Текст книги "Наперегонки с Саванной (ЛП)"

Автор книги: Миранда Кеннелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глава 9. Благородный мужчина

– Проклятье.

Джоди, шеф-повар Гудвинов, расхаживает взад и вперед по общей комнате в Хиллкрест. Синди до сих пор чувствует себя плохо. Она лежит на диване, пока папа массирует ей ноги и заставляет ее пить воду. Он думает, что у нее обезвоживание. Другая плохая новость – неукомплектованный штат для чудесного ужина-вечеринки мистера Гудвина.

Если Синди сегодня не выйдет на работу, это определенно выставит нашу семью в плохом свете. Будет просто отстой, если папа потеряет его новую работу.

– Мам, позволь мне помочь, – говорит, тринадцатилетний сын Джоди, Итан. – Что я могу сделать?

– Был бы у тебя смокинг, ты смог бы обслуживать, – отвечает Джоди.

– Позволь мне заменить Синди, – прерываю я, вставая.

Все уставились на меня. Работать на кухне, когда у Гудвинов званный ужин – последнее, что я хотела бы делать, но я не могу позволить, чтобы Синди уволили.

– Ты подойдешь, – говорит Джоди, кивая. – Просто повторяй все, что делает Пола, и ты будешь в порядке.

– Мне жаль, – говорит мне Синди, хватаясь за живот. Папа смотрит на меня с доброй улыбкой на лице, выглядя при этом благодарным, и накрывает руку Синди своей на ее животе.

Она одолжила мне свою форму горничной, потому что в отличие от завтрака, я должна выглядеть, как их работник. Голубое платье висит ниже колен, и если я потяну его вниз, будет виден мой лифчик. Что очень смущает. Господи, почему Синди забеременела?

В особняке Итан помогает накладывать салат на тарелки, пока мистер и миссис Гудвин встречают своих гостей в прихожей. Пола наполняет графин вином, Джек спрятался на кухне, украдкой откусывая кусочки от всего, что приготовила Джоди. Он кладет креветку себе в рот, а она бьет его по руке.

– В третий раз говорю, вон из кухни! – Итан и я смеемся, когда Джек крадет кусочек кукурузной лепешки за спиной Джоди.

Она дает мне кувшин с водой и говорит идти наполнить стаканы водой в столовой. Я наполняю сначала один стакан, а потом двигаюсь к другому, в это время привлекательный парень, которого я раньше никогда не видела, спотыкается в проходе. Он выглядит где-то на двадцать. На нем черный костюм, красный кричащий галстук и блестящая черная обувь.

– Где эта проклятая ванная комната? – говорит он.

– Дальше по коридору слева, – отвечаю я, ошеломленная его поведением. Я начинаю идти в кухню, чтобы узнать у Джоди, что я еще должна сделать, но он хватает меня за локоть и поворачивает. Я чувствую алкоголь в его дыхании.

– Я Маркус Винчестер, – он выпячивает грудь, как будто он важнее самого принца Вильяма, а затем просматривает мое тело. – Не могу поверить, что Гудвины прячут тебя.

Да ты смеешься надо мной.

– Простите, – говорю я, поднимая кувшин с водой к груди, и пытаюсь пойти на кухню, но он не выпускает мою руку.

Он смотрит на мою форму, а особенно на грудь, потому что это не мой размер.

У меня неожиданно появляется желание вылит воду на Маркуса, но если я это сделаю, папу и Синди, скорее всего, уволят, и мы должны будем уехать до того, как родится ребенок, может даже новую работу не найдем. Помоги мне Бог.

– Я нужна на кухне.

– Ты нужна здесь, – мягко смеется Маркус, сжимая мою руку сильнее. – Не хочешь поцелуя? Я дам тебе еще один шанс, несмотря на то, что такие плохие девчонки, как ты, не заслуживают моего прощения.

Кем он, черт побери, себя возомнил? Маркус еще раз внимательно меня оглядывает, а я раздумываю, стоит ли вылить на него воду, и тут в дверях появляется Джек.

– Джек, – выпаливаю я.

Маркус отпускает мою руку, я отхожу от него, тяжело дыша. Я трясу головой Джеку, пытаясь показать, что Маркус не заслуживает внимания.

– Маркус, познакомься с Саванной. Она одна из моих друзей, – говорит Джек с намеком на угрозу в голосе.

Я отхожу от них, мои руки до сих пор трясутся, пока я наливаю воду в стаканы. Я вдыхаю и выдыхаю. Это всего на пару часов. Я могу справиться с несколькими часами. Мои руки начинают трястись еще сильнее, я не могу представить, каким злым будет миссис Гудвин, если я уроню стеклянный кувшин на её деревянный пол.

– Ты дружишь с прислугой? – спрашивает Маркус, поднимая брови в изумлении. Его глаза красные и неясные. – Моя прислуга чистит мой туалет.

Джек берет Маркуса под локоть.

– Давай, у нас есть хорошая коллекция бурбона, ты должен ее увидеть.

Минутой позже Джек снова появляется и берет кувшин с водой из моих рук.

– Маркус причинил тебе боль? – шепчет он, ставя кувшин на буфет.

Я ненавижу то, что Маркус спросил, что Джек дружит с прислугой, как я. И все, о чем я могу думать, это то, как Джек смотрел на меня, когда узнал, что я не собираюсь в колледж. Будто я трогательная маленькая пчелка, летающая в рое, которая ни о чем не мечтает. Маркус Витфилд и его я-богатая-персона-так-что-могу-делать-все-что-захочу напомнило мне об ужасном мистере Кейтсе.

– Почему ты пригласил такого неандертальца на ужин? – спрашиваю я.

У моего отца какие-то бизнес-сделки с его отцом. – Джек достает носовой платок из кармашка на пиджаке и мягко касается моего лица, а я накрываю его руку своей и смотрю ему в глаза. Нет ничего лучше, чем чувствовать себя комфортно рядом с ним, и я хочу остаться тут навечно, но я не могу. Это выводит меня из себя.

– Все нормально, пусть Маркус унижает меня, потому что у твоего отца бизнес с его? Это отвратительно.

С Джека сошло лицо, морщинка залегла между его бровями. Он убрал руки от моего лица, потом обошел стол и начал наливать воду в каждый стакан. Он взял на себя мою работу – это милая замена, но это не изменит того, что случилось.

– Ты не должен этого делать, – сообщаю я.

– Я знаю, – отвечает Джек. – Но отец всегда достает меня по поводу того, что я должен сам научиться делать простые вещи перед колледжем.

– И поэтому он пытался научить тебя стирать вещи?

– Ты слышала об этом, да? – он обошел клумбу и ухмыльнулся мне.

– Я все слышала, – отвечаю я, высмаркиваясь в его носовой платок. Он пахнет им. – Горничные сплетничаю о тебе в Хиллкрест постоянно.

– Ого, например, о чем?

– Я слышала о прогулке в саду с розами с кантри-певицей, ты потом вытаскивал шипы из…

– Я искал тебя, сынок. – мистер Гудвин появился в столовой, одетый в серый костюм, почти как у Джека. – Я хочу поговорить с тобой и Джорджем о бизнес школе… – он смотрит сначала на меня, а потом на кувшин в руках Джека. – Что здесь происходит?

Я задерживаю дыхание и прикусываю носовой платочек.

Джек кладет руку на плечо своему отцу и тихо говорит с ним. Я слышала слова “Маркус” и “кретин”.

– Ты в порядке? – мистер Гудвин спрашивает меня.

– Да, сэр, – я быстро киваю.

– Может тебя лучше отпустить? Я уверен, что мы найдем кого-нибудь, кто обслужит нас.

– Нет, сэр. Я в порядке. – Синди нужны деньги.

– Хорошо. Почему бы тебе не пойти на кухню и не проверить, не нужно ли что-нибудь Джоди.

Не то, чтобы я ожидала, что мистер Гудвин выкинет Маркуса из дома, не с каким-то бизнес делом с его отцом, но я не могу отделаться от чувства предательства. Но так работает наш мир: богатые люди, как Джек и Маркус, могут делать все, что захотят с такими людьми, как я, которые приносят им кофе и надеются, что к ним будут относиться мило. Я покидаю столовую и прячусь в том же месте, что и утром, чтобы успокоиться, но также, чтобы услышать, будут ли они продавать Звезду.

– Я вижу, как ты смотришь на Саванну, – слышу я, как это тихо говорит мистер Гудвин.

Что?! Как смотрит на меня Джек?

Мистер Гудвин продолжил.

– Тебе лучше не делать этого за ужином. Ты знаешь, как я хочу эту сделку с Винчестером… и тебе лучше не выводить из себя его дочь, будучи заинтересованным больше в Саванне, чем в ней.

– Я знаю, пап… Саванна и я… мы просто работаем над школьным проектом вместе.

Ложь.

– И это все?

– Да, сэр.

– Что за проект?

Длинная пауза.

– Мы должны рассказать в школе, где хотим быть через пять лет.

– И где хочешь быть ты?

– Получить степень MBA и работать на тебя. Я надеюсь, что к тому времени хоть одна лошадь из нашей конюшни победит.

– Что еще? – спрашивает мистер Гудвин.

Джек молчит пару секунд.

– Когда ты в моем возрасте, где ты хотел оказаться через пять лет?

Я выглядываю из-за угла и вижу, как мистер Гудвин поправляет галстук в отражении окна.

– В кровати женщины, наверное.

Джек смеется.

– И я хочу оказаться там.

– Ты не осмелишься написать такое в проекте, – мистер Гудвин поправляет голубой галстук Джека и стряхивает пыль с его плеч. – Пожалуйста, покажи своё лучшее поведение сегодня. Не ешь хлеб, пока все не начали его есть, хорошо?

– Ты жестокий человек, пап.

– Нет, я просто люблю хлеб Джоди.

Я врываюсь на кухню, тяжело дыша. Я ставлю кувшин на стол и засовываю его платок в карман фартука. Забудь о нем, Саванна.

***

Я бережно держу в руках графин с вином, а гости пока заходят в столовую и рассаживаются. Миссис Гудвин и миссис Винчестер одеты в роскошные костюмы, а Эбби Винчестер и Шелби выглядят так, будто снимались в кино в своих блестящих коктейльных платьях. Смотря на мое отвратительное голубое платье горничной, мне хочется выпрыгнуть в окно. Мистер Винчестер, мужчина с абсолютно седыми волосами, выглядит, как один из тех парней, у которых эго с целую комнату. Джек делает шаг к нему и пожимает ему руку.

– Приятно с вами встретится, сэр.

– Жаль, что нам не удалось пообщаться в Цинциннати, – мужчина изучает лицо Джека и энергично отвечает на его пожатие. И выглядит он при этом болезненно.

– Я был занят со своими лошадями, – говорит ему Джек.

Мистер Винчестер отпивает свой напиток. Выглядело это так, будто он пробовал известный и редкий бурбон из их коллекции.

– Мне жаль, что ты проиграл. Твой конь должен был выиграть, учитывая его родословную. Иногда происхождение работает не так, как мы рассчитываем.

Смущение окрашивает лицо Джека в цвет краснее вина, которое я держу в руках. Мистер Винчестер отпускает его руку, Джек отходит, чтобы отодвинуть стул Эбби и помочь ей сесть. Она улыбается ему через плечо, а он отходит. Она очень милая и элегантная, но выглядит хрупкой, как одна из тех статуэток ангелов Синди.

Я наполняю бокалы вином, пока мистер Гудвин и мистер Винчестер начинают говорить о бизнесе. Маркус прослеживает взглядом всех сидящих, а потом смотрит на меня.

– Я с нетерпением жду вечеринку по случаю дня рождения твоей сестры на выходных, – тихо говорит Эбби Джеку. – Может, у нас получится посмотреть твою конюшню? Вдвоем?

– Не знаю, стоит ли нам это делать, – медленно говорит Джек. – Не вдвоем.

– Ох? Почему нет?

– Ну, эм, – он останавливается и откашливается. – Меня преследует призрак.

Я сжимаю губы, чтобы не взорваться от смеха. В Кедар Хилл нет приведений.

– Чей это призрак? – спрашивает Эбби.

– Эм, здесь три призрака, – говорит Джек.

– Три. Хм-м, – она игриво сужает глаза и смотрит на него.

– Да, это женщина в белом платье. Эм, ее имя Плакса Миртл.

– Ты украл это из Гарри Поттера.

– Проклятье, – бормочет он.

Она поднимает взгляд на мистера Гудвина и мистера Винчестера, которые заняты спором о том, кто выпускает машины лучше: Форд или Шевроле.

– Ты сможешь защитить меня от приведений, – говорит она и наклоняется поближе к Джеку. С его лица мгновенно сходит вся краска. Я ошибалась. Может в Кедар Хилл и существует призрак. Касается ли она его под столом? Господь всемогущий.

– Как долго вы владеете Райским Парком? – обрушивает Джек свой вопрос на мистера Винчестера. Его голос звучит скрипуче.

Мистер Винчестер взбалтывает свой коктейль.

– Ипподром принадлежит нашей семье с 1877 года.

– Это прекрасно, что он не был продан и перепродан очень много раз, – говорит Джек.

Мистер Винчестер, кажется, поражен этой наблюдательностью.

– Многие гоночные треки поменяли большое количество владельцев, но мой ипподром важная часть моего наследия.

– Зачем тогда вы хотите его продать? – спрашивает Джек у мистера Винчестера.

Он хочет продать Райский парк! Как он может просто продать треки, которые принадлежали его семье больше сотни лет? Сумасшествие какое-то. Если мистер Гудвин неожиданно решит продать Кедар Хилл, я непременно отвезу его к психиатру. Я останавливаюсь и пялюсь на них. Миссис Гудвин прочищает горло и кивает головой, показывая, что мне нужно возвращаться к работе. Я ставлю бутылку вина на буфет и начинаю помогать Поле убирать салаты. Мистер Винчестер улыбается Джеку.

– Никто из моих детей не хочет управлять этим бизнесом, а я хочу уйти на пенсию, чтобы играть в гольф и проводить время с детьми и внуками, – он вытягивает свою руку и берет Эбби за руку.

– Я и так провел очень много времени вне семьи. Нет ничего важнее.

– Согласен, – говорит Джек мистеру Винчестеру, и Эбби обомлела до такой степени, что я удивлена, что она не растеклась здесь лужицей.

Я возвращаюсь на кухню и беру новую бутылку вина и поднос с хлебом. Когда я снова вхожу в столовую, Мистер Винчестер снова говорит.

– Я хочу, чтобы мой ипподром перешел семье, у которой есть возможности, – сказал он, а потом продолжил. – Я хочу, чтобы кто-то, кому достанется мой ипподром, будет ценить его и оберегать.

– Да, сэр, – говорит Джек, а потом смотрит на своего отца. Лицо мистера Гудвина стойкое и неподвижное.

– Честь очень важна, что скажешь? – спрашивает мистер Винчестер, пока трясет свой стакан так, что лед с грохотом перемещается внутри. Не могу поверить, что у такого человека как мистер Винчестер есть честь, если он позволяет своему сыну относится к девушкам, как к дерьму.

Джек понимает глаза и смотрит на меня.

– Я согласен, сэр. – Эбби смотрит на Джека, пока тот смотрит на меня, и сводит брови вместе.

– Я помню, как впервые встретил твоего отца, – говорит мистер Винчестер Джеку. – Это было на моем ипподроме, а он был еще тинэйджером. Твой отец сказал, как любит Чурчилл Даунс и как хочет владеть собственным ипподромом. Мне это понравилось. И поэтому я добровольно принимаю предложение вашей семьи насчет Райского Парка.

Я резко вдыхаю, и в горло перехватывает. Мистер Гудвин и Джек сидят с впечатленными выражениями лица, как типичные бизнесмены. Так дело в том, что мистер Гудвин хочет купить коммерческий ипподром. Вау. Я даже не могу представить, что у меня будет своя лошадь, а они хотят купить целый ипподром. Поэтому Джек подлизывался к Эбби Винчестер все это время. Что если мистер Винчестер захочет, чтобы Эбби вышла замуж за Джека, чтобы они сохранили Райский Парк в своей семье, так сказать? И вдруг мистер Винчестер щелкает пальцами и показывает пальцем на свой фужер. После того, как я наполняю его бокал, он не поблагодарил меня. Маркус посмотрел на меня похотливым взглядом, облизывая верхнюю губу. Извращенец. Винчестеры – краткое изложение всех богатых людей. Как горничные могут обслуживать таких кретинов все время?

***

Позже вечером, когда я вернулась в свою комнату, я бережно вытаскиваю свою коробку воспоминаний с верхней полки своего шкафа, открываю крышку и достаю пожелтевший и запачканный с годами конверт. Прежде чем умереть, мама написала мне письмо и попросила папу отдать мне его на мой шестнадцатый день рождения. Она рассказывала мне, какая я умная и красивая и что я могу достичь всего, чего захочу, приложив достаточно усилий, чтобы запечатлеть мое имя в истории. Мне нужно услышать эти слова после всего произошедшего сегодня. Все, о чем я могу думать, – глаза Маркуса, пялящиеся на моё платье. Мистер Гудвин практически сказал, что я недостаточно хороша для него. Почему, когда происходит что-то вроде этого, ты не можешь забыть это как бы не хотела?

Когда мистер Кейтс сообщил, что продаёт Муншадоу, я плакала и умоляла папу найти способ, чтобы купить ее и оставить со мной. Я ездила на ней каждый день перед школой и чистила ее после. Муншадоу заботилась обо мне, когда умерла мама, а я помогла начать ей двигаться дальше после смерти ее жеребенка. Я была ее домом, а она – моим. Несмотря на это, мистер Кейтс сказал, что она не стоит цены зерна, которым ее кормят. А папа не мог позволить себе купить ее. И потом ее увезли, а я позже услышала, что с ней случилось… Я быстро затрясла головой, плотно закрывая глаза. Эти отвратительные воспоминания навсегда заклеймили меня, каждый раз они взрываются в моей голове, а тело знобит и потеет, и мне хочется на кого-то накричать. Только если бы я могла вернуться назад во времени и потребовать у мистера Кейтса оставить Муншадоу, сказала бы ему, что буду работать бесплатно, пока это не позволит сохранить её.

Прежде чем я поняла что делаю, я выбегаю из Хиллкрест в направлении Гринбрэир, рассекая холодный ночной воздух. В конюшне я включаю фонарь и иду к четвертому стойлу справа. Пара светящихся коричневых глаз смотрит в мои. Звезда сохраняет дистанцию, пока я не щелкаю языкам, и вот он уже рядом со мной, нюхая своим носом изгиб моей шеи и забирая все плохие воспоминания.

Глава 10. Гонка и большой шаг

– Ты можешь лучше, чем сейчас! Это полное дерьмо, Барроу. Полное дерьмо!

Кричит на меня Гил, когда я проезжаю комментаторскую и ухмыляюсь, как сумасшедшая. Я веду Звезду к нему, а копыта коня топчут грязь.

– Заткнись, Гил. Ты знаешь, что это было прекрасно, – папа трясет головой с моего поведения, но Гил смеется. – Какое у меня время?

– 1:43, – говорит папа, одаривая улыбкой. – Звезда справился действительно хорошо.

– Слышал это, приятель? – говорю я, почесывая потную шею жеребца. Звезда прижимает уши к голове и фыркает, когда папа чешет его нос. Папа смеется и отталкивает морду коня от себя.

– Я знаю, почему вы со Звездой так хорошо поладили. Ты была такой же капризной девчушкой, когда только начинала ходить. – Я улыбаюсь, а Звезда мотает головой в разные стороны. Он размахивает хвостом взад и вперед.

– Пойдем тебя немного покормим, – говорю я лошади, щелкая языком, чтобы подогнать его к легкому галопу, проезжая мимо трибун и огромных зеленых часов Ролекс. По пути в конюшню, я вижу Джека, стоящего со своим отцом. Его отец что-то пишет в записной книжке, а Джек зевает и смотрит на время. Никто из них не приветствует меня и Звезду, и это нормально, что все привыкают к моему взаимопониманию с лошадьми. Мы – новость прошлой недели.

Новость этой недели: выиграет ли Звезда сегодня в Киниленде. Он побежит в Догвудс, гонке для лошадей, которые не выигрывали больше двух раз. Я бы сказала, что он должен выстрелить, учитывая его родословную и весь наш труд. Приз составляет $85 000. Это должно быть проще простого, учитывая то, как он показал себя на прошлой неделе. Пастух на аппалуза пони[18]18
  18 Аппалуза пони – порода чубарых лошадей, довольно редкого вида.


[Закрыть] медленно проезжает ко мне. Она улыбается и почесывает загривок Звезде, пока пони и Звезда нюхают друг друга.

– Какая прекрасная лошадь, – говорит женщина, позволяя Звезде понюхать ее запястье. Жеребец кусает ее пальцы, выглядя при этом очень глупо. Он ржет и нюхает ее бедро. – Ты и флиртуешь, да?

Мои глаза сужаются.

– Обычно нет.

– Удачи сегодня, – говорит пастух Звезде, а я сжимаю подпругу лошади обеими шпорами, чтобы он начал двигаться к конюшне.

Я встречаю папу и Рори там, Звезда остывает после тренировки, а я помогаю чистить лошадей перед их гонками. У меня хорошее предчувствие насчет сегодняшнего дня. Киниленд – прекрасный ипподром, он рядом с заводом Maker’s Mark[19]19
  19 Maker’s Mark – продукт премиум – класса, ценный бурбон, который выпускается в штате Кентукки.


[Закрыть] и расположен на самых прекрасных холмах, которые я только видела. Шотландия может поцеловать Лексингтон в зад, это точно.

Работая владельцем Кедар Хилл, Джек внес Лаки Страйк в список на гонку Форт Харрод, приз которой составляет полмиллиона. Каждый раз, когда я видела Джека на этой неделе, он говорил об этом, и предельно ясно, что он хочет впечатлить отца, рискнув и одержав большую победу. Примерно за полчаса до гонки Звезды, Брайант Тоунсенд заходит в стойло, чтобы проверить, как идут дела. Как только он заходит, конь нападает на него.

– Тпру! – я тяну на себя узду лошади. – Нет, – я поворачиваю его к окну, где он сможет смотреть на деревья.

– Я начинаю принимать это на свой счет, – говорит Брайант Звезде, сжимая свои перчатки.

– Я бы не стала. Я думаю, что знаю, что не так с ним, – и уверена в этом, потому что раньше встречала лошадей, которые боялись газонокосилок, велосипедов и одуванчиков, поэтому я не тяну и рассказываю Брайанту.

Папа и Рори засовывают головы в стойло.

– Ты знаешь почему он такой боязливый? – спрашивает папа.

– Мужчины пугают его.

Брови папы взметаются вверх.

– Эм, Витфилд, Тоунсенд, убирайтесь отсюда и позвольте Саванне подготовить лошадь к гонке самой. Встретимся в загоне.

Я кормлю Звезду пшеницей и даю попить немного, прежде чем перекидываю седло через свое плечо, и мы направляемся в загон. Когда я подхожу, то вижу, как папа тихо разговаривает с Джеком.

– Пирожок, расскажи, что со Звездой не так по твоему мнению.

– Я думаю, что он боится мужчин…

Выражение лица Джека становится озадаченным и заинтригованным. Он смотрит на Звезду и сужает свои глаза.

– Пап, помоги мне надеть на него седло, – говорю я, но Джек трясет ему головой, достает свой телефон из кармана и отходит от нас, разговаривая. Вау, никогда бы не подумала, что Джек способен оставить проблему без решения. Папа сохраняет дистанцию от Звезды, а я начинаю проверять, как затянуты ремни. Я привязываю его поводья к столбу и иду на другую сторону, начиная надевать на него седло. Как только я закидываю седло, Звезду становится все сложнее и сложнее контролировать без помощи второго конюха. Он начинает скакать, выглядя при этом глупо. И тут Джек снова входит в загон, но на этот раз вместе с Шелби, на которой надеты юбка и кожаные ботинки. Он подзывает меня к себе пальцем. Я оставляю Звезду, привязанным к столбу, и иду узнать, что он хочет.

– Ты знала, что у Шелби сегодня тринадцатый день рождения?

– Нет, – отвечаю я. – С днем рождения!

– Спасибо, – говорит она, но ее щечки розовеют.

– И теперь, когда ей уже тринадцать, настало время начать работать, – говорит Джек, обнимая ее сзади.

– Что? Я не буду работать в свой день рождения!

– Будешь.

– Ты не можешь заставить меня.

– Я начальник конюшни в этом году, – говорит Джек.

– Если ты заставишь меня работать, я расскажу, что ты до сих пор спишь со своей уже изношенной куклой Энди под подушкой.

Конюхи замолчали. Лошади замерли. Все посмотрели на Джека. Я взорвалась от смеха вместе со всеми остальными.

– Поношенный Энди? – говорю я.

Он надувает щеки, как бурундук.

– Не могла бы ты помочь Саванне, пожалуйста? – просит он сестру раздраженно. – Нам очень нужна твоя помощь.

– Правда?

– Я думаю, что Звезда ненавидит парней, – говорю я. – А мне нужно надеть на него седло и проверить все ремни.

– Ох. Хорошо, почему ты сразу так не сказал? Я думала, что ты хочешь, чтобы я чистила стойла или еще что-нибудь. – Шелби скользящей походкой проходит вокруг Звезды в своей юбке.

Другие конюхи, кажется, забавляются, что дочь владельца заботится о лошади. Звезда ведет себя, как настоящий джентльмен, пока мы с Шелби не заканчиваем надевать седло. И прежде чем я понимаю, настало время гонки. Брайант Тоунсенд садится на лошадь, и Звезда начинает себя вести, как избалованный ребенок, пока они медленной рысью направляются к стартовой площадке. Джек подзывает меня к себе, чтобы мы прошли вместе к финишной линии. Наши отцы и Гил плетутся позади нас, а Шелби вернулась на трибуны к маме.

– Стой со мной, – говорит Джек. А затем он кладет руку на мое плечо и сжимает его, не отрывая глаз от старта.

Створки стойл с грохотом распахиваются, и лошади врываются в гонку. Звезда стартует чисто и мчится вместе с другими лошадьми.

– Да! – кричит Джек. Табун преодолевает первый поворот вместе, оставляя за собой облако пыли. Поле полностью заполнено лошадьми. Звезда остается в группе лидеров на втором повороте.

– Ты можешь, давай мальчик! – воплю я.

Рэд Делайт мчится впереди табуна, обгоняя Дрима и оставляя его третьим. Звезда движется на седьмой позиции. На прямой, когда они уже приближаются к финишной линии, я хватаюсь за руку Джека, подпрыгивая на пальцах.

– Давай! – кричу я и, клянусь, Звезда посмотрел на меня и ускорился на полную мощность. Он обогнал Рэйсин-флаг и Миксд-аппил, но все-таки финишировал пятым. Проклятье.

Я падаю на землю, закрывая глаза. Как он мог проиграть? Я успокаивала все время до начала гонки. Он был счастлив, сыт и полон желания стартовать.

– 1:47, – слышу я, как говорит Гил.

Черт. Он прибавит четыре секунды. Я накрываю руками лицо и молюсь, чтобы мистер Гудвин не заставил Джека продать Звезду. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я чувствую мягкое прикосновение к своему локтю, меня поднимают с земли. Джек поднимает мой подбородок и смотрит мне в глаза.

– Сколько ты весишь?

Мои брови взлетают.

– Что? Чт..

– Просто скажи мне, сколько ты весишь?

Почему он спрашивает меня об этом сейчас? Я точно знаю, сколько вешу (46 кг), но не позволю себе волноваться на этот счет.

– Не знаю, где-то 45 кг.

– У тебя есть лицензия жокея?

Я трясу головой.

– Сделай ей лицензию новичка, – говорит Джек Гилу. Мы оформим Звезду на гонку сегодня.

Мой рот широко открывается.

– Нет…

– Я хочу посмотреть на нее в настоящей гонке, – прерывает Джек.

– Сынок, у Саванны нет опыта… – говорит мистер Гудвин.

– Она лучше любого мужчины, – отвечает Джек. – Ты думаешь, что я бы позволил Гилу посадить какого-то тренера на свою лошадь? Очевидно, что на тренировках это работало, поэтому Гил и Дэнни будут тренировать ее с завтрашнего утра. Я хочу, чтобы она была натренирована и готова к Кентукки Даунс, всем ясно?

Кентукки Даунс на следующей неделе. Господи.

– Но она же девушка, – говорит папа.

– Девушки были жокеями и до этого, – отвечает ему Джек. – Женщина выиграла Санта Анита Хэндикап два года назад. И Рози Направник одержала сотни побед.

Моё сердце бешено колотится в груди.

Папа трясет головой.

– Это слишком опасно, я хочу для нее большего…

– Это и будет для нее большим, – говорит Джек выпрямляясь. – Она получит лицензию и выиграет гонку, а потом получит и процент от выигрыша.

Я никогда не слышала, чтобы Джек говорил так авторитетно. Мистер Гудвин потер подбородок, смотря то на меня, то на его сына.

– Вы просто собираетесь там стоять? – спрашивает папа у мистера Гудвина.

– Звезда – денежное вложение моего сына, он отвечает за все. Я высказал свое мнение, но все решает он.

– Она моя дочь, – рычит папа.

– Она получит лицензию… – говорит Джек.

– Через мой труп…

– Стоп! – кричу я, и все эти мужчины уставились на меня. Мальчишки. Они даже не потрудились спросить, чего я хочу. – Пап, я бы хотела получить лицензию. Верховая езда – все, что я когда-либо хотела делать…

Папино лицо хмурится.

– Саванна…

– Что не так с получением лицензии? Я могу начать тренироваться и увидеть, получается ли у меня. Я хочу увидеть победу Звезды.

Гил кивает.

– Я займусь бумажной работой сегодня. Она уже старше шестнадцати и я буду поручителем, проблем не возникнет, чтобы получить эту лицензию быстро. Она может начать тренироваться завтра утром.

– У Саванны нет опыта, а ты хочешь, чтобы она участвовала в гонках на этих бесценных лошадях… – говорит папа Джеку.

– Они не бесценные, – отвечает Джек. Он на несколько дюймов выше папы, но мой папа умный, быстрый и сильный, так что он не дрогнет перед показом Джека его возмужалости. – Я заплатил за его рождение очень много и хочу увидеть, как он побеждает в гонках. Я хочу, чтобы Саванна была натренирована в качестве жокея. Или займись этим или иди домой.

Он кивает мне, а я подскакиваю на носочки. Участвовать в гонках еще лучше, чем работать тренером лошадей на полный день. Мне кажется, что я могу летать! И он упомянул, что я могу получить процент! Я помогу папе рассчитаться с долгами за мамины медицинские счета. Я смогу дать своей сестричке жизнь лучше, чем была у меня. Я соединяю руки, переплетая пальцы, взволнованная возможностью быть жокеем всю жизнь. Почему я раньше никогда об этом не думала?

Чтобы получить полноценную лицензию, мне нужно поучаствовать где-то в сорока гонках под предводительством тренера.

– Ты мне нужна в конюшне прямо сейчас, – говорит папа мне низким голосом. – Мы поговорим об этом с глазу на глаз.

Я раньше никогда не видела его таким злым. Я поворачиваюсь и мчусь со всех ног в конюшню.

– Саванна! – кричит Джек. – Завтра! Пять утра.

Нравится это папе или нет, я буду там.

***

В конюшне, я хожу взад-вперед по стойлу Звезды, пока Рори успокаивает и охлаждает его. Папа появляется и ведет меня подальше от лошадей, а потом взрывается.

– Это настолько опасно, что ты даже не можешь себе этого представить. Разве быть тренером для лошадей тебе не достаточно?

Пару недель назад я бы сказала, что да, достаточно. Но я никогда даже не представляла, что буду на треке и есть хот-дог с владельцем конюшни. Никогда не представляла, что Джек будет спрашивать, почему я не иду в колледж. Никогда не представляла, что парень вроде него попытается меня поцеловать.

– Я должна попробовать, – говорю я. – Ты пару минут назад сказал, что хочешь для меня большего. Что ж, это оно.

Папа целует меня в макушку и крепко обнимает.

– Помнишь Дерби в прошлом году? Семь жокеев упали с лошадей. Семь! Жокеи умирают каждый год. Аарон Ридл был парализован не так давно. Его подключили к аппарату искусственного дыхания на остаток жизни. Макс Джексон упал с лошади, сломал ключицу, ногу, руку и получил сотрясение мозга! Ты знаешь, что будет со мной, если я увижу, что с тобой произойдет такое? Я уже видел смерть твоей мамы… – на этих словах у папы сдавило горло.

– Я понимаю то, что ты сказал. Правда. И я ненавижу ранить тебя. Этот спорт никогда не был легким или безопасным. Но когда у тебя нет ничего, разве не стоит рискнуть и попробовать найти что-то стоящее?

– Но люди становятся инвалидами…

– Эти жокеи были не на лошадях Гудвинов, – говорю я, пытаясь оставаться спокойной. Кедар Хилл расположен в Теннесси. Район Франклина полон известняка, который попадает в воду, что укрепляет кости лошадям. Поэтому самые лучшие лошади в Теннесси и Кентукки. – Ты знаешь, что мистер Гудвин никогда не выставит на гонку травмированную лошадь. Это сокращает риск. И я никогда не сяду на травмированную лошадь. Именно поэтому так много жокеев травмируются, они выступают с теми лошадьми, которые не должны быть на треке. Ты это знаешь, пап, – продолжаю я.

Он запрокидывает голову, думаю, он знает, что в этом есть смысл.

– Я не знаю, что буду делать, если с тобой что-нибудь случится.

Я могу сказать с уверенностью, что он думает о том, что мы уже потеряли маму. Но мы должны двигаться дальше.

– Это может быть хорошо для нас. Для нашего будущего, – бормочу я.

Он смотрит на меня и стойко говорит:

– Прежде чем мы согласимся, чтобы тебя тренировали, я поговорю с мистером Гудвином о страховке.

Я сжимаю его в объятьях так сильно, как только могу.