Текст книги "Одержимость шейха (СИ)"
Автор книги: Миша Рейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
Глава 41. Правосудие
Часто дышу, пытаясь совладать со своими эмоциями. Джафар не смотрит на меня, даже не поворачивается в мою сторону. Просто стоит, склонив голову и опершись о массивный стол ладонями. А я все это время трясусь в ожидании, не зная, что меня ждет.
Еще немного, и одичавшие нервы вскроют мои вены.
И, чтобы хоть как-то избавиться от нервного напряжения, я начинаю разглядывать новый для себя облик Аль Нук-Тума в прекрасном белом костюме, из-за которого он выглядит таким сияющим, что похож на ангела возмездия. Потому что даже сквозь это одеяние я вижу, как напряжены его мощные мускулы, чувствую, как Джафар с трудом сдерживает свою ярость.
Но почему? Почему этот мужчина никогда не принимает то, что сам требует от меня? Он просил правды, и я дала ему ее. А что в ответ? Тихо рычу про себя, ощущая, как сквозь страх поднимается волна раздражения.
– Почему ты злишься на меня? – сдаюсь первая, не выдержав угнетающего молчания, но, не получив никакой реакции, продолжаю. – Может, уже включишь логику? Мне незачем тебя обманывать! Пойми ты уже это наконец! Да… Да я даже говорить тебе не хотела! И не сказала бы, если бы ты не принудил меня к этому.
Замолкаю, с трудом справляясь с частым дыханием. А потом на мгновение прикрываю глаза. Это бесполезно…
– Я верю тебе, – как-то глухо бурчит он себе под нос, пока его плечи опускаются и снова вздымаются.
– Нет, это не так, – парирую ему со всей своей жесткостью. – Ты злишься. Потому что не хочешь мне верить.
Он резко отталкивается и поворачивается ко мне.
– Я не злюсь на тебя, – произносит он тихо, но весьма убедительно, особенно когда делает первый шаг ко мне, от которого мое сердце совершает кульбит в груди. – Я готовлюсь к тому, что сейчас произойдет. – Еще один шаг. – Я пытаюсь взять свои эмоции под контроль, чтобы не разбить его череп прямо у твоих ног. – С этими словами Джафар окончательно сокращает между нами расстояние. Настолько, что теперь суровое лицо нависает над моим. – Я сдерживаю себя, чтобы не раздавить его глотку голыми руками, потому что хочу убить его самым ужасным способом за то, что он сделал.
– Но не можешь? – тут же прикусываю язык и сжимаю пальцы рук в кулаки. – О, нет… я совсем не это имела ввиду. Я просто пытаюсь понять, на что ты злишься.
Поврежденная часть его губ дергается.
– Могу. Я злюсь не поэтому.
– Тогда почему?
– Я разочарован в человеке, который ел из моих рук, жил под моей крышей и клялся мне в своей верности. Мы прошли с ним не одну войну и не один кризис в моей стране, Зураб был моей правой рукой и головой, когда этого требовала ситуация. Он был мне как старший брат, которому я бы доверил свою жизнь. Но сейчас все это поблекло на фоне его предательства. Я ошибся так сильно, что сейчас твоя правда выворачивает меня наизнанку.
Сказанные им слова напоминают маленькие иглы печали, пронзающие мое сердце.
– Т-ты… ты ведь не обязан…
Джафар цепляет пальцами мой подбородок, вынуждая смотреть в его дикие глаза.
– Он лгал мне прямо в лицо. Клялся, что ему ничего неизвестно о твоем исчезновении, в то время как ты умирала под палящим солнцем пустыни. – Хватка на подбородке усиливается, и я даже слышу, как скрипят его зубы. – Из-за его лжи я мог потерять тебя.
– Если бы ты поверил мне сразу, то никогда не потерял бы меня.
Дыхание вмиг спирает в горле, когда я замечаю, как ожесточается каждая черта мужского лица, а в звериных глазах вспыхивает что-то первобытное и собственническое. Я ненавижу свой язык. Почему рядом с этим мужчиной он никогда не может держаться за зубами?
Внезапно широченная ладонь обхватывает мою шею сзади, отчего изо рта вырывается глухой звук.
– Больше не потеряю.
Почему-то его обещание прозвучало больше как угроза.
Я уже открываю рот, чтобы ответить, но внезапно раздается стук в дверь и прерывает нас, а потом в кабинете появляется Зураб. Если бы Джафар не убрал с моей шеи свою руку, сейчас бы хрустели не его костяшки пальцев, а мои позвонки.
– Мой господин…
Джафар тут же перебивает Зураба жестом руки, на что тот натягивает на лицо вымученную улыбку.
– Ахмед, останься.
Высокий мужчина в армейском костюме оливкового цвета и с вышитым на нем черным рисунком кивает и отходит к стене. После чего Джафар концентрирует свое внимание на Зурабе.
– С документами все улажено?
– Да. Все в порядке. Ваш отец…
– Я не спрашивал тебя о нем.
Зураб смиренно прикусывает язык и кивает Джафару с почтением.
– Ты много лет хорошо служил мне, Зураб, и только по этой причине я даю тебе сейчас возможность самому рассказать правду.
Пауза.
– В чем вы меня подозреваете, господин?
Лживый шакал.
– Я хочу знать, что тебя связывает с этой девушкой. – Джафар кивает в мою сторону. – Ты уверен, что все мне рассказал?
Зураб сразу же бросает на меня мрачный взгляд, только помимо ненависти ко мне в нем еще отчетливо плещется страх.
Еще никогда не видела визиря таким жалким. Уверена, дай ему сейчас волю, он бы придушил меня, но на фоне Аль Нук-Тума, Зураб не более чем убогое насекомое, пресмыкающееся перед своим хозяином.
И в подтверждение тому его лицо с каждой секундой становится бледнее, и, кажется, я даже вижу, как дрожат его опущенные вдоль тела руки, а приоткрытый рот дергается, как у выброшенной на берег рыбы. Трус!
Презрение и жажда мести основательно занимают свое место в моей груди, вытесняя жалость, а вместе с ней и искаженное чувство вины, которое я не должна испытывать в данной ситуации.
Всевышний! Какая же я глупая! Этот урод пытался изнасиловать меня, а я зачем-то беру на себя ответственность за его жизнь. Мне должно быть плевать!
Именно с этой мыслью я проигрываю своим эмоциям, ощущая, как жар подкрадывается к горлу, лишая возможности нормально дышать. Потому что я помню, как его грязные руки трогали меня, помню, как эти губы слюнявили мою кожу, а его детородный орган терся о мое тело… Я даже помню, с какой яростью сжала его яйца, за что потом и получила плетью по спине. Он обошелся со мной, как с ничтожеством, и теперь самое малое, на что я имею право, это чтобы Джафар вырвал его сердце голыми руками. Но я не уверена, что Аль Нук-Тум пойдёт на такое, если только этот ущербный лично не признается ему, как безжалостно он пытался избавиться от меня.
ДЖАФАР
Расправляю плечи и заставляю себя сложить напряженные руки перед собой. И на это у меня уходит практически вся сила воли, потому что этими руками я предпочел бы сейчас убивать.
Я никак не ожидал, что из прекрасных алых губ прозвучит имя моего визиря. С той самой секунды слишком много отравляющих эмоций омывают мою ревущую от очередного предательства душу. Однако в глубине этой души я все-таки желал, чтобы Джансу ошиблась.
Но разве может она забыть того, кто оставил столько ран на ее теле? Ведь я знаю, что шрамы – это ничто по сравнению с тем, какие кровавые борозды остаются в нашей памяти.
А судя по тому, как искажалось ее лицо, когда она начала растерянно шептать проклятое признание, они все еще кровоточат. Идиот, еще и усомнился в ней. А ведь Зураб всегда был настроен против этой девушки.
Замечаю, как он мечется взглядом в сторону Джансу, и сам перевожу на нее свое раскаленное внимание. Я мог бы сказать, что она растеряна и напугана, если бы не видел в тропических глазах дикарки ярость, которая провоцирует идеальную кожу на девичьих щеках раскраснеться. И моя агония разгорается еще больше от того, что ко мне приходит четкое осознание, что между этими двумя определенно произошло что-то. Жадное чувство собственничества ошпаривает мой мозг, после чего изо рта вырывается строгий рык:
– Прикрой лицо, Джансу!
Она вздрагивает, будто вырывается из лопнувшего мыльного пузыря, и, хлопая ресницами, торопливо выполняет мое требование, пятясь в угол комнаты.
– Мне повторить свой вопрос? – теперь обращаюсь к Зурабу, сжимая пальцы рук в кулаки, едва сдерживая желание разбить его лицо.
– Нет, мой господин, – прилетает мне сдавленный ответ, на что я стискиваю челюсти, уже представляя, как отгрызаю голову лживому ублюдку.
Делаю ленивый шаг в сторону Зураба, ощущая, как каждая мышца в моем теле вспыхивает от потребности броситься на шакала и разбить его череп прямо у ног Джансу. Пролить его кровь ради женщины, которой он причинил боль. Как неудачно для него, ведь она стала слишком важной для меня.
– Где ты был во время поисков?
В этот самый момент мой визирь делает одну огромную ошибку. Зураб снимает перстень со своего пальца, практически незаметно переодевая его на другую руку. Такое случается, когда он нервничает. На таких мелочах и попадаешься.
Втягиваю воздух одним уголком рта, позволяя раздражению исказить свое лицо, однако и это не становится для Зураба сигналом о том, что не стоит мне врать. Хотя я бы не пощадил его ни при каком раскладе.
– Ездил в сопровождении двух солдат на нефтяную скважину.
– Если мне не изменяет память, ты задержался.
– Так и есть. Мы едва не угодили в бурю и переждали ночь в одной из деревень.
– А наутро просто взяли и отправились обратно во дворец?
Он сглатывает, но отвечает слишком уверенно, что разнится с его выражением лица и глазами, которые предают его и уже молят меня о пощаде.
– И ты не видел девушку, которую я искал все те дни?
– Нет, мой господин.
– Заткнись! – рявкаю так, что Зураб отшатывается на два шага назад, но я тут же настигаю его, вынуждая шакала с глухим звуком врезаться затылком в стену. – Аллах видел, что я давал тебе шанс.
– Я говорю правду!
– Вот сейчас и проверим, – произношу угрожающе и, тяжело дыша, заставляю себя отступить, чтобы не облегчать этому лживому ублюдку судьбу. – Ахмед! Дай ему нож.
Командир поискового отряда, а теперь и единственный человек, кому я еще доверяю в этом дворце, незамедлительно выполняет мой приказ, протягивая ошеломленному Зурабу нож.
– Ты знаешь, что делать.
Зураб судорожно переводит взгляд с острого лезвия на меня и обратно.
– Господин, – хрипит он, – будьте благоразумны…
Я поднимаю руку, обрывая его жалкий лепет:
– Это последний раз, когда я предоставляю тебе возможность сделать это самому.
Зураб нервно облизывает тонкие губы, прежде чем протянуть дрожащую ладонь, в которую Ахмед вкладывает металлическую рукоятку. Вот теперь он действительно напуган.
Еще с минуту визирь смотрит на оружие, зажатое в своей потной ладони, а потом неуверенно прикладывает острый наконечник к мизинцу и вновь замирает, срываясь на частые вздохи. И чем дольше он медлит, тем сильнее крупная дрожь охватывает его конечности.
Не дождавшись от меня никакой реакции, он слегка нажимает на кожу и делает маленький надрез, проглатывая скулеж о пощаде. Его дыхание учащается, становится громким и прерывистым, а по виску скатывается маленькая капля пота. Но он пытается скрыть волнение, порывисто втягивая воздух носом.
Наконец Зураб все-таки делает еще один нажим, однако, не выдержав боли, тут же роняет нож, а вместе с ним и сам со сдавленным воплем падает к моим ногам.
– Пощади, господин! – стонет, не поднимая головы. – Я не желал зла, я хотел помочь… эта рыжая ведьма околдовала ваш разум, она грязная и не достойна вас, пощади…
– Хотите, чтобы я закончил с ним, господин?
Ахмед – редкий тип людей, верный своему хозяину и полностью отдающий себя службе. И он бы с радостью наказал Зураба ради меня. Но этот шакал мой.
– Я сам.
– Хорошо, – Ахмед кивает и отступает к стене, после чего я улавливаю невнятную мольбу Зураба, который едва ли не вылизывает мои ноги.
В этот момент я поворачиваю голову в сторону Джансу.
– Ты уверена? – спрашиваю ее как можно мягче, потому что сейчас она снова выглядит уязвимо. Но все же я должен убедиться, что не ошибся в ней.
Она медленно переводит взгляд на дрожащее тело у моих ног, и я вижу, как ее дыхание сбивается. Но когда Джансу снова смотрит на меня, я замечаю в ее взгляде столько решимости, что мне не требуется ее ответ. Однако она любезно дает мне его.
– Уверена ли я в том, что этот человек пытался продать меня в рабство? – немного язвительно срывается с алых губ. – Или в том, что он практически изнасиловал меня, и сделал бы это, если бы я не раздавила его яйца? – В груди что-то простреливает тупой болью от этих слов. – Или ты думаешь, я забыла лицо того, кто избил меня плетью и выкинул в раскаленные пески? – ее голос взлетает на октаву выше, и она запинается. Но только чтобы вздернуть подбородок и прошипеть со слезами на глазах: – Уверена.
Рабство, изнасилование, боль, смерть. Кусомак…
Сдавливаю переносицу пальцами, пытаясь не обезуметь. Но эмоции оказываются коварней и уже пробираются сквозь многолетние щели прямо в грудную клетку, где начинает все жечь. И это неприятное ощущение слишком быстро распространяется внутри меня, душит, подобно змее, обвившей тело своей жертвы. Ждет, когда я сделаю выдох, чтобы сжать меня сильнее.
– Лживая су… – шипит он, привлекая мое внимание, а потом вскидывает голову в сторону Джансу. – Ты. Хотела. Сбежать. – Зураб приподнимается, направляя на нее палец. – Ты. Умоляла. Дать. Тебе. Возможность… – шепотом, – сбежать. Ты грязная шармута, не достойная быть зде…
Я обрываю жалкий поток слов, схватив Зураба за горло и рывком подняв на ноги, продолжая сжимать ладонь до тех пор, пока его глаза не начинают выкатываться из орбит.
– Она моя женщина. А ты продал ее, – цежу я сквозь зубы. – Ты продал ее, будто она твоя! Но она моя! – срываюсь на крик и сжимаю его горло еще сильнее, улавливая позади себя, как ахает Джансу. Кажется, она даже зовёт меня, когда его щеки начинают синеть и раздуваться. Но красная пелена ярости слишком глубоко пустила свои корни. – Ты прикоснулся к тому, что принадлежит твоему господину. Ты соврал мне. А когда врешь, паскуда, готовься к тому, что я узнаю об этом и накажу.
– Джа… Джаф-фар, – хрипит он, беспомощно размахивая руками. – Прошу… я… я больше… н-ни-ког…да не прикосну… к ней…
– Не прикоснешься, – мрачно произношу я и позволяю шакалу с раскрасневшимся лицом упасть к моим ногам и зайтись в раздирающем кашле. Выдыхаю и облизываю пересохшие губы, полностью потеряв контроль над собой. – А чтобы у тебя больше не возникало такого желания, я кое-что у тебя заберу.
Подхожу к стене и снимаю с неё саблю, а затем поворачиваюсь и сталкиваюсь с все еще хрипящим лицом Зураба. Как только до него доходит, для чего мне оружие, он тут же начинает трясти головой и пятиться на четвереньках к дверям.
За два шага настигаю Зураба и наступаю ему ногой на спину так, что его лицо вжимается в пол.
– Шакал, ты пожалеешь о каждом прикосновении к моей женщине, – рычу, прежде чем замахнуться саблей, но останавливаюсь, потому что он начинает рычать и размахивать руками. – Ахмед! Живо зафиксируй ему правую руку.
Он незамедлительно выполняет мой приказ, не обращая внимания на слезную мольбу Зураба о пощаде, и я одним точным движением отсекаю ему правую кисть, прежде чем воздух разбивает адский звук боли. К черту.
Тяжело дыша, выпрямляюсь, наблюдая, как прорывается кровь из культи, пока визирь, скрюченный в моих ногах, вопит во всю глотку, но этого недостаточно. Я наклоняюсь и, схватив его за ухо, отрезаю кусок, получая новый залп криков.
– Остановись… Прошу тебя… Хватит! – как сквозь слой ваты, я слышу мольбу Джансу, но полностью игнорирую ее.
– Протри и верни оружие на место, – вручаю Ахмеду окровавленную саблю, после чего сплевываю на ущербно стонущего ублюдка и бросаю рядом с ним кусок его плоти. – Это плата за ложь твоей сестры. – Переворачиваю его ногой и надавливаю на грудь, заставляя корчиться от новой боли в луже крови на полу. – Если еще раз посмотришь на мою жену, я выколю тебе глаза, а если попытаешься навредить ей, я буду каждый раз отрезать от тебя по куску, пока ты не сдохнешь. Я заставлю каждую падаль вспомнить, каким я могу быть.
Напоследок нажимаю еще сильнее и, оттолкнувшись от него, теряю интерес к сопливому куску мяса.
– Выясни, кто из солдат ездил с ним, и публично отсеки головы. Этого, – пинаю по ноге визиря, – к врачу. Слугам скажи, чтобы все здесь прибрали. Меня не будет несколько дней. Наведи здесь порядок, Ахмед. У тебя есть все полномочия.
– Будет сделано, мой господин.
Сглатываю и провожу ладонью по лицу, все еще рвано хватая воздух. Вот же шакал… Трясу головой, уперев руки в бока. Изнасиловать пытался, а рыжая зараза даже и не подумала рассказать, пока не припер ее к стене. Аллах! Эта женщина способна возглавить революцию и перевернуть весь мир вверх дном.
Очередной сдавленный стон вырывает меня из прострации, и, только после того как перевожу дыхание, я нахожу взглядом Джансу.
Кусомак.
Она выглядит так, словно только что я перерезал десяток кошечек и собачек на ее глазах, а не наказал ублюдка, причинившего ей боль. Кажется, еще немного, и она свернется в клубочек и попытается спрятаться от меня. Джансу явно не испытала удовлетворения от происходящего.
Делаю шаг в ее сторону, замечая, как она вздрагивает и стройное тело вытягивается, будто напряженная струна.
– Он заплатил за то, что сделал с тобой.
Пытаюсь успокоить Джансу, но она отрицательно качает головой.
– Это… – шелестит дрожащим голосом, – это все слишком для меня.
– Он прикоснулся к тебе. Причинил боль. Он, черт возьми, едва не убил тебя! Эта тварь заслужила наказание.
Я сокращаю между нами расстояние и быстро обхватываю ее лицо ладонями.
– Согласен, что это зрелище слишком для тебя, но не для него. Он заслужил, Джансу, и не вздумай винить себя. Я защищаю тебя и должен показать, что случится с тем, кто рискнет приблизиться к моей жене.
Она поджимает губы, позволяя тихим слезам прорваться наружу, которые я вытираю большими пальцами прямо сквозь вуаль на лице. Испугалась принцесса, да и я, мудак, не подумал о том, как это может отразиться на ее нервной системе.
Прижимаюсь губами к ее макушке, чтобы прохрипеть.
– Обещаю, ты забудешь обо всем этом дерьме, когда я привезу тебя в одно место.
Глава 42. Звезды
После всего, что я увидела в кабинете, чувствую себя невероятно уставшей и опустошенной. Не говоря уже о том, как трясутся мои коленки. Джафару пришлось вынести меня на руках из помещения, пропитанного запахом лжи, крови и страшными криками боли.
Вот только в спальню мы так и не вернулись. Вместо этого я уже несколько часов еду в комфортном салоне недешевого джипа. Джафар за рулем, а следом за нами ещё колона таких же машин. Я уже и отвыкла от цивилизации, но рада, что не стираю бедра о седло.
И можно было бы насладиться всем этим, если бы не резкие вспышки воспоминаний о произошедшем. То, что сделал Джафар, очень жестоко. Я никогда раньше не видела ничего подобного вживую. И хоть в глубине души я хотела, чтобы подлый визирь ответил за содеянное, смотреть на подобные пытки оказалось выше моих сил. Даже мое кровожадное желание вырвать ему сердце было куда человечнее, чем то, что развернулось на моих глазах.
В какой-то момент напоминаю себе, как грязные руки Зураба прижимались к моим самым сокровенным местам, трогали то, что принадлежало только мне, пачкали остатки моей гордости, причиняли боль, делая уязвимой и ломая. И с каждой секундой отвратительных воспоминаний у меня все больше и больше разгорается потребность снять с себя кожу. Настолько, что я даже поджимаю пальцы на ногах, давая себе обещание, что когда-нибудь сделаю все, лишь бы этот ужасный человек перестал дышать. Только менее кроваво. Но не менее жестоко.
Постепенно у меня все-таки получается отвлечься от плохих мыслей, после чего я устраиваюсь в кресле лицом к водителю и, подложив ладони под щеку, теперь просто любуюсь мужчиной, взгляд которого полностью сосредоточен на дороге, а его крепкие мускулистые руки расслабленно лежат на руле.
Я до сих пор пытаюсь разгадать, что такого в нем есть, что заставляет одержимую часть меня откликаться на этого опасного зверя. Мне казалось, я успела узнать его, но как же ошибалась. Боюсь, что даже сама не понимаю, насколько сильно.
Джафар Аль Нук-Тум – это не только голод, жестокость и дикость. Не только человек, окутанный темнотой, мрачной красотой и хищной энергетикой. В нем есть что-то еще. Мужественность. Тайна. Магическая притягательность. А еще в этом мужчине есть нечто невозможное: яростное желание защитить меня. Окружить заботой. Покорить и приручить к себе. Сделать своей и не отпускать. И именно эта его жадность по отношению ко мне делает меня слабой перед собственным разумом.
Джафар будто слышит, как в моей голове перешептываются маленькие бесы, и неспешно поворачивает голову в мою сторону. Вмиг мое сердце затихает, а пульс, словно пойманный в ловушку, начинает биться где-то в горле. Сейчас в его звериных глазах видны звезды. Сотни. Нет. Миллионы сверкающих звезд. Целое небо могло бы позавидовать ему. И я убеждаюсь в этом, когда несколько долгих секунд он смотрит на меня, а после соскальзывает взглядом на губы и тут же отворачивается обратно. Но и этого мгновения мне хватило, чтобы забыть, как дышать и ощутить прилив тепла под кожей. Только что произошла магия, и у меня нет этому никакого объяснения…
Но даже сбившееся дыхание не может заставить меня отвернуться, и я, как затаившаяся лисица, продолжаю наблюдать за ним в мягкой тишине, которая комфортна для нас обоих. Сейчас края его куфии заправлены под обруч, частично открывая вид на угольно-черные волосы, ниспадающие волнами на широкие плечи. Даже в просторном салоне рядом с этим мужчиной катастрофически мало места. Такой крупный. Мускулистый. Могущественный. Наверное, поэтому я чувствую себя в безопасности. Защищенной.
С каким-то блаженством поворачиваюсь обратно к лобовому стеклу и устраиваюсь поудобней, пока не замечаю, как впереди что-то мелькает, но тут же скрывается за песчаной дюной. Пробудившийся азарт слишком быстро смывает с меня усталость, вместо которой вспыхивает нетерпение, напоминающее занозу в одном месте. Я начинаю ерзать, странная поездка в тишине тоже сказывается на моем остром предвкушении. И вот я снова вижу это.
Одинокий невысокий дом среди песков. Хотя нет. Это какой-то странный особняк. Странный, потому что его крыша напоминает панцирь броненосца. Он идеально смотрится среди песков и больших валунов у подножия одинокой скалы. Постройка так хорошо вписывается в ландшафт, что кажется, будто ее создала сама природа, замаскировав под цвет пустыни. Неосознанно подаюсь вперед, чтобы получше разглядеть то, что освещает лишь лунный свет. Невероятно…
– Нравится? – мягкий густой голос эхом отзывается в моей голове, когда машина останавливается.
Сердце бешено колотится о грудную клетку. Ладони становятся влажными, и мне не терпится потереть их о бедра.
– Да… – нарушаю скопившуюся тишину, – здесь невероятно красиво.
Буквально физически ощущаю, как Джафар изучает меня теплым взглядом, чувствую это по тому, как начинает покалывать кожу с левой стороны, но я по-прежнему не шевелюсь и пялюсь вперед, будто боюсь, что этот мираж исчезнет. Хочу узнать, что внутри.
Будто услышав мои мысли, Аль Нук-Тум выбирается из салона и спустя мгновение открывает дверцу с моей стороны. Кожа вмиг покрывается колючими мурашками, когда прохладный воздух порывом проникает в салон. А потом я сталкиваюсь со взглядом Джафара, и у меня перехватывает дыхание.
Мне даже не требуется задавать вопрос, зачем мы сюда приехали. Его как никогда темные и голодные глаза буквально кричат мне о том, чего хочет их хозяин. Да и я не настолько глупая, чтобы не понять этого. Волнение. Страх. Жажда. Все, что становится доступным моему разуму и телу. Я перевожу дыхание. Медленно. Успокаивающе. Затем принимаю попытку выбраться из салона. Вот только мои ноги не успевают коснуться земли, как сильные руки поднимают меня в воздух, а после прижимают к крепкой мужской груди.
– Скоро ты почувствуешь себя хорошо, принцесса, – хриплый шепот опаляет ушную раковину, и я замираю, впитывая обещание, которое распадается внутри меня теплым покалыванием.
И нет, я не принимаю попытку воспротивиться. Лишь позволяю себе греться в горячих объятиях, пока Джафар уносит меня в неизвестность. Я так близко к нему, что его теплый древесный аромат мускуса окутывает и гипнотизирует. А от мужского тела исходит такой жар, что на контрасте с прохладным воздухом мне хочется сойти с ума от захлестывающих волнами мурашек. Воздух внутри дома оказывается такой же прохладный и практически пробирается сквозь тонкий шелк одежды, но сейчас это просто невозможно, я буквально горю в медвежьей хватке Аль Нук-Тума.
***
Не включая какого-либо освещения, мы двигаемся внутрь, и через пару шагов Джафар ставит меня на ноги и оставляет. Я даже пискнуть не успеваю, как оказываюсь стоять одна, с дрожащими коленками, в темноте.
– Т-ты куда? – выдыхаю, испугавшись. – Джафар? – Тишина. – Эй! Это не смешно! – И снова нет ответа. – Ты слышишь меня?
Он так неожиданно исчез, что я теперь, как слепой беспомощный котенок, размахиваю руками в пространстве. Не этого я ожидала, когда он обещал, что мне будет хорошо.
Конечно же, я не пускаюсь за ним следом, решая, что Джафар просто-напросто мучает меня, нарочно дразнит, наслаждаясь тем, как я сейчас уязвима. Он ведь где-то рядом? Однако я не рискую это выяснять.
Вот почему нельзя было предупредить? Ну или хотя бы включить свет?
Не лучшие условия для передвижения в неизвестной местности. Поэтому мне приходится ждать на том же месте, где он меня и оставил. Пересчитывая костяшки пальцев и нервно жуя собственные губы. Ненавижу сюрпризы.
Наконец помещение освещается мягким тусклым светом, и из моей груди вырывается звук облегчения. Возможность видеть, что тебя окружает, немного успокаивает. И первое, что я вижу, это изогнутые линии столов и полок по всей длине комнаты, которая, скорее всего, перетекает в кухню. Дизайн слишком неуместный для здешних мест, но тем сильнее он околдовывает меня.
Во всех этих изгибах и полукруглых стенах, местами имитирующих скалы, есть что-то футуристическое и в тоже время, приближенное к дикой природе. Казалось бы, два несовместимых стиля слиты воедино, и это выглядит восхитительно. Органично и стильно.
Я даже забываю о неделикатно исчезнувшем Джафаре, двинувшись вглубь помещения, с неподдельным интересом изучая все, что меня окружает, пока не натыкаюсь на дверь. Как обычно, мое любопытство действует на опережение, и вот я уже осторожно толкаю ее и захожу внутрь.
Тут не горит свет, и я пользуюсь тем, что долетает из коридора, исследуя скромную комнату, больше похожую на рабочий кабинет с небольшой библиотекой, а когда мое внимание привлекают стены, исписанные различными формулами и – да, так и есть – созвездиями, я замираю, шокированная увиденным. Невероятно… это просто невероятно. Я словно смотрю большой астрономический атлас, который развернулся прямо вокруг меня.
Случайно заметив тумблер, я щелкаю по нему пальцами, внимательно прослеживая за тем, куда светит луч прожектора, который рассеивается на потолке. Ох… Я так и замираю, открыв рот. Потому что прямо надо мной разворачивается целая галактика звезд, целый космос, кажется, нарисованный теми же руками, что и исписали эти стены вокруг меня.
– Моя мать изучала звезды, – бормочет глубокий голос за моей спиной, и, подпрыгнув, я испуганно оборачиваюсь, натыкаясь взглядом на Джафара в дверях.
Я не слышала, как подкрался этот хищник, но на удивление он даже не злится за мою вольность. Напротив, делает шаг, продолжая своим гипнотическим тоном:
– Отец купил этот дом для нее в качестве свадебного подарка. Когда моя мать была жива, я любил приходить сюда, – Аль Нук-Тум приближается ко мне и протягивает большую ладонь, чтобы бережно снять с моей головы платок, а я боюсь пошевелиться, тронутая его откровением. – Отец неспроста выбрал это место. С балкона есть отличная точка обзора. – Он подцепляет пальцами локон моих волос и, не сводя с меня горящего золотом взгляда, подносит медную прядь к носу и втягивает в себя мой запах. – Не хочешь взглянуть?
– На звезды?.. – нервно облизываю губы, стараясь не обращать внимания на пылающую кожу от его близости.
– И на них тоже, – мужские губы растягивает слабая улыбка, когда Джафар пропускает прядь моих волос сквозь пальцы, а потом отстраняется. И я могла бы посчитать эту улыбку завораживающей, если бы не его глаза, пожирающие меня.
– Ты расскажешь мне, что случилось с твоей мамой? – выдыхаю, нарочно уводя тему подальше от того, что мне обещает его голодный взгляд.
– Не сегодня, – Джафар качает головой, располагая большую ладонь на моей пояснице и подталкивая к выходу. – Будут еще вопросы?
– Чем займёмся? – мой голос прыгает на пару октав вверх, пока я семеню ногами, но, видимо, не в том направлении, потому что оказываюсь пойманной в объятья.
– Для начала я накормлю тебя, – шепчет он, прижавшись горячими губами к моему уху. Это нечестно. Это очень нечестно!
– А потом? – с трудом выдавливаю из себя.
– Это сюрприз.
Слышу, как Джафар ухмыляется, прежде чем подхватить меня на руки так, словно я ничего не вешу, и за несколько широких шагов подняться по винтовой лестнице на… балкон. Прохладный воздух снова проникает в мои легкие, но сейчас я сосредоточена совершенно на другом.
И даже получив возможность передвигаться самостоятельно, я по-прежнему остаюсь неподвижной. Даже когда ощущаю, как на мои плечи опускается тяжелая накидка. Сейчас ничего не имеет значения. Я заворожена магической атмосферой. Здесь и вправду невероятный вид. Кажется, если протянуть руку, можно дотянуться до неба цвета темного индиго и провести пальцами по россыпи звезд.
Неспешно подхожу к перилам и прислоняюсь к ним ладонями, направив взгляд на пустыню, покрытую темным покрывалом ночи. Если бы только было возможно стереть все до этого мгновения…
– Ответь мне честно, – мой голос звучит как-то глухо. – То, что ты сделал с Зурабом… Это из-за меня или из-за того, что он предал тебя?
Молчание, после которого горячее дыхание неожиданно вонзается в мой затылок подобно укусу зверя.
– Ищешь любой способ, чтобы уйти от очевидных вещей?
– Мне ничего не очевидно, – шепчу, едва сохраняя возможность стоять.
Он так близко, что даже сквозь слои одежды я чувствую, как моя спина страдает от жара мужского тела, нагло не желающего соблюдать дистанцию. А потом и вовсе гора мышц соприкасается со мной, прижимая к каменному ограждению и блокируя какой-либо путь отступления, расположив руки на перила по обе стороны от меня.
– Я наказываю каждого, кто пытается ударить меня. Но Зураб сделал хуже, – Джафар медленно проводит носом по краю моей ушной раковины, и я теряю тихий вздох, непроизвольно выгибаясь в спине. – Он ударил меня через самое слабое место, – нарочная пауза. – Он ударил по тебе.
