Текст книги "Два Гавроша"
Автор книги: Михаил Шмушкевич
Жанры:
Детская проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
Глава третья
1. Встреча на кухнеПавлик дежурил на кухне. Он помогал фрау Эмме чистить картофель, натирать полы, приносить продукты из кладовой. Немка была им довольна. То и дело бросая на него грустный, сочувственный взгляд, она предлагала ему немного отдохнуть.
После обеда, когда они остались вдвоем, фрау Эмма подсела к нему.
– Как ты похудел, бедняжка! – В ее глазах блеснули слезы. – Крепись, Павлик, – добавила она успокаивающе. – Мы еще поживем!
Мальчик был тронут этой лаской. Он схватил руку женщины и поцеловал ее.
– Вы немка? – спросил он, подняв голову.
– Да, а что? – удивилась она.
– А я думал, что вы не немка, – признался Павлик, покраснев. – Вы добрая, фрау Эмма, а вот Круппке… не-» хороший…
– Не говори мне о нем! – перебила она. – Я все знаю. Думаешь, мне легко? У меня столько горя! В Голландии погиб мой муж, под Севастополем – сын, Вилли его звали. Ему только семнадцать лет минуло. – Кухарка глубоко вздохнула. – Русские не виноваты, не обижаюсь я на них: немцы сами этого хотели.
Фрау Эмма отвернулась. Ее плечи вздрагивали. Она плакала. Павлику стало жаль ее. Он хотел утешить эту добрую женщину, но не находил нужных слов. Он только гладил ее руку. Наконец она успокоилась. Встала, подошла к плите и принялась жарить котлеты.
– Поешь, сыночек, – сказала немка. – Ты ведь еще не обедал.
Павлик поблагодарил, но есть не стал. Он завернул котлеты в бумагу и спрятал их за пазуху.
– Для Жаннетты, – честно признался он, потупив от смущения глаза. – Сегодня ведь ее выпускают из карцера.
Кухарка, тронутая его поступком, воскликнула:
– Мой Вилли тоже был таким! Он все отдавал голодающим… О Жаннетте не тревожься, мальчик. Мы ее с тобой хорошенько накормим. Эту девочку я очень люблю. Она умница, смелая…
– А Иоганна, того рыжего, вы тоже любите? – спросил Павлик, вдруг насторожившись.
Она молчала.
– Любите? – немного погодя переспросил Павлик,
– Нет, – покачала головой немка. – Его не за что любить. Мне только жаль его. Глупенький он.
Дежурный офицер привел Жаннетту. Девочка изменилась до неузнаваемости. Она была бледна, измучена, одни глаза по-прежнему светились теплым светом.
Фрау Эмма, увидев Жаннетту, заволновалась. Она вспомнила, что утром Круппке под строжайшим секретом сказал ей: «Завтра я отвезу подкидыша к Ленгарду».
Немка повела Жаннетту на кухню, поставила перед ней еду, а сама, заперев снаружи дверь на ключ, вышла в зал.
Павлик и Жаннетта остались одни. Они молча глядели друг на друга.
– Ешь, – наконец проговорил Павлик.
– Я ем, – ответила Жаннетта и засмеялась. – Разве ты не видишь?
– Проголодалась?
– Очень, – кивнула она головой. – Если бы не ты, я бы умерла с голоду. Они мне в этот раз, кроме воды, ничего не давали. Ни грамма хлеба. Спасибо! Ты, я вижу, смелый.
Павлик отвел в сторону глаза. Ему была приятна ее похвала, но он ничем себя не выдал.
– И ты бы так поступила, – сказал он.
– Конечно, – согласилась Жаннетта. – Я ничего не боюсь.
И снова молчание.
Чтобы не мешать девочке есть, Павлик отошел к окну. Выглянул наружу и застыл в удивлении. «Как это я раньше не заметил? Вот откуда бежать легко!»
Окно кухни находилось на уровне каменной ограды. Между стеной и забором росло огромное дерево с широко торчащими во все стороны, точно пальцы на гигантской руке, ветвями. Они тянулись от окна к ограде, как мост, ведущий на волю. Взберись на него, сделай два-три шага– и прыгай! Внизу трава, кусты, песок – не убьешься. Прыжок через асфальтированную дорогу, а дальше – лесистый холм…
– Иди сюда, – позвал Павлик Жаннетту.
Она неохотно оставила еду.
– Ну, что такое? Что ты там увидел? – повела она худенькими плечами, выглянув в окно.
– Понимаешь? – взглянул он на нее.
– Ничего не понимаю, – призналась она. – Деревья, трава, забор.
– Отсюда… отсюда удобно уйти.
Жаннетта посмотрела на него недоверчиво:
– Хочешь бежать?
– Да, – твердо сказал Павлик. – Здесь оставаться нельзя. Бежим вместе.
На ее лице появилось выражение суровой решимости:
– Хорошо. Круппке никогда не оставит меня в покое.
– Круппке, – повторил со вздохом Павлик и рассказал ей о фотографиях фельдфебеля, о том, как зверски тот его избил.
Жаннетта не могла спокойно слушать. Она то и дело вскакивала, металась по кухне, размахивала руками. Наконец с укором посмотрела на своего нового друга и заявила:
– Бежать? Нет, теперь ни в коем случае! – На ее щеках выступил румянец. – Сперва убей его, потом убежим.
Павлик растерялся.
– Боишься? – презрительно усмехнулась Жаннетта. – Эх, мужчина! Что ж, тогда я пойду…
Он покраснел: как это он не додумался до этого раньше! Жаннетта права, его долг – рассчитаться с Круппке.
– Обойдусь и без тебя, – с деланным равнодушием сказал Павлик. – Девчонки на такие вещи не способны – им только в куклы играть.
Жаннетта не обиделась. Она громко расхохоталась:
– Храбрый какой!
– Замолчи, глупая! – не на шутку рассердился Павлик. – Ты фрау Эмму подведешь.
2. ПобегПлан побега был тщательно продуман. И все-таки Павлик опасался провала. С каждой минутой тревога усиливалась. А вдруг фрау Эмма, обещавшая им помочь, испугается и раздумает? Немка не советует трогать однорукого: «Бог его сам покарает, а вы, ребята, бегите. Оставаться вам здесь дольше нельзя». А что, если фрау Эмма хитрит, жалеет фельдфебеля? Ведь она немка и он немец. Может, все-таки лучше его убить? Ворваться в комнату, ударить чем-нибудь тяжелым по голове– и готово! А тут еще надзирательница Берта последнее время прячет на ночь одежду Жаннетты.
Павлик обещал Жаннетте украсть костюм Бородавки (хоть бы этим отомстить доносчику!). Удастся ли?
Койка рыжего все время скрипит. Иоганн почему-то до сих пор не заснул. Он, вероятно, следит за ним, за Павликом. Неужели Круппке догадывается о готовящемся побеге?
Ровно в два часа ночи они должны быть у входа в баню. Фрау Эмма будет их ожидать. Почему в бане, а не на кухне? Немка на этот вопрос ответила загадочной улыбкой: «Дети, можете мне довериться, все будет хорошо».
Одиннадцать ударов в рельс. Еще целых три часа! Бородавка уснет. Обязательно уснет.
Рыжий уснул. Слышен скрип досок на вышках, отрывистый лай овчарок, шум деревьев. В открытом окне смутно выступает балюстрада, белеют перила лестниц. Двенадцать ударов. Потом еще один. Хочется спать. Вздремнуть бы на одну минутку! Ну, хотя бы закрыть глаза! Нельзя, нельзя, нельзя.
Павлик борется со сном, как со злейшим врагом. Он пытается поднять голову – трудно. Словно тяжелый железный шлем стягивает лоб. И все-таки Павлик поборол сон. Чтобы не терять времени, одевается и, прежде чем снова нырнуть под одеяло, протягивает руку к кровати рыжего, нащупывает одежду. Все в порядке. Скоро ли два часа? Если уйти немного раньше? Нельзя. Дежурит унтер-офицер Густав. Он тоже ревностно относится к своим обязанностям: шныряет из угла в угол. И к чему торопиться? Жаннетта, чего доброго, еще подумает, что он очень волнуется. Но есть же люди, которые во всех случаях жизни умеют оставаться спокойными. Как хочется быть таким!
Два удара. Сердце у Павлика замерло. Ему стало холодно.
Зубы начали выбивать мелкую дробь, будто он только что вылез из реки, где долго купался. На мгновение появилась нехорошая мысль: «Зачем бежать? Успеется», Нет, нет, он убежит. Оказаться трусом? Ни за что! А страшно… Так страшно, что самому не хочется в этом признаться.
Павлик сбрасывает с себя одеяло, хватает одежду рыжего и осторожно выскальзывает в коридор. Убедившись, что там никого нет, он торопливо спускается вниз. Через две-три минуты он уже в подвале бани.
Темно и тихо. Где Жаннетта? Где фрау Эмма? Придут ли они? Не случилось ли чего-нибудь?
Шорох. Павлик прижимается к стене, прислушивается. У входа в подвал мелькнуло что-то белое.
– Павлик?
Жаннетта! Босиком. В одной сорочке.
– Ты одежду принес?
– Да, – протягивает он ей сверток.
Вот и фрау Эмма. Она тяжело дышит, видно, очень волнуется.
– Скорее, скорее! – торопит она.
Павлик шагает за ней. Он в недоумении: «Куда она нас ведет? В прачечную? Нет. В котельную! Когда работает баня, здесь греется вода. Тут Сеня Хитов и его друг спрятались в ночь своего побега. Отсюда они выбрались во двор и перелезли через ограду».
В руке фрау Эммы вспыхнул сноп света. Она направила его на ребят. Павлик прищурил глаза, а худенькая Жаннетта, уже в костюме рыжего, ответила улыбкой.
– Настоящий мальчишка! – сказала немка.
Фрау Эмма осветила фонариком один из трех огромных котлов и попросила ребят помочь ей отодвинуть его в сторону.
Вскоре все выяснилось. Котел стоял на дверце, вырезанной в полу. Фрау Эмма нагнулась, ухватилась за железное кольцо и потянула его к себе. Луч фонарика провалился в черный квадрат.
– Идите за мной, не отставайте, – сказала она, медленно погружаясь в таинственный колодец.
Вниз спускалась винтовая лестница, высеченная из гранитных глыб. Идти по ступенькам, терявшимся в глубине, было трудно. Они были скользкие, покрытые илом. Видно, здесь часто бывала вода. На самом дне колодца, справа, выступила стрельчатая арка. Нагнув голову, фрау Эмма ввела через нее беглецов в узенькую, очень низкую подземную галерею.
На самом дне колодца выступила стрельчатая арка.
– Я была у Круппке, – еле слышно шепнула Жаннетта, дернув Павлика за рукав.
– У Круппке? – не поверил Павлик.
– Да. Хотела его убить, но его не оказалось в комнате. – Жаннетта перевела дыхание и поспешно добавила: – Я стащила у него книжечку. Она валялась на диване. Хотела…
– Когда-то в этом замке жил Буш, – заговорила идущая впереди фрау Эмма. – Он и построил этот подземный ход. В нем, сами видите, много коридоров. Тут очень легко заблудиться.
– Куда он нас выведет? – спросила Жаннетта.
– На ту сторону дороги. На холм, в небольшой лесок, – ответила немка.
Ребята ни на шаг не отставали от своего проводника. Страх постепенно исчезал.
Жаннетта неожиданно рассмеялась:
– Воображаю, какую рожу скорчит Круппке, когда узнает, что мы сбежали и рыжего оставили без штанов!
Фрау Эмма остановилась. Свет фонарика коснулся ее выступающего вперед подбородка и дрожащих губ.
– Мне пора возвращаться, – проговорила она усталым голосом. – До свидания, дети, бог вам защитник. – И, прижав к груди ребят, вдруг спохватилась: – Боже мой, вы босые! Что делать?
– Не беда, – махнул рукой Павлик.
– Не волнуйтесь, – сказала Жаннетта. Ее голос звучал как никогда нежно, ласково. – Спасибо, фрау Эмма, за все. Бог и вас отблагодарит.
Немка протянула Павлику какой-то сверток:
– Это вам, дети, на первое время… – Она едва сдерживала слезы. – Уходите отсюда скорее и подальше. Выход слева. Он для маскировки завален хворостом. До свидания, мои хорошие. Дайте я вас еще раз обниму…
Фрау Эмма сделала шаг и остановилась. Ее, видно, тревожила какая-то мысль, она что-то обдумывала, колебалась.
– Возьми, Павлик… Может быть, пригодится, – сунула она не совсем решительно что-то в руку Павлин ка. – Только будьте осторожны, не игрушка это…
У Павлика забилось сердце: пистолет!
– И фонарик возьмите. Я и без него обойдусь.
Жаннетта возразила:
– Вы заблудитесь.
– Не беспокойся, девочка, я найду дорогу. И котел поставлю на прежнее место. Все будет хорошо.
3. ТревогаЕдва забрезжил рассвет, однорукий разбудил парикмахера. Он собирался еще до подъема отвезти Жаннетту к Ленгарду и заранее предвкушал удовольствие от встречи с сотрудниками засекреченного института. Он представлял себе, с каким восторгом его там встретят. «Господин фельдфебель, где вы пропадали? Почему вас не видно?» Его ведут по лабораториям. Колбы с разноцветной жидкостью. Бронзовая, зеленая, белая, черная. Пробирки с розовой пылью… Одна капля – смерть. Мгновенная или постепенная. Одна пылинка – безумный, судорожный смех, невидимый огонь, способный в течение пяти минут превратить живое существо в пепел… Один профессор Ленгард – этот бледнолицый старичок с вечной улыбкой на устах – в силах уничтожить все человечество!
Больше всего Круппке ненавидел русских и французов. «Пока эти народы будут существовать на земле, – рассуждал он, – успокаиваться нельзя». Он был в восторге от того, что именно ему выпала честь отвезти к Ленгарду Жаннетту. Он не терял надежды, что вскоре доставит туда и Павлика Черненко.
Парикмахер намылил фельдфебелю лицо и принялся править бритву.
– Быстрее, Ганс, – торопил однорукий.
Распахнулась дверь. В комнату вбежала надзирательница Берта. Она была до такой степени взволнована, что долго не могла вымолвить ни слова.
– В чем дело? – теряя терпение, закричал на нее фельдфебель.
– Жаннетта… Жаннетта пропала! – едва выговорила Берта.
– Про-па-ла?!
– Сбежала…
– Не верю! Тебе, видно, спросонья померещилось.
– Я перерыла весь дом! – Тонкие, бледные губы надзирательницы дрожали, – Она сбежала в одной ночной сорочке..
– Идиотка, подлая шкура, сова сонная! Пристрелю тебя, как собаку! – Круппке сорвался с места и забегал по комнате. – Знать ничего не хочу – девчонку мне найти, и всё!
– Она сбежала…
Фельдфебель бросился в третий взвод.
Койка Павлика пуста. Одеяло скомкано,
– Иоганн, Иоганн! – неистово затряс он рыжего.
Бородавка испуганно открыл глаза. Увидев однорукого, он машинально потянулся к одежде, но ее не было: ни на спинке кровати, ни на тумбочке, ни на полу.
– Болван, что ты ищешь? – в бешенстве закричал Круппке.
Рыжий виновато развел руками:
– Одежду. Где моя одежда?
Эсэсовец дал ему затрещину и, рыча, выбежал в коридор. Тут им овладел ужас. «Когда я вернулся в комнату, то у двери валялся какой-то молоток, – вспомнил он. – Они собирались меня убить!»
Через несколько минут дом был поднят по тревоге. Всех его маленьких обитателей, подгоняя плетками, выгнали на улицу и построили на футбольной площадке. Надзиратели и охрана тем временем занялись «прочесыванием» замка и всех служебных помещений. Поиски, разумеется, оказались тщетными.
События развивались стремительно. Явился Веммер. Он немедленно собрал своих подчиненных и разбил их на несколько групп. Каждая из них, вооруженная автоматами, пистолетами, в сопровождении проводника с собакой, получила определенное задание и тотчас покинула двор.
За этим зрелищем из кухни, приподняв край занавески, наблюдала фрау Эмма. «Неужели найдут? – волновалась она. – Если найдут – их растерзают. Зачем я дала детям пистолет?» Правда, ее немного успокаивало то, что ей удалось поставить на место сдвинутый котел: эсэсовцы кинулись и в баню, но не обнаружили никаких следов.
Хриплый лай овчарки, раздававшийся уже за воротами, усилил тревогу фрау Эммы. Она с ужасом вспомнила, как эта собака обнаружила далеко за пределами замка двух сбежавших русских малышей. Одного пристрелили на месте, а другого собака повалила наземь и держала его, пока не подоспела охрана. Теперь с этой собакой пошел сам Круппке. Негодяй с пустыми руками не вернется.
Глава четвертая
1. Хорошо на свободе!Фрау Эмма ошиблась. Выход из подземной галереи был завален не только хворостом, но и гранитными глыбами. Павлик и Жаннетта потратили немало времени, выбились из последних сил, пока им удалось проделать небольшую щель, через которую можно было кое-как выползти наружу.
Первым выбрался Павлик. Он вытер рукавом вспотевшее лицо и затаив дыхание огляделся вокруг. Редкий, просвечивающий насквозь лесок. Низенький кустарник. Внизу– дорога. По ней вихрем пронеслась легковая машина. Дала короткий сигнал и скрылась за поворотом. Снова тишина. Шепчутся листья. Тоненький голосок проснувшейся птички. Весь окружающий мир окутан легким розовым туманом. На ветвях деревьев, в траве сверкают крошечные кристаллики утренней росы. В них, как в микроскопических зеркальцах, отражаются косые лучи только что выплывшего солнца.
Павлик радостно вздохнул. Хорошо на свободе! Воздух другой, и дышится иначе. В такую рань он приходил к дедушке на пастбище, помогал ему пригонять лошадей из ночного, отводить их в бригады на работу. Ко^и неохотно покидали луг Они шли медленно, пощипывая на ходу сочную, влажную траву…
Жаннетта дернула его за рукав:
– Чего задумался? Надо поскорее уходить. Хватятся, нас начнут искать повсюду. В прошлом году два русских мальчика…
– Знаю, – оборвал он ее.
– Нам нельзя терять ни одной минуты.
– Мы сейчас никуда не пойдем, – решительно сказал Павлик, устремив взгляд вдаль. – Светло, и лес жиденький. Подождем до вечера.
Жаннетта возмутилась:
– Ты с ума спятил! До вечера?! Нас же тут, как куропаток, пристрелят!
Павлик настаивал на своем.
– Не пойду, – заявил он тоном, не допускающим возражений. – Опасно. Спрячемся в кустах.
Жаннетта в знак протеста повернулась к нему спиной. Посидела с минутку молча, потом встала.
– Не пойдешь? – переспросила она угрожающе. – Нет? Что ж, прощай, трусишка. Привет Круппке! – иронически добавила она. – И твоему рыж…
Она умолкла на полуслове. Послышался отдаленный собачий лай. Ребята испуганно переглянулись, юркнули в кустарник.
– Нас сейчас же найдут, – побледнела Жаннетта. – Бежим!
Павлик вызывающе посмотрел на нее:
– Заплачь, ну, заплачь. Чего не плачешь?
– Собака…
– Лежи! – Он подполз к ней поближе. – Лежи и не двигайся.
Ему стало стыдно за свою резкость: «Зачем я ее обидел? Ведь я струсил не меньше ее!»
– Они нас не заметят. Надо только лежать тихонько. Потом… у нас есть пистолет.
– Дай его мне, – протянула Жаннетта руку.
– Почему? – удивленно спросил Павлик.
– Очень просто: я целый год училась стрелять. В мишень попадала лучше всех. Веммер мне однажды за это коробку конфет дал.
Павлик нахмурился и подумал с досадой: «А я стрелять не умею».
Жаннетта погладила синюю сталь пистолета. «У Гавроша, – подумала она, – был старый пистолет, без курка, а этот настоящий!»
Лай собаки то приближался, то отдалялся и вдруг совсем утих: очевидно, проводник ушел с ней далеко за бугор.
– Прошли мимо! – У Жаннетты блеснули глаза.
Через минуту ребята уже рассматривали записную книжечку в синем коленкоровом переплете – дневник фельдфебеля Круппке.
Павлик вдруг спросил:
– Правда, что твоя сестра известная певица?
– Правда, – подтвердила она, – Лиан Дени – знаменитость!
– Она твоя родная сестра?
– Конечно, родная.
– Странно, – недоверчиво произнес Павлик. – Почему же ты Фашон, а она Дени?
На губах девочки заиграла лукавая улыбка:
– «Дени» лучше звучит. Неужели не понимаешь? Певица без красивой фамилии – то же самое, что человек без… без ног, без языка.
– По-моему, «Фашон» звучит не хуже, чем «Дени», – возразил Павлик.
Солнце, уже стояло высоко в небе. Озябшие ребята наконец согрелись. Опасность, казалось, отступила. Развернув пакет, которым снабдила их фрау Эмма, они принялись за еду.
Жаннетта с жадностью набросилась на вкусные бутерброды, предлагая съесть все сразу.
Павлик возразил:
– Оставим немного. Потом захочется, и ничего не будет.
Жаннетта свистнула:
– Боже мой, какой ты мелочный! Зачем оставлять? Зачем? Подумай: если нас поймают – не до еды будет, не так ли? Если же все обойдется благополучно– утром будем завтракать в Париже… Не пропадем, Павлик, не пропадем! – затараторила девочка. – Мать, сестра… У меня в Париже миллион знакомых – артисты, музыканты, шляпочницы, балерины, булочники, костюмерши, полицейские, декораторы – голодными не будем! Паштет из гусиной печенки по-страсбургски, спаржа, салат, поджаренные на вертеле цыплята, утка с апельсинами, кофе с безе…
Павлик был голоден, поэтому рассуждения Жаннетты показались ему логичными. Он протянул руку за следующим бутербродом, любуясь девочкой, походившей на взбалмошного парнишку,
– Здорово! – вырвалось у Павлика. – Беспризорный мальчишка!
Жаннетта просияла.
– Не впервые у меня такой вид, – сказала она не без хвастовства. – Дома у нас, во дворе, мы с девочками часто устраивали разные спектакли, и я всегда исполняла роль Гавроша. Смотри, вот так…
Жаннетта вскочила. Надела берет набекрень, руки засунула в карманы и важно, точно Гаврош на баррикаде, с пафосом произнесла:
– Живее! Валите булыжник!.. Еще, еще! Катите бочки, тащите мусор – заткнуть дыру. Мала ваша баррикада. Куда она годится! Тащите, валите, катите что попало! Ломайте дом, несите стеклянную дверь!
Закончив монолог Гавроша, она глянула на Павлика:
– Ну как, похоже?
– Похоже, – одобрительно кивнул он головой. – Настоящий Гаврош.
– Правда?
– Не вру. Только… Гаврош был мальчишкой, а ты девчонка.
Жаннетта обиженно надула губы и ответила словами своего любимого героя:
– Велика беда! Стоит из-за такой ерунды плакать. Глупыш, мелюзга!
Она вошла в азарт. Забыв все на свете, запела:
…У них мундиры синие
И сабли на боку.
Огонь по линии!
Ку-ка-ре-ку!
– Песенка Гавроша?
– А чья же! Пули жужжали, а он эту песню распевал. Вот каким был Гаврош!
Но тут снова послышалось рычание. Присмиревшие ребята выглянули из кустов. Круппке с собакой! Овчарка, тяжело дыша, остановилась, понюхала траву и, подняв морду, с лаем рванулась к кустам, где притаились Павлик и Жаннетта.
