Текст книги "Одержимость шейха (СИ)"
Автор книги: Миша Рейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
Глава 34. Возвращение во дворец
Я отворачиваюсь, скрывая свое участившееся дыхание. Только не выходит, потому что в следующую секунду его горячая ухмылка обжигает мою шею, и я теряю тихий стон. Рядом с ним всегда все ощущения на пределе, а сейчас, после всего случившегося, они для меня становятся невероятно опасны.
Ведь я даже не замечаю, как растворяюсь в его горячих руках, пока они не прекращают сминать мое тело с голодной потребностью и диким собственничеством. В то время как жесткие мужские губы хрипят мне в волосы о том, что он не прекратит защищать меня никогда, что больше не обидит. Ни он, ни какой-либо другой мужчина. Что я принадлежу только ему, как и он мне, и, если потребуется, он умрет за меня. Наверное, поэтому, вопреки всему я действительно начинаю чувствовать себя гораздо лучше. Чувствовать себя в его объятьях… как дома.
Сжимаю челюсти и качаю головой, будто не разрешая себе поверить в это.
Потому что… потому что все происходящее слишком для меня. Настолько, что каждое слово прошибает подобно яркой вспышке. И так по кругу. Плавлюсь от рук. Взрываюсь от слов. Плавлюсь. Взрываюсь. Вновь и вновь. Забывая о том, где мы сейчас, и о том, что мой спаситель нуждается в помощи.
Но его гортанное мычание напоминает мне о его ранениях, и я каким-то образом возвращаюсь в реальность, понимая, что оставаться на месте нам больше нельзя. У нас просто-напросто нет времени. Сейчас моя жизнь зависит от него. Как и его – от меня. Мы взаимосвязаны. Будто молекулы моего тела переплетены с его, и, если погибнет хоть одна, наши души рассыпятся в ту же секунду.
Я больше не могу найти ни одной веской причины, чтобы желать уйти от него. Я даже не знаю, куда хотела бы сбежать. Будто меня прокляли, и теперь весь мой мир вращается вокруг этого мужчины.
Джафар ловит меня врасплох, когда поднимает мой подбородок двумя пальцами, заставляя столкнуться взглядом с безумством в его глазах. Ощущение, будто он видит мои мысли.
– Ты слышишь меня, Джансу? Я нарушу все законы ради тебя, если этого потребует твоя безопасность. Пролью любую кровь. – Мое сердце больше не выдержит этого. – Я весь твой, Джансу. Тебе нужно лишь принять меня.
Рот распахивается в поисках так необходимого мне кислорода, но его выжгла хищная энергетика этого мужчины. Его властность претендует на все, что необходимо мне: будь то воздух или капля воды. Он грозит отобрать у меня все, если я продолжу бороться. Вот только я уже не предпринимаю попыток сопротивляться. И не предприняла бы, если бы от этого не зависели наши жизни.
Именно поэтому сейчас мысли в мой голове, которая и без того идет кругом, хаотично мечутся в поисках верного решения.
Дворец наверняка ближе, чем хижина Магры, и все же я склоняюсь именно к ней, потому что не уверена, что кто-то способен справиться лучше, чем добрая ведьма с колдовскими глазами.
– О чем задумалась? – Тяжелые ладони сжимают мою талию, возвращая меня из мыслей к нему.
Сглатываю и нервно облизываю пересохшие губы, прежде чем взглянуть в каменное лицо, нависшее над моим.
– Тебе нужно к Магре…
– Нет, – звучит твердый ответ, и внутри меня все сжимается от его тона. – Я не буду рисковать твоей безопасностью. Мы возвращаемся во дворец.
– Но…
Джафар резко натягивает поводья, и в следующее мгновение срывает коня с места, лишая меня возможности переубедить его.
Я задыхаюсь столь категоричным решением мужчины и не могу найти причины, чтобы остановить его. Хоть как-то воспротивиться. Особенно когда мускулистая рука по-хозяйски обвивает мою талию. Будто так и должно было быть всю жизнь. Будто я была его задолго до того, как Марат предложил меня Аль Нук-Туму…
Но спустя несколько минут я все-таки отстраняюсь от крепкой мужской груди, чтобы попытаться снова вразумить Джафара поехать к Магре, но он будто чувствует это и вжимает меня в себя одним порывистым движением руки.
Вот же упрямец!
А может, просто мне больше не стоит бояться возвращения во дворец? А зачем? Зачем, если Аль Нук-Тум предлагает мне все, что я когда-либо ждала от этого мужчины? Пусть я и получила это ценой боли и унижения…
Если он действительно готов умереть ради меня, думаю, я смогу забыть о том, как у нас все началось. Забыть обо всем ужасном, что произошло в тех холодных мраморных стенах. В конце концов, сдавшись ему окончательно, я получу свободу, о которой мечтает каждая женщина в руках сильного мужчины.
И я не узнаю наверняка, не попробовав.
Так и замолкаю, прижимаясь к горячей мужской груди, пока конь неумолимо приближает нас ко дворцу. К тому времени, как мы пересекаем границу внутреннего двора, Джафар уже едва держится в седле, а моя располосованная спина горит огнем после такой опасной и изнурительной дороги. В какой-то момент нас обоих стаскивают с седла, и, как сквозь плотный слой вязкого тумана, ко мне приходит осознание, что его уносят от меня, заставляя уязвимость выстрелить пулей мне в грудь. Потому что я снова там, где мне никто не рад. Там, где я была чужой. И я убеждаюсь в этом, когда после всех мучений мне не оказывают помощь, а едва ли не волочат под руки в неизвестном направлении.
Пытаюсь заговорить, но моя попытка обрывается, когда чужие руки разжимаются, и я падаю к чьим-то ногам, после чего с меня срывают платок и я испуганно вскидываю голову, замечая, что передо мной стоит пожилой мужчина, во взгляде которого моя смерть…
Несмотря на возраст, мужчина стоящий передо мной, красив, широк в плечах и вдобавок ко всему высокого и достаточно крепкого телосложения. А судя по тому, как богато расшиты золотыми и серебряными нитями его шелковая рубаха и головной убор, передо мной не кто иной, как падишах (от автора – господин над царями). И, стоит мне встретиться с янтарными глазами, которые я видела только у одного человека, могу смело предположить, что это отец Джафара Аль Нук-Тума.
– Так вот причина всех безумств моего сына?
Страх расползается по спине болезненным холодом. Особенно, когда позади него я замечаю Зарему, уничтожающую меня темными щелями глаз. А рядом с ней молодую девушку. Что все это значит?
Мужчина привлекает мое внимание одним лишь жестом руки.
– Поднимись.
Этот голос обладает такой силой, что мне не остается ничего другого, кроме как выполнить его требование. Мне кажется, я бы встала, даже если бы у меня отнялись ноги.
Но впервые я не рискую смотреть в глаза своей опасности. Возможно, я просто устала в нее смотреть, а возможно, поумнела.
– Рыжие всегда сводили его с ума, – грохочет хриплый голос, а потом мой подбородок пленят мозолистые пальцы. – Но ты самый настоящий огонь, – он поворачивает мою голову из стороны в сторону, будто осматривает лошадь перед покупкой. – Такая красота опасна для мужчин. Неудивительно, что он захотел тебя в свою коллекцию.
Зачем он мне все это говорит?
– Посмотри на меня, дитя, – произносит медленно, но достаточно твердо, когда прекращает вертеть мое лицо.
Судорожно выдохнув, я так и делаю.
– Зеленоглазая лиса, – его морщинистые губы искривляет ухмылка. – Ты знаешь, зачем я здесь?
Сглатываю, мотая головой из стороны в сторону.
– Мой младший сын опозорен из-за тебя.
Мое сердце спотыкается и летит в самую непроглядную бездну. За что мне все это? Пытаюсь отстраниться, но жесткие пальцы напоминают мне о том, кто передо мной стоит, и я вновь замираю.
– Джафару стоит преподать урок и напомнить, что не вся власть в его руках. И я начну с того, что сделаю тебя женой его младшего брата.
Услышанное прилетает мне подобно пощечине по щеке, и я тут же вырываюсь и отшатываюсь назад, едва ли не задыхаясь от взорвавшейся в груди паники.
– Нет, – вырывается из меня, прежде чем я успеваю подумать.
– Нет? – падишах выгибает густую с проседью бровь, и я сглатываю, дрожа под тяжестью темного взгляда. Но молчать больше не вижу смысла.
– Нет, – сжимаю пальцы в кулаки. – Я не буду женой вашего сына. Ни младшего, ни старшего.
Тишина.
– Интересно, – он сминает рукой бороду. – Мариам, подойди ко мне.
Незнакомка, стоящая рядом с Заремой, опускает голову, как безропотная лань, и выполняет просьбу падишаха.
– Научи эту девушку манерам и прочим премудростям, которыми должны обладать женщины в нашем мире. К тому же вам не помешает найти общий язык. Скоро вы станете женами двух братьев.
Она скромно улыбается и поднимает на меня взгляд из-под пышных ресниц. Красивая. Не позволяя мне оправиться от вышесказанного, девушка протягивает руку:
– Я Мариам. Невеста Джафара. Буду рада, если мы подружимся, ведь скоро нам предстоит быть одной семьей.
Ее улыбка искренняя и безобидная, однако это не спасает меня от приближающегося циклона.
Внезапно в груди что-то лопается, и я едва ли не распахиваю рот в поисках облегчения. Находясь в каком-то оцепенении, лишь смотрю на протянутую мне руку, так и не найдя в себе сил пожать ее.
Невеста Джафара…
Подругами…
Одна семья…
Что происходит?
Глава 35. Я хочу быть единственной
Я уже битый час слоняюсь в четырёх стенах, ощущая, как страх перед неизвестностью скапливается в животе. Делаю глубокий вдох и останавливаюсь, призывая себя не нагнетать обстановку. Куда ещё больше?
Мужчина, который мог меня защитить от безумного старика, слаб, и я даже не знаю, насколько серьезно он ранен и сколько крови потерял, пока мы добирались до дворца. Судя по моему перепачканному платью, немало. И теперь стоит задать более уместный вопрос: выживет ли он?
Если такой громила отрубился, значит, дела мои действительно плохи. Да и с чего я вообще решила, что из-за меня Джафар пойдет против своего отца?
Со стоном запускаю пальцы в волосы и запрокидываю голову. Это не то, что могло быть правдой. Как бы мне этого ни хотелось, не стоит тешить себя глупыми надеждами. Но и смириться с тем, что меня хотят выдать за человека, из-за которого моя жизнь по-настоящему превратилась в ад, не могу. Интересно, как бы все сложилось, если бы однажды я не столкнулась с ним в темном коридоре, если бы не разбила об его голову вазу… и если бы он не пришел в ту ночь ко мне в спальню?
Не думай об этом. Старший брат не лучше, и, может быть, с младшим все было бы иначе, вот только одно оставалось бы прежним: его высокомерный взгляд, от которого я действительно чувствовала себя грязью.
Единственное, что помогает мне не жалеть о том, как все сложилось с Джафаром, – это момент истины в нашу первую ночь, когда мой триумф взорвался внутри вместе с адской болью, но это был именно он. Момент моей победы. Момент, когда я обернула слепую ненависть Джафара Аль Нук-Тума против него же.
Кошмар. Еще немного, и такими темпами у меня начнется аллергия на весь мужской пол…
Дверь с грохотом распахивается, и я даже не успеваю испугаться, как передо мной появляется мощная фигура Джафара. И все же тоненький писк срывается с губ, когда я встречаюсь с его искаженным от злости лицом и взглядом, в котором расплавленным золотом горит та же ярость.
Но там есть что-то еще. Что-то тяжелое. Напряженное. Темное. Все это давит на меня какой-то невидимой силой, ломая дыхание и ускоряя сердцебиение. Даже шрам, рассекающий часть его лица, кажется новым и незнакомым.
Сглатываю, не понимая, что мне сулит появление ворвавшегося ураганом мужчины, однако позволяю своему взгляду спуститься по крупной шее с пульсирующей яремной веной ниже, потом еще, пока не натыкаюсь на часть обнаженной груди, испещренной кривыми шрамами. Ох… Тут же отшатываюсь, осознавая, что на нем только полураспахнутый халат и ярость дикого буйвола, но мертвая хватка на плече удерживает меня против воли. А в следующую секунду громоздкая тень снова нависает надо мной. И я еще переживала, выживет ли он…
– Я знаю, что ты говорила с моим отцом, Джансу. И хочу знать, что он тебе сказал. Все! До единого слова! – его голос гремит угрозой, и я будто возвращаюсь в тот же день, когда он даже не пытался услышать меня. Даже не попытался дать мне возможность объясниться. И сейчас этот мужчина вновь настигает меня в привычной ему манере первобытного человека. Будто я в чем-то виновата перед ним!
Запаниковав, я цепляюсь за его руку, чтобы убрать ее, только делаю лишь хуже, и хватка Джафара усиливается, вынуждая меня замереть на месте. И я бы даже покрылась от страха сизым инеем, если бы не жар, исходящий от мужского тела и этот проклятый аромат мускуса, солнца и крови. Грубый запах дикой пустыни, который принадлежит только ему и прямо сейчас раскаленными искрами вздымается вверх, врезаясь прямо мне в нос. Проникает вихрем внутрь и превращает мои легкие в пепел. Я будто рассыпаюсь от ополчившихся против меня эмоций, и если прямо сейчас он отпустит меня, то так и будет – я обернусь горсткой золы.
– Прекрати… Ты делаешь мне больно… – рвано хватая ртом воздух, каким-то чудом выдавливаю из себя эти слова. А потом замечаю, как что-то меняется в выражении каменного лица Джафара, на мгновение на нем даже мелькает что-то похожее на разочарование, после чего боль, причиненная грубыми мужскими пальцами, исчезает. Будто все это время он был не в себе.
– Прости, – звучит немного хрипло, а потом он отступает назад. – Я не хотел напугать тебя. – Джафар резко выдыхает и прикрывает глаза, словно пытается вернуть себе самообладание, а я бегло улавливаю, как сжимаются его кулаки. – Я просто боялся не успеть. – Да что с ним такое? – Ты должна держаться от моего отца как можно дальше.
Ох, я бы с удовольствием держалась как можно дальше от всех вас!
Но моя злость сейчас не оказывает должного эффекта, и я не озвучиваю прогремевшую в голове мысль, потому что мне не нравится, как выглядит Аль Нук-Тум. Очень не нравится.
Сама не понимаю, как и, главное, зачем, но делаю первый шаг, положив ладонь на его колючую щеку, заставляя посмотреть мне в глаза. Почему-то сейчас уязвимость, которую он не в силах скрыть от меня, бьет прямо по сердцу. Я хочу знать, какие тайны скрываются под панцирем этого мужчины. Быть может, если я смогу разбить эту броню, там найдется место и для меня? Ведь что-то мне подсказывает, что кое-что общее у нас определенно есть. И я смогла в этом убедиться сегодня.
У нас обоих не было семьи. Той самой, что должна быть опорой с самого детства. Без принуждения. Без уколов и упреков со стороны родителей. Без предательства и стремления поставить на колени. А судя по знакомству с его отцом, у Джафара было не самое простое взросление. И по какой-то непонятной мне причине я хочу узнать о нем все. Даже несмотря на ненависть, которая все еще колется у меня под кожей.
– Он сказал, что хочет преподать тебе урок и отдать меня в жены твоему брату.
А еще познакомил с твоей невестой! Так... стоп.
Ощущаю, как мощные челюсти под моими ладонями сжимаются, обещая мне что-то взрывное и опасное, и я тут же убираю руки от Джафара, делая шаг назад.
– Этого не будет! – рявкает он так, что мое сердцебиение прерывается, и, схватив за запястье, выволакивает меня следом за собой.
– Джафар! Что ты… – дергаюсь, пытаюсь упираться, да хоть что-нибудь сделать, лишь бы он остановился и прекратил вести себя, как животное. Только это равносильно попыткам сдвинуть гору с места. Невозможно.
Он действительно тащит меня по коридору, как непослушную собаку с прогулки, которая совершенно не хочет домой. Только хозяина это не волнует. А поняв, что он целенаправленно ведет меня в свою комнату, притихаю, в отличие от глупого сердца, внезапно решившего сломать мои ребра. Особенно когда снова встречаюсь с двумя огромными кошками.
По телу пробегает дрожь, и теперь я сама цепляюсь за Джафара, пытаясь использовать его гигантское тело вместо щита. Почувствовав это, он останавливается и бросает на меня хмурый взгляд.
Я даже не хочу думать, что сейчас происходит у него в голове. Мне определенно это не понравится.
Ну вот.
Не отводя от меня властного взгляда, Джафар подаёт рукой невербальный жест, и огромные мохнатые головы как по сигналу поднимаются вверх.
Всевышний! Ударь молнией в упрямого барана, который намеревается убить меня, вызвав сердечный приступ.
– Что ты задумал? – выходит как-то сипло, и мне кажется, Аль Нук-Тум меня даже не услышал, потому что он подаёт ещё один странный жест, и два царя-убийцы-людей поднимаются. – Д-джффар… прекрати, – тихо-тихо, вот только пальцы буквально вонзаются ему под кожу, пока я пытаюсь высвободиться из его хватки.
– Ты не будешь их бояться, – предупреждает он, прежде чем большая пятерня обхватывает мое горло с нежностью варвара. – И меня тоже.
Джафар наклоняет голову и впивается в мой рот поцелуем, забирая возможность воспротивиться этому самоуверенному заявлению. А потом его вкус взрывается жаром на моем языке, вынуждая меня сжать бёдра из-за потребности заглушить что-то, вспыхнувшее между ними. Проклятье, я пропала…
Этот поцелуй другой. Новый. Многообещающий. И я буду лгуньей, если не признаюсь себе в том, что этот мужчина умеет целоваться. По-настоящему. Так, что мое тело готово взбунтоваться против меня же и подарить нападающему рту сладкий стон. Который Джафар ловит с жадностью голодного человека, сжимая трепещущую под его ладонью шею сильнее.
Но я не должна получать от этого удовольствие.
Делаю слабую попытку отстраниться, только вместо этого получаю то, что окончательно разрушает бастион моего сопротивления. Аль Нук-Тум буквально проталкивает мне в горло собственнический рык, и я бессознательно прижимаюсь к нему, обвив могучую шею руками. Не могу поверить в то, что мне может нравиться этот дикий рот, оставляющий отметины зубов на моей коже. А это трение, которое создаёт его колючая щетина, каждый раз царапая меня, просто сводит с ума. Такой напор заставляет полностью раскрыться этому поцелую. Взять то, что мне дарит это мгновение. Быть может, это и есть то, в чем я нуждаюсь, – ощутить себя слабой рядом с ним? Позволить себе поверить в то, что он будет для меня всем.
Но внезапно Джафар прерывает поцелуй, нехотя отстраняясь от меня со сдавленным рычанием, чтобы после столкнуть нас лбами и запутаться своими длинными пальцами в моих волосах.
– Ты поняла меня? – его низкий голос невидимой вибрацией прокатывается по мне и вынуждает мою грудь вздыматься еще чаще. И мне даже приходиться дать себе пару минут, чтобы вспомнить, о чем он говорил.
С жадностью втягиваю носом воздух, когда понимаю, что все мои попытки оказываются тщетны. Эмоции, вызванные этим поцелуем, такие сильные, что, лишившись грубоватых ласк его языка, они оборачиваются ноющей болью внизу живота. Как же так?
Облизываю губы, переводя дыхание, и сама теперь отстраняюсь от него, по крайне мере, пытаюсь это сделать. Только он останавливает меня, переместив широкую ладонь обратно на мою шею. Не поможет, Джафар, я уже начинаю проклинать себя за то, что поверила этому поцелую.
– Теперь ты будешь жить в моей комнате, – продолжает он пленить меня хрипловатым голосом, так и не дождавшись ответа, а в совокупности с большим пальцем, которым он водит по моему горлу, возможность говорить что-либо отсутствует напрочь. – Здесь никто не потревожит тебя.
Как бы мне хотелось, чтобы это было правдой. Вот только в противовес спокойствию, которое мне обещает Джафар, в голове вспыхивают тяжелым эхом последние слова его отца о том, что меня продадут в рабство, если я буду доставлять ему неудобства. Почему-то он убежден в том, что мое добровольное согласие подчиниться Фейсалу принесет Джафару боль. Но худшее, что было в том человеке, – это желание причинить боль собственному сыну.
– Я не могу, Джафар. Твой отец…
Одним движением Аль Нук-Тум сжимает мои волосы в кулак, угрожающим рычанием заставляя меня замолчать.
– Мне плевать, что он сказал тебе, ясно? – грубо отвечает он, и от его голоса мои ноги охватывает предательская дрожь. – Ты моя. И этого больше никто не изменит. – Он наклоняется так, что мне приходится задрать подбородок. – Ты никогда не станешь женой моего брата.
Сквозящее раздражение в его тоне цепляет меня на крючок, выворачивая не самую мою лучшую сторону.
– Думаешь, я этого хочу? – хочется завыть от беспомощности в сложившейся ситуации, потому что мне в любом случае придется выбирать меньшее из двух зол.
Но Джафар словно нарочно молчит, позволяя мне снова изучать взглядом его глаза, лицо, мощное тело и шрамы, которые он не скрывает от меня, будто тем самым дает понять, что теперь я имею право видеть их.
Проклятый, если бы только он знал, как я хочу разгадать историю каждого и когда-нибудь обязательно распутаю этот клубок тайн, потому что прямо сейчас выбираю стоящего передо мной мужчину. Меньшее из двух зол. Осталось только заявить об этом так, чтобы моя гордость не рассыпалась вокруг его ног.
– Я останусь с тобой, – веду плечами, будто желаю сбросить его горящий взгляд с себя. – Если ты откажешься жениться на Мариам. Или какой-либо другой женщине. Я останусь с тобой, если буду единственной.
