Текст книги "О мифологии и философии Библии"

Автор книги: Моисей Беленький

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Борьба за культ единого бога

Итак, Яхве становится общеплеменным богом в Иудейском рабовладельческом государстве так называемого периода царств XI–VI вв. до н. э. С уничтожением родовой организации неизбежно исчезают племенные божества. На Яхве переносят атрибуты прочих богов. Он становится подателем урожая, наставником в ремесле, защитником на войне. Прочие же боги занимают подчиненное положение, превращаются в его служителей. В условиях деспотического рабовладельческого государства религиозные представления древних евреев подвергаются медленному процессу преобразования из политеизма в генотеизм [24]24
  Генотеизм – от греч. hen – один и theos – бог.


[Закрыть]. В библейской литературе этот процесс нашел свое первоначальное отражение во Второзаконии и в некоторых речах, приписываемых традицией пророку Иеремии.

Битва вокруг единого бога Яхве была тесно связана с борьбой за монолатрию, т. е. за утверждение единого централизованного культа. Возглавляли эту борьбу господствующие классы, так как они были заинтересованы в ликвидации первобытно-общинных и родовых порядков и в прикрытии своего господства авторитетом «общенародного» бога.

В VII–VI вв. до н. э. классовая борьба в Иудее обострилась. «В народе, – жалуется автор кн. Иезекииль, – угнетают друг друга, грабят и притесняют бедного и нищего» (XXII, 29). Кто же эти грабители и угнетатели? Иезекииль отмечает четыре группы эксплуататоров: это «судорешители», которые «отбирают сокровища и драгоценности»; священники (жрецы), искажающие законы и оскверняющие святыню; вельможи (князья), которые, как волки, терзают добычу, «проливают кровь, губят души, чтобы приобретать корысть», и пророки, которые «видят пустое и предсказывают ложное» (XXII, 25–28). Эти господствующие группы добивались упразднения местных святилищ и насаждали культ Яхве в Иерусалимском храме, впервые воздвигнутом при Соломоне. Религиозно-правовым актом, закрепившим интересы господствующих классов, стала обнародованная в 621 г. до н. э. кн. Закона – основная часть библейского Второзакония, в соответствии с которой царь Иосия провел религиозную реформу.

Ветхозаветная легенда повествует, будто кн. Закона была найдена в Иерусалимском храме первосвященником Хелкией. Познакомившись с ее содержанием, царь был встревожен предписаниями и проклятиями кн. Закона и впал в отчаяние, вследствие чего он отправил к пророчице Хулде за советом особое посольство из доверенных ему лиц. А там им заявили: царь избегнет великих бедствий, предначертанных в найденном свитке, если он уничтожит идолопоклонство, пороки и беззаконие, царящие в стране. Далее авторы Библии пишут о том, как «смиренный» Иосия, вдохновленный возвещением прорицательницы, собрал в храме жрецов, пророков и «весь народ», ознакомил их с заповедями кн. Закона и повелел немедленно очистить храм от всех богов, кроме Яхве. Искореняя «языческие» культы и символику, царь заодно изгнал из Иудеи чревовещателей, колдунов и оракулов. Он учредил Верховный суд в Иерусалиме и обновил судейские и жреческие корпорации на местах, возложив на них функции надзора за проведением религиозной реформы.

Одним из активных сторонников Иосии, воспевавшим его реформаторские начинания, был Иеремия. Защита генотеизма Иеремией сохранилась в библейской книге его имени. Отметим, однако, что в ней множество другого материала более позднего времени. Еще Спиноза верно указал: «…излагаемые исторически пророчества Иеремии извлечены и собраны из разных летописцев. Ибо, помимо того что они нагромождены беспорядочно, без всякой последовательности, в них одна и та же история повторяется различным образом» ¹².

В речах, приписываемых Иеремии, высмеивается ничтожество Ваалов и подобных им богов. Они – истуканы, созданные человеческой рукой. Они бессильны и беспомощны. Единственное всесильное божество – это Яхве. Уничтожьте Ваалов, обратите свое сердце к Яхве, и вы будете во век спасены, призывает Иеремия.

Иеремия резко ополчился против многобожия и от имени Яхве вещает: «…слушайтесь гласа моего, и я буду вашим богом, а вы будете моим народом, и ходите по всякому пути, который я заповедую вам, чтобы вам было хорошо» (Иеремия, VII, 23). И все же Иеремия вынужден был признать, что «на всяком высоком холме и под всяким ветвистым деревом» (II, 20) народ служил «чужим» богам.

Будучи свидетелем разгрома Иудеи и Иерусалима войсками вавилонского царя Навуходоносора, Иеремия в злорадстве вопрошал народ: «Где же боги твои, которых ты сделал себе? – пусть они встанут, если могут спасти тебя во время бедствия твоего; ибо сколько у тебя городов, столько и богов у тебя, Иуда» (II, 28).

Ни царь Иосия, ни пророк Иеремия, ни жрецы Иерусалимского храма не способны были привить народным массам Иудеи мысль о верности только одному богу Яхве. Монолатрия и генотеизм преодолели иудейское многобожие не тогда, когда все евреи жили в Иудее и главным святилищем был Иерусалимский храм. Это было вызвано новыми историческими обстоятельствами.

В 586 г. до н. э. Иудейское царство попало под владычество Вавилонии. Армии Навуходоносора под водительством Навузарадана разрушили Иерусалимский храм, воздвигнутый еще в X в. до н. э. Духовная и светская знать, а также часть народа были вывезены в Вавилонию.

Можно было предположить, что с уничтожением Иерусалимского храма будет разрушен миф о всесильном Яхве. Какой же он всемогущий бог, если «свой дом» и то не смог защитить. Однако лишь в годы вавилонского пленения Яхве стал объектом поклонения. В общей беде люди объединились вокруг Яхве и поверили, будто он вернет их в родные края.

В этой ситуации ученые-богословы, книжники, как их называли, пытались систематизировать с позиции генотеизма вывезенный ими из Иудеи разнообразный по жанру и содержанию литературно-религиозный материал. Свод этих материалов они уложили в пяти книгах Моисеевых под общим названием Торы.

Тора – теодицея [25]25
  Теодицея – религиозно-философские построения, ставившие целью оправдать бога.


[Закрыть]Яхве

Тора открывается книгой Бытия. Изложив богословскую теорию о происхождении Вселенной, книжники второпях рассказывают миф о сотворении человека, а затем широко повествуют о жизни и делах патриархов Авраама, Исаака, Иакова и его потомков.

От картин сотворения мира Бытие переходит к главной своей теологической задаче: к оформлению учения о «живом» и только своем боге Яхве. И хотя в Бытии часто упоминаются и другие боги, все же можно уловить определенную тенденцию в стремлении идеологов иудаизма, оформивших текст Бытия, превратить Яхве в личного бога патриархов. Так, не Элоах или другой какой-нибудь бог, а именно Яхве общается с Авраамом и говорит ему: иди «в землю, которую я укажу тебе. И я произведу от тебя великий народ, и благославлю тебя, и возвеличу имя твое» (Бытие, XII, 1–3). И Иаков, по воле автора Бытия, видит в Лузе во сне опять-таки Яхве, который говорит: «Я, Яхве, бог Авраама, отца твоего, бог Исаака; [не бойся]. Землю, на которой ты лежишь, я дам тебе и потомству твоему. И будет потомство твое, как песок земной…» (XXVIII, 13–14). Именно здесь, в этом рассказе, Бытие подчеркивает, что только Яхве является богом Иакова, его попечителем и защитником. «И вот я с тобою; и сохраню тебя везде…» (15). Иаков, очнувшись ото сна, по рассказу Бытия, взял камень, вылил елей на верх его, нарек имя месту тому Вефиль (буквально Бетэль, т. е. дом божий) и наложил обет: если бог, который ему явился, сохранит его в пути, даст ему хлеб и одежду, тогда «будет Яхве» его «богом» (21).

Примечательна и другая картина теофании (богоявления), связанная с рассказом о Иакове. Иаков, который обманным путем получил благословение отца своего Исаака, принадлежащее старшему брату Исаву, страшился гнева брата. Возвращаясь «в землю отцов» от Лавана с женами и сыновьями, рабами и стадами, Иаков молил Яхве: «Избавь меня от руки брата моего, от руки Исава; ибо я боюсь его, чтобы он пришедши, не убил меня» (XXXII, 11). Отправив дары Исаву, Иаков остался один. «И боролся некто с ним до появления зари. И, увидев, что не одолевает его, коснулся бедра его и повредил состав бедра у Иакова, когда он боролся с ним. И сказал: отпусти меня, ибо взошла заря. Иаков сказал: не отпущу тебя, пока не благословишь меня. И сказал: как имя твое? Он сказал: Иаков. И сказал: отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль; ибо ты боролся с богом (Элохим) и человеков одолевать будешь… И нарек Иаков имя месту тому: Пенуэл; ибо, говорил он, я видел бога лицем к лицу…» (24–30).

В этой библейской зарисовке фигурирует Элохим, а не Яхве. Редактор Бытия, вероятно, позаимствовал ее из элохистского источника. Но возможно, что и здесь он неуклонно проводит тенденцию: свой бог, Яхве, – защитная, а не противоборствующая сила.

Характерна и третья картина теофании, описанная в Бытии: Исав простил Иакова. В добром расположении духа Иаков возвращается в Бетэль. По дороге он отобрал у людей стана своего «всех чужих богов» и закопал их под дубом близ Сихема. И «явился бог Иакову» и сказал ему: «Я бог всемогущий (в оригинале: Эль Шаддай. – М. Б.); плодись и умножайся; народ и множество народов будут от тебя, и цари произойдут из чресл твоих» (XXXV, 11).

В более поздних легендах, связанных с именем пророка Моисея, авторы Пятикнижия сошлются на эту цитату, чтобы подчеркнуть, будто только Моисею бог открылся как Яхве, патриархам же лишь как Эль Шаддай. Однако вышеприведенные рассказы о встречах бога Яхве с патриархами показывают, что авторы и редакторы Пятикнижия, несмотря на противоречия и повторы, все же пытались обосновать генотеистическую теологию, т. е. миф о божестве Яхве, деяния и промысел которого исключительно связаны с сынами израилевыми.

Притязания авторов первой книги Ветхого завета на роль апологетов Яхве находят свое выражение и в нарисованной ими картине благословения Иакова. Собрав всех сыновей вокруг своего смертного одра, патриарх стал предсказывать будущее, что станет с его потомками «в грядущие дни» (XLIX, 1). Благословение заканчивается восклицанием: «На помощь твою надеюсь, Яхве» (18). Авторы Бытия формулу об уповании на бога Яхве вложили в уста Иакова перед его смертью. Расчет здесь очень точный. Произнесенная перед самой кончиной, она звучит как важнейшая заповедь одного из освященных религией ветхозаветных патриархов.

Приведенные мифы из книги Бытия о жизни патриархов и их потомков показывают, что ее авторы и редакторы и не думали утверждать, будто Яхве является общечеловеческим божеством. Наоборот, в их задачу входило обосновать концепцию о Яхве как боге древних евреев.

Составители Библии усилили эту тенденцию Бытия во второй книге Ветхого завета, в Исходе.

Исход открывается перечислениями имен сынов Иакова, или Израиля, «с их домами», которые вошли в Египет. Исход сообщает, что они размножились «и усилились чрезвычайно» (Исход, I, 7), чем и вызвали тревогу фараона. Потому он распорядился жестоко изнурять их тяжелыми работами, чтобы уменьшить их число. Однако мера эта оказалась малоэффективной, и фараон обнародовал эдикт об умерщвлении всех новорожденных еврейских детей мужского пола.

Авторы Исхода, как и их единомышленники по первой книге Ветхого завета, ставят себе ту же идеологическую цель: связать судьбу евреев с богом Яхве, проявляющим заботу только об одном народе. Изложив историю о требовании фараона всеми средствами сократить рождаемость сынов израилевых, Исход переходит к мифу о деяниях Моисея, которому Яхве приказал: «Выведи из Египта народ мой» (Исход, III, 10). На вопрос Моисея и что ответить, если спросят, как зовут божество, бог сказал Моисею: «Я есмь сущий (Иегова [26]26
  Иегова – неточная транскрипция четырехбуквенного изображения (Yhwh) бога Яхве.


[Закрыть]). И сказал: так скажи сынам израилевым: сущий послал меня к вам. И сказал еще бог Моисею: так скажи сынам израилевым: Яхве, бог отцов ваших, бог Авраама, бог Исаака и бог Иакова, послал меня к вам. Вот имя мое навеки и памятование о мне из рода в род» (Исход, III, 13–15).

Центральная идея генотеистического иудаизма получила здесь свое яркое выражение: Яхве, по мысли составителей Исхода, в египетском плену обрел, наконец, народ, который без него не может жить, как и он, Яхве, без этого народа не в состоянии проявить себя как бог. Исход, развивая мифологическую концепцию Бытия о единстве Яхве с избранным им народом, завершает персоналистскую теорию Яхве. Так, когда бог является Моисею после первого посещения им фараона, он вторично и более ясно говорит: «Я – Яхве. Являлся я Аврааму, Исааку и Иакову с именем „бог всемогущий“ [Эль Шаддай], а с именем моим „Яхве“ не открылся им… Итак, скажи сынам израилевым: Я – Яхве, и… спасу вас мышцею простертою и судами великими. И приму вас себе в народ и буду вам богом» (Исход, VI, 2–7).

Для подкрепления своего учения о неразрывном союзе между Яхве с иудейским народом Исход рассказывает о том, как Моисей добился вызволения сынов израильских, как они перешли через Чермное море, как Яхве их кормил манной небесной и дал им воду из скалы.

Затем Исход повествует, как Моисей по зову Яхве взбирался на гору Синай, чтобы принять от Яхве его откровение в виде заповедей.

Миф о «синайском откровении» должен был вселить веру, будто «Моисеево законодательство» не отражает различные стадии исторического развития древних евреев, а, наоборот, является изначальным условием их социального и политического бытия и развития. Кроме того, повесть о «синайском откровении» должна была служить образным показом «священной» связи между Яхве и исполнителями его повелений.

Защищая теологию Бытия и Исхода, третья книга Торы, Левит, формулирует как бы прагматические принципы яхвизма. Авторы стремятся убедить народ в выгоде «верноподданнических» чувств к Яхве, т. е. к священнической элите. «Если вы будете поступать по уставам моим и заповеди мои будете хранить и исполнять, – поучает Левит от имени Яхве, – то я дам вам дожди в свое время, и земля даст произрастания свои, и дерева полевые дадут плод свой» (Левит, XXVI, 3–4). И далее перечисляются блага, которыми Яхве одарит «свой народ», если он беспрекословно будет исполнять предписания бога. Именно земные блага, а не заоблачные, небесные, иллюзорные, связанные с теорией «того света». Авторы Пятикнижия не разделяли эту теорию. Практики и реалисты, они угрожали не загробным адом, где вероотступники будут жариться на огне, а конкретными зримыми бедами: «Если же не послушаете меня и не будете исполнять всех заповедей сих, если презрите мои постановления», то, говорит Яхве, «поступлю с вами так: пошлю на вас ужас, чахлость и горячку, от которых истомятся глаза и измучится душа, и будете сеять семена ваши напрасно, и враги ваши съедят их» (16).

После того как Левит рассказал о последствиях, которые ожидают тех, кто выскажет непокорность и непослушание, он говорит «о стоимости» посвящения Яхве индивида мужского пола, дома, поля и т. п. В заключении книги Левит записано: «И всякую десятину из крупного и мелкого скота, из всего, что проходит под жезлом десятое, должно посвящать Яхве… Вот заповеди, которые заповедовал Яхве Моисею для сынов израилевых на горе Синае» (XXVII, 32–34).

Как видим, жрецы и священники выговорили себе высокую награду за обоснование мифа о нерасторжимости союза Яхве с потомками Иакова.

После перечисления заповедей «люби ближнего» и т. п. авторы Пятикнижия вновь возвращаются к повествованию. На сей раз их внимание приковано к странствованию евреев по пустыне. Четвертая книга Торы под названием Числа описывает географию путешествий обремененного постановлениями и заповедями, законами и правилами народа. В первых девяти главах переданы события, происходившие в пустыне Синайской, в последующих (с X по XXVII включительно) рассказывается о проживании сынов израилевых в разных пустынных местах и наконец в последних главах (XXVIII–XXXVI) опять перечисляются постановления, которыми Яхве одарил любимый свой народ «на равнинах моавитских у Иордана». Многие из них касаются священнического чина, что откровенно говорит о том, кому они обязаны своим появлением.

Числа сохранили рассказ о тяжелой доле народа в пустыне, о его разочаровании в обещанной земле обетованной: «И подняло все общество вопль и плакал народ… и роптали на Моисея и Аарона все сыны израилевы» (Числа, XIV, 1–2). За проявленное малодушие, по утверждению кн. Чисел, обрек Яхве народ на сорокалетнее прозябание в пустыне.

Как в книге Левит имеется вставка о «хулителе» Яхве, так и в кн. Чисел перечисление указаний прерывается рассказом о нарушителе субботы. Причем в этом случае Яхве сурово приказывает: «должен умереть человек сей, пусть его побьет камнями все общество» (Числа, XV, 35).

Кн. Чисел содержат строки, отражающие протест некоторых представителей древнееврейских племен против засилия жречества. Корей, Дафон и Авирон, повествуют авторы Чисел, «восстали на Моисея, и с ними из сынов израилевых двести пятьдесят мужей, начальники общества, призываемые на собрания, люди именитые. И собрались против Моисея и Аарона, и сказали им… все общество, все святы, и среди них Яхве. Почему же вы ставите себя выше народа Яхве» (XVI, 2–3). Гнев Корея и его единомышленников доводит их до того, что они открыто высмеивают обещания Моисея привести народ в страну, где «течет молоко и мед». Мало тебе, говорят они ему, что ты привел нас в губящую пустыню, так ты «еще хочешь властвовать над нами» (13). Ты смеешь говорить от имени Яхве! А на деле «глаза людей сих ты хочешь ослепить?» (14). Нет, мы не с тобой, – мы против тебя.

Разумеется, авторы Чисел решительно осуждают Корея и его сторонников. Потому, по воле авторов, Яхве сурово наказывает вольнодумцев: «…разверзла земля уста свои и поглотила их и домы их и всех людей кореевых» (32). Наличие этой новеллы в Библии факт примечательный. Он свидетельствует о борьбе различных группировок за «право» господствовать над социальными низами в древнееврейском обществе от имени Яхве. Это право особо рьяно отстаивали священники. Именно потому в последних девяти главах Чисел усилия авторов направлены на то, чтобы «оправдать» количественный рост жертвоприношений и доказать «справедливость» исключительных прав иудейского жречества.

Особое значение в обосновании мифа о едином боге Яхве для всех евреев составители Торы придавали пятой книге – Второзаконию.

За некоторым исключением Второзаконие написано от первого лица. Главный герой этого произведения, мифический Моисей, страстно призывает сынов израилевых твердо придерживаться заповедей Яхве, когда они обретут «землю обетованную».

Авторы Второзакония в уста Моисея вложили четыре речи и одно благословение в форме песни. Первая речь (I, 6 – IV, 40) представляет собой экскурс в прошлое народа, жившего тогда в пустыне. При этом Моисей не упускает случая воспеть Яхве, проявившего трогательную заботу о народе. Во второй речи (V–XXVII и XXVIII, 68) Моисей излагает законы, многие из которых назойливо повторяют то, что Моисей уже говорил на законодательных страницах предыдущих книг.

Говоря о важности соблюдения заповедей, Моисей подчеркивает силу и значение добровольного взаимосогласованного союза народа Торы с богом Яхве. «Яхве сказал ты ныне, что он будет твоим богом… и Яхве обещал тебе ныне, что ты будешь собственным его народом» (XXVI, 17–18).

В третьей проповеди (XXIX–XXX) главный герой Второзакония предостерегает своих слушателей от попыток выразить недоверие своему богу Яхве, ибо с этим связаны великие опасности. В четвертой речи Моисей объявляет народу слова Яхве, которые были ему сказаны: «…ты не перейдешь Иордан сей… Иисус (Навин) пойдет пред тобою» (XXXI, 2–3).

В главе XXXII (1–43) Моисей воспевает свое учение, которое «польется, как мелкий дождь на зелень, как ливень на траву». Авторы Второзакония, верные концепции неотрывности Яхве от народа, в этой, так называемой песне Моисея утверждают, что между Иаковом и Моисеем существует полная преемственность идей и непрерывная связь поколений. Исходя из этого принципа, они заставляют Моисея декламировать: «…часть Яхве народ его; Иаков наследственный удел его. Он нашел его в пустыне, в степи печальной и дикой; ограждал его, смотрел за ним, хранил его, как зеницу ока своего» (XXXII, 9–10).

Составители и редакторы Библии вслед за Пятикнижием поместили произведение, приписываемое Иисусу Навину. Библеисты его объединяют с Пятикнижием под названием Hexateuch – Шестикнижия. Единство шестой книги Ветхого завета с Торой выражается не столько в том, что в ней как бы продолжается история древнееврейских племен, ворвавшихся после сорокалетнего странствования по пустыне в земли ханаанские, сколько в попытке идеологов первоначального иудаизма завершить материалом книги Иисуса Навина генотеистическую теорию яхвизма. Видимо, этим можно объяснить, что наряду с рассказами о захвате и разделе Ханаана в книге содержатся два обращения главного героя к народу (XXIV, 14–21).

Нигде, пожалуй, так четко не сформулирована ветхозаветная концепция яхвизма, как в этих обращениях. В патриархах нуждался Яхве, чтобы стать их личным богом; в Яхве нуждаются «сыны израилевы», чтобы сохранить свою целостность, племенную и религиозную общность. Зафиксированный в Торе этот миф стал основой основ всех последующих теологических построений иудейских богословов. Многотомный религиозно-литературный памятник Талмуд, создававшийся в IV в. до н. э. – IV в. н. э., является, по существу, собранием толкований и комментариев Торы. Современные богословы также почитают Тору одним из священных источников вероучения иудаизма и христианства. Израильский теолог М. Пиха пишет: «Тора неприкосновенна, именно Тора, а не ее толкования, которые во все времена были подвластны эволюции» ¹³. Однако Пиха вынужден признать, что в Торе имеются «случайные, отжившие ценности». Вот это верно. Тора и в самом деле есть свод «отживших ценностей», мифов и легенд, догматических и консервативных правил и установлений.

В свете данных археологии установлено, что мифы Торы о сотворении мира и человека, грехопадении Адама и Евы, рождении и законодательной деятельности Моисея и многие другие обнаруживают явное родство с более древними шумерскими, вавилонскими, финикийскими, египетскими и хеттскими преданиями. Исторической наукой доказано, что многие тексты Торы, в которых богословы открывают «возвышенные религиозные идеи» иудаизма и христианства, были распространены среди народов Древнего Востока до того, как древнееврейские племена выступили на историческую арену.

В своем стремлении затушевать классовую сущность поучений Торы религиозные деятели пытаются сохранить веру в их богооткровенность. Но научная критика Библии показала, что религиозные построения – сплошной вымысел и что в состав Пятикнижия вошли многочисленные фрагменты, относящиеся к разным древним историческим эпохам и культурам.