему заместитель командира.

– Шамир. Это Царцир. Почему отвечает заместитель? Прием.

– Царцир. Это зам. Шамая. Комроты убит. Прием.

Рота шла прямо на засаду, устроенную батальоном Т-55. Египетские танки дислоцировались на очень удобной огневой позиции, на малой дистанции. Первый снаряд ударил в «Центурион» Шамая, уничтожив 12,7-мм пулемет браунинга и поразив командирский люк. В Шамая попал большой осколок, убив его мгновенно. Не теряя присутствия духа, экипаж вывел танк из простреливаемой зоны. Второй снаряд ударил в третий танк колонны. Его командир, сержант Гиора Шклярчик, собирался скорректировать огонь, но увидел, что его танк дымится. Не сразу разобравшись в происходящем, он тем не менее понял все, увидев, что заряжающий ранен, и услышав крик стрелка:

– Гиора, нас подбили!

Они втроем выбрались из танка с оружием в руках, затем позвали водителя, но не получили ответа из его отсека. Машина получила два прямых попадания – одно в лобовой лист брони. Танк продолжал крутиться на месте, потихоньку съезжая в сторону, а затем начал сползать под уклон, поскольку стоял на самой вершине. Пораженный снарядом механик-водитель отпустил педаль тормоза. Уцелевшие члены экипажа бежали за танком, пока он не остановился. Затем они открыли люк водителя и нашли его мертвым.

Смятение длилось не более двух-трех минут. Лейтенант Ханох, «Центурион» которого находился в авангардной группе из трех машин, немедленно понял, что командир убит и что рота идет в засаду. Он велел водителю резко повернуть вправо в долину, затем определил расположение вражеских танков и приказал быстро рассредоточиться. Затем он передал командование замкомроты лейтенанту Иоаву, находившему в арьергарде колонны.

Разыгрался жестокий бой на дистанции от 400 до 1300 метров. Шесть «Центурионов» сражались с неприятелем, вдвое превосходящим численно и действующим с более выгодных позиций. «Центурион» Шамая вернулся в бой после того, как экипаж с помощью сержанта Цадока извлек майора Каплана из танка и поместил его на полугусеничную бронемашину, которая направилась в тыл с телом погибшего комроты. Теперь танком командовал сержант Вахаба.

Полугусеничная бронемашина помчалась к батальонной медсанчасти мимо дымившихся по обеим сторонам дороги разбитых танков и выгоревших остовов всевозможной колесной, гусеничной и полугусеничной техники. В медсанчасти Шамая завернули в одеяло, собрали его личные вещи. В бумажнике погибшего майора нашли стихи, которые он переписал в дни приготовлений и ожидания:

Никогда не склоним мы больше голов, точно овцы на бойне, Если нам суждено умереть – умрем же в бою.

В то время как бронемашина с телом комроты еще находилась в пути, экипажи шести, Центурионов, храбро сражались до тех пор, пока не смели засаду с лица земли, уничтожив десять Т-55. После окончания боя рота собралась на дороге и стала ждать, когда подтянутся остальные танки батальона Б-10. Все уже знали о гибели командира; люди плакали.

Полковник Шмуэль прибыл на выручку Шамаю во главе бригады спустя совсем небольшое время после его гибели. Комбригу доложили о блокировавших путь к Суэцкому каналу крупных бронетанковых формированиях египтян, численностью равных бригаде, и он решил уничтожить их силами своей бригады, применив тактику «парового катка»[117]117
  А точнее, стратегию парового катка – steam-roller strategy, как определял ее сам Джордж Паттон. Автор тут смешивает две в общем-то противоположные вещи. Суть steam-roller strategy, по Паттону, заключалась в том, чтобы, «приняв решение о направлении и целях той или иной операции… оставаться верным себе, быть последовательным в своих действиях». В том же, что касается тактики, Паттон, напротив, не рекомендовал действовать в духе парового катка. Он советовал, «схватив врага за нос (атаковав с фронта и связав боем), быстро надавать ему по затылку (выйти в тыл частью сил и довершить разгром)», чем как раз и занимался на данном этапе командир бригады «S».


[Закрыть].

Позиции египетских танков располагались по обеим сторонам дороги. Машины стояли «лицом» к ней, скрытые песчаными холмами от глаз тех, кто приближался к каналу с востока. Очевидно, план полковника Шмуэля устраивал командира египтян. Бригада направлялась прямо в ловушку, но одна рота обходила засаду с севера, чтобы нанести по ней удар. Одна рота S-10 разворачивалась по левую, а другая – по правую сторону дороги во фронтальной атаке на засаду. S-14 следовал позади двумя колоннами через пески справа от дороги. Рота «Центурионов», обходившая египтян широкой дугой с севера примерно в километре от дороги, выходила в тыл египетским танкам, размещенным на северном фланге, и оказывалась перед теми, которые дислоцировались на южном.

Акция бригады «S» по уничтожению вражеских танков, проведенная 8 июня на Исмаилийском направлении с применением тактики «парового катка»

Египетские позиции протянулись на семь километров по очень труднопроходимой песчаной местности. Требовался высокий класс вождения, чтобы не утонуть в глубоких, мягких песках. Египетские офицеры должно быть радовались, видя, что бригада идет в их засаду. Однако не успели они пристреляться, как с фланга по ним ударила рота «Центурионов». S-10 тем временем преодолел очередной холм, сделав еще один шаг на пути выполнения замысла полковника Шмуэля. И опять египтяне напрасно радовались фронтальной атаке, перестреливаясь с приближавшимися «Центурионами», – израильтяне снова ударили по ним с фланга. Пять часов «паровой каток», целенаправленно и спокойно, как полагается паровому катку, двигался по дороге, уничтожив в итоге около семидесяти египетских танков, в основном стараниями обходившей с фланга роты. Потерь у бригады «S» не было.

Наступил уже вечер, и танки S-10 нуждались в дозаправке. Пролетели четыре «Мистэра», и полковник Шмуэль попросил их отработать по укрепрайону египтян в двадцати пяти километрах от Исмаилии. Один «Мистэр» пролетел над дорогой на Исмаилию дальше и обнаружил на ней большое скопление египетской бронетехники. Полковник Шмуэль решил продолжить наступление, выдвинув вперед батальон «Паттонов» D-14.

– Тирах. Это Шамир. Прошу разрешения продолжить продвижение. Прием.

– Шамир. Это Тирах. Продвигайтесь и запрашивайте разрешения каждые пять километров, – ответил генерал Таль.

Группа Исраэля Гранита, поступившая теперь под оперативное командование полковника Рафуля, также вступила в бой с вражескими парашютистами и танками, стремившимися отбросить израильтян. Рафуль вышел на окраины Кантары во главе роты «Пат-тонов», которые шли впереди остальных, но через час после вступления в командование группой Исраэля, он получил пулевое ранение в голову. Его немедленно увезли на вертолете в госпиталь в Израиль, а командование принял полковник Исраэль. Накануне его силы подверглись атаке вражеских бомбардировщиков, и главная проблема для него состояла в том, чтобы перегруппировать и обеспечить всем необходимым части для еще одной полномасштабной атаки. Не хватало даже боеприпасов для танков. В сражении за Кантару получил ранение командир роты «Паттонов», но к 18.00 четверга, 8 июня, полковник Исраэль докладывал генералу Талю – Кантара взята.

В тот же вечер около группы управления генерала Таля в Бир-Гафгафе приземлился вертолет, на борту которого находился заместитель начальника генштаба генерал Хаим Бар-Лев и командующий Южным командованием генерал Иешаягу Гавиш. Бар-Лев предложил Талю ускорить продвижение бригады «D», но тот объяснил замначштаба, что на Исмаилийском направлении сосредоточены крупные формирования неприятельской бронетехники – десятки египетских танков, способных оказывать серьезное сопротивление. Он также сказал, что не хочет нести тяжелых потерь, и поэтому распорядился вести бои на дальней дистанции, имея таким образом возможность наносить больший урон врагу с меньшей опасностью для себя. Применение тактики «парового катка» обошлось бригаде «D» в два танка и двоих человек убитыми.

– Но, – тем не менее заключил генерал Таль, – если есть политические соображения или другие причины, которые требуют ускорения продвижения к каналу, я отдам приказы немедленно.

В этот момент над группой управления генерала Таля появились два вражеских бомбардировщика. Большинство присутствующих кинулись на песок подальше от командирских бронемашин, лес антенн на которых помогал легкой их идентификации, но генералы продолжали беседу как ни в чем не бывало.

– Талик, – ответил генерал Бар-Лев, – начгенштаба заинтересован и в том, чтобы поскорее добраться до Суэцкого канала, и в том, чтобы поберечь людей.

Право выбора осталось за генералом Талем, и он избрал осторожное и медленное продвижение. Вертолет с генералами улетел, и Таль начал отдавать приказы в соответствии с принятым решением. Но затем радиоприемник, сопровождавший дивизию на протяжении кампании, принес новость из Нью-Йорка о том, что египетское правительство готово к прекращению огня. Теперь генерал Таль понял, что есть весьма и весьма серьезные основания, как можно скорее занять позиции по берегу канала, и он приказал полковнику Шмуэлю без промедления направить туда разведчиков. Даже в этой ситуации генерал принимал меры для сохранения жизней. Комдив распорядился: если разведгруппа не встречает сопротивления, она идет дальше, а за ней следует бригада. Однако если они наткнутся на упорное противодействие, то генерал сам решит, проводить или не проводить ночную атаку.

Генерал Таль столкнулся с самой трудной дилеммой на этой войне. С одной стороны, он хотел как можно быстрее закрепиться на канале, с другой – боялся угодить в ловушку, расставленную многократно численно превосходивших израильтян силами противника. Решение выслать вперед разведроту бригады «D» являлось пробным шаром. Он осознавал, сколь жестоко поступает, приказывая вымотанной больше других, совершенно измученной непрерывными боями разведроте отправиться на такое опасное задание на заключительном этапе войны. Если египтяне действительно приготовили ловушку, рота, возможно, будет полностью уничтожена.

Полковник Шмуэль понимал генерала Таля и полностью осознавал последствия, которые способно повлечь за собой принятое им решение. Он также учитывал опасность и усилил группу, придав разведроте шесть «Паттонов» Эйн-Гиля и батарею самоходок. Поскольку больше ничего он сделать не мог, комбриг решил бросить на чашу весов и собственную судьбу – сопровождать своих людей на опасное задание. Он уже сидел в командирской бронемашине и собирался отдать колонне приказ выступать, но до генерала Таля дошел слух о принятом им решении, и комдив запретил полковнику Шмуэлю идти с разведчиками.

– Шамир. Это Тирах. Вы не пойдете с разведротой. Отбой, – прозвучал голос генерала на волне дивизии.

Полковник Шмуэль подчинился приказу, но с очевидным нежеланием, и генерал понял, в какое затруднительное положение поставил комбрига. Его люди не поймут, почему он изменил решение. Тогда генерал Таль повторил приказ по бригадной радиосвязи, так, чтобы его слышали все офицеры в бригаде и знали, что причиной перемены решения стал приказ непосредственного начальства. Скоро рота под командованием капитана Орши была готова. Им предстояло первыми достигнуть канала.

– Господин полковник, – сказал помощник офицера по оперативным вопросам лейтенант Иосси Б., – мне бы хотелось пойти с ними.

– Хорошо, Иосси, – согласился полковник, – возьми мой джип и вперед.

Продвижение войск Армии Обороны Израиля по Синайскому полуострову (7–9 июня)

Оперативно-тактическая группа приступила к выполнению задания. Каждый раз, когда возглавлявший колонну капитан Орши замечал подозрительную тень, он сигналил фонариком в тыл, и танк прожектором освещал указанное место. Принявший под командование роту Кахалани лейтенант Илан выдвигался на фланг и нацеливал орудие.

– Огонь! – командовал лейтенант Иосси Б. по рации.

Так они и продвигались – вспышка фонарика, луч прожектора, иногда выстрел. Египетские танки отступали быстро. Израильтяне на джипе капитана Орши и лейтенанта Иосси и на шести «Пат-тонах» роты лейтенанта Эйн-Гиля преследовали противника.

В полночь они достигли цели. Орши увидел египетского часового, сигналившего ему фонариком, чтобы он поспешил переправиться через канал, пока мост не уничтожен. Рядом стоял египетский танк. Эйн-Гиль мгновенно оценил ситуацию. Развернув «Пат-тон», он занял позицию напротив египетского танка.

– Огонь! – скомандовал он и сделал последний выстрел по вражескому танку на восточном берегу Суэцкого канала. Было 00.30, пятница, 9 июня 1967 г. Несколькими часами позднее части из-под Кантары и Исмаилии встретились у моста Фирдан, и дивизия Таля соединилась.

Только тогда дивизия ненадолго остановилась для короткой передышки, с боями пробив себе путь через пустыню за один немыслимо долгий день, на протяжении которого солнце вставало и садилось несколько раз. И здесь впервые танкисты сбросили ботинки бронетанковых войск «Тип 2», которые все это время не снимали. Они омыли распухшие ноги в водах Суэцкого канала. Иосси Б. запрыгнул в канал прямо в форме.

На Синае девятьсот пятьдесят египетских танков сражались со значительно уступавшими по численности бронетанковыми силами Израиля[118]118
  Всего в распоряжении Израиля в 1967 г. находилось 800 танков, принимавших участие в боях на трех фронтах; на Египетский фронт приходилось что-то немногим более половины.


[Закрыть]. Восемь с половиной сотен подбитых или брошенных танков противник оставил на полях сражений. Дивизия Таля разгромила десять египетских бригад.