Текст книги "Арабо-израильские войны. 1956,1967. Дневник Синайской компании. Танки Таммуза"

Автор книги: Моше Даян

Соавторы: Шабтай Тевет
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 38 страниц)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: ВОЙНА 5 – 10 июня 1967 г

ГЛАВА 16

Двадцатидвухлетний выпускник офицерского училища лейтенант Иосси Б., помощник начальника оперативного отдела бригады «D», готовился к войне. Хотя он с детства мечтал о военной карьере и ему не в первый раз предстояло оказаться под огнем – он даже получил ранение в приграничном инциденте, – Иосси до сих пор походил на бойскаута.

Их часть очень долго находилась в состоянии повышенной боевой готовности, из-за чего у него истощились все запасы, и он, решив пополнить их, послал водителя в Беершеву. Лейтенант Иосси не сомневался, что война вот-вот начнется, и бригада будет сражаться на Синайском полуострове. Ему вовсе не хотелось надолго лишиться всех тех земных благ, которые делают армейскую жизнь терпимой, и, хотя деньги у него тоже кончились, он послал записку своему банковскому менеджеру в Беершеву с просьбой дать водителю наличных, чтобы он смог закупить все по выданному ему списку: пленки для фотоаппарата, сгущенку, пиво, сухое красное вино, анчоусы, сосиски, шоколад и карамель. «На войне, – говаривал Иосси, ухмыляясь как озорной мальчишка, – вовсе нет необходимости жить по-варварски».

Карамелька уже таяла у него во рту, когда он с помощью шофера грузил «собственный супермаркет» в джип, в котором в итоге остались свободными только два передних сиденья. Пленки лейтенант положил в рюкзак вместе с фотоаппаратом. Время от времени Иосси поглядывал на небо. Реактивные самолеты проносились над головой, улетая на юг к Египту. То, что авиация так активизировалась после длительного запрета на полеты над данной территорией, демонстрировало кардинальное изменение ситуации.

– Лейтенант, вас вызывает комбриг, – обратился к нему вестовой полковника Шмуэля.

– Никуда не отлучайся, карауль джип! – прокричал Иосси водителю. – Начинается!

Он побежал к трейлеру командира бригады. Полковник сидел на скамье, облокотившись на складывающийся столик. Иосси отдал честь.

– Иосси, соберите передовую группу управления. Ждите приказа… – Он повернулся к входу в трейлер и крикнул: – Кто-нибудь есть на телефоне?

– Я, господин полковник, – отозвалась Ципи.

– Оставайся у телефона – ни на шаг от него.

– Есть, полковник.

Строй за строем пролетали самолеты. Полковник Шмуэль не имел ни малейших сомнений, что война уже началась. С минуты на минуту он ждал звонка из штаба дивизии с сигналом об окончании радиомолчания. После этого можно будет получать и отдавать приказы по рации.

– Слушайте во все уши! – вновь крикнул он.

– Да, господин полковник, – ответила Ципи. Заместитель комбрига, подполковник Пинко, вошел в трейлер и отдал честь.

– Вызывали, полковник?

– Садитесь, Пинко, я хочу, чтобы вы собрали вторую передовую группу управления. На всякий случай. Понимаете?

– Слушаюсь.

– Вам незачем оставаться в штабе. Там будет достаточно офицера по оперативным вопросам. Соберите вторую передовую группу, Пинко. Вы ее и возглавите.

– Есть, господин полковник. – Пинко отдал честь и покинул трейлер.

Все ждали, что вот-вот станут поступать приказы. Напряжение нарастало начиная еще с 16 мая, но теперь бригаду пронизывал некий новый дух. Каждое утро водители запускали двигатели танков, но этим утром они словно бы обрели новый, более мощный голос. На стоянке штабных машин было шумно и дымно. Команды звучали отрывисто, резко и исполнялись мгновенно. Никто из солдат не прохлаждался.

Водитель полугусеничной бронемашины комбрига прогревал мотор. Техник-связист полковника Шмуэля, Руби, написал двадцать открыток. На каждой было: «У меня все хорошо. Как дела? Руби». Он опасался, что во время военных действий не сможет писать домой и приготовил открытки заранее. Рядом сидел нервный и взволнованный, еще не нюхавший пороху, радист Шамбико. Он знал, что полковник Шмуэль будет отдавать приказы с убийственной скоростью, и ему придется действовать точно и быстро, что бы ни случилось. В глубине души Шамбико молился, чтобы приказ об окончании радиомолчания поступил попозже. В этот момент полковник высунулся из трейлера и закричал:

– Всё! Включайте рации!

Офицер связи майор Исраэль немедленно приступил к приведению в действие радиокоммуникационной системы бригады – установлению связи с дивизией, батальонами и ротами. Вестовые, все время ожидавшие возле трейлера полковника, бросились к джипам, чтобы развезти по частям бригады сообщение об окончании радиомолчания. Командиры открывали пакеты, и тут же солдаты бросались снимать камуфляжные сетки с танков и занимать места согласно боевому расписанию. Скоро головные части бригады пришли в движение. К реву моторов примешивались треск и жужжание раций. Полковник Шмуэль вскочил в бронемашину и занял свое командирское место на приподнятом сиденье, надев головные телефоны. Через один наушник он слушал дивизию, а через другой – бригаду. Сообщения шли на кодовом языке, понятном лишь немногим.

– Вызываю все станции Тираха. Это Тирах, – зазвучал в эфире голос генерала Таля. – Не двигаться до получения приказа. Отбой.

– Приготовьте к выдвижению группу управления, – распорядился Шмуэль.

– Приготовиться к выдвижению, – Иосси передал приказ в части группы управления. Они занимали место в голове колонны; танки замыкали ее. Перед первым танком арьергарда шли джипы, джип Иосси – последним. За передовым танком находились командирские бронемашины, из-за своих радиоантенн похожие на передвижную рощу.

– Я еду на бронемашине, – сказал Иосси шоферу. – Не лихачь. Веди джип осторожно.

– Вы кое-что забыли, лейтенант, – проговорил водитель, передавая Иосси рюкзак с фотоаппаратом и пленками.

– Спасибо.

Иосси еще раз взглянул на свой груз, чтобы убедиться – на заднем сиденье джипа он в безопасности, после некоторых колебаний вытащил упаковку карамелек из одной сумки и сунул в карман.

Шмуэль восседал в полугусеничной бронемашине на расположенном выше других сиденье. Перед комбригом лежала карта, на шее у него висел бинокль, на лбу поблескивали защитные очки, а уши закрывали наушники. Он ждал приказа выступать. Начиналась третья война в его жизни. Полковник вспомнил слова генерала Таля: «На войне ничего не бывает так, как запланировано, но одного вы должны придерживаться строго: главной задачи, поставленной перед вами в соответствии с этим планом. Вдолбите это в головы своим людям».

Бригаде «D» предстояло взять Хан-Юнис и Рафахский укрепрайон, выдвинуться к Шейх-Зувейду и ждать приказа захватить его. Затем приготовиться к овладению укреплениями эль-Джеради в дневное время и продвижению на юг. Для выполнения задачи бригада должна пересечь границу напротив кибуца Нир-Оц и наступать на Хан-Юнис. Маршрут на Рафах по территории сектора Газа был спланирован таким образом, чтобы избежать зон наибольшей концентрации огня противника. Генерал Таль учел и то, что враг не станет вести мощный артиллерийский огонь по застроенным, обжитым и густонаселенным территориям, где дислоцированы части египетской и палестинской армий. При всех обстоятельствах он требовал продвигаться стремительно и по возможности скрытно, а потому запретил танкам открывать огонь до особого распоряжения, которое поступит только тогда, когда они подойдут вплотную к цели. По тем же причинам он не разрешил и дивизионной артиллерии открывать огонь до последнего момента. Генерал не собирался давать врагу ни малейшего намека на то, каковы будут дальнейшие шаги израильтян.

– Вызываю станции Тираха. Это Тирах, – прозвучал голос начальника штаба дивизии полковника Герцла. – Не открывать огня до приказа. Отбой.

По плану полковника Шмуэля, батальону D-14 предстояло возглавить прорыв, атакуя через Хан-Юнис. Батальон D-10 должен следовать по пятам за D-14, а в Хан-Юнисе повернуть на юго-запад и с дальней дистанции вступить в огневой контакт с противником на позициях Рафахского укрепрайона. Комбригу хотелось уничтожить как можно больше вражеских танков со сколько возможно большего расстояния, чтобы уже на первом этапе сражения нанести болезненный удар по моральному духу неприятеля. За D-10 пойдет мотострелковый батальон, задачей которого станет захват внешней линии обороны Рафаха.

Водитель полугусеничной бронемашины включил транзистор. Было 08.00, понедельник, 5 июня 1967 г. В новостях сообщили, что радары засекли самолеты врага, но израильские ВВС заставили их повернуть обратно. В городах на побережье прозвучали сигналы воздушной тревоги, и жители спускались в убежища. По окончании новостей заиграла легкая музыка, время от времени прерываемая рекламными объявлениями.

– Вызываю станции Тираха. Это Тирах, – прозвучал голос генерала Таля. – Не двигаться, пока я не отдам приказ. Отбой.

Южный сосед Шмуэля, командир бригады «7» полковник Рафуль также ждал приказов. Задача бригады состояла в том, чтобы при поддержке батальона Т-01, укомплектованного танками «Паттон», взять укрепления Рафахского перекрестка к югу от дороги на эль-Ариш и подавить египетскую артиллерию в неприятельском тылу. Таким образом, дивизия будет осуществлять маневр по двойному охвату Рафахского перекрестка силами бригады «D» с запада и бригады «7» с юга. Бригада «М» останется в резерве дивизии. Парашютистам бригады «7» впервые предстояло взаимодействовать с бронетехникой в условиях боя. Взламывая оборону, танки будут открывать выдвигающимся в заданный район на полугусеничных бронемашинах десантникам направления наступления. Генерал Таль считал, что Рафахский перекресток хорошо защищен с востока и с запада, и приказал бригаде «7» и батальону Т-01 атаковать из Декеля на юге и попытаться прорваться через песчаные дюны и египетские укрепления с тыла.

– Шамир и Зебра. Это Тирах. Слышите меня? Прием, – прозвучал голос генерала Таля в наушниках раций в полугусеничных машинах полковников Шмуэля и Рафуля.

– Тирах. Это Шамир. Слышу вас. Прием.

– Тирах. Это Зебра. Слышу вас. Прием.

– Шамир и Зебра. Это Тирах. Теперь всё, пошли. И удачи вам. Отбой.

Было 08.15.

– Вызываю станции Шамира. Это Шамир. Вперед. Вперед. Отбой, – скомандовал полковник Шмуэль по линиям связи бригады.

– Вызываю станции номера два. Это номер два. Вперед! Вперед. Отбой, – скомандовал Эхуд по линиям связи батальона.

Командиры рот прокричали в микрофоны раций:

– Вперед! За мной!

Они высоко подняли свои флажки, а затем опустили их, держа параллельно земле. Облака пыли взметнулись, окутав батальон «Паттонов». Экипаж из разведроты и вслед за ним рота лейтенанта Кахалани, в которую входила и группа управления батальона D-14, быстро двинулись к границе. Остальные части батальона пересекли границу во второй колонне.

– Вперед, вперед, – подгонял своих по рации комбат Эхуд, высунувшись из командирского люка. Гражданскому транспорту на дорогах и проселках пришлось уступить путь военной технике, съехав на обочины. «Паттоны» набрали скорость.

– Шамир. Это Тирах. Слышите меня? – раздался голос генерала Таля. Офицер связи майор Исраэль переключил полковника Шмуэля на дивизионную сеть.

– Тирах. Это Шамир. Слышу вас, – отозвался Шмуэль.

– Шамир, Это Тирах. Сообщите, когда пересечете зеленую линию. Отбой.

«Зеленой линией» они называли границу. Полковник Шмуэль приказал своей группе управления догнать D-14 и двигаться вперед вместе с ним.

– Повисните на хвосте у D-14, – приказал он Иосси Б. Тот дал указание водителю, который свернул с дороги и погнал полугусеничную бронемашину, обходя танки батальона Б-10, двигавшиеся вперед одной колонной. Группа управления понеслась по полю на танках и джипах, утопая в клубах густой пыли. От выхлопных газов танковых моторов перехватывало дыхание. Только под деревьями еще удавалось вдохнуть глоток чистого воздуха.

В небе под совершающим свой обычный путь ярким солнцем мирно паслись стада барашков-облаков. Но вот в единое мгновение идиллическую картину нарушили инверсионные шлейфы, оставляемые реактивными самолетами «Фуга-Магистр», мчавшимися с ракетами под плоскостями к скоплениям египетской артиллерии в тылу узла обороны Рафах.

В 08.37, когда D-14 приближался к первым целям, командир дивизии сообщил, что приказал артиллерии дивизии открыть контрбатарейный огонь. Египетские орудия уже выпустили первые пристрелочные снаряды по приближавшимся к границе «Паттонам». Полковник Цви приказал дивизионам самоходок прикрыть огнем D-14. Заговорили мощные орудия САУ; огонь корректировал офицер передового наблюдения, двигавшийся вперед с мотострелковой ротой из состава D-14. В 08.47 огонь египетской артиллерии начал прерываться, а в 08.48 полковник Шмуэль информировал генерала Таля о том, что передовая рота проследовала «зеленую линию». Сам он пересек границу вслед за «Паттонами» Эхуда. Но здесь, рядом с белым аванпостом ООН, оставленным сотрудниками две недели назад, он остановился.

Темп движения «Паттонов» начал снижаться. Водители имели приказ следовать один за другим, чтобы не нарваться на мины, но батальон разделился на две колонны. Танки головной роты вкатились на узкие улочки двух маленьких пограничных деревень, где почти не могли маневрировать и продвигаться вперед, поскольку путь оказался блокирован. Другие роты попытались обойти деревни, но очутились на труднопроходимой пашне. Танки опасно сблизились, и египетская артиллерия принялась бить по ним из «Хан-Юниса». Группа управления полковника Шмуэля застряла в пробке.

– Шамир. Это Тирах, – прозвучал по дивизионной радиосвязи голос генерала Таля, находившегося со своей группой управления на высоком холме – Что за дым я там у вас вижу? Прием.

– Тирах. Это Шамир. Все целы. Прием, – ответил полковник Шмуэль, который находился впереди и не видел никакого дыма.

– Шамир. Это Тирах. Дым идет из вашей колонны. Прием.

– Тирах. Это Шамир. Проверяю. Отбой.

Комбриг повернулся. Действительно, метрах в двадцати сзади поднимался густой серый дым. К Шмуэлю бежали бойцы экипажа его «Центуриона». Огонь египтян усилился, снаряды стали падать ближе. Полковник не мог поверить, что врагу удалось подбить его собственный танк прямо на границе теперь, когда все еще только начиналось.

– Господин полковник, – доложил сержант, – мы хотели догнать вас и развернулись, чтобы выбраться из затора. «Центурион» наехал на джип, который был сзади. Джип загорелся…

– Что с танком? – холодно спросил полковник Шмуэль.

– Господин полковник, танк кормой наехал на джип, и двигатель заглох. Танк еще там, на джипе.

– Мигом обратно! Отгоните танк, пока он тоже не загорелся.

– Чей это джип? – озабоченно спросил Иосси Б.

– Не знаю. Иосси, беги и проследи, чтобы они погасили огонь и отогнали танк, – приказал полковник Шмуэль.

– Слушаюсь, господин полковник.

Иосси выпрыгнул из полугусеничной бронемашины и побежал назад. Обстрел усилился, и водители танков старались вывести машины из пробки, которая могла стать смертельной ловушкой, если огонь противника станет точнее. Танки батальона D-10 свернули с дороги «Паттонов» и пошли вперед южнее. Иосси пробежал между танками и оказался у горящего джипа. Танкисты из штаба бригады пытались погасить пламя огнетушителями.

– Раздавлен в лепешку, – сказал один из танкистов.

– Первая потеря, несчастный случай. Дурное предзнаменование, черт его побери, – пробурчал другой.

Водитель «Центуриона» сумел завести мотор и сдвинул танк с места. Передняя часть джипа выглядела так, как будто вышла из-под гидравлического пресса. От водителя осталось одно мокрое место. Пламя лизало заднее сиденье. Горящие покрышки распространяли резкий неприятный запах, от них поднимался едкий, перехватывавший дыхание черный дым. Брезент, покрывавший заднюю часть джипа, сгорел, и Иосси как зачарованный смотрел на разбитые бутылки и раздавленные пивные банки! Все его запасы, одежда и другие вещи погибали в огне. Лейтенант попытался подойти ближе к тому, что раньше было водительским сиденьем.

– Ему уже ничем не поможешь, друг, – сказал танкист, продолжая направлять огнетушитель на джип.

Когда Иосси вернулся к полугусеничной бронемашине, командир бригады «Центурионов» стоял рядом с ней. Обстрел усиливался, и решивший перебраться в танк полковник Шмуэль велел Иосси следовать за ним.

– Поезжай быстро, – приказал механику-водителю полковник и доложил по дивизионному радио: – Тирах. Это Шамир. Горит один джип, в результате несчастного случая.

Но связь не работала. Рация танка не функционировала, и следующие несколько часов полковнику пришлось общаться с комдивом с помощью начальника отдела связи бригады.

В группе управления воцарилось уныние. Первая жертва на войне – всегда потрясение, напоминающее о смерти, безжалостной и всемогущей, которая, как «жучок» на скачках, получает прибыль и с победившего, и с побежденного. Иосси выплюнул карамельку, которую немедленно покрыла пыль.

Но на войне первое впечатление быстро забывается. Оно всплывает в мозгу потом, когда война уже позади. Полковник Шмуэль начал торопить Эхуда. Время, отпущенное на прорыв, стремительно утекало.

ГЛАВА 17

От границы до Хан-Юниса шесть километров, а оттуда до Рафахского перекрестка – еще шестнадцать. Путь казался недолгим и легким, однако его преграждали крупные силы неприятеля. В Хан-Юнисе и вокруг него дислоцировалось несколько батальонов Палестинской национальной гвардии, один дивизион полевых 25-фунтовых [87,6-мм] пушек, недоукомплектованный танковый батальон и противотанковая артиллерия. В Рафахе и его окрестностях размещались на позициях пять пехотных батальонов Палестинской национальной гвардии и дивизион полевой артиллерии и противотанковых орудий. Все палестинские подразделения находились под египетским командованием. Эти силы обороняли единый укрепрайон. В районе Рафахский перекресток – Шейх-Зувейд находился штаб 7-й египетской дивизии и саперные части. Там были развернуты две бригады: одна – на укреплениях перекрестка, другая – южнее него.

На Рафахском направлении противник сосредоточил пять артиллерийских дивизионов, насчитывавших в общем и целом около девяноста стволов. На позициях от Хан-Юниса до эль-Ариша египтяне сконцентрировали от ста до полутора сотен танков, включая тридцать ИС-3[107]107
  Выпускавшийся с 1945 г. тяжелый танк ИС-3 (Иосиф Сталин). Боевая масса 45,8 т, экипаж – 4 чел. Броня: лоб корпуса – 120 мм, борт – 90 мм, корма – 60 мм, крыша, днище – 20, башня – 230 мм и 75 мм. Вооружение: 122-мм пушка обр. 1943 г.; один 12,7-мм и один 7,62-мм пулемет. Боекомплект: 28 арт. вые.; 945 12,7-мм патронов и 1000 – калибра 7,62 мм. Скорость по шоссе – 40 км/ч.


[Закрыть].

Для захвата Рафахского оборонительного комплекса бригада «D» совершила рывок к позициям Палестинской бригады в районе лагерей Рафаха, построенных еще британской армией во время Второй мировой войны. Рубежи обороны образовывали острый угол, вершиной которого служил перекресток Ум-эль-Кальб. Одна сторона угла протянулась на северо-запад к прибрежным пескам, другая – на запад к железнодорожной станции Рафах и к морю. Овладев Рафахским укрепрайоном, бригада «D» должна была войти в боевое соприкосновение с врагом в Шейх-Зувейде и, если понадобится, приготовиться к атаке на участке, отведенном бригаде «7» и находящемуся в ее подчинении батальону «Паттонов» Т-01.

Группа роты разведки бригады в голове батальона D-14 пересекла границу первой. Два танка «Паттон» следовали справа, слева – полугусеничные бронемашины с командиром группы лейтенантом Иосси Альгамисом. Эхуд хотел, чтобы рота танков майора Бен-Циона Кармели первой заняла позиции на высотах Бени-Сухила, городка к востоку от дороги Газа – Хан-Юнис (в действительности являвшегося восточным пригородом Хан-Юниса), чтобы оттуда прикрывать другие роты, наступающие на Хан-Юнис. В соответствии с планом предполагалось, что они выйдут к Хан-Юнису с северо-востока и таким образом обойдут минные поля. Прорыв на Хан-Юнис осуществлялся только с целью выполнения обходного маневра.

Когда батальон D-14 пересек границу, египетская артиллерия встретила его заградительным огнем, что не остановило «Паттоны». Подступы к неприятельским позициям надежно охраняли противотанковые пушки и пехота с противотанковым оружием. Там же, где их не было, прикрытием служили естественные и искусственные препятствия. Противотанковые рвы преграждали наступающим путь то справа, то слева, заставляя водителей сбавлять скорость и маневрировать зигзагами. Тяжелой технике, прежде всего танкам, приходилось двигаться то вперед, то назад, что превращало ее в легкую мишень. Повсюду встречались бетонные доты, ДОСы и дзоты, из амбразур которых в израильтян стреляли из пулеметов и базук. Эти оборонительные рубежи тянулись через поля и огороды городских предместий, через пустыри и не застроенные участки в населенных пунктах и вдоль железной дороги. Египетские танки укрывались за деревьями у дорог и в кактусовых зарослях. Упорно продвигавшиеся вперед «Паттоны», стараясь избегать сильно защищенных направлений, выискивали обходные пути, но там сталкивались с еще большими сложностями. Тропы заводили их в узкие улочки и переулки деревень и городов: Бени-Сухила, Хан-Юнис, а затем и Рафах. Когда проехать по улицам не удавалось, «Паттоны» шли по обработанным полям, но и здесь все оказывалось непросто из-за каменных оград и поросших кактусами крутых земляных валов, предохранявших почву от эрозии и пагубного действия ветра. Иногда эти препятствия создавали даже большие трудности, чем специально возведенные заграждения и противодействие египетской армии.

Прорыв бригады в Хан-Юнисе (10.00, 5 июня)

Экипажи головных машин замечали крестьян, еще работавших на полях и в садах; народ собирался на улицах и площадях. Но как только начинали рваться снаряды, строчить пулеметы на передовых укреплениях и появлялись толпы палестинских солдат, объятых ужасом при виде танков, поля и улицы пустели – все вдруг исчезали. Израильтяне получили строгий приказ не стрелять в мирных жителей, но крестьяне об этом не знали. Из века в век тут резались между собою местные племена, сходились в битвах чужеземные армии. Из поколения в поколение жители сектора Газа привыкали прятаться с приближением военной грозы: женщины, старики, мужчины и дети испарялись – словно сквозь землю проваливались.

Танки прогрохотали гусеницами по городу, превратившемуся вдруг в город призраков. Движение по густонаселенным и прежде шумным, а теперь тихим и пустынным районам походило на путешествие по джунглям, когда не видно ни одного зверя, но все отлично знают, что они внимательно следят за путешественниками, притаившись в зарослях или на верхушках деревьев. Тысячи пар испуганных глаз наблюдали из укрытий, как танки проносятся по их несчастным деревням. В одном миндальном саду старик с лицом, расчерченным глубокими морщинами, и с копной седых волос вдруг вырос словно из-под земли. На нем были черные штаны, схваченные пояском на талии, и рубаха в белую полоску без рукавов и воротника. Подняв и вытянув руки со скрюченными пальцами, он, отступая, жестами молил танкистов, чтобы они пощадили его миндальные деревья и избрали другую дорогу. Водители-танкисты, многие из которых выросли в сельскохозяйственных поселениях и кибуцах, были так потрясены видом уже раздавленных миндальных деревьев и горем старика, что сделали все, от них зависящее, чтобы, объехать уцелевшие.

Две колонны батальона должны были встретиться у железнодорожной станции Хан-Юниса, но чем ближе подходили они к Бени-Сухиле, тем более упорное сопротивление им оказывали египтяне и тем сложнее становилось продолжать наступление. Танки Иосси Альгамиса, входившие в разведгруппу бригады и все время находившиеся на правом фланге, потеряли своих в предместьях Бени-Сухилы, и лейтенанту пришлось продвигаться дальше без прикрытия. Найдя брешь в обороне, он ринулся в нее, но не с севера, согласно плану, а прямо по направлению восток– запад. При вступлении в Бени-Сухилу наступающие наткнулись на сильный ружейный и пулеметный огонь, сопровождавшийся поначалу огнем противотанковых орудий. Противник подбил полугусеничную бронемашину артиллерийского офицера связи, вспыхнувшую ярким пламенем. Лейтенант Иосси Альгамис немедленно определил позицию противотанкового орудия. Он поспешил туда, стоя в кузове своей бронемашины за 12,7-мм пулеметом браунинга. Слева от лейтенанта находился санитар, вооруженный 7,62-мм пулеметом браунинга, из которого он только что подавил огонь вражеской позиции в апельсиновой роще. Но путь Альгамису преградил противотанковый ров, вырытый поперек дороги. Иосси велел водителю объехать его, но левое колесо полугусеничной бронемашины угодило в ров и, бешено вращаясь, начало еще глубже увязать в грунте. Впереди, на вершине водонапорной башни размещалось пулеметное гнездо, откуда противник немедленно открыл по машине плотный огонь. Иосси дал ответную очередь, и тут слева от него возник палестинский солдат с базукой. Иосси просигналил санитару, чтобы тот занялся палестинцем, но очереди из вражеского пулемета с башни, повредившие обе антенны, перебили ленту 7,62-мм браунинга санитара. Иосси Альгамис развернул свой пулемет в направлении палестинца с базукой, но в этот момент в голову лейтенанту попала пуля, и он упал в кузов бронемашины. Санитар поспешил к нему на помощь. Тем временем Ицхак Козлов быстро привел в порядок пулемет и пристрелил палестинца. Сержант-связист Шмуэль Бейлис схватил 12,7-мм пулемет Иосси и, посылая очередь за очередью, уничтожил огневую точку на водонапорной башне. Затем он отдал приказ отходить. Сумев наконец вытащить левое колесо бронемашины, разведгруппа вернулась на тыловую позицию, чтобы дождаться прибытия заместителя Иосси Альгамиса, командовавшего взводом джипов, который двигался сзади. Лейтенанта срочно доставили на перевязочный пункт батальона, но Аль-гамис умер на руках врача.

Водители не знали, куда ехать дальше, – и танки из разных рот без толку грохотали по улицам и переулкам. Недалеко от места, где вражеский пулеметчик ранил Иосси Альгамиса, танковой колонне под командованием майора Бен-Циона Кармели пришлось приостановить продвижение. Путь им преграждали противотанковые рвы, где засели солдаты противника. При попытке обойти их с фланга две машины напоролись на мины. Вынужденные остановиться, «Паттоны» представляли собой прекрасные мишени для бивших из засады противотанковых орудий. Один танк уже подбили. Стремясь обойти минные поля и противотанковые орудия, они попадали в тупики или слишком узкие и извилистые для танков улицы. Связь между ротами и штабом бригады, а также между самими ротами прерывалась, поскольку здания экранировали радиоволны.

Из танка, где находился майор Кармели, радировали по роте, что он ранен. Ехавший в конце колонны заместитель комроты не получил сообщения, но его принял командир отделения, лейтенант Берко. Выбравшись из своего танка, он под огнем подбежал к танку майора, вскарабкался на башню и принялся перевязывать раненного в область глаза, заливавшегося кровью Кармели. Затем Берко вынес майора на руках к полугусеничной командирской бронемашине. Положив его на пол кузова, лейтенант приказал водителю доставить комроты на железнодорожную станцию в Хан-Юнисе, на место сбора батальона.

Бронемашина двинулась в путь. Она без помех вышла на шоссе и проехала какое-то расстояние, когда вдруг с замаскированной позиции справа от дороги по ним открыли пулеметный огонь. Полугусеничная бронемашина остановилась. Водитель собирался сдать назад, но получил пулю в шею. Двигатель заглох. Санитар и стрелок сняли мертвого водителя с сиденья и уложили на пол рядом с майором Кармели. Командир бронемашины вскочил на водительское сиденье и попытался завести мотор, но безуспешно. Командир приказал бросить дымовые шашки, и под прикрытием дыма четверо израильтян, перебежав через дорогу, залегли за земляной насыпью, готовые встретить противника из автоматов Узи, если тот попытается подойти к бронемашине. Они пролежали минут двадцать, пока не увидели приближавшиеся к ним три «Центуриона» и полугусеничную бронемашину. Заметив танки, неприятель в спешке бежал. В бронемашине ехал заместитель комбрига подполковник Пинко. Он подобрал всех четверых и поспешил дальше, будучи уверен, что в полугусеничной бронемашине никого нет. Майора Кармели оставили лежать без помощи, рядом с погибшим солдатом. Языки пламени лизали нос бронемашины. Экипажи танков, следовавших за бронемашиной заместителя комбрига, также решили, что горящая машина пуста.

Продвижение через Бени-Сухилу давалось нелегко. Еще больше мин, противотанковых рвов, противотанковых орудий; интенсивный артобстрел, непрекращающийся град пуль. Но труднее всего оказалось входить в Хан-Юнис через его узкие и извилистые улочки и переулки.

– Номер второй. Это Шамир. Чего вы дожидаетесь? – радировал полковник Шмуэль.

– Шамир. Это номер два. Негде повернуться, – отозвался Эхуд.

– Номер второй. Это Шамир. Я за вами. Вперед. Раздосадованный задержкой, полковник Шмуэль хотел следить

за развитием боя с близкого расстояния. Сам по себе Хан-Юнис не являлся целью атакующих, но он находился на пути к оборонительным укреплениям Рафахского перекрестка. Комбриг приказал водителю своего танка догнать D-14. «Центурионы» и полугусеничные бронемашины группы управления бригады устремились вперед настолько быстро, насколько позволяли условия трудной местности. Проделав на танке около трех километров и затратив на это целый час, полковник вернулся в бронемашину. Ему требовалась надежная связь.

– Номер второй. Это Шамир. Я рядом. Что вас задерживает?

– Шамир. Это номер второй. Враг оказывает жесткое противодействие. Я веду бой. Выхожу на передний край.

– Номер второй. Это Шамир. Добро. Отбой.

Полковник Шмуэль уже понял, что командование недооценило силы врага в Хан-Юнисе. Здесь дислоцировалась целая бригада, а не батальон, как считали в дивизии. Комбриг решил подкорректировать первоначальный план в ходе сражения. Вместо того, чтобы обходить Хан-Юнис с юга, с целью начать обстрел укреплений Рафаха с дальней дистанции, батальон «Центурионов» D-10 тоже ударит на Хан-Юнис. Полковник Шмуэль приказал готовиться к немедленной атаке.

– Номера первый и второй. Это Шамир. Смена задачи. Прием.

– Шамир. Это номер первый. Понял вас. Прием.

– Шамир. Это номер второй. Понял вас. Прием.

– Номера первый и второй. Это Шамир. Номер первый атакует слева вместе с номером вторым. Граница батальона – городская площадь. Подтвердите. Прием.

– Это номер первый. Понял вас. Прием.

– Это номер второй. Понял вас. Прием.

– Это Шамир. Удачи. Конец связи.

Несмотря на совет командующего Южным командованием задействовать бронетанковую бригаду «М» резерва дивизии в наступлении на Хан-Юнис, генерал Таль решил, что в этом нет необходимости, и совету не последовал.

– Шамир. Это Тирах. Как слышите? Прием.

– Тирах. Это Шамир. Слышу вас хорошо. Прием.

– Вы где?

– Уже в бронемашине.

– Очень важно сделать все быстрее. Надо сломить Хан-Юнис. Введите в бой в Хан-Юнисе ваш номер первый, – распорядился генерал Таль.

– Уже сделано. Номер первый уже действует. Меня обстреливает артиллерия с позиций за Рафахом.