Текст книги "Наемник"

Автор книги: Михаил Сухоросов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

– Толком не знаю, в Братстве рядовым, вроде меня, тоже избегают лишнюю информацию давать. Сдается мне, ты там, в стойбище, что-то наворотил – нежить вызвал, или что-то еще в том же духе.

– Нежить? – приподнялся Ардах. – Это ж запрещено!

– И что из этого? Сам понимаешь, орденские запреты для меня сейчас ничего не значат. А потом, раз Учитель считал, что мне можно это знать, то предполагалось, что я это использую.

Герман усмехнулся:

– А вот тут ты сам себя наказал – внимание привлек. На моей памяти такой погони, как за тобой, еще не устраивали.

– Кто именно? – сумрачно усмехнулся я. – Братство или Орден?

– И те, и другие. Наш с тобой общий друг тоже о тебе много хороших вещей наговорил, во всяком случае, мне.

– Этот наш общий друг – в очках и с повадками рейнджера? – уточнил я. Всякий, кто встречал Дэна, узнает его по этому описанию.

– Догадлив.

– А конкретно – что он тебе наговорил?

– Большую кучу чепухи: что ты – мина замедленного действия, и все в том же стиле. Да что я тебе говорю, ты ж его знаешь…

– Еще как… Ты его давно видел?

– Да с месяц назад.

– Вот уж кого я бы повидать хотел… Может, он и со мной бы поделился – насчет мины и всего прочего…

– Я бы на твоем месте не торопился – он так распространялся насчет того, что ты опасен…

– А насчет исторической экологии он тебе не рассказывал? Или твой шеф? Насколько я понял, он намеревается поохотиться за агентурой нашего общего друга, а я об этом теперь знаю. Охота на меня могла из-за этого пойти?

– М-да, закон джунглей: много будешь знать – не дадут состариться… Но сдается мне, вы просто друг друга не совсем поняли.

– Так что – ему настолько важно инкогнито сохранить?

– Может быть. Меня, во всяком случае, он к каким-то внутриагентурным разборкам не привлекал. Хотя мне и без них дел хватало – на том же Архипелаге.

– Ты там типа разведчика был?

– Скорей, типа резидента… Но во-первых, без пяти минут спалился, а во-вторых, новое задание подвалило. И, как водится, секретное.

– Это вроде поставок оружия гоблинам?

Уж это я ляпнул, не подумав. И кто меня вечно за язык тянет?

Повисло долгое, напряженное молчание, потом Герман негромко, как бы через силу, произнес:

– Ты, конечно, не в курсе, но у нас инструкция уничтожить любого, кто о нашей миссии узнает.

Ардах кивком подтвердил его слова. Вот это я попал, кретинище! Я и с двумя-то руками против них обоих не сдюжил бы… Но уж без драки я не сдамся.

Я поднялся, подхватив меч, и процитировал:

– Ну что, вздуем друг дружку?

Ни тот, ни другой с места не сдвинулись. Герман невесело улыбнулся:

– Ага, подеремся этак часиков до шести… Сядь, не дергайся, я на твою погремушку не зарюсь. Порядочность иногда и в этом сволочном Зазеркалье встречается.

Я снова опустился на траву. Ардах поглядывал на меня очень настороженно, задумчиво поглаживая рукоять секиры. Наконец, он выдавил:

– Не знаю уж…

Герман неторопливо, вальяжно даже, повернулся к нему:

– У меня еще одна инструкция есть, и она гласит, что ты в случае чего можешь случайно не вернуться, а на меня в этом случае в обиде никто не будет. У тебя такая же, я угадал? – тон он выдержал самый ленивый, но при этом впился в Ардаха взглядом, и тот, наконец, неохотно признал:

– Тоже.

А вот это уже что-то новенькое… Разборки внутри Ордена?..

– Вы что, хотите сказать – вы из разных команд?

– Я тебе этого не говорил, – усмехнулся Герман. Вот ситуация, блеск и плеск, моя прелесть… А Ардах-то на кого работает? Если кто-то кого-то на такое ответственное задание отправляет, то этот отправляющий отправляемому должен полностью доверять. Ардах, когда я уезжал из Берлоги, даже Камня еще не получил, так что единственным из орденских боссов, кто знает его настолько, чтоб послать против Братства, может быть только Грентвиг.

– Ардах, а что ты там говорил про то, что не весь Орден облаву на меня объявил?

– Грентвиг был против.

– Почему?

– Слишком много он в тебя вбил. И первая удача с настойкой.

Не пожелал, значит, старый звероящер опытный образчик загубить… И на том спасибо.

Ардах еще немного помолчал, облизал губы, оглянулся на Германа и решился:

– И еще он просил тебе сказать, чтоб ты его не искал. Он сам тебя найдет.

Совсем интересно… С какой стати Учитель решил, что я его искать буду? Или Орден настолько глубоко раскололся, что мое отлучение Даэлом для Грентвига недействительно?

– Кстати, а то, что вы из разных команд – это тоже со Смутой связано?

– Я тебе и этого не говорил, – весело сообщил Герман. – Но мой тебе совет: заляг на грунт и не лезь в эти дела. Обидно будет, если тебя и в самом деле убьют.

– Мне бы тоже обидно было… Нет, ребята, я просто кипятком писаю от нашей компании: вы друг дружку, как я понял, по достижении цели должны укокошить, а мне уж часа два, как полагается быть в лапшу порубленным. Прекрасная встреча добрых друзей…

Герман ухмыльнулся совсем уж безрадостно:

– Да ладно, чего уж там… Моя шкура не намного дороже твоей – Братство чужих резидентов отчего-то не жалует, а в Ордене по какой-то причине спалившиеся агенты не котируются.

– А как насчет конторы нашего с тобой друга-рейнджера?

– Есть причины подальше держаться. Здесь безопасней.

– Вот уж ты придумал… – я ошалело поскреб бороду. – Схлестываешься с Братством, прешься с секретной миссией куда-то, где они себя как на своем Архипелаге чувствуют, да еще к гоблинам в пасть…

– Причины достаточно веские. Я здесь, похоже, до конца засел.

– И почему так?

– Знаешь, я тебе и так слишком много… не сказал, – мы хохотнули, на сей раз для разнообразия шутку понял и Ардах.

Герман хлопнул себя по ляжкам:

– Ладно, потрепались, пошутили, а уже совсем рассвело. Потрескаем давайте – и по коням, а то нам засветло надо бы подальше убраться.

Пожрали мы в полном молчании, сосредоточено и неторопливо, запасаясь силами на весь дневной путь. Тучи рассеялись, от реки пополз туман, и плечо у меня снова дико разнылось. Так же в гробовом молчании покурили и двинулись к лошадям. Ардах запрыгнул в седло и отъехал, ведя в поводу лошадь с поклажей, а я уже вдел ногу в стремя, когда Герман вдруг негромко бросил:

– А знаешь, ты ведь сильно изменился…

У меня даже рожу на сторону повело, я резко повернулся к нему:

– Изменился, говоришь? Попробуй чисто для интереса пропасть без вести раз этак пару-тройку – поневоле изменишься.

– Твоя правда, – вздохнул он. – Я тоже как переродился… А, чего уж там говорить, оба мы с тобой тут до конца завязли. Тебе убраться отсюда не дадут, во всяком случае, постараются, а мне тут даже нравиться начинает. По крайней мере, мной тут не интересуются… слишком активно.

– А ты вообще в курсе, что за мою голову обещали?

– Ага, в курсе.

– Нет, – я наставил на него палец, – но ты сам-то в эту лабуду веришь? Что я диверсант, ходячая бомба?

Он совершенно неожиданно рассмеялся – точно так же, как когда-то давно:

– Опять ты в своем репертуаре! Эти сказки дядюшки Дэна пусть кто-нибудь другой слушает. Мне такое продать не выйдет.

Я ухмыльнулся было в ответ, но Герман снова посерьезнел:

– Знаешь, по-моему, все это тянется с того дела, когда ты без вести пропал. И с тех же пор все эти деятели и шишки на тебя слишком большой зуб имеют.

– Вероятно, – я пожал плечами. – Кому-то не хочется, чтоб я проболтался.

– О чем?

Я закусил губу, пробормотал сквозь зубы:

– Вот это я и хочу выяснить.

Он вскинул брови, но с удивлением своим справился быстро:

– Знаешь, я на твоем месте к этим делам близко не подходил. Раздавят, и не заметят.

– Пока не раздавили. Шустрый гад попался, – мы снова поухмылялись, потом Герман негромко предупредил:

– Еще совет: пушкой не пользуйся. А лучше выкинь ее от греха подальше.

– Разберусь, – пообещал я. Герман некоторое время смотрел мне в глаза, потом Ардах призывно свистнул и замахал рукой. Герман протянул мне ладонь:

– Ладно, живы будем – может и свидимся. Тогда и накрутим кое-кому хвост. Хватит тебе уже в погибших числиться.

Я молча стиснул его руку, потом взялся за повод – и тут он слегка подтолкнул меня в плечо и негромко пропел:

– Нам прививки сделаны от слез и грез дешевых…

– От дурных болезней и от бешеных зверей, – подхватил я, мы еще раз хлопнули ладонью о ладонь, потом Герман легко запрыгнул в седло и поскакал, не оглядываясь, вдогон Ардаху.

Я с трудом взгромоздился на своего степнячка и смотрел им вслед, пока они окончательно не растворились в тумане, потом повернул коня, подпихнул его каблуками в бока:

– Ну, мертвая! – и двинулся дальше на восток.

ГЛАВА 19

Быть одиноким ковбоем – это, конечно, до ужаса романтично, но не тогда, когда едва держишься в седле, а я с каждым часом держался все хуже и хуже. Левое плечо словно раскаленным обручем стянуло, пот глаза заливает, башка чугунная – и самое мерзкое, постоянно тянет прилечь и отдохнуть. Перед глазами все расплывается, и весь день я даже дороги толком не разбирал, следил только, чтоб с направления не сбиться. Похоже, у меня жар – башка то горела, то ледяной озноб наваливался, пить хотелось почти постоянно, так что вода во фляжке закончилась очень быстро.

Несколько раз мне навстречу попадались кучки всадников, но кто это был – латники герцога, егеря или просто рыцари большой дороги, я понятия не имею. Завидев меня, они еще издали принимались ржать – что и говорить, после всех приключений мой наряд и на пугало бы не нацепили. Пару раз меня даже пытались остановить, но тут я в дискуссии не вступал, просто вынимал из-за пазухи Камень и показывал им, после чего они оставляли только большое облако пыли – такие штуки, как чародейские Камни им видеть приходилось, а кому охота с Чародеем связываться? Наверно, мне жутко повезло – ни одного орденца я не встретил.

Ближе к вечеру я все же решил дать отдых своей лошади, да и самому силенок набраться – ухитил из чьего-то стога пару охапок сена, бросил своему степнячку и уселся, привалившись к стогу спиной. Сейчас бы пару таблеток аспирина, да на боковую… Видно, все же не простая слюна у этого оборотня… Если дальше так пойдет, далеко не уеду…

Нет, вот на этом заморачиваться нельзя. В этом мире более-менее квалифицированную медицинскую помощь могут оказать только орденцы и ведуны – или Пришлые, а мне ни с теми, ни с другими, а уж подавно и с третьими встречаться не стоит. Лучше подумать, куда я дальше двинусь. На базу. А может, меня там Дэн уже дожидается? Ну вот и дождется… Пальцы непроизвольно сжали рукоятку пистолета за поясом. Предупреждал меня Герман насчет ствола… Эх, даже поговорить толком не успели… Хотя тогда б пришлось сознаться, что у меня с памятью напряги, а это вполне можно счесть за неудачную отмазку. Хоть об этом хватило ума не протрепаться, браво, Мик… Значит, выходит, я числился погибшим? Интересно, какое время? Не меньше четырех лет, из них два года в этой дерьмомешалке. Ладно, пока не принципиально, важнее другое – он не сдал меня своему начальству. И не сдаст – начальство осталось в другой стороне, там, куда мне как раз и надо. В Столице. Но сперва проведаю ребят, Малыша и Старого. Плевать, шлепнут так шлепнут. А значит, надо ехать. Вот сейчас встану… Если еще хоть пять минут просижу, уже не поднимусь. Я кое-как утвердился на ногах, мысленно подозвал коня и взобрался в седло.

Солнце осталось где-то далеко за плечами, провалившись в багровую хмарь, воздух слегка посвежел – и мне стало чуть получше. Настолько, что я оказался в состоянии принять сообщение Юрда о погоне – пока еще далеко, не сильная и довольно неторопливая – но все же погоня. Нацеленная именно на меня, владеющая Силой. Но кто именно – Орден, не Орден – разобрать пока невозможно. А кроме погони есть оказывается, еще что-то вроде засады впереди. Большое. Неживое. Вроде, металлическое. Довольно опасное.

Я решил не дожидаться погони и ехать вперед. До встречи с тем, кто или что меня поджидает время еще есть, так что можно попробовать его классифицировать.

Юрду с подобной дрянью уже приходилось сталкиваться, так что определил я без особого труда – там, впереди, где-то в километре, меня дожидается один из тех, кого называют «детьми металлов». Странно, я-то думал, таких уж и не не осталось… После Напасти было их – пруд пруди, потом повыбили. Оказывается, не всех. Насколько мне известно, эта дрянь представляет из себя что-то вроде механического дракона, Силу, в принципе, излучает, но вся она уходит на поддержание жизнедеятельности этого монстра. Но как бы то ни было, конь его боится, а значит, придется этого полудракона встречать пешим.

Я едва успел отвести коня в сторонку и привязать к дереву, когда услышал тяжелый топот и скрежет, а потом и сам ящер показался из-за поворота – старый бедолага железной породы, насквозь проржавевший, в сизых пятнах окалины, смахивающий на помесь паровоза и экскаватора. Но здоровенный, метров, наверно, семь-восемь в длину, глаза с тарелку, светятся тускло-красным, как раскаленное железо. И вообще весь он раскаленный, это чувствуется, и разит от него паленым. Голыми руками его, вероятно, лучше не трогать, хотя огнем он вряд ли в состоянии плеваться. Ох и будет мне сейчас потанцевать, а то стопчет. Или поджарит.

А он заметил меня, глаза еще ярче засветились, со скрежетом раскрылась тускло-багровая пасть, усаженная искореженными остриями, я почувствовал тяжелое, горячее, пахнущее железом дыхание…

– Ну ты, металлолом! Вали отсюда, а то на запчасти пущу! – гаркнул я хрипло, подбадривая себя. Ящер секунды две оставался на месте, словно вникая в смысл сказанного, а потом ринулся на меня, грохоча и воняя.

На мое счастье, это чудище оказалось неповоротливым, прежде чем оно до меня добралось, я успел сообразить, что ствол тут бесполезен – кроме глаз и сочленений ящер неуязвим. Так что я выдернул меч и приготовился к драке. Сперва он попытался протаранить меня головой, потом стоптать, я удачно увернулся и от того и от другого, чудом не оставшись без ног.

Снова удар головы сверху, отскакиваю, пытаюсь достать мечом глаз… Мимо! Тяжелая стальная болванка головы разворачивается ко мне, снова отпрыгиваю, проделав отчаянный пируэт, обжигаю плечо о раскаленный почти докрасна бок, голова на длинной суставчатой шее снова взмывает как-то очень высоко… Странно, ощущение – как на экзамене. При достаточном проворстве от ящера можно уворачиваться почти играючи, но вот убегать от него я бы не стал. А время работает против меня…

Отскок, промах, удар… Выдыхаюсь понемногу. Снова исполинским молотом обрушивается голова, на этот раз мне удается его достать удачно – звон, как от разбитого стекла, правый глаз гаснет, рассыпавшись множеством искр. Едкий дым ест глаза, ящер снова вскидывает голову, мне еле удается удержать меч в руках – и изо всех сил вогнать клинок в сочленение у основания шеи. Скрежет, короткий хрусткий звук, отскакиваю на несколько прыжков, чувствуя, что меч у меня в руке стал странно легким – и обнаруживаю вместо клинка обломок, сантиметров тридцать, не больше. Выругавшись, отбрасываю его. Теперь – вся надежда на Силу… А я устал, как зараза… Но и ящеру досталось – обломок моего меча что-то заклинил в нем, теперь шея торчит под неестественным углом и почти неподвижна, из того места, куда я ударил, шлепаются на землю крупные капли едко пахнущей светящейся тускло жидкости – крови?.. смазки?..

Ящер медленно, скрипуче приближается. Ну, Юрд, не подкачай! Задействую через него знак Силы, но получается что-то совсем другое, из моего Камня вырывается ослепительный, как электросварка, луч, ударяет в грудь ящера. На какой-то момент, кажется, вижу, как плавится металл, а потом вдруг ящер взрывается, как-то сразу весь, с оглушительным грохотом, раскаленный порыв ветра отрывает меня от земли, ударяюсь раненым плечом, не чувствуя боли, перекатываюсь, отползаю на локтях – и с наслаждением зарываюсь обожженным лицом в мокрую траву.

Лежал я ничком довольно долго, но силы почему-то возвращаться никак не желали, зато вернулась боль в ране. Глотка просто ссохлась. Наконец я смог сесть и уставился на то, что несколько минут назад было ящером – громадный чадный костер. И обломки далеко раскидало – зазубренное, перекореженное железо. Как еще меня не зацепило… Наверно, я везучий.

Пораженный этим открытием, я несколько секунд сидел неподвижно, потом разразился диким, хриплым, похожим на кашель хохотом. И в самом деле – счастливчик, нечего сказать! Выбираюсь живым из таких передряг, в которые не то что нормальных людей, нормальных Чародеев, и тех не заносит!

От смеха глотка высохла уже окончательно, так что я поднялся и отправился на поиски воды. Наверно, у меня и этот инстинкт есть – я очень быстро набрел на какую-то мелкую лужу с кучей головастиков. Напившись, я несколько раз плеснул себе водой в лицо – полегчало. А значит, пора ехать. Ехать дальше. Я уже толком и не помнил, куда я собирался – только направление. Конь испуганно шарахнулся даже от меня, мне с трудом удалось его успокоить. Останки Ящера пришлось объезжать очень далеко.

Почти сразу я соскользнул в какой-то туман, все вокруг стало призрачным, совершенно нереальным. Все силы уходили на то, чтоб хоть как-то усидеть в седле, хотя степнячок мой и бежал довольно ровно. Сигнал Юрда: «Серые!» вывел меня из забытья, мне удалось даже выпрямиться в седле и справиться о количестве преследователей. Так, один. Это ничего, это терпимо. Не буду я от него сматываться, тем более, он совсем близко. Вот сейчас должен появиться…

Я узнал его, прежде чем он вынырнул из-за поворота – тот самый, с белым султаном на шлеме, предводитель отряда, с которым мы дрались под горящими соснами. Лица я не разглядел – темно, да и сливалось оно у меня во что-то бесформенное. Он думает, я безоружен? Ха! Герман, правда, предупреждал меня, чтоб стволом я не пользовался… А, ерунда.

Пистолет оказался неимоверно тяжелым, да еще и мушка перед глазами ходила ходуном, а рука тряслась. Наверно, этот тип понял, в каком я состоянии – до меня как сквозь вату донесся его смех, а потом голос:

– Не горячись, Чародей. Я пока не собираюсь причинять тебе вред.

– Чего тебе от меня надо?

– Предложить тебе сделку.

– Какую? Я не заключаю сделок с нежитью.

Кажется, он усмехнулся – не уверен.

– Сначала выслушай, Чародей. Ты ведь хочешь, чтоб тебя перестали преследовать? Если да – переходи на нашу сторону.

– С какой стати?

– Ты наш, Чародей. Наш по духу. Орденские рамки оказались для тебя узки, верно?

– Я тебе сейчас расширю рамку… – пробормотал я, снова поднимая ствол на уровень глаз, он снова рассмеялся:

– Сейчас мне не нужен твой ответ. Я приду за ним ровно через неделю, в полнолуние.

– И что если я скажу: «нет»?

– Тогда мне придется тебя убить. Братство может больше, чем ты думаешь. Берегись, Чародей!

Я выругался, старательно ловя его на мушку, а он лениво, как бы невзначай, гарцевал на коне, сбивая мне прицел:

– И еще одно меня просили тебе передать, Чародей. Присоединиться к нам тебе мешает только упрямство, которое ты зовешь честью. А русскому человеку честь – одно только лишнее бремя. Так не забудь, через неделю! Увидимся при полной луне! – он повернул коня и через несколько секунд растворился в темноте.

Я запер предохранитель и вернул ствол за пояс, потом обалдело уставился ему вслед. Бред какой-то, такого и быть не может! Честь… Лишнее бремя… Откуда он может знать Достоевского, да еще и цитировать? Померещилось мне, что ли? Очень, кстати, может быть. Может, его вообще здесь не было. Учитывая, в сколь развратном состоянии я нахожусь, и то, что у меня жар… Могу и бредить. Хотел бы я, чтоб так оно и было… Ладно, во всяком случае, эти меня убивать не начнут раньше, чем через неделю, а за неделю можно успеть очень многое, а самое главное сейчас – доехать.

А дальше я ехал как в тумане, и ночь все никак не кончалась. От нее в памяти осталась только тяжесть в затылке да стук в ушах – с пулеметной частотой, да еще помню темноту впереди на дороге. Все это время я находился в каком-то полубреду, мыслить связно не получалось, мысли перескакивали с пятого на десятое, но как-то вяло и неповоротливо Темнота впереди то густела, то разжижалась, и из нее выплывали навстречу мне какие-то лица. Мелькнул и пропал Хельг. Посмотрела на меня откуда-то снизу вверх Гельда, затем на ее месте возник Герман, засмеялся, подмигнул и растаял, чтобы смениться лицом Дэна, открывающим целую вереницу незнакомых людей. Нет. Я знаю их всех.

Тогда (когда?) нас было пятеро в группе. Мы с Германом – тандем. Были еще двое, раньше работавшие в паре – Роберт, невысокий, щупловатый и ехидный, с усами, как у д'Артаньяна, и Раковски, громадный и громогласный мужик, гулко и заразительно хохочущий, темноволосый и темноглазый. Оба – настоящие профессионалы-диверсанты, их обязанностью было сопровождать нас (куда?). Пятый – Дэн. Официальный представитель Института и командир группы (неофициальный – Раковски). Но командирский статус Дэна никто всерьез не воспринимал, в том числе и он сам. Роберт еще, помнится, не упускал случая на эту тему проехаться… Где все это было? Куда и зачем мы шли? И еще выходит, что тогда я был связан с Институтом.

Это было у меня последней связной мыслью, а потом я соскользнул уже в полнейший бред, насколько я все это помню. Сначала передо мной колыхался какой-то серый занавес, потом вдруг оказалось, что я лежу в постели с Гельдой, но Гельда куда-то подевалась, а на ее месте возникла плотоядно ухмыляющаяся Амрата, во рту, полуоткрытом и слюнявом, только один зуб, длинный и кривой… Но уже нет ее, и на меня тупо смотрят бесцветные глазенки слабоумной из стойбища, она тянется ко мне. Пытаюсь отползти, спрятаться, но дальняя стена длинной и узкой комнаты обрушивается, и в проломе возникает Каменный Даэл. Его лицо – щербатый гранит – поворачивается ко мне, он звучно декламирует:

– Два месяца, как умер! Двух не будет! Нет месяца, но целы башмаки! – и с этими словами запускает мне в голову каменным башмаком.

Наверно, я и в самом деле получил чем-нибудь по башке – веткой, а может, шишкой, – только весь этот кошмар вдруг уплыл в никуда, и я обнаружил, что все еще сижу в седле, повалившись на лошадиную шею, поводья бессильно свисают. Не знаю, сколько уж времени я в отключке был, но как будто немного – все еще темно. Зато зрение обрело подобие резкости, и теперь я вижу, что места знакомые. Слева блестит сквозь редкий лес громадное водяное зеркало, а чуть впереди – возвышается сосна с тремя верхушками, похожая на закустившуюся вилку. Значит, база неподалеку – на берегу этого самого озера! Надо ж, попал, куда и хотел… Да еще и в таком состоянии – это просто чудо, мог ведь и проехать дальше по тракту, а то и вообще в болото заехать… Это называется – пьяного бог бережет, а дурака судьба.

Я сполз с седла, подобрался к берегу и несколько минут жадно глотал божественную холодную воду, потом опустил лицо в мокрый ил, чувствуя, как остужается раскаленная голова. Ну вот, а теперь вперед.

До базы километра два – по прямой. На самом деле путь занял у меня почти час. Не доезжая метров сто, я спешился и повел коня в поводу. Гадство, ноги подгибаются, голова как в огне, жар ежесекундно к глазам подкатывает. А зачем я вообще туда иду? Может, Малыш и Старый ждут меня, чтобы пристрелить? Ну, сейчас узнаем. У высокой температуры есть один плюс – все становится абсолютно пофиг…

Наконец, я тихонько стукнул в дощатую дверь. Тишина. Да что они там, повымерли, что ли? Через бесконечную паузу раздался сонный голос Малыша:

– Кому там что надо в такое время?

Будто я не знаю, что Малыш сейчас предельно собран и в руках у него заряженный арбалет! Вместо ответа я тихо и хрипло пропел:

 
– И налево наша рать, и направо наша рать,
Хорошо с перепою мечом помахать.
 

Дверь тут же распахнулась, свет заставил меня на мгновение зажмуриться, а потом я узрел Малыша во всем великолепии, и действительно, с арбалетом в руках, только направленным не на меня, а вниз. Малыш некоторое время разглядывал меня, словно не узнавая, а потом гаркнул:

– Елки-палки! Ученик Чародея собственной персоной!

– Не базлай об этом на весь лес, – выдавил я из себя, а потом освещенный прямоугольник двери косо поехал куда-то вбок.

Как я приложился башкой к порогу, я уже не почувствовал.