Текст книги "Одержимость шейха (СИ)"
Автор книги: Миша Рейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)
Я бьюсь в конвульсиях яркого оргазма, изо всех сил пытаясь справиться с ним, но моя голова начинает метаться из стороны в сторону, а пульсация между ног взрывается еще сильнее, когда он загибает свои пальцы внутри меня. Мне следовало бы стыдиться своей реакции, но сейчас эта функция для меня недоступна, потому что я дрожу и задыхаюсь какими-то иступленными криками.
Наконец, дикая тряска сменяется редким подрагиванием, и Джафар позволяет своим губам с громким звуком отпустить меня, вынимает пальцы и усаживает себе на колени.
И только сейчас, выпустив его волосы из своей хватки, я осознаю, как сильно их сжимала. Мне даже больно пошевелить пальцами, но становится легче, когда Аль Нук-Тум притягивает меня к своей тяжело вздымающейся груди и начинает мягко массировать мои фаланги, будто чувствует, где нужно нажать, чтобы боль отпустила их.
Сколько времени продолжалось наше безумие? И сколько потребуется, чтобы привести два сбитых дыхания и дико колотящихся сердца в спокойный режим?
Случайно задеваю бедром его каменную эрекцию и замираю, понимая, что еще ничего не закончено. С минуту решаюсь посмотреть в глаза Джафара. А как только делаю это, встречаюсь с пылающей в них первобытной жаждой и потребностью, с которой мне еще предстоит столкнуться. Будто все, что сейчас происходило, было лишь способом достать их из самых глубин.
Однако в сочетании с внешним спокойствием этот дикий темный взгляд Аль Нук-Тума настораживает еще сильнее. Но мужские губы быстро забирают мой страх, оставляя на каждом пальчике короткий поцелуй, пока он массирует их своими. И в один миг я замечаю на одной из его рук, той, что была между моих ног, следы влажных капель, спускающихся прямо под задравшийся рукав.
Тяжело дыша, я отвожу взгляд, позволяя смятению выступить на своих щеках более ярким огнем, а через мгновение Джафар касается моего лица и заставляет посмотреть на себя.
– В этом нет ничего постыдного, Джансу. Ты моя жена, а я твой муж. Мы не сделали ничего противозаконного, – произносит он спокойным поучительным тоном и, убедившись, что я больше не буду прятаться, дотягивается до подготовленного полотенца и ленивыми движениями промакивает им последствия моего возбуждения. Сглатываю, пытаясь воспользоваться короткой передышкой. А потом он снова бросает на меня внимательный взгляд, возвращая свои руки на мое тело. – Хочешь попробовать, как хороша ты на вкус?
Мои глаза расширяются, дыхание вновь сбивается, а где-то внутри зарождается покалывание, постепенно превращающееся в горячую спираль, сметающую все на своем пути. Только теперь я уже знаю, что так подкрадывается то самое возбуждение. И на этот раз встречаю его более подготовленной, когда мужской рот дарит мне новый вкус, который взрывается между нашими языками с новой силой. Его поцелуй крепкий. Наполненный голодной страстью, напоминающий мне о том, что удовольствие было всего лишь в одну сторону. Только я не отвлекаюсь на это, да мне и не позволяют жесткие губы, поглощающие мои, и пальцы, которыми он зарывается мне в волосы. Намотав их на кулак, Джафар толкает меня навстречу себе, и я с готовностью принимаю его рвение, но внезапно останавливаюсь и заключаю колючее лицо в свои ладони.
– Я хочу увидеть тебя, – мой голос едва слышен, но я и не жду ответа, прислонившись к его лбу своим.
Часто хватая ртом воздух, кончиками пальцев касаюсь шрама на его лице и жду несколько секунд, прежде чем начать действовать. Медленно и аккуратно веду по нему, вынуждая Джафара резко выдохнуть и прикрыть глаза, после следую по раненой коже века, затем спускаюсь на щеку и скольжу к уголку поврежденной губы. И без того тяжелое дыхание Аль Нук-Тума становится еще более громким и неровным. Особенно когда я касаюсь рубца губами и принимаюсь осыпать каждый дюйм мягкими поцелуями, ощущая, как его пальцы в моих волосах ожесточаются. Я жду, что сейчас последует боль и мое тело дернется в сторону, но ничего не происходит.
Поэтому после того, как хватка в волосах чуть ослабевает, обхватываю подрагивающими пальцами небольшие пуговицы и принимаюсь их осторожно расстегивать, открывая себе вид на смуглую мускулистую грудь, испещренную шрамами, а затем плечи и руки. И как только рубашка оказывается отброшенной в сторону, я бережно кладу ладони на его грудные мышцы и начинаю медленно исследовать каждую неровность на мужском теле. Испытывая искреннюю радость от того, что он позволяет мне это, несмотря на то, что всякое мое нежное прикосновение причиняет дискомфорт, который ему не скрыть от меня.
Я просто чувствую это, и мне почему-то снова хочется забрать своими губами всю боль, спрятанную в неровных увечьях. Не знаю, откуда во мне эта потребность, но я уже поднимаюсь кроткими поцелуями вверх по продольному рубцу, достающему прямо до острого края скулы, где случайно попадаю в капкан его голодного рта, и на этот раз в нем нет нежности. Только нетерпение. Голое и неприкрытое какими-либо чувствами.
Не нарушая нашего молчания, Джафар приподнимает меня и с шипением достает свою эрекцию. Краем глаза я замечаю, как бессовестно он скользит по твердой плоти кулаком, прежде чем пристроиться к моему входу и вырвать из моей груди резкий вздох. Это был мимолетный мазок, вскользь задевший чувствительную точку. Но мне хватило этого ощущения, чтобы затрястись в предвкушении. Сегодня же все иначе?
– Я буду осторожен, – Джафар торопится успокоить меня и мое машинально напрягшееся тело, но когда давление усиливаются, мои бедра подаются вверх, пытаясь избежать его вторжения. Такой большой… я не смогу. Он порвет меня. Причинит боль. Как и в тот раз…
– Доверься мне. Я хорошо подготовил тебя, – он тяжело дышит мне в шею, снова задевая головкой члена ту самую точку, и я вздрагиваю. – Расслабься.
Нервно облизнув губы, сжимаю его плечи и несколько раз киваю.
– Х-хорошо. Я… попробую.
Чувствую, как мужские мускулы подо мной вмиг становятся твердокаменными, после чего широкие ладони обхватывают мои бедра и помогают мне опуститься на готовую эрекцию. Не могу дышать. Изо рта вырываются звуки, граничащие с асфиксией, но Джафар не торопится, действует медленно, проникая в подготовленную плоть. Не полностью, только чтобы выйти и размазать влагу, которой до абсурда много. Я будто плавлюсь в его руках, капая возбуждением прямо на его эрегированный ствол. И он повторяет это столько раз, сколько требуется моему телу, чтобы привыкнуть и расслабиться.
Сжав мои бедра крепче, он проталкивается глубже, и вместо ожидаемой боли я ощущаю совершенно другое. То, что заставляет меня задрожать от сильного удовольствия. Грубого и в то же время невероятно чувственного. Потому что Джафар помог мне привыкнуть к своему размеру. Он действует крайне осторожно. Выдавая свое нетепрение только глубокими вздохами и окаменевшими мышцами, которые я неустанно сжимаю.
– Чертовски тугая, – шипит Аль Нук-Тум, проникая глубже, – и мокрая. Проклятье, Джансу… ты идеальная, – сдавленно. – Идеальная для меня.
Джафар совершает короткий толчок, и, зажмурившись, я сдаюсь ему громким стоном.
– Смотри на меня, – его тяжелый мрачный голос удерживает меня еще в этом измерении, и я каким-то образом приоткрываю глаза, чтобы встретиться с его напряженным лицом, по виску которого стекает маленькая капелька пота. Кажется, такая же скользит и по моей спине. – Не прячься, я хочу видеть твои глаза, принцесса.
И в момент, когда я принимаю его полностью, он выходит и толкается более уверенно, рассыпая по коже колючее наслаждение, отчего мои стенки безжалостней стискивают его. Ему явно приходится это по вкусу, и, смяв мои ягодицы ладонями, он совершает еще один толчок, издавая в ответ утробное рычание. Оно пронзает меня насквозь, как и его неотрывно смотрящие, до одурения черные обсидианы.
Джафар выходит и снова загоняет свою твердость в меня, на этот раз достигая какой-то волшебной точки. Ощущение крышесносного наслаждение вызывает короткое замыкание и слишком быстрое привыкание, из-за чего в следующий раз я встречаю его с готовностью, запрокидывая голову назад и цепляясь за его широкую шею дрожащими пальцами.
– Черт возьми, – раздается очередной хрипловатый стон, когда твёрдая головка врезается туда же. Он повторяет это снова, раз за разом попадаю в ту самую точку. Я дрожу от каждого проникновения еще сильнее, царапая мускулистые плечи, кусая губы и обжигаясь яркими стонами.
Мужские пальцы вновь зарываются в мои волосы и в следующее мгновение силой толкают мою голову вперед. И вот я уже тону в черных омутах, в которых сейчас отражаются звезды. Сотни звезд, напоминающие мне о том, что над нами открытое ночное небо.
– Ты в порядке?
Его губы напротив моих, наше дыхание одно на двоих, а тела сливаются воедино от плавных движений наших бедер.
– Хочу быстрее…
Аль Нук-Тум испускает сдавленный смешок, и я не сразу понимаю, что автором этих слов оказываюсь я сама. А когда смысл сказанного доходит до нас обоих, становится слишком поздно стыдиться их, потому что Джафар впивается в мой рот затяжным поцелуем. Долгим. Сладким. Яростным. Первобытным. Таким же, какими становятся его толчки, один за одним выбивающие из меня звуки, которые теряются в его собственническом рычании.
До ушей доносятся влажные шлепки ударов по коже. Движения становятся еще более нетерпеливыми, но сейчас я и сама нуждаюсь в этом нетерпении. Сейчас я готова принимать всю сущность этого мужчины, пусть даже порой его проникновения граничат с болью. Сегодня это другая боль. Тягучая. Сладкая. Необходимая. Я теряю его губы, но мои соски обретают их, когда он поочерёдно втягивает горошины в горячий рот, не прекращая брать меня. Управляя моим телом. Моим наслаждением. Я почти его достигла.
Задыхаясь от хаоса, пронизывающего меня насквозь, пальцами царапаю его затылок, ища облегчения в том, чтобы причинить ему боль. Мне нужно сжать его. Поцарапать. Укусить. Хоть что-нибудь. Надвигающаяся внутри буря грозит стереть меня с лица земли. Это что-то страшное. Манящее и пугающее одновременно.
Я не разбираю слов, что шепчу в каком-то бреду ему на ухо, полностью приникнув к мужской груди своей, совершая дополнительное трение, пока его губы выжигают следы поцелуев на моей шее. Грубый толчок, вслед за которым его зубы впиваются в мою кожу, и я выгибаюсь под звук дикого крика. Моего крика. После чего начинаю сокращаться от бесконтрольных спазмов, сжиматься вокруг него и извиваться в мужских руках подобно змее. Я схожу с ума...
Джафар совершает еще череду быстрых проникновений, продлевая мой оргазм, и снова кусает меня, отправляя с новым криком прямо в звездное небо, которое размывается перед моими закатывающимися глазами. В то же мгновение он достигает своего пика, сдавливая меня в руках, и обжигает мой рот продолжительным сдавленным стоном. А потом наступает тишина, нарушаемая лишь рваными вздохами сплетенных воедино тел. Он все еще во мне. А я изредка сжимаю его, раскачиваясь на угасающих волнах экстаза, чувствуя, как по бедру стекают густые тёплые капли.
ДЖАФАР
Она первая из женщин, которая посмотрела на мои шрамы не как на уродство, первая, кто принесла многолетней зарубцевавшейся боли ласку. Чистую и настоящую, без фальши. Наверное, поэтому у меня совершенно не возникло желания закрыть глаза этой девушке повязкой. И позволить ей больше, чем кому-либо. Потому что с ней все иначе.
Я боялся, что не смогу справиться со своей жаждой, которая вскружила мне голову, стоило добраться до желаемого. Боялся, что напугаю и оттолкну от себя Джансу еще дальше.
Но в первую очередь я все же желал ее саму. И я взял свое, несмотря на то, что сдерживаться было настоящей пыткой.
И Всевышний вознаградил меня, когда Джансу доверилась мне. Более того, ей понравилось. И ни одно из ее прикосновений не несло притворства. Как не было притворства и ни в одной секунде, пока я целовал ее, вдыхал запах кожи и облизывал ее сантиметр за сантиметром. Пока я находился с ней, позволяя привыкать к себе и надеясь на то, что моя ласка сотрет из ее памяти то, о чем я буду жалеть еще слишком долго. Слишком долго, чтобы рискнуть забыть о своей ошибке.
Я смотрю на спящую принцессу, огненные волосы которой разметались вокруг нас в небрежном хаосе. Она так прекрасна и безмятежна, что мне хочется выжечь эту картину у себя на подкорке. Точно так же, как и понимание того, что я наконец сделал ее своей. Целиком и полностью.
Сглатываю и носом зарываюсь в мягкость медных прядей. Вдыхаю в себя ее нежный аромат, позволяя фантомному воспоминанию прокручиваться в моей голове.
Стоны, испытывающие мой контроль. Стройное, упругое тело, двигающееся на мне. Мое имя, вылетающее из ее рта. Последнее было для меня особенным наслаждением. Я хотел эту девушку больше, чем мои легкие нуждались в глотке воздуха. И я брал ее так, что в конечном счете мой оргазм настигло тотальное истощение.
– Ты не был грубым…
Я почти заснул, прижимая к своей размеренно вздымающейся груди притихшую принцессу. После нашего безумия никто из нас не обмолвился и словом. Я даже не понес ее в душ, решив остаться в ее тепле до самого рассвета. Я не хотел делать лишних движений, потому что она желала этой близости точно так же и я сам. Мне казалось, она заснула еще в тот момент, когда я утянул ее следом за собой и, заключив в объятьях, позволил устроиться на моей груди, как на подушке. Позволил ее губам прижиматься к моим шрамам, пока ее дыхание не стало ровным и тихим. Но сейчас я понимаю, что все это время она не спала. Я даже не хочу думать о том, что происходило в голове Джансу, какие сражения она вела там?
Подцепив подбородок Джансу, я поднимаю ее лицо так, чтобы у меня была возможность видеть ее.
– Нет. Не был. Я ведь обещал, что сделаю тебе только хорошо, – надавливаю подушечкой пальца на нижнюю губу, разделяя тепло ее дыхания. – Я больше не причиню тебе боли, Джансу.
Ее глаза по-прежнему пристально царапают мое лицо.
– Мы не предохранялись…
– Так и есть, – откидываю прядь волос ей за ухо. – Ты моя и принадлежишь мне.
– Могут быть последствия, – будто не слышит меня. – Я хочу, чтобы ты понимал, что я не кукла. И не буду пускать себя…
– Джансу. Ты сейчас замолчишь и подумаешь о своих словах. А потом вспомнишь обо всем, что я сделал для тебя в последнее время. Когда ты выполнишь мою просьбу, подумай еще о том, что мы муж и жена. А теперь я задам вопрос. Ты действительно считаешь, что я буду пренебрегать твоим здоровьем?
Сжимает челюсти.
– Я так не думаю.
– Умница. – Прижимаю ее к своей груди. – Если ты забеременеешь, что, вероятнее всего, и произойдет, я буду баловать вас обоих. Заботиться о вас и оберегать. Так что никаких абортов. Никаких таблеток. По приезду во дворец я найду тебе лучшего гинеколога.
Ее глаза округляются.
– Ты хочешь ребенка?
Что ее удивляет?
– Я хочу все, что ты сможешь мне дать.
Глава 44. Маленькое признание. Спустя два месяца
Сегодня во дворце суетится каждый, кто умеет двигаться. А я боюсь разучиться дышать во всем происходящем хаосе. Великий правитель решил почтить нас своим присутствием. Вот только меня это присутствие не радует от слова совсем, более того, даже пугает.
Я не видела его и не слышала о нем с тех самых пор, когда падишах присутствовал на заключении нашего с Джафаром брачного контракта, с тех самых пор, когда собственный сын опозорил его, выставив на посмешище перед родственниками Мариам, отказав жениться на девушке, выбранной для него.
Джафар тогда отказал не только отцу, но и самому старшему правителю. Публично, женившись на самозванке, кем, я уверена, и сейчас являюсь для его отца. Однако самого Джафара мнение старика волнует меньше всего, чему я, конечно же, несказанно рада. Точно так же, как и тому, что Джафар больше не выходил с ним на связь.
Однако я слышала пару его разговоров с Ахмедом, который доносил слухи, что падишах намерен лишить моего мужа куска земли, которая приносит ему прибыль в нефтяном бизнесе. Но радует тот факт, что он не развязал кровавую битву, хотя у него были все основания лишить Джафара всего. Падишах решил идти с холодной войной, душа своего сына с экономической позиции. Поэтому сегодняшний визит настораживает меня. Ведь последний был далеко не дружелюбным, по крайней мере, для меня. А что будет теперь? Когда я стала любимой и единственной женой его старшего сына и… матерью его будущего ребенка, о котором еще никто не знает. И надеюсь, что так и останется, пока мое положение не станет очевидным.
Мне потребовалось немало усилий, чтобы во время подготовки к приезду правителя проскользнуть незаметной на кухню и как можно скорее начать собирать поднос с угощениями и напитками для мужа. Падишах, разумеется, важная персона, и я буду обязана проявить к нему уважение и почтить своим присутствием, но это вечером, а сейчас у меня есть более важная задача: рассказать Джафару о том, в чем сегодня ранним утром я убедилась окончательно. Хотя я чувствовала свою беременность еще до задержки. Не могу объяснить как... я просто чувствовала, знала, что во мне что-то меняется. Поначалу меня это пугало, и я даже ловила себя на паранойе, которая действовала на мои нервы. Или это были всего лишь взбесившиеся гормоны. Что более вероятно в моем положении. Ведь, не взирая на слова Джафара о том, что он хочет все, что я могу ему дать, волнение никуда не делось. Более того, оно усилилось на фоне моих очевидных переживаний, но в какой-то момент страх рассеялся сам по себе, а желание в действительности оказаться беременной обосновалось у меня в груди теплым комочком.
Наверное, поэтому мне хочется сделать этот момент особенно прекрасным и в красивой обстановке для нас обоих. Расслабить мужа и создать подобающую атмосферу, чтобы он с таким же теплом принял нашу маленькую, но радостную новость. Очень надеюсь, что так и будет. Судя по тому, что Джафар совершенно не следил за защитой во время секса, а мой личный гинеколог выписал мне специальные витамины, Аль Нук-Тум даже поспособствовал моему положению. Всевышний, как же мне не терпится узнать реакцию мужа.
Мужа.
Прошло несколько недель, прежде чем я решилась так обращаться к нему хотя бы мысленно. Только произносить вслух как-то не решаюсь до сих пор, особенно когда того требует сам Джафар.
Ему не нужно внушать мне подобное. Но почему-то я сопротивляюсь этому. Не так яро, как раньше, но даже спустя два месяца беззаботного проживания в любви, заботе и ласке, которой он окружил меня и приручил к себе, как и одного из своих диких львов, сопротивляюсь. Будто боюсь, что, если сдамся ему и не заставлю бороться за свой взгляд, прикосновение или стон, он потеряет ко мне интерес, а это убило бы меня.
Мне невыносима сама мысль о том, что Джафар когда-нибудь вернется в свой гарем.
Если честно, я уже зависима от этого мужчины. И не знаю, почему не могу перебороть упрямую частицу себя и стать покладистой для мужа. Отдать ему все: сердце, тело и душу. Что-то внутри меня, кажется, еще борется с ним и с его желанием обладать мной, хотя и так очевидно, что и без всяких договоров и прочих контрактов я принадлежу самому могущественному мужчине в золотых песках. Да во всем мире. Я принадлежу Джафару Аль Нук-Туму. С той самой ночи под звездами я доверилась ему и не пожалела. Потому что быть его, под его защитой, согретой его любовью – это так невероятно правильно ощущается.
Я даже не понимаю, в какой момент наши отношения так кардинально поменялись. Мне не хочется, конечно, кричать об этом, но скажу шепотом: я счастлива и вполне довольна своей новой жизнью. Где меня любят и оберегают, а еще относятся с почтением и уважением, как того и требует мой статус.
Усмехаюсь, качая головой.
Я ведь действительно влюбилась в него. Без шуток. Он не оставил мне ни малейшего выбора. С той самой ночи под звездами все изменилось, а в первую очередь мы сами. Кажется, с тех пор наш секс не прекращался более чем на десять часов. Джафар всегда нуждается во мне. Быть во мне или на мне. Неважно. Будь то день, утро, ночь или вечер. Все равно. Он просто находит меня, утаскивает в комнату, и единственное, чем мы занимаемся, это сплетаем наши тела в единое целое.
Меня даже пугает, что мы не можем насытиться друг другом, не можем устать друг от друга. Наша жажда обоюдная. Растущая с каждым днем все больше и больше. И это ужасно, потому что я боюсь, что однажды все это потеряю. Потеряю тогда, когда не буду готова для этого. И, наверное, теперь уже никогда не буду.
– Малика! Где тебя носит?! – долетают до меня вопли слуг, пока я тайком готовлю прохладный щербет на складе.
Не люблю выдавать свое присутствие на кухне. Кухарки вечно лишают меня удовольствия приготовить что-то своему мужу, ворча, что это не моя работа и господин накажет их за это. Но сегодня особенный день, и мне хочется сделать все самой, поэтому я здесь.
– Иди сюда, непутевая, – снова врывается в мои мысли недовольный голос. – На. Держи. Сбегай до Халифа…
– Подожди, Латифа, – перебивает ее другая. – Пускай на кухне работает, я сама отнесу. Идрис рассекла руку, пусть заменит ее.
– Что, прямо сейчас? – удрученно протягивает Малика своим тонким голоском, явно не испытывая удовольствие от ворчаний надоедливых женщин. – Я просто хотела…
– Нет, ну вы посмотрите на нее. Время обед, она только принесла свои ноги, еще и препирается! О, Аллах, что за несносная девчонка!
Усмехаюсь, быстрыми движениями добавляя сок в мороженое, а затем и немного фруктов, перемешиваю и убираю в прохладное место.
– Хорошо, хорошо, Фатима-ханым, – примирительно лепечет Малика. – Только не нервничай. Я все сделаю.
Я не сдерживаю улыбки, когда выглядываю из укромного уголка и замечаю, как она корчит рожицу в спину старшей. А как только наши взгляды пересекаются, на девичьем лице появляется испуг, но я не собираюсь отчитывать ребенка. Вместо этого показываю Малике быть тихой, прежде чем подзываю ее к себе.
Девочка тут же расплывается в улыбке и, сжав крепче кулек, который она уже хотела спрятать, быстро семенит в мою сторону. Как можно незаметней она проскальзывает на склад, и, закрыв дверь, я утягиваю ее в свой укромный уголок.
Мне нравится иногда проводить время на кухне и быть ближе к своим людям, но сегодня я готовила сюрприз для мужа, поэтому решила уединиться от лишних глаз. Однако Малика не помешает моим планам. К тому же я люблю с ней поболтать, она как маленькая птичка, которая знает больше, чем нужно. В моем случае это скорее плюс, чем минус. Тайны дворца порой бывают коварны, уж кому как не мне об этом знать.
После того, как Джафар изгнал Зарему и Зураба, мы сразу начали заниматься полной сменой всего персонала. И вот только пару недель назад окончательно набрали нужных нам людей, среди которых как раз была мать Малики. Она пришла на должность кухарки, вот только три дня назад свалилась с сильным гриппом и прислала вместо себя свою дочь, с которой мы тоже очень быстро нашли общий язык.
– Салам Алейкум, Малика, – первая приветствую девочку, после чего приобнимаю ее и веду к столу. – Вижу, ты освоилась на кухне? Никто не обижает?
– Ваалейкум, моя госпожа, – щебечет птичка. – Нет, у меня все хорошо, спасибо, что не уволили мою маму и дали мне возможность заменить ее. Вот, – девочка поворачивается ко мне, – она передала вам пирожное в знак благодарности, – Малика вручает мне тот самый кулек, и, развернув содержимое, я приоткрываю небольшую коробочку. Склонившись, с наслаждением вдыхаю пряный аромат сладости.
– М-м-м, – блаженно прикрываю глаза, чувствуя, как уголки губ невольно дергаются.
– Вы такая счастливая в последние дни, госпожа Джансу. – Прищуриваюсь в ее сторону. – Мне нравится видеть, как вы улыбаетесь. Вы очень красивая. Мама мне говорит, что улыбка – это самое главное украшение всех женщин, и когда-нибудь своей я околдую будущего мужа так же, как и вы – господина.
Теперь я улыбаюсь еще шире и треплю болтливую девчушку за плечико.
– Ох, спасибо, Малика. И за угощения тоже, аромат просто потрясающий. Когда-нибудь так и будет. Как мама? Как твои успехи в учебе?
– Все хорошо, спасибо, госпожа. Мама уже идёт на поправку, вот ей даже сил хватило испечь для вас пирожное. Попробуете?
– Обязательно! И ты угощайся, – я протягиваю коробочку ей.
– Нет, нет… – быстро машет головой, – это специально для вас!
– Ну хорошо, обязательно попробую, как закончу, – ставлю коробочку на стол рядом с подносом.
– Ой, а что это?! – она тянется к тесту на беременность, который я вложила в красивую упаковку, но закрыть совершенно забыла. – Аллах! Вы что…
– Малика! – шикаю на неё, успев захлопнуть перед ее носом крышку. Уж в четырнадцать лет ей должно быть известно, что значат две красные полоски, и по ее вспыхнувшим глазам я прекрасно это вижу. – Тише, – как можно строже говорю я, мысленно отчитывая себя за оплошность. – Эта тема недопустима, понятно? Я хочу сделать для господина сюрприз. Об этом никто не должен узнать. Ты понимаешь это?
– Простите, – она виновато опускает глаза, – я и не думала болтать.
– Вот и славно…
Я уже собираюсь сказать ей о том, что мне пора идти, а ей приступить к работе, как из кухни доносится крик Латифы:
– Малика! Аллах! Куда подевалась эта девчонка? Нужно выпороть ее розгами…
Мы прикрываем рты с неловким смешком из-за прозвучавшей угрозы, а потом я ее подталкиваю к выходу.
– Давай, беги.
– А вы про угощение не забудьте, его надо свежим есть. Мама сказала, потом вкус не такой…
– Беги уже, если не хочешь встречи с розгами, – усмехаюсь, неодобрительно качая головой.
После чего, поправив покрепче платок на голове, и сама покидаю наше укромное местечко через запасной выход, предварительно поставив пирожное среди других угощений на подносе. Еще одна сладость не помешает, чтобы ублажить своего мужа перед маленьким признанием.
