Текст книги "Дар полночного святого"

Автор книги: Мила Бояджиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

– Постой! Тебе не терпится взорваться?

– Надо все предусмотреть заранее. – Тони обшаривал стены. Затем заскрипел в темноте, взобравшись на ящики, и сообщил: – Порядок! Тони Фокс видит на два хода вперед.

– Раз ты такой умный, что-то уже все рассчитал и много знаешь, помоги сохранить жизнь жертве. Скажи, где мой медальон?

– Скажу – вы, мисс, изволили сигануть за борт яхты вместе со своим сокровищем, а когда я вас извлек – цепочки не было... Кроме того, медальон, как я понял, принадлежит Алине и им страшно интересуется мой наниматель.

– Значит, мы должны сказать, что эта штука на дне моря, пусть ищут... Ты же не собираешься оставаться здесь.

– Ни в коем случае... Но я хотел бы кое-что ещё додумать... – Тони развалился на матрасе... – Та-ак... Выходит, этот тип точно твой муж Михаил Лешковский, а ты – Анна – подруга Алины... – Он присвистнул.

– Я ничего не врала тебе с самого начала. Но ты сам все время темнишь. Я до сих пор не знаю, с кем имею честь делить ложе и участь пленницы. Ты не посвящаешь меня в свои планы.

– Заслуженный упрек, мэм. Давай рассуждать вместе... Я буду излагать факты, а ты задавай по ходу дела вопросы. Может, нам удастся свести концы с концами.

– А нас не подслушивают?

– Ха! Да они-то знают больше нас. Вот в чем пока наша слабость... Ложись рядом и сосредоточься. Удобно? Клади голову на мое плечо... Только не усни – для начала придется исповедаться мне. Так... Детство, отрочество пропускаем... Университеты тоже... Начнем с криминала.

Хм... Ты, наверно, уже поняла, что встретила супермена. Но Тони Фокс не родился им – он сделал себя собственными руками... Конечно, я был не без способностей, но... Тебе наверняка встречались закомплексованные, робкие мальчики, которые бегали за тобой, как собачонки. Ты позволяла им таскать свой портфель, подсказывать на контрольных, а танцевать шла с другими...

Такой расклад меня не устраивал. Одним – пироги и пышки, другим тумаки и шишки. Это русская пословица. У меня есть акцент? Не важно... Я решил стать хулиганом, бандитом, подонком. Надо сказать, что дома условий для этого у меня не было никаких – пришлось сбежать. Улица, притон, дансинги, сутенеры, проститутки, карточные шулера – они научили меня жизни.

– А университет?

– Ну, вначале я совмещал, потом меня вышибли. Я украл "мерседес" у директора... Ну, не один, конечно, и не украл... Мы покатались немного... А потом...

– Все удрали и свалили вину на тебя, – догадалась Аня.

– Верно. Но это только начало... Потом я брался за любую работу – мыл посуду, машины, работал в мастерской, воровал, танцевал с пожилыми леди, увлекся картами... И во всем, не скрою, добивался блестящих результатов. Много путешествовал, нигде серьезно не конфликтовал с полицией. В этом городе мне не повезло. Я играл в ночном клубе с двумя ассистентами – это приличный заработок за один сеанс. Нас вычислили, засекли...

– Все убежали, ты остался отдуваться.

– У меня не было другого выхода – хозяин клуба – мой приятель. Досталось бы ему. Дело обошлось штрафом. Деньги я взял у того самого приятеля, а чтобы отдать – помог русским ребятам с перекупкой и перегонкой в Россию подержанных машин. Мне светили десять тысяч баксов.

– Но ребята улизнули, не расплатившись.

– Не угадала – я получил двенадцать – подшустрил, проявил инициативу, провернул аферу с таможней... Потом снял мансарду и затаился – надо было оглядеться, изучить ситуацию. Сижу, питаюсь полуфабрикатами, экономлю на сигаретах, думаю. Пока понятно?

– Абсолютно. Но куда делись двенадцать тысяч?

– А я не сказал?.. Фу... – Тони шумно выдохнул воздух. – Подвернулось одно дело с мебелью. Надо было собрать для перепродажи старое барахлишко... Короче, не важно. Деньги мне пришлось одолжить другу.

– Ни слова больше – я поняла: друг пропал.

– Увы. Ему не повезло. Я решил отдохнуть... Кормлю Кензо молочком, слушаю музыку. Заявляется тип, очень приличный. Вы, говорит, будете такой-то такой-то?

– Ес-с, – цежу сквозь зубы с нью-йоркским шиком.

– Тогда извольте на беседу с моим шефом. Господин Икс хочет предложить вам сногсшибательную работу. Только он сейчас отдыхает и надо на пару часов слетать в Аргентину... Представляешь, а? Ты сечешь, сколько стоят билеты? "На пару часов!" Я бы не возражал прокантоваться там и недельку. Но, увы, говорили мы, действительно, около часа. Вообрази – со всех сторон синий океан, под ногами английский газон, а среди него – эдакий закрученный бассейн, загримированный под альпийское озеро... На столике – только вино и фрукты. Но какое вино! Я настолько обалдел от всего этого и обрисованной перспективы, что только и вякаю: ес, ес...

– Тебе предложили кого-то убить?

– Если бы! Жениться! Причем оформили официально бумаги на предоставление мне титула барона со всеми прибамбасами и землей в Ирландии. Пол миллиона баксов. Затем отвезли меня на известную тебе яхту и сказали: необходимый костюм, цветы, подарки невесте будут доставлены накануне. Надо явиться по назначенному адресу, бракосочетаться, подписаться под документом, в котором я делаю супругу совладелицей титула и собственности, доставить её в аэропорт очень южной страны и – исчезнуть с глаз долой.

– Так ты – барон Роузи?!

– Именно, детка. Мы едва не стали счастливыми супругами. Ты не жалеешь? – Он запустил руку в декольте белого платья.

– У меня есть муж, – отстранилась Аня.

– Ты – вдова. В этом все и дело. Я обалдел, когда ты описала своего супруга, являвшегося, якобы, во сне. У этого аргентинского шефа был точно такой же фейс и голос. Говорил он по-французски и выдавал себя за бельгийца, влюбленного в русскую даму, которую умыкнул у свирепого мужа мафиози, хочет сделать баронессой и вместе с ней исчезнуть с глаз общественности.

– Да, он мне сегодня приблизительно так и объяснил необходимость этого брака... – Но... разве ты не сообразил? Ему нужна была не просто баронесса, а вдова барона Роузи. Тебя должны были убить, Лисица. Этот тип сам признался, что не оставляет свидетелей.

– Подозрение, конечно, было – я же парень ушлый. Выторговал дарственную на эту "Стрекозу" и держал её наготове, чтобы прямо после свадьбы махнуть в Англию.

– Наивно...

– Обижаешь... Разве не я все последние дни вытаскиваю тебя из переделок? У меня есть опыт и ещё – везение.

– Не заметно, – вздохнула Аня.

– А хочешь знать все до конца? Михаил Лешковский – оборотень. Я все понял, прочитав о событиях в Москве. Он подстроил свою гибель и сбежал. А ты убивалась от горя и теперь переживаешь всю эту жуть – обманутая, беременная...

– С чего ты взял?

– Да ты сама сказала... Я даже за тебя все время волновался.

– Увы, после трагедии у меня был выкидыш.

– Обидно... Малыши забавные... Я испытывал к тебе нечто... Думал – все врет, но только не это.

– Я знаю, – перебила Аня, – он устроил этот взрыв. Он сегодня признался и говорил, что берег меня от московских бандитов. Поэтому не предупредил. А теперь хитростью вывез сюда, чтобы снова жениться и скрываться до конца жизни. И все спрашивал о медальоне. А потом начал грозить и превращаться в монстра... Обещал, что меня будут пытать... Зачем я утопила эту проклятую штуку! – Аня саданула кулаком по мату.

– Сволочь! Вот сволочь! – Подбежав к двери, Тони забарабанил по ней. Эй, где вы там, говнюки?

Щелкнул замок, мужской голос осведомился:

– Что надо?

– Зови шефа. Разговор есть.

– Что ты хочешь? – испугалась Аня.

– Торговаться. Заключить сделку. Я в этом деле собаку съел. Ничего не бойся и молчи. Не поддавайся на провокации. Держись за меня, подруга.

28

Яркий свет ослепил обоих. В центре комнаты стоял, держа руки в карманах кожаной куртки Михаил.

– Так значит, медальон утонул? – Улыбнулся он.

– Подслушивали, сэр? Очень осмотрительно сэкономили время. Мы как раз здесь безудержно восхищались вами.

– Хватит молоть ерунду. Где медальон?

– Он сказал правду... Я была не в себе и хотела утопиться. Тони с трудом удалось спасти меня. Цепочка порвалась...

– Так, проясним ситуацию с начала. – Лешковский бросил на Аню торжествующий взгляд. – Он, вот этот сукин сын, должен был убить тебя, крошка. – Сев на какие-то ящики, Михаил забросил ногу на ногу. – Ты хочешь откровений? Ах, как же мы любим лезть в чужую душу, чтобы найти там только одно – чувство обожания и преданности к себе. Изволь, – пора и мне устроить стриптиз.

Я женился из любопытства – мне хотелось узнать, что за штука такая любовь. Сколь долго позволит унижать себя любящая женщина. Еще хотелось помочь освободиться от тебя Карлосу – нас связывали с красавчиком более, чем теплые чувства.

– А разве Вилли...

– Вилли – мелкая сошка, жалкий паяц. Карлос, он же Ларсен, он же Лара – был преданным, пылким любовником. И я не оставался в долгу – устроил его в ансамбль "Техас", потом – в шоу казино. Мы были хорошей парой. Только уж очень он ревновал меня к женушке.

– Неправда! Карлос ненавидел и боялся тебя. Он знал, что ты опасен, что способен на любую подлость и хотел все рассказать мне.

– Не успел. – Михаил траурно склонил голову. – Увы.

– Я знаю, что его убили твои люди. И хотели убить меня!

– Естественно. Карлос со своей любовью и дамскими нервами становился обременительным. А ты – ты просто надоела. Как же мы с Алиной жалели тебя, бедняжка.

– Алина знала?

– Она была моей любовницей, ещё с Женевы. Это её я хотел сделать баронессой Роузи, вернее – вдовой. Простите, я тороплюсь. – Переменил тон Михаил. – Отказываю себе в удовольствии живописать детали. Надеюсь господа, вы вникли в суть?

– Я догадалась, что ты монстр, ещё за ужином... Ведь ты ни разу не пожалел о нашем ребенке. О том, что по существу убил его.

– Медленно соображаешь, малышка. Врожденный дефект. Генетический. Кто бы мог подумать, что вы с Алиной сестры!

– Что?! – Мама никогда не была любовницей Кудякова. Я точно знаю.

– А мои люди откопали вот какие сведения: был в театре некий неотразимый тенор, от которого товарищ Венцова родила дочь, всего на три месяца опередив Ингу Лаури, беременную от того же сексуального гиганта.

– Боже... Алина знала?

– Наверняка. И презирала тебя. Тебя все надувают, чистая моя голубица... Вот Фокс, к примеру. Позвонив по телефону на яхту, я услышал от него, что ты находишься там. И дал вполне конкретное распоряжение – даму убрать, медальон доставить мне. После этого ты и упала в воду, детка... А этот господин явился ко мне торговаться по поводу медальона... Ну, соображай быстрее! Поняла, что к чему?

– Не может быть – он не толкал меня в воду! Я была не в себе и сделал это сама. – Аня в ужасе отшатнулась от стоящего рядом Тони.

– Да что ты соображала? Доктор кормил тебя таблетками, размягчающими мозги. Разве ты мало бредила за эти дни? Разве не бросалась в объятия этого ублюдка, как навязчивая сучка?

– Заткнись, Майкл. – Произнес Тони на чистом русском языке. – Я не могу вызвать тебя на дуэль – дворяне не дерутся с мелкими бандюгами. Но мне доставит удовольствие плюнуть в твою морду. А так же – на твой дерьмовый медальон, что бы он для тебя ни значил. Теперь эта штуковина на дне залива, а я лишь тянул время, уверяя, что спрятал её.

Михаил засмеялся:

– Я ждал, когда ты, наконец, заговоришь на родном языке. Ведь Энн не догадывалась, что имеет дело с соотечественником.

– Тем более – давним знакомым. – Перебил его Фокс. – Помнишь Дворец спорта? На льду – мальчики и девочки. Талантливый фигурист Антоша Грюнвальд влюблен в Анечку Венцову. Он носит её сумки, обмирает, вздыхает...

– Антон?! – Аня смотрела на него во все глаза. – Ты же был совершенно рыжим. Невысоким, робким... Совсем, совсем другим...

– А теперь? – Он взлохматил медные кудряшки.

– Потемнел. И стал убийцей.

– Как видишь, не стал. – Ловко поставив ногой валявшийся на боку бочонок, Тони сел. – Господин Лешковский желает объяснений?

– Думаешь, тебе подыграла судьба, ублюдок? Это ложный выпад, что бы побольнее ударить в спину. Неужели Анна поверит россказням наемного убийцы, только потому, что он носил её коньки?

– Попробую убедить леди. Если меня сейчас пришьют твои гориллы, я бы не хотел оставить Анну в сомнениях. – Бросив на девушку решительный взгляд, Тони возвел глаза к висящему у потолка фонарю и продолжил. – Естественно, я не забыл сестричек Лаури. Вокруг говорили, что они очень походи. Но я замечал только Аню. Ради неё рвался в лидеры, пыжился изо всех сил... Но как может стать наглецом и пройдохой мальчик по фамилии Грюнвальд, что в переводе с немецкого означает Зеленый лес... Нечто гетевское, поэтическое... К тому же – еврейское, в стране интернационального братства. Эх! Вдобавок, после ангины у меня развилась сильная близорукость. Родители – оба врачи – забрали ослабленного ребенка из секции. А скоро мы уехали в Рио. Рио-де-Жанейро – хрустальная мечта Остапа Бендера. Дядька отца, эмигрировавший в Бразилию с родителями сразу после революции, имел там маленькую клинику. Когда заболел раком, вызвал единственного наследника.

Мои родители отдали меня в университет в Штатах – стесняющегося своего носа очкарика с ужасающим английским... Короче: я стал хулиганом и встретился здесь с вами, товарищ. Меня заворожили условия сделки, шеф. Пожалуй, они были слишком щедры – я насторожился. О том, что моей невестой станет Алина, я догадался по фотографии в газете. Вернее, почти узнал изображенную там русскую невесту барона Роузи. Это мне уж совсем не понравилось. "Что-то здесь не так, Фокс. Надо бы разнюхать", – сказал я себе. И накануне свадьбы бродил вокруг виллы "Двойник" в надежде что-нибудь разузнать.

И вот появляется оттуда совершенно невменяемая крошка в плаще на голое тело и в белых шпилечках... Представь, Майкл, ты эстет: эта детка в ужасе бежала от тебя! Кстати, почему ты размахивал над её головой свечой? Мистический обряд обольщения?

– Я присматривался. И тут действительно понял – в моей постели лежит не Алина. Разочарование, отвращение, размышление... Я чуть-чуть задумался, ввязываясь в глубокие внутренние дискуссии: убрать детку или приголубить? И решил – стоит немного позабавиться. – Майкл насмешливо посмотрел на жену. Благодарю, Энн – ты смешная мышка.

– Меня девушка у задней калитки виллы привлекла загадкой: Алина или нет? Я проследовал за ней незаметно до самой набережной... Поливал отчаянный дождь. Девочка спустилась в бар – я туда же. Мы познакомились, выпили, понравились друг другу и я пригласил её на свою яхту. – Тони сделал паузу, ожидая возражение Анны, но она промолчала. – Тут начались чудеса: девушка твердила о призраке мужа, о том, что её перепутали с подругой, что необходимо срочно заявить обо всем в полицию, в Российское консульство и т. д. Я хорошенько пригляделся и почти убедился, что передо мной – Алина Лаури. Но сильно тронутая. Синяк на лбу, разбитое колено... Колено, впрочем – это совсем особая тема. – Тони облизал пересохшие губы.

– Оставим анатомические подробности, – прервал Майкл. – Я тороплюсь на самолет. Надо закончить здесь все дела. Скажи, Энн, почему Алина прислала тебя?

– Я говорила правду. Она попросила помочь. Но машина сбила меня и эти мужчины почти без сознания привезли меня сюда. А доктор не хотел верить мне...

– Да и я поверил не сразу... Пока думал, что к чему, позвонили вы – и приказали убить... Но, видите ли, сэр... я до сих пор никого не убивал, даже мышек. И почему-то не захотел пробовать. – Тони вдруг рванулся к сидящей на матрасах Ане, опустился рядом и припал губами к оцарапанному колену, виднеющемуся в распахе платья. – Ты вспомнила?

– Да...

– А я догадался, что ты не Алина, как только втащил тебя на трап. Увидел колено в подсохших корках и... – Он ударил себя ладонью по лбу. – И тут-то меня осенило – а вдруг?! Наверно, долго мечтал, что бы случилось нечто подобное – в водовороте жизни я спас Анюту Венцову. Да, да! Это вам не футы-нуты, господа! Понимаешь ли, Аня, тогда в Новый год на стадионе Принц Январь не просто трепанул про Полночного Святого и его необыкновенный дар... Я действительно хотел сделать то, о чем мечтал бессонными ночами... Поцеловать тебя по настоящему, как Майкл Дуглас. Не вышла у нас лавстори, и пруха отвернулась от меня...

– Пропустим лирику. Отмотай пленку обратно – выходит, ты её вытащил? Зачем, – уже понятно – чтобы лобызать колени. – Михаил прищурился. Девушка прыгнула в воду, а ты вцепился в медальон, ведь правда?

– Наверняка, ты поступил бы именно так, шеф. Забрал вещицу, а девчонку утопил. Но Тони Фокс пошел другим путем... Сейчас не август, вы заметили? На ней бельишко, на мне – брюки и толстый свитер. Но мы оба явно не моржи. Я не успел раздеться – кинулся следом... Не без труда выволок бесчувственное тело на сходни... Простите, украшений я не заметил... Поскольку, как уже объяснил – увидел более интересные вещи... Потом мы сбежали. Я думал, что она с тобой заодно и втягивает меня в некую грязную историю. Мы танцевали вальс, как когда-то на катке. Я понял – она обманута и говорит правду... Потом твои люди хотели выбросить Анну из окна. И что же – роли переменились? Я и в самом деле спас от лап мерзавца свою юношескую любовь, а у тебя начались невезения, Майкл? Девушка жива, а талисман пропал? Анна, наконец, убедилась – ты бешенный негодяй, Лешковский. А она законная вдова!

– Браво! Почти концертный номер. Я доволен – лирическое крещендо перед финалом прозвучало довольно искренне, хотя и с ходульными эффектами... Целование израненных коленей, вальс... – Михаил поморщился. – Что ж ты молчишь, Анна? Жалеешь, что не стала женой барона Роузи?

– Я жалею, что когда-то, будучи действительно невменяемой, назвала тебя мужем. Я не скорблю больше о потерянном ребенке – мне было бы страшно узнавать в нем твои черты. Я рада, что мои колени не так уж плохи и что есть на свете чудаки, не забывающие первую любовь. Спасибо тебе, Антон...

– Слабовато для предсмертной речи... А теперь основное: что скажете о медальоне? Если не ошибаюсь, я сижу на ящиках с тротилом... Все произойдет вот как: сейчас появятся уже знакомые вам ребята. Вначале они займутся девочкой. А мы с Лисицей посмотрим. Посмотрим, послушаем, что ещё вспомнит "барон" об утерянной вещице... Кстати, хочу предупредить: в медальоне лишь половина шифра. Ни одна из половин ничего не стоит без другой. Но даже заполучив обе, никто, кроме законных владельцев не сумеет воспользоваться ключом – шифр кода известен только нам – мне и моему компаньону. Надеюсь, что его уже нет в живых. Значит, стоит дело иметь со мной. Тем более, я знаю не только что и как достать, но и где. Вы не подумали об этом, кладоискатели? Земной шар, правда, не так уж велик... но и жизнь не слишком длинна. Поиски могут чересчур затянуться.

– Мне все рассказал Денис Южный! О золоте, о вашей женевской сделке. Он не верит тебе, оборотень! – Вскинув голову, выкрикнула Анна.

Михаил захлопал в ладоши: – Смертный приговор оглашен. Но развлечения не отменяются.

– Тони, если ты действительно знаешь, где эта штука – скажи ему.

– Давно бы, давно сказал. И тут же получил бы пулю в затылок. И ты тоже. А затем... как тут принято, шеф – растворяют в кислоте? Заливают бетоном?

– Взрывают, Лиса. Надеюсь, получится эффектно. Домов таких у меня много. На взрывчатку ребята не поскупились, а спектакль предстоит интереснейший. Давно мечтал насладиться красивым сексом. Вы ведь оба танцоры? Обожаю пластичные тела. Знаете, уже заметил – тело не теряет своих навыков даже в пограничной ситуации. Ах, как красиво падал с восьмого этажа Карлос! Я люблю смотреть эту кассету... И ведь Энн довольно грациозно прыгнула на балкон к собачке, жаль, что песик не был голоден... Ладно, наверстаем упущенное. – Михаил хлопнул в ладоши. – Друзья, кушать подано.

Появилась известная уже пара.

– Требуется инициатива, изобретательность, вкус. Господина Лису стоит попридержать, но предоставить ему лучшее место в ложе. А главную исполнительницу вы хорошо знаете. Не дурна? Энн, станцуешь нам "мамбу", а? Партнеры есть... Только не стриптиз! Не люблю, когда женщины сами раздеваются. Одежду надо срывать, вы поняли? – Отдал распоряжения Михаил. Не сдерживайте чувств. Но не лишайте даму возможности произносить иногда пару слов. Мне предстоит ещё услышать от неё нечто весьма волнующее... Признайся, голубица, ты обожаешь, когда я мучаю тебя. Ведь ты любишь меня, Энн, любишь, когда я делаю тебе очень больно...

– Мерзкая гадина!

– Приступайте... – С улыбкой садиста приказал Лешковский, предвкушая развлечение.

Мулат направился к Тони.

– Ну, ну... – Предостерегающе вытянул руку Фокс. – Я ещё не высказал своих пожеланий. – Он вскочил на бочонок и взялся рукой за вентиль. Вдоль потолка полуподвала извиваясь, проходили трубы. – Ты строитель, Майкл. Догадываешься, под каким давлением здесь идет газ? Под тобой – тротил, а здесь электропровода. Если устроить замыкание, посыпятся чудесные искры... Вот будет весело! Не подходи! – Крикнул он ринувшемуся вперед охраннику и повернул вентиль.

– Ты не сможешь убить себя и девчонку, которой только что целовал ноги... Начинайте...

– А почему же нет? Кажется, здесь никто не шутит! – Зловещим голосом произнес Тони.

Мулат сделал осторожный шаг – Тони до конца свернул вентиль – из трубы со свистом вырвался газ.

– Прекрати! – Михаил неторопливо достал пистолет. – Я не любитель грубых шуток. Тем более, когда трусливый заяц изображает из себя хитроумного Лиса.

Телохранитель отступил к шефу.

– Опусти пушку, не трусь, Лешковский. – Усмехнулся Антон. Михаил поднял пистолет.

И тут произошло непонятное – мощная струя кипятка хлестнула в шефа. Душераздирающий вопль и выстрел раздались одновременно. Комнату заволокло паром. Подхватив девушку, Тони выскочил в коридор.

– Бежим! Быстрее... Кажется, я жив. – Промчавшись по темным лестницам, они оказались в холле. Тони что-то нажал, двери распахнулись, и тут же громыхнул взрыв.

Беглецов осыпало стеклом из лопнувших окон, завыла сирена сигнализации, над крышей поднялась черная гарь. Они бежали по маргариткам и крокусам к воротам, ведущим в переулок. Чья-то темно-синяя машина стояла у противоположного тротуара. Ура! Тони рванул дверцу, но она не поддалась.

– А если мы так... – Тони склоняется над замком, закусив губу вывернул какую-то железку и они запрыгнули внутрь. Автомобиль, воя сигнализацией, сорвался с места.

Аня втянула голову в плечи: – Сейчас будут стрелять...

– Копы? Вряд ли.

– Люди Михаила.

– У них сейчас другие проблемы. Ведь я забыл выключить газ. А ещё заранее поковырял оплетку электрокабеля гвоздиком. Вода, электричество, газ – смекаешь? Разве ты не училась в школе?

Боюсь, пожарные и "скорая помощь" прибудут на место происшествия слишком поздно...

– Но ведь могло рвануть раньше... мы могли не успеть...

– А риск, а фортуна? М-м... – Тони застонал и протянул правую руку Ане. – Что там? Терпеть не могу рассматривать раны. Врач из меня все равно не получился бы...

– Ой... Здесь страшный ожог. Вся ладонь и два пальца!

– Какой степени?

– Чего?

– Ожог, – обуглено, ошпарено?

– Пузыри и кожа клочьями... А под ней – мясо!

– Шид... Пришлось зажать кран с кипятком, чтобы направить струю на них. Малость не рассчитал. Но остальное – верно! Кажется, во мне умер великий естествоиспытатель.

– Ты лучше, чем Джеймс Бонд, крутой Уокер, Дункан Маклауд и все физики, вместе взятые... – Аня оторвала длинный лоскут подола и перевязала ладонь. – Мое подвенечное платье пришлось весьма кстати.

– Думаю, бриллианты на шее тоже сгодятся.

Аня схватилась за колье: – А я и забыла... Вот почему ты спас меня, хитрющий пройдоха.

– Почему палач не сорвал с приговоренной леди драгоценности? – вот вопрос. Ответ простой – у тебя на шее побрякушки, детка... Как и проклятый дворец. У меня вообще такое впечатление, что ты вырвалась из Бермудского треугольника: твое прошлое – мрачный мираж. Фантомы исчезнут при первых лучах солнца.

– Не хотелось бы, чтобы "Стрекозу" постигла та же участь. Ведь она нам ещё понадобится? Я правильно поняла твои планы?

29

Розовая полоса над горизонтом светилась предвосхищением ясного весеннего утра. Еще немного – из пучины вырвется солнце. Даже волны переливались розовым перламутром, особенно когда "Стрекоза" двигалась прямо на восток. Но стоящий у руля Антон постоянно менял курс.

– Это что, фигурное катание на яхте? – Кутаясь в плед, Аня сидела рядом, смотрела в кудрявый затылок рулевого и все никак не могла осмыслить случившееся. Чтобы не сбрендить, она старалась не думать о том, что осталось на берегу, о сгоревшей вилле "Двойник" и страшном человеке, которого так сильно любила. Выкинуть все это из жизни, как вырывала из тетради листы с неверно решенной задачей, и начать все заново...

– Странно оборвалась тогда наша лирическая история, господин Грюнвальд... Признаюсь, мне было очень обидно. Ты так смотрел на меня, Принц-январь... А после новогоднего представления отказался прийти на ужин к Лаури. Ничего не объяснил и вообще исчез.

– Ничего себе! Это мне было обидно... Ты слетела из-под купола прямо в мои объятия... Я готовил подарок и даже... даже признания... А здесь такой сюрприз!

– Не помню...

– Естественно. Где уж тебе запомнить всех своих поклонников. Запуталась в ухажерах. Мне Лина тогда сказала: "Приглашаю к нам в гости. Будет миндальный торт и танцы. Только тебе придется изображать моего парня, поскольку Нюта позвала поклонника, с которым у неё очень серьезные отношения".

– Не может быть! – Аня вспомнила, как тоскливо прошел вечер, на который она возлагала столько надежд. – Я ведь тогда перед тобой блеснуть хотела – Зинку в "ракете" подменила. Страшно было, но я знала – ты смотришь на меня...Такой загадочный, белом парике и с подведенными глазами...

– Принц-Январь... Как же забыть мой последний и единственный успех на льду. Тогда я простудился, схватил жуткую ангину с осложнениями. А через полгода мы уехали в Рио... Я даже был рад... – Антон не оборачивался к Ане. – Ведь я много раз звонил тебе...

– Понятно. Алина говорила, что меня нет дома, – вздохнула Аня.

– Нет. Она пригласила меня в театр на какую-то балетную премьеру. Поскольку, как объяснила, ей идти совсем не с кем – "сестричка" уехала к отцу в Тулу... с мамой и своим приятелем. Я аж осатанел... Голова раскалывалась, в глазах все расплывалось. Потом окулист сказал: "У вас, юноша, прогрессирующая близорукость. Возрастные перестройки нервной системы, осложнения от перенесенной инфекции"...

– Так это я, выходит, испортила твою спортивную карьеру?! – Аня обняла Антона за плечи. – Э-эх! Ведь у меня с тех пор в личной жизни все так и не клеилось... Потом как-нибудь расскажу... Если в одну камеру надолго посадят...

– Да ну их всех к черту! Интриги, злодеи, враки... За последние дни словно дерьма наелся. На всю жизнь... Но, знаешь, куш урвал огромный! Перехватив Анину руку, он поцеловал ладонь. – Тогда, лежа с ангиной под одеялом, сочинял всякие истории, как буду мстить твоим бойфрендам. Как стану героически спасать тебя из лап разъяренных хищников... Но того, что произошло здесь с нами, даже в бреду придумать не мог бы... Здорово получилось, а? – Обернувшись, Антон обнял девушку.

– Здорово... – Согласилась Аня после долгого поцелуя. – Давай будем считать, что все, случившееся за последнее десятилетие, и в самом деле бред. Мы встретились после представления, Принц-Январь и Снегурочка, сели на "Стрекозу" и улетели на самый край света.

Яхту качнуло, Аня прижалась к Антону, он левой рукой развернул судно.

– Не понимаю, чего ты так крутишься? Уже утро, мы могли быть в нейтральных водах.

Яхта "Стрекоза" делала странные виражи, заезжая в бухточки, обходя маленькие островки, и снова возвращалась на старое место.

– Ты потерял ориентиры или путаешь следы? Интересно, как это можно сделать на воде, и почему над нами не кружат полицейские вертолеты?

– Слишком много вопросов. Свари-ка ещё кофе, – попросил он, а потом, отхлебнув из заботливо поднесенной к его губам чашки, сказал. – Начнем с последнего вопроса. То, что за нами не охотится полиция, значит одно: ты действительно вдова и у сгоревшей виллы темная биография. Насчет "Стрекозы" я блефовал. Шеф оформил на неё дарственную барону за услуги. Но я хотел вернуть – как честный человек. Поскольку не оправдал возложенных на меня надежд.

– Не убил меня по распоряжению Лешковского?

– Зачем говорить плохо о мертвецах? Извини.

– Не стоит деликатничать. Муж, которого я любила и похоронила в Москве, уже оплакан. Монстра, погибшего в "Двойнике", я никогда не знала. Не жди от меня слез и упреков.

– Я думаю, он был незаурядной личностью и мог бы сделать что-то очень хорошее. Но стал ублюдком, потому что любил только себя. А уж если совсем точно – Лешковский – типичный параноик. Забудем о нем, Аня. Смотри, перед нами неведомый берег. Дикие заросли дикой провинции дикой Великобритании...

– Я вижу дома.

– Это вигвамы туземцев. А фонарик на пирсе видишь? Заметила, как мелькает – азбука Морзе. Морское приветствие.

– Тебя ждут?

– Может, поджидают. Великий, могучий русский язык... Ждут друзья. Поджидают... Знаешь, я брошу якорь здесь. Если кому-то надо – пусть попробуют подобраться. – Тони достал фонарик и вышел на палубу. – Почти ничего не видно, быстро светает... Обалденная заря – будет солнечный день.

– Как раз для финала любовного фильма: двое в обнимку у поручней яхты – два слившихся силуэта на фоне восхода... Вселяет здоровый оптимизм. Ведь именно оптимизма мне всегда не хватало. Стоило ухватить что-нибудь стоящее, и сразу страх: а вдруг потеряю... – Аня прижалась к Тони. – Два силуэта в отблесках зари – это, действительно, вдохновляет.

– А если три? – Показал Тони на приближающуюся лодку.

– Если три, то это значит, что будет вторая серия... – Аня нахмурилась. – Может, бежим, пока не поздно? Не нравится мне этот визит... Я надеялась выспаться. – Она виновато посмотрела на Тони. – Не узнаю себя стала эгоисткой, думая только об удовольствиях и совершенно ничего не боюсь.

– Это потому, что ты со мной, детка. – Он обнял её. – Убедилась, я чертовски ловкий парень?

– А как танцуешь... – Аня ответила на поцелуй. – Устроим сегодня танцы?

– Обязательно устроим что-нибудь из ряда вон выходящее. Хочешь фейерверк? Здесь есть ракетница.

– А побольше дивана, чем тот, на котором я согревалась, не найдется?

– Хоть ты и была миллионершей, а плохо изучила повадки толстосумов. Такая яхта – не рыболовецкий траулер и не гоночное судно. Это – дом свиданий на воде. А следовательно все устроено с большим комфортом. Просто мы его избегали, скромница!

30

– Он подплывает! – Аня всматривалась в силуэт сидящего на веслах мужчины. – Умоляю, давай удерем!

– Лучше я опущу сходни. Или ты ещё не узнала нашего гостя?