Текст книги "Сказки и не только"
Автор книги: Мира Айрон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Сосед распахнул передо мной ворота своего дома, а я подумала: "Тридцать пять лет, такой здоровила, и всё ещё живёт с мамой?" До сих пор я была уверена в том, что только я одна такая осталась на свете.
Чаепитие прошло вполне спокойно и мирно. Говорила, разумеется, в основном Галина Алексеевна. Её великовозрастный сын вообще сидел молча, будто в рот воды набрал. Однако воды там точно не было, потому что булочки, печенье и пирожное Алексей Николаевич поглощал исправно и с завидным аппетитом. Возможно, потому ему и некогда было разговаривать.
Как я и ожидала, мне пришлось постепенно рассказать практически всю свою биографию, начиная с младых ногтей и с первой сделанной мне пробы Манту. Я сознательно выпустила лишь четыре эпизода, о которых не хотела ни вспоминать, ни тем более, рассказывать, да ещё посторонним людям.
Галина Алексеевна, надо отдать ей должное, не только задавала вопросы, но и рассказывала о себе и о своей семье. Мужа Галины Алексеевны не стало два года назад. Старшая дочь, которой сорок четыре года, живёт в Москве. Двое внуков – уже студенты, оба учатся в Бауманке.
Практически "нетронутой" осталась лишь биография сына Галины Алексеевны, Алексея Николаевича. Видимо, он запретил матери рассказывать о нём. Или там настолько всё запущено, что рассказать не о чем? Хотя нет, не похоже.
И всё же странно. Раньше я не замечала за собой такой особенности, как жадное любопытство до чужой жизни. Но меня приводил в недоумение тот факт, что здоровый, неглупый и вполне симпатичный мужчина живёт с мамой и работает в частном охранном предприятии здесь, когда Москва под боком. А ещё тот факт, что при таком количестве одиноких женщин вокруг, Алексея Николаевича до сих пор никто не прибрал к рукам.
Домой я уходила уже в сумерках, и Алексей Николаевич по своей инициативе увязался меня провожать. Я так и не поняла, зачем; тут ходьбы-то двадцать метров. И молчал, как бука, даже не сказал ни слова, кроме "До свидания". Неужели думал, что меня кто-то похитит? Ну да, такое сокровище, как я, всем очень нужно, это точно.
* * *
На следующий день, плотно позавтракав, я отправилась на самостоятельную экскурсию по городу, однако быстро поняла, что одним днём тут явно не обойтись, – мне хотелось осмотреть всё подробно.
Этот день я решила посвятить изучению Серпуховского кремля. Посмотрев почти всё, бесцельно бродила по дорожкам. Погода была приятная – не холодно и не жарко, – а солнце периодически пряталось за небольшими белоснежными облаками, медленно плывущими по синему небу.
– Девушка, вы телефон выронили, – раздался вдруг за моей спиной приятный мужской голос.
"Кто девушка? Это вы мне?" – чуть не спросила я, обернувшись, но слова буквально застряли у меня в горле.
Такого красавчика мне никогда до сих пор не доводилось видеть живьём, да ещё вблизи.
Тёмно-синий стильный костюм с едва заметными тонкими светлыми полосками идеально сидел на безупречной фигуре (можно и наоборот: безупречно сидел на идеальной фигуре).
Высокий – во мне сто пятьдесят восемь сантиметров, и я едва достигала его плеча. Две верхние пуговицы бледно-голубой рубашки небрежно расстёгнуты, как бы позволяя любоваться сильной шеей. Возраст… Ну лет так от двадцати семи до тридцати.
Добавьте к этому ровную смуглую кожу, стильно и дорого подстриженную тёмную шевелюру, внимательные синие глаза, ослепительную улыбку и часы на запястье (я не разбираюсь в часах, но отчётливо поняла: дорогие – это мягко сказано).
– Какой телефон? – пробормотала я.
– Вот, вы обронили? – незнакомец (не побоюсь этого слова, прекрасный) протягивал мне совершенно точно не мой телефон.
Да и как бы я могла "обронить" свой, если он лежит на дне достаточно объёмной и глубокой сумки?
– Нет, – покачала я головой. – Это не мой телефон.
– Жаль, – вздохнул мужчина. – Кто-то потерял и будет расстроен.
– Может, нет блокировки экрана? – с надеждой спросила я. – Тогда вы сможете позвонить любому человеку из списка контактов.
– Заблокирован.
– Наверняка тут есть нечто вроде административного здания, – предположила я. – Может, туда отдать?
– Точно! А вы не знаете, где тут административное здание?
– Нет, я здесь впервые.
– Вы туристка? Как я сразу не догадался! А я вот родился и вырос тут, в Серпухове, только потом переехал в Москву, но понятия не имею, где в кремле административное здание. Может, поищем вместе? Вы же всё равно гуляете здесь, знакомитесь с местным колоритом.
– Даже не знаю, – с сомнением ответила я, а сама подумала: "И чего навязался?"
К счастью, в этот момент меня озарило воспоминание о том, на каком из зданий я видела нужную табличку.
– Вспомнила! – воскликнула я. – Сейчас объясню, куда вам нужно обратиться.
Выставив вперёд руку, я указала чуть влево и уже открыла рот, когда незнакомец дружелюбно предложил:
– Может, просто прово́дите меня? Так будет быстрее и надёжнее.
– Хорошо, – сдалась я.
Мы дошли до нужного здания, мужчина скрылся за дверью, а я с облегчением вздохнула и повернула назад.
Однако радость моя была недолгой: вскоре незнакомец догнал меня и зашагал рядом.
– Меня зовут Прохор, – сказал он так, будто я его спрашивала о том, как его зовут. – А вас?
– Гала, – коротко ответила я.
– Какое необычное и романтическое имя! И очень вам подходит.
Интересно, как ему удалось определить, что к моим стриженым под вечное каре рыжевато-русым волосам, светло-смуглой коже, веснушкам на носу, зелёным глазам и невыразительной фигуре подходит "необычное и романтическое" имя Гала?
– Спасибо, – выдавила я улыбку. – Мне пора, Прохор. Приятно было познакомиться.
Я свернула на одну из боковых тропинок, намереваясь дать дёру, но Прохор повернул следом.
– Подождите, Гала! Раз уж вы приехали в наш старинный город в качестве туристки, позвольте завтра, пока я решил здесь ещё не все дела, побыть вашим гидом?
– Зачем? – с подозрением спросила я, прямо посмотрев в его весёлые, но при этом холодные глаза.
– Вы помогли мне, а я немного помогу вам, только и всего. Ну так что? Встретимся завтра?
Я ещё раз посмотрела в холодные глаза Прохора и отчётливо поняла то, о чём до этого момента лишь начинала подозревать и догадываться.
Ему нужно от меня что-то конкретное, но не единственное богатство бедной девушки – этот аспект отношений со мной Прохора как раз не интересует. Возможно, когда-то я и была романтичной особой, увлекающейся сказками, но это было очень давно, и сейчас обмануть меня не так-то просто.
Якобы потерянный телефон явно стал поводом для того, чтобы заговорить со мной, познакомиться и понравиться мне. Зачем?! Зачем этому столичному красавчику нужно понравиться мне? Видимо, у меня есть то, что Прохору очень нужно. Ещё бы знать, что именно!
Я должна была хоть что-то выяснить, потому решила, не стесняясь, изображать ту, кем он (или они, если Прохор действует не один) меня считают.
– Буду очень рада, – распахнув глаза пошире, кивнула я.
Про́шу, как я решила мысленно называть красавчика, даже не смутила столь резкая смена моего настроения, такой неожиданный скачок от подозрительности и удивления к восторженной готовности ко всему. Видимо, Проша списал это всё на своё беспрецедентное обаяние. Либо он и вправду просто исполнитель, не одарённый особым умом.
– В какое время я могу за вами заехать? И куда?
– А давайте встретимся здесь же? – хлопнула я наивными глазами. – Мне кажется, это так романтично и… зна́ково.
Некоторое время Прохор размышлял, сдвинув красивые прямые брови, и стал совсем похож на всех современных романтических книжных героев, вместе взятых.
Кажется, ему предстояло принять самостоятельное решение, а это было непросто. Не мог же он сказать: "Я должен посоветоваться с шефом… С Михал Иванычем…"
– Хорошо, – значительно кивнул он наконец. – В полдень?
– Да, – согласилась я. – Давайте в полдень.
– А сейчас вы ещё собираетесь гулять? Или позволите подвезти вас?
Я задумалась, стараясь при этом выглядеть в меру глупо. Посоветоваться бы с кем-нибудь! А не с кем… Поразмыслив, решила, что похищать меня и добиваться от меня желаемого силой Прохор явно не будет, тем более, я согласилась встретиться завтра. А если я сяду в его машину, это ещё сильнее ослабит его бдительность. Но подвозить меня до дома я однозначно не позволю.
– Буду очень признательна, Прохор, – я надеялась, что моя улыбка выглядит хоть чуть-чуть кокетливо. – Мне нужно в гипермаркет, здесь, неподалёку.
Несмотря на то, что в машинах я разбираюсь примерно так же, как в дорогих часах, отличить автомобиль класса люкс от обычного оказалась в состоянии даже я.
Остановив машину на парковке у гипермаркета, Прохор вышел и галантно открыл передо мной двери. Правда, руку не подал: видимо, не настолько вжился в роль. Я надеялась, что выгляжу достаточно грациозно, тем более, понимала: из подобной машины я выхожу в первый и в последний раз.
Как раз в этот момент рядом остановился показавшийся мне знакомым микроавтобус с логотипом "Сигнал". Из микроавтобуса вышли трое мужчин в камуфляжной униформе, и в одном из троих я узнала соседа, Алексея Николаевича. Я думала, у него глаза из орбит вылезут – так он уставился на меня и на моего провожатого.
К счастью, бродить по гипермаркету Прохор был явно не готов, потому сразу откланяться, ещё раз напомнив мне о завтрашней встрече.
Я, напротив, решила не уходить домой сразу, а отправилась гулять по торговым рядам. Моё внимание привлёк яркий плед, продававшийся по акции. Пока стояла у огромной корзины с пледами, размышляя, надо мне оно или нет, рядом кто-то остановился.
– Что за тип вас привёз, Гала? – раздражённо и хмуро спросил Алексей Николаевич.
– Здравствуйте, Алексей Николаевич, – едко ответила я.
Терпеть не могу бесцеремонности и уверенности в том, что элементарная вежливость и соблюдение правил приличия не обязательны.
– Добрый день, – буркнул сосед. – Ну так что?
– Что?
– Кто он?
– Вам что с того, Алексей Николаевич?
– Вы не понимаете, – казалось, он начинает выходить из себя, но пока держится в рамках. – Нельзя быть настолько доверчивой и наивной! Как ребёнок, честное слово!
– А то что?
Я нарочно дразнила его, поскольку чувствовала, что он скрывает от меня нечто важное, и при этом хочет, чтобы я вслепую выполняла его требования.
– Гала! Я на работе, и мне некогда в бирюльки играть!
– Ну так вернитесь к работе, – пожала плечами я и снова повернулась к корзине с пледами.
– Гала!
– Что, Алексей Николаевич? – обернувшись, практически по слогам произнесла я.
– Не надо вам с ним встречаться. Я… Я запрещаю! – выпалил Алексей Николаевич, и я чуть в осадок не выпала.
Так. Если не хочет правду говорить, пусть получит по полной и отвалится уже от меня. Сама во всём разберусь.
– Зависть – плохое чувство, Алексей Николаевич, – внятно сказала я, сузив глаза.
Я прямо видела, как мой собеседник побледнел. Резко развернувшись, он быстро пошёл прочь и вскоре смешался с толпой.
– Вот и правильно, – упрямо сказала я самой себе, но почему-то не поверила.
* * *
Было около восьми часов вечера, когда в ворота дома кто-то позвонил. Я как раз возилась в маленьком огородике, который зарос, судя по всему, много лет назад, и пыталась посадить хотя бы зелень, даже семена специально купила в гипермаркете.
Сняв перчатки, я прошла к воротам и нажала специальную кнопку на домофоне. Экран засветился, открыв моему взору очередного жаждущего общения со мной мужчину.
Так, ещё один красавчик. Но этот постарше, лет под сорок, и выглядит более солидно.
– Вы к кому? – строго спросила я.
– Здравствуйте! – у очередного "соискателя" оказался звучный баритон. – Мне нужна Гала Артуровна Вешнякова.
– Хорошо, сейчас я к вам выйду.
Надо же было узнать, с чем этот пожаловал. Через три минуты я вышла и закрыла за собой ворота.
– Меня зовут Игорь Иванович Ракитин. Я являюсь представителем крупной столичной сети туристических компаний "Веритас". Наша фирма выиграла грант на реализацию совместного с департаментом культуры и искусства проекта по увековечиванию памяти замечатеноного художника Соломатина Василия Аркадьевича.
Глава третья
– Надо же, как интересно, – сложив руки на груди, ответила я.
Мне было всё равно, что я стою́ перед таким столичным солидным и красивым дяденькой в старом спортивном костюме и в нелепой кепке, которую я нашла среди вещей дяди Васи.
До того, чтобы как следует разобрать вещи, руки мои так и не дошли. Я утешала себя тем, что перед продажей всё равно придётся навести порядок в доме, хочу я этого или нет.
Пристально смотрела прямо в лицо Игоря Ивановича. Ни один мускул на этом красивом и благородном лице с правильным чертами не дрогнул.
– А какое отношение имеет туристическая сеть к творчеству Василия Аркадьевича? – с искренним любопытством спросила я.
– Самое прямое, – судя по всему, к этому вопросу господин Ракитин был готов. – Гала Артуровна, а мы будем беседовать прямо здесь, на улице?
– Да, – кивнула я. – А чем вам здесь не нравится? В дом и во двор я никого не приглашаю, пока… не наведу везде порядок.
– Что ж, хорошо, – быстро согласился Игорь Иванович, видимо, не рискуя меня раздражать. – Вы задали вопрос, и я готов ответить на него. Неповторимое и самобытное творчество нашего земляка Соломатина Василия Аркадьевича имеет самое прямое отношение к культурной и туристической привлекательности региона.
– Ммм, – я с пониманием покивала. – Я и не знала к стыду своему, что дядю Васю так ценили при жизни.
Игорь Иванович остановился спиной к улице и лицом к воротам, у которых стояла я, потому не видел моего возвращающегося со службы соседа, Алексея Николаевича.
Сосед шёл пешком со стороны гипермаркета, как обычно с пакетом продуктов. Я вспомнила, как Галина Алексеевна говорила о том, что машина сына находится в ремонте.
Увидев автомобиль Игоря Ивановича (конечно, не такой, как у Прохора, но тоже очень даже люксовский), Алексей Николаевич прошёл мимо своего дома и оценил мизансцену у моих ворот.
Отошёл чуть-чуть назад к своему дому, но остановился так, чтобы наблюдать за мной и Ракитиным, и достал из нагрудного кармана пачку сигарет.
– Наверняка в каком-нибудь из местных краеведческих музеев или в какой-нибудь галерее есть экспозиция, посвящённая творчеству Василия Аркадьевича? – продолжила я. – Мне очень хочется ознакомиться с ней, просто не терпится. Вы не подскажете, где это можно сделать?
– Ээээ, – замялся Игорь Иванович. – Несомненно есть, но мне нужно уточнить это.
– Наверняка и печатные альбомы есть? Обычно творчеству местных художников бывают посвящены такие альбомы и книги, – продолжала наседать я.
– Дааа, именно, – кивнул Ракитин. – Такой альбом сейчас как раз на стадии разработки.
Молодец какой, на ходу подмётки рвёт!
– Но самое главное, – окончательно пришёл в себя и воодушевился Игорь Иванович. – Самое главное – то, что мы собираемся использовать полученный грант для открытия дома-музея Соломатина Василия Аркадьевича.
Ого! Однако! Каков размах!
– Замечательная идея! – восхитилась я. – Спасибо вам за то, что до такой степени не забываете дядю Васю. А где будет открыт музей? Уже известно?
– Вот теперь мы подходим к самому главному, Гала Артуровна. Разумеется, самым логичным выходом было бы открыть дом-музей здесь, в усадьбе…
Вот так прямо и сказал: в усадьбе.
– …в усадьбе, принадлежавшей Василию Аркадьевичу при его жизни. Потому у нашей сети есть для вас очень выгодное предложение о продаже дома и земельного участка. Поверьте, вы никогда не пожалеете об этой сделке, если совершите её.
– Я должна дать ответ сейчас? – уточнила я.
– Что вы, Гала Артуровна, помилуйте! – Игорь Иванович вроде как даже обиделся на меня за то, что я так плохо подумала об их сети в целом и о нём в частности. – Конечно же, у вас будет время для размышлений и для принятия решения. Я позвоню вам послезавтра, если позволите. А лучше приеду в это же время. Однако если вы примете решение раньше, можете звонить мне в любое время дня и ночи.
Ракитин достал из портфеля несколько визиток и протянул мне.
Мы очень мило распрощались с вечерним гостем, и он пошёл к своей машине. Я увидела, как Алексей Николаевич быстро вошёл в палисадник и начал делать вид, что чем-то очень занят там.
Вышел только тогда, когда стих шум мотора автомобиля Ракитина. Но вышел для того, чтобы поднять с лужайки пакет и уйти к себе домой. До сих пор обижен на меня, ясное дело.
Я приняла решение молниеносно и кинулась вдогонку.
– Алексей Николаевич, подождите, пожалуйста!
Я видела, как его спина напряглась, и он засомневался, а потом всё же хотел продолжить путь.
– Алексей Николаевич! Я извиниться хочу!
Сосед остановился и нехотя повернулся ко мне. Стоял и хмуро смотрел сверху вниз.
– Простите меня, пожалуйста, Алексей Николаевич! Я нарочно гадость сказала, потому что сердилась на вас. Я вовсе так о вас не думаю, как сказала.
Я не лгала, хоть и задумывалась о странном жизненном выборе Алексея Николаевича. Но я задумывалась, поскольку чувствовала в ситуации какую-то подоплеку, загадку.
– А за что вы на меня сердиты? – искренне удивился сосед.
– За то, что вы обманули меня, когда я спросила вчера о системе защиты дома дяди Васи. Я сразу увидела, что вы лжёте, а появление в моей жизни друг за другом сразу двух красавчиков лишь подтвердило мои догадки.
– То есть… вы что же, не повелись? – казалось, он изумлён и потрясён до глубины души.
– На вашу ложь?
– И на неё тоже. Но я говорил об этих ваших… провожатых и гостях.
– Конечно, нет, Алексей Николаевич! – я упёрла руки в боки. – Вы меня совсем за идиотку держите? Это только в мыльных операх одинокий миллиардер и магнат, увидев немолодую и не слишком красивую даму, моющую пол в самом маленьком филиале его компании, расположенном в Мухосранске, сразу понимает, что искал и всю жизнь ждал именно эту даму! Я реально оцениваю себя и свои внешние данные, Алексей Николаевич, потому прекрасно поняла, что обоим новым знакомым нужно от меня нечто вполне конкретное и материальное, а отнюдь не моя прекрасная душа и моё не такое уж юное тело! А вы не хотите даже поставить меня в известность, я вынуждена действовать вслепую! Вдруг мне опасность угрожает?
Алексей Николаевич, разинув рот, во все глаза смотрел на меня, и неожиданно взгляд его как-то изменился. Потеплел что ли.
– Идите домой, Гала, – сказал сосед. – Я поужинаю и приду к вам сам. Минут через сорок.
Я быстро привела себя в порядок. Нет, не принарядилась, – ещё чего не хватало! – а просто сходила в душ и придала себе приличный домашний вид. Включила чайник, достала печенье и конфеты.
У меня всегда есть дома что-то сладкое, иначе жизнь кажется скучной и тоскливой. Я не представляю, как некоторые люди могут пить пустой чай. Этак и с ума сойти недолго: и без того вокруг сплошной стресс, а тут ещё чай пустой!
Словно в ответ на мои мысли, явившийся даже на десять минут раньше заявленного срока Алексей Николаевич принёс с собой… две банки варенья. Большие, почти литровые, с металлическими закручивающимися крышками.
– Это вам, – скромно сказал он, поставив банки на стол. – Абрикосовое и из жимолости. Я заметил вчера, что вы любите сладкое.
Обалдеть! Я-то думала вчера, что он занят исключительно поглощением пирожков и булочек, и не слышит ничего по причине треска за ушами, а он, оказывается, наблюдал за мной и делал выводы!
Мне стало стыдно за свои недостойные мысли, и видимо, от этого мои щеки вспыхнули.
– Спасибо, Алексей Николаевич, я…
– Без "Николаевич", мы же договорились вчера?
"Ах, это называется "договорились"? Ну ладно тогда".
– Спасибо, Алексей! Вы абсолютно правы, я обожаю сладкое. Давайте сейчас откроем то варенье, что из жимолости, я не пробовала такое никогда. Или вы хотите абрикосовое?
– Мне всё равно, Гала. А мы будем чай пить?
– Конечно, – я достала чашки с блюдцами, ложки и вазочку под варенье, а сосед лёгким движением руки открыл банку.
Я обычно подковыриваю такую крышку ножом, чтобы она чуть-чуть отошла, и только тогда мне удаётся с ней справиться.
– Жаль, ягоды ещё не пошли, я бы принёс для вас, – Алексей Николаевич, вымыв руки, сел за стол. – Но вы ведь здесь надолго, Гала? Или сразу продадите дом и уедете? Вчера с ваших слов я понял, что вы уволились с прежнего места работы, а это значит, в вашем городе вас особо ничего не держит?
Он хочет принести мне ягоды? Ну и ну. Интересно, что послужило причиной такой резкой перемены в отношении ко мне?
– Если честно, Алексей, – я разлила чай по чашкам и села за стол напротив гостя. – Изначально я планировала именно так и поступить – то есть, продать дом дяди Васи и вернуться в родной город. Ещё вчера я была уверена, что поступлю именно так, но сегодняшний день как-то слишком… перевернул всё с ног на голову. И я убеждена, что дядя Вася установил такую систему защиты неспроста, у него были для этого веские причины. Потому я и спросила у вас вчера.
– Я расскажу всё, что знаю, Гала, обещаю. Можете не сомневаться. Но сначала вы расскажи́те, что за два типа крутились сегодня около вас. Как они объяснили свой назойливый интерес?
Я подробно рассказала ему о "случайной" встрече с Прохором и о предложении Ракитина. Алексей внимательно слушал.
– И вот тогда я окончательно поняла, – подвела я итог своего повествования. – В доме хранится нечто, представляющее ценность. Возможно, очень большую ценность. И пусть это прозвучит странно, ведь дядя Вася всегда был обычным скромным человеком. Если то, какую систему защиты он установил, ещё можно списать на чудачества дяди Васи, то как объяснить появление Прохора и Игоря Ивановича?
Я внимательно посмотрела на соседа: он сидел, глядя словно внутрь себя, и кусал губу.
– Никакой экспозиции, посвящённой творчеству Василия, разумеется, нет ни в одном из музеев. И альбома никакого нет. Ты права…
"Мы уже на "ты"?!"
…– Василий был очень скромным человеком. Свои картины он называл мазнёй и практически никогда их не обнародовал. Иногда, если в городе проводилось какое-нибудь мероприятие, выносил несколько картин на продажу.
Мне вдруг опять стало так жаль дядю Васю, что я сама не поняла, как разрыдалась, прижав ладони к лицу. Мне было ужасно стыдно, но поделать я с собой ничего не могла.
Вскоре почувствовала, как большая твёрдая ладонь гладит меня по голове. Алексей ничего не говорил, просто одной рукой касался моих волос, а второй рукой протягивал мне стакан с водой. Дал мне выплакаться, и постепенно я успокоилась сама.
– Вот и хорошо, умница, – сказал Алексей, вернулся на своё место и продолжил рассказ. – Когда Василий попросил установить охрану на его дом, я удивился, конечно, но, как говорится, любой каприз за ваши деньги. Всё было сделано так, как он хотел. И лишь незадолго до того, как его не стало, Василий однажды пригласил меня зайти к нему. Он тогда бухал как раз… кх-кх… пил, в общем. А когда Василий сильно закладывал за воротник, он мог нести всякую околесицу. И вот тогда он рассказал мне о тебе и о том, что ты обязательно приедешь. Так и говорил – Гала, и я решил: ну всё, Вася совсем допился, ему уже Гала мерещится, та самая, супруга Дали. И он попросил меня, чтобы я рассказал тебе о картине. Сказал, что все его картины – мазня, но у него есть настоящая картина, которую его дед, когда-то освобождавший Европу, привёз домой после окончания Второй мировой. Василий и автора называл, но имя было незнакомое и слишком сложное. Ещё сказал, что возил картину на экспертизу, и всё подтвердилось. Конечно, тогда я ему не поверил. Но в последние недели Василий из дома практически не выходил, я приносил ему продукты. Никого, кроме меня, он даже во двор не впускал. А когда вчера ты меня спросила о системе защиты, меня это как-то напрягло. Я ведь не знал, кто ты, и что у тебя на уме.
– По большому счёту ты и сейчас этого не знаешь, – задумчиво сказала я.
Алексей даже бровью не повёл ни на моё "ты", ни на само моё заявление.
– Теперь знаю, – коротко и спокойно ответил он.
– Возил на экспертизу – этим всё сказано. Вот откуда информация просочилась. Удивительно, как ему ещё удалось вернуться домой с этой картиной, – размышляла я вслух. – И дядя Вася возможность утечки информации не исключал, потому и не выходил из дома. Видимо, в последние дни у него развилось нечто вроде паранойи. Хотя… Не такой уж необоснованной. А потом, когда дяди Васи не стало, дом был заперт, потому "желающие" проникнуть сюда незаметно не могли.
– Думаю, ты права. Если допустить, что картина существует, всё становится на свои места. Прохор, вероятнее всего, мелкая сошка, и работает на какого-нибудь столичного богатея-коллекционера. Они действуют более топорно. Ракитин – персонаж реальный, и работает там, где сказал, но действует по чьей-то указке, и не менее нагло, чем Прохор. Мне всё это очень не нравится, Гала. Ты абсолютно права: тебе угрожает опасность.
– Мы должны найти картину, – я посмотрела на Алексея. – Ты поможешь? Мне больше некого просить, я совсем одна. А ещё я не доверяю больше никому.
– Помогу, конечно, – серьёзно кивнул Алексей.
– Тогда пойдём в мастерскую. Я ещё не разбирала и не смотрела картины, но видела, что они хранятся там.
Картин было очень много – холсты лежали и стояли в рамках всюду, где только можно.
– Зачем так много натюрмортов, – непонимающе ворчал Алексей. – Тем более, они все одинаковые.
– Интересно, что бы ты сказал на Гималаи Рериха, – пробормотала я. – Хоть там и не натюрморты.
Я подолгу рассматривала каждый холст, и постепенно меня начало охватывать отчаяние. Но всё же одна картина, хоть и была не очень умело отреставрирована и подписана, как все картины дяди Васи, привлекла моё внимание.
Я несколько раз возвращалась к ней, и сомнения постепенно исчезали, уступая место уверенности. Руки слегка дрожали, а в душе нарастало странное волнение. Это сложно передать словами… Могла ли я предположить, что когда-нибудь буду держать в руках такой шедевр?!
Осторожно перевернув холст, я начала подробно осматривать обратную сторону. Алексей, видимо всё поняв, подошёл и внимательно смотрел из-за моего плеча.
Небольшую, почти микроскопическую надпись, сделанную графитным карандашом, мы увидели одновременно.
"Гала, это для тебя," – гласила надпись.
– То есть, картина и вправду существует? – почему-то шёпотом сказал Алексей.
– Да, – кивнула я. – И если не ошибаюсь, это малые голландцы. А точнее, Ян Давидс де Хем.
Я посмотрела в лицо Алексея и без слов поняла всё, что он думает по этому поводу, – по глазам прочитала.
– Это даже не головная боль, это лютый…..ц, – всё же сказал он, правда, шёпотом.
Потом выпрямился и серьёзно посмотрел на меня:
– Скажи, Гала, ты мне доверяешь?
Конечно, мне хотелось сказать, что у меня просто выхода другого нет, но я ответила просто:
– Да.
– Тогда ответь мне ещё на один вопрос: в завещании указаны картины? Или Василий отписал тебе только дом?
– Указаны. Там написано: всё движимое и недвижимое имущество, а потом идёт перечисление, и отдельным пунктом "все картины, которые хранятся в доме". И указано количество.
– Копия завещания есть?
– Есть.
– Неси. Посмотрим, и будем картины считать.
Картин в доме оказалось столько, сколько было указано в завещании. Алексей думал несколько минут, а потом сказал:
– Мне нужно позвонить.
Вышел из мастерской и прикрыл за собой двери. Я опять осторожно взяла в руки картину и начала рассматривать её в сотый раз. Да, это младший де Хем, сомнений быть не может.
– Дядя Вася, – прошептала я. – Ну как же так? Всю жизнь владел таким сокровищем, а жил, как…
Я осеклась. А как жил? Мухи не обидел, даже когда был выпивши. Честно жил, писал прекрасные картины. У тех, кто его знал, остались о нём самые светлые воспоминания. Да ещё и мне такой подарок сделал… А чем я заслужила?
Я готова была снова расплакаться, но к счастью, вернулся Алексей, и после этого моя жизнь полностью вышла из-под моего контроля.
– Так, на улице стемнело, – деловито и резко заговорил сосед. Быстро приводим здесь всё в порядок, потом собираем твои вещи, забираем картину, и ты переходишь жить к нам до окончания всей этой канители.
– Какой канители? Зачем перехожу? – опешила я.
– Гала, я обязательно всё объясню тебе, но только тогда, когда мы будем в безопасности.
Я решила больше не спорить. В конце концов, Алексей прав. Я не представляла себе, как останусь одна с такой картиной в руках. Да я свихнусь к утру!
Пока Алексей наводил порядок в мастерской, я быстро собрала свою сумку. Картину завернула в специальную ткань, которую нашла в мастерской.
Через полчаса мы были дома у Алексея. Оказалось, что дом соседей тоже под охраной, хотя это как раз логично, учитывая, где работает Алексей.
– А где Галина Алексеевна? – удивлённо спросила я.
Я-то ожидала, что сейчас нам придётся долго и тщательно объясняться с хозяйкой дома, но нас встретил только задумчивого вида серый кот. Я видела его вчера и знала, что его зовут Кузьма. Кузя подошёл ко мне, понюхал мои ноги, дёрнул хвостом и удалился. Даже коту я показалась абсолютно не интересным и не заслуживающим внимания персонажем.
– Мама утром уехала в Свердловскую область к своей двоюродной сестре, вернётся через неделю. Я только теперь понял, как это вовремя. Совсем маме эти переживания ни к чему.
Алексей показал мне комнату, в которой я могу расположиться, а сам включил чайник и достал остатки вчерашних пирожков.
Было уже около полуночи, когда в ворота позвонили. Сначала я жутко перепугалась, и лишь потом поняла, что Алексей звонил кому-то, а значит, ждал визита.
Конечно, ситуация сложилась весьма интересная: я одна в чужом доме с двумя практически незнакомыми мужчинами и с картиной, стоимость которой исчисляется… подумать страшно, какой суммой.
Гость, – мужчина лет сорока, среднего роста, с редеющими светлыми волосами и весёлыми синими глазами, – хоть и был одет в штатское, оказался подполковником полиции из столицы, и подтвердил это удостоверением.
– Николай, – весело сказал он и поцеловал мою руку.
После этого он пил чай и внимательно слушал наш с Алексеем совместный рассказ.
– Значит, завтра, точнее, уже сегодня в полдень вы должны встретиться с неким Прохором на территории кремля? – задумчиво спросил Николай.
– Да, – кивнула я.
– Ты думаешь о том то же, о чём и я? – Николай посмотрел на Алексея.
– Конечно, – кивнул Алексей. Лицо его напряглось. – Ракитин и те, кто стоит за ним, пока планируют действовать исключительно в рамках закона. Надеются уговорить Галу продать им дом и все картины якобы для организации музея. А вот другие пострашнее будут, во всяком случае, на данный момент. Наверняка задача Прохора напоить чем-нибудь Галу, увезти её якобы в номера, а ключи от дома отдать специально обученным людям.
