Текст книги "Новенькая для дикого (СИ)"

Автор книги: Милена Стори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

5

Улетаю спиной назад. Дверь захлопывается. Руку с глаз убирают.

– Новенькая, ты чего? – отступает блондин назад.

– Я тебя придушу! – спокойно говорю ему.

И срываюсь к нему, он – от меня, а я – к нему, вспомнив на отлично сданный норматив по физре.

– Чего ты разозлилась? Они тренировались, – кричит, сбегая по лестнице.

Я со зверским выражением, в зеркале мельком увидела и сама испугалась, несусь за ним.

– Ага-ага. Тренировались... – скаберзничаю.

– Он был голый, она в нижнем белье. Тренировались? – злюсь на то, что вынудил увидеть эту жуть жуткую.

Но по лестнице медленно спускаюсь медленно.

Медленно, так как свернуть себе шею – не стоит в планах на будущие. Ничего. Никуда мажоришка не денется.

– Не перевирай, – дожидается он, чтобы я спустилась.

Дождался и снова берёт старт, вынуждая помчаться за ним.

– Не бельё, а купальник для танцев, – на бегу громко отбивает мою теорию.

– И, вообще, Тёмыч лучше руку себе отгрызёт... – дополняет, не устав ни на грамулечку. —...чем с подружкой Адамцевой будет тра…та-та.

В последнюю секунду исправляется, обнаружив идущих навстречу к нам учеников, средней школы.

В эдеме учились все классы. Не мудрено, что «малявки» на территории школы тоже обитают.

– Всё? Передумала? – выгибает бровь парень, видя, что я встав рядом с ним, по сути не предпринимаю ничего.

– Что передумала? – мрачно смотрю на наглого.

– Бить меня.

– Детям плохой пример не хочу подавать, – имитируя дружеский разговор, кладу руку на его плечо и от души щипаю.

Ледов морщится, но не отходит.

– Объясняй, что тебе от меня нужно! Не поверю, что ты вдруг решил людям помогать, – угрожающее передвигаю пальцы к его шеи.

– Нечего рассказывать. Я правда искренне решил помочь тебе, Варя.

– Откуда ты имя моё знаешь? – ошалело выдыхаю.

– Его все знают. Ты – сенсация.

– Какая сенсация? – удивлённо ахаю.

– В эдэме по своему каналу новая инфа приходит. И вторую девчонку, что смогла в этом году перевестись на бюджет, все знают. Отпусти шею, – просит, признавая «силу».

Но глупость несусветная.

Он намного выше меня – снова придуряется.

– Отпустишь и я покажу, что имею ввиду, – скосив глаза на мои пальцы, взывает к разумности Ледов.

– Хорошо, – убираю руку.

Иронично улыбнувшись, парень достаёт из куртки телефон.

Проводит по нему несколько раз и не протягивает мне.

Берёт за руку и, как в танце, обводит вокруг себя. Сцапывает за талию и встаёт за спиной, прикрывая от чего-то собой, он удерживает телефон у моего лица.

Пытается увести внимание на него, но...

– Что ты делаешь?

– Ты же хотела узнать, что происходит. На, читай, – машет айфоном.

Сам же Ледов явно увидел кого-то. И держит этого «кого-то» на мушке, благодаря тому, что слегка обернувшись, вперивается в толпу.

Пытаюсь узнать, что творится, но находчивый не даёт.

Куда – я, туда и телефон.

– Читай, читай. Не отвлекайся.

– Слушай, а как к тебе обращаться? – пытаюсь ослабить его бдительность. – Ты моё имя знаешь, а я твоё – нет.

– А как хочешь? – зорко отслеживает парень попытки увидеть то, что он, и пресекая их на корню.

– Как сложно иметь дело с мажорами, – сдаваясь, сетую и опуская глаза к смартфону.

Да.

Упало зреньце.

В воскресенье к окулисту срочно поеду, но сейчас приходится пододвинуть руку ближе.

– Варвара Кренделева, – зачитываю, Ледов затрясся.

– Чего ты? – смотрю на его непонимающее.

– Прости. Знаю, что смеяться нельзя, но у тебя такая фамилия прикольная, кренделёк.

– Не называя меня «крендельком».

– Я немножко.

– Не смей крендельком называть, сказала. Я тебя тогда сосулькой звать буду? Хочешь?

– Да, – с маниакальный блеском в глазах, кивает болван.

– По рукам, – не иду на попятный.

Посмотрим кто сдастся раньше. Кренделёк или сосуленька.

– Рост: метр шестьдесят. Вес: сорок. Возраст: семнадцать… Кто картотеку у вас составляет? Что за бредовая информация?

– Не верно?

– Дурость.

– Не совпадает то есть? – огорошено вылупляется блондинчик.

– Возраст один верный. Фотка – само собой тоже моя, – опять беру его ладонь в свою, чтобы удобнее было прокрутить страницу группы вниз.

– Волосы – мелированные. Ни разу волосы не трогала. Глаза серые. Голубые вообще-то. Губы узкие. В каком месте «узкие»? – выпячиваю их уточкой.

Ледов посмотрев на них, сипло заверяет: – Нормальные губы. Красивы...

– Вот и я о том. Нормальные у меня губы. Туфта твои информаторы. Так им и передай.

– Всё. Пошли в библиотеку, – меняю тему, увидев часы в углу экрана.

– Время – деньги.

– Что? – залипает Ледов на моей ладошке, продолжающей сжимать его пальцы.

Одумавшись, отдёргиваю руку.

– Пошли, говорю, – машу ей у его носа.

– Знаешь, а ты была права.

– Когда?

– Надо начать со старушки. Пойду, найду её и переведу через дорогу.

Мажор задумчиво отодвигает препятствие в лице новенькой в сторонку. И стремительно уходит.

– Пост… – пытаюсь его остановить.

Но куда там?

Его действия как у ниндзя.

Смешавшись с учениками, исчезает за полминуты.

Семь пятниц на неделе.

Сказал бы куда идти – беспомощно кручусь на месте.

С запозданием доходит, что можно же спросить.

– Прости, – отлавливаю девчонку, года на три-четыре младше себя.

– Чего тебе? – надменно произносит она.

Бантики на волосах, туфельки белые. Ладненькая как кукла. И уже испорченная снобизмом.

Ай. Неважно.

Мне с ней не детей крестить. Какое дело до её воспитания?!

– Не подскажешь где библиотека?

– Вон, – тычет себе за спину девочка.

Приглядываюсь.

Ух, ты. Дверь с надписью «библиотека».

Насколько я невнимательная, что её не увидела?

Всего-то немного не дошли.

– Спа… – хочу поблагодарить, но девчонки и след простыл...

Не школа, а замок с приведениями.

6

– Простите. Про-о-остите!

– Милочка, чего орёшь? Слышу я. Слышу, – сухонькая бабуля возраст которой, находился в диапазоне от семидесяти до ста пятидесяти, обойдя, одарила меня осуждением, сотого уровня.

И стало стыдно. Но почему – не пойму.

Я прежде чем крикнуть, вежливо кашляла, тихо звала. И минут пять терпеливо ждала, осматривая библиотеку.

В принципе, она была супер красивой: светлой, просторной. Грех жаловаться – время пролетело незаметно.

Уверенна, залипла бы и на подольше. Тем более у книг. Они – моя тайная одержимость. Но я героически перебарывала себя и стояла неподвижно. Пусть и облизываясь на красочные корешки.

Глаза то и дело убегали к стеллажам, независимо от того включена сила воли, или нет.

Но я не сдавалась и с завидным упрямством, напоминала себе, что надо держаться. Не время читать.

В десять тридцать нужно быть в корпусе «а».

Вроде «а».

Не забыть бы свериться с памяткой в папке.

Делаю себе мысленную зарубку, надеясь, что поможет.

– Чаво тебе, милочка? – протерев тряпочкой очки, водружает женщина их себе на нос.

Выжидающее барабанит пальцами по столешнице.

– Я к вам за учебниками.

– Свои выбросила чёль?

– Были кто выбрасывал?

– Были, – ядовито подтверждает библиотекарша.

– Я не выбрасывала. Мне нечего. Я новенькая, – с какой-то стати оправдываюсь.

– Ах, новенькая. Да-да. Припоминаю. Директор про тебя говорил, – порывшись в своём столе, бабушка достаёт журнал.

Бухает его на стол – закашливаюсь от пыли.

– Уж прости. Твой класс книжки не читает, тетрадь столько нетронутая лежит, что запылилась. Но к ним тебя надо же записать. По-другому никак.

– Я поняла, – натянуто улыбаюсь.

– Во-о-от, – ведёт женщина пальцем вниз.

Приглядевшись, едва не улетаю на пол.

Последняя запись...последняя запись!

– На. Пиши внизу свои данные. Роспись. Я пошла за учебниками, – поворачивая журнал, велит Валентина Георгиевна.

На бейджике прочитала.

Даёт ручку и уходит.

Подтянув журнал, вывожу в конце листа – Варвара Сергеевна Кренделева.

Дату рождения. Номер телефона. И расписываюсь.

Стараюсь не смотреть на другую строчку, но нет-нет упрутся в неё глаза.

Артём Викторович Дикой.

Двадцать девятое октября. 2002 год рождения. На одиннадцати цифрах глаза зажмуриваю.

Трясу головой.

Не стану номер его глупый читать.

Запомню и мучиться буду. Не дай провидение, ночью буду звонить, чтобы угрожать.

– Не отстанешь я тебе ТАКОЕ сделаю...

– Какое, новенькая? Удиви же меня, – слышу, как наяву его голос.

– Пересчитывай, – появляется внушительная стопка передо мной, разрушая фантазию.

Удивительно как бабуля тяжесть эту донести смогла.

Раз. Два. Три. Четыре. Пять…вспоминаю про себя счёт.

– Двадцать, – заканчиваю. – Верно?

– Верно, верно, – отпивая из стакана, подтвеждат библиотекарша.

– Распишись... – кладёт передо мной листок. —...и можешь идти.

Оставив «автограф», кладу ручку поверх него. Но библиотекарша уже потеряла интерес и ко мне, и уж тем более к нему. Ушла вглубь библиотеки, напоследок убрав бланк и журнал.

Грустно обвожу глазами двадцать учебников.

Бог ты мой.

Влипла по самую маковку и делать нечего.

Э-э-эх.

Сила в решимости, а не в мускулах. В решимости, Варя. Убеждаю себя.

Разделяю стопку на две, забираю их обе и едва не разломавшись пополам, как хрустящая палочка, топаю к выходу.

Бабуля – скрытый бодибилдер, ёбэнэ.

– Придержите, пожалуйста, дверь, – громко прошу, боковым зрением видя, что она открывается.

– Думаешь, она? – шепот сбоку.

– Она. Она, – подтверждают тихо слева.

Но дверь удерживается и я могу пройти, что и делаю, не приняв серьёзно продолжающиеся шёпотки.

У библиотеки скамейка стояла, вспоминаю. Положу книжки на неё и в два захода, донесу до комнаты.

Но плану не суждено сбыться.

В коридоре на ровном месте спотыкаюсь обо что-то.

– Ой-й-ё-ё, – начинаю шататься, но удивительно не падаю. Лишь вниз приседаю, но даже свою ношу не роняю

Всего одна книжка отлетела на метр – два, но лучше она чем я.

Чёрные джинсы – первое, что попадает в поле зрение. «Они» поднимают учебник, отряхивают его и протягивают мне.

– Помочь? – озаряет улыбкой дикий.

Весело ему.

Зло выхватываю учебник.

– Отцепись, собака бешеная, – нападаю на него больше напоминая собаку сама.

Нормально же предложил? Чего я затявкала?

– Могу, конечно, – встаёт мажор. – Но не надорвёшься нести?

– Не надорвусь, – оборачиваюсь.

Были «голоса», но теперь кроме меня и парня, успевшего напялить белую футболку, никого.

Показалось?

– Иди тогда, – шутливо встав боком, показывает дикий направление.

– Иду, – пыхчу, разгибаясь вместе с книжками.

Прохожу рядом с парнем и неугомонная, заговорённая книга опять скатывается.

Дикий во второй раз поднимает её, кладёт сверху на горку. Чрезмерно сильно кладёт.

Руки устав функционировать на честном слове, ослабевают.

И я точно разломилась бы надвое, если бы не пришедший на помощь Артём. Он с нечеловеческой прытью очутившись рядом, не позвол тяжёлым томам отбить мои ноги.

– Не нужна помощь, да? – изгибает бровь, легко удерживая и мои руки, и книги.

– Не нужна, – упрямо поджимаю губы и диагностирую у себя двадцатую степень слабоумия.

Дура дурой.

С безнадёгой смотрю за тем как кивнув, парень отходит.

Перебори себя.

Что мешает попросить у него о помощи, Варя?

Ему труда никакого не составит дотащить их до моей комнаты.

Вон насколько легко удерживал книжки. Казалось, что ноль усилий прилагал.

Из-за твоей же гордыни, будешь потом со спиной мучиться.

Она уже сейчас взмолилась о пощаде, а что будет, когда донесу тяжёлые тома до сто пятой?!

Отвалится.

Точно отвалится.

***

– Порожик. Не упади.

Засунув руки в карманы джинс, Артём вальяжно шёл рядом и помогал, изо всех силушек.

По нему видно. Очень старается. Переступив порог, почти спокойно цежу: «спасибо».

– Я тебе предлагал вариант. Скажи «пожалуйста» и…

– И что произойдёт?

– Не заметишь, как самое сокровенное желание исполнится, – ухмыляется дикий непонятно.

Кладу книжки на скамейку и вытираю пот со лба.

– Хорошо, – смиряюсь.

Не развалюсь, но «знания» меня добить могут.

– Артём, – скривившись, выдавливаю.

Поднятая ладонь останавливает.

Парень достаёт телефон. Что-то в нём делает.

– Всё. Теперь говори, – выжидающее смотрит.

– Что говорить? – строю из себя недалёкую.

Нечистое творится.

Зачем ему понадобился телефон?

То есть не одно эго потешить хотел? Заодно и кого-то другого?

7

– Продолжай, продолжай. Я время узнать хотел, – подбадривает дикий.

Угу. Время.

За кого он меня принимает?

За дурочку?

По самодовольной усмешке, что заиграла на пухлых губах видно – ага. За дурочку.

Но как же он ошибается. Не учитывает, что я от неё теперь далеко. Прозрела в обществе мажоров.

– Артёмка... – зову ласково.

Смоляная бровинушка снова вздёргивается, но у меня план в голове зажегся. И не претворить его в жизнь – грех.

Мажорам же можно. Почему нельзя мне?! Маленько поиздеваться.

– Что тебе... Ай. Не. Немного погоди, – упираюсь руками в колени.

Артём делает шаг ко мне, но я его не нарочно пародируя, останавливаю, поднятой вверх рукой.

– Дыхание переведу. Но можешь пока говорить, не стесняйся.

Ох.

Надо спортом бы заняться. Предполагала, что выносливая, а прошла пролёт с всего-то десятью кг, и что-то сомнения одолели.

До сих пор дрожь в руках унять не могу.

Разогнулась, а Артём и не думает монолог начать. Непредсказуемо как бы...уходит, книжки мои прихватив.

Бегу за ним.

– Сказать нечего? Да?

– Я перед тобой оправдываться не обязан. Не веришь, что я из благих побуждений помогаю – твоё право.

Ага. Угу.

Из «благих побуждений».

– Что ты хотел предложить в комнате? – швыряю в него другой вопрос.

Парень притормаживает, вписываюсь в его спину. Но спине всё нипочём, а вот мой лоб заныл.

– Кусок бетона носит с собой и спину им от атак врагов прикрывает, что ли? – шепчу, потирая «третий глаз».

Хмыкнув, по всей видимости, услышав, дикий указывает головой направление.

– Иди давай, Варя. Вперёд и с песней.

– Чего это «вперёд»? Я может сзади хочу? – надуваю губы.

– Ты флиртуешь со мной? – забавляется.

Губы сдуваются. Ой.

Действительно?

– Не флиртуя я. Не хочу идти впереди просто, – упрямлюсь. – Я тебе Сусанин ёж-моёж?

– Новенькая...

– А?

Как и Ледов, минут двадцать назад, Артём хочет что-то сказать. Но и в этом случае, услышать самое интересное мне не суждено.

– Артём, – не проходит мимо нас мужчина, средних лет.

Короткие волосы, высокий, худощавый. Одет в брюки и свитер с горловиной.

И зачем я со всех характеристики собираю?

Качнув головой, упираюсь снова в дикого.

– Здравствуйте, Филипп Кириллович, – улыбается сдержанно тот, покрепче перехватывая книжки.

– Решил помочь? – обращается к нему Филипп Кириллович, мимолетно посмотрев на меня.

– Да. Решил…

– Оно и понятно. Ты девушек… – пауза. –...в беде не бросаешь.

– Я что хотел.

– Что хотели? – вежливо пытается конкретизировать дикий.

– Не забудь после уроков ко мне подойти.

– Могли бы не напоминать. Я помню. Подойду.

– И Лене скажи.

Артём сжал челюсть, но стоически заверил: – Скажу.

Посмотрела на часы. Они висели на стене.

Надо бежать за формой. Не успею и буду потом ждать.

А хотелось бы в свой единственный выходной, заняться более весёлым занятием чем ожидание.

Те же учебники почитать. По школе походить.

Учитель разговаривает с диким о чём-то, что связано с выступлением.

А меня заглючило конкретно на его сильных руках, что непринуждённо удерживали тяжеленные учебники.

Рассматривала, кажется, целую вечность кожаные браслеты на его запястьях.

Стильный, спортивный, красивый какой. Прямо мечта...э-э.

Озадаченно вглядываюсь в пространство перед собой.

Осталось тебе слюной закапать, как на книжки капала и выдашь себя.

Будешь потом в сто раз больше насмешек от собаки этой бешеной терпеть.

Оно тебе надо?

– Извините, – прерываю беседу. – Простите, я спешу, – поворачиваюсь к Артёму.

– Спасибо тебе за помощь. Положи их у моей двери.

Поворот к преподавателю.

– До свидания. Простите, что перебила.

– Ничего, юная леди.

– Постой. Эй. Новенькая!

Не оглядываюсь.

У меня полный мандраж. Во рту сухость лютая.

Дикий действует на меня...непонятно.

И, если не перебороть непонятность, будет самой хуже.

Он не для меня, я не для него. Найду себе парня попроще. Лет через пять.

Сейчас же главная моя задача – хорошо учиться.

Вторая по важности – узнать, что мажорам нужно.

Странное поведение, помощь.

Не поверю, чтобы они по доброте душевной, стали ерундой страдать и вокруг меня околачиваться.

И группа из головы не выходит. Вроде обычная группа школы, но я поискала её в приложении. Долго искала.

Не нашла. Делая логичный вывод – она не обычная. Закрытая.

И что нужно сделать, чтобы получить туда приглашение?

Интуиция подсказывает, смогу много всякого нарыть в ней.

***

– Варя, формы на тебя – нет, – работница склада разводит руками.

– Что? Но а...как я буду? Что делать тогда?

– Могу дать ту, что для девочек из средних классов.

– И чем она отличается?

– Цифрой. Нашивка на груди разная. Тебе подойдёт класс девятый-восьмой. На. Попробуй девятый, – отдаёт мне пакет с новой формой женщина.

Зарывшись в него, изучаю содержимое: чёрная юбка, рубашка, гетры, пиджак. И, да, на нём имелась нашивка «девять».

Вздохнув, под одобрение Полины Евгеньевны неконфликтно захожу в коморку, чтобы переодеться.

– Отлично села, – радуется работница, когда я выхожу.

– Приходи через два дня, – добавляет. – Я перешью тебе на оставшихся нашивку. Везде будет одиннадцатый класс.

– Хорошо. Приду. Спасибо, – прижимаю к себе шуршащий пакет.

В него переложила вещи, которые были на мне.

– Не за что, Варенька, не за что, – возвращается Полина Евгеньевна к работе.

Попрощавшись, выхожу.

Теперь к директору. И оставшиеся часы дня будут полностью в моём распоряжении.

8

– Добрый день, – захожу в приёмную.

– Привет. Девятиклассница? Что, к директору сказали идти? – сочувствует секретарша.

Первое впечатление о ней – добрая, весёлая тётушка. Та самая, что конфетами в тайне от мамы накормит и даст парочку неординарных советов.

Юбка-карандаш, на ногах туфли с каблучком. Выбился из общей картины лишь темно-синий, вельветовый пиджак. Да так же макияж вечерний с акцентом на глаза.

Две незначительные, но бросающихся в глаза детали показывали, что выделяться кое-кто любит.

– Погоди немного, – кивает на свободный стул, не дожидаясь ответа.

Присаживаюсь. И чуть не промахиваюсь мимо стула, услышав: – У Вадима Александровича Дикой.

Ё-моё. И тут он?

– По глазам вижу, что и ты Артёмку знаешь. Но с пацаном не встретишься. Не мечтай.

Слава богу, что не встречусь. Хватило трех предыдущих встреч.

– Первый раз вижу, чтобы девчонки радовались, что не увидят его. Расскажешь? – подставив ладони под щёки с надеждой просит брюнетка.

Скучно, что ли, ей живётся?

– Давайте лучше вы. Мне говорить нечего.

– Чего улыбалась тогда?

– Всё утро зуб болел, а теперь прошёл, – вру залихватски.

Секретарша захихикала над чем-то.

– Вы сказали, что не он у директора...Кто тогда? Однофомилец?

– Старший пришёл, – щёлкает пимпочкой на ручке брюнетка и поправляет очки, съехавшие на нос.

– Брат? – мотнув головой, не понимаю.

– Не. Папаня. Надеяться, наверное, что-то изменить, поговорив о чаде из ада.

Женщина замолкает, уткнувшись в компьютер и предоставляя мне возможность осмотреться в тишине.

Обстановка как обстановка. Обычная.

Компьютер, телефон и бумаги на столе, за которым, и сидела «тётушка».

Два окна. Дверь деревянная. Возможно, дубовая. За ней кабинет директора.

По табличке понятно, что директора.

На этом и заканчивается перечень.

Больше смотреть было не на что.

– За что выгнали? – прерывает незнакомка тишину. – Что интересного натворила? – не удаётся ей подавить внутреннее любопытство.

Пять минут прошло всего, но она больше не утерпев, встаёт, чтобы подойти к маленькому столику, притулившемуся в уголке.

И почему я не увидела его? Каким место смотрела то?

– Будешь? – ловко нажимает женщина на кнопки и предлагает мне угоститься кофейком.

Вылупляюсь на шайтан-машинку, как баран на новые ворота.

Блестящая, с зёрнами во встроенной колбе, красивая.

И швец, и жнец, и на дуде игрец, в общем, а не кофеварка.

И она бесспорно манила, но я помотала головой.

– Вряд-ли директор одобрит, что я буду пить его кофе.

– Ой, брось! Он не жадный. Я вон весь день хлестаю и ни разу не упрекнул. Мы тебе капучино сделаем, чтобы на сердечко нагрузки не было. Легонькое, – рекламируют незнакомка кофе, получше всяких маркетологов.

– Чего зря время тратить?! Хоть с пользой его проведём, за чашечкой кофе.

Машинка сама отключается.

Секретарша ставит на свой стол полную чашку. И возвращается, чтобы подставить под носик машинки другую.

Заурчав, кофеварка промолола зёрна, взбила молоко.

Я и отследить не успела, как оказалась с чашкой, от которой поднимался ароматный пар в одной руке. И с печенюшкой – в другой.

– Кушай, кушай, дорогая, – улыбается ласково секретарша.

– Одни кости. На модных диетах сидишь? Плюнь, пока молодая и здоровая. Я в юности тоже любила голодом себя поморить. Одумалась лишь на койке в больнице, – разоткровенничалась она.

– И то бабушке, что лежала со мной в палате, клюшкой пришлось зарядить мне между глаз, чтобы я перестала гипнотизировать еду и начать её уже есть.

Потрясённо откусив от кругляша, запиваю кофе.

М-м. Блаженство.

– Вы ошиблись. Я не морю себя голодом.

Отдаю кружку. Поела по привычке, на первой скорости.

– Вы наверняка и сами знаете, что поступить в эдем трудно. Я весь год прилежно училась. Время оставалось лишь на сон. Бывает поужинать и пообедать забывала. Перехватывала на бегу.

– Бедная. Куда и родители смотрели?

Бледнею.

Секретарша понимая, что ступила на скользкую дорожку и начинает оправдываться: – Не туда лезу. Не обижайся, дорогая. Я – прирождённая трещотка. Всегда нос не в своё дело сую. Не боюсь, что мне его оторвать могут, – неловко смеётся, пытаясь разрядить ситуацию.

Выходить так себе, если честно.

– Мама много работала в предыдущем году, да и в этом тоже много. Мой папа погиб, когда мне было шестнадцать. Ей трудно пришлось...поднимать меня одной, – зачем-то рассказываю.

– Ох, прости, пожалуйста. Я не хотела напоминать тебе, – причитает молодая женщина.

Стараюсь незаметно промокнуть глаза.

– Не страшно. Вы не виноваты, – вымученно улыбаюсь.

– Получается, ты – та самая новенькая, что перевелась к нам? – протягивает картонный куб незнакомка.

– Вероятнее всего, да, – с благодарностью принимаю салфетки.

Вытягиваю одну. Громко высмаркиваюсь.

– Простите, – озаряет поздно, что творю и где.

– Что ты, что ты?! Молодец. Не держи в себе, – забирает брюнетка салфетки.

– Я – Леся, – представляется она.

– Варя.

– Ой, а у меня кошку зовут «Варя».

– Правда?

– Правда, правда.

Верится с трудом, но зачем секретарше врать?

– Не скажете какое у вас отчество? – удивляюсь.

– Для чего?

– Вы старше. Мне нельзя обращаться к вам по имени.

– Кто сказал?

Теряюсь. Ну…нельзя и нельзя.

– Леська. Кофе сделай, – гремит властный голос из-за двери.

– Хорошо, Вадим Александрович, – кричит секретарша и спешить выполнить поручение.

Неожиданно дверь открывается. И из неё выходит поджарый мужчина.

Но Леся не обратила внимание на него.

Значит не ректор.

М-гм.

Получается, отец Дикого.

Ну, теперь понятно чего сын таким удался.​​​​​