Текст книги "Дар полночного святого"

Автор книги: Мила Бояджиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Я не пила, не употребляла наркотики... Меня хотели убить... Надо срочно вызвать полицию.

– Ни в коем случае... Моя репутация... Вы хотя бы понимаете, что это значит? – он погрозил у лица Ани скрюченным падагрическим пальцем. Репутация – больше, чем воинская присяга, важнее чем призвание. "Vox populi – vox Dei" – глас народа есть глас Божий, – утверждал римский философ Сенека. А что же будут после всего этого говорить обо мне люди? Писаки раздуют скандал, меня с обнаженной девицей покажут по телевизору... Вопиющее непотребство. Ну зачем я выскочил на балкон... Ушел бы на улицу гулять с Вилли... Разбирались бы с вашим любовником сами... – Он скрылся и вернулся с плащом. – Наденьте, мисс, на вас противно смотреть. И немедленно уходите. Это мое старое пальто. Проверьте, ничего нет в карманах? – Он бросил ей на колени нечто бурое, брезгливо держась на расстоянии.

– Я не могу уйти – у меня вывихнута щиколотка. Пожалуйста, позовите полицейских. – Аня закуталась в короткий, пропахший крепкими сигаретами плащ.

– Не морочьте мне голову! Профессор Ганкинс не идиот... Вы поставили меня в ужасающее положение. Я буду вынужден отдать это кресло в дезинфекцию, менять покрытие на балконе... Скорее всего, у вас ВИЧ или что-то ещё в этом роде.

– Я не сойду с этого места! – воскликнула, потеряв терпение, Аня. Прошу вас, господин профессор, мне грозит смертельная опасность. Сжальтесь, вызовите полицию.

– Извольте. Ступайте к автомату и вызывайте сами, кого хотите. Но не из моей квартиры. – Старик с опаской покосился на девушку, потирающую ушибленную ногу. – Покажите... Я проходил курс первой медицинской помощи.

Он опустился в кресло рядом, Аня протянула вперед ногу. По всей видимости, сумрачная комната с горящим камином и стеллажами книг была кабинетом. На массивном письменном столе поблескивал бронзовый бюст с римским профилем. Где-то в соседней комнате подвывала и скреблась собака. Поправив пенсне, крашеный профессор осмотрел её ушиб. Затем, осторожно протянув сухую руку, ощупал щиколотку.

... "Собаку зовут Вилли, меня хотели убить те, кто убил Карлоса... Поистине, совпадения – логика Фортуны. Но о чем она хочет сообщить мне этими знаками?" – С закрытыми глазами и стиснутыми зубами Аня перетерпела манипуляции, проделанные стариком.

– Вывиха и перелома нет. Небольшое растяжение сухожилий. Это пройдет. Надо наложить тугую повязку.

– Знаю... Я занималась спортом.

– Это не спорт – это разнузданная, безнравственная похоть...

Аня не стала спорить. Со всей очевидностью старик боролся с соблазном погладить её ногу.

– Не двигайтесь, ничего здесь не трогайте. Я через минуту вернусь, пригрозил, удаляясь, профессор. Вскоре он вернулся – от него сильно пахло одеколоном – очевидно, он старательно продезинфицировал руки после контакта к гостьей.

– Возьмите, что надо. – Профессор протянул коробку с хорошо укомплектованной аптечкой.

– Спасибо. – Аня нашла эластичный бинт и туго обмотала больное место. Попробовала наступить – вполне переносимо. Идти можно. Но куда? Очевидно, бандиты ждут её у подъезда или где-то поблизости. Ее и Тони. А может, их как раз и прислал Тони? – Она застонала.

– Теперь, надеюсь, вы покинете мой дом. Могу предложить таблетку обезболивающего, – у меня часто ноет поясница. – Я занимаюсь историей и мой долг – проявлять сострадание. – Несчастная полунагая жертва любовной интриги очевидно все же вызывала сочувствие ученого. Старик, не отрываясь, смотрел на её босые ступни.

– Спасибо, вы очень любезны, но мне необходима какая-нибудь обувь.

– Для того, чтобы подняться в мансарду? Может, ещё попросите денег на такси? Шагайте-ка домой, дорогая.

– Я пойду в полицию.

– Послушайте, мисс, только не впутывайте меня, если решили попасть на страницы газет. У меня кристальная репутация в этом городе. Я ни разу не был женат.

– А Клара? – Аня хотела спросить и про крашеные волосы.

– Клара – моя экономка. – Старик почему-то отвел глаза и вышел. Он вернулся с парой ботинок и толстых носок.

– Кажется, они не так уж велики. Вы ведь не собираетесь на танцы, мисс?

– Спасибо, профессор. Я постараюсь не причинять вам хлопот... Ваш кот чрезвычайно симпатичный... И пес не злой. Значит, и вы совсем не такой уж сухарь... Просто испугались меня.

– Отвага – привилегия воина. Ученому надлежит проявлять аккуратность и усердие. Но не безрассудство. Я никогда не изображал из себя супермена. И не качал бицепсы. Молодость и сила – в ясности ума. – Он почему-то провел рукой по распластанным на плеши волосам. – Ваш визит не доставил мне удовольствия. Но смею надеяться, мы расстаемся по-дружески.

– Вашего пса зовут Вилли?

– Билли. В честь американского президента. Рад с вами проститься, дорогая. – За спиной Ани захлопнулась дверь, лязгнули замки и щеколды.

"Сейчас он пойдет пить сердечные капли, а я буду сидеть на лестнице и ждать, когда меня пристрелят", – подумала Аня. – Что делать? Постучать в другую квартиру и попросить о помощи? Люди не откажутся вызвать полицию...Убийцы, скорее всего, засели в мансарде и поджидают возвращения Тони или его русской гостьи. Но почему здесь русские и как все происходящее связано в московскими трагедиями? – Аня усмехнулась, – жаль, что ответы на эти вопросы получить, по-видимому, не придется. Но ведь все складывается слишком затейливо, чтобы оборваться на полуслове. Нет, не зря привела её сюда Фортуна и подает настойчивые знаки: "тепло, теплее... горячо!". Еще пару шагов, и кусочки мозаики сложатся в цельную картину. Ради этого стоит бороться за жизнь, внушала себе Аня, сидя на широкой каменной ступеньке.

В холле хлопнула дверь и пополз вверх лифт. Она поднялась и решительно двинулась вниз. В подъезде, чистом и пустом, было темно – здесь свет загорался автоматически, когда кто-то входил, и через пару минут гас. Сквозь витраж на входных дверях ярко светил уличный фонарь.

Стараясь двигаться как можно тише, Аня обнаружила выход, ведущий на задний двор, где стояли мусорные контейнеры. Вопреки её ожиданиям, от которых выпрыгивало сердце, руки убийцы не сомкнулись на её горле. Ночь была тихая, свежая, пахнущая весенней листвой. Неподалеку темнел большой сквер с монументальным изваянием в центре – дама ренессансных форм отбивалась от толстого, причудливо извивающегося змея. – "Наверно, она все же победила, раз её образ увековечили в мраморе... А шансов было не много", – на ходу краем сознания оценила величину и свирепость скульптурного змея Аня. Подчиняясь инстинкту, она направилась к освещенной к магистрали, по которой двигались автомобили. Уж там-то должен оказаться хоть один полицейский.

Попав на светящуюся витринами улицу, Анна легко прочла название на табличке. Два дня назад оно казалось совершенно невразумительным, а теперь – обнадеживающе знакомым: Аvenue Victor Hugo. Улица Виктора Гюго! Где-то здесь переулок, ведущий к набережной и тому кафе, где голубой пингвин держит трехцветное мороженое. Бармен "Фарцетти" явно знает Тони – они перебросились несколькими фразами, как неоднократно встречавшиеся люди. Значит, цель прогулки теперь ясна...

Аня уверенно шла мимо домов, узнавая окна, подъезды, рекламные щиты, зафиксировавшиеся в памяти во время недавнего побега из "Двойника". Вот в уютной комнате первого этажа в мягком свете настольной лампы сидит за швейной машинкой женщина. "Господи, кому же здесь вздумалось портняжничать?! – Мимоходом подумала она и тут же вспомнила, что именно об этом думала тогда, бредя здесь, словно сомнамбула. Шьющая женщина в окне дома благополучного европейского города – нечастое явление. Выходит – это путеводный знак!"

Узкий переулок, ведущий к набережной, был пуст, гулко раздавалось тяжелое шарканье мужских ботинок по брусчатке – обувь ворчливого профессора едва не сваливалась с ног. От шороха за спиной Аня шарахнулась в арку закрытого гаража и прижалась спиной к холодному камню – следом за ней действительно кто-то шел, вырисовываясь на фоне дальнего фонаря темным силуэтом. Она затаилась, остановив дыхание. Шаги замерли совсем рядом... Через секунду преследователь оказался рядом, заметил спрятавшуюся девушку, крепко схватил и зажал ей рот ладонью.

– Тсс! Я тебя здесь давно караулю... – Он закрыл поцелуем Анины губы.

– Тони?! – вырвалась она.

– Тише... У меня в мансарде побывали плохие мальчики. Умница, что ухитрилась смыться.

– Они хотели убить меня! Хозяин кота и собаки дал мне одежду. Но не позволил позвонить в участок.

– Старик боится женщин и полисменов. Зато приодел тебя классно. Ого! Просунув руки под плащ, Тони обнял её. – Ты опять в том же сногсшибательном туалете... Но в бар мы не пойдем. И домой возвращаться, вроде, не имеет смысла. – Тони печально присвистнул.

– Остается нанести визит в полицию?

– Без этого не обойтись. Но мне надо кое-что выяснить до конца. Нельзя же во всем полагаться на следователя. И любопытство замучило. Тони Фокс хитрая и любопытная лисица... Поцелуй меня.

– Ты предлагаешь остаться здесь?

– Не надолго. Притаись и жди. Я подгоню машину. А потом... – Тони блаженно зажмурился. – Нас ждет ночь в дешевом мотельчике. Ну, таком легкомысленном, куда водят заблудших девочек. Догадываешься, что это значит?

– Тони... Я должна тебе сказать, что между нами никогда больше ничего.. – Аня прислушалась. – Похоже, приехал владелец гаража. Машина остановилась прямо у дома.

– Эх, опоздали в мотель! Бери меня под руку и бежим.

В ту же секунду, когда они рванулись вниз по узкому переулку, из автомобиля выскочили двое. Сбили Тони с ног, отбросили к стене девушку.

– Осторожно! – Вскрикнула Аня, увидев, что в руке подступающего к Тони человека зажат нож. – Осторожно, это они!

Но было поздно – мулат сделал выпад – согнувшись, Тони упал на колени. Она закричала, но звук застрял в горле – зажав девушке рот, её поволок к машине второй громила. Распахнул дверцу и одним ударом свалил на заднее сидение.

– Труп закинем в багажник. Помоги, Пеле... – Подхватив Тони, они живо справились с работой. Белый парень сел рядом с Аней, мулат за руль. Машина сорвалась с места.

– Скоро будем дома, – мечтательно сказал Пеле. – Вот там и позабавимся.

В доме за углом, в комнате пенсионерки, вышивавшей столовые салфетки для приюта, по-прежнему стрекотала машинка и на экране телевизора стрелял в Фантомаса из деревянного протеза Луи де Фюнес.

12

Мулат поговорил с кем-то по мобильному телефону и молча выслушал указания.

– Тебе повезло, детка. Через десять минут будешь принимать горячую ванну. А затем – баиньки.

– С кем?

– Можешь выбрать нас. Но, боюсь, найдутся другие претенденты. Извини, если были не очень деликатны.

– Ненавижу! Вы мертвецы, вас мало просто расстрелять! – Аня рванулась, пытаясь впиться зубами в шею сидящего рядом здоровяка.

– Не трепыхайся. – Он больно крутанул её скованные за спиной руки.

– Что вы сделаете с Фоксом? Учтите, я свидетель.

– Закопаем. Втихаря, – весело пообещал мулат. – Если ты, конечно, не переубедишь шефа. Кажется, он к тебе очень неравнодушен.

– Где этот негодяй, ублюдки?

– Скоро встретитесь. А пока – заткнись, если не хочешь остаться без зубов перед интимным свиданием. – Парень с ухмылкой показал Ане пудовый кулак.

... Беглянка была возвращена в зеленую комнату виллы "Двойник". Мадам Берта унесла сброшенные ею на пол ванной вещи и невозмутимо удалилась, словно ничего не произошло. В форсунках овальной джакузи бурлил воздух, взбивая пену. Аня шагнула в воду и села, скорчившись, обняв колени руками. Ее продолжало знобить, по коже бегали зябкие мурашки. Что с Тони? Господи, что вообще происходит? Если это сон, то почему так больно? Саднит царапина на груди, ноет лодыжка, а внутри... Внутри все замирает от ужаса и боли.

А ещё злость – мучительная, бессильная ярость. Взять бы массивный синий флакон с туалетной водой и запустить в запотевшую зеркальную стену! Разгромить полки, вазы, продуманно размещенные изобретательным дизайнером, расколоть прозрачный борт ванны – пусть хлынет на ковры пенящаяся, подсвеченная изнутри вода...

"Господи, неужели смирение должно быть безграничным? Неужели хоть однажды я не могу превратиться в ведьму?" – Немой вопрос остался без ответа. Аня больно прикусила губу, как делала в детстве, чтобы унять ярость.

В дверь ванной поскреблись.

– К вам можно, мадемуазель? Не стесняйтесь, я хотел бы пощупать пульс. – На пуф возле ванны присел доктор и осторожно, чтобы не замочить манжеты, взял Анино запястье. – Тахикардия...

На круглом лице отчетливо читалась озабоченность.

– Вы чем-то обеспокоены, господин Джанкомо?! Вы, разумеется, в первый раз слышите о том, что меня едва не убили, а моего друга, раненого или мертвого, засунули в багажник... Ах, конечно, я опять брежу! – Аня приподнялась, но руки доктора мягко погрузили её плечи в воду.

– Эх, дорогая моя... Дела действительно идут не лучшим образом. А я рассчитывал на ваше самообладание. Расслабьтесь. Вот так. Кладите затылок на резиновую подушку, пусть тело массируют горячие струи. Не думайте ни о чем. Дремлите. Здесь очень спокойно, тепло. Вы под защитой друзей... В конце концов, вы дома, а это главное. Неприятный инцидент исчерпан. Приступ прошел. Вам следует продолжить прием лекарств и сразу же станет легче. Будьте умницей, пососите вот это! Ментол. Приятно, правда? А я люблю леденцы с лимонным ароматом. Хотите, я завтра принесу другие? – Он говорил спокойно, как с ребенком, и Аня, действительно, расслабилась, сунув за щеку таблетку. Тревожные мысли разбежались, ни одну из них не удавалось схватить за хвостик. Горячие водяные струи ласкали кожу, а ментол холодил дыхание.

– Вы будете слушаться, детка?

– Да...

– Вы уже не хотите выпрыгнуть из окна?

– Нет... Совсем не хочу.

– Вам кое-что становится ясно... Мысли почти прозрачны, но мешают смутные тени... Не мучайтесь, я попытаюсь объяснить, что произошло... Джанкомо поудобней расположил массивное тело на низеньком пуфе.

– Вы красивая женщина. Привязанность моего друга понятна. Понятно и то, что в его положении он не мог сразу же, обычным путем, легализовать ваши отношения... Ради вас, детка, ему не единожды пришлось преступить закон... – Доктор тяжко вздохнул. – Но кто может судить любовь? а ваш супруг любит вас.

– Любит... – Послушно согласилась Аня, впадая в приятную полудрему.

– Барон Роузи, с которым вы должны были зарегистрировать брак, подставное лицо. Сразу же после церемонии его услуги были бы щедро оплачены, а вы с вашим настоящим мужем, по документам четы баронов Роузи, отбыли бы на другой континент. Там на берегу океана уже ждала вас прелестная вилла. Вы меня слышите? Вы все понимаете?

– Да. Мы должны были бежать в другую страну.

– Конечно, действия подобного рода можно назвать незаконными. Но когда речь идет о таком романтическом чувстве, голос разума умолкает... Когда я взялся помочь моему другу, я не предполагал, какие осложнения могут возникнуть. Причина всех недоразумений – вы. Да, да... Надо здраво отдавать себе отчет в этом, мадемуазель.

– Я... я... поступила неправильно... Он приходил ко мне и звал. Я решила уйти, чтобы сделать его свободным.

– Бедняжка! Ваше сотрясение и психические осложнения оказались сильнее, чем я предполагал. Галлюцинации, навязчивый бред... Увы, мы не могли положить вас на обследование в клинику. Понадеялись на везение, действовали деликатно – готовили вас к мысли о бракосочетании... Платье, цветы... я настаивал на постепенном воздействии... И все уже было почти улажено! – Доктор всплеснул пухлыми руками. – Да, теперь я понимаю, почему вы ушли... Но дальше! Разве вы ещё не поняли, что случилось потом? Вас выследил и похитил человек, назвавший себя Фоксом. Лестное прозвище. Но он не лисица – шакал!

– Шакал? Он спас меня...

– Еще бы! Шакал спас золотого тельца в надежде получить за это приличный куш.

– Тони уверял, что мне грозит опасность. И это правда! Мне угрожали пистолетом, били, царапали...

– Где же побои, девочка? – Доктор заботливо оглядел лежащее в ванне тело. – Вы придумали несуществующие истязания. Этот негодяй поил вас наркотиками! Вы находились в патологическом опьянении, сопровождающемся эйфорией и сексуальным возбуждением.

– Фокс – не враг. – Аня села. – Он защищал меня... А сегодня меня хотели убить те самые люди, что привезли сюда! Разве вы с ними не знакомы? Они, во всяком случае, действовали по распоряжению шефа. И вели себя вовсе не как друзья.

Доктор сокрушенно покачал головой и взял её руку:

– Расслабьтесь, подумайте. Наши люди хотели вырвать вас из рук опасного человека. Так называемый Фокс – опытный мафиози. Это опаснейший враг вашего друга. Спрятав вас в мансарде, он отправился к нему с требованием выкупа и... ещё кое-каких деловых уступок... Естественно, он действовал не в одиночку. Ваш побег и путешествие на яхте были организованы целой преступной группой. Наши ребята хотели вызволить вас, инсценировав попытку самоубийства. Но вы – прыгнули из окна вниз! Детка... это ужасный поступок. Наверно, вы когда-то пережили нечто подобное, или услышали о похожем случае. Травма глубоко зафиксировалось в больной психике.

– Да... То есть, нет. Они заставили меня написать признание в самоубийстве.

– Что бы сбить со следа Фокса! Инсценировка... Вас должны были увидеть раздетую, невменяемую гуляющие внизу люди. После этого ребята доставили бы вас сюда. А Фоксу пришлось бы долго выкручиваться из затянувшейся на его шее петли. Все выглядело бы так: он довел девушку до самоубийства, а потом увез её в неизвестном направлении. Это помогло бы вам исчезнуть с горизонта... Но тут... Ах... вы убежали, впутали в эту историю безумного старика, шли по улицам, обращая на себя внимание прохожих. Понимаете? Если начнется расследование, найдется множество свидетелей...

– Все это... – Аня сжала виски, стараясь сосредоточиться. – Все это как-то не так. Вы сказали – расследование. Какое расследование?

– Связанное с преступлениями Фокса... Эх, дорогая... Могли бы уже загорать на пляже собственной виллы... Послушайте мой совет...

– Я хочу спать... Завтра, если не возражаете, я выслушаю все ваши пожелания...

– Нет, милая. Вставайте, накиньте халат. Мы продолжим разговор в спальне. Похоже, нервное напряжение уже прошло... Теперь надо собраться с силами.

Аня послушно завернулась в халат. У кровати её ждал столик с ужином.

– Садитесь, выпейте кофе. Необходимо взбодриться.

Аня сделала пару глотков из протянутой доктором чашки.

– Уже поздно. – Она сладко зевнула. – Что случилось?

– Пока, к счастью, ничего непоправимого. Но терять время больше нельзя. С того момента, как в дело вмешался Фокс, вы в большой опасности. Вы и ваш благородный покровитель.

– Так где же он, в конце концов?! Кто он? – Аня сама удивилась вскипевшей в ней энергии. Она вскочила, словно бросая вызов доктору. Тот поднялся.

– Об этом и идет речь. Через двадцать минут, ровно в полночь, шеф ждет вас. В парадной столовой. Мадам Берта принесет костюм, в котором надлежит появиться за столом. – Голос доктора стал официальным. – Я не сомневаюсь, на этот раз вы не станете бегать от своего счастья.

Очевидно, Берта ждала за дверью. Она вошла в комнату сразу же, как удалился доктор. На вытянутых руках дама несла длинное подвенечное платье. Разложив его в кресле, она открыла перед Аней большую коробку с аксессуарами, и поставила у кровати туфли – точь-в-точь такие, в каких танцевала на своей московской свадьбе Аня Венцова. Ободряюще улыбнувшись, дама покинула комнату.

Люстра и бра сияли в полную мощь, заливая все вокруг праздничным светом. Аня стояла посреди комнаты, так похожей на свою бывшую спальню, и ничего не понимала. Совершенно ничего, словно смотрела часть сериала, начало которого пропустила. Раздражение и некая легкомысленная игривость боролись в ней, а ощущения реальности и сна перемешались. Можно было бы, наверно, звать кого-то на помощь, биться головой о стену или швырять в зеркало парфюмерные коробочки. Но она спокойно и обстоятельно начала одеваться. Ежевечерняя практика "Техаса" научила её мгновенным преображениям. Через пятнадцать минут, без помощи парикмахера и визажиста, растерянная, перепуганная женщина превратилась в самоуверенную холеную красавицу. Платье из атласного крепа цвета слоновой кости облегало фигуру мягко и нежно. В длинном остром вырезе на груди отчетливо виднелась полоска, оставленная ногтем мулата.

– Откуда же взялось это? – Задумчиво коснувшись царапины, Аня порылась в коробке в поисках подходящего ожерелья, но ничего не нашла. Волосы она зачесала на одну сторону и в заколку закрепила веточку шелкового флердоранжа. Грим нанесла щедрый и яркий, как для сцены. Вот только опухшая щиколотка ныла под тонкими колготками и приходилось немного хромать, наступая на высокий каблук.

В общем-то невеста осталась довольна собой. Ей велели принять соответствующий вид к строго обозначенному времени, и она с этим справилась. Загадочный шеф, так старательно готовившийся к встрече, продумавший даже костюм и украшение дамы, будет сильно удивлен, – вместо Алины на романтический ужин явится совсем другая женщина. Что ж, не хотели слушать, сочли сумасшедшей, теперь пусть разбираются сами... Враги, друзья, "Двойники", "Лисы"... – хватит! Трагифарс близится к завершению. На сцену, Венцова, твой выход!

13

До полуночи осталась одна минута. Аня вышла в коридор. Издали стал виден мерцающий полумрак гостиной. Медленно, с глухо стучащим сердцем она вошла в комнату. По стенам тускло мерцала позолота массивных багетов, на овальном столе, накрытом к ужину, стоял букет гладиолусов и канделябр с семью свечами. Два стула с высокими спинками ждали гостей. Поколебавшись, Аня села, хотя никто не предложил ей пожаловать к столу. И тут же каминные часы начали отбивать полночь.

Она увидела его в дверях – одетого с театральной элегантностью черные брюки, белая шелковая, очень свободная рубашка, распахнутая на груди. В таком костюме в балете обычно выходит Ромео. Не хватало серебрящегося эфеса шпаги. В руках Михаил держал сафьяновый футляр. Он открыл его – лавиной искр сверкнуло бриллиантовое колье.

– Ты узнаешь это, дорогая? – Он улыбался, он излучал любовь и нежность.

Во рту пересохло, губы одеревенели, Аня протянула руку к бокалу. Михаил тотчас налил в него немного вина и, подойдя, тихонько обнял обнаженные плечи. – Успокойся, девочка. Я с тобой. – Он защелкнул на её шее колье.

Все как тогда. Никаких сомнений не осталось – Аню обнимал погибший муж.

– Прости меня. Главное – прости. Я знал, ты поймешь, ты сумеешь понять... Мне было тяжело, неизмеримо тяжело... Но я же – супермен! Михаил занял кресло напротив.

– Я очень больна, – сказала Аня. – После того, как ты погиб, мне никак не удается разобраться в том, что происходит... Мой рассудок живет по своим законам... Как океан Солярис. Он создает фантом... дорогой мне фантом... В глазах, глядящих на Михаила, блестели слезы. – Дьяволу или Ангелу спасибо за эту ночь. – Аня подняла пустой бокал. – Не вижу шампанского.

– Доктор сказал, что тебе сегодня не стоит много пить. Это розовое вино – совсем легкое, оно бодрит и проясняет мысли. Так гласят рецептурные комментарии трехсотлетней давности... – Михаил наполнил бокал Ани светлым вином. – А я не могу отказаться от коньяка. Нервничаю. Выпьем за встречу... Я же обещал, что наша жизнь станет прекрасной сказкой.

– Спасибо. – Аня отпила вино. – Наверно, в таких сказках не обходится без страшных приключений.

– И злых колдунов... Мне надо многое тебе рассказать, детка... Потом, когда мы будем лежать под ласковым солнцем, я стану раз за разом возвращаться к прошлому и сообщать тебе новые подробности. Мы вместе вспомним наши страхи и навсегда простимся с ними. Ведь столько всего произошло! Смотри – я совсем седой. – Михаил тряхнул головой.

– Мне так хочется обнять тебя. Но... но я боюсь. Боюсь, что призрак исчезнет. – Взмолилась Анна.

– Не волнуйся, попробуй проглотить что-нибудь – это успокаивает. Здесь твои любимые лакомства. Представь: мы сидим у себя дома в покое, тепле и любви. Мы беседуем. И я рассказываю тебе сказку... – Михаил осушил свою рюмку. – Слушай...

Моя жизнь в Москве была слишком рискованной. Я любил свое дело и часто нарушал законы реальности. Конечно, без врагов и завистников не обошлось. Ты помнишь, – они не смогли убить меня, но сделали нищим. Мне удалось вернуть свое положение довольно быстро. Не спрашивай, как, – это была настоящая война. Я победил, но враги жаждали реванша. Им надо было не только уничтожить меня, завладеть моим капиталом, но и опорочить – свалить все свои грехи на сгоревшего в машине Лешковского.

Я устроил так, что вместо меня сгорел другой. А сам – скрылся. Поверь, я не мог ничего сообщить тебе – тем самым я подверг бы тебя смертельной опасности. Кроме того, на несколько дней мне пришлось уйти в глубокое подполье...

– Но ведь я чуть не умерла от горя, погиб наш ребенок... – Вытянувшись в струнку, Аня впилась в собеседника полными ужаса глазами. Из руки выпал и со звоном разбился на паркете бокал.

– Милая, его убил не я. Тот, кто взорвал мою машину, обрек нас всех на страдания. Я тоже сходил с ума, мучился! – Лицо Михаила исказила гримаса боли. Тяжелый кулак обрушился на стол. Звякнуло серебро.

– Врач сказал: у меня ещё будут дети... – пролепетала она, ещё ничего не понимая.

Михаил сделал движение, чтобы рвануться к жене и обнять её, но выставил вперед руки: – Нет! Погоди. Ты должна узнать все. Не перебивай. Он вернулся на место и сжал голову руками. – Я стал думать, как вернуть тебя. Но так, чтобы ни одна живая душа не узнала об этом. Ты не представляешь, как могущественны те, кого называют мафией. У меня оставался лишь один выход – появиться на другом конце континента под другим именем и вытащить тебя. Но как? Мне следовало торопиться, а я вовсе не был уверен, что по моим следам не идет киллер. Как же обезопасить тебя, не связывая хотя бы на время с существующим под новым именем, но таким узнаваемым господином Лешковским? Моя проклятая внешность! Пришлось заключил сделку с неким обедневшим ирландским бароном, опустившимся подонком. Он должен был жениться на российской гражданке и увезти её в свадебное путешествие в экзотические края. Вот там мы с тобой встретились бы в нашем домик у океана. Пьяница-барон благополучно бы покинул этот мир, а я – женился на его вдове. И никто никогда не отыскал бы нас на самом краю света.

– Зачем барон? Почему я не могла сразу улететь на край света?

– Милая, кто же мог поручиться, что за вдовой Лешковского не следят? Нам пришлось долго заметать следы, что бы переправить через границу ничего не подозревающую и такую не опытную девочку. А главное... Любимая, разве ты поверила бы всему этому, изложенному в шифровке или в торопливом звонке от оплаканного мужа?

Аня медленно покачала головой, не отрывая глаз от сидящего напротив человека. – Нет... Двойник... Я и сейчас не верю. Вернее, не пойму! Голова идет кругом.

– Я знал, знал, что ты серьезно больна. Перестань мучить себя вопросами. Не напрягаться, детка.

– Миша... – Аня огляделась. – Этот дом? Когда ты успел построить его для нас? И зачем?

– Я должен признаться в маленькой лжи. Этот дом был построен и отделан по моим проектам якобы для местного банкира. Мы тогда ещё не были знакомы с тобой, детка, но я тайно решил – моя семья будет жить ничуть не хуже. И ведь все получилось, верно?

– Почти... Наш дом под Москвой опечатали... Ведь это его ты построил по образцу этого. Он – "Двойник".

– Не важно. Твой муж – строитель. Это значит, почти волшебник... Дом в теплой стране у океана совсем другой. Но ты полюбишь его. А если захочешь, я выстрою там точно такой же. Или в Ирландии – ведь к титулу и гербу прилагается несколько сот акров земли.

– Так много лжи, все слишком запутано... Ты скрывался, меня кто-то похищал. Мы сидим и ужинаем... Мы в опасности!?

– Я принял меры. Не имею права рассказывать тебе какие. Все постепенно проясниться. Не сразу, прошу тебя!

– Но ведь нас могут выследить даже на острове!

– Мы изменим внешность у хороших специалистов. Я превращусь в черноволосого или, допустим, русого, темноглазого худышку. Ты – в жгучую брюнетку... Ну и прочее, прочее. Существует масса хитростей, множество людей исчезали таким образом из-под самого бдительного надзора. Нужны только деньги.

– Боже... Но где их взять? Все твои счета законсервированы. Вряд ли кто-то вернет тебе состояние.

– Главное – всегда при мне. – Михаил значительно посмотрел на жену. Тебе идет это колье, дорогая. Бриллианты символизируют наше супружеское единство... Как шутили в старину – муж и жена – одна сатана. А ещё увещевали: "Да убоится жена мужа своего..."

Аня странно посмотрела на Михаила. Язычки пламени свечей трепетали, отражаясь в его расширенных зрачках.

– Я боюсь тебя... Почему? Почему?

– Это совсем неплохо, девочка. Подчинение приносит наслаждение слабому... Ведь ты сделаешь все, что я скажу? Ты никогда не отказывала мне.

– Я принадлежала тебе целиком – это было моим счастьем. Я без колебания отдала бы за тебя жизнь, все, что было у меня дорогого... Теперь в моем распоряжении только это тело. – Аня зябко повела плечом. Приказывай!

– Сделай мне подарок, любимая. Огромный подарок. Мне нужен медальон с рубином.

– Медальон Алины? – Аня механически притронулась к своей шее.

– Я знаю, он у тебя. В нем половина того ключика, который открывает заветную дверцу. За ней миллионы, умопомрачительное будущее, свобода, власть, роскошь... Неуловимый и загадочный, как Фантомас, я буду появляться в разных концах планеты в разных обличьях... Чтобы создавать облик будущего, – Михаил поднялся, воздев руки, словно проповедник. – Мир принадлежит сильнейшим. Но власть дают деньги. Ты подаришь их мне.

– Все, что есть у меня – твое... – В недоумении промолвила Аня.

– Две части кода сделают меня могущественным. Ты хочешь этого? После всего, что узнала обо мне, после всего, что выстрадала из-за своей любви? Ты хочешь этого... Скажи "да". Мне важно принять власть из твоих рук. Половина уже есть. Теперь твой ход, Анна.

– Значит, это правда? Половина секретного кода хранилась у Дениса?

– Да. Но этот идиот доверил его жене.

Аня схватилась за голову:

– Я что-то начинаю понимать... Сейчас, сейчас...

– Ты хочешь спросить, почему сюда должна была прилететь Алина? Перебил её Михаил.

– Вот именно! Ведь к жениху собиралась она...

– Пришлось заморочить бедняжке голову. А все остальное подстроили мои люди – и вашу подмену, и твою доставку сюда с медальоном. Вот только травма запланирована не была. Она и спутала все карты.

– Не понимаю... Ничего не понимаю...

– Еще в Москве тот, что называл себя Игорем, должен был объяснить тебе ситуацию в общих чертах. Но он так испугался за твой рассудок... за твое состояние. Согласись, сообщить тогда, сбитой автомобилем, израненной женщине, что её погибший муж жив, было равносильно убийству... На тебя могли напасть, ты могла в состоянии шока сказать лишнее. И вообще, милая, поверь, в таких случаях самое важное – чистая игра. Никаких свидетелей.