Текст книги "Дорога в небеса (СИ)"
Автор книги: Мила Лешева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
– Никогда! – Кэл был категоричен.
– Да? А что ты скажешь, если они начнут пытать Лин? И что скажет Лин, если палачи возьмутся хоть за одного из вас? А, Лин?
– Я сделаю все, чтобы защитить их, – ответила я, уже начиная понимать, к чему он клонит.
– А если платой будет служба звезды? Дашь ли ты магическую клятву служить Владыке? И учти, что по сравнению с эльфами все наши маги полное ничтожество в магических клятвах, так что в ней не будет ни одной лазейки! Так как, дашь?
– Ты же знаешь, что да, – тихо откликнулась я.
– Вот! А с учетом того, что твои клятвы обяжут всю звезду… Мне продолжать?
– Не надо, я все поняла. Раян, есть ли шанс, что магия вернется?
– Пока вы в тенарите? Практически невозможно! И даже если вернется…
– Сила звезды сильнее тенарита, – покачала я головой, – не будь мы так истощены, они бы были очень, прямо-таки смертельно удивлены…
– Тогда – не знаю, может со временем. Кэл, сколько здесь до столицы?
– Чуть более седмицы пути, – ответил тот, отвлекаясь от невеселых размышлений.
– Похоже, нам остается только одно: надеяться на возвращение вашей магии, – уныло подытожил Раян, – иначе остается либо смерть после того, как эльфийские маги узнают все, что хотят, либо служба звезды эльфам. И боюсь, что первый вариант более вероятный…
После этого замечания все замолчали. И правда, о чем тут было говорить? Так что мы молча смотрели, как один из сидящих у костра эльфов-караульных отпил из чаши, что-то сказал другому, попытался встать – и свалился на землю, словно сраженный меткой стрелой. Потянувшийся к нему товарищ последовал его примеру… Через минуту на поляне все затихло. Сигни еле слышно прошептала:
– Что за… – и чуть не вскрикнула, отшатнувшись, когда из тени выступила молчаливая фигура в зеленом. Я же, напротив, подалась ей навстречу, потрясенно рассматривая напряженное лицо Маэррона.
Он оглядел нас и еле слышно спросил:
– Когда вы бились с тварями… Вы знали, что наши поселения гораздо ближе к этому месту, чем деревни людей?
– Да, – ответил Раян, – и что из того?
– Тогда почему? – взгляд эльфа словно пытался проникнуть нам в душу.
– Потому что наш долг защищать всех живущих в этом мире, независимо от того, какой формы у них уши, – резко ответил ему Кэл.
Их взгляды скрестились, и Маэррон первый отвел глаза. А потом вдруг встряхнул головой и достал из ножен кинжал, мы переглянулись и подались вперед, напряженно ожидая его действий. Эльф поднял глаза к небу, словно спрашивая совета, а затем решительно рассек веревку на запястьях Кэла и протянул ему кинжал:
– Помогите своим друзьям, так будет быстрее.
Кэл недоверчиво взглянул на него, но кинжал взял, а Маэррон решительно принялся перерезать наши путы. Через пару минут мы были свободны и дружно уставились на эльфа. Явно смутившись от нашего внимания, тот негромко сказал:
– Вам надо уходить, и побыстрее, пока все спят. Пойдёмте, я отведу вас туда, где оставили ваше оружие.
– А почему все спят? – поинтересовался Раян.
– Листья нарвита в отваре, – потупившись, признался Маэррон.
Нарвит? Неудивительно, что лагерь уснул мертвым сном: листья этого кустарника, растущего только в Эллориэсэле, обладали сильнейшим снотворным действием. Строго говоря, теперь мы могли хоть песни петь, эльфы всё равно не проснутся…
Опоясавшись мечом, Кэл бросил недобрый взгляд в сторону лагеря. Я покачала головой:
– Нападать на спящего ты не будешь, а будить – подставить под удар всех. Идем, даст Боги, еще свидимся, когда мы будем с оружием и без этого, – кивнула на тенаритовые браслеты.
Кэл только молча кивнул, и через несколько минут мы покинули это негостеприимное место. Маэррон вел нас в сторону человеческих поселений самой короткой дорогой, он предложил это, как только мы вооружились. Мы почти бежали, стремясь как можно дальше уйти от границы…
Когда мы достигли той самой деревни, которую совсем недавно покинули, углубившись в лес, небо на востоке только заполыхало зарёй. В воздухе пахло свежестью, травой и медом: крестьяне тут держали множество ульев. Маэррон остановился и вздохнул:
– Вот и все. Простите за все, что вам причинил мой народ…
– Это и мой народ тоже, – Кэл подошел к нему и протянул руку, – тар Маэррон, для меня было честью встретиться с тем, кто следует заветам наших предков!
Тот посмотрел на Кэла и спросил:
– Тар, простите, я не знаю вашего имени…
– Кэлларион Морванэ, для друзей Кэл, – улыбнулся ему Кэл, – и я был бы рад считать своим другом вас!
– Как?! – Маэррон начал заикаться, – но я думал… Нам, молодым, говорили, что все каллэ'риэ отрекаются, потому что завидуют более богатым и знатным, и не хотят служить им, но Морванэ… – он вдруг закусил губу и отвернулся, прошептав, – какой же я дурак!
Мы переглянулись. Бедный парень, у него сейчас рушится все, во что он верил… Мы молчали, не зная, как помочь в такой беде. Наконец Маэррон взглянул на Кэла и сказал:
– Я… Для меня было бы честью быть другом всем вам. Зовите меня Мар, хорошо?
– Хорошо, Мар. Познакомься с нашими друзьями: это Раян, он выпускник Академии, наш друг и куратор практики, наши замечательные девушки – Лин, моя любимая невеста, и Сигни, а это Рейн, Лан и Дойл.
Мар грустно улыбнулся:
– Рад познакомиться. И… я не смогу снять ваши браслеты – их надели маги посильнее меня, но у меня есть слабая магия Жизни, так что могу попробовать подлечить вас, Лин, – при взгляде на мое опухшее от удара Валлэриона лицо в его глазах мелькнул гнев и стыд.
– Я была бы очень вам признательна, Мар! – с жаром заверила я.
Видимо, у Мара действительно Жизнь была совсем слабой: на то, чтобы убрать последствия удара, у него ушло несколько минут. Наконец он убрал пальцы и сказал:
– Все, хоть что-то я сделал правильно. Кэл, могу я спросить… Как происходит отречение? Потому что я не могу теперь верить тем, кто лгал мне все это время. И путь тех, кто готов ударить в спину нашим спасителям – не мой путь…
– Я расскажу, но только… Простите, друзья, я не могу говорить об этом при всех…
– Мы подождем в сторонке, – кивнул Раян.
Они говорили минут пять, а потом вернулись к нам. Мар посмотрел на нас и вздохнул:
– Что ж, мне пора возвращаться в столицу. Надеюсь, мы еще увидимся.
– В столицу, а разве это не опасно? – не выдержала я.
– Нет, родная, – Кэл обнял меня за талию, – пока Мар не покинет страну, это безопасно, его будут охранять традиции, а вот потом… – и он покачал головой, задумавшись.
– Кэл, а ты помнишь о приглашении твоих родителей? Что, если…
– Умница моя, отличная идея. Мар, у нас заканчивается практика, и на оставшееся время каникул нас ждут к себе мои родители. Их дом находится в Варнельской долине, и я хочу пригласить тебя поехать вместе с нами. И вас всех, – улыбнулся он друзьям.
– Спасибо! – в голосе Мара слышалось облегчение, – я буду рад…
Договорившись о встрече через седмицу в Нартаре, городке на границе Варнельской долины и Эллориэсэля, мы расстались с Маром, пожелав ему удачи. К тому времени, как стройная фигура эльфа скрылась за деревьями, солнце уже встало. Раян устало потер лоб рукой:
– Не знаю, как вы, а я с ног валюсь. Что делать будем?
– Я бы отъехал отсюда как можно дальше, – покачал головой Кэл, – тем более мы пока беспомощны. Девушки, вы как?
– Я жутко устала, – призналась Сигни, – но тоже мечтаю убраться отсюда подальше.
– И я, – согласно кивнула я.
В результате через час лошади, скача во весь опор, уносили нас в направлении Этаграна. Остановились только когда поняли, что еще минута – и мы просто отключимся прямо на лошадиных спинах. Короткий сон, и снова скачка в самом быстром из возможных – чтобы не запалить коней – темпе.
К вечеру следующего дня мы все выглядели хуже, чем после экзамена по боевке, да и чувствовали себя также. Так что вопрос полноценного привала даже не обсуждался, когда под заходящими лучами солнца заблестели воды небольшой речки. В воду мы буквально свалились, сняв только обувь и оружие. Вымывшись, наскоро перекусили хлебом и сыром, купленными в одной из оставшихся за спиной деревень, и провалились в тяжелый, наполненный кошмарами сон…
Я подскочила, хватая ртом воздух: приснилось, что снова открывается проход. Огляделась вокруг безумными глазами, постепенно с радостью понимая, что это был лишь сон. Вокруг все было тихо, лишь мирно стрекотали цикады, плескалась вода да время от времени всхрапывали лошади. Тихо поднявшись, сделала пару шагов по направлению к речке, но была остановлена властными мужскими объятиями.
– Лин моя, – голос Кэла был бархатным и зовущим, стоя за моей спиной, он прижал меня к себе, давая ощутить силу его желания. Я выгнулась, чувствуя его, и застонала, когда он прикусил мочку уха, а затем принялся покрывать поцелуями шею. Горячие мужские руки скользнули под рубашку, погладили живот, а затем проникли чуть ниже, и я едва не вскрикнула от пронзившего меня спазма, шепча:
– Да, о да…
Издав глухой стон, Кэл подхватил меня на руки и отошел подальше от лагеря. За нами сомкнулись кусты, и мы оказались на поляне, заросшей высокой травой. Опустив меня на землю, он спросил только: «сейчас» и, получив мой судорожный кивок, сдвинул штаны и одним движением вошел, заставляя меня дугой выгнуться ему навстречу… Сейчас не было ни нежности, ни долгих ласк, одна бешеная, почти животная страсть. Мы сливались воедино в сумасшедшем ритме, снова и снова содрогаясь в пароксизмах удовольствия и ощущая себя великолепно и несомненно живыми, с каждым движением словно торжествуя победу над всеми, кто хотел разлучить нас…
– Любимая моя, – о, этот шепот, который искушает и сводит с ума, – прости, я не был ласков…
– Нам обоим было это нужно, и я хотела этого так же, как и ты, – шепнула в ответ, целуя его всюду, где могла дотянуться, – как же я соскучилась по тебе…
Еще один жаркий поцелуй, и он отстраняется, пытаясь справиться с дыханием:
– Радость моя, нам надо вернуться. Если друзья проснутся и не найдут нас там…
– Боишься, что найдут здесь и задразнят? – лукаво спросила я, снова потянувшись к нему.
– Ну если найдут здесь, то разве что позавидуют, – улыбнулся Кэл, – но я боюсь, что они могут решить, будто с нами случилось что-то плохое. Идем?
Я кивнула, Кэл встал, чуть пошатнувшись и рассмеявшись над своей неловкостью. Протянул мне руки, помогая подняться – я приняла его помощь с радостью, ноги слегка подкашивались, так что я покачнулась и тут же оказалась в кольце сильных рук:
– Все хорошо, родная?
– Все просто замечательно, – с жаром заверила я его, – чувствую себя словно заново родившейся.
– Так бывает. После битвы, боли и страха такое… торжество жизни, – ласково и одновременно с ноткой гордости улыбнулся он.
– Да, но… Дело не только в этом! Кэл, я чувствую свой Воздух, не могу им воспользоваться, но чувствую! А ты?
Он охнул, словно прислушался к себе и обратил на меня радостно засиявшие глаза:
– Да, магия вернулась! – и, лукаво усмехнувшись, добавил, – никогда не слышал, чтобы ее можно было возвратить таким… невероятно приятным образом…
Я чуть покраснела, а потом в голову пришла мысль, заставившая меня охнуть и залиться краской стыда.
– Лин, милая, что случилось?
Беспокойство в голосе любимого заставило меня помотать головой:
– Ничего, просто я подумала… Мы истощились до ауры, так? И еще тенарит… То есть заклинание, блокирующее эмоции, скорее всего просто перестало работать, а если так…
Он смутился:
– Если так… Нам остается только надеяться, что никто из наших друзей не проснулся. Пусть им лучше приснятся необыкновенно яркие сны… Не надо стыдиться того, что было, ладно?
– Я стыжусь не того, что было, а того, что совсем забыла о блокировке.
– Я тоже, – ласково улыбнулся он, – идем?
Когда мы вернулись, друзья еще спали. Поглядев на только начинавшее краснеть небо, я зевнула:
– Поспим еще, ладно?
Кэл кивнул, я опустилась на землю рядом с костром, он лег рядом и обнял меня со спины. Шепнул в самое ухо: «спи, чудо мое», и я почувствовала, как веки наливаются тяжестью.
Когда я вновь открыла глаза, солнце стояло уже высоко. Потянувшись, села и встретилась взглядом со смотревшим на меня Рейном:
– Доброе утро, соня, – весело приветствовал меня он, лукаво блестя синими глазами, – а скажи-ка нам, сестренка, почему у нас ночью были такие интересные сны? И почему к нам вернулась магия?
Я отвернулась, чувствуя, как краской смущения заалели щеки. Сигни подошла ко мне и села рядом, погладив меня по руке и укоризненно сказав:
– Рейн, зачем ты её смущаешь? Еще скажи, что вам было неприятно!
– Не-а, мне было завидно! – весело ответил тот, – правда, Лин, все хорошо, выше нос!
Я подняла глаза и оглядела с улыбкой смотревших на меня друзей. Неслышно подошедший Кэл насмешливо сказал:
– Вот найди себе невесту, и завидовать не придется!
– Ага, а если я хочу такую как Лин? – горестно заломил брови Рейн.
– Увы тебе, такой больше во всем Аллирэне нет, – совершенно серьезно заметил Кэл, целуя меня в висок.
– Все это весело, – прервал нас Раян, – но нам надо решить, что делать дальше.
– Мне надо умыться, – решительно встала я, – а пока я ничего не соображаю. И вообще, вы завтракали?
– Нет, еще не успели, – ответил Дойл, – давайте-ка сначала поедим, а то вы вечно за своими грандиозными планами поесть забываете, так и с голоду сдохнуть недолго!
Закончив завтрак, Раян оглядел нас и вдруг усмехнулся:
– Ну что, студенты, поздравляю вас с окончанием практики! Оценка «отлично»! А теперь вопрос – вы сможете снять браслеты?
Я задумчиво проговорила:
– Когда мы инициировались, ректор говорил про то, что силу полноценной звезды сдержать практически невозможно. Даже тогда тенарит отрезал нас от магии не полностью…
– Из-за эмоций, – подхватил Кэл, – значит, нужны сильные эмоции, чтобы снять браслеты. Лин, что ты предлагаешь?
– Вспомните то, что испытывали при нашем пленении, – подумав, предложила я друзьям, – тогда я чувствовала ваш гнев. И попытайтесь его словно выплеснуть…
Улыбки с лиц исчезли словно по мановению палочки волшебника. Я почувствовала, как постепенно в воздухе сгущалось напряжение, казалось, стало тяжелее дышать. Тяжелый гнев друзей ударил в мой разум, а с ним пришла сила: как когда-то в аудитории у магистра Даны, я увидела все нити Сил друзей и потянула их к себе, оплетая своим Воздухом. А потом в воздухе вдруг раздался беззвучный гром, запахло свежестью, и тенаритовые браслеты с глухим щелчком разомкнулись. С блаженным выдохом я отбросила их в сторону и, по-прежнему не выпуская нити Сил звезды, расстегнула браслеты на Раяне.
– Как же здорово! – с чувством сказал он, расправляя плечи, – у вас всех они расстегнулись?
Ответом ему были дружные кивки и улыбки. Раян вдруг нахмурился и сказал:
– Соберите их, надо будет сдать ректору. Интересно, откуда у эльфов столько тенарита?
– Вот и я думала о том же, – подхватила я, – возможно, они не зря заняли нейтральную позицию по поводу… конфликта на Даэрском полуострове?
– Эльфы и Таэршатт? Ты думаешь, что это возможно? – подошедший к нам Лан удивленно поднял брови.
– После событий последних лет я не удивлюсь ничему, друг мой, – послала я ему печальную улыбку, – а насчет твоего вопроса… Полагаю, не все эльфы, а только наиболее агрессивно настроенная часть их общества. Откровенно говоря, я не уверена, что Владыка в курсе того, что творят некоторые его подданные!
– Но клятва… – покачал головой Кэл.
– Клятва же не запрещает им проявлять инициативу, так? Она обязывает их следовать всем приказам и всемерно служить процветанию Эллориэсэля, вот они и служат… Как это сами понимают.
– Я поговорю с ректором, – решительно кивнул Раян.
– А я – с отцом, – подхватил Рейн, протягивая ему увязанные в тряпку браслеты, – держи эту пакость.
– Интересно, а знает ли что-то Фален? – задал вопрос небесам Лан, – все же столько лет быть послом у эльфов…
– И что, он бы не сообщил? – удивленно спросила Сигни.
– Не обязательно. Если не было фактов, а только смутные подозрения, он мог и не поделиться ими… вы же знаете, что он за человек – интриган, любящий знать о людях и нелюдях то, что никому больше неизвестно. Порой мне кажется, что сам факт обладания такими знаниями делает его по-настоящему счастливым.
– Тогда он ими и не поделится, – фыркнул Рейн.
– Не обязательно, – усмехнулась я, – возможно, мы найдем на что обменять эту информацию… ты прав, Лан, тебе стоит с ним поговорить.
– Ну что, если мы обо всем договорились, продолжим путь? – улыбнулся Кэл.
– Хм, я тут подумал, – задумчиво произнес Дойл, – а надо ли нам вообще возвращаться в Этагран? А, Раян?
– Вообще-то нет: докладывать обо всем произошедшем буду всё равно я, магия к вам вернулась, так что напасть на вас сможет лишь самоубийца, практика закончилась… – он развел руками, – вы можете быть совершенно свободны!
– А что с твоей магией? – поинтересовалась я.
– Вернулась. Еще не полностью, но защитить себя я смогу, – улыбнулся он мне.
– А мне кажется, что я стала чуть сильнее после возвращения магии, – заметила Сигни, – ни у кого больше нет таких ощущений?
– Я думал, мне это показалось, – удивленно протянул Лан, – но раз ты тоже это чувствуешь…
Я потянулась к Воздуху и поняла, что Сигни права: действительно, Сила прибавилась. Остальные лучи звезды тоже прислушались к себе и дружно кивнули.
– Так бывает, – мягко улыбнулся нам Раян, – иногда после полного истощения Сила возрастает. А иногда может пропасть вовсе, и никто не знает, что может случиться с большей вероятностью. Так что, вы в Нартар?
– Да, – кивнул Кэл, – а ты после Этаграна куда?
– Вернусь в Тар-Каэр. Теперь, когда подтвердилась наша теория относительно того, как именно сместились проходы, нужно срочно перемещать отряды в соответствующие точки. Так что работы у ректора и всех боевиков будет очень много! Ну да это вас сейчас волновать не должно, ваша задача – хорошенько отдохнуть перед следующим учебным годом.
– Раян, а ты обещал показать нам абсолютную защиту, – с легким упреком протянула я.
– Прости, Лин, сейчас не время. Вернетесь в столицу, может там? Предложу ректору вести у вас дополнительные занятия… Пусть я редко бываю в Тар-Каэре, но даже одно-два занятия в пару месяцев может помочь. Как, согласны?
– Ты еще спрашиваешь! – воскликнул Дойл, – разве от такого предложения можно отказаться?
– Дойл прав, – кивнула я, – мы с радостью будем заниматься с тобой. Ну что, прощаемся?
Мы обнялись на прощание, попросили передать привет Тине и разъехались в разные стороны: Раян на восток, мы на север. Прощаясь, он попросил нас об одном: не встревать ни в какие неприятности до возвращения в Тар-Каэр…
Глава 4
– Лин, мы уже близко, узнаешь знакомые места? – в голосе Кэла звучала радость.
– Да, любимый, – ответила я ему ласковой улыбкой, вдыхая напоённый ароматом трав воздух Варнельской долины…
Прошла седмица с тех пор, как мы встретились с Маром в Нартаре. Тогда новоиспеченный каллэ'риэ был растерянным и подавленным. Мы заранее договорились держаться с ним как ни в чем не бывало и вовлекать его в наши шуточки и подколки, решив, что деликатность по отношению к тяжелобольному – совсем не то, что требуется Мару сейчас. Да, его жизнь резко переменилась, но кто сказал, что к худшему? Именно это я и сказала ему, улыбнувшись при встрече. Так что сейчас он уже не смотрел на всех глазами побитой собаки, а непринужденно беседовал с Ланом о некоторых эльфийских обычаях.
На первом же привале после выезда из Нартара мы рассказали Мару о себе, вызвав его восхищенное: «вот это да!», и выслушали его историю. Как оказалось, Мар был почти уникальным случаем среди эльфов – полным сиротой. Его родители были магами-алхимиками (редко встречающееся среди эльфов направление) и погибли в результате эксперимента, вызвавшего взрыв. Единственным кровным родственником его был дядя, которым оказался… Валлэрион. Да-да, тот самый! Когда родители Мара погибли, парню было всего шестнадцать, так что дядя забрал его к себе и попытался воспитать из него свое подобие. Безуспешно, ведь он вырос на книгах, рассказывающих об эльфах, не жалевших себя ради спасения других. Как сказал сам Мар, все, о чем он мечтал – стать одним из Лесной стражи и защищать свой народ. Когда же я спросила его, от кого, он лишь помрачнел. Действительно, уже давным-давно Лесная стража превратилась из защитников народа от внешних врагов, в том числе и приходящих через проходы, в некоторый гибрид церемониальных войск и егерей, отлавливающих редких людей-браконьеров. Поэтому как жить сейчас, он не представлял: подобно всем эльфам он обладал магией, но лишь не слишком-то сильной магией Земли и, как мы уже знали, совсем слабой Жизнью, да и никогда не задумывался о том, чтобы стать магом…
На вопрос, известно ли ему что-либо о переговорах эльфов с драконами Мар настолько удивился, что стало понятным: если какие-либо союзы и были, их держали в строжайшей тайне. Впрочем, иного ответа никто из нас и не ожидал. Похоже, эту тайну нам никогда не разгадать. Интересно все же, если союз был, в курсе ли Владыка?
Кстати, наши с Кэлом предположения оправдались: возглавлял эльфийских «ястребов» действительно его дед, тар Таэлрион Морванэ. Расспрашивая Мара, я не могла не выразить удивления, что тот факт, что двое Морванэ подряд отказались от предназначенной им судьбы, не стал достоянием широкой общественности. На это Мар только пожал плечами, сказав, что о Ларте он ничего не слышал в силу своей молодости, а насчет Кэла и сам не понимает. Пояснил это Кэл, сказав, что по просьбе отца, не желавшего обострять и без того очень неприязненные отношения с родственниками, делал все практически втайне. Так что имя рода он назвал только единожды, проходя саму церемонию отречения, и слышали его лишь те, кто принимал отречение: его дед и еще один эльф-маг.
В ответ на это я лишь хмыкнула и на удивленные взгляды мужчин ответила, что понимаю ярость Валлэриона при имени Кэла: теперь-то замолчать тот факт, что каллэ'риэ выходят и из знатнейших эльфийских семей, не удастся! На что Мар только вздохнул, признавшись, что он постарался сделать свое отречение максимально публичным, а также поведать о его причине. По его словам, он надеется, что это заставит больше эльфов, особенно молодых, задуматься о происходящем в стране…
– Как красиво… – голос Лана заставил меня встрепенуться. Действительно, красиво: солнце уже клонилось к закату, окрашивая воды озера в разнообразные оттенки красного и освещая ставший мне родным дом. Переглянувшись, мы с Кэлом пришпорили коней, чтобы уже через несколько минут оказаться в объятиях счастливых Талли и Ларта. Далее была обычная суета: знакомство с нашими друзьями, которых родители Кэла приняли с радостью, праздничный ужин, множество вопросов и ответов невпопад…
Три седмицы пролетели незаметно. Мы отдыхали, забыв обо всем: много гуляли, купались, засиживаясь часами на берегу озера, играли в те «салонные» игры, что я когда-то показала друзьям. Талли и Ларт с удовольствием принимали участие во всех наших забавах, Мар сначала немного дичился, но уже через седмицу освоился и перестал смотреть на Ларта и Талли как на недосягаемых аристократов, научившись называть их по именам. Кстати, Ларт предложил Мару остаться у них и стать его помощником: в конце концов, именно Земля была наиболее необходимой для артефактора стихией. Заодно он был готов тренировать Мара в бое на мечах. Оба предложения тот принял с радостью, а я внутренне облегченно вздохнула, поскольку чувствовала свою ответственность за юного эльфа.
На второй день после нашего приезда объявился Эрвейн, который чуть не задушил Сигни в своих объятиях. Некоторое время после этого подруга была потеряна для общества: на все вопросы отвечала невпопад, а по губам ее то и дело скользила мечтательная улыбка. В ответ мы только переглядывались и улыбались, радуясь за нее.
Все время нашего отдыха Эрвейн прилетал к нам через день, а на исходе третьей седмицы прибыл с официальным приглашением: нашу звезду приглашали посетить замок Шарэррах. Отказаться было невозможно, так что мы, распрощавшись с Лартом, Талли и Маром и собрав свои немудреные пожитки, утром следующего дня ожидали драконов неподалеку от берега озера.
Короткий визит прошел… странно: внешне нас приняли на удивление любезно, но мне порой казалось, что я чувствую со стороны советников клана жгучий и в то же время не всегда доброжелательный интерес. Вместе с тем тар Ариэш удостоил меня неофициальной беседы наедине, поблагодарив за все, что я сделала для клана, упомянув в том числе и вывод на чистую воду Саррэша. Решив, что момент подходящий, я решилась упомянуть о том, что беспокоило меня больше всего:
– Сиятельный тар Ариэш, я хотела…
– Алиэн… Могу я вас так называть?
– Да, разумеется, – склонила голову я.
– Я уже понял, что вы тонкий знаток этикета, но наедине не зовите меня «сиятельным». Раздражает, знаете ли!
– Хорошо, тар Ариэш, – позволила себе легкую улыбку я, – вы знаете о сдвигах проходов?
– Да, – он подался вперед, глаза хищно блеснули, – а что знаете вы?
Я рассказала ему обо всем, что мы узнали от Раяна, заставив его покачать головой. А потом он вдруг прищурился и сказал:
– Это не все, что вы мне хотели сказать. Говорите, Алиэн!
Я посмотрела на него прямо и заговорила, подбирая слова:
– Тар Ариэш, а если есть то, из-за чего проходы вообще открываются… И если будет способ это уничтожить… Окажут ли ваши драконы поддержку в этом?
Он откинулся в кресле, барабаня пальцами по подлокотнику, а затем ответил:
– Видите ли, Алиэн… Приказать я могу, но только если будет абсолютная уверенность в цели и официально заключенные союзы. А вот дозволение желающим молодым драконам помочь друзьям клана не потребует от меня нарушения законов и традиций. Надеюсь, вы меня поняли?
– Разумеется, тар Ариэш, – послала я ему благодарную улыбку.
Я уже поднялась уходить, когда он негромко окликнул меня:
– Алиэн, то, о чем вы говорили… Оно в Туманных горах, ведь так?
Я только согласно кивнула.
– Что ж, возможно, в свое время поддержка будет выражаться не только в молодых и горячих воинах, – чуть улыбнулся он, – ступайте и удачи вам!
На следующее утро мы покинули замок, уносимые драконами на запад. Нас ждал Тар-Каэр и еще один учебный год.
В Академии мы появились за четыре дня до начала занятий и на следующее же утро были взяты в оборот вернувшимися с практики друзьями. Собравшись в нашей общей комнате, мы по очереди рассказывали о том, с чем довелось столкнуться. Как оказалось, такой «интересной» практики, как у нас, не было ни у кого, с тварями довелось сражаться только нам. Так что пришлось рассказывать все максимально подробно, припоминая малейшие детали: известие о семи волнах нападавших заставило всех изумленно охнуть. Про эльфов мы, по общей договоренности, решили не упоминать, не желая раздувать пламя и без того существующей неприязни между расами.
Нерт рассказал о наших выпускниках – как оказалось, Дарсу пришлось в это лето тоже столкнуться с тварями, а также о новичках, которых мы еще не видели. В этом году их было всего четверо, все парни. И, по словам Нерта, они вполне соответствовали «факультету голодранцев»: все из небогатых провинциальных семей.
После того, как посиделки закончились и мы поднялись, чтобы уйти, ко мне подошел Нерт и, смущаясь, попросил о помощи. Как оказалось, тари Ларина договорилась кое с кем из магов проверить Мэли, и результат вызвал у девочки истерику.
– У нее нет магических способностей? – сочувственно спросила я.
– В том-то и дело, что есть, – вздохнул Нерт, – но она мечтала стать боевым магом, а у нее Земля и немного Смерти. Вот и ревет третий день, никто успокоить не может…
– Конечно, я с ней поговорю! Подожди, только Кэла предупрежу.
Через час мы уже входили в двери особняка эр Неилов – Нерт, переживая за сестру, решил не откладывать визит. Нас встретила встревоженная тари Ларина:
– Лин, девочка моя, рада тебя видеть! Нерт, я не могу Мэли успокоить, а Рейна она вообще видеть не хочет…
– Я поговорю с ней, хорошо? – послала я ей успокаивающую улыбку.
– Да, конечно, иди.
Когда я зашла к ней в комнату, Мэли сидела на подоконнике и была похожа на нахохлившегося воробья. Шмыгнув распухшим от слез носом, она подняла на меня глаза, спрыгнула на пол и бросилась ко мне:
– Лин! А я соскучилась…
– Я тоже. А ну-ка, расскажи мне, дорогая моя, чему ты так расстроилась? Радоваться надо – ты можешь магом стать! Жить долго, оставаясь молодой и красивой, помогать людям, совсем как твой брат и все мы!
– И вовсе не так, – всхлипнула она, – вы боевые маги, а я…
– А ты можешь стать артефактором и делать амулеты, которые помогают таким как мы в бою. Впрочем, тебе ведь наверняка об этом тари Ларина говорила, так почему ты ее не слушаешь?
– Яяя… Лин, только ты никому-никому, поклянись!
– Дать магическую клятву? – спросила я, обнимая девочку.
– Не, я тебе и так верю, – всхлипнула она и начала рассказывать.
Все оказалось просто, трогательно и немного смешно: Мэли влюбилась, избрав объектом своей симпатии Рейна. Разумеется, никому об этом не сказала, но начала буквально шпионить за ним в те дни, когда он приезжал домой. И однажды подслушала разговор между Рейном и его матерью, в котором речь шла о том, собирается ли тот заводить семью. В ответ на этот вопрос матери тот сказал, что с удовольствием женится, если найдет подходящую девушку.
– А когда тари Ларина спросила, какую девушку он считает подходящей, он ответил: «похожую на Лин, и чтобы она меня любила». Вот, а ты боевик, а я…
– Глупышка, он же не о том говорил. Знаешь, боевики вообще-то куда чаще женятся не на таких, как они сами. Мы для них – боевые подруги, понимаешь? И вообще, Рейн говорил, что ты на меня похожа, такая же язва!
– Правда?!
– Правда. Так что, если ты действительно неравнодушна к Рейну…
– Действительно! – прервала она меня.
– Тогда делаем так: ты перестаешь реветь и начинаешь думать. Посмотри на себя в зеркало и скажи, кого ты видишь?
Она взглянула и фыркнула:
– Чучело.
– А как ты думаешь, кому может понравится чучело? Я что-то таких не знаю! Хотя ты молодец, чувство юмора не утратила. Послушай меня, тебе несказанно повезло, что у тебя вообще есть магические способности! Ведь вряд ли маг женится на девушке, которая проживет в три раза меньше его, а значит, у тебя уже преимущество перед всеми, у кого способностей нет! Правда, только в одном случае: если ты возьмешься за ум, подготовишься к Академии, поступишь и закончишь ее. А это совсем нескоро – тебе сейчас одиннадцать…
Она прервала меня:
– Уже двенадцать, три седмицы как!
– Да?! Ну хорошо, двенадцать. В Академию ты сможешь поступить только в восемнадцать, учатся в ней семь лет – то есть только в двадцать пять ты сможешь стать полноценным магом. Через тринадцать лет! И кто знает, что может случиться за эти годы. А вдруг ты разлюбишь Рейна?
