Текст книги "Наемник"

Автор книги: Михаил Сухоросов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

– Ладно, Гельда, извини, все это очень интересно, но давай я в следующий раз дослушаю. Драпать надо просто со страшной силой.

– Что, пошли? – таким тоном, словно речь идет о прогулке в ближайший парк.

– Ага, – я закинул на плечи мешок побольше. – Погоди секунду, – скрепя сердце и не без некоторой торжественности я предал огню свои наброски – не оставлять же врагу…

А медный обруч на лбу я решил не снимать. Какого черта, в конце концов? Официального уведомления об отлучении я покуда не получал!

ГЛАВА 5

Мы топали довольно долго какими-то оленьими тропами. Солнце стояло высоко, но в той чащобе, куда мы забрались, висел тенистый сырой полумрак. Хорошо, что хоть подлесок не густой… И к тому времени, как подоспеет погоня, росы не будет, а трава след не держит.

Петлять мы не петляли, шли быстро, как только возможно. Правда, когда вместо травы пошел мох, мне пришлось прыгать с коряги на корягу – своими шлепанцами на тройной подошве и с подковками я б там превосходнейшим образом наследил.

Еще где-то с полчаса мы шлепали вверх по течению ручья – чистого, прозрачного и, естественно, ледяного. Едва ли по нашему следу пустят собак, но осторожность еще пока никому не вредила. Ноги у меня после этого абсолютно закоченели, а уж каково Гельде, которая босиком шла, можно себе представить. Когда мы выбрались на сухое место, я, невзирая на протесты, растер ей ноги и заставил выпить глоток рому из фляжки, попутно рассказав о живущем в ручьях злом духе Катаре. Сам я тоже хлебнул – для профилактики. Но простуда как раз меня меньше всего беспокоила – у меня начала сильно кровить рана на ноге, штанина густо пропиталась кровью. Я, понося Дикса самыми скверными словами (про себя), уселся на землю и размотал тряпицу. Вот гадство, только воспаления не хватало! И так-то едва ползем… А навыкам целительства, даже на начальном уровне, Грентвиг меня не учил, уверяя, что мне на это жизни не хватит.

Мои тягостные раздумья прервала Гельда:

– Ну, кто так делает? Дай сюда.

– Ну, на, – я протянул ей ногу. Она наморщила лобик, что-то поприкидывала в уме, а потом начала водить своим Камнем над раной и не то бормотать, не то напевать. Я сосредоточено занялся своей трубкой, стараясь не обращать внимания на боль, ставшую жгучей. А потом она утихла.

– Все, забирай свою ногу.

Я ошалело уставился на рану, но никакой раны не обнаружил. Там, где полагалось быть разрезу сантиметра в полтора глубиной, остался только розоватый шрам.

– Ты что – целительница?! С этого и надо было начинать.

– А что я тебе там, на поляне, по-твоему, втолковывала битый час? – возмутилась она.

А потом опять шли и шли – молча, чтобы сберечь дыхание, целенаправленно. Я уже почти ни на что не обращал внимания и видел перед собой только мелькающие в траве ноги Гельды. Вымоталась она посильней меня, но ни словечка жалобы. Молодчина она все-таки…

Орденская выучка сказывалась – я отмечал почти непроизвольно: эльфы. Далеко, неопасно. Лешак. Сматывается подальше…

До темноты мы остановились только один раз – перекусить… А кроме усталости, донимала меня мысль о том, что сейчас по нашим следам с гиканьем и свистом торопит коней целая орава Чародеев из Западной Цитадели. Эту мысль я старательно отгонял: для Чародея мандраж роскошь непозволительная. Помогает его обнаружить, в частности.

Мы пересекли ближе к вечеру низинку, заросшую чахлым ельником, и нас тут же атаковали зудящие полчища здоровенных, наглых и рыжих комаров. Уж не знаю, как насчет всего остального – но эти гады прямо как у нас, на Урале. Даже чем-то родным повеяло… Выбрались мы оттуда только затемно, искусанные, исцарапанные, уставшие до помертвения. Быстро перекусили – еду пришлось буквально запихивать в себя – а потом повалились, как мертвые, на расстеленном плаще, укрывшись другим. Хотите верьте, хотите нет, но я хотел только одного: спать, и никакие мысли о слишком долгом воздержании мне даже в голову не лезли.

Проснувшись, я обнаружил во-первых, что уже рассвело, во-вторых, что Гельда еще дрыхнет, и голова ее лежит у меня на плече, а моя рука у нее на бедре, на ощупь Гельда показалась мне очень мягкой и теплой. Я приподнялся на локте, рассматривая ее лицо. Вот сейчас оно совсем детским кажется… Черт, если б никаких других причин оставить Орден не было, кроме нее, я б и то не слишком жалел…

И снова бесконечный дневной переход. У меня жутко гудели ноги, а пот, стекающий по спине, пропитал насквозь, кажется, даже кожаный подкольчужник, когда мы вышли к деревушке, прилепившейся под высоченным глинистым обрывом. Как сообщила Гельда, забытый тракт начинался там, наверху.

Местные встретили нас недоверчиво, несмотря на мой обруч на лбу, но когда Гельда с помощью непонятных мне знаков и словес умудрилась вылечить две лихорадки и затянула громадную язву на плече худенького голозадого пацана со вспученным животом – как оказалось, сына старосты – мы стали героями дня. Денег у забитых, объясняющихся по преимуществу мычанием крестьян не было, да и со жратвой оказалось не густо, но нас накормили от пуза, да еще и на дорогу дали. Этим людям все равно – Орден там, не Орден, лишь бы польза была. В общем-то верно… Предложение ночлега мы решительно отклонили – во-первых, погоня должна уже почти на хвосте быть, а во-вторых, меня ночевать в какую-либо из этих копченых, кишащих насекомыми, хат не заманить никакими пряниками.

Обрыв оказался не таким крутым, как выглядел снизу, поднялись мы минут за пять, миновали густой перелесок и вышли на излучину Забытого тракта. Похоже, забыли его и в самом деле основательно: неровная, извилистая просека, заросшая высоченной, по грудь мне, травой, кое-где пробивается молоденький осинник… Раскаленный медный шар солнца уже валился за горизонт, окрашивая листву в самые невероятные цвета, без умолку голосили какие-то птицы… Несмотря на высокую траву, идти легко – во всяком случае, легче, чем по лесу.

Правда, далеко мы не ушли – перед очередным поворотом замерли, не сговариваясь. И тут же из-за него нам навстречу вывернулись четверо всадников в доспехах, двое остановились где-то в полусотне метров, двое поскакали к нам. Я только и успел шепнуть Гельде:

– Спокойно. Я поговорю с ними, – незачем раньше времени затевать склоку, тем более, численный перевес не на нашей стороне.

Подъехавшие к нам, судя по вооружению и одежде, из благородного сословия и на имперской службе не состоят. Передовой – широченный краснорожий детина, заросший густой бородой, в кожаном шлеме и плаще с меховой оторочкой осведомился грубым и пропитым голосом:

– Кто вы такие и куда идете?

Примат, такого залечить – делать нечего.

Я принял вид гордый и надменный, прикоснулся к медному обручу:

– Кто мы – надеюсь, видишь, рыцарь. А куда идем… С каких это пор Чародеи должны давать отчет в своих действиях непосвященным?

Мой апломб подействовал: краснорожий, кажется, слегка растерялся, но рука его осталась на рукояти меча, а сам меч – выдвинутым из ножен сантиметров на пятнадцать. М-да, похоже, не очень забытый этот тракт…

Спутник краснорожего – тщедушный, сморщенный, с выбивающимися из-под круглой каски жидкими седыми прядями – тронул поводья:

– Не в обиду будет сказано, Чародей, сейчас многие прикрываются именем Ордена. Попадаются среди них и отлученные…

Как-то не нравится мне все это… Да еще сморчок этот так и буравит Гельду своими выцветшими глазенками…

– До меня в моих странствиях не доходили слухи об отлучениях, – важно ответил я. – А кто этот отлученный?

– Некий Мик Меченосец. Он тебе известен?

Так, а это уж совсем плохо. Ладно, пока прикинемся ветошью:

– Помнится, я встречал его в Западной Цитадели, – нахмурился я. – Странно, он всегда считался преданным бойцом Ордена.

– Вот что, Чародей, – влез в разговор красномордый. – Я, граф ал-Эллес, предлагаю тебе свое гостеприимство. Дороги нынче опасны, а поблизости видели эльфов.

А вот если на сейчас потащат в какой-нибудь поганый замок – разъяснять – нам это совсем ни к чему. Так что надо это предложение с достоинством отклонить, то есть напустить на себя вид совсем уж гордый и неприступный:

– Долг Чародея – искать опасностей, граф. А что до эльфов – я ведь не безоружен, – и я как бы невзначай взялся за торчащую из-за плеча рукоять меча.

И тут со стороны тракта прозвенел пронзительный мальчишеский голос:

– Чего вы ждете, хватайте их! Это ваши две тысячи монет!

В таких случаях лучше не думать, а действовать, так что я даже выругаться не успел. Двое напротив меня потянулись к оружию, и надо сказать, очень поспешно, но я оказался быстрей – моментальный обездвиживающий знак, и оба поползли с седел, обмякнув, как чучела. Оставшиеся пришпорили коней и ринулись на нас. Странно, мы для них отличной мишенью были… Решили, видно, взять нахрапом. Зря они так…

Гельда не зря хвасталась умением стрелять – передовой всадник откидывается назад со стрелой в горле, разгоряченная лошадь проносится в метре от меня, волоча зацепившееся за стремя тело. Второй чересчур близко, знаком не снести… Выпрыгиваю перед лошадиной мордой, скорчив рожу пострашней и издав нечто среднее между боевым кличем оленеводов и воплем: «Банзай!», лошадь шарахается, седок равновесия не потерял, но удар ему не удается, ныряю под свистнувший в воздухе клинок – и мечом снизу вверх! Достал! Меч едва не вырвало у меня из руки, меня развернуло почти на 180 градусов, напавший на меня роняет палаш, свешивается на лошадиную шею, медленно заваливается вбок… Мой меч в крови. Я его убил?.. Ранил? Неважно, некогда.

Вытираю клинок травой, потом полой плаща, забрасываю в ножны, подхватываю под уздцы лошадей седого и красномордого:

– Гельда! В седле усидишь?

Вместо ответа она лихо заскакивает на коня, не прикасаясь к стремени. Да, молодец девчонка…Однако времени терять нельзя, взлетаю в седло:

– Ходу!

Шпор нет, безжалостно колочу каблуками в конские бока, летим вперед по Забытому, выворачиваем за поворот. Впереди на тракте всего один всадник, торопит коня, удирает. Привстаю в стременах, чуть подавшись вперед, подбадриваю коня голосом и каблуками. Надо его догнать… Но Гельда, похоже, лучше меня знает, что делать – краем сознания ловлю брошенное вслед беглецу непонятное заклятье, конь под ним внезапно останавливается, как вкопанный, всадник через его шею летит в высокую траву.

Подскакав, я спешился и перебросил Гельде поводья. Сейчас выясним, что это за птица… Силой владеет, но жиденько. Мать честная!

В траве, очумело моргая, сидел мой однокашник по Берлоге, Виган, веснушчатый и лопоухий пацан лет четырнадцати. Две, значит, тысячи… Целое состояние. Как-то уж слишком по-дурацки все…

Виган, увидев меня, побледнел так, что веснушки объемными стали, но все же яростно выкрикнул:

– Ну, убей меня, предатель!

– Слова-то какие знаешь, – процедил я, за ухо поднимая его. – А я тебя, недоноска, еще на мечах драться учил…

Он искоса посмотрел на меня, потом опять крикнул, уже не так уверенно:

– Предатель! Ну, убей меня, если не боишься!

– Заладил, как пересмешник: «Убей, убей…» Тут и уши тебе толком надрать некогда. Вот что: если не хочешь без своих лопухов остаться, скажи-ка ты мне, кто это такой щедрый, что за меня две тысячи обещал? Ну? – я крутанул его ухо.

– Не скажу.

– Ох, Виган, не носить тебе серьги… Девки засмеют. Я ж у тебя ничего особенного не спрашиваю. Ну, так кто раскошелился?

– Эмиссар короны.

– Имперской?

– Да…

Вот это уже номер… Такую награду обычно назначают за особо опасных государственных преступников, да и то редко.

– А тебя, прогульщик, чего так далеко от Берлоги занесло?

– В погоню послали всех, кто знает тебя в лицо.

– М-да, все просто чудесно, – пробормотал я, привязывая Вигана к дереву его же ремнем. – Ладно, стой спокойно. Тебя скоро найти должны, не пошлют же по мою душу одного малолетку.

Потом я забрал у Гельды поводья и снова запрыгнул в седло.

Да, что и говорить, лопухнулся я снова – недооценил Даэла, что вообще глупо, а с моей стороны – в особенности. Не стал он слать погоню по нашему следу, просто перекрыл все возможные пути отхода. Но вот с чего такая серьезная облава? За свое инкогнито он, что ли, боится? Да еще с привлечением имперской казны, так что все войска этой проклятой Империи осведомлены, что надобно изловить (и повесить, вероятно) Мика Меченосца…

Мы уже отъехали на порядочное расстояние, когда Гельда вдруг осведомилась с возмущением:

– Слушай, а почему ты его не убил?

Однако… Пора бы мне привыкнуть к тому, что здесь такие приколы в порядке вещей.

– А зачем?

– А ты не понимаешь?! Он же погоню на нас наведет! И того, на Торианском тракте, ты мог застрелить. Не сделал этого – и вот, пожалуйста.

– Издержки воспитания, родная. Понимаешь, вбили мне в голову в раннем детстве, что нехорошо стрелять в спину и убивать детей.

– С тобой, если что, думаешь, церемониться будут? Ха! Жди!

– Если помнишь, дня этак два-три назад мне то же самое говорили насчет одной очень симпатичной ведьмочки. Ну да, я извращенец: видеть тебя целиком мне приятней, чем одну твою голову.

– Ничего, ты со своим благородством дурацким еще на нее полюбуешься, когда твою на пику взденут рядом с моей.

– Ладно, не каркай… Прав был Борах, покойничек: когда имеешь дело с ведьмой, не забывай затыкать ей рот.

Она совсем остервенилась и, кажется, собиралась врезать мне Силой, но я вскинул руку:

– Ну-ка, стой!

Впереди на тракте маячили еле различимые в сумерках силуэты пяти-шести всадников. Метров сто до них… Но вот на сей раз, сдается мне, влетели мы посерьезней – среди них двое Чародеев, насколько я могу судить, где-то моего уровня. Одного я узнал сразу – нам, владеющим Силой, необязательно для этого видеть друг друга. Дикс, гадина! А я ему еще жизнь сохранил…

Он тоже узнал меня, привстал в стременах и прокричал:

– Сдавайся, Меченосец! На сей раз тебе не уйти! Хочешь жить – сдавайся!

Так, а я потихоньку начинаю закипать… Что они, в самом деле думают, что я на такую дешевую уловку куплюсь?

Я негромко бросил Гельде:

– Заткни уши, – а потом, обернувшись к всадникам, заорал.

Могу на что угодно спорить – такого они еще не слышали. В кратких, но сильных выражениях я растолковал им, кто они, где их место и как туда лучше добраться, отчего они родились и почему умрут…

– А ты, Дикс… – То, что я предложил ему совершить, он бы ни за какие деньги не согласился и уж тем более не смог бы. Голос я, конечно, сорвал, но душу отвел.

– А теперь – ходу!

Мы повернули коней и пустились галопом. Мой монолог подействовал лучше любого чародейства – всадники еще с полминуты топтались на месте, постигая всю глубину оскорблений, потом, разразившись проклятиями и негодующими воплями, ринулись вдогон. Ну, фору нам я обеспечил…

И тут же, одновременно с этой мыслью. приходит импульс Юрда: «Опасность». И впереди тоже Чародеи, чтоб им всем… Ору Гельде:

– Засада! – и в тот же момент они вылетают на нас в какой-то сотне шагов, все конные. Вижу арбалет, направленный мне в грудь, успеваю только поднять лошадь на дыбы, заслоняясь от стрельбы ее корпусом, выбрасываюсь из седла, уже зная, что конь подо мной убит, лечу в траву, не больно ударяюсь бедром, кувырок, перекат. С легким удивлением смотрю на вонзившуюся в землю между моим локтем и боком арбалетную стрелу, потом, как в замедленной съемке вижу, что крупный мышастый жеребец под Гельдой словно споткнулся на все четыре ноги, заплясал, взмыл свечой. Гельда, как птичка, вылетает из седла, бросаюсь к ней, пригнувшись и по-заячьи виляя, подхватываю чуть не на лету:

– Ходу! – и мы углубляемся в чащу, несемся, как шальные лоси. По левую руку от нас вздымается чадное зарево на полнеба, тянет гарью – и я уже знаю: это полыхает приютившая нас деревня. Да, охота пошла всерьез.

Приходилось ли вам бегать в темноте по пересеченной местности, да еще в кольчуге? Настоятельно рекомендую, отлично укрепляет мышцы. Ветки хлещут по физиономии, под ноги, как нарочно, подворачиваются всякие скверные корешки и корни, плащ норовит зацепиться за кусты, колчан, словно подгоняя, лупит по заднице… В общем, все удовольствия.

Мы неслись, как скаженные где-то полчаса, последние несколько километров Гельду мне пришлось буквально на себе тащить. А потом и у меня дыхание закончилось, мы повалились под дерево, переводя дух. Воздух – классная вещь, но иногда его так не хватает…

Сердце бешено колотится о ребра. А погони пока не слышно. Если вдуматься, ничего хорошего в этом нет, это означает только то, что мы обложены, как лисы в норе, и завтра нас начнут не торопясь выкуривать. Гельда, похоже, тоже поняла это:

– Ну вот и все, Мик.

– Похоже на то, – дыхание все еще сбито, голос хриплый. – Одно скажу: недешево им это обойдется, ох, как недешево…

Мы привалились спинами к дереву, сидя на одном плаще и завернувшись в другой, отхлебнули по паре глотков из моей фляги, потом Гельда положила голову ко мне на колени и моментально уснула. Натерпелась за последние трое суток. Я укутал полой плаща ее босые ноги, положил рядом с собой обнаженный меч и принялся набивать трубку.

Облава облавой, но вот одно плохо: табаку осталось до черта мало. Хотя завтра-послезавтра он мне едва ли понадобится – когда орденские до меня доберутся. Со стороны Забытого ветром доносит многоголосый лай. Значит, все-таки собаки… Это совсем плохо, они-то ни в чем не виноваты. А вот с людьми я бы поговорил, особенно с той сволочью, что деревню спалила.

Но Дикс, какова скотина! Я его для начала тайком не заколол, что было б спокойней, потом – когда он в отрубе валялся, потом на тракте не пристрелил, а он меня в награду за это дважды обвел, как пацана. Наверно, в этом мире я пацан и есть…

Две тысячи золотых. Однако… Император платит за все. Ладно, я может и не первый меч Империи, и не самый выдающийся Чародей, но завтра у погони без жертв не обойдется. Самое гнусное – перед тем, как сам убит буду, придется прикончить этого галчонка – Гельду. Если она им живой попадется, так с нее и за меня взыщут. Вот так и не успел с ней толком побыть… И с Юрдом расставаться жалко. После того, как меня завалят, наконец, его снимет с моей шеи какой-нибудь ублюдок-недоучка. Камень, конечно, неповторим, но ведь ему все равно, кому служить.

И тут приходит отклик на мои мысли от Юрда, словами это можно перевести как: «Ты так думаешь?»… Мне даже показалось, что я уловил нечто похожее на горькую усмешку. Вот это дела! Так мы еще повоюем, похоже – по крайней мере, завтра. Вот и получается, что погибну я довольно бесславной смертью. Передать ребятам предупреждение мне не удалось, охота на Пришлых состоится, и я буду первым ее объектом. Ничего. Странно, и весь мандраж куда-то пропал. В драке, наверно, и помирать веселей… Это вам не под грузовик угадать. Я не герой какой-нибудь, но и дубинкой в руках Даэла не стану. А ради этого, да еще ради той девушки, что спит, положив голову мне на колени, стоит умереть. Все-таки, выходит, спасибо Дэну: о такой смерти я и мечтал.

ГЛАВА 6

Наверно, под утро я все-таки задремал, а разбудил меня громкий высокий голос:

– Эй, человек!

Я моментально оказался на ногах, подхватив меч и заслонив собой Гельду. Маловато во мне осталось в этот момент от человека разумного – неандерталец, готовый до последней капли крови защищать свою жизнь и свою самку.

А тут, прямо скажем, есть, чего испугаться – метрах в трех-четырех от меня стоял, небрежно покручивая в руках две тонких сабли, здоровенный эльф в полном боевом наряде – коротком рыжеватом плаще и кожаном камзоле с нашитыми стальными пластинами. Это называется: из огня, да в полымя…

Вообще-то эльфы со спины напоминают длинных, под два с лишним метра, и неправдоподобно тощих людей, но лица сразу портят впечатление: желтая кожа, безгубые рты, подбородки почти отсутствуют, носы маленькие и напоминающие ястребиные клювы – и громадные, на пол-лица, почти без белков глаза. Напоминают этаких големов из плохих фильмов ужасов. Есть в них что-то насекомое… Но в оружии они профессионалы, причем все. С эльфийками я, слава Аллаху, не сталкивался, но говорят, они от мужей не отстают. Да и чародейством эти эльфы владеют очень не слабо.

Мы замерли друг напротив друга, я все прикидывал, как бы мне половчей достать эльфа клинком, когда он снова заговорил:

– Не беспокойся, человек. Если б я убить хотел, я бы уже сделал это. Вы б и не заметили.

А кстати, почему я его не заметил? У моего Юрда на эльфов чутье просто сверхъестественное, да и я их отлично на расстоянии различаю.

– Логично, – согласился я, не опуская меча. – А почему ты этого не сделал?

Эльф оскалил мелкие желтоватые зубы – я не сразу догадался, что это улыбка:

– Да просто кровожадному и вероломному эльфу интересно, чем это занимаются в его лесу Чародей и ведьма.

Его лес? Он что – оседлый?! Бред какой-то. Не бывает оседлых эльфов, это любому полудурку известно. Ладно, пока не буду на этом внимание заострять.

– Отдыхают, – буркнул я. – После трудов праведных.

– Так это вы вчера устроили тот небольшой тарарам на Забытом?

– А кто ж еще? Больше некому, вроде, – я оглянулся на Гельду – она смотрела то на эльфа – глазами испуганного котенка, то на меня – явно не понимая, почему это я не спешу рубить его в капусту и как это вообще можно – стоять и с ним разговаривать.

А тот постоял еще немного, не мигая глядя на меня, потом тряхнул длинными прямыми волосами цвета опавшей листвы и забросил оба клинка в ножны удивительно небрежным движением, снова оскалился:

– Что ж, понятно. Тех, за кем гонится орден, я не трогаю.

Я тоже опустил меч, но в ножны его убирать не торопился, кто их знает, эльфов этих… Ладно, он пока мирно настроен.

– Погоди-ка… А как получилось, что я тебя не заметил?

Эльф поправил шапку из нескольких полос вороненой стали с серебряной насечкой и коротко пояснил:

– Магия.

Все страньше и страньше… Насколько мне известно, эльфы и магия – вещи несовместимые, даже Чародеи из Ордена магией не занимаются, чтоб реакцию не притупить. Тем более, магия требует такой тщательности и скрупулезности, такого педантизма, что не всякому человеку под силу. А у эльфов в ходу что-то вроде нашего чародейства, где главный закон – быстрота. Ну, в любом случае пока лучше во все эти тонкости не вникать.

– Ну, что ж… Надеюсь, такому искусному магу не покажется оскорблением предложение позавтракать? – я широким жестом указал на траву, вбросил в ножны меч и занялся сумками. Гельда уставилась на меня так, словно я в Монаха превратился, эльф, кажется, вообще не удивился. Хотя я в их мимике не разбираюсь…

– Годится, – и он уселся на траву напротив Гельды.

– Да, – уведомил его я, – чтоб не возникло непонимания: я ведь тоже орденец, хотя и бывший.

– Кто и кем был, меня не волнует, – отрезал эльф. – Вы, люди, меняете кожу не хуже змей.

Ну как, спрашивается, к этому отнестись? Как к оскорблению или как к комплименту?

– И еще, – предупредил я, – нам могут весь завтрак испортить. За нами, видишь ли, погоня. Скоро здесь должны объявиться.

– Они здесь уже были, – невозмутимо информировал эльф.

Мы с Гельдой так и подскочили:

– Как?!

Эльф передернул худыми плечами:

– Пешком. Обшарили каждый куст, с собаками, еще с чем-то. Искали какого-то Меченосца. Не тебя ли?

– Меня… А почему не нашли? Разве трудно…

– Я ж говорю – магия, – в голосе эльфа, кажется, прозвучало легкое раздражение. – Вечно вам, людям, надо все объяснять. На этой земле, если я захочу, заметить кого-то трудно.

Чудо чудное, диво дивное… А я что-то никаких эманаций не почувствовал. Гельда по-прежнему молчала, с подозрением щурясь на эльфа. Ладно, магия так магия, кто бы спорил, а я не стану.

– Итак, мое имя ты знаешь. Мою спутницу зовут Гельда, а тебя?

Эльф на секунду задумался, потом неторопливо сообщил:

– По-вашему, по-человечески, мое имя звучит, пожалуй, как Хельг.

– Ладно, Хельг, – промямлил я, набивая рот солониной и сухарями, – а зачем тебе вообще понадобилось их от нас отводить?

– Ох, мне эти люди… Я же ясно сказал: я не люблю Орден. А потом, я такой же изгнанник, как и вы.

Ладно, условимся считать это вразумительным объяснением…

Но тут Хельг внезапно, одним движением, поднялся на ноги, заставив мою руку дернуться к рукояти меча:

– Осторожность не повредит. Пойду гляну на этих охотников еще раз, – и с этими словами он просто растворился в листве – совершенно бесшумно. Гельда тут же вцепилась в мою руку как клещ:

– Пошли, Мик! Вставай и пойдем.

Я мрачно усмехнулся:

– Куда?

– Куда угодно, только от эльфов подальше. Думаешь, он на разведку ушел?

– Может, да, может, нет. Только лучше попробуем его подождать, я как-то не горю желанием на засаду нарваться.

– Да он же сейчас толпу сородичей приведет! Ты этих эльфов не знаешь…

– Зато слишком хорошо знаю Орден.

– Эти эльфы – они коварные, как крысы!

– Знаешь, то же самое мне говорили о ведьмах.

Она прищурилась:

– Думаешь, я не коварна?

– Коварна, коварна, только успокойся. Деваться нам все равно некуда.

Гельда надулась и замолчала, я слопал еще пригоршню сухарей, отхлебнул из фляжки и принялся набивать трубку.

Ждать пришлось недолго. Эльф возник рядом так же внезапно, как и пропал. И как ему удается настолько бесшумно перемещаться?..

– Осторожность была не напрасна. Они готовят повторную облаву. Что-то учуяли.

М-да, положение хуже губернаторского… Я поднялся:

– Ну что, Хельг, спасибо за компанию. Пойдем мы, пожалуй.

– И куда? – поинтересовался он. Я пожал плечами:

– На юг, вероятно. Попробуем прорваться.

– Не прорветесь, – безапелляционно заявил он.

– Значит, такая наша судьба… А ты нам что-то посоветовать можешь?

Он кивнул:

– Я даже могу пойти с вами. Если, – он насмешливо покосился на Гельду, – эльф годится вам в провожатые.

– Не соглашайся, – прошипела Гельда, я остановил ее жестом:

– Знаешь, в одном она права: мы должны знать, куда идем. Итак?

Он помялся, потом нехотя сообщил:

– Люди туда не ходят.

– Ладно, мы не совсем Люди. Чародеи все-таки. Так что это за путь?

– Через Зачарованный лес.

Ого себе! Тут даже я открыл рот. О Зачарованном лесе никто из орденских четкой информации не имеет, все на уровне слухов, но если хоть половина этих слухов правда – соваться туда прямое самоубийство… А Гельда – та просто взвилась:

– Ну нет, Мик! Куда угодно, только не туда! Уж лучше Орден!

– Я тебе сейчас такой Орден покажу… – мрачно посулил я. – Слушай, Хельг, насколько я знаю, оттуда пока никто не возвращался.

– Да – той же дорогой, что пришел.

– Мик, это ловушка, ты что – не понимаешь?

Да, как-то подозрительно все это… Хотя с другой стороны, если он решил с нами разделаться, стоит ли нас ради этого в Зачарованный заманивать?

– А что, в других местах не стоит и пробовать?

– У границы Зачарованного цепь слабей.

Пожалуй, логично. Ни один человек в здравом уме и твердой памяти к Зачарованному и близко не подойдет. Так что сильный заслон там ни к чему. Хотя кто его знает, с чем там придется столкнуться?..

– Ладно, а ты-то уверен, что мы оттуда выйдем?

К моему удивлению, эльф коротко ответил:

– Нет, – и прибавил после паузы: – Вдоль западной окраины ведет тропа, на ней безопасней, чем в других местах.

– И что за тропа? Кто по ней ходит?

– Почти никто. Вдоль нее укрытия стоят. Должны стоять, – поправился он.

М-да, звучит заманчиво… И неизвестно, выйдем ли, и укрытия эти непонятные, да еще и неизвестно, можно ли этому эльфу доверять…

– Извини мою недоверчивость, Хельг, но откуда мне знать – может, ты решил спасти свою жизнь, выдав орденцам нас?

Эльф стал оранжевым, потом взялся накрест за рукояти сабель, гордо выпрямился и отчеканил:

– Ложь и предательство изобрели вы, люди. Моему народу они ни к чему.

– Не обижайся. Я плохо знаю твой народ. Давай поставим вопрос иначе: для чего тебе рисковать жизнью ради двух людей, один из которых к тому же бывший орденец?

– Повторяю, человек, я – изгнанник. И помимо долга, мне самому приходится уходить из этих краев в степи. Моей земли все меньше и меньше.

– Ладно, приношу свои извинения. По рукам? – я протянул ему руку. Некоторое время он смотрел на не, не понимая, потом аккуратно взял своей узкой четырехпалой ладонью:

– Странные обычаи у вас, людей. Это что – клятва такая?

– Вроде того. Гельда, собирайся.

Она так и подпрыгнула:

– Ты что – в самом деле туда идти собрался, ненормальный?

– Угу. С тобой. Ты сама пойдешь, или тебе по чайнику дать, а потом на себе переть?

– Я не понимаю…

– Что тут непонятного? Тропа, понимаешь? Вдоль нее укрытия стоят.

– Вы идете? – как ни в чем не бывало осведомился эльф. Шмоток у него – только маленькая поясная сумка. Да, судя по тому, что я об эльфах читал, поклажей себя обременять они не любители, даже припасы на себе не носят.

– Идем, – я подарил Гельде многозначительный взгляд. Хельг снова усмехнулся своей пугающей улыбкой:

– А твоя недоверчивая спутница пусть идет сзади с арбалетом. Если я вас попробую обмануть… Надеюсь, рука у нее не дрожит? – насколько я понял, для него это потрясающе длинный монолог…

– Не дрожит, – зловеще уверила Гельда.

– Ну, идем.

Гельда со вздохом покорилась судьбе, усвоив, что со мной спорить бесполезно, мы взвалили на плечи наши мешки и двинулись в чащу.

Всю дорогу мы старательно изображали индейцев на тропе войны, минус дикие вопли. Правда, я не ахти, какой мастер незаметно пробираться в густом ельнике, но уж тут я изо всех сил постарался. Требовалось для этого в общем-то не много: я замыкал шествие, ступая след в след за Гельдой. А у нее на лице застыло чисто конвойное выражение, так что я во-первых, с трудом сдерживал хихиканье, во-вторых, постоянно опасался, как бы она ненароком не пристрелила Хельга. Эльф, естественно, тоже двигался абсолютно бесшумно. Когда мы миновали какую-то ему одному видимую границу, он предупредил:

– Здесь кончается моя магия.

После такого предупреждения даже я двинулся тише бабочки.

А идти пришлось недолго: Хельг жестом велел нам остановиться, пригнулся, двинулся вперед, сжимая кинжал, потом мотнул головой, подзывая нас. Мы двинулись вслед за ним туда, где между деревьев пробивался яркий дневной свет.

Так, вон он, Зачарованный, сотнях в двух метров. Сразу ясно, что он – даже при солнечном свете сохраняется над ним какая-то хмарь, отдельных деревьев не различить, но кажется, что они могучие, массивные, древние, приглядишься – опять сплошное сине-зеленое пятно…

Хоп, Ордынцев, приглядись-ка лучше вон к тем пятнышкам, что по полю двигаются. Пусть меня вурдалаки покусают, но это егерские плащи. Не меньше пятерых. Хотя я еще не всех вижу… Хельг дает последние ЦУ:

– Бежать к вон тому дереву, – указывает на высокую сосну с разбитой молнией вершиной. – Далеко не растягиваться.

– Сейчас. Пусть поближе подойдут, – одними губами отвечаю я, метательный нож перемещается из ножен в ладонь. Хорошо, что они Чародеев в эту цепь не поставили, а то б на раз рассекретили…