Текст книги "Мы созданы из моментов (ЛП)"

Автор книги: Молли Маклейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Мое сердце болит от осознания того, что Джесси отказался от нас, но с моей стороны было глупо думать, что это не так. Это также было эгоистично, потому что у Джесси самое большое сердце, которое я знаю, и не поделиться им с кем-то особенным было бы преступлением.

Его семья явно сомневается в этой женщине, и для меня было бы легко наброситься на нее. Но я этого не сделаю. Вместо этого буду улыбаться, что бы он мне ни сказал, даже если это вырвет мое сердце из груди и пропустит его через мясорубку. Буду поддерживать его во всем, что он хочет, потому что это именно то, что он делал для меня последние четыре года.

– Видишь, мам? Я сделал это сам. – Джетт вбегает на кухню в пижаме и улыбается. По его словам, четыре года означают, что он уже слишком большой, чтобы я помогала ему одеваться, поэтому улыбаюсь ему в ответ, делая вид, что бирка у его ключицы там и должна быть.

– Посмотри на себя! – Я опускаюсь на корточки и притягиваю его к себе, чтобы обнять. – Хорошая работа, сладкий горошек.

– Можно еще посидеть немного? – спрашивает он, чертовски хорошо зная, что я уже сказала ему, что давно пора спать. На самом деле, он не спит только потому, что после ужина мы прогулялись к озеру и разговорились с соседями. Было приятно увидеть их снова, и я не хотела быть грубой.

– Еще пять минут, но в твоей кровати, хорошо? Мы почитаем книгу.

– Ура! – Он хватает меня за руку и тащит по коридору в мою старую комнату. Ложится на кровать… и я вспоминаю, что у нас здесь вообще нет книг.

– Ах. Я забыла захватить книги из дома.

Он откидывает одеяло, как будто в этом нет ничего страшного, и говорит:

– Расскажи мне сказку про принцессу.

– Сказку про принцессу? – Я тихонько смеюсь, натягивая одеяло до его подбородка, когда он прижимается ко мне. У нас дома в его комнате не меньше сотни книг, но я не могу вспомнить ни одной истории про принцессу.

– Ага, – кивает он. – Мама-принцесса.

Я все еще прижимаю руки к нему, мое любопытство берет верх.

– У меня есть идея. Почему бы тебе не рассказать мне историю про принцессу?

– Я покажу тебе. – Едва успокоившись, он откидывает одеяло, встает с кровати и идет через всю комнату к рюкзаку, который Джесси отправил с ним к бабушке, на прошлой неделе. Потом расстегивает молнию и достает горсть разноцветных бумажек. Искусство, быстро понимаю я, и то, что выглядит как линованная бумага, на которой он отрабатывал свои буквы.

– О, ничего себе, ты рисовал с бабушкой?

– Ага. – Он кладет стопку рисунков на кровать рядом со мной. – Смотри.

Джетт протягивает мне нарисованную мелком картинку, на которой изображена фигурка блондинки в длинном розовом платье. На ней корона, а в руках она держит что-то голубое.

– Вот ребенок, – говорит Джетт, тыча мизинцем в сверток.

– Боже мой, это ты нарисовал? – Он гордо кивает. – Ты проделал очень хорошую работу, Джетт Александр.

– Спасибо, – бормочет он и подползает ко мне. – У нее есть ребенок, потому что ей было одиноко.

Мое сердце сжимается в груди, а дыхание застревает в горле.

– У нее… у нее есть..? – хриплю я, когда внезапные эмоции захлестывают меня.

– Да. Ей было одиноко, и принцу тоже, поэтому они сделали ребенка, чтобы им больше не было одиноко. – Он указывает на другое изображение на странице, меньшую фигурку с короной, стоящую в стороне от принцессы.

Сглатываю от напряжения. Что-то подсказывает мне, что я уже знаю эту историю. Просто не слышала, чтобы ее рассказывали так.

– Почему принц находится там, далеко позади? – спрашиваю я, когда на глаза наворачиваются слезы.

– Он ждет своей очереди с ребенком.

– Своей очереди? – пищу я, едва способная дышать, не говоря уже о том, чтобы говорить.

– Ага. – Джетт прислоняется головой к моему плечу. – Когда принцессе одиноко, она может подержать ребенка, а когда принцу одиноко, он берет ребенка домой и там держит его на руках.

Сдавленный всхлип вырывается из моих легких, и я притягиваю Джетта к себе на колени, крепко сжимая его, пока слезы текут по моим щекам.

– Кто рассказал тебе эту историю? – спрашиваю я, хотя уже знаю ответ.

– Папа, – говорит Джетт, отталкиваясь от меня и моргая. – Почему ты плачешь?

– Потому что мне понравилась история. – И мне понравилось, что Джесси поделился ею с ним. – Твой папа очень любит тебя, правда?

Он кивает.

– Ага.

– Что ты думаешь о том, чтобы остаться здесь в хижине на некоторое время, только я и ты? Чтобы ты мог чаще видеть папу?

– Ура! – возбужденно говорит он, отскакивая назад к своей подушке. – Ему не будет так одиноко, как принцу!

И вот так мое сердце разбивается вдребезги.

К счастью, Джетт укладывается под одеяло и, подавив зевок, бормочет:

– Люблю тебя, мама.

Мне каким-то образом удается поцеловать его на ночь, сказать, что я тоже его люблю, и выскользнуть из комнаты, прежде чем прорвется плотина слез. Читать письмо Джесси и понимать, что он чувствовал, было трудно. Знать, что тот отбросил эти чувства, чтобы стать моим совместным родителем, тоже было тяжело.

Но размышлять о том, как тяжело ему было здесь, в Коул-Крике, пока Джетт был так далеко, а я была с кем-то другим, для меня слишком тяжело.

И все же Джесси появлялся для нашего малыша каждый раз, когда должен был, с улыбкой на лице. Все это, наверное, убивало его изнутри.

Может быть, я слишком много предполагаю. Может быть, мои собственные чувства в данный момент делают меня слишком драматичной.

Но не думаю, что я так уж далека от истины, потому что мужчина не назовет себя одиноким принцем, если в этом нет доли правды.

Мне нужно было рассказать ему, что я чувствовала тем летом.

Нужно было сказать ему, что он значит для меня больше, чтобы, даже если у нас ничего не получится, тот знал, что я забочусь о нем.

Но вместо этого я держала рот на замке. Позволила страху взять верх и спряталась от правды. И, в свою очередь, я причинила ему боль. Причинила ему боль, а он продолжал приходить ко мне и нашему сыну, как будто я этого не делала.

Я не могу сказать ему правду сейчас и рисковать снова причинить ему боль. Это было бы самым эгоистичным поступком, который я могла бы сделать по отношению к человеку, который был совсем не таким. Смахнув слезы, возвращаюсь на кухню и хватаю свой телефон. Джесси попросил меня сообщить ему, когда Джетт ляжет спать, но я не осмеливаюсь звонить ему в таком состоянии. Поэтому вместо этого я пишу Ханне.

Хейден: Он с кем-то встречается.

Она сразу же отвечает.

Ханна: О, милая, прости.

Хейден: Это что-то новое, но я могу сказать, что она ему нравится.

Я почти рассказываю ей об истории Джетта, но решаю не делать этого. Это слишком личное. Не хочу отнимать это у Джесси.

Хейден: Она великолепна. Местная. Остепеняющийся тип.

Ханна: Уф. Насколько новое – это новое?

Хейден: Не уверена. Джетт уже встречался с ней. Она ему нравится.

Ханна: А мне нет.

Я смеюсь сквозь слезы. Не хочу, чтобы она мне нравилась, но не могу радоваться за Джесси и одновременно ненавидеть ее. Так не получится.

Хейден: Я знала, что есть шанс, что он пошел дальше, – пишу я. И с моей стороны было эгоистично надеяться, что он этого не сделал.

Ханна: Ты все равно должна сказать ему о своих чувствах.

Хейден: Хан, я не могу. Не могу ворваться и снова испортить ему жизнь.

Ханна: Я повторю еще раз – не сказав ему, ты попала в эту ситуацию. В какой-то момент ты должна попробовать другой подход.

Хейден: Вот почему я собираюсь быть его другом.

Ханна: Ты была его другом.

Хейден: Не таким, каким я хотела быть.

Это не только причинило бы боль Лейну, но и позволило бы мне заботиться о Джесси больше, чем я уже заботилась, это было бы пыткой. Это и сейчас будет пыткой, но это то, на что он готов ради меня. Это то, что он уже сделал.

Ханна сказала, что я сумасшедшая, я сказала ей, что все равно люблю ее, и мы пожелали друг другу спокойной ночи.

Поскольку слезы уже почти закончились, я иду в ванную, чтобы умыться и переодеться. Может быть, к тому времени, когда закончу, я буду в лучшей форме, чтобы позвонить Джесси. Конечно, после того, как выпью бокал вина.

Через десять минут, когда я закручиваю волосы в свежий узел, раздается стук в дверь, и каждый мускул в моем теле замирает.

Пытка? Она только что появилась у моей двери.

Глава 19

ХЕЙДЕН

Фокусирую мои опухшие глаза на зеркале в ванной и стону. Конечно, он зашел именно в тот момент, когда я снова похожа на розовую зефирку. У Джесси должен быть самый проницательный радар из всех парней, что когда-либо были у меня.

Когда настойчивый стук костяшек снова становится достаточно громким, чтобы разбудить Джетта, я спешу на кухню и открываю дверь со своей лучшей улыбкой «я-чувствую-так-много-но-не-могу-сказать-тебе».

– Привет, – говорю я, задыхаясь. – Я как раз собиралась тебе позвонить.

Джесси прислоняется к дверному косяку, секунду возится со своим телефоном, прежде чем убрать его.

– А я как раз собирался позвонить в 911, раз уж ты так долго не подходишь к двери.

Я закатываю глаза.

– Я переодевалась. И давай начистоту, если бы ты так волновался, ты бы выломал дверь.

Он ухмыляется и покачивается на каблуках своих рабочих ботинок.

– Чертовски верно, я бы так и сделал.

– Мужчины… – Я отхожу в сторону и машу ему рукой. Он смеется, проходя мимо, и в мой нос ударяет восхитительный запах, который можно описать только как Джесси. Свежий дезодорант и стиральный порошок, смешанные с тем, что он делал сегодня на работе.

Вид тоже неплохой. Испачканные грязью джинсы, черная футболка, его любимая шапочка и, конечно же, ботинки. То, что он также выглядит комфортно в моем личном пространстве, тоже приятно. Опять же, он провел здесь столько же времени, сколько и я пять лет назад.

– Ух ты, это место ничуть не изменилось, – говорит он, небрежно проходя на кухню с руками в карманах.

– Нет, совсем нет. – Я следую за ним и иду к холодильнику. – Что-нибудь выпьешь?

– Конечно. Что у тебя есть?

Я наклоняюсь, чтобы посмотреть варианты, и вздыхаю.

– Черт, я не взяла пиво, когда была в магазине. У меня есть только вино и вода. Или я могу сварить кофе.

– Вода – это идеально. Я все равно еще не ел.

– Что? – Я снова выпрямляюсь. – Джесси, уже почти девять часов. Почему ты не ел?

– Я еще не был дома. – Он небрежно пожимает одним плечом, натягивая футболку. – Я перекушу, когда доберусь туда.

– Через сколько, через час? Садись. – Я указываю на один из табуретов у островка, и он качает головой в сторону, его глаза сверкают.

– Ты ругаешь меня, городская девчонка?

– Да. Теперь садись. – Я достаю из холодильника сковороду с лазаньей, которую мы с Джеттом готовили на ужин, и беру тарелку из шкафа, чувствуя на себе пристальный взгляд Джесси.

– Тебе необязательно кормить меня, Хейден.

– Может и нет, но я буду. – Так поступил бы любой друг.

Из его груди вырывается еще один низкий смешок, за которым следует скрип табурета, скользящего по кафельному полу. Я оглядываюсь и вижу, как он ухмыляется и качает головой. Сидит, как я ему и велела.

– Умный человек.

Он поднимает руки.

– Эй, я слышал, какой злой ты бываешь, когда Джетт не ужинает.

Я наклоняю голову.

– Нет, не слышал.

Он только ухмыляется, снимая свою шапочку, кладет ее на колени и проводит рукой по волосам. Они короткие по бокам и длинные сверху, так что торчат во все стороны.

Этот беспорядок чертовски сексуален, и мой желудок поднимается при одной мысли о том, какими мягкими они были раньше, когда я чувствовала их между пальцев. Какими они могут быть сейчас…

Сглотнув, я возвращаюсь к лазанье и прикусываю губу. Если я собираюсь провернуть всю эту историю с друзьями, я не могу пойти на это. По крайней мере, не с ним, сидящим всего в нескольких футах от меня.

– Итак, сегодня долгий день? – Я прочищаю горло и ставлю тарелку с щедрой порцией в микроволновку.

– Вообще-то еще рано.

– Рано? Ты шутишь. – Он со вздохом опирается локтями на островок.

– Нет.

– Джесси… – Он сказал, что работает в дополнительное время, но я не знала, что все настолько плохо. – Почему?

– Почему, что? – Джесси подавляет зевок, и у меня болит сердце, когда я вижу, как усталость ложится на его плечи.

– Почему ты работаешь на износ?

Он издает грубый смешок.

– У меня вроде как нет выбора. Это то, на что я подписался.

Боль в моей груди сжимается немного сильнее.

– Твой дедушка не хотел бы, чтобы ты так изводил себя, Джесси, ты же это знаешь.

Он снова смеется, пытаясь отнестись к этому легкомысленно, но я знаю лучше.

– Ты хочешь сказать, что я выгляжу дерьмово? Ну и дела, спасибо, городская девушка.

– Я серьезно.

Наши глаза снова встречаются, и он сглатывает. За время нашего совместного пребывания мы столько раз говорили о его мечте продолжить семейное наследие, что я знаю его видение, как свое собственное. Вот почему знаю, что он делает… и цену, которую тот за это платит, хотя он и не собирается жаловаться на это.

Микроволновка подает звуковой сигнал, и, хотя мы еще не закончили говорить об этом, я пока оставлю его в покое. По крайней мере, он позволяет мне кормить его.

– Дай мне знать, если оно недостаточно теплое. – Я ставлю перед ним тарелку, прежде чем взять вилку и бутылку воды.

– Спасибо, – смиренно говорит он, прежде чем приступить к еде. Есть что-то милое и в то же время приятное в том, чтобы наблюдать, как он поглощает мою еду. Особенно, когда я знаю, что в Коул-Крике есть другая женщина, с которой он мог бы быть вместо меня.

– У меня есть кое-что и для салата, – предлагаю я, но он качает головой и проглатывает большой кусок.

– Нет, это идеально. – Он бросает благодарный взгляд в мою сторону, и боль в моей груди ослабевает. Даже согревает. Потому что я скучала по этому. Просто находиться с ним в одном пространстве.

Несколько минут спустя, когда его лазанья почти закончилась, я нарезала пирог, который обещала ему, но официально не отдала, так как Джетт пришел со мной домой прямо с вечеринки по случаю дня рождения.

– О, Боже, – стонет он, когда я меняю пустую тарелку на десерт. – Ты беспокоилась о том, что работа убьет меня, но ты и без нее прекрасно справляешься.

Я смеюсь, заворачиваю пирог и кладу его на угол острова.

– Возьми это с собой домой. Если на этой неделе ты больше ничего не съешь, я хотя бы буду знать, что ты ел пирог.

Кривая ухмылка подтягивает один уголок его рта.

– Детка, это не продержится до завтрашнего вечера, не говоря уже о неделе.

Детка? Я затаила дыхание, ожидая, что он заберет свои слова обратно, как он сделал это со своими руками в субботу вечером, но тот этого не делает. На самом деле, Джесси возвращается к еде так быстро, что я не уверена, что он вообще осознает, что сказал это.

Я улыбаюсь про себя… пока не вспоминаю, зачем он вообще постучал в мою дверь. И тогда я иду к холодильнику за вином, которое, как я знаю, мне понадобится.

– Итак, о чем ты хотел поговорить?

– Ах, да. – Он фыркает и откупоривает свою воду. – Я надеялся, что ты не будешь против…

– Тебе не нужно мое разрешение. – Я поджимаю губы в надежде, что улыбка будет искренней, потому что так оно и есть… В основном. – Кроме того, Джетту она, кажется, нравится. Это все, что имеет значение.

На полсекунды Джесси нахмуривает брови, прежде чем откинуться назад с ухмылкой.

– Я надеялся, что ты не будешь возражать против того, что мы расскажем Джетту о тебе, Лейне и, по совместительству, о нас.

Он засовывает язык за щеку, и мне хочется свернуться в клубок и укатиться прочь, как одно из тех существ из глупого мультфильма, который так нравится Джетту.

– О… – Это все, что я могу сказать, красноречиво, не так ли?

Он тихонько смеется.

– Посмотри, как ты покраснела.

Когда я наполняю свой бокал до самого верха и делаю большой глоток, он снова смеется.

– Черт, городская девчонка, это неожиданно.

Забудьте о том, чтобы укатиться. Я хочу умереть прямо здесь, прямо сейчас.

– Мы можем просто, ну, знаешь, отмотать немного назад?

– Ни за что.

Боже.

– Но я предложу тебе сделку. – Джесси снова наклоняется вперед. – Тебе явно интересно узнать о Микайле, а у меня есть несколько вопросов о Лейне. Как насчет того, чтобы обсудить их?

– Это ужасная идея.

– Почему это?

– Я не буду говорить с тобой о гибели моих отношений, пока ты рассказываешь мне о своих цветущих. – Ух ты, мне совсем не нравится звучать одиноко и горько.

– Мои цветущие, да? – Уголок его рта немного приподнимается с одной стороны.

– Это то, что я слышала, и, честно говоря, не хочу знать больше. – Мое бедное сердце сейчас не выдержит.

– Я думаю, что хочешь. – Джесси прищуривает глаза, и жар снова приливает к моим щекам, потому что то, как он смотрит на меня… Ну, скажем так, мое лицо – не единственная часть моего тела, которая нагревается.

– Я еще не решила, что скажу Джетту о Лейне, но дам тебе знать, когда решу.

Я отворачиваюсь, потому что не знаю, что, черт возьми, здесь происходит, но это выбивает меня из колеи, и мне это не нравится. Или, может быть, мне это нравится, но я не должна, черт возьми. У него есть девушка, а я снова едва свободна.

– Я с ней не встречаюсь, – говорит он низким голосом, и я возвращаю глаза к его глазам.

– Что?

– Я не встречаюсь с ней, – повторяет он, пожимая плечами.

– Но я видела… Я имею в виду, это точно выглядело как… – Каждый человек на вечеринке видел то же, что и я, а я знаю, что видела. – У тебя была помада на лице, когда ты вернулся в дом.

– Она поцеловала меня на прощание, когда я сказал ей, что меня это больше не интересует.

– Значит, вы с ней встречались.

Он удерживает мой взгляд несколько секунд, как будто пытается сказать мне что-то, не говоря об этом. И тут меня осеняет.

– Ох. – Я неловко смеюсь, поправляю свою совершенно нетронутую булочку и снова наполняю свой бокал. – В таком случае, мне точно не нужно знать.

– Один раз, – хрипит он, и по моей голой коже пробегают мурашки. – Несколько месяцев назад.

Один раз. У меня нет абсолютно никакого права чувствовать облегчение, но я чувствую. Такое чертово облегчение.

– Это не мое дело.

– Я знаю, что это так, но это явно было у тебя на уме. – Джесси снова прищуривает глаза. – Теперь у меня вопрос, почему мысль о том, что я могу быть с кем-то другим, так сильно тебя беспокоит.

О боже. Прощай облегчение и здравствуй унижение.

ДЖЕССИ

Я не планировал заводить с ней этот разговор, сегодня вечером или вообще когда-либо. Но она смотрит на меня так, что я чувствую себя самым большим засранцем на планете, и не потому, что она выглядит разочарованной… Потому что Хейден выглядит ревнивой.

– Меня это не беспокоит, – лжет она, ее ресницы хлопают по этим красивым глазам. Глазам, которые снова налились кровью, но все еще такие чертовски красивые. – И тебе не нужно объясняться. Правда.

– Но я хочу. – Не должен, но хочу, потому что по какой-то причине знание Хейден о том, что я не трахал всех подряд на двух ногах, кажется важным. Для моего душевного спокойствия и, если судить по тому, как она потягивает вино, для нее тоже.

Она колеблется, ее взгляд устремлен на бокал в ее руке.

– Я просто… Я никогда не видела тебя с кем-то раньше. Это застало меня врасплох, а не должно было. – Да, но мне нравится, что это так. Как бы она ни пыталась преуменьшить это, она бы не беспокоилась о Микайле… Если бы ей было все равно. – Я знаю, что ты встречался. Или предполагала, во всяком случае. Но это не было чем-то, за чем я следила или даже думала об этом. Много.

– Много?

Ее щеки раскраснелись, и она заправляет невидимую прядь волос за ухо.

– У нас общий ребенок. Конечно, мне было любопытно, что ты нашел кого-то, кого Джетт однажды тоже захочет назвать мамой.

– Он называл Лейна папой?

– Нет.

Чертовски верно, не называл.

– Я бы никогда не позволил Джетту называть мамой другую женщину, Хейден. Это твое право. Твоя привилегия. И ничья больше. – Ее ресницы трепещут, и она закрывает глаза, кусая губы, словно пытаясь не заплакать. – Единственная девушка, с которой он когда-либо встречался, была Микайла, и то, потому что она случайно оказалась в пабе, когда мы были там тем вечером.

– Он сказал мне, – тихо говорит она, а потом ее глаза снова встречаются с моими. В них есть мягкость. Блестящие эмоции, подкрепленные искренним стремлением понять. – И, честно говоря, хотя это застало меня врасплох, ни секунду не подумай, что у меня с этим проблемы. Джесси, ты слишком хороший парень, чтобы не поделиться собой с кем-то особенным.

Единственный особенный человек, который мне нужен – это она, но как бы сильно мне не хотелось сказать ей об этом, я не буду этим парнем. Не сейчас. Не сейчас, когда ей все еще больно.

– У меня сейчас нет времени, которого заслуживает женщина. – Это признание, конечно, не убедит ее в том, что четыре года назад, или даже сейчас, ей следовало выбрать другого, но это правда. Правда, которую я буду стараться исправить еще больше… Для нее.

– О, потому что ты слишком много работаешь? – спрашивает она, приподнимая одну идеальную бровь над маленькой понимающей улыбкой.

– Не смей рассказывать, что я тебе это говорил. – Я смеюсь, а она морщит нос.

– О, я бы никогда.

– Мммм… – Я допиваю последний глоток воды и возвращаю пустую бутылку. – Что-нибудь еще хочешь узнать о моей личной жизни, городская девчонка?

– Нет. – Она качает головой, несмотря на спрятанное любопытство в ее глазах. – Просто, если бы ты хотел большего, чем ты думаешь, она, похоже, стоила бы всех усилий. Боже, она такая милая.

– Это не то, о чем я сейчас думаю.

– Потому что ты слишком занят.

Я сглатываю и киваю.

– Чем я могу тебе помочь?

– Помочь мне?

– Я здесь как минимум на пару недель, и у меня есть свободное время. Так что, чем я могу помочь?

– Хейден, у тебя есть своя работа, и я бы никогда не попросил тебя…

– Ты не просишь меня, я сама предлагаю. – Она подходит к островку, ставит бокал и смотрит своими темными глазами в мои, так, как я представляю, она, наверное, смотрит на Джетта, когда пытается быть твердой. – Моя работа оставляет мне много свободного времени в течение дня, так что не спорь со мной об этом.

Черт возьми, я хочу расцеловать эту дерзость на ее губах.

– Как бы щедро это ни было, мне бы хотелось, чтобы ты, как никто другой, продолжала думать, что я держу себя в руках.

Она отстраняется с искаженным лицом.

– Что, черт возьми, это значит?

– Это значит, что мне не нужно, чтобы ты видела меня таким, какой я есть на самом деле. – Я смеюсь, но в этом нет ничего смешного. Мне не хочется ее подводить.

– Джесси… – шепотом произносит она мое имя, возвращая мой усталый взгляд обратно к себе. – Ты боишься, что я могу подумать о тебе плохо? Потому что ты не успеваешь с бумажной работой?

Я поднимаю плечо.

– Может быть, дело не только в этом.

– Скажи мне.

Черт. Она даже не представляет, как сильно я этого хочу. Как сильно хочу сказать ей, что все, что я делаю, я делаю для нее и для Джетта. Но последние несколько месяцев были тяжелыми. Не так тяжело, как в первые дни, когда я только принял компанию, но они были таким же испытанием для меня. Каким-то образом мне удавалось держать голову над водой, но в некоторые дни я откровенно барахтался, показывая Хейден свои недостатки, в то время как все, чего я когда-либо хотел, это чтобы она гордилась мной…

Такое ощущение, что я прыгаю в темную воду без спасательного жилета, зная, что она может сделать одно из двух: либо осудить мою неспособность плавать, либо стать тем спасательным кругом, в котором я так отчаянно нуждаюсь.

– Ты боишься, что я могу понять, что ты не идеален? – говорит она, скользнув рукой по столешнице, чтобы накрыть мою. – Потому что не хочется тебя расстраивать, парень из братства, но никто из нас не идеален.

Ее слова ударяют меня прямо в грудь, но именно нежность ее прикосновения заставляет мое сердце бешено колотиться.

– Ты идеальная мама, Хэй.

– Даже близко нет. – Хейден обвивает пальцы вокруг моих, нежно сжимая их. – Одна из вещей, которая мне так нравится в нашей дружбе, это то, что мы не осуждаем друг друга, и я не планирую менять это в любое время…

– Я тону. – Я отдергиваю свою руку от ее руки и вытираю ею лицо. Черт, я слаб для этой девушки. – У меня мало сотрудников, и я не могу впустить людей в работу достаточно быстро. Работа наваливается на меня со всех сторон, а я не могу перевести дыхание. Я должен быть сейчас в офисе, приводить все в порядок, но я просто… Я чертовски устал.

– Джесси… – Через секунду она уже рядом со мной, теплые пальцы обхватывают мою руку и тянут ее вниз, чтобы она могла придвинуться ближе. – Позволь мне помочь тебе, – снова говорит она, ее обеспокоенные глаза смотрят на меня.

Так близко, что я могу видеть веснушки на переносице и чувствовать запах ее кокосового шампуня. А также чувствую каждый ее вздох, когда ее живот прижимается к внешней стороне моего бедра.

Она близко, но, черт возьми, недостаточно близко.

Я поворачиваюсь на табурете, и она, без колебания встает между моих ног, обвивает руки вокруг моих плеч, а ее грудь поднимается к моей. Обхватываю руками ее талию, поддаюсь вперед и зарываюсь лицом в ее шею, вдыхая как можно больше ее аромата.

Я помню, как однажды сказал ей, что хотел бы жить между ее ног, но, если быть честным, так оно и есть. Просто держать ее рядом, вдыхать ее аромат и, черт возьми, быть с ней.

Когда ее пальцы касаются кожи на моей шее, а затем забираются в волосы, я дрожу, и моя хватка на ней усиливается.

– Позволь мне помочь тебе, – умоляет она. – Я знаю, что ты сделаешь это для меня.

– Я не хочу пользоваться преимуществами… – В некотором смысле.

– Не будь смешным. – Она отстраняется настолько, чтобы видеть мое лицо, и желание поцеловать ее становится сильным.

– Я заплачу тебе, – говорю я вместо этого.

– Нет. Я буду пользоваться твоим Wi-Fi, и мы будем считать, что все в порядке.

– Хейден…

– Джесси, – отвечает она, подняв брови. – Мы договорились или нет?

Я должен отказать ей и провести твердую линию на песке, но что-то подсказывает мне, что она все равно появится в моем офисе.

– Я узнаю, сможет ли моя мама присмотреть за Джеттом, – вздыхаю я, и Хейден поджимает губы в довольной улыбке.

– Лучшее решение, которое ты когда-либо принимал, парень из братства.

Нет, детка, моим лучшим решением была ты.