Текст книги "Ускоряющийся [СИ]"

Автор книги: Михаил Рашевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

Тут уже Илья не смог сдержаться. Они обнялись и постучали друг друга по спинам. Спецу было стыдно, у Саввы тоже глаза были на мокром месте. Чтоб как-то уйти от этого не нужного никому момента, Савелий, закурив по новой, плюхнулся в кресло и спросил:

– Так а ты по этому поводу меня из-за стола с прекрасной Леди выдернул?

Спец дёрнул глазом, когда услышал об Ольге, но ответил всё же ровно:

– Нет. Я тебе от Шатуна привет принёс и вот это, – он вынул из кармана флешку.

– Что там? – Савва уже открыл крышку ноутбука и строчил пароль.

– Видюшка интересная. Глянь. Давай вместе глянем.

Он встал за плечом Саввы и смотрел, как тот на рабочий стол копирует единственный файл, как открывает его в проигрывателе.

Сначала на экране была съёмка камеры слежения какого-то супермаркета. Потом – съёмки на любительскую камеру какого-то пожара. Ничего не понятно, какое-то мельтешение, метушня. Потом всё это же начали крутить заново, но покадрово. И стало понятно, почему. Какой-то парень крал роликовые коньки прямо с торгового зала, но сам при этом передвигался так быстро, что только вот таким макаром можно было разобрать, что произошло на самом деле.

– Это кто? Валерка, что ли? Надо ему поджопник прописать, чтобы не светился.

– Смотри дальше. Не Валерка.

– Не Псих? – подобрался Савва. – Это уже интересно.

Любительская съёмка пожара тоже выхватила всего на краткий миг какого-то парня, который, одетый в одежду пожарного, вытащил из дыма чьё-то тело – и тут же скрылся с «места преступления». Кадр остановился, когда парень снял шлем.

– Точно. Не Псих, – губы Саввы растянулись в улыбке. – Ты понимаешь, что это значит, Илья? – И добавил, не дождавшись ответа побратима. – Он нам нужен, Илья. Найди его. Он нужен мне.

Глава 12
Снежный ком

Все люди в мире делятся на две категории: на тех, кто хотел в детстве быть супергероем, и на тех, кто со взрослением это желание не теряет. Дима относился… сами знаете, к какой категории.

Работать Суперпупсом оказалось неожиданно тяжело. Совсем не по-комиксному. Там: «Вжих! Вжух!». Всё. Все спасены, зло наказано, красотка на руках, фанфары и аплодисменты. Ну, иногда зло повыпендривается для сюжета. Но очень редко.

Здесь же даже во всеоружии, даже подготовленный, даже добившийся требуемого результата – и то выжатый как лимон, а морального удовлетворения ни на грош. Может, и стоило на пожаре остаться ещё на некоторое время и узнать, выжили хоть те, кого он вытащил или его усилия так и остались тщетны? Может и стоило… Да ладно, вон, бригада, которая пожар тушила – то же самое делают, и каждый день. И кто из них не достоин лавров? И кому они в основном достаются? Героям комиксам? Может, пора рисовать комиксы про современных дядей Стёп? Давно пора.

После того случая с мамой и дочкой Дима ещё больше проникся уважением к пожарным. Работа, тяжёлая даже для него, ускоряющегося, выполняемая ими ежедневно – это внушало уважение. А ещё теперь он ходил пожар не как на приключение или как «работу для супермена», а всего лишь в качестве помощника этим парням. Ведь по сути ну ничегошеньки он не знал ни про пожары, ни способы борьбы с ними в зависимости от ситуации, окружения и начальных условий. У них же – как раз учился. А буде возникала в нём потребность – помогал, но теперь уже не явно. Хватит, и так уже пошла гулять байка про духа пожарного, погибшего несколько лет назад и вот вернувшегося на грешную землю – помощником.

В общем, с этим не особо получалось.

Всё так же продолжались вахты Суперпупса, но опять же, не везло как-то! Ни тебе заложников, ни грабителей. Так, мелкие воришки.

Вот, например, как-то на рынке заметил он, что бомжик тащит связку бананов, пока дородная продавщица рассчитывала покупательницу. Только он начал оглядываться в поисках укромного местечка, где смог бы ускориться, как торговка заметила кражу и подняла такой хай, что со всех близлежащих деревьев поднялось вороньё и голуби. На крик женщины примчался охранник рынка с дубинкой наперевес, начали подтягиваться соседи кто с палкой, кто с металлическим прутом. Пока оторопевший от происходящего Дима думал над тем, стоит ли связка бананов поломанных рёбер, в руках бомжа появилась финка. Видать, залётный мужик был: ни с охраной, ни с торговцами, ни с местными такими же, как он, знаком не был. И перед угрозой расправы пошёл на обострение. Тут уже медлить было нельзя, и Суперпупс, пользуясь суматохой, ускорился. Он еле успел перенаправить удар финки. Потом так же воздушными ударами отвёл в стороны довольно-таки серьёзные замахи торговцев и охранника. В конце-концов бомж, получив по горбу пару-тройку раз, но всё же не выпустив из рук никчёмную связку бананов, убежал. Сомнительная, конечно, закусь к самогону. Ну вот где тут была его работа? Оно, конечно, понятно, что если бы он не отвёл нож, для охранника могло бы всё тут и окончиться. Как и для воришки. А так – оба живы и относительно здоровы. Если начать заумничать, ну, например, если бы вот сейчас Дима не вмешался, то в семье у охранника никогда в будущем не родится гений, который найдёт универсальное лекарство от рака. И вот в этом и было его предназначение, и для этого ему и дана была способность ускоряться… Но бред же!

Противно.

Нет тут его работы, не на то он тратит свой дар.

А на что тратить?

На искоренение зла?

Угу. Давеча вот тоже было дело. В воскресенье, в парке. Заметил как-то Дима, что мужик с подозрительно довольной рожей запустил руку в сумочку одной даме, а та совсем не замечает воришку! Вот, мол, годное дело для Суперпупса! Дадим отпор грабителям и… дальше по тексту. Он как раз был в ускоренном состоянии, так что зря время не терял на поиск укромного местечка и т. д. Покружил вокруг этой парочки, нашёл брошенную палку, тщательно примерился и саданул воришку по руке. Аж хрустнуло. Правда, палка не выдержала, а не рука. После чего Дима выбрал местечко, где пара эта не заметит его проявления, набрал заранее воздуха побольше, чтобы крикнуть «Держи вора» и с довольным видом вышел из ускорения.

Мужик, понятное дело, от неожиданной и резкой боли прямо подпрыгнул, женщина тут же его заметила, взвизгнула, обернулась, дёрнула сумочку, но в следующее мгновение ситуация резко изменилась, и Диме пришлось в последнее мгновение вырывающийся крик переводить на кашель.

– Сашка! Сашка, блин, испугал! Подкрался незаметно.

– Мммм, – мужик сквозь боль растянул губы в улыбке.

– Привет, привет, любимый. А ты не забыл, что у нас сегодня… что? Что с тобой?

– Рука… как-то не знаю даже, как подвернул. Что-то там у меня… не того.

– А ну дай я гляну. Ого! Это ж как ты умудрился?

– Да вот приятное хотел тебе сделать. Мммм…

– Слушай, надо в травмпункт какой-то сходить, что ли. Или «скорую»! Давай я «скорую»… – полезла в сумочку, наверное, за телефоном.

– Не надо никакую…

– Что это? – вынула из сумки бархатную коробочку, в которой обычно преподносят драгоценности. – Это же… ахххх, какая прелесть! Сашка, спаси-и-ибо!

– Всё же десять лет, дорогая. Розовая свадьба. Хотел… сюрприз. Сейчас пойдём ещё роз куплю. Ссс, да что ж это с рукой-то?

– Сейчас пойдём в больницу, а уж потом о всяких свадьбах… Ну надо же, как тебя угораздило. Глянь, как покраснело. Да уж, сюрприз.

Дима давно уже потихоньку заполз в кусты и там бил себя кулаком по макушке. «Гад! Козёл! Тварюка! Не умеешь разбираться в людях – учись! Смотри в лица, изучай мимику, позы и движения! Взял людям с нифига праздник испортил! Осёл!!!»

Если вы думаете, что это единичные случаи, то глубоко ошибаетесь.

Например, на карманной краже нарвался на подсадную утку: кто-то по примеру «Место встречи изменить нельзя» пришил внутри кармана рыболовецкие крючки так, чтобы вынуть руку оказалось невозможно. От серьёзных увечий тогда Диму спасли две вещи: то, что он был в убыстрённом состоянии и успел начавшуюся панику перевести в рациональное русло. Не стал выдёргивать попавшуюся руку из западни, а, наоборот, срезал карман вместе с ловушкой до тех пор, пока что-то почувствовавший «ловец» уже начал проявлять беспокойство. Второе – это, конечно, то, что нынче он всюду ходил с остро оточенным ножом-выкидухой в кармане. После того, как он познакомился с изнанкой мира в «злачных местах» родного города, всюду носил с собой хоть такое оружие. Пусть и не умел обращаться по-настоящему с ножом (резать хлеб умения не надо) и вряд ли кого пырнул бы, случись настоящая драка, но всё же. Нож придавал уверенности. Или вот как в случае с крючками – вообще спас. Благо ещё крючки не были с отравленными концами. А то было однажды дело, когда в кинотеатрах в кресла втыкали острые кнопки и иголки, острия которых были вымараны в заражённой СПИДом крови. Так ведь и не поймали тогда гада, сгубившего несколько жизней!

Теперь, прежде чем совать руку в карман, Суперпупс проверял «место преступления на предмет и наличие» вредоносных сюрпризов. Однако вопрос: не его ли ловили? Или расчёт на обычных карманников?

Или вот был случай, когда Дима вдруг чуть не встал во главе маленького восстания. Дело было уже вечером, смеркалось. В кои-то веки айтишник возвращался с работы в «обычном» человеческом состоянии. Лето вступало в свои права, и вечер, наконец, принёс прохладу. Хотелось пойти через парк и просто послушать вечерние трели соловьёв. Настроение было прекраснейшее. Но хорошего в нашем мире, наверное, где-то слишком много, так как по «закону сохранения баланса добра и зла» Дима, видать, добро перевесил. И тут же последовала реакция.

«Красный» для водителей, пешеходный переход, но кто-то из автолюбителей, видимо, куда-то опаздывает. Да так, что решает на правила наплевать – и рвануть на всех газах в просвет между сходящимися волнами людей. Однако опаздывает, ой, опаздывает.

Дима в наушниках, у него новый mp3 выдаёт «Алису», перед глазами – зелёный человечек, по бокам – такие же люди, так что беспокоиться нечего. Но вот сквозь тяжёлые гитары прорывается визг тормозов, и Суперпупс с места в карьер ускоряется на сколько может.

Вот она, машина, несётся вперёд. Вернее, уже пытается остановиться: из-под колёс вырывается белёсый дым от сжигаемой тормозами резины. Но не успеет, видно же, не успеет. Даже когда люди почти не двигаются, авто катится довольно резво. Большая, однако, скорость. А перед машиной – молодая женщина. Она торопится домой, она не нарушала правил и переходит дорогу на «зелёный». Она ещё не знает, что обречена. Но она не знает и того, что её вот в это самое время спасают от верной гибели.

Дима уже видел последствия своих толчков или случайных тычков. Он понимал, что сам движется для остальных людей как, скажем, мина. Он толкнёт бездумно – и человека откинет вперёд так, словно в спину машина ударила. Ещё, правда, вопрос в том, кому достанется больше. Суперпупс, в сущности, уже научился воздействовать на предметы по экспоненте, с нарастанием, как, например, воздействует на бросаемый спортивный молот его закручивание. Теперь, если Дима хотел кого-то ударить или оттолкнуть, сам при этом будучи весьма ускоренным, он сначала ступенчато замедлялся, потом начинал давить – и ступенчато ускорялся. Нарастающее напряжение в его руках или ногах, а не резкая концентрация напряжения, и потому ни перелома, ни сильного вывиха. Трудно, да, но уже терпимо.

Так же он делал и теперь. Осторожно подошёл к женщине, примерился, как её поудобнее подхватить на руки, чтобы не сломать ей, скажем, шею от резкого рывка. А машина всё ближе, ближе. Нервно покосившись на приближающийся бампер, Дима глубоко вздохнул, и, коря себя, что с перепугу рванул в ускорении так далеко, замедлился с 1/225 до более приемлемых 1/10. Стараясь не обращать внимания на резко убыстрившуюся машину, Дима осторожно сзади стал обнимать женщину, подхватывая её подмышки.

«Эх, дубина, слишком поздно отреагировал на опасность. Секунд пять хотя бы раньше! А так… – Дима скосил глаза на неотвратимо накатывающий капот мощного джипа. Во всю левую сторону тела стала жать пока ещё мягкая волна надвигающейся воздушной подушки. Ещё несколько секунд – и бампер просто врежется в их ещё не убравшиеся с дороги тела! – Нет, не успею. И она не успеет в синхрон войти. Придётся рвать».

Дима, ощущая уже теплоту металла машины, не выдержал. Уже, видно, визжащую – заметила опасность! – женщину он просто выкинул из-под автомобиля, а сам, сделав выверт, кувырком ушёл от жмущих на голень шин внедорожника, забежал в подворотню и там замедлился.

Визг тормозов, крики, брань на перекрёстке. Дима кинулся обратно, глянуть, как там молодая женщина.

На переходе уже собиралась толпа. На обочине, там, куда отбросил её Суперпупс, лежала женщина, над ней склонилось несколько человек. Кто-то уже набирал на мобильном «скорую». Машина стояла ровно посередине пешеходного перехода, так что безразличным зевакам приходилось обходить неожиданное препятствие. Свет на переходе уже начал мигать.

Страсти накалялись. Когда Дима подбежал, только один дедок какой-то потрясал клюкой и сыпал бранью на водителей. Водитель, кстати, ещё не вышел, видимо, приходил в себя. А может, боялся реакции собирающейся толпы.

Суперпупс бесцеремонно протиснулся к женщине. Крови нет, ноги-руки под правильными углами, так что вряд ли себе что-то сломала. Лицо женщины скривилось от боли, она схватилась за подмышки и тихо стонала. Видать, Суперпупс слишком резко рванул, так что потянул там у неё какие-то мышцы. Среди столпившихся оказались сердобольные женщины. Одна резким движением вскрыла купленную, несомненно, семье, минералку, побрызгала на лицо скривившейся от боли женщины, поднесла бутылку к губам. Вторая под голову подкладывала сумку.

Всё чаще вылетали в воздух проклятия.

Вдруг дверь джипа резко отворилась – и наружу вылез водитель. Дюжий накачанный кавказец лишь с бранью отмахнулся от разгневанных пешеходов, которые, правда, тут же отхлынули от машины. «Дети гор» – это не те противники, которые будут виниться. Они, скорее, ещё добавят, обвинят во всём пострадавшую и собьют с неё крупный штраф. А то и побьют толпой. Или убьют. И ничего им не будет, у них всё и все повязаны. Увы, такое положение вещей уже накрепко было вбито ногами и кулаками «горцев».

Вот и сейчас. Даже не взглянув на «сбитую» им женщину, водитель подошёл к бамперу, критически его осмотрел «на предмет нарушения лакокрасочного покрытия», царапин и вмятин не обнаружил – и преспокойно направился обратно, что-то гневно говоря при этом по телефону и жестикулируя. Ему дорогу застил тот самый разгневанный дед. Водитель не мудрствуя лукаво оттолкнул того с дороги – и преспокойно полез в машину.

Вновь ропот, и не более того. К своему стыду Дима ощутил, что совсем не горит желанием наводить тут справедливость. Просто потому, что боится последствий, преследований и так далее. Лучше отвернуться, как большинство из тут присутствующих. Сделать вид, что ничего такого не происходит. Ну, подумаешь, беспредел. Зато целее будешь.

Но тут резко прозвучал удар дерева о железо. Это не выдержал дед: он своей клюкой саданул таки по машине. Не прошло и секунды, как вновь отворилась водительская дверь – и из неё прямо пулей вылетел дородный кавказец. Он коршуном налетел на деда, схватил того за лацканы пиджака, встряхнул как мешок с тряпьём – и отшвырнул в собравшуюся толпу зевак.

К этому времени зелёный на пешеходном переходе давно сменился красным, у образовавшейся чуть ли не посередине улицы толпы остановились не могущие проехать машины, водители нажали на клаксоны.

Началась образовываться пробка, водители и пешеходы вступили в перебранку.

Кавказец тем временем нырнул в салон и вылез оттуда с каким-то металлическим предметом.

– У него нож! – взвизгнула какая-то женщина. И закричала.

Водитель сделал резкое движение – и «нож» трансформировался в металлическую дубинку. Металлическая, телескопическая, удобная штука, ничего не скажешь. Кстати, классифицируется как холодное оружие. И вот с этим оружием наперевес он пошёл на откинутого деда. Чтобы, понимаешь, поставить точку в этом нелепом происшествии.

Вот тут и взыграла кровь у Димы. Вновь – накатом! – гнев ударил в грудь, в виски. Каким-то непостижимым для себя образом, но совершенно не входя в ускорение, он за пару секунд оказался напротив дородного кавказца между ним и дедом. Наверное, комплекцией они были одинаковой, но водитель был явно шире в плечах, а уж в драках явно и намного опытней. Дима даже и не думал драться, он сейчас действовал просто как обнажённый нерв. В глазах его билась ярость, грудь жгла нерастраченная злость, чувство несправедливости и желание отомстить наливались в члены тяжёлой силой. Всё это было видно со стороны, так потом, может быть, рассказывали очевидцы. Но Дима не тратил время на самолюбование и анализ ситуации. Он выплюнул в лицо даже не приостановившегося водителя:

– Не смей! – и в следующее мгновение рука помимо его воли рванулась вперёд, отвешивая со всей силы так удачно подошедшему водителю смачную пощёчину. Это произошло так неожиданно, а пощёчина получилась такой сильной, что кавказца попросту смело на асфальт.

Толпа на мгновение испуганно притихла. Потом щёлкнули дверцы машины – и наружу полезли дружки водителя, до этого момента как-то не проявляющие беспокойства от происходящего снаружи. Дима не видел этого, он смотрел на ошеломлённого водителя, сидящего на асфальте и пытающегося встать. Кажись, Дима его пощёчиной отправил в нокдаун, но разве такое возможно? Ухо кавказца наливалось красным, и Суперпупс понял, что сам того не зная, заехал противнику в нервный центр, лишив того субординации и равновесия. Из рук водителя с металлическим стуком выпала дубинка, и Дима тут же подхватил её. В нём всё ещё бушевала эта непонятная злость. Обычно такая бесшабашность наступает у пьяного, которого обидели, и который решил отомстить. Тут он услышал чужую гортанную речь и, зажав в руках оружие, исподлобья посмотрел на приближающихся новых противников. Удивительно, но в этот момент у него не было страха, наоборот, рот его искривился в животном оскале, а из груди вырвался то ли рык, то ли хриплый смех. Рука, сжавшая дубинку, побелела от напряжения. Волосы Димы стали подниматься от гуляющего по венам адреналина.

Внезапно локтем он почувствовал, что кто-то рядом с ним встал, а когда боковым зрением увидел палку, то понял: его поддержал дед.

И тут же словно плотину прорвало: со всех сторон зазвучали проклятия и угрозы. Видать, давно копилось и зрело у людей недовольство. Достаточно было искры. Но каждый человек – одиночка, каждый боится противостоять сам. А тут такой повод. Люди, почувствовавшие, что в этот раз сила на их стороне, враз осмелели. Рывком. Настолько внезапно, что казалось невероятным. Вот – просто управляемое силой стадо, а в следующее мгновение почувствовавшее, что сила на их стороне, стадо само превращается в охотников. Так, наверное, чувствуют себя быки, которые разворачиваются на преследующих их львов. Разворачиваются, и, если львы недостаточно расторопны, затаптывают тех в землю.

Звон и скрежет. Это какой-то молодой человек ногой разбил боковое зеркало машины. Крик и удар – это на подходящих наскакивает откуда-то взявшиеся молодые люди в клетчатых бейсболках. Футбольные фанаты, что ли? С обеих сторон – проклятия и маты. Держащиеся всегда стаей «дети гор», подхватив под руки всё ещё не пришедшего в себя водителя, ретируются к машине, где их обступают мужики. Мелькают кулаки, вновь звенит стекло – опять что-то разбили.

Дима не с ними. Он стоит, недоумённо смотря на откуда-то взявшуюся в руках дубинку и пытаясь восстановить ход вот только что произошедших событий. Что это было? Как произошло?

Крик в нескольких метрах от него страшит, а послышавшаяся вдалеке сирена окончательно выдёргивает в реальность. Через несколько мгновений, воспользовавшись неразберихой, он уходит в ускорение и спешит прочь, испугавшись последствий. В тот вечер в новостях в блоке «Происшествия» был сюжет и об этой стычке, правда, в кадр Дима не попал, и слава богу.

Вот такие пироги.

На каждый классифицируемый им «положительный случай» приходилось несколько «отрицательных случаев». Может, он и перегибал палку, считая отрицательным, например, то, что при спасении от верной гибели всё равно умудрялся ранить человека своим излишним рвением.

Ну вот не выходило идеально! Поймал вора? Нет, лишь вернул им награбленное. Но ведь не наставил вора на путь истинный! Спас едва не свалившегося с моста пьяницу? А потом в Интернете прочитал о нём же, устроившем погром ночного ларька. А вдруг, свалившись в реку, выжил бы пьяница и, протрезвев, мирно дошёл домой и лёг спать? Отвадил от «ночной бабочки» хулигана? Да брось, таких клиентов у неё – через одного. Может, та перебранка-колотушка у них вообще ритуал был?!

И так далее, и тому подобное.

К «суперпупсовским» неудачам добавились провалы на личном фронте.

К участившимся со стороны девчонок их фирмы знакам внимания он относился с подозрением, граничащим с паранойей. А чего это они намекают, мол, домой к ним прийти и «Винду» переставить? Вот сто пудов за Ирэн отомстить хотят, коварные. Ну, из жиропы превратился в что-то наподобие качка. Ну, вместо сутулой шаркающей фигуры – упруго шагающая, чуть ли не подскакивающая при ходьбе. Ну, через футболку проявляется рельеф, а когда потягивается – и кубики пресса. Но ведь это не повод! Вот где они были раньше, когда он в них так отчаянно нуждался? А сейчас у него была Вика… Которая о нём, в сущности, ничего не знала. Ну, может, пару раз встречала на лестнице или в коридорах. Но почему-то ни разу даже не сделала попытки заговорить. Может, потому, что он и сам был такой же? Смущался, краснел, что-то бормотал под нос, отдалённо напоминающее приветствие – и спешил скрыться с её глаз подальше.

Стремясь быть с ней рядом как можно дольше, он занялся шпионажем: однажды вечером спрятался в их офисе и установил миниатюрную веб-камеру, спрятав её в коробе вентиляции и направив на стол тайно любимой девушки. Теперь практически в любое рабочее время он мог наблюдать за жизнью соседнего офиса и главное – смотреть на Вику и следить за тем, чем она занимается.

Он постоянно делал ей маленькие, подчас совсем недешёвые сюрпризы. Узнав, что Вика любит балет, честно купил и презентовал ей (инкогнито) малахитовую статуэтку балерины. Чтобы не узнала почерк (откуда?!), приложил распечатанное на принтере послание «От поклонника». Это того стоило, право слово. Это её выражение лица, удивлённое и смущённое одновременно. Покраснела, стала украдкой поглядывать на сослуживцев. Это даже обидело Диму. Ну в самом деле, разве могут они, эти напыщенные индюки, хипстеры и псевдомажоры по достоинству оценить её, прелестную и милую девушку? Она – не из их мира, не для их потных и грязных лап, прочь, прочь!

Потом он узнал, что Вика увлекается миниатюрами. Ну, такими маленькими копиями настоящих вещей. Видать, выстраивает дома в маленьких игрушечных домиках такие же маленькие комнатушки. Она, бывало, украдкой ходила по сайтам, где продавали или менялись таким вот миниатюрными вещами. Опять решил сделать ей приятное. По Интернету заказал, получил – и подложил ей тонко сделанный миниатюрный сундучок, в который поместил кулон из полудрагоценного камня. Но на удивление, девушка отреагировала совсем уж непонятно. Она совсем не обрадовалась подарку. Наоборот, он её чуть ли не возмутил! Решила, что подарок слишком дорогой и она не может его принять. Она обошла всех и каждого в их фирме, в лоб спрашивая, не он ли преподнёс ей столь драгоценный сюрприз. Так один субчик решил на этом сыграть, начал ломать комедию, делать многозначительные глаза и таинственно краснеть. Вика отдала ему подарок!!! Мол, извини, не могу принять. Ох же и разозлил сотрудник-наглец Диму! Айтишник устроил ему персональный полтергейст. Отвернулся «претендент» – а Дима ему по монитору маркером «Не смей к ней лезть!» и череп пририсовал. Опешил наглец, решил, что чья-то глупая шутка. Тут же на его столе ручки выстроились в надпись «Верни чужое. Иначе…» Наглец устроил мини-скандал своим сослуживцам, бывшим с ним в одном кабинете, мол, кончайте фигнёй страдать. Тут уж Дима пошёл на крайние меры. Подбросил ноутбук соперника под потолок, вывернул ему все карманы, снял с него галстук, вымазал в кетчуп – и повесил на кресло. Учитывая то, что это произошло на глазах нескольких человек, к тому же такое оказалось бы не под силу не то что Копперфильду, но и Дэвиду Блэйну, вот тут-то и пришлось наглецу поверить в высшие силы и заинтересованность их в Вике. Он, как был, с вывернутыми карманами, взъерошенный и с искорками страха в глазах помчался к обманутой ею девушке. С истерическими нотками в голосе он, не слыша робких возражений, втиснул ей и сундучок, и кулон и, посекундно оглядываясь, сбежал снова в свой кабинет.

Дима ликовал, Вика недоумевала, а вот сотрудники после этого случая девушку стали бояться и сторониться. Сам того не понимая, Суперпупс сделал девушке медвежью услугу. Она, может, и не прочь была бы, а может даже и втайне надеялась, что за ней приударят, но действия Димы не то, что свели на нет её мечты – они поставили между ней и сотрудниками фирмы, на которой она работала, железный занавес. У Вики на работе начались неприятности. Её попросту уже выживали из фирмы! Дима обозлился и думал было начать партизанскую войну против всех на той фирме, но… сказал себе «стоп!» Решил выйти из тени и попытаться сделать чуть ли не впервые в жизни шаг навстречу. Сам познакомиться с девушкой! Пригласить в кафе. Подружиться, наконец!

В тот день он, несмотря на жару, он пришёл в костюме и при галстуке. Серый в мелкую почти незаметную полоску костюм сделал его настолько элегантным и вообще – настолько преобразил, что все сослуживцы, а особенно – женская половина их – практически не узнавали его. А когда узнавали, восхищённо качали головой. В костюме было парко, спасал лишь кондиционер. Дима жутко нервничал, то долго смотрел на то, как Вика работает, то, наоборот, выключал камеру и заставлял себя забыть о девушке хотя бы на несколько часов. Надолго не хватало. Под конец рабочего дня он сидел как на иголках и считал минуты. Тут ещё и Вика ушла надолго к начальству, а когда оттуда возвратилась, то вид у неё был почему-то донельзя грустный.

Он встречал её у выхода из офис-центра с цветами в руках. Рабочий день давно закончился, и Дима просто замучался прятаться от сослуживцев, расходящихся и разъезжавшихся по домам. А когда в дверях появилась до боли знакомая фигурка, Суперпупс опять чуть не дал стрекача. Но неимоверным усилием заставил себя не уходить в ускорение. Глубоко вздохнул и пошёл навстречу. Вика шла странно нагруженная. Из сумки выпирала крутобоко кружка, из не застёгнутой молнии выглядывали книги и блокноты. Зачем она всё это тащит с собой?

– Д-девушка, а м-можно с в-вами, п-познакомит-ться? – как всегда, когда общался с девушками, которые ему нравятся, он начал заикаться.

Она взглянула на дрожащие в руке Димы цветы, на испуганно вздёрнутые брови, устало скользнула взглядом по блестящим глазам и лихорадочному румянцу на щеках. Губы её дрогнули. Она буркнула:

– Да что вы все, издеваетесь, что ли?

И поспешила прочь, ускорив шаг.

Ошарашенный Дима недоумённо смотрел ей вслед не понимая, в чём дело. Потом мелькнула тень догадки. Цветы полетели в урну, а он, ускорившись, помчался в офис Вики.

Её стол был девственно чист. С монитора сняты все напоминалки, у мышки лежал электронный пропуск. А в верхнем ящике стола лежали всего две вещи. Малахитовая балерина и маленький сундучок. Уволенная Вика оставила всё, что её связывало с офисом. Всё, что связывало его с ней.

* * *

С деньгами было более чем хорошо, а на работе он сидел в основном из-за Вики. Теперь, когда девушку уволили, а она его отшила на выходе (Дима всегда очень ранимо относился к такого рода отфуболиваниям, потому тут же вновь уполз в ракушку своей мизантропии, и даже не попытался позвонить или прийти к Вике), ничто не удерживало его в маленькой вечно жаркой серверной. Сам уйти с работы он не хотел, но и если бы попросили с вещами на выход, теперь не обиделся бы.

Куда приложить свои супер-способности и быть всё же полезным людям он, наконец, нашёл. Делал мелкие вклады в благотворительные организации и на постоянные «Поможем Коле!» или «Спасём Ирочку!» Но он не хотел, чтобы его (честно украденные) деньги шли в чей-то карман, потому всегда проверял, существуют ли в реальности те или иные дети, срочно нуждающиеся в операции. В половине случаев, увы, это всего лишь были проекты по выманиванию денег у сердобольных граждан, но оставшиеся 50 % объявлений всё же бывали правдивы. Вот на такие счета Дима и делал частные анонимные пожертвования. Богатые всё же хоть таким макаром делились через посредника с бедными.

Ещё Дима взял за правило бросать крупные купюры уличным музыкантам и девчушкам, играющим на скрипках в подземных переходах.

Однажды Дима увидел в одном переходе деда. Дед стоял с протянутой кепкой, был красный как рак и по изборождённому морщинами лицу катились слёзы. Дима как правило не давал попрошайкам подачки. Он неоднократно видел, как увечные и калеки тут же забывали о своих увечьях, когда что-то шло не по их сценарию. И убегающего хромого с костылями подмышкой видел, и старушек, поющих псалмы, но через секунду обкладывающих трёхэтажным матом – тоже. А в одном подземном переходе стояла всегда молодая женщина. Беременная или с ребёнком. Малыш всегда спал. Всегда. Накачивали, небось, младенца каким-нибудь наркотиком – вот он и спал. Женщина рожала как конвейер. Куда потом девались её дети, это было неизвестно. Продавали в рабство, выкидывали на помойку или сдавали на органы. Всякое возможно. Но вот таким людям Дима не верил и никогда не давал им деньги. В отличие от других, более сердобольных.

А вот этот дед словно под дых ударил. Видно же было, что этот – не из «нищенской шайки», видно было, что просить деньги для него стыдно, но, видать, совсем отчаянное положение выгнало его на улицу и заставило протянуть руку. Дима выгреб из карманов всё, что у него было, а было – немало. И всё это насыпал с горкой в кепку. Дед охнул и запричитал «спасибо», кепку свернул и сунул за пазуху. Но, видать, не слишком быстро, так как несколько достаточно подозрительных личностей бросили на него колючие взгляды. Дима это тоже заметил, и эти взгляды ему не понравились.

– Дедушка, иди домой, – шепнул он нищему, а сам отошёл на пару десятков шагов и приготовился в любую секунду войти в ускорение и деда защищать от налётчиков. В руке само собой очутилась телескопическая дубинка, которую он отобрал у водителя-кавказца. Он готов был сопровождать деда до его дома, ведь уже был вечер и те самые «колючевзглядные личности» вполне могли воспользоваться темнотой для того, чтобы поближе подобраться. Кажись, вот один из них. К деду подошёл мужик с комплекцией и повадками урки. Кивнул, мол, пошли – и сам пошёл впереди. Дед засуетился – и пошёл следом.