Текст книги "Командовать парадом буду я!"

Автор книги: Михаил Барщевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 44 страниц)

Назавтра Стэн с Вадимом уединились на весь день. Даже во время ланча, на который Стэн, естественно, пригласил Вадима, продолжалось обсуждение деталей контракта. Уже два часа Вадим доказывал необходимость покупки «Мерседеса». Стэн возражал – приедет наш представитель, его обеспечим. Вадим настаивал – и вашему нужен, и нам один на фирму нужен. И так по кругу, раз за разом.

К исходу ланча Вадим согласился: «Будь по-твоему. Сами купим!» Вид у него при этом был крайне недовольный. А часам к 6 вечера Стэн одержал еще одну маленькую победу – вместо 130 тысяч годовой стипендии для партнера «Советского юриста» он выторговал у Вадима 120.

До 10 утрясали формулировки. Стэн настоял, чтобы в контракте значилось, что он вступает в силу с момента получения «Брайаном» двух писем: а) Московской коллегии адвокатов с одобрением заключенного контракта, и б) официальных органов СССР (консульство вполне годится) с подтверждением отсутствия возражений с их стороны. Эти условия Вадим принял спокойно. Соответствующие договоренности он уже обеспечил. Стэн, кроме того, добавил, что под контрактом должна стоять подпись Аксельбанта, поскольку часть обязательств (а точнее, по мнению Вадима, – возможности подзаработать) ложилась на кооператив «Каменщик».

Вадим неожиданно легко «продавил» интерес самого Аксельбанта. Фирма «Брайан энд Твид» обещала пригласить его сына на работу сроком на два года и дать ему необходимые рекомендации для поступления в американский университет. Да еще и кредит на обучение. Гарантом возврата кредита выступает кооператив «Каменщик». Должность для Моти Аксельбанта не оговаривалась, а вот годовая зарплата в 24 тысячи была зафиксирована. При этом в тексте отдельного соглашения прописали, что приглашение младшего Аксельбанта не влияет на квоту стажеров «Советского юриста».

Домой Вадим добрался около полуночи. Там, разумеется, ждали. Вадим взмолился: «Спать хочу!», но его заставили еще битый час рассказывать не только о чем договорились, но и как все происходило.

Следующий день ушел на получение факсом писем от Аксельбанта, Марлена и генконсула. Оригиналы отправлялись следом по почте. Из Москвы – через посольство США, диппочтой. Надо было отдать должное Коллинзу – он организовал это нарушение американских законов и норм международного права за ничтожные полчаса.

К вечеру позвонил Строй. Он был в прекрасном расположении духа. Оказывается, ему поручили курировать проект создания московского офиса со стороны нью-йоркской штаб-квартиры. Разумеется, не вместо Джонса, но вместе с ним. Вадим всегда подозревал, что между отделениями «Брайана» идет своеобразная конкуренция. Сегодня Дэвид разоткровенничался и подтвердил это прямым текстом. Вадима заинтересовало, как Строй изловчился получить такое важное задание, – наладить работу представительства «Брайана» в СССР? Общее руководство, естественно, возлагалось на Джонса. Все-таки – «синьор», а не салага-«юниор» какой-то!

Выяснилось следующее. Строй, просчитав реакцию Твида и присовокупив к ней всеобщую нелюбовь к «правнучку», прямиком, как только получил меморандум «синьоров» из Вашингтона, отправился в его роскошный кабинет. Но не просто дал Твиду прочесть текст, а откомментировал его соответствующим образом, чтобы туповатый «потомок», не дай бог, не высказался в поддержку коллинзовско-осиповской идеи. Зря старался. И без его усилий Твид взвился до потолка и прилип к нему. Оттуда, почти с поднебесья, он кричал, что подобный бред есть прямое нарушение традиций фирмы, заповедей его прадеда (который не факт, что вообще знал, где находится Российская империя, так как был адвокатом, защищавшим мелких портовых карманников). Твид истошно вопил, что никогда унаследованное им имя не появится в столице «империи зла», коммунистическом монстре, городе, где по улицам гуляют медведи, а люди круглый год ходят в меховых шапках.

Оставив Твида на потолке, Строй быстренько побежал к председателю Управляющего комитета, где и настучал, по доброй американской традиции, что «правнук» категорически против. «Видимо, не может простить Осипову поражения в шахматном турнире!»

На заседании «синьоров» первым взял слово Твид. Подробностями Строй не располагал, но по результату голосования (один голос против, остальные – за) мог предположить, как происходило обсуждение. «Подлянка», которую напоследок подложил ненавистному проекту Твид, заключалась в рекомендации назначить именно Строя ответственным партнером по сотрудничеству с Советами. Все, кроме Председателя комитета, сильно удивились: они знали, что Строй лишь об этом и мечтает. Председатель же порадовался, что стажировка Осипова не прошла бесследно: Строй кое-чему научился у этого советского хитрого, но очень толкового парня, приобрел полезный для «чистого американца» опыт.

Ни Строй, ни Вадим не догадывались, что Председатель, предки которого по одной линии были евреями из Одессы, приехавшими в Штаты в начале века, а по другой – корсиканцами, понимал истинную суть конструкции Осипова гораздо глубже ее автора. Да, «Брайан» выкладывал в течение трех лет фактически миллион долларов в обмен на «воздух». Но огромный советский рынок лет через 10 может стать новым Клондайком для американских юристов. Однако, чтобы делать там реально большие деньги, мало будет знать советские законы. Гораздо важнее – разбираться в психологии русских. Общение со стажерами «Советского юриста» и здесь, в нью-йоркском отделении, и в Вашингтоне, да еще работа, как минимум, пяти юристов «Брайана» в Москве выведет фирму на самые выгодные позиции. Надо научиться думать «по-русски». А с этой точки зрения – миллион сегодня – один цент завтра.

Доведись Вадиму проникнуть в мысли Председателя, вряд ли бы он так гордился своим умением «развести» американцев.

На торжественную процедуру подписания контракта собрались все «синьоры» вашингтонского отделения. Вадим искренне радовался, что рядом с ним героем дня выступал и Саша. Хотя тот накануне категорически отнекивался от настойчивых уговоров Вадима поучаствовать в событии мирового значения. Видимо, давала себя знать затаенная обида. В процесс подготовки контракта его ведь не вовлекли!

Тему мусолили долго – сначала наедине, потом в присутствии жен. Послушав некоторое время препирательства мужчин, Лена негромко произнесла:

– Саша, ты пойдешь! Соль передай мне, пожалуйста.

Саша как-то сник, протянул Лене соль. Но та ее не взяла.

– Нельзя передавать соль из рук в руки. Примета плохая, поссоримся. Поставь на стол. – И кокетливо, не без угрозы, спросила: – Ты же не хочешь со мной поссориться?

Саша отрицательно мотнул головой. Вадим с восторгом посмотрел на жену.

Оля спросила, какие еще важные приметы Лена знает.

После подписания контракта Саша сразу куда-то исчез. Появился через час. Оказывается, он сгонял в посольскую «лавку» за водкой. Родной, отечественной, «Столичной».

Увидев бутылку, Вадим моментально вспомнил, какая экзекуция ждет его вечером. Но ничего не поделаешь, обещал.

Девчонки, гордые сопричастностью к историческому факту прорыва в советско-американских юридических отношениях, тоже махнули в посольский магазин, разминувшись с Сашей всего на пару часов. Поэтому к приходу ребят на столе стояли и ликер «Бейлис», и шампанское, и три бутылки «Чинзано». Но Вадима гораздо больше обрадовал вид дымящихся пельменей, вышедших из-под рук посольских жен, и аромат говяжьего языка, наполнивший все пространство вашингтонгских «апартментс».

Ужин Вадим начал с маленькой хитрости. Отрезал небольшой кусок белого хлеба и намазал его толстенным слоем масла. Запил «бутербродик» двойной порцией кубикового бульона и только после этого, под насмешливым взглядом Саши, налил себе стакан водки.

Через десять минут Вадиму стало весело. Это он еще запомнил, а всего, что было дальше – нет.

Наутро Вадим обнаружил батарею пустых бутылок, выстроенных по росту вдоль стены в гостиной. Ошарашенный Вадим вернулся в спальню и с ужасом спросил у Лены:

– Кто все это выпил?

– Мы, – рассмеялась Лена.

– Что, и я?! – ужаснулся Вадим.

– Не поверишь! И ты! Я впервые такое наблюдала, – Лена веселилась от души.

– Меня тошнило? – стыдливо поинтересовался растерявшийся Вадим.

– Нет! Ты был, как стеклышко. Все время хохотал, болтал без умолку и объяснял, какой ты крутой! Было очень смешно!

– А Сашка не обиделся? – Растерянность Вадима забавляла уже не только жену, но и его самого.

– Нет. Вы даже с ним взасос целовались! Мы это сфотографировали! Супер! А еще он сказал, что ты – гений.

– Ну, ладно! Оставь! – Вадим вконец засмущался. – А кто бутылки так выставил?

– Ты! – Лена просто зашлась от восторга. – Ты их пять раз переставлял, требуя порядка! Сначала ты их расставил по цвету, как положено по спектру – от фиолетового к красному. Потом по толщине. Угомонился, только когда выстроил по росту. Мы пришли к выводу, что твоя страсть всех строить – неизбывна. Даже в пьяном виде. Значит – это в подсознании!

– Я пошел умываться, – Вадим решил поскорее ретироваться.

– А поможет? – крикнула Лена вдогонку.

Заключительным аккордом «разгрома превосходящих сил противника на американском плацдарме» стала отправка всего осиповского багажа за счет «Брайана». Сашиного, разумеется, тоже. 108 долларов за место вылились для Кевина, провожавшего ребят, в кругленькую сумму.

К 14 нью-йоркским коробкам прибавились еще 6 вашингтонских, плюс 6 коробок с компьютерами и принтерами от «Брайана». Итого 26 коробок, а бесплатно можно было провести лишь по две «на нос», то есть 8.

Заплативший по кредитке без малого 2000 долларов, Кевин осуждающе покачал головой и, не выдержав, брякнул: «Пылесосы!» «Зато мы – прогрессивная часть человечества!» – весело отозвался Саша, лишив Вадима возможности поставить на место зарвавшегося «мальчика на побегушках». А жаль! Они теперь не просто советские стажеры, они – партнеры «Брайана». «Забываться не надо!»

В самолете, где все стажеры возвращались одним рейсом, каждый хвастался достигнутыми успехами. Кто-то договорился о работе по контракту в США, кто-то о стажировке в университете. Большинство – ни о чем. Вадим молчал. Вернее, общался с Леной.

«Комсомолка» Оля, добившаяся приглашения читать курс лекций и одновременно продолжить стажировку в заштатном «штатовском» университете, искоса посматривала на Лену с Олей. Вадиму показалось, что не без зависти.

Вспомнил про Юлю. Настроение испортилось. Конечно, если через месяц-два, а быстрее не получится, она уедет в «Брайан» на полгода, проблема решится сама собой. Но эти два месяца надо как-то протянуть. Возобновлять отношения не хотелось, но и ссориться нельзя. «Ладно! Что-нибудь придумаю. В конце концов, Автандил подскажет, на какую болячку сослаться в объяснении временной немощности», – успокоил себя Вадим.

Саша, довольный жизнью, пил пиво в кругу старых друзей и периодически бросал взгляды на Вадима. Перед вылетом тот предупредил: до его согласия – о контракте ни слова. Выкручивайся, как хочешь, но молчи. А Сашку явно распирало. Причем чем больше пива он в себя вливал, тем сильнее.

За два часа до прилета в Москву Вадим подошел к Саше. Тихо, на ухо шепнул: «Можно!» И проследовал в туалет.

Вадим рассчитал правильно. Через 20 минут, накурившись вдоволь, он вернулся в салон. И понял по глазам соотечественников, что большинство в курсе дела. Особенно его порадовало перекошенное злобой лицо «комсомолки» Оли.

«Так, наверное, чувствовали себя римские цезари, возвращаясь в Священный город с победоносной войны!» – подумал Вадим и шмякнулся, споткнувшись о задравшийся коврик. Один из «тормозных» прибалтов оказался очень быстрым парнем, – успел перехватить руку Вадима, чем спас его от удара лицом о ручку кресла.

– Так выпьем за братство советских народов! – проголосил вскочивший Сашка и поднял над головой очередную банку с пивом.

Еще за три дня до вылета из Вашингтона Вадим попросил отца обзвонить тех московских друзей, кто с машинами, и попросить встретить их с Леной в Шереметьево. Из 26 коробок ему надо было забрать 6 с компьютерами и принтерами для фирмы и 9 своих. Если считать, что больше двух, ну, иногда, в зависимости от размера, трех коробок в одни «Жигули» не впихнешь, получалось 6-7 машин.

Приехали 8. И слава богу! Про машину для себя и Лены Вадим забыл.

Их экипаж и замыкал колонну. Только сейчас, когда, наконец, все устроилось, организовалось и благополучно разрешилось, Вадим вздохнул с облегчением. Впервые за полгода.

Когда машины вырулили на Ленинградское шоссе, Вадим твердо решил: «Командовать парадом буду я! Всегда!»

Здесь он был дома, здесь он всегда в седле. Или, на худой конец, сможет притвориться, что держится в нем крепче некуда.