Текст книги "Библейские пророки и библейские пророчества"

Автор книги: Моисей Рижский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Время правления Иеровоама II было сравнительно благополучным для Израильского царства. Как уже было сказано, Иеровоам II провел ряд удачных войн против соседних народов и даже расширил пределы своего государства. Он одержал также победу над арамеями Дамаска. В стране царило относительное спокойствие. Удачные войны сопровождались ограблением побежденных, но добыча обогатила, конечно, только знать, общественную верхушку. И лишь немногие, вероятно, задумались в это время над тем, что если Ассирия не помешала израильскому царю напасть на Дамаск, то лишь потому, что сама рассчитывала в ближайшее время поглотить Израильское и Иудейское царства вместе с другими, соседними, столь же мелкими государствами. Амос был в числе этих немногих.

Он проповедовал в разных местах Израиля и Иудеи. Однажды, выступая в Вефиле, в главном святилище Северного царства, которое вдобавок считалось царским храмом, «домом царским» (7:13), он от имени Яхве изрек страшные угрозы против Израиля:. Яхве не собирается больше прощать своему народу, настало время кары за его грехи и преступления.

По-видимому, в выступлении Амоса содержались какие-то обвинения в адрес царя и правящей верхушки, и верховный жрец вефильского храма тут же донес об этом Иеровоаму: «Амос производит возмущение против тебя среди дома израилева; земля не может терпеть всех слов его. Ибо так говорит Амос: «от меча умрет Иеровоам, а Израиль непременно отведен будет пленным из земли своей». После этого Амосу было приказано: «Провидец! пойди и удались в землю Иудину; там ешь хлеб, и там пророчествуй…» (7:10–12).

Неизвестно, как далее сложилась судьба пророка, неизвестно также, кем, когда и при каких обстоятельствах были записаны его пророчества. Книга Амоса носит явные следы позднейших правок и добавлений. Большинство исследователей считает позднейшими вставками такие места, как, например, оракул об Эдоме, в котором пророк грозит этому народу, родственному израильтянам, карой Яхве за то, что Эдом «преследовал брата своего мечом, подавил чувства родства, свирепствовал постоянно во гневе своем» (1:11–13). Скорее всего, это намек на события более поздние, когда во время похода Навуходоносора, царя Нововавилонского царства, на Иудею (в 586 г.) и последующего разорения страны эдомитяне именно так «братоненавистнически» повели себя в отношении Иудеи.

Без всякого сомнения, являются позднейшим добавлением и стихи, в которых вслед за угрозами в адрес Иудеи и Израиля говорится: «Пройдите в Калне и посмотрите, оттуда перейдите в Емаф великий и спуститесь в Геф филистимский: не лучше ли они сих царств? не обширнее ли пределы их пределов ваших?» (6:2). Здесь явный намек на печальную участь, которая постигла эти царства; они были захвачены ассирийцами и разграблены, но позже: Калне – в 738 г. до н. э., Емаф (Хаммат) – в 720 г., Геф (Гат) – в 711 г., последние два уже после падения Самарии. Для слушателей Амоса в его время этот намек был бы совершенно непонятен. Неаутентичным считают некоторые исследователи и пророчество об Иуде (Ам. 2:4–5).

Однако большую часть книги Амоса можно действительно отнести к пророку под этим именем и ко времени правления израильского царя Иеровоама II, сына Иоаса, т. е. к середине VIII в. до н. э. Лейтмотив выступлений Амоса: гнев Яхве на «избранный народ» достиг крайних пределов, и бог решил наказать Израиль самым страшным образом, и притом в скором времени. Устами пророка Яхве объявляет: «приспел конец народу моему, Израилю: не буду более прощать ему» (8:2). Яхве открыл пророку причины своего гнева, поскольку «Яхве бог ничего не делает, не открыв своей тайны рабам своим, пророкам» (3:7).

Пророк рисует мрачные картины грядущего бедствия, которое Яхве нашлет на Израиль: «неприятель… вокруг всей земли» (3:11) – это вражеское нашествие. Он наступает со стороны Емафа (Хамата), с севера – явный намек на Ассирию. Города израильские будут захвачены, дворцы и святилища будут ограблены и разрушены (3:11; 5:5; 7:9). Страна лишится своих жителей: многие погибнут от меча, а остальные будут уведены в плен: «Израиль непременно отведен будет пленным из земли своей» (7:11). Он будет переселен за Дамаск (5:27).

Как известно, в скором времени предсказанные Амосом бедствия действительно постигли Израильское царство. В 722 г. ассирийский царь Саргон II завоевал Израиль, разорил страну и значительную часть ее населения переселил в Северную Месопотамию. Но не стоит видеть в предсказаниях пророка ни того, что называется «vaticinium ex eventu» (пророчество «задним числом»), ни откровения «свыше». Ясно, что автору пророчества не было необходимости узнавать непосредственно от Яхве его тайны, чтобы понять, что над Израилем нависла угроза завоевания. В особенности если учесть, что основная часть пророчеств Амоса относится к последним годам правления Иеровоама, т. е. к концу сороковых годов VIII в., когда в Ассирии воцарился и уже начал свои походы на юг, сопровождавшиеся переселением целых народов, воинственный Тиглатпаласар III. Положение мелких государств Сирии и Палестины было, в сущности, безнадежным.

Но именно поэтому перед пророком Яхве стояла двойная задача – не только открыть народу глаза на его скорбное будущее, но и оправдать своего бога, т. е. проблема теодицеи. Как было объяснить верующему израильтянину или иудею поведение Яхве, который готов предать свой народ во власть язычников на изгнание и погибель? Ведь Израиль все же почитал Яхве, приносил ему жертвы, посещал его святилища, поклонялся его изображениям в Дане и Вефиле! И Амос, может быть, первый из пророков взял на себя эту сложную задачу оправдания бога перед народом Израиля.

Как он ее решал?

У Амоса Яхве еще сохранил многие черты национального бога Израиля. Его излюбленное местопребывание и культовое место – по-прежнему гора Сион и город Иерусалим. Оттуда Яхве будет насылать кары на провинившихся перед ним: «Яхве возгремит с Сиона и даст глас свой из Иерусалима…» (1:2). Амос постоянно напоминает о великих благодеяниях, которые Яхве оказал в прошлом Израилю: вывел его из Египта, избавив от рабских уз, истребил для него племена аморреев и т. п. (2:9– 11). И Израиль для Яхве по-прежнему «избранный» народ, с которым он заключил особый завет. Но вместе с тем Амос приписывает Яхве знаменательное высказывание: «Не таковы ли сыны ефиоплян, и вы для меня, сыны израилевы? говорит Яхве. Не я ли вывел Израиля из земли египетской и филистимлян – из Кафтора (Крита. – М.Р.), и арамлян – из Кира?» (9:7). Пусть Израиль не думает, что только о нем печется Яхве.

Это была уже новая черта в характере Яхве. Древние (не только израильтяне) должны были представлять себе, что национальный бог может не только защищать свой народ, но, по какой-нибудь причине рассердившись на него, отступиться в час опасности и позволить врагу одержать над ним победу. В дошедшей до нас надписи моавитянского царя Меши именно так объясняются причины поражения, которое Моав потерпел от израильского царя Амврия: «так как разгневался Кемош на свой народ». Израильтяне рассуждали подобным же образом: Яхве, если они чем-то его рассердят, может наслать на свой народ любую беду, в том числе допустить и нашествие иноплеменников. Но израильтяне не думали, что Яхве определяет судьбы и даже опекает не только свой народ, но и все остальные народы мира, в том числе и языческие, не признающие Яхве своим богом и не заключавшие с ним завета. В новых исторических условиях израильтяне оказались способны поверить в универсальный характер своего бога, и именно на этом Амос построил свою концепцию оправдания Яхве перед народом Израиля.

Бог Амоса – это бог над всей вселенной, творец и управитель мира. Это он сотворил созвездия на небе и горы на земле, творит день и ночь и образует ветер, от него происходят землетрясения, когда почва волнуется, точно вода реки (4:13; 5:8; 9:5). Но он также ведает судьбами людей и внимательно следит за поведением народов, ибо главный его атрибут – справедливость и правосудие, а главное требование к людям – творить добро, а не зло. Поэтому Яхве сурово накажет народы, которые проявили жестокость и вероломство, и не только по отношению к Израилю, но и в отношениях между собой. Устами пророка Яхве выносит приговор Эдому, Аммону, Тиру (1:3—15), но также грозит он сурово покарать Моав, «потому что он пережег кости царя Едомского в известь» (2:1). Яхве карает зло во всем мире, даже когда зло совершает один языческий народ по отношению к другому, потому что он прежде всего бог правосудия.

Это и определяет его отношение к Израилю. Израиль действительно «избранный народ» Яхве, но в это понятие Амос вкладывает новый смысл. Ранее израильтяне верили, что если Яхве покровительствует своему народу, то это объясняется очень просто: Израиль – это народ Яхве, а Яхве – бог Израиля, так же как Хамос – бог Моава и т. п. Бог связан со своим народом узами родства, узами крови – представление, свойственное всем религиям в эпоху родового строя и сохранившееся у древних евреев в пережиточных формах и в более поздние времена, о чем свидетельствуют, в частности, столь обычные у них теофорные имена (например, Ахияху (Яхве – мой брат), Авияху (Яхве – мой отец) и др.). В силу этой связи народ обязан быть верным своему богу-родичу: не поклоняться чужим богам, не приносить им жертв и т. д. Но и от бога ожидается такое же преданное отношение к своему народу. Вопросы этики и справедливости к этому никакого отношения не имели.

У Амоса мы улавливаем нечто иное. Оказывается, тот факт, что Яхве считает Израиль своим народом, во-первых, вовсе не дает последнему оснований ожидать от бога каких-то особых преимуществ и снисходительности. Напротив, устами пророка Яхве заявляет: «Только вас признал я из всех племен земли, потому и взыщу с вас за все беззакония ваши» (3:2). Именно потому, что только Израиль отмечен Яхве перед всеми другими народами, бог предъявляет к нему особенно высокие требования. Причем у Амоса Яхве, возмущаясь беззакониями Израиля, как выясняется, имеет в виду, в основном и главном, «беззакония» социально-этического характера, несправедливость в социальных отношениях, бесчестное и жестокое отношение в Израиле знати к простому народу, богатых к бедным, «сильных в народе» к слабым и сирым.

С гневом и сарказмом рисует Амос образы этих «именитых первенствующего народа» (6:1), этих богачей, бесстыдных спекулянтов и беспощадных ростовщиков: «Вы, которые лежите на ложах из слоновой кости и нежитесь на постелях ваших, едите лучших овнов из стада и тельцов с тучного пастбища, поете под звуки гуслей, думая, что владеете музыкальным орудием, как Давид, пьете из чаш вино, мажетесь наилучшими мастями», «алчущие поглотить бедных и погубить нищих, – вы, которые говорите: «когда-то пройдет новолуние, чтобы нам продавать хлеб, и суббота, чтобы открыть житницы, уменьшить меру, увеличить цену сикля и обманывать неверными весами, чтобы покупать неимущих за серебро и бедных за пару обуви…» Клялся Яхве… поистине во веки не забуду ни одного из дел их!» (6:4–6; 8:4–7). А жены этих богачей – «телицы васанские» – ничуть не лучше своих мужей, тоже притесняют бедных и угнетают нищих и говорят своим мужьям: «подавай, и мы будем пить!» (4:1). Все это – великое зло и беззаконие в глазах Яхве.

Амос напоминает, что Яхве уже неоднократно предупреждал Израиль о своем неудовольствии: насылал засуху и голод, гусениц на виноградники и сады, моровую язву, войны и разрушения. Все это были знаки гнева Яхве, но израильтяне не изменили своего поведения (4:6—11). А ведь пророки Яхве их предупреждали, что бог не будет терпеть вечно, но они приказывали пророкам: «не пророчествуйте» (2:12), потому что «они ненавидят обличающего в воротах и гнушаются тем, кто говорит правду» (5:10). Не имел ли в виду Амос и себя, когда писал эти слова?

И эти «грешные из Израиля» говорят: «не постигнет нас и не придет к нам… бедствие» (9:10). Пророк от имени бога обрушивается на тех, кто воображает, что от Яхве можно откупиться жертвами и обрядами: «На одеждах, взятых в залог, возлежат при всяком жертвеннике, и вино, взыскиваемое с обвиненных, пьют в доме богов своих» (2:8). Он видит, что они охотно посещают разные храмы и святилища и приносят многочисленные жертвы, но все это сплошное лицемерие: «Идите в Вефиль– и грешите, в Галгал – и умножайте преступления; приносите жертвы ваши каждое утро, десятины ваши хотя через каждые три дня… провозглашайте о добровольных приношениях ваших и разглашайте о них, ибо это вы любите, сыны израилевы» (4:4–5). Но Яхве неподкупен; устами пророка бог решительно заявляет: «Ненавижу, отвергаю праздники ваши и не обоняю жертв во время торжественных собраний ваших… Удали от меня шум песней твоих, ибо звуков гуслей твоих я не буду слушать» (5:21, 23). Другого требует Яхве от Израиля: правосудия и доброты к своим ближним:

«Пусть, как вода, течет суд, и правда – как сильный поток!» «Возненавидьте зло и возлюбите добро, и восстановите у ворот правосудие; может быть, Яхве бог Саваоф помилует остаток Иосифов» (5:24, 15).

Современный слушатель (или читатель), наверное, сразу обнаружил бы в аргументации пророка слабое место: почему за преступления и беззакония небольшого числа богатых и знатных нечестивцев должен страдать весь Израиль? Но дело в том, что на ранней стадии общественного развития для религиозного мышления характерна была именно эта уходящая своими корнями еще в глубины родового строя идея – о взаимной ответственности всех членов человеческой общности: рода, племени, позже целого народа; та самая идея, на которой в древности была основана обязанность кровной мести. Народ, как целое, нес коллективную ответственность перед богом за прегрешения части своих членов. Идея индивидуальной ответственности перед богом сложилась в иудаизме гораздо позже.

Итак, от имени Яхве пророк Амос объявил суровый приговор Израилю: «Приспел конец народу моему, Израилю: не буду более прощать ему» (8:2). Но из других мест Книги Амоса выясняется, что бог решил все же не губить окончательно весь свой народ. Он как будто приоткрывает ему путь к спасению. «Ибо так говорит Яхве дому израилеву: взыщите меня и будете живы. Не ищите Вефиля и не ходите в Галгал, и в Вирсавию не странствуйте, ибо Галгал весь пойдет в плен и Вефиль обратится в ничто. Взыщите Яхве, и будете живы, чтобы он не устремился на дом Иосифов как огонь, который пожрет его…» (5:4–6). «Ищите добра, а не зла, чтобы вам остаться в живых, – и тогда Яхве бог Саваоф будет с вами, как вы говорите» (5:14). В самом конце Книги Амоса эта идея получает более полное развитие: устами пророка Яхве заявляет об Израиле: «Я истреблю его с лица земли; но… не совсем истреблю… От меча умрут все грешники из народа моего…» Яхве обещает, что израильтяне по его повелению будут рассыпаны по всем народам, «как рассыпают зерна в решете, и ни одно не падает на землю». Но когда-нибудь настанет день, и Яхве вернет Израиль из плена. И будут застроены опустевшие города, и снова разведет народ виноградники и сады, и израильтяне «не будут более исторгаемы из земли своей, которую я дал им…».

Яхве в этом месте книги обещает также восстановить «скинию Давидову падшую», т. е., очевидно, династию Давида, «как в дни древние, чтобы они овладели остатком Едома и всеми народами, между которыми возвестится имя мое» (9:8—15).

Аутентичность мест, где Израилю после бедствий открывается перспектива спасения и процветания, многими исследователями ставится под сомнение. Некоторые библеисты, например, считают невозможным, чтобы Амос угрожал лишь части народа, а остальным обещал процветание, хотя бы в неопределенном будущем, поскольку это, по их мнению, ослабило бы эффект его угроз [35]35
  Kapelrud A. Central ideas in Amos. Oslo, 1961, p. 53–58.


[Закрыть]Эта аргументация явно несостоятельна. Одна из важнейших особенностей религии как раз и состоит в том, что она дает человеку надежду, пусть даже самую иллюзорную, на лучшее будущее. В конце концов цель пророческих выступлений состояла не в том, чтобы страшными угрозами довести слушателей (или читателей) до полной безнадежности, до отчаяния и апатии, а в том, чтобы вернуть их к Яхве. А для этого как раз необходимо было оставить проблеск надежды. И пророки это неизменно учитывали. Амос – тоже. В видении главы 7 Яхве, показав пророку страшные бедствия, которые он уготовил Израилю, все же как будто уступил жалобной просьбе Амоса о пощаде: «Яхве боже! останови; как устоит Иаков? он очень мал.

И пожалел Яхве о том; «и этого не будет», сказал Яхве бог» (7:5–6).

Нет оснований видеть в Амосе первого в Израиле проповедника универсального и этического, чистого и возвышенного монотеизма, что ему приписывали многие буржуазные ученые, причем если одни объясняли это как результат божественного откровения, то другие связывали взгляды пророка с влиянием на Амоса религии общеханаанейского бога Эла или идей египетского фараона, религиозного реформатора Эхнатона [36].36
  Kapelrud A. Central ideas in Amos, p. 42–44.


[Закрыть]

Как уже было сказано, Амос отнюдь не расстался с идеей о национальном характере бога Яхве и его особом отношении к Израилю. И когда Амос смотрит в будущее, то пророчества его имеют в виду только будущее своего народа и интересы Израиля, вплоть до овладения «остатком Едома».

Амос нигде не выступает и против таких грубых культовых форм, как жертвоприношения, каждения и т. п.; он только считает, что они не могут заменить правосудие и доброту между людьми и возмущается ханжеством и лицемерием тех, кто приносит жертву в одежде, снятой с неоплатного должника. Такая жертва богу противна и неугодна.

Некоторые исследователи Книги Амоса выражали удивление, что пророк не счел нужным выступить против Ваала и других языческих богов, как это сделали до него Илия и после него ряд пророков, включая пророка VI в. Иеремию. Что даже идолопоклонства в Дане и Вефиле, где по-прежнему стояли «златые тельцы» – изображения Яхве, Амос касается только вскользь и мимоходом (2:4; 5:26; 8:14), что требования, которые Яхве предъявляет к своему народу, носят, в сущности, не религиозный, а этический, точнее, социально-этический характер. Беззаконие – это когда притесняют бедных, берут взятки в судах, пьянствуют и т. п.

Нет сомнения, что выразительные картины социальной несправедливости и социальных противоречий, которые нарисовал перед своими слушателями и читателями Амос, не были пустой фантазией и чистым плодом его воображения. Они отражали реальную обстановку в современном ему обществе, в котором народные массы страдали от безземелья и нищеты, запутавшись в долгах, нередко попадали в лапы алчных и безжалостных ростовщиков, а отсюда лишь один шаг отделял их от долгового рабства; и в судах действительно не было правды и царило бесстыдное взяточничество. Угнетенные народные массы испытывали чувство жгучей, но бессильной ненависти к своим классовым врагам. Но, как писал К. Маркс, «религиозное убожество есть в одно и то же время выражение действительного убожества и протест против этого действительного убожества» [37].37
  Маркс К… Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 415.


[Закрыть]

И в этой связи, может быть, совсем не случайно, что именно Амос, выходец из «низов», из «пастухов фекойских», с особенной силой отразил этот социальный протест в религиозной форме, первым из пророков-писателей объявил, что главной причиной гнева Яхве являются злодеяния тех, у кого в руках и богатство и власть. За это бог должен по справедливости покарать весь народ Израиля, но в первую очередь пострадают именно эти «именитые» злодеи и грешники, которые «насилием и грабежом собирают сокровища в чертоги свои» (3:10). «Придут на вас дни, – грозит пророк, – когда повлекут вас крюками… и бросите все убранство чертогов» (4:2–3). Первыми пойдут они в плен во главе пленных, и «кончится ликование изнеженных» (6:7). Это будет «день Яхве» (5:18).

Особо следует отметить употребление Амосом выражения «день Яхве» или «тот день» для обозначения дня расплаты и возмездия, которое Яхве учинит над Израилем. Оно затем станет принятым у всех более поздних пророков, но современники Амоса, по-видимому, вкладывали в него разный смысл, и некоторые пророки рисовали «день Яхве» в одних только светлых тонах. Амос, напротив, грозит: «Горе желающим дня Яхве! для чего вам этот день Яхве? он тьма, а не свет» (5:18), и напрасно «беспечные на Сионе» (т. е. народ Иуды) и «надеющиеся на гору Самарийскую» (т. е. израильтяне), богатые и знатные грешники надеются, что день бедствия наступит не скоро (6:1–3), а некоторые даже говорят: «не постигнет нас и не придет к нам это бедствие» (9:10), и продолжают свои беззакония.

Амос, может быть, первым из пророков нарисовал мрачные и страшные картины «дня Яхве», в которых черты реального вражеского завоевания оказались переплетенными с эсхатологическими катастрофами, где действующим, карающим лицом выступает непосредственно сам бог. Он самолично будет поражать мечом грешников, и от него никто не убежит и никто не спасется: «хотя бы они зарылись в преисподнюю, и оттуда рука моя возьмет их; хотя бы взошли на небо, и оттуда свергну их. И хотя бы они скрылись на вершине Кармила, и там отыщу и возьму их; хотя бы сокрылись от очей моих на дне моря, и там повелю морскому змею уязвить их. И если пойдут в плен впереди врагов своих, то повелю мечу и там убить их» (9:1–4).

Не только люди, страшное потрясение испытает вся природа. Солнце закатится в полдень, и мрак покроет землю, и земля станет колебаться. Яхве коснется земли, и она растает, от землетрясений, точно волны реки, будет подниматься и опускаться (8:8–9; 9:5). Позже эти картины повторятся и у других пророков.

Конечно, в пророчествах Амоса, как и других позднейших пророков, нет и тени призыва к активному сопротивлению, к борьбе против эксплуататоров и угнетателей. Такой призыв противоречил бы самой сущности религии. В классовом обществе «идея бога, – писал В. И. Ленин, – всегда усыпляла и притупляла «социальные чувства…» [38]38
  Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 48, с. 232.


[Закрыть]. И проповеди Амоса не были исключением. Но может быть, это и было одной из причин того, что они сохранились и вошли в канон.

Итак, Амос, может быть, первым из библейских пророков нашел оправдание для бога, который готов если не полностью погубить свой народ, то предать его в руки язычников, в плен, в рабство и поношение. Оправданием Яхве у Амоса стало утверждение об абсолютном правосудии бога: раз Израиль в своем поведении избрал зло, а не добро, то Яхве не может не покарать его, ибо это противоречило бы его правосудию. И хотя Яхве любит свой народ, но справедливость для него выше милосердия, и Израиль он не пощадит. Только после того как страданиями своими Израиль искупит свою вину, Яхве вернет ему свою милость. Яхве всегда прав.

Если верить сказанному в Книге Амоса, то его выступления производили очень сильное впечатление на слушателей. Вспомним, что писал жрец Амасия в своем доносе царю: «Амос производит возмущение против тебя среди дома израилева; земля не может терпеть всех слов его» (7:10). И прислушивались, надо полагать, к речам популярного пророка не только враги его, но и его коллеги, другие пророки Яхве. А так как его речи появились в записанном виде и это, может быть, вообще были первые записанные пророчества, то их, несомненно, читали и переписывали, запоминали и подражали им, и не только пророки – современники Амоса, но и более поздние. Влияние Амоса на ряд пророков – Осию, Исаию, Михея, Иеремию – бесспорно. Все они в сходных выражениях, описав беззакония Израиля, рисуют мрачные картины «дня Яхве» – дня возмездия, лишь немногим отличающиеся от его описания у Амоса, и картины будущего возрождения Израиля, а также повторяют и основной мотив теодицеи Амоса, лишь незначительно его варьируя.

Пророк Осия

Книга Осии (Гошей) также начинается нескольким словами об авторе: «Слово Яхве, которое было к Осии, сыну Беериину, во дни Озии, Иоафама, Ахаза, Езекии, царей иудейских, и во дни Иеровоама, сына Иоасова, царя израильского» (1:1). Это, несомненно, позднейшая приписка, и время пророческих выступлений Осии в ней указано неточно. Осия не мог проповедовать и при Иеровоаме II царе Израильского царства, и при Езекии, иудейском царе, так как первый умер почти полувеком ранее, чем воцарился второй. По ряду признаков можно сделать вывод, что Осия начал выступать со своими пророчествами в последние годы правления Иеровоама и закончил до 734 г. В этом году ассирийский царь Тиглатпаласар III напал на Израильское царство и захватил ряд его областей, в том числе Галаад. Но Осия еще считает Галаад принадлежащим Израилю (6:8). Таким образом, получается, что Осия пророчествовал почти одновременно с Амосом или, может быть, лишь немногим позже, т. е. между 750 и 734 гг. до н. э. В пророчествах его, несомненно, отразились бурные события в Израильском царстве после смерти Иеровоама: дворцовые перевороты, захват трона узурпаторами, военные неудачи.

По Библии пророческая деятельность Осии началась с того, что Яхве повелел ему жениться на блуднице: «И сказал Яхве Осии: иди, возьми себе жену блудницу и детей блуда; ибо сильно блудодействует земля сия, отступив от Яхве. И пошел он и взял Гомерь, дочь Дивлаима; и она зачала и родила ему сына. И Яхве сказал ему: нареки ему имя Изреель, потому что еще немного пройдет, и я взыщу кровь Изрееля с дома Ииуева, и положу конец царству дома Израилева». Гомерь родила после этого еще дочь и второго сына, и бог снова велит дать им «знаменательные» имена: дочери – Лорухама (евр. «непомилованная»), «ибо, – заявил Яхве, – я уже не буду более миловать дома Израилева, чтобы прощать им». А сына бог велел назвать Лоамми (евр. «не мой народ»), пояснив: «Потому что вы не мой народ, и я не буду вашим богом» (1:2–9).

Позже Осия получил от Яхве такое повеление: «Иди еще, и полюби женщину, любимую мужем, но прелюбодействующую, подобно тому, как любит Яхве сынов израилевых, а они обращаются к другим богам… И приобрел я ее себе за пятнадцать сребреников и за хомер ячменя и полхомера ячменя, – пишет Осия, – и сказал ей: много дней оставайся у меня; не блуди и не будь с другим; так же и я буду для тебя. Ибо долгое время сыны израилевы будут оставаться без царя и без князя и без жертвы, без жертвенника, без ефода и терафима» (3:1–4). Эту странную историю с женитьбами Осии многие древние и позднейшие комментаторы рассматривали как аллегорию, но другие, и в том числе ряд современных критиков, считают, что ее нужно понимать буквально и что, может быть, именно неудачи в личной жизни побудили Осию увидеть в этом знамения будущего своего народа.

Помимо этих семейных обстоятельств, об Осии почти ничего неизвестно. В отличие от Амоса, Осия был, по-видимому, достаточно богат, раз мог содержать двух жен и за вторую жену (или наложницу) уплатить значительную сумму. Он коренной израильтянин (Амос – родом из Иудеи), об израильском царе он говорит «наш царь» (7:5), о своей стране – просто «земля сия» (1:2). Неизвестно, как окончилась жизнь пророка, дожил ли он до того дня, когда «исполнилось» его пророчество – когда Саргон II в 721 г. угнал население Северного царства в плен; оказался ли Осия вместе с другими своими соотечественниками пленником в Ассирии, или он успел, как это сделали, наверное, многие израильтяне, заблаговременно бежать в соседнюю Иудею, захватив с собой свои рукописи.

Дошедший до нас текст Книги Осии местами очень темен, а в ряде мест совсем непонятен. Отчасти это, несомненно, объясняется своеобразным стилем речи пророка, в котором эмоции явно преобладают над логикой и последовательностью мыслей. Неожиданные и часто очень яркие и впечатляющие образы и сравнения без всяких переходов сменяются призывами и проклятиями то от лица пророка, то от имени самого бога. И вдобавок в дошедшем до нас тексте библейская критика обнаружила, так же как в Книге Амоса, ряд позднейших вставок, сделанных иудейскими редакторами с целью поднять престиж Иуды. Так, например, считается, что рукою позднейшего автора-иудея были вставлены в первую главу два отрывка: 1:7 и 1:10—И, в которых, прерывая пророчество об Израиле, появилось обещание Яхве спасти Иудейское царство: «А дом Иудин помилую и спасу их в Яхве боге их, спасу их ни луком, ни мечом, ни войною, ни конями и всадниками» (1:7). Иудея, как известно, откупилась от ассирийского царя данью и продолжала существовать после падения Израильского царства. Но вряд ли пророк Осия мог это заранее предвидеть. В другом месте он как раз пророчит, что вместе с Израилем падет и Иуда «от нечестия своего» (5:5).

Так же как Амос, Осия предвещает, что день возмездия Израилю от Яхве уже совсем близок, что у Яхве нет больше жалости: Израиль изменил своему богу, и Яхве теперь вправе поступить с Израилем, как поступает муж с изменившей ему женой. Это сравнение Израиля с неверной женой очень характерно. По древним законам муж, уплатив за жену выкуп и заключив брачный договор, принимал на себя обязанность содержать жену и защищать ее, но в случае неверности жены муж получал над нею «право жизни и смерти»; он мог предать ее смерти или помиловать, если жалеет ее и продолжает любить; мог разорвать свою связь с ней или оставить с собой. Это было его право.

Уподобив Израиль неверной жене, Осия продолжает пользоваться этим образом и далее. Яхве его устами гневно упрекает свою «неверную жену» за то, что она без конца «блудодействовала» со своими любовниками: «ибо говорила: «пойду за любовниками моими, которые дают мне хлеб и воду, шерсть и лен, елей и напитки». «Любовниками» Израиля были другие боги, и прежде всего ханаанейский бог Ваал – бог – покровитель земного плодородия. «А не знала она, – обиженно говорит Яхве устами пророка, – что я, я давал ей хлеб и вино и елей и умножил у нее серебро и золото, из которого сделали истукана Ваала». И обманутый бог грозит: «Накажу ее за дни служения ваалам, когда она кадила им и, украсив себя серьгами и ожерельями, ходила за любовниками своими, а меня забывала» (2:2—13). Теперь пусть она знает, что «она не жена моя, и я не муж ее» (2:2). Израильтяне предпочли чужих богов своему, «пошли к Ваал-Фегору [39]39
  Ваал-Фегор (Баал пеор) – моавитский бог, культ которого был связан с храмовой проституцией.


[Закрыть]и предались постыдному…» (9:10). Культы ваалов и ашер носили оргиастический характер, и это особенно возмущает пророка: «На вершинах гор они приносят жертвы и на холмах совершают каждение под дубом и тополем… потому что хороша от них тень; поэтому любодействуют дочери ваши и прелюбодействуют невестки ваши… потому что вы сами на стороне блудниц и с любодейцами [40]40
  В оригинале стоит слово «кедешот» – храмовые проститутки.


[Закрыть]приносите жертвы…» (4:12–14).

Осия порицает Израиль также за поклонение «тельцам» – изображениям Яхве в виде быка. Нечего ждать от них помощи: «оставил тебя телец твой, Самария!.. Ибо… художник сделал его, и потому он не бог; в куски обратился телец самарийский!» «Из серебра своего и золота своего сделали для себя идолов: оттуда гибель» (8:5–6, 4).