Текст книги "Становление (СИ)"
Автор книги: Мила Лешева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц)
Глава 6
А назавтра был последний день каникул и Зимних праздников. Так что он прошел в беготне и поздравлениях: я навестила школу, мастера Карнела, Фралию… Кстати, оказалось, что Лан-таки поздравил Салию с праздником, подарив ей, как та сказала, «почти взаправдашнюю лошадку». И действительно, лошадь-качалка, на которую Салия тут же взобралась, была сделана с редким искусством и казалась почти живой. Ой, кажется, свой шуточный титул «жениха» кто-то принял почти всерьез! Салия взахлеб рассказывала, какой «ее Лан» красивый, добрый и вообще замечательный, вызывая улыбку на губах у матери и у меня. Похоже, ее непосредственность и искреннее восхищение здорово помогло Лану, окончательно заживив раны его души!
Вечер этого дня был просто восхитительным, он словно смыл неприятный осадок дня вчерашнего: мы все собрались в небольшой, но очень уютной кондитерской – наша шестерка, Эрвейн, Раян и Тина. Все мои друзья вместе, никаких оценивающих взглядов со стороны, нет необходимости притворяться, следуя требованиям этикета… Так тепло и чудесно! Вернулись мы в Академию перед самой полуночью: защита сомкнулась буквально через пару минут после того, как мы вошли в ворота.
И снова началась учеба. Вернувшись в первый день вечером в комнату, я решила разобрать присланные мне Тиррианом книги. В верхней из них лежал листок, развернув который, я увидела записку, написанную знакомым почерком:
«Алиэн, это все, что удалось найти по вопросу о боевых звездах. К сожалению, информации мало, но даже это может вам пригодиться. Удачи! Т.»
Усмехнувшись, я отложила листок в сторону и принялась перебирать книги. Большинство из них были явно старинными, и ничего похожего в библиотеке Академии я не видела. Вдруг между двумя фолиантами я увидела тоненькую книжицу с названием «Брачные традиции народов Аллирэна». Книга была не менее старой, чем прочие, даже название удалось разобрать с трудом: автор либо переписчик украсил буквы таким количеством завитушек, что я не сразу сообразила, что какая из них изображает. Как интересно! В то, что эта книга случайно попала в стопку, я не поверила ни на секунду. О нет, только не с Тиррианом! Особенно с учетом того, что раскрылась она именно на главе с описанием эльфийских брачных традиций…
Через полчаса я осторожно закрыла книгу и усмехнулась. Интересно… Как оказалось, с древних времен у эльфов существовало два вида брака – простой и вечный. Простой брак можно было расторгнуть, при этом обручальные браслеты были простыми украшениями. Так что разорвать помолвку можно было, просто сняв браслеты, причем это мог сделать любой из пары. А вот брак вечный… Браслеты, служащие символом помолвки, представляли собой артефакты, соединяющие души жениха и невесты: они могли чувствовать друг друга на расстоянии, особенно когда кто-то из них находился в опасности. Расторгнуть помолвку или брак, если пара надела эти браслеты, было невозможно – не зря брак именовался вечным. Если верить прочитанному, вечный брак встречался крайне редко, и с каждым столетием все реже. Браслеты истинной пары – так назывались вступившие в такой брак – передавались из поколения в поколение по мужской линии. Почему по мужской? Потому что предложить вечный брак, как впрочем и брак вообще, мог только мужчина. При рождении мальчика браслеты настраивались на его ауру, меняясь вместе с ней. Начиная с двадцати пяти лет они всюду сопровождали своего владельца, после его смерти проходя ритуал очищения – в чем его суть, в книге не упоминалось – по окончании которого были готовы принять нового хозяина.
Еще одной традицией эльфов было положение женщины в семье. Для меня это было неожиданностью, особенно с учетом весьма вольного поведения эльфиек в Академии: как оказалось, замужняя эльфийка должна была полностью подчиняться мужу. Возможно, именно поэтому они так ведут себя до тех пор, пока браслет не украсит их запястье?
Договоренность о браке заключалась между женихом и отцом либо опекуном девушки, ухаживания были не приняты, так что понятие «конфетно-букетный период» эльфийкам было незнакомо. Вопрос развода также решался не между мужем и женой – интересы супруги представлял любой из ее родственников по мужской линии. Еще одним правилом было то, что дети при разводе всегда оставались с отцом. Неприятно удивило меня и то, что измена мужа не считалась не только основанием для расторжения брака, но даже не порицалась, в то время как измена жены приравнивалась чуть ли не к преступлению. М-да, двойные стандарты в действии, возведенные в ранг закона! Как-то мерзко все это… Впрочем, все это касалось только простого брака: в вечном боль супруга – душевная или физическая – чувствовалась как своя, так что и мысли об измене быть не могло. Да и все, что касалось помолвки либо заключения брака в этом случае решалось только парой…
Теперь я поняла и поведение той эльфийки, что вешалась на шею Кэлу, и его отказ от романа с ней. Оказывается, если мужчина-эльф был первым мужчиной эльфийки, он был обязан жениться на ней в случае, если она того требовала: единственная возможность для девушки как-то повлиять на кандидатуру будущего мужа. Благо, хранить девственность до свадьбы не считалось обязательным. Что ж, мой любимый умен и осторожен – поставим ему плюсик!
Откинувшись на спинку стула, я задумалась. В то, что Кэл захочет ограничить мою свободу, я не верила – в любом случае, если дойдет до предложения, я задам ему этот вопрос. А вот относительно помолвки… Получается, Кэл без серьезных последствий для себя мог бы предложить мне обычные браслеты. Почему он этого не сделал? Не хотел или все-таки думал о том, что мы можем быть истинной парой? При одной мысли о втором варианте на душе стало радостно… Решено, пока я не знаю точно – буду верить в это! Что ж, не знаю, чего хотел добиться Тирриан, но если вызвать во мне недоверие к Кэлу – ему не удалось! Напротив, в душе пустила робкие ростки надежда…
Прошло несколько дней, все было спокойно, хотя я порой чувствовала на себе оценивающие и заинтересованные взгляды в столовой или на разминке. Но сплетен слышно не было, и я уже понадеялась, что наш спектакль с Тиррианом не будет иметь последствий. Увы, надеждам не суждено было сбыться…
Первым звоночком оказался разговор с магистром Даной, что состоялся примерно через две седмицы после моего визита во дворец. Закончилось занятие, мы поклонились и собирались выйти, когда она попросила меня ненадолго задержаться. Переглянувшись, друзья вышли, а я вновь опустилась в кресло. Магистр взглянула на меня чуть смущенно, а затем заговорила, тщательно подбирая слова:
– Нари Алиэн, я хотела поговорить с вами о том, что происходит между вами и Тиррианом.
– Что вы имеете в виду, магистр? – удивленно подняла брови я, – между нами не происходит ровным счетом ничего! Я выполнила его просьбу, и на этом все!
– После того случая он… изменился. Стал требовательней к окружающим его людям, и особенно к женщинам, – она замялась, – ладно, скажу откровенно! Раньше у него всегда были фаворитки, но с последней он расстался за седмицу до вашего… спектакля, и с тех пор у него никого нет! При дворе даже поговаривают, что вы его чем-то опоили!
Я поперхнулась, уставившись на нее круглыми от удивления глазами. Магистр развела руками:
– Вы же понимаете, лишь немногие знают о том, что между вами ничего не было! Поэтому сплетни ходят вовсю. Я просто предупреждаю вас: будьте осторожней, представить, что может прийти в головы дворцовых красоток – задача для меня непосильная! Пока же… они копируют ваше платье, прическу, безуспешно пытаясь завоевать внимание Тирриана.
– Простите, а при дворе женщин с мозгами нет? Неужели непонятно: Его Высочество умен и видит их ухищрения насквозь! А вообще-то мне любопытно: хоть одной из них он интересен сам по себе, а не как наследник престола?
Магистр вдруг вздохнула и тихо сказала:
– Знаете, Тирриан единственный мой живой родственник, поэтому я переживаю за него.
Вы показали ему то, что женщина может быть одновременно красивой, умной и преданной, и теперь он понимает, что хочет видеть такую рядом с собой.
– Магистр, а хотите искренне? Не как учитель с ученицей, а как женщина с женщиной? – прищурясь, посмотрела я на нее, – будь мое сердце свободно, я могла бы стать любовницей Тирриана. Мне он и в самом деле нравится. Вот только радости бы это не принесло ни ему, ни мне!
– Почему? – она была по-настоящему заинтересована, – и почему любовницей, а не фавориткой?
Я невесело рассмеялась:
– Все просто! Для меня сейчас главное – учеба. Так что даже будь я свободна, что ждало бы нас? Встречи раз в седмицу? Вот только ему нужна женщина, которая была бы рядом постоянно, с которой он мог бы делиться своими замыслами и сомнениями. Да и в любом случае, фаворитка – существо подчиненное, а это не для меня! Так что мы в любом случае скоро расстались бы… Не знаю, было бы ему от этого больно, но даже гипотетически причинить боль человеку, которым восхищаюсь, я не хочу! Магистр, ему нужна не фаворитка, не любовница – ему нужна жена!
Та вздохнула:
– Жена, да… Он давным-давно помолвлен с дочерью короля Адарии, ей всего шестнадцать, так что брак состоится через два года. Вот только вряд ли хорошенькая молоденькая девочка сможет оценить Тира по достоинству…
– Хорошенькие молодые девушки порой могут и удивить взрослых и умных мужчин, – усмехнулась я.
– Вы правы во всем. Но, к сожалению, не все так умны, так что повторяю – будьте осторожны, нари Алиэн! И идите, вас ждут друзья!
Об этом разговоре, за исключением последней части, я рассказала Кэлу – остальные наши друзья тактично не спрашивали ни о чем – на что он сжал меня в объятиях и заявил: «пускай принц поищет себе другую умную, красивую и преданную девушку», заставив меня улыбнуться и поцеловать его. Относительно опасений магистра по поводу придворных он только резонно заметил, что в Академии я защищена от них, так что не стоит забивать себе этим голову. Вообще с того ночного разговора Кэл будто сбросил какой-то груз, снова став тем заботливым, веселым и потрясающе ироничным мужчиной, каким был до всей этой истории. Так что я выкинула из головы и предупреждение магистра, и опасения, и беспокойство. Возможно поэтому то, что произошло вскоре, оказалось для меня неожиданностью…
Шло занятие по боевке, после пробежки и упражнений с метательным оружием начались спарринги. Мы ждали, пока наступит наш черед, шепотом обсуждая манеру фехтования сражающихся, как вдруг троица также ожидавших своей очереди повернулась к нам и начала беззастенчиво меня разглядывать. А потом один из них, нагло усмехнувшись мне в лицо, сказал остальным:
– Интересно, и что этот эльф нашел в подстилке принца? Наверное, в постели хороша – на что эта полукровка еще может быть годна? Не зря же он ей браслет свой не предложил!
Все замерли, даже сражающиеся остановились, а Кэла словно ударили под дых. Он смертельно побледнел, и в его глазах сверкнул приговор для наглеца. Положив руку на эфес меча, он сделал шаг вперед, но был остановлен окликом мастера Дарена:
– Тар Кэлларион, остановитесь!
Кэл медленно повернул голову в сторону мастера, лицо его было неживым, а из глаз глядела смерть. Мастер покачал головой:
– Не стоит, вылететь из Академии из-за этих дерьмецов… – В его голосе звучало омерзение, – держите, – и он кинул Кэлу тренировочный клинок, который тот поймал в полете.
– А вы, слизняки, – обратился он к той троице, – тоже берите мечи. Тар Кэлларион, желаете проучить их по одному или всех вместе?
– Вот это по одному? – прошипел Кэл, – я с насекомыми не сражаюсь в поединке, я их давлю! Всех разом!
– Но, – вякнул один из троицы и попятился, когда мастер развернулся к нему. Смерив взглядом мерзавцев, он произнес:
– Следующая тварь, что выскажется в подобном тоне о любом из студентов Академии, будет сражаться настоящим оружием, всем ясно? Тар Кэлларион, приступайте!
Далее было… избиение. Когда Кэл закончил, все трое не могли стоять на ногах: сейчас он не просто намечал удары, а бил в полную силу, так что будь это обычный меч – нарезал бы этих троих на мелкие кусочки. Мастер Дарен удовлетворенно кивнул:
– И скажите спасибо, что я не заставил вас вашими погаными языками весь полигон вылизать! Занятие окончено!
Я поплелась к выходу. Мерзкие, грязные слова все еще звучали в моем мозгу и будто липли к коже, хотелось залезть в ванную и поплакать. Кэл нагнал меня в два шага и развернул к себе, в его глазах была тревога и боль:
– Лин, мне нужно поговорить с тобой. Прошу тебя, выслушай!
Я механически кивнула. Он обнял меня за талию и шепнул:
– Идем, милая. Я должен показать тебе кое-что в моей комнате в общежитии.
Я шла рядом с ним и думала: почему так больно? Я ведь знала, что такое может быть! Хотя что это будет настолько грубо, и не предполагала… Кэл посматривал на меня с беспокойством, но ничего не говорил. Преследуемые любопытными взглядами, мы поднялись на пятый этаж и вошли в комнату. Кэл снял с меня куртку и усадил на кровать, затем открыл шкаф, достал оттуда небольшую деревянную шкатулку и протянул ее мне:
– Возьми, Лин.
Я взяла ее, поставила на колени и посмотрела на него. Кэл гибким, грациозным движением скользнул ко мне и уселся на пол у моих ног. Вздохнув, он сказал:
– Лин, эта шкатулка со мной всегда. То, что должно лежать в ней, настроено на мою ауру, мою душу, и я хотел вручить тебе это. Но…только приехав в Академию, обнаружил кое-что. Открой ее и посмотри, что там!
Я открыла, внутри обитой бархатом шкатулки лежал свернутый лист бумаги. Кэл кивнул:
– Разверни и прочти.
Я выполнила его просьбу. Строчки путались и расплывались перед глазами, так что мне пришлось несколько раз перечитать эту небольшую записку, прежде чем я осознала, что именно там написано.
«Сынок, я понимаю, что обижу тебя своим поступком. Однако я всего лишь хочу уберечь тебя от опрометчивых решений. Так что пусть браслеты побудут пока у меня: если чувства твои и твоей избранницы глубоки, год испытаний им не помешает. Я люблю тебя, мама.»
Я подняла на Кэла наполненные потрясением глаза. Неужели это…
– Здесь были браслеты, которые я могу надеть только той девушке, с которой я хочу прожить вместе всю жизнь. Той, которая является половинкой моей души. Я хотел вручить тебе их сразу после нашего примирения, но… А теперь из-за, – он явно хотел выругаться, – поступка мамы я даже защитить тебя от грязных языков не могу!
Его слова пролились бальзамом на мою душу, глаза наполнились слезами. Он тревожно взглянул на меня:
– Лин, что ты…
– Я просто счастлива, – сквозь слезы улыбнулась ему я, – даже и не надеялась…
Кэл вздохнул и сказал:
– Знаешь, когда я увидел это, – он кивнул на записку в моих руках, – мне показалось, будто меня предали. Мало того, что я никогда не слышал о том, что брачные браслеты истинной пары может взять в руки кто-то, кроме владельца и его избранницы, так еще и такой поступок от матери… Вот уже полгода я мучаюсь мыслью: почему она так поступила? Как моя мама, которая всегда была готова выслушать и понять, могла сделать такое?
Он поднялся и сел рядом, обняв меня, а я положила голову ему на плечо. Мы просидели так какое-то время, а затем пришедшая в голову мысль заставила меня встрепенуться.
– Послушай, но значит, ты рассказывал родителям обо мне?
– Конечно. Разве я мог промолчать? Знаешь, я тогда вернулся домой, а сам все время думал о том, что с тобой и ругал себя за то, что ничего не сказал тебе. Больше всего я боялся вернуться в Академию и обнаружить рядом с тобой… кого-нибудь!
– Ты сказал, что я полукровка? – спросила я, – и как они на это отреагировали?
Он опустил глаза, явно смущенный. Так-так-так, что-то тут нечисто!
– Кэл, меня не удивит, если они, мягко говоря, не в восторге от моей персоны, так что просто скажи правду!
– Я и сам не пойму, если честно! Отец только вздохнул из-за того, что у нас разная продолжительность жизни, а мама… Она сказала, что ничего не имеет против полуэльфиек в принципе, но не для меня. Даже слушать о тебе не захотела, а это на нее абсолютно не похоже! Хотя я уже и не уверен в том, что хорошо знаю свою мать…
Я горько усмехнулась. Ожидаемо… Любая мать желает для своего ребенка лучшего, и полукровка – явно не оно! Кэл только покачал головой:
– Лин, я очень люблю своих родителей, но без тебя моя жизнь превратится в унылое сожаление о несбывшемся. Так что… – он вдруг опустился передо мной на одно колено, – Алиэн эс Лирэн, я люблю тебя всем сердцем и прошу оказать мне честь, став моей женой! И я хочу, чтобы летом ты поехала со мной – как моя невеста, а браслеты окажутся на твоей руке в первый же день, клянусь!
Я задохнулась от радости и нежности. Мне безумно хотелось сказать «да!», вот только…
– Сердце мое, я люблю тебя, но… Прошу, выслушай меня! Больше всего на свете я хочу этого, но в моей жизни есть тайны, и ты должен узнать их до того, как примешь решение: просить меня стать твоей женой или нет.
– Лин, о чем ты? – в его глазах появилась боль.
Я притянула Кэла к себе, обняла и принялась покрывать поцелуями его лицо, не в силах сдержать свои чувства. Наконец, он отстранил меня и спросил тихо:
– Ты не хочешь поверить мне свои тайны? Или не веришь в то, что я смогу сохранить их?
– Я очень хочу рассказать тебе все, но боюсь последствий, которые могут быть для нас, для всей звезды! И верю тебе безусловно, но помнишь, о чем читали мы в одной из присланных принцем книг?
Он сдвинул брови:
– Ты об уязвимости несформировавшейся звезды для магии, особенно для магии Духа? Лин, твои тайны опасны для тебя?
– Да. Для меня, для тебя, для всех нас! Из меня их вытянуть невозможно – из-за какого-то странного каприза Богов я неуязвима для магии Духа, но все вы перед ней беззащитны!
Насчет моей неуязвимости для магии Духа я не лгала – о том, что ритуал смены ауры и внешности дал такой странный побочный эффект, мне рассказал Раян. И об уязвимости звезды в стадии формирования – до овладения ее членами своей магией и прохождения ритуала связи со стихией – мы действительно читали в присланных книгах. Но, кроме того, было еще кое-что, о чем я должна была знать прежде, чем надеть браслеты: как повлияют они на мою ауру? Останется ли у меня шанс снова стать драконицей? Мысль об этом пришла мне буквально пару дней назад, поразив меня до глубины души – все-таки я надеялась вернуть себе прежний облик и, возможно, обрести ипостась… Ответ же на вопрос влияния браслетов-артефактов на ауру мог дать только опытный маг-артефактор, и если отец Кэла нормально отнесся к выбору сына… Возможно, если я расскажу все, он сможет дать мне совет? Тем более что скорее всего он сам делал их для сына…
– Если так – храни свои тайны, милая, но почему ты не позволяешь мне считать тебя своей невестой?
– Кэл, я хочу, чтобы эти полгода ты подумал, действительно ли хочешь связать свою судьбу с моей. Нет, не перебивай, – остановила я его порыв сказать что-то, судя по виду – явно протестующее, – если ты не передумаешь и мои тайны не заставят тебя отвернуться от меня… Тогда я буду самой счастливой девушкой на свете! Но пока я хочу, чтобы ты не считал себя связанным обязательствами!
Он покачал головой:
– Ты очень необычная девушка, Лин! Умная, гордая, нежная и сильная одновременно! Знаешь, я с нетерпением буду ждать того момента, когда мы закончим Академию и ты станешь моей навсегда, потому что я не откажусь от тебя ни за что на свете!
С этими словами он накрыл мои губы своими, и я потерялась в нахлынувшем восторге, отвечая ему со всей нежностью и страстью, на которую была способна. Когда мы оторвались друг от друга, оба тяжело дышали. Кэл улыбнулся и вдруг щелкнул меня по носу:
– Звезда моя, мы пропустим занятия, и тогда магистр Дана меня съест! А я ее очень боюсь!
– О да, магистр Дана самый страшный монстр в Академии! – подхватила я.
Рассмеявшись, мы поднялись и рука об руку вышли из комнаты.
Глава 7
С этого дня для меня все переменилось. Казалось, за спиной выросли крылья: теперь, когда я постоянно чувствовала любовь и поддержку Кэла, все проблемы казались мелкими и несущественными. Уроки давались легко, а овладение магией пошло прямо-таки семимильными шагами. Казалось, наши отношения изменили и всю звезду: порой мне казалось, что мы чувствуем друг друга так, как будто мы единый организм.
После того случая на боевке злые языки присмирели: даже если кто-то и высказывался в мой адрес, я этого не слышала. Впрочем, никому из нас не было дела до досужих сплетников: мы учились, учились, учились…
Надо признать, одна мысль долго не давала мне покоя: отношение матери Кэла к нашим чувствам. Однажды я попыталась вызвать Кэла на разговор об этом, и в ответ получила его мягкое, но непреклонное:
– Лин, я сам разберусь с матерью. Ее поступок с браслетами не только неправилен, но еще и оскорбителен.
– Кэл, я не хочу, чтобы из-за меня ты ссорился с родителями!
– А я не хочу, чтобы ты забивала себе этим голову. Я совершил много ошибок и глупостей в наших отношениях, но больше я никому и ничему не позволю стать между нами, даже родителям. Им придется либо принять мой выбор, либо потерять меня, и я дам им это понять при первой же встрече! Кстати, не думаю, что и отец нормально отнесся к поступку матери, полагаю, она давно раскаялась в содеянном, если вообще ему об этом рассказала! Хотя полагаю, что смолчать она и не смогла бы – в истинной паре секреты не живут долго.
– Наверное, с ее стороны это был импульсивный поступок, – пожала плечами я, – интересно, когда она это сделала? После твоего возвращения от драконов? Возможно, именно из-за того, в каком состоянии ты тогда был?
Он удивленно взглянул на меня:
– Знаешь, Лин, ты все время меня поражаешь! Мама сделала это, чтобы помешать нам, а ты ее еще и оправдываешь! Возможно, ты еще и поэтому пока отказалась отвечать «да» на мое предложение? Чтобы я не так сильно негодовал на ее поведение?
Я покачала головой:
– Кэл, я могу понять чувства, толкнувшие ее на такой поступок, но не оправдать его. Хотя ну что такого она в конечном итоге сделала? Дала нам возможность разобраться в наших чувствах?
– Нет, родная, дело не в этом. Она отказала мне в возможности принимать решения самостоятельно, и простить это будет крайне трудно!
– Но ты же все равно сделаешь это? – тревожно за глянула ему в глаза я, – она ведь твоя мама! Конечно, я бы не поступила бы так с нашими детьми, но…
Кэл прервал меня, сжав в объятиях и принявшись целовать. Когда он отпустил меня, я спросила, задыхаясь:
– Что ты?
– Ты сказала о наших детях, свет мой! Значит, ты хочешь ребенка от меня?
– Не сейчас, но да, очень! – откровенно призналась я, – похожего на тебя мальчишку, такого же черноволосого и зеленоглазого!
Он тихо произнес, уткнувшись мне в макушку:
– Знаешь, эльфийки крайне неохотно идут на рождение детей. Двое детей в семье редкость, а я всегда хотел иметь большую семью. Когда я был маленьким, то мечтал о братике или сестренке, пока отец однажды не объяснил мне, что у женщин-каллэ'риэ больше одного ребенка не бывает. Твои слова для меня такое счастье! А насчет моей матери… Еще раз повторяю – не забивай себе этим голову, я разберусь!
Шло время, наступила весна. Она пришла внезапно, словно первая любовь: еще вчера из низких свинцовых туч сыпался снег, а пронизывающий ветер заставлял ежиться, перебегая от корпуса к корпусу, а сегодня золотой свет лился с лазурного неба, дробясь тысячами разноцветных лучей в витражных стеклах, по земле бежали ручьи, в парке пробивались первые ростки, над крышами общежитий щебетали птицы. Все казалось удивительно светлым и радостным, а будущее – безоблачным…
В изучении математики и теории магии мы уже почти догнали четверокурсников: как сказал Венар – единственный, с кем мы иногда разговаривали из них – то, что мы проходили сейчас, они изучали перед зимними каникулами. Теперь мы уже не всегда справлялись сами, так что помощь магистров Бренана и Граяра пришлась кстати. По совету последнего мы начали изучать и основы артефакторики – магистр даже подробно расписал, что и в каком порядке нам учить так, чтобы ранее изученные предметы создавали надежную базу под новый. В качестве же благодарности он расспрашивал нас о наших способностях и упражнениях, записывая все в какой-то журнал.
Кстати, при изучении артефакторики у нас с Кэлом возникла теория о том, как его мать вообще смогла прикоснуться к браслетам сына. Невероятное стечение обстоятельств: артефакты подобной силы позволяли прикоснуться к себе только мастеру-артефактору и владельцу, причем связь с мастером разрывалась в течение трех суток после передачи браслетов их хозяину. В данном же случае она сохранилась из-за того, что мастер был его кровным родственником – браслеты действительно создал отец Кэла. А его истинная пара всеми артефактами воспринималась как он сам…
Мы полностью овладели контролем над своей магией: как сказала магистр Дана, ритуал можно проходить хоть сейчас. И теперь делали первые робкие шаги в части формирования звезды. Как выяснилось из переданных принцем книг, возможности звезды не ограничивались увеличением силы. В частности, немало времени просидели над схемой сложения сил для защиты от магии Духа – я заранее задумалась над тем, чтобы оградить своих друзей от чересчур любопытных магов. А если вспомнить то, что пришлось пережить Сигни и Дойлу в плену у Таэршатт… Представляю, что было бы, знай они правду обо мне! Как оказалось, если хоть у кого-то из звезды была магия Духа, можно было создать защиту для всех. Причем в обычном состоянии она пребывала в пассивном состоянии, подпитываясь крохами магии владельца, а при атаке разворачивалась в активную фазу, и тут уже расход энергии был другим. Но главное, что защиту нужно было ставить только один раз! Так что первое, что мы решили сделать после прохождения ритуала – обзавестись ею, благо магия Духа была у Лана.
На боевке мастер Дарен перестал ставить против нас другие группы: теперь, когда мы двигались как единое целое, это было бесполезным. Вместо этого мы все чаще занимались сами по себе под руководством Кэла: он учил нас входить в состояние отрешения, или, как про себя называла его я, боевой транс. Именно в этом состоянии он сражался на сверхскорости. Сложность состояла в том, что нужно было находиться в трансе и одновременно четко контролировать свои действия. Пока это получалось у нас редко, но Кэл оказался на редкость хорошим учителем, и с каждым занятием наши результаты становились лучше.
Все сложнее становилась полоса препятствий, теперь легкой прогулкой казалось то, что было на экзамене на первом курсе. Особенно весело было проходить испытания под градом стрел: мало того, что было необходимо бежать, еще и приходилось уворачиваться от стрел. Так что после занятий мы приходили грязные, потные и злые. А еще мастер Дарен добавил занятия по верховой езде, от чего взвыли Сигни и Дойл. Впрочем, скоро невесело стало всем: занятия включали в себя умение сражаться верхом, буквально сливаясь с лошадью.
И все же я ни о чем не жалела. Да, было сложно, и порой хотелось швырнуть книги в стену, но рядом были друзья и любимый мужчина, которые поддерживали и помогали во всем.
Оставался месяц до экзаменов: математику, теорию магии и артефакторику мы должны были сдавать отдельно, а полосу препятствий – с четвертым курсом. Мастер Дарен предвкушающе потирал руки, обещая в этом году «что-то совершенно замечательное», так что мы заранее нервничали. Устав от непрерывной учебы, мы решили провести один из выходных как все остальные: отдыхая! Рейн укатил к родителям, Сигни посвятила день хождению за покупками, а Лан с Дойлом куда-то ушли вместе – в последнее время они весьма сдружились.
Был потрясающе красивый весенний день, так что Кэл позвал меня в парк. Мы бродили по дорожкам, наслаждаясь ароматом цветущих роз, разговаривая обо всем на свете и нередко перемежая разговоры поцелуями. Чем ближе подходило время ритуала, тем труднее нам было сдерживаться: душевное единение с лучами звезды в наших отношениях с Кэлом превратилось во что-то совершенно иное. Как-то раз я растянула мышцы на боевке – неприятно и довольно болезненно, но через час боль снизилась до умеренной. А потом я заметила, что Кэл потирает свою ногу в том же месте, что болело и у меня. На мой вопрос о том, что произошло, он лишь развел руками и сказал, что ни с того ни с сего заболела нога. Как оказалось, он попросту забрал себе половину моей боли! Я была в шоке – меньше всего я хотела, чтобы ему доставалось вместо меня, сам же Кэл воспринял это на удивление спокойно. Более того, он сказал, что рад этому, поскольку предпочитает чувствовать боль сам, чем знать, что больно мне! Впрочем, и я чувствовала его не меньше – не только эмоции, но и телесные ощущения. Так что хранить целибат было все сложнее…
Я как раз пыталась отдышаться от головокружительного поцелуя, когда услыхала чьи-то быстрые шаги. Я поняла сразу, кто это: моих друзей-лучей я теперь могла распознать издалека. Вернее, я словно слышала их приближение каким-то странным образом, точно каждый из них порождал свою музыку. Сейчас я слышала виолончель, а это означало, что к нам спешил Рейн.
– Кто? – негромко спросил меня Кэл, завидев, как я встрепенулась.
– Рейн, и чем-то очень взволнован, – ответила я.
Рейн подошел к нам, и мы с удивлением воззрились на него. Врожденный аристократизм нашего друга выражался в том числе и во внешности: он всегда был элегантно и с большим вкусом одет и аккуратно причесан – ну, кроме как после боевки… А сейчас он выглядел странно встрепанным: расстегнутый камзол, чуть перекосившееся кружево рубашки, а прическа выглядела так, словно побывала под сильным ветром, или словно кое-кто запускал в нее пятерню.
– Лин, Кэл, как хорошо, что я нашел вас! – воскликнул он, – мне сейчас отец кое-что рассказал, решил с вами поделиться. Пришла информация от шпионов: заговор у Таэршатт увенчался успехом! Ну, если это можно так назвать…
– Это как? – подался вперед Кэл, озвучив мои мысли.
– Их главу Каэхнора свергли, но ему удалось сбежать с несколькими сторонниками, – пояснил Рейн, – в землях Таэршатт полно Шатэрран. Говорят о том, что два клана собираются объединить под общим руководством, женив нынешнего главу Таэршатт – племянника Каэхнора – на дочери главы Шатэрран!
– Что?! – я была в шоке. Интересно, а кто же тогда я? Папенька выставил вместо меня какую-то другую драконицу из нашего клана? Значит, он разорвал помолвку с Каэхнором, потому что тот сразу узнал бы подделку! Все-таки подделать можно многое – но не цвет глаз, а он был достаточно уникален. Риард же ни разу меня не видел: тогда на балу был только Каэхнор и двое драконов его охраны, и не удивлюсь, если эти двое сбежали с ним или были убиты. Да, на балу были представители и других кланов, но при отношении между ними и моей родней их никто не стал бы слушать. К тому же всегда можно сказать, что цвет глаз на том балу был искусно созданной при помощи косметики и освещения иллюзией… И именно поэтому Шатэрран закрыли границы на два года? Чтобы никто не удивился тому, что Ринавейл никто и никогда не видит, да и время для подготовки замены требовалось…
