Текст книги "Овладей мной (ЛП)"

Автор книги: Мишель Херд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 30

Эверли

Боже Мой.

Теперь все имеет смысл. Охрана Розали. Поместье. Все эти долбаные охранники.

Я прямо в гребаном сердце Братвы.

Боже, не могу поверить, что, будучи такой осторожной, я позволила этому случиться!

Я бегу к дому Розали и, ворвавшись в гостиную, направляюсь прямо к Винсенту.

Я поднимаю его с пола и хватаю свою сумочку с дивана.

– Мамочка! – Восклицает Винсент. – Из-за тебя я бросил свои машинки.

– Эверли? Все в порядке? – Спрашивает Розали, как только Алек появляется в дверях.

Чувствуя себя загнанной в угол, мой взгляд дико мечется между Алеком, Розали, Виктором и Алексеем.

– Позвольте мне уйти, – умоляю я. – Я никому ничего не расскажу о Братве. Я молчала четыре года. У меня есть ребенок. Пожалуйста, не причиняйте нам вреда.

– Хватит! – Рявкает Виктор, и мой взгляд останавливается на нем. Он поднимает руку. – Никто никому не причинит вреда. Давайте все успокоимся.

Кошмарные два месяца пыток и голода – это все, о чем я могу думать.

– Мамочка, – плачет Винсент, потрясенный нестабильной ситуацией.

Я не могу позволить своему ребенку пройти через тот ад, через который прошла я. Я должна защитить его.

Здесь нет никаких рассуждений. Есть только паника и страх.

– Я просто хочу домой, – умоляю я.

Розали подходит ко мне ближе, и я бросаю на нее настороженный взгляд.

– Ты в безопасности, Эверли. Мы никогда не причиним вреда ни тебе, ни Винсенту. Давай просто сделаем глубокий вдох. Через минуту ты сможешь отправиться домой. Верно, Виктор?

– Эверли не уйдет, – огрызается Алек.

– Сынок, тебе нужно успокоиться, – бормочет Алексей. – Ты до смерти пугаешь свою женщину.

– Эверли, – говорит Виктор, чтобы привлечь мое внимание. Когда мой взгляд устремляется на него, он продолжает: – Как глава Братвы, я обещаю, что никто из моих людей никогда больше не причинит тебе вреда. Ты в безопасности.

Глава долбаной Братвы. Боже.

Я не верю ни единому слову, слетающему с его губ, и делаю шаг ближе к раздвижным дверям.

Когда Алек подходит ко мне, Виктор рявкает:

– Оставь ее в покое, Алек. Она едет домой. Ты можешь последовать за ней.

Взгляд Алека устремляется к Виктору.

– Я не позволю ей уйти.

Господи.

Мужчины встречаются взглядами, и воздух дрожит от напряженности между ними.

– Это приказ, – рычит Виктор. – Отпусти ее домой. Ты можешь следовать за ней, но будешь сохранять спокойствие рядом с ней и ребенком. Ты не будешь их похищать.

Алексей подходит ближе к Алеку.

– Я пойду с ним, чтобы держать его в узде.

Пробегая мимо Алека, я чувствую, как он устремляется за мной. Сердце подскакивает к горлу, когда спешу к своей машине. Я открываю заднюю дверь и быстро сажаю Винсента в его автокресло.

Мой бедный мальчик шмыгает носом, на его лице написано замешательство.

Когда я закрываю заднюю дверь и открываю водительскую, рука Алека хватается за металл. Он вторгается в мое личное пространство, тесня меня своим телом.

Я вся дрожу, когда мой взгляд устремляется к его лицу, но когда я вижу сердечную боль, запечатленную на его привлекательных чертах, чувствую себя отвратительной.

– Прости, – шепчу я. – Я-я… – Я качаю головой и бросаю на него умоляющий взгляд. – Прости, Алек. Я не могу находиться рядом с Братвой.

Он кладет руку мне на затылок и, наклоняясь вперед, я чувствую его дыхание у своего уха, когда он шепчет:

– Я никогда не отпущу тебя, Эверли.

Боже правый.

– Алек, – говорит Алексей тоном, который звучит ужасно опасно. – Отпусти ее.

Алек отстраняется, и его глаза встречаются с моими.

– Я никогда не переставал любить тебя.

Мое сердце.

Я бросаю на него еще один умоляющий взгляд.

– Я просто еду домой. Мы еще увидимся. Обещаю.

К счастью, Алек отходит на несколько шагов назад, но затем смотрит на мою машину, и его брови хмурятся.

– Синий седан. У меня не было галлюцинации при виде тебя.

Боже, я больше не могу этого выносить. Это разбивает мне сердце. Я сочувствую Алеку, но должна игнорировать свое сердце и думать о Винсенте. Я не могу позволить Братве приблизиться к моему сыну.

Садясь за руль, я захлопываю дверь и быстро завожу двигатель.

Когда я начинаю давать задний ход, Алек подбегает к G-Wagon и садится в машину.

Я быстро разворачиваюсь на широкой подъездной дорожке и вижу, как Алексей присоединяется к Алеку, а затем подъезжаю к железным воротам.

Я нервно поглядываю на всех охранников, а когда выезжаю на улицу, продолжаю смотреть в зеркало заднего вида.

Алек прилипает к моему заду, пока я еду в Пасадену.

– Мамочка, – говорит Винсент усталым голосом. – Почему ты ругалась с теми людьми?

– Я не ругалась с ними, малыш. Мне жаль, что мы тебя расстроили, но мы просто были рады снова увидеть друг друга.

Боже, мне нужно сказать Винсенту, что его отец жив.

Головная боль начинает пульсировать за глазами, и к тому времени, как я въезжаю на подъездную дорожку, чувствую, что лишилась всех сил.

Я вылезаю из машины, и, открыв заднюю дверь, вижу, как G-Wagon останавливается перед моим домом.

Меня беспокоит навязчивое поведение Алека. Я понимаю, что сегодняшний день был для меня шоком. Я сама все еще пытаюсь прийти в себя, но что мне делать, если Алек не отступит?

Что мне делать, если он попытается забрать у меня Винсента?

Я вытаскиваю Винсента из машины и, посадив его к себе на бедро, закрываю дверь.

Алек идет по дорожке, а Алексей, прислонившись к G-Wagon, наблюдает за нами.

Под пристальным взглядом Алека я направляюсь к входной двери и отпираю ее.

Я смотрю на него и говорю:

– Я просто хочу, чтобы Винсент успокоился.

Он кивает и следует за мной в дом. Я иду в гостиную и сажаю Винсента на диван.

– Что хочешь посмотреть, малыш?

– Шрека, – сонно бормочет он.

Пока я включаю телевизор, он ложится и устраивается поудобнее.

Начинается мультфильм, и я целую его в пухлую щеку, а затем иду к ожидающему Алеку.

Его взгляд ни разу не оторвался от нас.

– Давай поговорим на кухне, – шепчу я.

Войдя на кухню, я включаю кофеварку и готовлю две чашки.

Я поворачиваюсь и, прижавшись спиной к стойке, встречаюсь взглядом с Алеком.

– Ты успокоился? – спрашиваю я.

Он кивает и осторожно делает шаг ближе.

– До меня начинает доходить, что ты действительно здесь. – Он снова придвигается на пару дюймов ближе. – Прости, что напугал тебя.

Мне нужно разобраться в том, что он сделал в коттедже, и я говорю:

– Никогда больше не запирай меня в комнате.

Он кивает.

– Не запру. Я отчаянно хотел удержать тебя рядом.

Мое сердце смягчается, и пока мы смотрим друг на друга, я спрашиваю:

– Что с тобой случилось после той ночи? Пошел ли ты на тренировки, о которых упоминал?

Он снова кивает.

– Я думал, ты умерла, Эверли. Я отправил Мишу на поле, но твоего тела там не было. Была только кровь. Это свело меня с ума.

– Прости, – шепчу я. – Если это тебя хоть немного утешит, у меня не было намерения оставлять тебя, пока твой отец не выстрелил в меня. Это все изменило, и мне пришлось уехать из России после того, как я очнулась в больнице.

Он снова подходит ближе, и на его лице появляется умоляющее выражение. Я подаюсь вперед и, обхватив его руками за талию, прижимаюсь лицом к его груди.

Его руки обхватывают меня, и он почти выжимает из меня жизнь.

– Это было так чертовски тяжело, Эверли, – бормочет он, его голос наполнен болью. – Я сошел с ума, и сейчас я впервые снова чувствую себя целым.

Я провожу рукой по его спине, чтобы успокоить, и вспоминаю, как они сдирали с него кожу кнутом.

Боже, это единственный человек, который понимает, через что я прошла.

Он единственный мужчина, которого я когда-либо могла полюбить, и ощущение его объятий переносит меня в темную комнату, где мы прижимались друг к другу.

– Я так сильно скучала по тебе, – выдыхаю я, не в силах остановить бурлящую любовь к нему. – Я не перестала любить тебя.

Он слегка отталкивает меня, чтобы видеть мое лицо.

– Но?

Я качаю головой, из меня вырываются рыдания.

– Но сейчас я должна думать о Винсенте. Ты все еще с Братвой, и я не могу допустить, чтобы они были рядом с моим сыном.

– Нашим сыном, – поправляет он меня. Он наклоняет голову и, подняв руку, проводит по моей щеке. – Алексей вбил мне в голову немного здравого смысла по дороге сюда, и я понимаю, что тебе нужно время.

На этот раз моя очередь спрашивать:

– Но?

– Я ни за что не отпущу тебя, Эверли. Особенно теперь, когда я знаю, что у нас есть ребенок.

Мои плечи опускаются, и я закрываю глаза.

– Не делай этого со мной. Пожалуйста. – Я снова открываю глаза. – Твой мир пытал и почти убил меня. Я не переживу этого во второй раз.

– Второго раза не будет.

Я делаю шаг назад, мой голос повышается, когда я говорю:

– Ты этого не знаешь, Алек.

Черты его лица становятся жестче, а в тоне появляется уверенность.

– Поместье – самое безопасное место для тебя и Винсента. – Когда он произносит имя нашего сына, в его глазах мелькает печаль. – Я завершил свое обучение и надрывал задницу, чтобы стать одним из лучших. Со мной ты будешь в безопасности. Я могу защитить тебя.

Я качаю головой.

– Я не могу рисковать.

Гнев закрадывается в его глаза, заставляя сиять золотистые искорки.

– Чего ты от меня ожидаешь?

– Я не говорю, что ты должен забыть о нас. – Он уже начинает качать головой. – Алек, ты можешь время от времени навещать Винсента. Я не буду мешать тебе строить с ним отношения, но между нами не может быть ничего романтического.

Он поднимает руку к своим волосам и хватает в пригоршню длинные пряди.

– Нет. – Он продолжает качать головой. – Нет.

– Перестань говорить "нет" и поставь себя на мое место, – кричу я.

Он недоверчиво смотрит на меня.

– Неужели я единственный, кто помнит, что мы делили в той комнате? Почему тебе было так чертовски легко забыть меня?

– Я не забыла! – Я подхожу ближе и хватаю его за рубашку. – Я никогда не смогу забыть, Алек, но я должна была двигаться дальше ради нашего сына. – Я судорожно втягиваю воздух. – В идеальном мире я бы бросилась в твои объятия и никогда не отпускала. У меня были бы ты и Винсент. Но мы оба знаем, что этот мир далек от совершенства, и Винсент всегда будет на первом месте. Перед тобой и передо мной.

Руки Алека дрожат, когда он поднимает их к моему лицу. Он откидывает ладонями мои волосы, его глаза с отчаянием смотрят на меня.

– Я люблю тебя, Эверли. Не говори мне, что я могу видеться с нашим сыном лишь изредка и что я должен держаться от тебя на расстоянии. Я многое могу вынести и пережить, но жить без тебя – не вариант.

– Ты так усложняешь все для меня, – хнычу я.

Как мы обычно делали в темной комнате, он прижимается своим лбом к моему.

– Я дам тебе время. Я постараюсь быть терпеливым, но ты хотя бы попытаешься бороться за нас?

Я могу послать любого другого мужчину к черту, и я всегда использовала свою любовь к Алеку как оправдание. Но, стоя перед мужчиной, которого я люблю, трудно оттолкнуть его.

– Я не могу бороться за нас, пока ты в Братве.

В его глазах снова вспыхивает гнев.

– Единственный выход из Братвы – смерть. Потерять тебя – значит умереть.

– Ты не потеряешь меня. У нас просто не будет романтических отношений.

– Это, блять, одно и то же, Эверли, – огрызается он.

Я делаю глубокий вдох.

– Давай сделаем перерыв в этом разговоре. Мне нужно приготовить ужин. – Я подталкиваю Алека. – Проведи немного времени с Винсентом.

Он неохотно кивает, и я следую за ним в гостиную, где Алексей устроился на диване как дома и смотрит Шрека с моим сыном.

Боже.

Глава 31

Алек

Ситуация с Эверли снова и снова сводит меня с ума.

По дороге сюда Алексей провел со мной беседу и сказал, чтобы я был помягче с Эверли, чтобы не отпугнуть ее, но это чертовски трудно сделать.

У меня болит сердце, потому что мне кажется, что она забыла о той связи, которая была между нами в темной комнате.

Как ты можешь забыть что-то настолько сильное? Как можно просто жить дальше?

Думала ли она вообще обо мне последние четыре года?

Там, где воспоминания о ней не давали мне спать по ночам и доводили до крайности, она просто продолжала жить своей жизнью.

Заходя в гостиную, Алексей смотрит телевизор с Винсентом.

Вот уж зрелище, которое я никогда не думал увидеть.

Эверли ставит мультфильм на паузу и, садясь, сажает Винсента к себе на колени.

– Тут была сцена с осликом, – жалуется малыш.

– Ты сможешь продолжить просмотр через минуту, – говорит Эверли, ее голос наполнен любовью. – Мамочка хочет тебе кое-что сказать.

Его большие глаза фиксируются на ее лице.

– Что?

Она жестом приглашает меня подойти ближе, и я приседаю у ее ног.

Господи, она жива.

– Это Алек, – говорит она ему, ее голос звучит эмоционально. – Он твой папа.

На его лице появляется замешательство.

– Но ты сказала, что папа с ангелами.

Нет, сынок. Я был с демонами.

Потянувшись к нему, я беру его маленькую ручку в свою.

– Они отправили меня обратно, чтобы я мог быть с тобой.

– Правда? – Его милое личико сморщилось, и крупные слезы катятся по щекам. – Ты действительно мой папочка?

Алексей прочищает горло, выглядя чересчур эмоциональным для отставного босса Братвы.

Эверли целует Винсента в висок, прежде чем передать его мне.

– Да, малыш, – мои глаза осматривают его очаровательное лицо. – Я твой папочка, и никогда больше не уйду.

Он прислоняется к моей груди, давая понять, что уже доверяет мне.

Поднимаясь на ноги, я прижимаю его к себе.

– Я здесь, чтобы остаться с тобой навсегда.

Улыбка прорывается сквозь его слезы.

– Тебе нравятся машины?

– Да, – усмехаюсь я.

– А мороженое?

– Да.

– И игры на детской площадке?

Я снова усмехаюсь.

– Да.

– Джонас говорит, что его папа учит его играть в футбол. Ты и меня научишь? Чтобы я мог стать лучшим?

– Обязательно, – обещаю я. Мне придется узнать о футболе все.

Его глаза блуждают по моим плечам и рукам, затем он спрашивает:

– Я стану таким же сильным, как ты, когда вырасту?

– Да.

Он поднимает руку к моим волосам, затем смотрит на Эверли.

– Я хочу длинные волосы, как у папы.

Она вытирает слезы со своих щек.

– Хорошо, малыш.

– Винсент, – говорит Алексей, чтобы привлечь внимание моего мальчика. – Попроси свою маму приготовить мне кофе, пожалуйста. Кажется, она тебя слушаетсч.

Я заливаюсь смехом, в то время как щеки Эверли розовеют.

– Простите. Я не привыкла принимать гостей, – извиняется она.

Ее взгляд задерживается на Винсенте, и я говорю:

– Со мной он в безопасности, моя маленькая любовь.

Она кивает и направляется на кухню, после чего мы слышим ее оклик:

– Сколько сахара?

– Три для меня и ни одного для Алексея, – отвечаю я, прежде чем сажусь на диван и устраиваю Винсента у себя на коленях. – Мама сказала тебе, откуда у тебя такие имена? – спрашиваю я.

– Она сказала, что это от моих дяди и папы.

Я киваю, мое сердце сжимается при мысли о брате.

– Да. Твой дядя был храбрым человеком, и ангелы решили оставить его у себя.

– Все в порядке, – говорит мой мальчик, – они отправили тебя обратно. Мама говорит, что мы не должны быть жадными.

– Она права, – соглашаюсь я.

Эверли прекрасно справилась с воспитанием нашего сына в одиночку.

Она выходит из кухни с двумя кофейными чашками и ставит мою на стол, а вторую передает Алексею.

– Спасибо, малышка, – бормочет он, сканируя глазами ее лицо.

– Вы останетесь на ужин? – спрашивает она.

– Да, – отвечаю я, прежде чем Алексей успевает отказаться.

– Ничего особенного. – Она выглядит чертовски взволнованной. – Просто макароны с сыром.

– И хот-доги, – требует Винсент. – Нарежь их на маленькие кусочки, мамочка.

– Скажи, пожалуйста, – бормочу я.

– Пожалуйста, мамочка.

Я целую его в макушку.

– Хороший мальчик.

Меня поражает в грудь, что у меня есть сын, и, потрясенный, я обнимаю его.

Невероятно, как быстро ты можешь полюбить кого-то. Еще утром я не знал о его существовании, а теперь сделаю все, что в моих силах, чтобы он был в безопасности.

– Я люблю тебя, малыш, – говорю я от всего сердца.

Его лицо расплывается в улыбке, и он прижимается щекой к моей груди.

– Теперь я могу посмотреть момент с осликом?

Эверли нажимает кнопку воспроизведения, чтобы мультфильм продолжился, и пока она готовит ужин, я смотрю Шрека со своим сыном и Алексеем.

Господи, моя жизнь перевернулась на сто восемьдесят градусов. За считанные часы я стал отцом и нашел любовь всей своей жизни.

Вскоре аромат жареного сыра и хот-догов наполняет воздух, и улыбка изгибает мои губы.

Это все, чего я когда-либо хотел. Такое чувство, что мы почти стали семьей.

Пока Винсент смотрит свой мультфильм, мои глаза прикованы к нему. Я любуюсь каждой прядью его волос, здоровым цветом щек, его маленькими ручками и тем, как он улыбается, когда хихикает.

Господи, как нам удалось создать нечто столь совершенное посреди ада?

Эверли вносит в комнату две тарелки, вручает одну Алексею, а другую ставит на стол, где остывает мой кофе.

Я забыл о напитке.

– Иди поешь, малыш, – говорит она Винсенту.

Он соскальзывает с моих колен и опускается на колени у стола. Я смотрю, как он выбирает хот-доги и отправляет их в рот.

Вернувшись на кухню, Эверли приносит еще две тарелки и протягивает одну мне.

Взяв еду, я бормочу:

– Спасибо, моя маленькая любовь.

Она садится рядом со мной, и мы все вместе смотрим Шрека, пока едим.

Я накалываю макароны с сыром на вилку и, откусывая кусочек, закрываю глаза, пока в груди бурлят эмоции.

Это первый раз, когда она приготовила мне еду.

Я наслаждаюсь моментом, затем шепчу:

– Это восхитительно.

– Да? Тебе не кажется, что я добавила слишком много сыра?

– Слишком много сыра не бывает, – бормочет Алексей, а затем отправляет в рот огромный кусок.

Осторожная улыбка изгибает губы Эверли.

– Я рада, что вам понравилось.

Когда Эверли откусывает кусочек от своей еды, мой взгляд останавливается на ее лице, и меня захлестывает волна эмоций, которых я не ожидал почувствовать.

Облегчение.

Она больше не голодает.

Я впервые вижу, как она наслаждается едой, и не пытается разделить ее со мной.

По сей день я не могу есть хлеб и куриные грудки.

Она смотрит на меня и, увидев выражение моего лица, свободной рукой берет мою и успокаивающе сжимает.

Пользуясь ситуацией, я переплетаю наши пальцы. Когда мой большой палец касается ее нежной кожи, она опускает голову, тяжело сглатывая от нахлынувших воспоминаний.

Раньше я держал ее за руку вот так в течение долгих дней, прежде чем посадить ее к себе на колени, чтобы мы могли согревать друг друга, пока пытались заснуть.

– Я закончил, – внезапно взволнованно восклицает Винсент, вырывая меня из размышлений.

С неохотой я отпускаю руку Эверли и принимаюсь за еду.

Я хочу этого больше всего на свете. Семью.

Ничто не помешает мне обрести ее.

Эверли и Винсент принадлежат мне.

Навсегда.

Глава 32

Эверли

После того, как я отнесла посуду на кухню и прибралась, у меня появилась минутка, чтобы привести в порядок голову.

Возможность провести некоторое время с нами успокоила Алека. Было очень эмоционально наблюдать за ним с Винсентом, но, по крайней мере, все прошло хорошо.

Теперь мне просто нужно придумать, как вести себя с Алеком, чтобы он снова не сошел с ума.

Это единственное, что в нем полностью изменилось. Когда мы были в плену, он всегда был спокойным, но сейчас он на грани безумия.

Хотя я понимаю почему. Промучившись несколько месяцев в этой дыре, он потерял Винсента и меня. Это любого довело бы до крайности.

А теперь, когда он снова нашел меня, он похож на человека, выполняющего миссию.

Дело не в том, что я не хочу завязать с ним романтические отношения. Просто из-за Братвы и всего того насилия и опасности, которые несет в себе мир, в котором он живет, мне хочется бежать сломя голову.

Я должна думать о Винсенте.

И я больше не наивная восемнадцатилетняя девушка. Я должна думать головой, а не сердцем.

Но все же…

Неважно, продолжим ли мы с того места, на котором остановились, или просто останемся друзьями ради Винсента, мы все равно связаны с Братвой.

Как, черт возьми, я смогу держать их подальше от своей жизни, не убегая и не прячась постоянно?

Внезапно на кухню заходит Алексей, и все мои мышцы напрягаются.

– Алек укладывает Винсента в постель, – бормочет он.

Каждый раз, когда я встречаюсь взглядом с этим мужчиной, кровь стынет в жилах.

– Хорошо, – шепчу я.

Алексей мгновение смотрит на меня, затем качает головой. Словно читая мои мысли, он говорит:

– Бежать бесполезно, малышка. Теперь, когда Алек знает, что ты жива, он найдет тебя в считанные секунды.

Черт.

Он опирается бедром о стойку и скрещивает руки на груди.

– Это займет время, но ты поймешь, что в Братве есть и хорошая сторона.

Я качаю головой.

– Я очень сомневаюсь в этом.

Он усмехается.

– Моя жена посвятила свою жизнь спасению секс-рабынь.

Меня охватывает шок.

– О.

– У матери Виктора есть благотворительная организация, помогающая людям с болезнью Альцгеймера и деменцией.

Когда я молчу, Алексей придвигается ко мне ближе. Я осторожно наблюдаю за ним, когда он достает свой телефон из кармана. Он поворачивает устройство так, чтобы я могла видеть экран, и я смотрю на семейную фотографию. Она выглядит такой нормальной.

– Это моя дочь Мария и ее муж Лука. А это мои внуки, Люциан и Алексей. – Он практически сияет от гордости.

– У вас прекрасная семья, – бормочу я.

– Именно это я и хотел тебе показать, – говорит он. – У меня есть семья, малышка. И у тебя она тоже может быть. – Его глаза встречаются с моими, и по спине пробегает тревожное чувство. – Мы защищаем наших близких.

Не в силах удержаться от вопроса, я спрашиваю:

– Где вы были, когда нас с Алеком держали в темной комнате? Где вы были, когда они пытали и убивали Винсента? – Все темные эмоции вырываются на поверхность, и я бросаю на Алексея свирепый взгляд. – Где вы были, когда отец Алека всадил в меня три пули и оставил умирать в поле? – Я сильно качаю головой. – Нас морили голодом! Нас пытали. – Я подхожу к нему ближе. – В вы где были?

Мое дыхание срывается с губ, все воспоминания создают хаос в моей голове.

Черты лица Алексея смягчаются, затем он удивляет меня, говоря:

– Прости, малышка. Вопреки распространенному мнению, я не знаю всего. Меня никогда не информировали о ситуации в России. Отец Алека решил разобраться с этим вопросом самостоятельно. – На его лице написана искренность, когда он продолжает: – Но если бы я знал, то прилетел бы в Россию и убил этого ублюдка за то, что он посмел похитить сына Братвы. Я бы зарезал его за то, что он похитил невинную девушку.

По моему телу снова пробегают мурашки.

– Хотелось бы мне, чтобы вы знали.

С опаской он поднимает руку и кладет ее мне на плечо. Наклоняясь ближе, он обещает:

– Ты – семья Алека, малышка. Я никому не позволю и пальцем тронуть тебя и Винсента. – Выражение его лица становится более серьезным. – Алек этого не допустит. Он больше не двадцатилетний мальчишка. Его обучали лучшие. Когда он говорит, что может защитить вас, поверь ему.

Доверие. Вот тут-то и кроется проблема. Не думаю, что у меня есть силы доверять кому-либо.

Чтобы закончить разговор, я делаю шаг назад и говорю:

– Мне нужно время.

Алексей кивает, но затем бормочет:

– Алек не в себе. Он не отступит, малышка. Чем больше ты говоришь ему уйти, тем сильнее он будет бороться, чтобы остаться.

Черт.

– Что мне делать? – шепчу я.

– Ты ничего не можешь сделать. – Алексей убирает телефон обратно в карман. – Ты любишь Алека?

– Я всегда буду любить его. Он отец моего ребенка.

– Тогда я предлагаю вам провести некоторое время вместе и заново узнать друг друга. Дай Алеку шанс проявить себя перед тобой.

– Я должна думать о Винсенте.

Алексей кивает.

– Как только станет известно, что у Алека есть сын, его враги попытаются напасть на ребенка. Единственное безопасное место для тебя – у нас. В одиночку ты не справишься.

Господи.

Мои глаза расширяются, и я изумленно смотрю на мужчину.

– Так вот оно что. У меня нет выбора в этом вопросе?

– У тебя всегда есть выбор, малышка, но я предлагаю тебе сделать правильный. – Он направляется к двери, затем останавливается, чтобы добавить: – Нет никого, с кем ты была бы в большей безопасности, чем с Алеком. Этот мужчина любит тебя. Он сделает для тебя все.

Сбитая с толку и измотанная напряженным разговором, я спешу в спальню Винсента. Он уже улегся в постель, а Алек сидит на краю матраса и читает нашему сыну сказку.

Я останавливаюсь в дверях и смотрю на эту милую сцену. Я складываю руки на груди и внимательно наблюдаю за Алеком.

Чем больше я пытаюсь найти Алека, которого любила в той темной комнате, тем меньше я вижу его в мужчине передо мной. Как будто это два разных человека.

Мой Алек был спокоен, независимо от ситуации. Но этот Алек не знает, что такое спокойствие.

Тело моего Алека было иссохшим от голода и окровавленным от пыток. Но этот Алек выглядит сильным и здоровым.

Мне придется узнавать Алека заново. Я не могу просто продолжить с того, на чем мы остановились.

Я понимаю, что для него это не одно и то же. Там, где я сосредоточилась на Винсенте и направила всю свою энергию и любовь на нашего сына, Алек застрял в прошлом.

Я буду терпелива с ним, но не могу обещать, что влюблюсь в мужчину, которым он стал.

Только время покажет, что произойдет.