Текст книги "Versipellis (СИ)"

Автор книги: Мирослава Миронова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– И кого на моё место посадите?

– Интересный, а главное – своевременный вопрос, Леонард. Министр обороны предлагает вообще упразднить должность и, цитата: "Всех нахер перестрелять", но мы весь с вами понимаем, что это не выход?

– Понимаем…

– Тогда в чем же дело? Почему вы не можете свою же систему собрать воедино, а лишь дробите её ещё больше?

– Это был… Экстренный и непредвиденный случай, – ответил министр. – Побега в принципе не должно было быть.

– А убранной защиты с вашего дома тоже? Волчице не так сладко спалось под куполом? Думаете, я уже забыл?

Себула не нашелся, что на это ответить, опустил глаза. А председатель продолжал:

– Я бы мог начать перечислять все ваши многочисленные прегрешения, но не буду, поберегу ваши нервы. У вас, Леонард, две недели чтобы нормализовать ситуацию. Делайте что хотите, но чтобы я больше не видел этой макулатуры на улицах и просирания бюджета на бессмысленны погони, – отчеканил мужчина.

Он выбрал из стопки документы: от директора федеральной службы контроля, от министра юстиции, от министра социальной политики и с десяток обращений граждан, загнав их в шредер.

– Это, – многозначительно сказал он. – Аванс. Марка среди трупов сбежавших не опознали, так что, будьте добры, как найдете, а вы найдете, поласковее с ним.

– Скажу агентам, – раздался в ответ хриплый булькающий голос Себулы.

Министр "Новой политики" встал и ноги его подкосились – ещё не всё потеряно, ещё есть шанс!

Утром за городом…

Оборотней разбудили мучительные стоны. Виктория, тело которой продолжало деформироваться и принимать вид волка, не могла стерпеть боли. Она противилась воплощению, пыталась его сдержать, ведь каждый проросший волосок и каждая кость, встававшая в новое место, разрывали её ткани снова и снова. Деви, пытавшаяся успокоить девушку, тихо приговаривала:

– Скоро пройдет, скоро будет хорошо, – и продолжала фразу одними лишь губами. – Нельзя было тебя оставлять без сознания, легче бы перенесла, если бы сразу всё произошло.

Вокруг собрались другие оборотни, все обеспокоенно смотрели на неё, но ничего не могли сделать. Алекс и Арес, смертельно уставшие за вечерний вечер, спали. Их хотели тоже поднять, но старейшина запротестовала: "Чтобы она ещё переживала о том, как перед женихом выглядит? Вы в своем уме?". Но, когда Виктория уже не могла сдерживаться и закричала смесью волчьего воя и человеческого вопля, те вскочили. Девушка билась в агонии и не замечала крепких мужских рук, перехвативших её. Альфа прижал любимую к груди, стал гладить её по макушке, по подпало-рыжей спине, шептать что-то. Остальные деликатно отвернулись и теперь их фокус внимания был направлен на Алекса.

– Когда выдвигаемся?

– Пожалуй, уже пора, – задумчиво ответил он.

Деви осталась вместе с Викторией и Аресом, чтобы в экстренном случае увести их к стае Одина в логово. А группа оборотней покинула лес и рысью помчалась к сгоревшим фермам на поиски Марка или, как он был известен до адаптации – Малакоды.

Тридцать, пятьдесят, почти сто километров – волки огибали трассы, пробирались вдоль болот, крались мимо железных дорог и аэропорта. Путь растянулся уже на два часа, что многим не нравилось: ливень хлестал по мордам, лапы утопали в грязи, холодный воздух колол лёгкие. Все, кто был в группе, понимали, что ради большой цели должны быть жертвы – к этому отступников приучил Арман. А ещё к тому, чтобы не задавать вопросов. Но Алекс действовал иначе – неосознанно, на уровне какого-то стороннего инстинкта, он вдруг остановился, обратился к товарищам:

– До ферм осталось не больше двадцати километров. Мы можем поднажать сейчас или же укрыться в западном лесу и чуть отдохнуть, чтобы быть готовым к встрече с беглецами.

Оборотни одобрительно закивали. Временное пристанище было до нелепости красиво: норы, ухабы, ручьи, раскидистые ветви многолетних деревьев – так и не скажешь, что в нескольких километрах отсюда стоит решетка пять метров в высоту и вышки с автоматчиками. Центры для престарелых были уникальным местом в новом мире – там держали волков не в человеческих телах, как везде в городе, а в волчьих. Но тем, кто туда попадал, от того не было легче, ведь оборотень сочетает в себе две полярные природы и ни одну из них нельзя подавлять, даже человеческую. Пока лидер группы размышлял об этом, к нему тихо подошла Клер.

– Алекс, а ты думал уже о том, что хочешь изменить?

– Конечно, – задумчиво ответил он. – Но здесь предстоит много работы: спросить оборотней, спросить людей, ведь им тоже нужно как-то жить после, найти баланс…

– Я это к чему, – воодушевленно перебила она, но тут же осеклась, пристыженно опустив глаза до тех пор, пока собеседник не кивнул, разрешая продолжать. – Мы с ребятами обсуждали, в некоторых моментах сошлись и решили записать всё, чтобы не забыть.

– Здорово, покажите?

– Ну-у… – протянула волчица. – Думаю, найдется копия или что-то сами вспомним. Первый печатный экземпляр был в логове.

– Рассказали бы раньше – забрал бы.

– Да, это ладно, – поспешила его заверить Клер. – Покажем. Мы же даже название придумать успели.

– Кодекс "О мире и благополучии оборотней и разумных существ"? – усмехнулся волк, но девушка шутки не поняла.

– Нет, "Манифест Versipellis"! Это с латыни, тогда люди впервые узнали о нас, как о цивилизации и прославляли, словно детей богов.

– Как-то пошло звучит, не находишь?

– Ну, зато подтекст интересный.

Пора выдвигаться. Дождь немного утих и важно было успеть до того, как он вновь польёт стеной. Ведя за собой группу волков, своих товарищей, тем более в таком месте, Алекс не мог отделаться от навязчивого сравнения себя с отцом. И сейчас это вызывало в нем не гордость и тщеславие, а тревогу – не положит ли он, сам того не желая, на пути к цели, тысячи жизней, как было во времена лидерства Либера в сопротивлении? Наверное, избежать этого невозможно, но та ли эта цена, которую стоит платить за победу… или попытку её осуществить?

В то же время…

Старый вожак проснулся, ощутив непривычную смесь чувств. Энергия сына отзывалась в нём согревающими языками пламени, обдававшими сердце и разум. Жена чувствовалась иначе – будто горный ручей щекотал его, дарил жизнь. Каждый месяц, когда она приезжала, Либер терзал себя, разрывал на части, лишь бы не подойти, не заговорить. Таковы условия сделки – все должны были считать его одичавшим, не способным ни на что. Даже когда Миранду в первый и единственный раз пропустили на свидание и их отделяло лишь бронированное стекло, он не позволил себе нарушить обязательства. О правде в полной мере мог знать лишь один – предатель и интриган Арман. И сейчас, ощущая удаляющийся огонь Алекса, волк понял фразу, бывшую соглашением, а ставшую приговором: "Об услуге попрошу лишь единожды. Но ты обязан её исполнить, не смотря ни на что и ни на кого".

В городе…

Часто, чтобы загореться идеей, стать главным её проповедником и воинственным наставителем, человеку достаточно только одного – скуки. По одному из проспектов города протянулась часовая пробка. Какой-то автомобилист, решив сократить себе путь, поехал по обочине, за что получил крайне агрессивное замечание:

– Из-за таких, как ты, нас государство и имеет! Главное – что у тебя всё в тепле!

Водитель затормозил, сдал назад и крикнул в окно:

– Тебя лично имеет? Или к псинам себя причисляешь?

– О, главный белый господин нарисовался. Да ты бы собственное дерьмо сожрал, чтобы на их месте не оказаться!

– А ты уже ходишь, жёлтый снег за любимыми выродками доедаешь. Нашелся миротворец. Посмотрю, как они тебе кишки выпотрошат и не посмотрят в преданные глазёнки!

– Подожди год, мозги ещё больше тебе телек разжижжет и сам будешь с ошейником бегать – пятки министрам лизать радостно.

– Ах, ты!

Драка, быстро собравшая вокруг себя зрителей, не прекращалась до тех пор, пока не подошла полиция. Взмахи дубинок быстро успокоили обоих спорящих. А видео, снявшие процесс вплоть до криков: "Кто с телефоном стоит – тоже пакуйте", уже разлетались по интернету. Одни из многих с разных точек города.

В центре города…

Арман барабанил пальцами по рулю, решая, как начать разговор с министром после вчерашнего. Как ни крути: с его подачки тот лишился своего главного инструмента и реакция могла быть абсолютно непредсказуемой. На счастье старейшины, Себула позвонил сам:

– Добрый день, Арман?

– Да, Леонард, слушаю, – с едва-ли скрываемым удивлением ответил он.

– Думаю, нам необходимо с вами поговорить с глазу на глаз. На нейтральной территории. Сейчас пришлю адрес, я буду там. Как подъедете – скажите, чтобы вас в VIP-зону провели.

Короткий разговор лишь сильнее подогрел волнение оборотня. Но и отступать он не собирался. Проверив ещё раз активность защитных амулетов, он нажал на газ.

Элитный клуб, несмотря на относительно раннее вечернее время, встретил его полифонией вскриков, смеха, музыки и звона стекла. Кажется, посетителям такого заведения, было принципиально всё равно на то, когда начинать и заканчивать пить. Министр тоже не был трезв: развалившись на диване, он смотрел на мигающий свет через полупустую бутылку виски, позади него стояли четыре охранника. Приветствие, предложение налить, отказ и пару фраз про то, что в возрасте Армана пить уже вредно. Себула был в хорошем расположении духа и волк взял на себя инициативу:

– Так, о чем вы хотели поговорить?

– А о вас! – резко и громко ответил он.

Недалеко от сгоревших ферм…

Когда мы были на месте, первое, что я заметил – несколько размытых волчьих следов на грязи. Они вели в сторону небольшой посадки и железнодорожных путей, что ни разу не было нам на руку. Но, понадеявшись на то, что Марк бы не стал подставлять "своих" волков, я решил также оставаться в естественной форме. Вот и та самая заправка, на которой его видела девушка, значит нужно идти вдоль. Дальше – озерцо, покрытое рябью сотен капель дождя. Небольшой, скрытый раскидистыми кустарниками, овраг. Что-то мне подсказывало, что путь Марка пролегал именно там. Об этом оборотне я был не очень хорошо осведомлен: из рассказа Ареса я узнал о его хитрости и силе, что он не стал вступать в бой с тюремщиками, но возвел себя в лидеры не кровной стаи беглецов. А также, что он каким-то образом стал помощником статс-секретаря при правительстве и, судя по всему, не Марк вовсе, а Малакода – это имя было в записях Армана и именно под ним Деви вспомнила волка-одиночку, пришедшего из ниоткуда и исчезнувшего в никуда за два года до начала программы адаптации. Не то, чтобы этот факт меня не беспокоил, но больше меня интересовал его пост.

Мы осторожно приблизились к оврагу. Дождь усилился и я почувствовал тяжесть промокшей шерсти, сковывавшей мои движения. Другие оборотни не подавали виду, но страх перед неизвестным заставлял их неосознанно кучковаться, прикрывать друг другу спины. Почему я не дождался Ареса? Ведь его авторитет перед группой Марка дал бы нам неописуемое преимущество. Я боялся отвечать себе на этот вопрос. Это было неправильно и аморально, но я не хотел, чтобы с нами была Виктория. Даже если бы она смогла воплотиться, даже если бы осилила дорогу – она всё ещё слишком беспомощна и не смогла бы действовать наравне с нами. И альфа направил бы все силы на её защиту. Его любовь делала его слабым на пути к глобальной цели. И, как бы мне самому не было тошно от этих мыслей, я не желал в такой момент полагаться на него, мириться с этой и какой-либо ещё слабостью.

Стоило нам выйти к склону, поймать баланс на скользких камнях и размокшей траве, как из-за пелены ливня показались фигуры. Не меньше двух десятков волков, рыча и скалясь, образовывали кольцо вокруг нас. Они отрезали путь наверх и медленно подступали со дна оврага. Нас было всего одиннадцать. Я бегал взглядам по мордам бывших заключённых: по их прижатым ушам, исполосаванным свежими шрамами носам, обломанным зубам. Они сужали воронку, обходя нас по-кругу всё ближе и ближе и я видел их прижимистые позы. Всё казалось неестественным в этих оборотнях, но оттого – не менее опасным.

– Да что вы, шакалы, творите?! – отчаянно выкрикнул Фред.

И они напали. Двое против одного. Отделили от группы, повалили наземь, вгрызлись в шею и лапы. Клер рванула было в их сторону, но поскользнулась на грязи и стала лёгкой добычей. Я не заметил того, как ещё двое "моих" волков оказались ввязаны в схватку – на меня уже бежал противник. Инстинкты сработали моментально: я прижался к земле и отскочил, тут же напал со спины на, схватившего пустоту, оборотня. Мы закатались по земле, не имея перед друг другом преимуществ. И я начал воплощение. Я не почувствовал в себе импульса – всё произошло в какие-то секунды. И в промежуточной форме смог сбросить с себя нападавшего, столкнуть на крутые камни. Мои товарищи, в большей или меньшей степени, тоже преуспели в битве. Все, кроме Фреда, на боку которого зияла глубокая рваная рана.

– Алекс, сделай что-нибудь! – завопила Клер, которую вытаскивал на себе один из наших.

Волчье тело также быстро окутало меня, придало силы и ловкости. Прыжок, ещё один. Связки на шее врага скрипнули под натиском моих клыков. Я не хотел серьезных жертв, но, а как сейчас иначе?

– Так. Так. Так, – ворвался в сознание грубый низкий голос.

Раздались два быстрых звонких хлопка. И нападавшие, все как один, прекратили борьбу. Словно контуженные, они отстранились, принимая на себя удары, выигравших время, противников. И ринулись вниз. Мои товарищи, которых размело на десяток метров, вновь сгруппировались и я оказался впереди. Тихие поскуливания и приглушённый рык сквозь зубы дал мне понять – силой нам не одолеть даже при самой продуманной тактике.

– Алекс, значит, – вновь раздался голос.

Я сделал шаг вперёд и увидел, как из тени накренившегося дерева выходит мужчина. На его шее сверкал адуляр в бронзе. Это был тот, кого мы искали – Малакода.

Глава 16. Не проси

По, омываемому порывами дождя, горному серпантину бежал щенок. Хорс носился туда-сюда, скользя лапами и, то и дело падая. За этим действом хмуро наблюдали старейшина Ронан и Селена – мать волчонка, пытавшаяся до него докричаться:

– Заболеешь!

– Не-а, – отвечал он и ловко уворачивался от пасти деда, не оставлявшего попыток схватить его.

– Отец увидит, что ты забавляешься вместо уроков и накажет!

– А я и так всё знаю!

Щенок прыгал, ловя носом крупные капли, отряхивал шерсть и продолжал резвиться. В какой-то момент его лапы подкосились и он поехал на животе вниз, стремительно набирая скоростью. Волки, не медля ни секунды, бросились за ним. Десять долгих секунд они высматривали и вынюхивали Хорса, но, когда наконец увидели, не смогли скрыть изумления.

– Дядя Вендиго вернулся! – хрипло прокричал подросток.

Его нёс за шкирку черный оборотень в промежуточном воплощении, тяжело переставляя ноги. На плече у него лежало тело.

В то же время, у железнодорожных путей…

Малакода, скрекрестив руки на груди, снисходительно осматривал наш отряд. Он приблизился ко мне и заговорил, ухмыляясь:

– Тот самый Алекс, с которого всё началось. Дай хоть руку тебе пожму, храбрец.

Подавив в себе, задетую таким обращением и тоном, гордость, я воплотился и ответил на приветственный жест.

– Думаю, не просто так ты меня проведать решил. Да, и мне неплохо бы извиниться за доставленные неудобства, – он махнул в сторону "моих" волков. – Пройдемте в укрытие, там и побеседуем.

Шли недолго. Хотя мои опасения росли с каждой минутой, но оборотень, неожиданно, проявлял себя с самой гостеприимной стороны: просторная землянка, в которой мы оказались, была оборудована всем необходимым для жизни как зверя, так и человека, нам были предложены еда и питье, соломенные лежбища и медикаменты для раненых. Не смотря на то, что все могли бы с лихвой уместиться, наши бывшие противники заходить не стали. Как я не высматривал их в узкий проем под потолком, никого даже рядом не было.

– Они не придут, – смакуя каждое слово, сказал самопровозглашенный вожак. – Тренируются, – на мой недоверчивый взгляд он ответил с неприкрытой гордостью. – Я из этих инвалидов за несколько дней смог сделать вполне приличных бойцов. Кто-то, правда, ещё отходит от тюремных амулетов, – он показал в самый дальний угол помещения, где три фигуры, безмолвно извиваясь от боли, входили в свою естественную форму. – Да, и я, по понятным причинам, пока не могу биться. Но результат неплох, как думаешь?

– Неплох, – угрюмо отозвался я, смотря на то, как Клер залечивает раны Фреда. – Но зачем тебе это?

– Не самый интересный вопрос, что ты мог мне задать, Алекс. Не самый… Но, отвечу: когда начнется заварушка, а твое появление – лишь свидетельство её скорого приближения, нам нужно как-то отбиваться от всех, кто сорвётся с цепи. Волки, агенты, вояки – от кого угодно.

То, что Малакода просто пытается подготовить для себя личную охрану – было и так понятно, мой искрометный комментарий по этому поводу ничего не бы не поменял. А вот то, что лидер беглецов не собирается никак участвовать в грядущих событиях – уже интересно. Конечно, я и до этого встречал волков, негоревших таким желанием – тот же Оден и его стая, моя мама, возможно, Вендиго, хотя душа старшего брата – потёмки. Однако, от того, кого мне описывал Арес, я ожидал чего угодно, только не стремления отсидеться. А ещё я понял, что просить его о чём-то бессмысленно: в каждом его слове и жесте сквозило такое тщеславие, самоуверенность и чувство собственного величия, что у меня не было сомнений – по-хорошему он не даст мне даже заговорить о том, что могло его дискредитировать.

– А откуда ты знаешь, что к тебе не заявится целая армия людей? Вот, проиграем мы, начнут прочесывать и уничтожать всех волков. Или просто амулеты применят, установки те же, – забросил я первый крючок.

Мой мой собеседник помрачнел, но быстро скрыл эту эмоцию, беззаботно ответив:

– Ну, а что нам остаётся? Помирать, даже не попробовав оказать сопротивление?

– Тоже верно, – вздохнул я. – А чего так близко к людям? Побег много шума наделал. Я вообще удивлен, что вы всё ещё живы.

– Долго шли, меняли стоянки, – чувствовалось, что он начинает подбирать слова, но в этой фразе я лжи не заметил. – Возможно, и отсюда уйдем.

– Главное, чтобы не вышвырнули.

Сказал я это невпопад, будто и без какой-либо логики. Но, по сути своей, это был мой неуклюжий блеф – на краю сознания крутились разрозненные факты из биографии этого волка: должность помощника статс-секретаря, пришел в леса и пропал, пять лет пробыл в изоляторе, сменил имя… И этот крючок, кажется, нашел свою цель.

– Да, – протянул он, видимо, рассчитывая на то, что я ляпнул это просто так. – Алекс, а ты…

– Кстати, – перебил его я, чувствуя удачный момент. – Как к тебе лучше обращаться? Мала…

Закончить он не дал. С силой сжав мое предплечье, оборотень навис надо мной, свирепо сверкая глазами. А затем потянул на улицу.

Мы остановились у ели, низко наклонившей свои ветви. Отсюда открывался вид на беглых волков, которые, разбившись по парам, боролись между собой. С силой дёрнув мою руку, он заставил присесть под дерево вместе с ним.

– Что ты знаешь? – уже без бывшего добродушия спросил он сквозь зубы.

– Достаточно, Малакода. Но не всё, – он хотел что-то сказать, но я остановил его жестом. – И, в твоих интересах, чтобы я знал больше. Ты ведь всё ещё хочешь отсидеться по-тихому? А обратную ситуацию я могу устроить.

"Что я несу?" – пронеслось у меня в голове, но я быстро отринул сомнения, чтобы они не отразились на мимике и тоне. Технически, наверное, я бы мог сообщить, ищущим его, расположение этой землянки. Правда, эти же люди бы сразу схватили и меня, но об этой дилемме моему собеседнику было знать необязательно. Он молчал, смотря невидящим взглядом вдаль, а когда ответил, голос его потерял уверенность:

– Я знаю только то, что уже десять раз устарело. И, ты это мог прочитать у Армана. Как я понимаю, вы знакомы.

– Знакомы, – не стал скрывать я. – А что помощник статс-секретаря может сказать о положении вещей во власти?

Это был рискованный шаг с моей стороны: здесь рядом находились "его" оборотни и ничего не мешало бы им меня прикончить, захоти Малакода этого. Но он ответил:

– Не самые приятные вещи.

– Рассказывай, у меня время есть. Но, – я понизил голос и даже не заметил того, каким грубым он сделался. – Если что-то решишь утаить или наврать – будешь ждать гостей.

– Это шантаж?

– Ультиматум, – с этими словами я откинулся на ствол ели, приготовившись слушать.

Десять лет назад…

Волчонок, притаившись в густой траве, смотрел на то, как трое охотников, гогоча, фотографировались с телами его родителей. Мама ещё хрипела и сын чуть было не сорвался с места, чуть было не выдал себя, не побежал к ней. Прозвучал выстрел и слезы застелили его взор. Он опустился наземь, в последний раз вдыхая запах родного леса.

Спустя полгода…

Малакода дрался, не жалея себя. Это он поймал зайца! Больного, старого, но догнал и убил сам! Как смеет этот волк отнимать его добычу? Он в стае, ему хватает еды, почему он позарился на чужое? По морде потекла липкая струйка крови. Подросток испугался и разжал челюсти на тушке. Противник тут же выхватил её и унес с собой, оставив побежденному лишь кусочек уха.

Месяц спустя…

– Выгоните этого проходимца! – кричал альфа.

Волка-одиночку тут же обступили несколько воинов-гамм, оттесняя от логова, куда только что вошла его первая в жизни самка. Они рычали и делали выпады, давая шанс уйти без потерь. Малакода смотрел на неё, в её грустные глаза, подрагивающие ресницы и на спину – она отвернулась от него, прильнув к отцу, вожаку стаи. И он побежал.

Тремя месяцами после…

Оборотень случайно забрел на самую опушку нового для себя леса. Его тело шаталось, а взгляд плыл. Всё, что он ощущал в тот миг – непреодолимый голод. А впереди, всего-то за одной низкой оградой, паслись овцы. Будто в трансе он рванул туда и схватил ягненка, перемахнул с ним через забор и, не в силах больше тащить добычу, уселся прямо на открытой местности.

– А здесь у нас парнокопытные. Поголовье – пятьдесят штук, но мы будем расширяться, – услышал он отдаленный звук.

Прозвучал щелчки камер и ласковый женский голос:

– Какие хорошенькие!

– Да, наш город уже увеличил темпы роста в сельском хозяйстве и мы будем всячески помогать, чтобы так было и дальше, – раздался грубый низкий голос, явно не обращённый ни к одному из первых. – Покажите-ка телезрителям, чем вы их кормите.

– Конечно-конечно. Давайте чуть обойдем сарай.

Теперь Малакода мог их видеть: с десяток людей, несущих камеры, микрофоны и листы бумаги вились за спинами мужчины в костюме, девушки в коротком платье и дедка-фермера. Волк с интересом разглядывал их, припав к земле. Они были совсем не похожи на тех охотников – такие… цивилизованные.

– Для овечек очень важна хорошая экология, – продолжал рассказ старик. – Вот, посмотрите! Лес, полянки – красота!

Объективы, все как один, повернулись и оборотень, смотря во все глаза на них, остолбенел.

– А-а-а! Волк!

– Председатель, первая леди, пожалуйста, вернитесь в машину.

– У меня есть ружье, я мигом! Только не уезжайте, у меня ещё коровки, там, дальше, и утки!

– Ты куда пошла? Это хищник! – вновь зазвучал низкий голос, принадлежавший председателю правительства.

– А по-моему он милый, – отмахнулась от него женщина. – Да, мне он нравится.

Месяц спустя…

– Ты можешь говорить, можешь становиться человеком и полу-волком, можешь носить одежду, но не можешь сделать то, что я приказала?!

– Нет, – смотря в пол, отвечал Малакода.

– Неверный ответ.

Она натянула поводок и острые шипы впились в его шею. Лапы, пристёгнутые к клетке цепями, звякнули и он повалился на пол, когда каблук ударил его промеж глаз.

Три месяца спустя…

– Леонард, ты просто не понимаешь…

– Того, что какое-то отродье имеет твою жену, а ты на это смотришь? Нет, не понимаю.

– Да, я не об этом, – отмахнулся председатель. – Рассказал по-дружески, называется. Ты подумай с другой стороны.

– Нет, уж. В такой ситуации я не хочу ни с одной стороны быть. Боже мой, она и сейчас там стонет? Какая же мерзость.

– Слушай, ей нравится. Она сама захотела, я тоже был не против. Давай закроем тему.

– Напротив ты был, – вздохнул Себула. – Ну так, с какого ракурса ты предпочитаешь об этом думать?

– Экономического. Просто представь, сколько в них силы и как мы в пару лет займем ими все черные работы. Дешёвый труд – всегда в кассу!

– Ага, очень дёшево ты золотые ошейники покупаешь и шампуни для мягкости шерсти.

– А ты прав… – задумался председатель. – Нужно эти расходы записать в федеральный бюджет. Думаю, Марк мог бы быть каким-нибудь помощником.

– Кошмар, ты ещё и кличку ему дал, – запричитал Леонард Себула. – Ну-ну, и каким же помощником он будет? По делам супружеского ложе?

Год спустя…

Малакода, а теперь уже Марк, появлялся в здании правительства лишь несколько раз в месяц. Статс-секретарь, который прекрасно понимал, что не за академические знания к нему представили этого парня, всячески отмахивался от него и просил приходить только на общие собрания. Впрочем, "госпожа" была против даже этих часов без её контроля. Но её муж настоял, сказал: "Пусть хоть так образовывается, а то живёт с нами, а поговорить не о чем". Тогда то он, разбирая корреспонденцию, и нашел письмо на свое имя.

"Мой дорогой друг, я знаю, кто ты. Не спрашивай как и кто я такой – у нас будет время познакомиться. Просто знай, что действиями министров наш вид скоро будет под угрозой. То, о чем они говорят – лишь красивая обложка, а за ней – годы порабощения. Помоги мне, всем нам, а я постараюсь помочь тебе. С уважением и желанием плодотворного сотрудничества, А."

Сейчас…

– И когда началась адаптация я уже вел переписку с Арманом. Копировал документы, все, которые попадали мне в руки, без разбора и отсылал ему. А он разрабатывал, как мне тогда казалось, план моего высвобождения, – продолжил рассказ Малакода и каждое слово давалось ему с трудом. – Но прошел год, второй, а я все также жил на правах игрушки. Меня даже начали выводить в свет – на приёмы, некоторые выездные мероприятия и банкеты верхушки. Не афишируя, кто я, конечно.

Он замолчал на минуту, перевел на меня взгляд – сломленный, ожесточенный, разочарованный во всем и во всех. А когда вновь заговорил, в голосе его звучала сталь:

– Я не хотел быть там, Алекс. Не хотел ввязываться в подпольные стратегии Армана, не хотел адаптации, не хотел ни поста, ни побрякушек – ничего. Только лишь свободы. Но ещё больше года жил так. А потом…

Он отвлекся, будто специально, чтобы не рассказывать дальше, вскочил и подбежал к "своим волкам". Малакода начал кричать на них, пинать ногами, призывая не разлёживаться, а продолжать тренировку. И они послушались – снова разбились по парам и начали бои.

– А потом, – резко сказал он, усаживаясь рядом. – Я сбежал. На одном из званых ужинов затерялся в коридорах особняка, сиганул в окно и ещё неделю шарахался по пригороду. Нашел это место, вырыл землянку, выходил охотится, пока меня не поймали. Председатель хотел отправить на "строгую адаптацию", но его жена убедила в том, что это слишком, а из волков в городе такого "качественного любовника" она больше не найдет, – он закрыл лицо ладонью и глухо рассмеялся. – Да… Здесь все пять лет бомжи хозяйствовали, мы прогнали. А дальше ты знаешь.

Я не осмелился это никак комментировать. Малакода предстал передо мной в совсем ином свете и, наверное, единственным морально-правильным решением было прямо сейчас от него отстать и исчезнуть. Но я, все таки спросил:

– То есть ты никогда не имел прямого отношения к власти и "Новой политике"?

– Разве что показал наш вид с худшей стороны, – усмехнулся он. – Бесхребетной и жалкой. Чем и дал им уверенность провернуть всё это. Да… Не таким меня хотели бы видеть родители – Малакодой, а не Марком, – он вымученно вздохнул. – Ещё вопросы есть? Мне этих разгильдяев нужно курировать.

– Ты что-нибудь знаешь о магическом обеспечении в структурах? Как их обходить или гасить? Как я понял, когда ты, ну, оказался в городе, такого ещё не было.

– Было, но люди не знали, куда девать наработки. А потом Себула сам их совершенствовал на твоей знакомой и её выводках. Мне тоже доставалось, но, как ты понял, производителей они более менее берегли.

В этот момент ко мне пришло понимание. Не страшное, но отвратительное со всех сторон. Даже если я сейчас узнаю правду, я никогда не скажу об этом ни Виктории, ни, уж тем более Аресу.

– То есть, ты отец?

– Если донора можно так назвать, – пожал он плечами. – Но этот момент моей биографии давай оставим до лучших времён, – он улыбался открыто и добродушно, однако я чувствовал, что за этим таится искренняя многолетняя тоска. – Касаемо того, можно ли вырубить все амулеты – нет, это я точно знаю. К тому же они заряженными уже выдаются. А вот если не дать людям доступ к хранилищам и защититься самим от единоразовой атаки – уже можно что-то придумать. Это лишь мои идеи, но может они тебе пригодятся.

Он встал, отряхнулся и подал мне руку, недвусмысленно намекая на то, что разговор окончен. Я уже пошел в землянку, когда услышал из-за спины:

– Спасибо, Алекс, что называешь меня так, – произнес Малакода.

Я кивнул и мысленно добавил: …как нарекла мать, а не как госпожа. Хотя ты и считаешь, что не достоин своего настоящего имени".

Наверное, я рассчитывал на нечто большее от этой беседы. Но незримая нить сама собой связала в моем сознании разрозненные догадки и задумки. Пока мы возвращались в чащу к Деви, Аресу и Виктории, я уже для себя решил, как стоит действовать дальше. Мне нужно лишь немного времени – до новолуния.

В VIP-зоне клуба, в то же время…

Себула смотрел в глаза Арману и ждал, пока удивление, отразившееся в них, сменится паникой. Но этого не произошло. Как и когда министр сделал первый заход:

– У вас много связей, но что-то я до этого не видел вас в политических кругах.

– Это вполне объяснимо, – придав голосу строгость, ответил оборотень. – Я бизнесмен и благотворитель. Пока программа адаптации одобряла гуманность к разумным существам, я через организации передавал для них книги и детские игрушки. Я не политик, просто старик с хорошим пониманием того, что происходит и почему.

– И по какой же причине вы знаете об этом лучше меня, человека, эту систему создавшего? – напирал Леонард.

– Многие воспитанники интернатов, которым я помогал, выйдя на третьи и четвертые ступени, прониклись ко мне симпатией. Рассказывали о своем видении ситуации, делились переживаниями и планами, – последнее слово он выделил тоном, намекая на то, что информация приходит к нему сама. – Запретить им писать мне письма и приходить в гости я не мог, да, и чего-то противозаконного в этом не было. Так я изучил то, как они смотрят этот мир и как действуют в нем. И, оценивая нынешнюю ситуацию, прихожу к неутешительному выводу, что знаю это лучше вашего.