Текст книги "Библейские пророки и библейские пророчества"

Автор книги: Моисей Рижский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Пророк изложил ее в обычной для него форме «видения».

«В двадцать пятом году по переселении нашем (573 г. до н. э. – М.Р.)… в четырнадцатом году по разрушении города, в тот самый день была на мне рука Яхве, и он повел меня туда. В видениях божиих привел он меня в землю Израилеву и поставил меня на весьма высокой горе, и на ней, с южной стороны, были как бы городские здания». Внезапно перед пророком появилось некое сверхъестественное существо, «муж, которого вид как бы вид блестящей меди» – очевидно, ангел Яхве. В руках ангела были «льняная вервь» и «трость измерения»; автор уточняет размеры «трости измерения»: «шесть локтей, считая каждый локоть в локоть с ладонью», – по нашим мерам, следовательно, около трех метров; длина «верви», которая также, как выяснилось, должна была служить для измерения, не указана. «Муж» объясняет Иезекиилю, что здание, которое он видит, – это будущий храм Яхве, и выступает в роли проводника по этому зданию.

Самым подробным образом описывая план и размеры здания, отдельных его помещений, устройство жертвенника, украшения в виде пальм и фигур херувимов и т. д., «муж» при этом успевает еще и делать «тростью» промеры и сообщает пророку размеры не только всех помещений, но и окон в них, и дверей, и столбов у ворот, и столов, «чтобы заколать на них жертвы всесожжения, и жертвы за грех и жертвы за преступление… И крюки в одну ладонь приделаны были к стенам здания кругом, а на столах клали жертвенное мясо». В это время Иезекииль услышал глас «как шум вод многих». Оказалось, что это сам Яхве прибыл в свой храм (в тексте описательно: «слава бога Израилева» вместо «Яхве»). Яхве открывает пророку: «Сын человеческий! это место престола моего и место стопам ног моих, где я буду жить среди сынов Израилевых во веки; и дом Израилев не будет более осквернять святаго имени моего… Ты, сын человеческий, возвести дому Израилеву о храме сем, чтобы они устыдились беззаконий своих… покажи им вид храма… и все образы его… и напиши при глазах их, чтобы они сохраняли все очертания его и все уставы его и поступали по ним». Последние слова означают, конечно, что пророк не только задался целью описать внешний и внутренний вид храма, каким он его увидел, перенесенный богом в будущее, но и представить роль, какую этот храм будет играть в жизни нового, обращенного Израиля. Он станет постоянным местопребыванием Яхве, местом престола его, оплотом и защитой Израиля «во веки веков». И одно это уже должно поставить его служителей, жрецов и пророков, на самую верхнюю ступень общественной лестницы.

Характерно, что в дальнейшем описании своего видения Иезекииль не раз подчеркивает, что «приближаться» к Яхве, чтобы служить ему, будут отнюдь не все жрецы-левиты, а только садокиды, верхушка иерусалимского жречества. Остальные левиты, бывшие жрецы высот, «будут, – предписывает Яхве, – служить в святилище моем, как сторожа у ворот храма и прислужники у храма; они будут заколать для народа всесожжение и другие жертвы… За то, что они служили им пред идолами их и были для дома Израилева соблазном…» (44:10–12). Но садокиды будут не только «учить народ… отличать священное от несвященного и объяснять им, что нечисто и что чисто. При спорных делах они должны присутствовать в суде, и по уставам моим судить, и наблюдать законы мои и постановления мои о всех праздниках моих, и свято хранить субботы мои» (44:23–24). Судебная власть в возрожденном Израиле также будет в руках жречества.

Зато светская власть у Иезекииля играет самую незначительную роль. Если в ранних своих выступлениях Иезекииль предсказывал, что у нового Израиля будет царь из потомков Давида, то в главах 40–48 о царе уже не говорится, речь идет только о «князе» (евр. «наси»). Князь должен приносить за народ жертвы, заботиться о храме и отправлении культа и только для этой цели собирать с народа подати в пользу храма животными и другими продуктами для жертвоприношений. Чтобы «князь» не теснил народ, ему отводится в наследственное владение свой домен, доходами с которого он будет пользоваться.

В возрожденном Израиле бог соберет не только иудеев, но и вернет из стран изгнания плененных Саргоном II десять колен Северного царства. И все они будут жить в довольстве и сытости, будет изобилие плодов земли и множество рыбы в чудесном потоке, который будет вытекать из-под жертвенника в храме Яхве.

И войн Израилю тоже не надо будет бояться. А если кто посмеет напасть, то за Израиль вступится сам Яхве и Израилю останется только хоронить трупы врагов и сжигать вражеское оружие.

Таким образом, Иезекииль сочинил проект нового государства Израиль, в котором с предельной яркостью отразились мечты и надежды иудейского жречества в вавилонском плену. Жрецы и пророки Яхве не только мечтали и строили фантастические планы, но и подготавливали их реализацию. Для ревнителей Яхве важно было не растерять своей паствы. В Вавилонии у иудеев не было такого объединяющего религиозного центра, каким был иерусалимский храм, тем большую роль должна была сыграть обрядность. Вот почему для Иезекииля, в отличие от древних пророков, культовые обязанности не менее важны, чем моральные; обрезание для него – символ святости, а суббота – знамение между Яхве и «избранным народом» (20:12–24). Соблюдение этих и других культовых особенностей иудейской религии могло сыграть и, наверное, сыграло определенную изолирующую роль, не только выделяя, но и противопоставляя иудеев их языческому окружению и тем самым задерживая процессы их ассимиляции и растворения в этом окружении. Впрочем, кто знает, как сложилась бы судьба иудейского народа, если бы срок плена продлился не полстолетия, а больше. Иезекииль не дожил до конца плена. Последнее датированное его пророчество относится к двадцать седьмому году плена (571 г. до н. э.).

По вопросам аутентичности текста Книги Иезекииля также было немало споров. Некоторые библеисты доказывали даже, что вся книга – продукт более позднего творчества, и относили ее к середине или даже второй половине V в. Противники этой концепции приводят достаточно убедительный аргумент против нее: Книга Иезекииля содержит немало пророчеств, которые не сбылись, например о том, что в Вавилоне состоится суд над иудейским царем Седекией (17:20) или что Тир будет взят Навуходоносором (главы 26–28). Зачем более поздним авторам было приписывать древнему пророку эти ошибки? Современные библеисты в большинстве своем считают основное содержание книги аутентичным.

Второисаия – пророк-аноним

В вавилонском плену не один только Иезекииль рассказывал о своих «видениях» и произносил пророчества о будущем Израиля. Занимались этим и другие пророки, и их оракулы также ходили по рукам, некоторые, вероятно, в анонимной форме. Позже часть из них была приписана другим, более известным пророкам и вписана в свитки с записями их пророчеств. Мы уже знаем, что ряд таких оракулов был присвоен древнему пророку Исаии, и на примере анализа содержания двух глав из книги под его именем показали, каким образом удается с достаточной степенью достоверности определить истинное время составления записанных в этих главах пророчеств.

Особенно интересна история последних глав (40–66) Книги Исаии. Применение к библейским текстам методов исторической и филологической критики позволило установить, что весь конец Книги Исаии, начиная с главы 40, несомненно, относится ко времени вавилонского пленения и даже более позднему и, следовательно, автором его никак не мог быть пророк VIII–VII вв. Исаия. Главная заслуга в доказательстве этого факта принадлежит немецкому библеисту И. Г Эйхгорну (1752–1827). В настоящее время никто из серьезных ученых в этом выводе не сомневается (хотя папская «Библейская комиссия» в конце XIX в. все же обязала католиков считать, что вся Книга Исаии написана одним пророком, чье имя она и носит).

Применим для текста глав 40–55 тот же метод, что был применен нами для глав 13–14. Собрав те факты в этих главах, которые должны были казаться вполне известными, понятными и не нуждавшимися в пояснениях читателю – современнику автора текста, можно будет реконструировать историческую обстановку, в которой автор жил и писал, и таким образом установить действительное время написания этих 15 глав.

Глава 40 начинается словами: «Утешайте, утешайте народ мой, говорит бог ваш; говорите к сердцу Иерусалима и возвещайте ему, что исполнилось время борьбы его, что за неправды его сделано удовлетворение, ибо он от руки Яхве принял вдвое за все грехи свои» (40:1–2). Итак, пророк объявляет от имени бога, что наказание, которое Иуда заслужил за свои прегрешения, уже свершилось, кара от бога уже закончилась. Современная ситуация – самая прискорбная для народа иудейского и для Иерусалима. Иерусалим остался без жителей, другие города Иуды в развалинах (44:26). Израильтяне – пленники на востоке и на западе, на севере и на юге (43:5–7). Держава, которая держит их в плену, – это Вавилон (47:6–7). Но Вавилон уже сам подвергся нападению со стороны грозного врага. Пророк называет его по имени – Кир (44:28; 45:1), притом без пояснений, как имя хорошо известное читателям. Кир уже одержал первые победы (41:2–4, 25; 45:13; 46:11; 48:11–16). Пророк предсказывает победу Кира над Вавилоном (41:25; 46:11), уверяя от имени бога, что другие пророчества, которые относились к первым победам Кира, уже исполнились: «Вот, предсказанное прежде сбылось, и новое я возвещу…» (42:9). Яхве избрал Кира в качестве своего помазанника, исполнителя своей воли и своих планов относительно Израиля: «Так говорит Яхве помазаннику своему Киру: я держу тебя за правую руку, чтобы покорить тебе народы, и сниму поясы с чресл царей, чтобы отворялись для тебя двери, и ворота не затворялись… Ради Иакова, раба моего, и Израиля, избранного моего, я назвал тебя по имени, почтил тебя, хотя ты не знал меня» (45:1, 4). Яхве заявляет о Кире: «Он построит город мой (т. е. Иерусалим. – М. Р.)и отпустит пленных моих, не за выкуп и не за дары» (45:13). Итак, нет сомнений, что эти главы были написаны после завоевания Иудеи Навуходоносором и увода иудеев в вавилонский плен, после воцарения Кира в Персии (в 558 г.), после первых побед Кира (т. е. после покорения Киром Лидийского царства и греческих городов в Малой Азии в 546 г. до н. э.), но до 539 г.: Вавилон еще не завоеван, и иудеи еще не отпущены Киром на родину.

Этот вывод подтвердился также изучением стиля и языка глав 40–55. В этих главах много слов и эпитетов, не встречавшихся в предшествующих главах, приписываемых древнему пророку Исаии. Есть слова, которые вошли у иудеев в оборот только в период плена. Наконец, есть и другие свидетельства позднего происхождения глав 40–55. Во 2-й Книге Параллипоменон цитируется пророчество о том, что Яхве «возбудил… дух Кира, царя персидского», и повелел ему построить новый храм Яхве в Иерусалиме (2 Пар. 36:22–23). Автор приписывает это пророчество Иеремии: «устами Иеремии». Но в Книге Иеремии такого оракула нет; зато он, как мы видели, имеется в Книге Исаии (44:28). Книги Параллипоменон были составлены уже в послепленное время, не ранее III в. до н. э. Значит, возможно, что и в это время главы 40–55 еще приписывались не Исаии, а Иеремии.

Можно привести и еще одно доказательство того, что первоначально главы 40–55 не входили в состав сочинения Исаии. Дело в том, что и предшествующие им главы 36–39 уже не носят характера пророчеств, – это как бы историческое примечание, дополнение, которым составитель книги счел нужным закончить собрание оракулов и которое он почти дословно переписал из 4 Книги Царств (18:13–19). Между тем подобным историческим примечанием как раз заканчивается Книга Иеремии, а предшествующая ему глава заключается словами, которые также, очевидно, принадлежат не самому пророку, а составителю Книги Иеремии: «Доселе речи Иеремии» (Иер. 51:64). Так же, надо полагать, поступил и составитель Книги Исаии. «Речи» самого Исаии кончались 35-й главой. Главы 36–39, в которых о пророке Исаии говорится все время в третьем лице, по-видимому, были написаны не самим пророком, а кем-то другим.

А с 40-й главы начинаются уже «речи» того неизвестного пророка, которому современные библеисты присвоили условное имя Второисаия или «Великий аноним». Почему его пророчества были «изданы» анонимно и оказались приписанными древнему Исаии? Почему имя настоящего их автора оказалось скрытым, вероятно, даже от его современников и осталось неизвестным последующим поколениям? Были разные попытки объяснить это. Например, высказывалась мысль о том, что автор, живший в Вавилоне и «напророчивший» неизбежное и скорое завоевание этого города персами, имел основания опасаться преследования со стороны вавилонских властей [60]60
  Budde К. Geschichte des althebraischen Litteratur. Leipzig, 1906, S. 176.


[Закрыть]Но наиболее правдоподобным будет, пожалуй, другое объяснение. Подлинный автор, сочинивший пророчества глав 40–55, или, может быть, те люди, что были особенно заинтересованы в успехе его проповеди, намеренно применили прием, который уже неоднократно применялся до них (к примеру, первосвященником Хелкией при «открытии» «Книги закона») и стал обычным в эпоху плена: приписать пророчество древнему знаменитому пророку для «авторитетности».

Аноним предсказал скорое падение Вавилона под ударами персов и назвал имя их царя – Кир. Но это могли в те годы предвидеть и предугадать многие, и такое предвидение современником, пожалуй, никто и не посчитал бы за божественное откровение и пророчество. Иное дело, если эти события были предсказаны в далеком прошлом известным пророком. Тогда о них мог знать только тот, кому известно все будущее, до «конца дней», – бог! И он-то и открыл это своему пророку. В таком случае должно поверить не только в близкое падение Вавилона, но и во все остальное, что, как уверяет пророк, последует за этим: возвращение на родину, восстановление храма и светлое будущее Израиля. Для ревнителей Яхве в вавилонском плену тем более важно было внушить своим соплеменникам эту веру, что ее разделяли далеко не все иудеи; многие успели прижиться на чужбине, некоторые даже, как свидетельствуют дошедшие до нас вавилонские источники, достигли значительного благосостояния и вовсе не рвались на свою нищую родину. И позже, когда Кир издал указ, по которому иудеям было разрешено возвратиться в Палестину и восстановить храм, далеко не все переселенцы собрались в обратный путь на родину, а среди возвращавшихся значительную часть составляло как раз жречество.

Мы уже говорили о том, как жрецы и пророки Яхве в вавилонском плену готовились к своему возвращению на родину. Пророческая деятельность анонимного пророка, несомненно, составила часть этой подготовки, ради успеха которой, может быть, и было решено выдать его произведение за пророчества знаменитого Исаии, которые только теперь начинают сбываться. Поверили ли в это современники Второисаии? Вероятно, многие поверили. Иудейский историк Иосиф Флавий, живший много позже, в I в. н. э., в сочинении о древней истории своего народа написал, что сразу по вступлении Кира в Вавилон иудеи сообщили персидскому царю, что его победа была предсказана их древним пророком более чем двумя веками ранее; это будто бы и побудило Кира издать указ о возвращении иудеев на родину (Иудейские древности XI, 1, 2).

В пророчествах Второисаии явственно обнаруживается проникновение в иудейскую религию некоторых новых идей, связанных именно с условиями пребывания иудеев в Вавилонии. Мы уже отмечали ту опасность, которой грозило религии Яхве языческое окружение в Вавилоне. Можно себе представить, какое глубокое впечатление должен был произвести на пленных иудеев этот огромный город с его многолюдным и разноплеменным населением и высокой культурой, величественными дворцами и храмами, по сравнению с которыми иерусалимский храм выглядел совсем маленьким и жалким. И, наверное, немало было таких иудеев, которым стало казаться, что и Яхве тоже является лишь одним из мелких божков в сравнении с могучим вавилонским Белом-Мардуком. Судя по некоторым вавилонским источникам [61]61
  Дайхес С. Арамейские надписи времен Ездры Гашилоах XVII, с. 29–36 (на иврите).


[Закрыть], многие иудеи уже во втором поколении после плена стали родниться с вавилонянами, носить вавилонские имена и подражать вавилонским обычаям, постепенно забывая и свою родину и своего бога. Не случайно у Второисаии Яхве с обидой взывает к иудеям: «Вот, вы проданы за грехи ваши… Почему, когда я приходил, никого не было, и когда я звал, никто не отвечал? Разве рука моя коротка стала для того, чтобы избавлять, или нет силы во мне, чтобы спасать?» (50:1–2).

Теперь настало время торжествовать поборникам Яхве. Второисаия уже предвидит, как после падения Вавилона будут разрушены его храмы, как пойдут в плен его жители, увозя с собой статуи поверженных богов: «Пал Вил (Бел), низвергся Нево (имена вавилонских богов. – М.Р.); истуканы их – на скоте и вьючных животных… Низверглись, пали вместе; не могли защитить носивших, и сами пошли в плен» (46:1–2). Теперь ясно, что вавилонские боги – это просто истуканы, неспособные защитить своих поклонников, и «невежды те, которые носят деревянного своего идола и молят. ря богу, который не спасает» (45:20). А настоящий бог – это Яхве, и он единственный бог во всей вселенной. Только он – бог. Второисаия настойчиво внушает эту мысль своим читателям. Яхве у него сам множество раз повторяет: «Нет иного бога, кроме меня, бога праведного и спасающего, нет кроме меня» (45:21). «Я Яхве, и нет иного», «Прежде меня не было бога и после меня не будет» (43:10), «Я первый и я последний, и кроме меня нет бога» (44:6 и в др. местах).

Именно в вавилонском плену, в проповеди Второисаии религия Яхве сделала крупный шаг к монотеизму. Веком ранее составители Книги закона сочли нужным вставить в нее главные «десять заповедей» Яхве, из которых первая гласила от имени бога: «Я Яхве, бог твой… да не будет у тебя других богов… не поклоняйся им и не служи им… (Втор. 5:6–7,9). Но в этой заповеди, в сущности, заключалось только требование монолатрии – поклоняться одному только Яхве и не служить другим богам, существование которых не ставится под сомнение. Приведенные выше места из глав Второисаии, бесспорно, имеют монотеистический смысл: «Я Яхве, и нет иного». Есть только один бог, и это Яхве, он творец и управитель мира и всех народов мира. Но, как наследие древнего представления о Яхве – национальном боге Израиля, у Второисаии сам бог заверяет в своем особом отношении к нему: «Этот народ я образовал для себя; он будет возвещать славу мою» (43:21). На этом Второисаия, в сущности, основал свой вариант теодицеи Яхве.

Второисаия еще отнюдь не порвал с учением о воздающем боге и с идеей о коллективной ответственности перед ним. И у него Яхве разгневался на Израиль за его отступничество, за его неверность своему богу и карал его за это; и Второисаия так же, как и другие пророки до него, призывает народ к покаянию и исправлению, к соблюдению «закона Яхве» (55:6–7). Но важно, что акцент здесь у него уже на другом. Наказание за совершенные грехи – это для Израиля уже в прошлом. Непомерными страданиями евреи уже с лихвой, «вдвое» искупили свою вину перед Яхве «за все грехи свои» (40:2), и если все же Израиль продолжает страдать, то это уже страдания задаром, «за ничто» (52:3). Теперь Израиль принимает мучения не за свою вину, не потому, что он хуже других народов, а потому, что лучше! Те прозябают во мраке идолопоклонства, а Израиль просвещен «законом Яхве». Поэтому он, народ, «избранный» богом, предназначен стать «светом для язычников» (42:6). Из-за их темноты он должен пострадать, их грехи взять на себя. Народам это неизвестно и непонятно. Они с презрением и злорадством смотрят на Израиль, топчут его ногами и мучают (51:23). Но в этих страданиях «избранного народа» – залог его будущей славы. В конце концов, по выполнению им своей миссии, Яхве превознесет его и возвеличит. И тогда спасенные народы узнают, что Израиль страдал ради их спасения. Таково было желание Яхве. «Яхве угодно было, ради правды своей, возвеличить и прославить закон» (42:21), и Израиль, выполняя волю пославшего его, ради славы Яхве безропотно предал себя на муки, как и подобает верному рабу.

Известно, что излюбленными риторическими приемами пророков Древнего Израиля были приемы аллегорий и персонификации. Вещал ли пророк об Израиле или каком-то другом народе, или стране, или городе, – он говорил, как о живой личности. И, описывая отношения между Яхве и еврейским народом, пророки особенно охотно использовали этот прием, – вспомним хотя бы древнего пророка Осию, который представил Израиль в образе жены-блудницы, изменяющей своему законному супругу Яхве и все же милой его сердцу. Но обычно дело не ограничивалось простым сравнением. При такой персонификации восточное воображение нередко без видимой нужды наращивало деталь за деталью, и абстрактный образ-аллегория обрастал плотью и как бы начинал жить самостоятельной жизнью, – до каких пределов реализма и даже грубого натурализма это могло дойти, можно убедиться хотя бы на примере Иезекииля (главы 21 и 23).

Обычным (и притом почетным) эпитетом для Израиля у пророков эпохи плена было «раб Яхве» (древнеевр. «эбед Яхве»). У Второисаии это выражение встречается особенно часто, и в большинстве случаев контекст совершенно недвусмыслен и не оставляет места сомнениям, кого имеет в виду бог, говоря устами пророка о «рабе Яхве». В таких заявлениях, как: «А ты, Израиль, раб мой, Иаков, которого я избрал… ты, которого я… призвал… и сказал тебе: «ты мой раб, я избрал тебя и не отвергну тебя»… ибо я бог твой» (41:8—10), речь идет, конечно, о еврейском народе. Бог то упрекает «раба Яхве» за строптивость и непослушание: «Кто так слеп, как раб мой, и глух, как вестник мой, мною посланный? Кто так слеп… как раб Яхве?» (42:19), то обещает ему прощение прошлых грехов: «Ты грехами твоими затруднял меня, беззакониями твоими отягощал меня. Я, я сам изглаживаю преступления твои ради себя самого и грехов твоих не помяну» (43:24); «Помни это, Иаков и Израиль, ибо ты раб мой; я образовал тебя: раб мой ты, Израиль, не забывай меня. Изглажу беззакония твои, как туман, и грехи твои, как облако; обратись ко мне, ибо я искупил тебя» (44:21–22). Обращаясь к языческим народам, Яхве устами пророка возвещает им о великом предназначении и будущем величии своего раба: «Этот народ я образовал для себя, он будет возвещать славу мою» (43:21); «Вот, раб мой будет благоуспешен, возвысится и вознесется, и возвеличится» (52:13).

Но если у Второисаии идея о спасительной роли и возвышенном смысле страдания невинного сложилась из потребности теодицеи Яхве по отношению к народу израильскому, то в то же время, видимо, складывался и другой аспект этой идеи – применительно к отдельной личности. Характерным образом это проявилось у того же Второисаии. Пророк и себя самого представляет праведником, прошедшим через горнило страданий при исполнении им миссии Яхве.

Можно думать, что жизнь самого Анонима была не из легких, хотя мы о ней ничего не знаем.

Во многих отношениях неясной является глава 53-я Книги Исаии. В ней рисуется настоящее «житие» святого мученика, к которому Яхве устами пророка применяет обращение «праведник, раб мой» (53:11). Этот «раб Яхве» презрен людьми, и все от него отвернулись, подозревая, что он несет наказание от бога за свои грехи. В действительности же «он взял на себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что он был поражаем, наказуем и уничижен богом. Но он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на нем, и ранами его мы исцелились» (53:4–5). Это «Яхве возложил на него грехи всех нас» (53:6). В главе говорится о заключении мученика в узы и о суде над ним и, возможно, даже о его казни («он отторгнут от земли живых» и «он предал душу свою на смерть»). Но бог возвещает устами пророка, что, «когда же душа его принесет жертву умилостивления, он узрит потомство долговечное, и воля Яхве благоуспешно будет исполняться рукою его» (53:10). «Посему, – заверяет Яхве, – я дам ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу, за то, что предал душу свою на смерть, и к злодеям причтен был, тогда как он понес на себе грех многих и за преступников сделался ходатаем» (53:12).

О ком здесь идет речь? – вот загадка, над которой ломали себе головы еще в древности и о которой бесконечно спорят библеисты Нового времени [62]62
  Подробнее о главах 40–66 Книги Исаии см.: Snaith N. Н. Iesaiah 40–66. A study of the teaching of the Second Iesaiah and it consequences. Supplements to Vetus testamentum. V. 14. Leiden, 1967, p. 145–205.


[Закрыть]. Непохоже на то, что пророк и здесь говорит о себе. Одни исследователи высказали предположение, что Второисаия описал в этой главе какого-то известного ему мученика прежних дней, пострадавшего за веру при одном из отпавших от Яхве иудейских царей (может быть, при Манассии), другие считали прообразом «раба Яхве» из 53-й главы древних пророков Исаию или Иеремию; третьи, рассматривая это место как позднейшую вставку, предполагали в нем описание судьбы одного из мучеников за веру Яхве маккавеевского времени. Многие иудейские экзегеты, относя содержание 53-й главы к далекому будущему, видели и видят в «рабе божьем» эсхатологическую фигуру мессии – спасителя, который должен прийти в будущем. Наконец, традиционная интерпретация 53-й главы христианской церковью, как известно, состоит в том, что в ней содержится ясное пророчество об Иисусе Христе [63].63
  Дьяченко Гp. Ветхозаветные мессианские пророчества. – Православное обозрение, 1884, т. 2, с. 418–420.


[Закрыть]

Однако вероятнее всего, что здесь, так же как и в других главах Второисаии, мы имеем дело с аллегорией и что «раб Яхве» – это также персонификация Израиля. Не стоит удивляться реалистическим чертам, которые приданы этому образу, вплоть до описания его наружности («нет в нем ни вида, ни величия; и мы видели его, и не было в нем вида, который привлекал бы нас к нему» (53:2). И подробное перечисление его мучений также не должно восприниматься буквально. Вспомним опять-таки аналогичные примеры у других пророков. В целом это как бы «свободное сочинение» на тему «страдание». Пророк перечисляет подсказанные ему воображением ужасные мучения, которые могут постигнуть человека: болезни, язвы, раны, увечья, унижения, оковы, темницы, наконец, казнь и смерть. Но мученик продолжает свое существование и после того, как нам рассказали о его смерти, – очевидный признак того, что автор имел в виду именно не человека-индивида, а существование и страдание народа.

Для нас, однако, важно отметить следующее. Независимо от того, кого имел в виду автор 53-й главы Книги Исаии, рисуя столь зримый, живой и волнующий образ «раба Яхве»: народ ли израильский, или неизвестного нам древнего мученика, или грядущего мессию, – он, этот образ, можно сказать, зажил самостоятельной жизнью и в конечном счете воплотил в себе целую концепцию: страдание – не обязательно есть признак содеянного греха, не всегда является возмездием за вину. Страдать может и совсем невинный и праведный. Это может происходить с ведома и по воле бога, ради славы Яхве. Бог может возложить на праведника чужую вину и, предав его мучениям, таким образом, открыть возможность спасения и для грешных. Почему бог избирает именно такой путь к своей славе? Это тайна Яхве, скрытая от людей: «Мои мысли – не ваши мысли, ни ваши пути – пути мои, говорит Яхве. Но как небо выше земли, так пути мои выше путей ваших, и мысли мои выше мыслей ваших» (55:8–9). Добровольное страдание, самоунижение праведника, «чувство червя» (Ис. 41:14; Пс. 21:7) – вот что иудейским богословием объявляется первым признаком истинного благочестия.

Теодицея Яхве, как она выглядела у Второисаии, была порождением теологической мысли эпохи плена.

Она была вызвана особенностью обстановки: важно было оправдать Яхве, объяснив мотивы, побудившие бога допустить, чтобы его «избранный народ» был оторван от своей родины и оказался на чужбине, в плену, под гнетом язычников. И была разработана идея жертвенной миссии Израиля, раба и вестника Яхве, призванного ради славы своего бога нести его закон и учение «островам и народам дальним» (49:1).

Не менее важным элементом в проповеди Второисаии были предсказания будущего спасения и процветания Израиля, предопределенной ему награды, если он соблюдет верность Яхве. И пророк не поскупился на обещания. Существенно притом, что спасение и вознаграждение должно было осуществиться в самом ближайшем будущем. В то время, когда Второисаия сочинял свои пророчества, были, очевидно, основания верить этому: армия Кира стояла уже у ворот Вавилона, и пророк, не задумавшись, объявляет языческого царя персов давно ожидаемым «мессией», «помазанником», исполнителем воли бога Израиля: «Так говорит Яхве помазаннику своему Киру: я держу тебя за правую руку, чтобы покорить тебе народы… Ради Иакова, раба моего, и Израиля, избранного моего… дабы узнали от восхода солнца и от запада, что нет кроме меня; я Яхве, и нет иного» (45:1,4,6). Анонимный пророк яркими красками описывает близкую гибель Вавилона. Великий город станет добычей Кира с помощью Яхве, который устами пророка обещает царю персов: «Я пойду пред тобою и горы уровняю, медные двери сокрушу и запоры железные сломаю…» (45:2). Вавилону суждено испытать ту участь, которая постигла ранее иудеев, – позор плена и рабства, жизнь в изгнании (47:1–2). А народ Израиля будет возвращен на свою родину и бесконечно возвеличен.

От имени Яхве пророк обещает Израилю, что чаша страданий его будет передана его мучителям (51:22–23). Прежние притеснители его будут пожирать собственную плоть и пить собственную кровь, как молодое вино (49:26). Народы принесут ему свои сокровища (45:14). Кто бы ни вооружился против него, падет, ибо сам Яхве будет сражаться за свой народ (54:15). Потомство Израиля завладеет народами и населит опустошенные города (54:3). А Сион облачится в одежды величия (52:1), и тогда все язычники будут постыжены и посрамлены, они придут и скажут: «У тебя только бог, и нет иного бога» (45:14). Иерусалим станет городом святым, в который уже не будет входить «необрезанный и нечистый» (52:1). Пусть же плененный Иуда радостно готовится ко второму исходу. Пророк взывает: «Выходите из Вавилона, бегите от халдеев, со гласом радости…» (48:20). «Идите, идите, выходите оттуда; не касайтесь нечистого, выходите из среды его…» (52:11).

У современного читателя пророчеств Второисаии невольно создается впечатление, что и этого пророка, когда он сочинял блестящие картины будущего своего народа после возвращения на родину, мучила одна и та же мысль :поверят ли ему? Не случайно следом за Иезекиилем Второисаия выдвигает в качестве гарантии того, что Яхве обязательно выполнит свои обещания, личную заинтересованность бога: «Ради себя, ради себя самого делаю это, – ибо какое было бы нарекание на имя мое! Славы моей не дам никому» (48:11). Аноним повторяет заверения Иезекииля, что Яхве может простить также и беззаконников и нечестивцев, если они «изменят помыслы свои» (55:7). И все же, видимо, у ревнителей Яхве было достаточно оснований сомневаться в желании многих своих соплеменников в Вавилонии вернуться на землю предков, а у соплеменников – в серьезности услышанных от пророков заверений Яхве… Действительность оправдала сомнения обеих сторон.