Текст книги "Библейские пророки и библейские пророчества"

Автор книги: Моисей Рижский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Слушая эти угрозы Яхве, люди в ужасе спрашивали пророка: «За что?» И пророк передавал им ответ Яхве: «Если вы скажете: «за что Яхве, бог наш, делает нам все это?», то отвечай: так как вы оставили меня и служили чужим богам в земле своей, то будете служить чужим в земле не вашей» (5:19).

Правда, в утешение своим слушателям пророк обещал: «Но и в те дни, говорит Яхве, не истреблю вас до конца» (5:18). И далее Иеремия, как до него древние пророки Осия и Исаия и другие, обещал возрождение Израиля из раскаявшегося и обратившегося «остатка» в неопределенном будущем. Для его слушателей это было, наверное, слабое утешение. Они не могли понять логики Яхве: что же будет с его городом Иерусалимом, с «домом Яхве» – иерусалимским храмом на горе Сион? Иеремия однажды и на это дал ответ: «И город и храм будут разрушены». Причем он выступил с этим пророчеством в первые годы правления Иоакима в иерусалимском храме, когда там собралось множество народа: «Священники и пророки и весь народ слушали Иеремию, когда он говорил сии слова в доме Яхве. И когда Иеремия сказал все, что Яхве повелел ему сказать всему народу, тогда схватили его священники и пророки и весь народ, и сказали: «ты должен умереть» (26:7–8). Однако нашлись люди, которые на этот раз заступились за пророка, – «некоторые из старейшин земли» (26:17). Иеремия избежал смерти. Но другой пророк Яхве, Урия, сын Шемаии, пророчествовавший «точно такими же словами, как Иеремия», поплатился за это. Царь Иоаким «умертвил его мечом и бросил труп его, где были простонародные гробницы» (26:20–23).

В другой раз Иеремия купил глиняный сосуд и, пригласив с собой «старейшин из народа и старейшин священнических», отправился в долину сыновей Енномовых – место языческих культов. Там он разбил сосуд, изрекши при этом очередное «слово Яхве»: «Так сокрушу я народ сей и город сей, как сокрушен горшечников сосуд, который уже не может быть восстановлен». Подобный акт в древности рассматривался не только как символический. Это был магический прием, влекущий за собой несчастье. В Египте при вступлении на престол нового фараона писали на стенках сосудов имена врагов, внутренних и внешних, добавляли проклятие «пусть умрет» и разбивали эти сосуды. И в Палестине при археологических раскопках также были обнаружены формулы таких проклятий на глиняных черепках. Поэтому священник Пасхор, надзиратель иерусалимского храма, когда узнал о поступке Иеремии, не только избил его, но и запретил ему появляться в храме (19:1 —11;20:2).

На седьмом году своего царствования (в 603 г.) царю Иоакиму все же пришлось объявить о своей покорности Вавилону. Он обязался прекратить сношения с Египтом и уплатил дань Навуходоносору. Но через три года прекратил выплачивать дань. Сразу же на Иудею напали сохранившие верность Вавилону соседние народы: моавитяне, арамеи, аммонитяне. В 598 г. Иоаким умер, передав престол своему сыну Иехонии. И в этом же году Навуходоносор вторгся со своим войском в Иудею. Иерусалим был осажден, и Иехония сдался (597 г. до н. э.). Иудейский царь вместе со всем его двором, жрецами, войском был уведен в плен в Вавилон. Туда же были переселены ремесленники Иерусалима. Сельское население было оставлено на месте. Над остатком населения Иудеи Навуходоносор поставил царем третьего сына Иосии Седекию. Вывез Навуходоносор из Иерусалима также «все сокровища дома Яхве и сокровища царского дома» (4 Цар. 24).

Иеремия в эти годы с еще большей настойчивостью требует подчиниться Вавилону и покорно нести его ярмо, ибо это воля Яхве. Он направляет послание к тем иудеям, которые уже были вывезены Навуходоносором в Вавилонию (Иер. 29). В нем пророк от имени Яхве убеждает живущих в плену своих соплеменников соблюдать полную покорность царю вавилонскому и не надеяться на скорое возвращение на родину, ибо «так говорит Яхве: когда исполнится вам в Вавилоне семьдесят лет, тогда я посещу вас и исполню доброе слово мое о вас, чтобы возвратить вас на место сие» (29:10).

И все же Иудея сделала еще одну попытку сбросить иго Вавилона. Сложилась еще одна коалиция против Вавилона, в которую на этот раз вошли моавитяне, эдомитяне, аммонитяне, крупный финикийский город Тир и другой город Сидон, за спиною их снова был Египет, накапливавший силы для борьбы с Вавилоном.

И когда в Иерусалиме появились послы государств коалиции для переговоров, Иеремия получил очередное «слово Яхве», о чем оповестил не только царя Седекию, но и этих иностранных послов. Яхве повелел ему: «…накажи им сказать государям их: так говорит Яхве Саваоф, бог израилев… Я сотворил землю, человека и животных, которые на лице земли… и отдал ее, кому мне благоугодно было. И ныне я отдаю все земли сии в руку Навуходоносора, царя вавилонского, раба моего… И если какой народ и царство не захочет служить ему, Навуходоносору, царю вавилонскому, и не подклонит выи своей под ярмо царя вавилонского, – этот народ я накажу мечом, голодом и моровою язвою, говорит Яхве, доколе не истреблю их рукою его… Народ же, который подклонит выю свою под ярмо царя вавилонского и станет служить ему, я оставлю на земле своей, говорит Яхве, и он будет возделывать ее и жить на ней» (27:4–6,8,11). Кроме того, Иеремия получил от Яхве повеление дать соответствующее «знамение» в доказательство его слов: «Так сказал мне Яхве; сделай себе сам узы и ярмо и возложи их себе на шею» (27:2). Пророк так и сделал и в таком виде явился в иерусалимский храм. И здесь произошло столкновение пророков, представлявших две враждебные партии. Против Иеремии выступил другой пророк Яхве Анания. Сорвав с «выи» Иеремии деревянное ярмо, он изломал его и объявил в свою очередь от имени Яхве: «Так говорит Яхве: так сокрушу ярмо Навуходоносора, царя вавилонского, через два года…» Иеремию это нисколько не убедило. Вместо деревянного ярма он заказал себе сделать железное, а Анании предрек скорую смерть за его обман (28:10–11).

Между тем египетский фараон Априй все же решился выступить со своим войском на выручку осажденному Иерусалиму. Вавилонские войска, отложив на время осаду города, двинулись навстречу египтянам. В Иудее оживилась надежда на спасение, а Иеремия решил выбраться из Иерусалима, уйти в Анатот. Но в городских воротах пророк был задержан: «Ты хочешь перебежать к халдеям?» Иеремию посадили в темницу, но он и оттуда через преданных ему людей продолжал агитацию за сдачу Иерусалима вавилонскому царю: «…Так говорит Яхве: кто останется в этом городе, умрет от меча, голода и моровой язвы, а кто выйдет к халдеям, будет жив», ибо «непременно предан будет город сей в руки войска царя вавилонского…» (38:2–3). Узнав об этом, «князья», руководившие обороной, потребовали от царя предать пророка смерти: «Да будет этот человек предан смерти, потому что он ослабляет руки воинов, которые остаются в этом городе… Этот человек не благоденствия желает народу сему, а бедствия» (38:4). Иеремию бросили в глубокую яму, полную грязи, где он мог бы погибнуть, если бы не вмешательство одного придворного, очевидно тайного сторонника провавилонской партии, который с разрешения царя вытащил пророка из ямы, но оставил его в темнице.

Между тем фараон Априй потерпел поражение от вавилонян и вернулся в Египет. Осада Иерусалима продолжалась. В июле 586 г. стены Иерусалима были пробиты, город был вавилонянами захвачен и на этот раз почти полностью разрушен. Разрушены были стены города, сожжен построенный еще Соломоном храм Яхве. Седекия пытался бежать, но был схвачен. «И заколол царь вавилонский сыновей Седекии… перед его глазами, и всех вельмож иудейских заколол царь вавилонский; а Седекии выколол глаза и заковал его в оковы, чтобы отвести его в Вавилон… А остаток народа, остававшийся в городе, и перебежчиков, которые перешли к нему, и прочий оставшийся народ Навузардан, начальник телохранителей, переселил в Вавилон. Бедных же из народа, которые ничего не имели, Навузардан… оставил в иудейской земле и дал им тогда же виноградники и поля» (39:4—10). Вавилонский царь не был заинтересован в полном запустении страны, кто бы тогда платил ему дань? Но относительно Иеремии Навуходоносор, которому, очевидно, было известно о провавилонской деятельности пророка, отдал специальное повеление Навузардану: «Возьми его и имей его во внимании, и не делай ему ничего худого, но поступай с ним так, как он скажет тебе» (39:11–12).

Иеремии было предложено на выбор: «Если тебе угодно идти со мною в Вавилон, иди, и я буду иметь попечение о тебе; а если не угодно тебе идти со мною в Вавилон, оставайся. Вот, вся земля перед тобою; куда тебе угодно, и куда нравится идти, туда и иди» (40:4). Иеремия на свою беду предпочел Иудею.

Оставшиеся в стране сторонники Египта вскоре убили вавилонского ставленника в Иудее Годолию и бежали в Египет под покровительство фараона, захватив с собой также Иеремию и его постоянного спутника и секретаря Варуха против воли последних. Вопреки очередному пророчеству Иеремии, который предсказал от имени Яхве, что и Египет постигнет та же участь, что и Иудею, Навуходоносор не пошел войной против Египта и не завоевал его, а Иеремия так и остался в Египте и умер в чужой стране.

Пророчества Анании, пророка Яхве и сторонника проегипетской партии, не сбылись, и, быть может, поэтому они и не сохранились. Но и Иеремия ошибся, предсказав, что Навуходоносор завоюет Египет и поставит свой престол во дворце фараонов. Этого, как известно, не удалось сделать ни Навуходоносору, ни последующим вавилонским царям. И не стали служить Навуходоносору, и сыну его, и сыну сына его «все народы», как это тоже предсказал Иеремия от имени Яхве (27:4–8). И Яхве, который устами Иеремии предопределил, что иудеи пробудут в плену ровно 70 лет, тоже допустил просчет: в действительности вавилонское пленение даже для тех, кто был уведен в первый раз, в 597 г., продлилось не 70, а 58 лет (597–539 гг.). Можно было бы обнаружить в Книге Иеремии немало подобных несбывшихся пророчеств, пожалуй больше, чем «сбывшихся». А что касается этих последних, то следует иметь в виду, что значительная часть Книги Иеремии, несомненно, состоит из позднейших добавлений. Так, главы 50–51 были признаны позднейшей вставкой еще в XVIII в. Эйхгорном. В них ряд мест является почти буквальным повторением позднейших добавлений в тексте Книги Исаии. В этих главах предсказывается нашествие на Вавилон «царей мидийских» (51:11), крушение Вавилона, который будет уничтожен, как Содом и Гоморра, превратится в груду развалин, в пустыню, жилище шакалов. Иеремия не мог этого написать. Здесь чувствуется рука позднейшего автора, может даже того самого, который написал текст глав 13 и 14 Книги Исаии. В Книге Иеремии речи пророка в беспорядке перемешаны с биографическими данными (главы 26–29; 32; биографические вставки в главах 34–45). Глава 52 – это извлечение из Книги Царств (4 Цар. 25), она также добавлена позже, о чем свидетельствуют последние слова предыдущей, 51-й главы: «Доселе речи Иеремии». Эти места, очевидно, дописал человек, который хорошо знал жизнь пророка, и, скорее всего, это был постоянный спутник и верный ученик Иеремии уже упоминавшийся выше Варух, сын Нирии.

История текста Книги Иеремии была достаточно сложной. В самом тексте несколько раз встречается упоминание о записи выступлений пророка еще при его жизни (25:13; 36:2–4), и, видимо, тогда же появилось несколько «изданий» его пророчеств. В главе 36 сообщается, что на четвертом году царствования Иоакима (605 г.) Иеремия получил приказание Яхве: «Возьми себе книжный свиток и напиши в нем все слова, которые я говорил тебе об Израиле и об Иуде и о всех народах с того дня, как я начал говорить тебе, от дней Иосии до сего дня» (36:1–2). Иеремия позвал своего верного спутника и секретаря Варуха и диктовал ему.

В самом начале Книги Иеремии стоит заголовок: «Слова Иеремии… к которому было слово Яхве во дни Иосии… и также во дни Иоакима… до конца одиннадцатого года Седекии… до переселения Иерусалима в пятом месяце…» (1:1–3). Эта приписка могла быть сделана только после переселения иудеев в Вавилон в 586 г. к тексту, содержавшему более полный состав пророчеств Иеремии, включая те, которые были записаны между 605 и 586 гг.

А в самом конце Книги Иеремии описаны события жизни пророка в Египте, куда он был насильно уведен после установления вавилонского господства над Иудеей. Это было, можно сказать, новое, дополненное «издание» пророчеств Иеремии. Все эти записи были, скорее всего, сделаны все тем же Варухом, так же как и биографические вставки.

Но, как уже было сказано, и позже, в период плена, и в послепленные века в текст Иеремии были вписаны многочисленные вставки. Причем следует думать, что в те времена по рукам ходило много списков, значительно различавшихся между собой по содержанию. Доказательством этого служит тот факт, что древний (III–II вв. до н. э.) перевод Книги Иеремии на греческий язык в Септуагинте существенно отличается от дошедшего до нас древнееврейского текста. В нем почти на 2700 слов меньше, отсутствуют многие части, иной порядок глав. Очевидно, переводчики на греческий язык и «издатели» древнееврейского текста в дошедшем до нас составе воспользовались разными списками.

Есть в Книге Иеремии одно место, которое для исследователя Библии является особо ценным, – это глава 36. В ней приводится рассказ о том, как была сделана запись одного из выступлений пророка.

Сам пророк в это время находился в заключении, куда он попал за свои выступления в пользу провавилонской партии, преследуемый сторонниками египетской ориентации во главе с царем Иоакимом. Пророку грозил смертный приговор. И все же Иеремия идет на рискованный шаг: он вызывает к себе писца Варуха, «и написал Варух в книжный свиток из уст Иеремии все слова Яхве, которые он говорил ему. И приказал Иеремия Варуху и сказал: я заключен и не могу идти в дом Яхве; итак иди ты и прочитай написанные тобою в свитке с уст моих слова Яхве вслух в доме Яхве…» (36:4–6).

Варух выполнил поручение Иеремии, прочитал записанное в свитке «вслух всего народа» (36:10). В тот же день Варуху пришлось второй раз прочитать свою запись перед «князьями», царскими советниками, которые отобрали у него свиток и принесли его царю. По приказу царя запись речи Иеремии была прочитана в третий раз за этот день. И когда царский чтец Иегудий «прочитывал три или четыре столбца, царь отрезывал их писцовым ножичком и бросал на огонь в жаровне, доколе не уничтожен был весь свиток…» (36:23).

И снова «было слово Яхве к Иеремии»: «Возьми себе опять другой свиток и напиши на нем все прежние слова, какие были на первом свитке, который сожег Иоаким, царь иудейский… И взял Иеремия другой свиток и отдал его Варуху… и он написал в нем из уст Иеремии все слова того свитка, который сожег Иоаким, царь иудейский, на огне; и еще прибавлено к ним много подобных тем слов» (36:28,32).

Из этого повествования можно сделать несколько важных выводов, касающихся записи речей Иеремии, и не только их.

Ясно, что Иеремия не мог запомнить «все слова», которые Яхве говорил ему «об Израиле и об Иуде и о всех народах» за 23 года, которые прошли с момента первого пророчества до дня записи. Запись, сделанная Варухом, была, очевидно, настолько краткой, что ее можно было в один день прочитать трижды.

Иеремия, следовательно, вовсе не стремился точно воспроизвести «слова Яхве». Во вторую запись, которую пришлось сделать вместо сожженной первой, он не постеснялся добавить еще «много подобных тем слов».

То, что Иеремия продиктовал Варуху, было вовсе не записью старых речей, а новой, тут же сочиненной пророком и непосредственно связанной с острой обстановкой, сложившейся в это время в стране, речью. О содержании ее можно судить по гневному замечанию царя Иоакима, которое он сделал, сжигая прочитанный свиток: «Зачем ты написал в нем: непременно придет царь вавилонский и разорит землю сию, и истребит на ней людей и скот?» (36:29). Главное в ней ее политическое содержание, и именно оно вызвало гнев царя.

Мы не касаемся вопроса, действительно ли пророк всерьез верил, что приходящие ему на ум слова его речей внушены богом, или постоянное «цитирование» слов Яхве было для Иеремии привычным ораторским приемом. Во всяком случае, с той речью, которую ему пришлось дважды продиктовать писцу, он поступил так же, как обычно поступает любой оратор, сам, безо всякого сверхъестественного вмешательства сочиняющий свою речь, а не повторяющий слова, возвещенные ему богом. Поэтому-то Иеремия и не постеснялся добавить во второй вариант своей речи, продиктованной Варуху, еще «много подобных тем слов».

Нет здесь также необходимости решать, что было главным побудительным мотивом в пророческой деятельности Иеремии. По этому вопросу уже давно идут бесконечные споры среди исследователей книги, носящей его имя, причем если одни видят в пророке фанатичного борца за монополию культа Яхве в Израиле, то другие выдвигают на передний план в его выступлениях проповедь «морального возрождения нации, погрязшей в разврате и нечестии»; если одни считают Иеремию вполне реалистически мыслящим, трезвым политиком, использующим авторитет бога для достижения своих целей, чисто политических, а некоторые даже подозревают в нем предателя, подкупленного вавилонским царем, то другие авторы восхваляют Иеремию как настоящего бескорыстного патриота своей родины, искренне желавшего своему народу спасения от грозящей ему гибели. Используя отдельные места из Книги Иеремии, можно найти доводы в пользу любой из этих версий.

Конечно, Иеремия в ряде своих речей, так же как и другие пророки Яхве, как, наверное, и его политический противник Анания, считал нужным укорять народ Израиля и Иуды за измену своему богу, за то, что иудеи нарушают «завет» Яхве и все еще кадят Ваалу и Астарте и другим богам. И так же как другие пророки – и его предшественники и современники – Иеремия во многих местах книги выражает свое (и бога Яхве) возмущение моральным падением Иуды и осыпает угрозами тех, которые крадут, убивают, ходят в дома блудниц и развратничают, притесняют вдов и сирот и берут взятки в судах, а затем приходят в храм и повторяют: «здесь храм Яхве, храм Яхве, храм Яхве» и «мы спасены». Пророк от имени Яхве требует от Иуды исправить свое поведение, только в таком случае бог не лишит их своего покровительства и своей защиты, оставит их мирно жить в своей стране (7:5–7). И все же эти речи звучат скорее как «общие места», как перепев речей старых пророков, подчас даже как буквальное повторение. Зато подлинная заинтересованность, страстность и душевная боль чувствуется у Иеремии там, где преобладает жгучая тема современности, политическая тема.

Не стоит переоценивать «духовную высоту» Иеремии и нет оснований считать, как это утверждают Р. Киттель и другие богословствующие библеисты, что в лице Иеремии пророческое движение и ветхозаветная религия пережили свой расцвет. Иеремия был человеком своего времени, и его представления о добре и зле, о справедливости и правосудии, о боге и отношениях между человеком и богом соответствовали этому времени. В одной речи Иеремия рекомендует себя «кротким агнцем» и тут же настоятельно требует от Яхве, чтобы тот жестоко и беспощадно отомстил его землякам из Анатота за учиненные ему в свое время обиды: «Дай увидеть мне мщение твое над ними». И Яхве с полным сочувствием своему пророку обещает ему: «Вот, я посещу их: юноши их умрут от меча… и дочери их умрут от голода. И остатка не будет от них; ибо я наведу бедствие на мужей Анафофа в год посещения их» (11:19–20,22—23). Представление Иеремии о боге также было достаточно далеко от «духовной высоты» и последовательного монотеизма. Как справедливо отметил А. Лодс, древних пророков Израиля и Иуды вообще мало интересовала доктрина монотеизма. Для них достаточно было убедить свой народ в могуществе Яхве и бессилии перед ним богов других народов. Но они к случаю признавали определенную реальность и за иноземными богами [55]55
  Lods A. Histoire de la litterature hebraique et juive depuis les origines jusq’a la mine de I’etat Iuif (135 apres I. C), p. 468.


[Закрыть]. Иеремия не был исключением.

Зато нечто новое внес Иеремия в теодицею Яхве. Мы уже отмечали, что у Амоса и Осии, Исаии и других древних пророков до Иеремии при всех различиях между ними есть нечто общее и характерное для ранней теодицеи, – в ней имеется в виду конфликт между богом и народом. Аргументация защитников Яхве развивается исключительно в рамках старого образа мышления, связанного с коллективным отношением к божеству, даже там, где к старому примешивалось новое. Наделив Яхве атрибутом высшей справедливости, Амос в то же время считал вполне совместимым с ним, что за беззакония кучки богатых и знатных насильников должен отвечать весь народ. Точно также у Исаии весь Израиль должен уйти в изгнание за то, что царь и его советники нарушили волю Яхве, возвещенную устами пророков. И награду от Яхве тоже должен получить весь народ или его уцелевший и «обратившийся остаток». Взаимоотношения между богом и индивидом при этом не рассматривались и не принимались во внимание.

Теодицея пророков была целиком основана на принципе воздаяния. Бог справедлив и воздает по заслугам: добром за добро и злом за зло.

Важно отметить две характерные черты, которые отличали религию Древнего Израиля. Первая – это ее монизм. Религии Яхве (по крайней мере в допленный период) был совершенно чужд дуализм иранского типа. Если в религии Древнего Ирана, помимо доброго бога, Ахурамазды, почитался еще и равный ему по могуществу злой бог Анхра-Майнью, то у древних израильтян и добро и зло в равной мере исходили от Яхве. Сатана (евр. «сатан» – «противник», «наветник») у древних евреев играл совсем иную роль. Он был одним из «сыновей божьих» (Иов. 1:6; 2:1), т. е. божеством более низкого ранга, подчиненным богу и выполнявшим особую функцию: он должен был по заданию Яхве испытывать и обвинять людей [56]56
  Scharf R. Die Gestalt des Satans in Alten Testament. Zurich, 1953, S. 254.


[Закрыть].

Второй особенностью древнееврейской– религии (по крайней мере до II в. до н. э.) было отсутствие в ней идеи о возможности загробного воздаяния. В Древнем Египте уже во втором тысячелетии до н. э. было разработано учение о том, что после смерти человека душа его должна в зависимости от поведения человека при жизни попасть в блаженные поля Иалу или терпеть страшные мучения и погибнуть в пасти страшного чудовища. [57]57
  См.: Тураев Б. А. История Древнего Востока, т. 1, с. 185–187. 198


[Закрыть]Древние израильтяне верили, что после смерти тела душа опускается в подземное мрачное царство мертвых – шеол. Это место тьмы и забвения, где бестелесные души ведут призрачное существование, худшее, чем несуществование. Эта участь ждет в равной мере доброго и злого, праведного и нечестивца, и «нет им воздаяния» (Еккл. 9:5).

Но если в Яхве видели бога, воздающего по заслугам, и если представление о шеоле не вязалось с концепцией посмертного воздаяния, значит, воздаяние от бога могло быть мыслимым только на земле, при жизни, в виде земных, материальных благ. Так оно и рисуется во Второзаконии (в которое, как мы уже знаем, была включена пресловутая «Книга закона»), где Яхве за послушание обещает Израилю «изобилие во всех благах, в плоде чрева твоего, и в плоде скота твоего, и в плоде полей твоих»; «Поразит… Яхве врагов твоих, восстающих на тебя»; «поставит тебя Яхве народом святым своим…» (Втор. 28:11,7,9).

В религии Яхве эта идея не встречала трудностей, пока имелось в виду воздаяние в отношении коллектива, будь то отдельная родовая группа или народ (Израиль) в целом. Яхве обещал «избранному народу» процветание, если тот будет блюсти условия «завета» – договора с богом, и суровое наказание в случае неверности (Втор. 28:15–68). В Книгах Судей и Царств успехи или неудачи израильтян ставятся в прямую зависимость от верности Яхве. Естественно, что при таком «массовом» подходе невинные нередко страдали наряду с виноватыми, но они были членами одного виновного коллектива, и потому страдания невинных не вызывали сомнений в справедливости и правосудии Яхве.

Таким образом, пока теодицея должна была оправдывать Яхве в его отношении к Израилю в целом как к народу, она могла казаться достаточно убедительной. Израиль творил и творит беззакония, а бог правосуден, и он карает свой народ за грехи. Пока тот грешит, Яхве может даже отдать его под власть иноземцев, даже часть его истребить руками язычников, поклоняющихся другим богам. Но когда Израиль раскается и вернется к своему богу, тогда и Яхве переменит гнев на милость. Израиль будет спасен и восстановлен в славе и величии. Может быть, бог совершит это в ближайшем будущем, а может быть, ныне живущие умрут, так и не дождавшись спасения. Но будет жив народ-Израиль, и, следовательно, воздаяние будет опять-таки прижизненным и на земле.

Шло время, и Древний Израиль из совокупности племен и родов, связанных родовыми традициями, все более превращался в совокупность отдельных личностей, отдельных малых семей, уже не связанных древними понятиями о родовой общности и коллективной ответственности как перед людьми, так и перед богами. Отдельный иудей, современник Иеремии, считал себя уже лично отвечающим за свои поступки и не отвечающим за поступки других, в том числе даже своих сородичей и родственников. И постепенно должно было перестать казаться справедливым понятие о коллективной ответственности перед богом одних за грехи других, всего народа – за грехи какой-то его части, отдельной личности – за грехи народа, даже за грехи своих ближайших родственников: дети не должны отвечать за грехи отцов и отцы – за грехи детей.

Иеремия был, может быть, первым из древнееврейских пророков, который счел себя обязанным ответить на эти новые запросы, возникшие в общественном сознании, запросы, в которых, в сущности, заключалось обвинение Яхве в несправедливости по отношению к людям. Ему, судя по его же словам, не раз приходилось слышать в ответ на его упреки о бесчисленных изменах Израиля своему богу в далеком прошлом вопрос: «А справедливо ли со стороны Яхве мстить за древние обиды? Предки грешили, – почему должны страдать их далекие потомки?» И Иеремия решился на смелый шаг: от имени Яхве он заверил, что в будущие дни Яхве заключит со своим народом новый завет. «В те дни уже не будут говорить: «отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина», но каждый будет умирать за свое собственное беззаконие; кто будет есть кислый виноград, у того на зубах и оскомина будет» (31:29–30). Видимо, не раз пророк слышал эту поговорку от своих слушателей, если он процитировал ее в своем пророчестве. Но и это вряд ли могло их успокоить. Потому что уверению пророка, что только у того, кто ест кислый виноград (т. е. ведет себя нечестиво), обязательно заболят зубы (т. е. он потерпит наказание от Яхве), решительно противоречила действительность: страдали как раз чаще всего невинные и праведные, а не «беззаконники». И это, конечно, сознавал и сам Иеремия и не мог понять, как увязать это противоречие с понятием о правосудии бога. Он даже решился задать этот вопрос богу, правда, в самой смиренной форме: «Праведен будешь ты, Яхве, если я стану судиться с тобою, и однако же буду говорить с тобою о правосудии: почему путь нечестивых благоуспешен, и все вероломные благоденствуют?» Вопрос этот, конечно, был риторическим, ответа на него у Яхве, а значит, и у пророка не нашлось и не могло найтись. И Иеремия заканчивает свое обращение к Яхве настоятельной просьбой: пусть все-таки бог накажет этих нечестивых и вероломных людей: «Отдели их, как овец на заклание, и приготовь их на день убиения» (12:1–3).

В Библии следом за Книгой Иеремии помещено небольшое произведение под названием «Плач Иеремии». Однако в самом тексте этой книги нет указания на то, что она была сочинена именно Иеремией, а критический анализ свидетельствует о ее более позднем происхождении. В нее входят пять элегий, в которых оплакиваются бедствия, постигшие Иерусалим и Иудею в связи с вавилонским завоеванием. Скорее всего, это произведения разных авторов периода плена и даже послепленного.

Аввакум (Хавакук)

Современником Иеремии был, видимо, еще один пророк, чьи оракулы представлены в Библии в одной из самых маленьких пророческих книг – Книге пророка Аввакума. Книга начинается словами: «Пророческое видение, которое видел пророк Аввакум».

Это, конечно, позднейшая приписка составителя книги, а не самого пророка, точно так же, как начало третьей, последней главы: «Молитва Аввакума пророка, для пения». Кроме этих двух упоминаний, об Аввакуме ничего более неизвестно. Датировка его оракулов тоже довольно условна.

Пророчество начинается жалобой пророка, обращенной к Яхве: «Доколе, Яхве, я буду взывать, и ты не слышишь, буду вопиять к тебе о насилии, и ты не спасаешь?» Пророк описывает царящие вокруг него насилия и беззакония: «Закон потерял силу и суда правильного нет: так как нечестивый одолевает праведного, то и суд происходит превратный» (Авв. 1:2,4). Вслед за этим без перехода начинается речь Яхве. Бог грозит поднять на провинившийся народ халдеев, т. е. вавилонян: «Вот, я подниму халдеев, Царод жестокий и необузданный, который ходит по широтам земли, чтобы завладеть не принадлежащими ему селениями… Весь он идет для грабежа… он забирает пленников, как песок. И над царями он издевается… Над всякою крепостью он смеется: насыплет осадный вал и берет ее» (1:6, 9—10). Враг страшен, но пророк все же верит, что Яхве не допустит окончательной гибели народа: «Но не ты ли издревле, Яхве, бог мой, святый мой? мы не умрем! Ты, Яхве, только для суда попустил его… для наказания ты назначил его» (1:12). Пророк рисует обстановку, как будто указывающую на годы правления Навуходоносора II в Вавилоне – время апогея могущества Вавилонии. А жалобы на внутренние беспорядки и беззакония в стране могут, пожалуй, служить свидетельством, что пророк находился в это время на своей родине. Эта часть пророчества, скорее всего, относится ко времени правления царя Иоакима, т. е. незадолго до первого пленения в 597 г. Примечательно, что Аввакум, как бы повторяя Иеремию, обращается к Яхве с тем же робким вопросом о непонятном, несправедливом отношении бога к людям: «Чистым очам твоим не свойственно глядеть на злодеяния, и смотреть на притеснение ты не можешь; для чего же ты смотришь на злодеев и безмолвствуешь, когда нечестивец поглощает того, кто праведнее его…» (1:13).

Во 2-й главе пророк изрекает проклятия в адрес завоевателя, который «как смерть… ненасытен и собирает к себе все народы, и захватывает себе все племена». Пророк предрекает: «Так как ты ограбил многие народы, то и тебя ограбят все остальные народы за пролитие крови человеческой, за разорение страны, города и всех живущих в нем» (2:5,8), – оракул, уместный в годы между первым и вторым пленением или даже после второго пленения.