Текст книги "Наемник"

Автор книги: Михаил Сухоросов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

Я посмотрел на Малыша – он-то может знать, как прервать эту «семейную сцену» – но Малыш сплюнул и отвернулся. Старый повернулся ко мне:

– А ты? Тоже считаешь, что мне нравится убивать?

Я нарочито широко зевнул:

– Да вы тут разгалделись, слова не вставишь… Ну, кто вам сказал, что в данном конкретном случае кого-то убивать придется? Я, извини, напоминаю, Чародей, так что наши клиенты просто своих лошадок проспят. Все? Закрываем тему?

Малыш с хрустом потянулся:

– Ну, раз вы с этическими проблемами разобрались, я вас снова приземлю. Наши столичные привязки наверняка у Института засвечены, так что давайте-ка сообразим, где и на что мы будем жить? На большую дорогу выходить как-то стремно.

– Да есть у меня один адресок… – промямлил я. – Некто Гарви Хромой.

– Чего?! – Малыш со Старым аж подпрыгнули. Похоже, им это имечко говорит побольше, чем мне…

Старый, оправившись от потрясения, впился в меня глазами:

– Откуда ты его знаешь?

– Его я не знаю. Только имя и адрес.

– А откуда?

– Извини, чужих секретов не выдаю.

– А ты не забыл, что мы – одна команда?

– В данном случае это ничего не меняет.

– Ладно, – вмешался Малыш. – Сейчас еще подеритесь – и совсем чудно будет. Хромой так Хромой. На ловца и зверь бежит, пусть даже с большим опозданием.

Да, похоже, этот Хромой личность довольно одиозная… Но так или иначе, меня там будет ждать Роджер. Вместе с Гельдой.

– Слушайте, мужики, а кто вообще такое этот Хромой?

– Темная фигура, – пояснил Малыш. – Завязан с половиной уголовников и нелегалов по всей Империи, наши агенты уже на него выйти пытались. В результате одному ребра поломали, а второго так и не нашли. Да и сам я, в Столице будучи, им интересовался.

– И что?

– Прыгнул на меня какой-то задохлик с кинжалом…

– Со Смутой этот Хромой тоже завязан, – сообщил Старый.

– М-да, ребята, все это, конечно, очень интересно, только обещайте мне – никаких раскопок.

– Ладно, – снова вклинился практичный Малыш, – пришли мы в Столицу, денек-другой прокантовались, а дальше?

– Есть вариант, – успокоил его я. – Мне туда, правда, путь закрыт, но у меня главная забота – с Дэном разобраться и откопать дохлую киску, которую он на моем огороде зарыл.

– А Магистр твой нас к себе не возьмет? – поинтересовался Старый. – Он тебе какие-то презенты шлет, значит, ты ему нужен. Может, ему в нагрузку к Чародею нужна парочка боевиков?

Мысленно я прибавил: «И женщина в роли чемодана без ручки», но вслух сказал только:

– Это я не в курсе. Мне он весточку передал, чтоб я его искать не вздумал, он сам меня найдет. Вопрос только – когда?

– Скоро, вероятно, – предположил Старый. Только этого мне и не хватало – с учетом намечающейся внутриорденской свалки, он мне что-нибудь сверхгадостное попробует подсунуть, и отказаться – не выйдет никак…

Мы еще немного посидели молча, отхлебнули по глоточку из фляжки Старого, потом я повернулся к Малышу:

– Слушай, можешь парочку этих сосенок на дрова порубить?

– Ты что – костер разводить собрался? – встрепенулся Старый.

– А есть еще способы использования дров?.. Нет, кроме шуток, это болота все же, и нечисть всякая кишмя кишит. А вот огня они очень не любят.

– Ладно, – после короткого раздумья согласился Старый. – Даже если и засекут нас, на ночь глядя в топи лезть – прямое самоубийство.

– Вот и я так думаю… Так как, Малыш, нарубишь?

– А волшебное слово?

– А в глаз?

– А шнурки тебе не погладить?

– Это уж когда из болота вылезем. Слушай, серьезно, темнеет. Я бы и сам нарубил, но клешня ни к черту. Да и топором сподручней, чем мечом.

– Уболтал, черт языкастый, – вздохнул Малыш. – Тоже – нашли рабочую лошадь, – все так же ворча, он подхватил топор с земли и поплелся в сумерки, я крикнул ему вслед:

– Только далеко не забредай!

– Почуял что-то? – негромко осведомился Старый, я пожал плечами:

– Ничего конкретного. Просто болото есть болото, всякое может случиться.

– Хоть бы раз на живую кикимору посмотреть, – вздохнула Ларико.

– Извини, зеркала нет.

– Хамло.

– Как все гусары и поэты.

Малыш, пыхтя, выволок на открытое место длинную лесину:

– Ты, гусар безлошадный, дров много надо?

– Чем больше, тем лучше. А то вот в самом деле кикиморы набегут…

– И что?

– Если ты завизжишь, я к тебе последние капли уважения потеряю. И вообще, поделись табаком. А то мне тут до утра следить, чтоб вас во сне никто не захавал.

– Ладно, крокодил, кури, только просуши как следует. И если к утру мне ничего не оставишь…

– Не боись.

В общем, вот так вот весело, с шутками и прибаутками, мы наготовили целую кучу дров, я развел костер, и ребята повалились спать. А я стянул с себя не желающую высыхать рубаху, завернулся в одеяло и уселся караулить, положив рядом с собой Хельмберт.

Да, нежитью здесь разит – дай боже… К ночи еще и туман рассеялся, так что несколько страшновато, болотина эта наверняка на километры просматривается… А если у тех смертников, что на базу налетели, была винтовка с оптикой, так почему ж ее еще у кого-то быть не может? И все ж без костра я не согласен, уж лучше на мой взгляд пулю в брюхо схлопотать, чем самому у кого-то в брюхе проснуться, говорю как специалист.

Винтовка, значит, с оптикой… Выходит, те, кто за мной охотится, окончательно плюнули на конспирацию и прут напролом. И Друг Апачей застрелен, если верить Дэну, а за отсутствием иной информации приходится ему верить. Собственно, до Друга Апачей, моего убийцы несостоявшегося, мне как-то дела нет, но грохнули его из-за меня, никуда тут не денешься. Да что я, в самом деле, – проклятый, что ли? Кто со мной ни свяжется – погибает. Что ж это с тобой творится, Майк.

Стоп, сударь мой, Чародей. Давай-ка правде в глаза смотреть: художника по прозвищу Майк, а по паспорту Михаила Ордынцева, здесь нет. Есть средневековый воин-Чародей Мик Меченосец, битый-перебитый, обученный убивать. И обучили меня этому не здесь – в месте, которое предположительно называется Югран. Там я носил автомат, и вряд ли он был холостыми заряжен….

К ночи совсем посвежело, и я продрог, как цуцик, да и в сон клонило просто страшно, но все прошло относительно спокойно, во всяком случае, слишком активно нас сожрать не пытались. Некоторое время вокруг островка мыкался виппер – хрюкал, плескался, но не нападал. В конце концов я его пугнул – правда, довольно лениво, а он так же лениво убрался восвояси. Несколько очень неприятных минут я пережил, когда появилась стая Лунных Летунов, серебристо блестевших крыльями – но они описали над нами широкий круг и умчались к северу. До полнолуния пока далековато, так что настроены они довольно мирно, но я все равно несколько минут с облегчением переводил дух – взбреди им в голову напасть, я бы немного сделать смог.

Вообще, Торианские топи ночью – зрелище завораживающее, хотя и жутенькое, прямо скажем. Этакое царство призраков… Но я чувствовал себя относительно спокойно – мы здесь никого не интересовали. С Ларико, правда, чуть истерика не приключилась – ее угораздило проснуться как раз тогда, когда вокруг нас на расстоянии метров тридцати абсолютно бесшумно задвигалось по поверхности болота что-то белое и громадное – то ли призрак, то ли что-то еще. Болотный Моби Дик…

Но болото жило своей, непонятной даже для меня, Чародея, жизнью, и здесь поминутно что-то происходило – уж что-что, а это я чувствую. Мы же оказались чужаками – по счастью безопасными. Страха особого не возникало, но с чужой Силой я все же соприкоснулся – и сразу почувствовал себя чуть не карликом. Знакомое ощущение, провалиться бы ему пропадом… Чем дальше, тем гаже и тем меньше я что-либо в окружающей ситуации понимаю. Дерешься на ощупь, неизвестно с кем, а ту безликую и громадную силищу, что против тебя, не то что достать – увидеть, и то не можешь…. Наверно, так должен чувствовать себя ребенок, заблудившийся в страшной сказке для взрослых… Как там Герман говорил? Зазеркалье. Бесконечная шахматная партия, и ты в роли пешки, и невесть почему должен брести невесть куда, пока, оскальзываясь на грязи и крови, не выбьешься в ферзи. А если я не хочу? Если вся эта борьба за великие цели прежде всего к той же грязи и крови сводится? Нет уж, на фиг! Вон они, мои принципы, у костра дрыхнут. Пусть я для них всего лишь загадочная игра природы под названием Чародей, я за них половине Института и Ордена зубами глотки перегрызу. А есть еще Гельда и Роджер. И был еще Хельг, убитый стрелой, предназначенной мне… Нет, Мик, хорош об этом. Моя задача на данный момент – дойти до Столицы и довести дотуда ребят.

Я, честно дрожа от холода, караулил до самого рассвета, потом растолкал Малыша и заявил, что просто обязан выспаться. Но долго спать мне, естественно, не дали, часа через полтора меня растолкал Старый – он по-прежнему уверял, что рассиживаться нечего. Мы по-быстрому перекусили и двинулись дальше. Не знаю, то ли остаток пути был легче по определению, то ли за вчерашний день мы приобрели навыки хождения по трясине, но примерно к полудню мы выбрались на относительно твердую землю.

Это ж словами не передашь, какое наслаждение – после суток брождения по пояс в иле и вонючей жиже почувствовать, что из-под земли под тобой не выступает вода! Старый и Ларико отошли куда-то в сторонку, Малыш, привалившись к дереву, самодовольно попыхивал трубкой, а я, разувшись и лежа на земле, сосредоточенно вымывал грязь из ботинок.

– Брось это грязное дело, – лениво посоветовал Малыш. – Все равно болотом пропахли на год.

– Пустяки, дело житейское, – я принялся выжимать носок. Малыш демонстративно потянул носом:

– Ты в курсе, что химическое оружие запрещено?

Я воззвал в ту сторону, где должны были находиться Старый и Ларико:

– Уберите носкомана! Малыш, не отдам, последняя пара! Дороги как память.

Но «носкоман» вдруг уставился куда-то за мое плечо, и рожа его вытянулась где-то вдвое, я даже рефлекторно потянулся к мечу и проследил его взгляд.

Вот уж действительно, есть на что посмотреть: Старый разобрал винтовку и теперь, словно щедрый сеятель, разбрасывал запчасти по водяным окнам. Я, наконец, выдавил из себя:

– Ты что – совсем?..

Малыш обернулся к Ларико:

– Ты что с ним сотворила? На глазах мужик в пацифиста превращается.

Старый отделил цевье и зашвырнул его куда-то в тину:

– Знаете, мужики, я б на вашем месте тоже со своими пушками расстался.

Я только и смог, что крякнуть удивленно – а Малыш, тот прямо так и взвился:

– Может, ты и совсем рехнутый, не знаю уж, с чего, но надо ж хоть немного соображать! Нам же еще через всю Империю топать, а без прикрытия… А может, Институт уже у нас на хвосте? – он опасливо придвинул автомат к себе поближе.

Старый не дал его возмущению развиться в полной мере:

– Конечно, на хвосте! А теперь подумай, солнышко мое оранжевое – застукают тебя с этой сморкалкой, и что ты им споешь?

– Застукают – не до песен будет.

– А то, что ты пушкой воспользоваться не успеешь – это ж ясно, как божий день. А потом, как ты справедливо заметил, нам еще через всю Империю топать, а я как-то плохо представляю поездочку с такой штукой за спиной. В глаза бросается, не находишь?

– Ну, пусть так, – не сдавался Малыш. – А топить-то зачем? Уж сплавить – то так, чтоб потом найти. Зарыть где-нибудь.

– А если не ты ее отроешь? Ты не забывай, пусть мы смертники, но какие-то обязательства перед Институтом у нас остались. А нам только егерей с винтовками не хватало.

– У них перед нами почему-то никаких обязательств, – буркнул Малыш, я поддержал:

– Да и какой тебе егерь врубится, что такое винтовка? Ну, нашел он ее, поглядел и спросил: «А че за дубинка такая? И че такая легкая?»

– Есть и такие, которые врубятся, – сумрачно уведомил Малыш. Да, похоже на сей счет у моих инструкторов информации поболе, чем у меня…

А Малыш надолго погрузился в раздумья, запустив длань в густую шевелюру. Наконец, он тяжело вздохнул:

– Ладно, что тут поделаешь, раз вы такие правильные… В конце концов, мы и без этих штучек кого угодно отпацифиздим, – после чего, щелкая затвором, выбросил в воду патроны и принялся с убитым видом разбирать автомат. Старый посмотрел на меня:

– Ну, Ученик Чародея?

Я помотал головой:

– Извини, я к институтской конвенции по разоружению отношения не имею. Моя пукалка из-под ремня не слишком выпирает, к тому же я человек суеверный, а мне эта штучка дважды за последнюю неделю жизнь спасла.

– Как знаешь. Только учти, если тебя Институтские повяжут, наверняка выяснится, что Друга Апачей из этой пушки пристрелили. Знаешь ведь, как это делается?

– Да уж знаю… То же самое выяснится, даже если никакой пушки при мне не будет.

Малыш, с размаху зашвырнув в болото затвор, поинтересовался:

– Так кто там насчет лошадей говорил?

– Я-то все помню… Ну, дети «Грин Пис», вы готовы? Тогда пошли.

ГЛАВА 22

Путь до Столицы занял у нас без малого четыре дня, но, хвала создателю, все прошло без приключений – не считать же, в самом деле, приключением встречу с конным отрядом из пяти идиотов, не умеющих толком держаться в седле? Тем паче, эти придурки хотели не то пограбить нас, не то захватить на предмет выкупа – явный почерк местных мелких феодалов – едва мы вышли из болот, но я с ними справился, не напрягаясь. И даже совесть меня потом не мучила – в конце концов, нам пришлось обороняться и ограбили мы грабителей. Правда, кроме лошадей мы у них позаимствовали кое-какой гардероб, более соответствующий нашей, как это в шпионских романах называется, легенде – по официальной версии, разработанной Малышом и Старым, мы являлись чем-то вроде мелкопоместных дворян без громких титулов, младших сыновей обнищавших бастардов. Во-первых, это не привлекает внимания, во-вторых, множество такого молодняка движется сейчас в Столицу в надежде поступить на имперскую службу и урвать кусок пожирней в предстоящей свалке, а потом, какие-то верительные грамоты у подобных типов спрашивать не рискуют, да и вообще связываться с ними боятся. А у нашей компании и без того видок был, честно скажем, диковатый, хотя сходство Ларико с мужчиной, несмотря на широкополую шляпу и длинный плащ, было весьма относительным. Правда, мне из барахла достался жутко неудобный камзол, весь в каких-то идиотских бантиках и пряжках.

Ночевать старались на постоялых дворах – хоть толпа и большая, а все равно спокойней. Тем более, Братство хоть и обещало за меня только через неделю взяться, но мало ли чего… Внимание привлекал только рост Малыша, а так на нас особого внимания не обращали даже мои коллеги-Чародеи. Конечно, это бешеный фарт – не повстречать никого из товарищей по Западной Цитадели, но как я узнал, сейчас они все патрулируют Свинцовый и вообще юго-западный участок границы. А так – большинство встречных Чародеев оказались встревоженными и неразговорчивыми. И на то были причины – за последний месяц Орден потерял столько бойцов, сколько раньше за год, а нежить множилась темпами прямо-таки угрожающими. Я, в свою очередь, спокойствия не прибавлял – представлялся Чародеем, бежавшим из варварского плена и рассказывал, Что Серое Братство подняло голову и вся катавасия с нежитью очень может быть напрямую с этим связана. Старый, конечно, ворчал, что я-де конспирацию нарушаю, но я всякий раз парировал это тем, что раз у них с Малышом сохранились обязательства перед Институтом, то у меня оные имеются по отношению к Ордену. И есть еще одно соображение – мы, Чародеи, в чем-то сродни охотникам и рыболовам, и обязательно должны перед коллегами хоть чем-то похвалиться. А вот Чародей, такой похвальбы избегающий, внимание привлечет просто неизбежно.

Но вообще-то разок я чуть не спалился – столкнулся нос к носу с бывшим однокашником по имени Аули – долговязым девятнадцатилетним парнем. На мое счастье, то ли он не узнал меня, то ли не пожелал узнать, оделил неприязненным взглядом и смылся. Вообще-то, может и потому, что носил на голове он не медный обруч, а кожаную повязку, а на левой руке – браслет Чародея-странника. По слухам, эта публика куда более терпима, чем Чародеи из регулярных подразделений Ордена, а в нейтральных землях частенько действуют рука об руку с Кланом Ведающих.

Малыш оказался удачливей меня в добывании информации, он постоянно крутился в компаниях наемников вроде нас. Его сведения, правда, большей частью относились к пресловутой Смуте, но тут мы хоть состав участников прояснили. Основных претендентов на корону на сей раз оказалось двое – ныне царствующий император Жибер, старикан, по слухам, не вредный, хотя и устранивший в свое время нескольких родственничков, покусившихся на его привилегии. Не менее популярной оказалась и вторая версия – то, что законным наследником престола является герцог Глорхауз, окопавшийся на южных отрогах Свинцового. Этому удалось привлечь под свое крыло чуть ли не половину местной феодальной вольницы из хищников покрупней. Третьим в этой милейшей компании оказался некий принц Финдо, молодой и не особо популярный, этот ошивался на западной границе. О четвертом претенденте мало что узнать удалось – темная лошадка во всех отношениях, даже имя у меня сразу из головы вылетело. Только одно на счет него я и запомнил – он обладает способностью как-то сверхъестественно заводить толпу. Что-то вроде местного варианта Пугачева… Но у этого хоть ума хватило пока в Империю не соваться. Обретался он, кажется, в Диких землях.

И вообще повисло этакое предгрозовое затишье, никто особенно ни с кем не воевал, только бряцали оружием и обливали друг друга грязью, разбрасывая подметные письма. В Столице, конечно, под шумок оттяпали пару-тройку голов особенно ретивым деятелям, но дальше этого дело пока не пошло. Хуже другое – выяснилось, что Верховный Магистр Ордена окончательно перебрался в Столицу, а с ним – изрядный контингент Чародеев. Вот это и не давало мне покоя всю дорогу.

Наконец, к вечеру четвертого дня, впереди замаячили дымки предместий, да и деревушки пошли погуще. Миновав очередную, мы остановились и отвели лошадей за обочину тракта – нам надо отдохнуть, да и им тоже. Вообще-то доставшийся мне жеребец той же масти, что и лошадь д'Артаньяна оказался сущим барахлом – уже через пяток километров пути начинал судорожно поводить боками, словно весь день галопом шел, тряс головой, как Старый с похмелья… Бедный симулянт с Чародеями явно дела не имел, но успокаивать его знаком Двойного Треугольника приходилось, пожалуй, слишком часто.

Ларико сползла с седла кое-как, прогнулась, со стоном разминая спину:

– Слушай, Ордынцев, ты же, вроде, конструктор, так собрал бы что-нибудь комфортабельное…

– А обычная метла тебя уже не устраивает? – нет, вот кому-кому, а Ларико в этом походе хуже всех пришлось – наша-то троица ко всему привычна, у меня от верховой езды на заднице мозоли чуть ли не в сантиметр…

– Тут в десятке-другом метров ручей быть должен, – сообщил Старый, усаживаясь под деревом и вытягивая ноги. Я последовал его примеру.

– А лошадями кто займется, тунеядцы? – возмутился Малыш. Я усмехнулся:

– Инициатива наказуема исполнением… Ладно, сейчас помогу, – и кое-как поднялся, после четырех дней в седле ноги нарасшарашку…

Я уже собирался идти вслед за Малышом, когда Старый негромко бросил мне:

– Погоди, – а потом глянул вслед Ларико, явно ожидая, когда она скроется из виду. Похоже, хочет мне пару слов без лишних ушей сказать… Я вопросительно глянул на него, но он молчал, тяжело глядя в землю. Передумал, наверно…

И только у меня эта мысль мелькнула, как Старый поднял глаза:

– Не хочу, чтоб ребята об этом знали. А тебе стоит.

– Так-так… – я уселся рядом с ним на землю. Он помедлил, потом негромко сообщил:

– Это насчет тех, которые нас атаковали. Чтоб ты знал: это точно Институт был.

– И приходили по мою душу? – я напрягся. Чего-то он не договаривает.

Старый, глядя мне в глаза, мрачно усмехнулся:

– Ты извини, но как по-твоему, стал бы я из-за тебя ребят под пули подставлять?

– Не думаю.

– Вот и не думай.

– Погоди-ка, а откуда тебе это все известно?

– Это я сам их навел.

Я сглотнул слюну. Вот это цирк. Бесплатный. С фейерверком. Сначала Хельг сюрприз поднес, теперь этот…

Помолчав, я хрипло выговорил:

– Ты хочешь сказать, ты меня им вложил, а они решили утечки информации избежать?

Старый покачал головой:

– Не совсем так. Я, может, и сволочь, но не настолько. Просто у меня существовал постоянный канал связи с Институтом, и насчет тебя я им должен был информашку передать, но я б с этим подождал, пока ты далеко не окажешься. Но как раз перед твоим приходом я любопытную директивку получил – форма нуль-четыре. Знаешь, что это такое?

– Нет, откуда?

– В общих чертах она означает следующее: ликвидация базы в течение недели. Желательно, сам понимаешь, со всеми, кто на ней находится. Причем мое участие в данной акции совсем необязательно было. Да и после этого был шанс выжить – Малыша и Ларико я бы сумел выдернуть.

– И что в итоге вышло?

– Команда ликвидаторов заявилась раньше, чем должна была.

– И с чего бы это?

– Может, о твоем визите прослышали, – Старый пожал плечами. – Или действительно замена контингента.

Я откинулся к стволу дерева, массируя ладонями виски:

– М-да, как все просто и красиво, я прямо торчу. И что, подобные замены – в порядке вещей?

– Похоже, мы с тобой имеем честь присутствовать при начале некой массовой разборки. Директивка-то на предупреждение очень сильно смахивала…

– Все равно ничего не понимаю.

– И не пытайся. Я тоже.

– Так налет на нас – часть планомерной охоты?

– Больше смахивает на разовую акцию.

– Ладно, Старый, последний вопрос: а чего ради ты мне все это рассказываешь?

Старый поднялся, прогнулся, разминая спину:

– Ну так и быть, раз последний… Во-первых, мы с тобой в одной упряжке оказались, а во-вторых, оба за то, что произошло, в какой-то мере ответственность несем.

– Донести бы… – мрачно пробормотал я. – Что ж это получается?…

– Получается, что ты, свин, обещался мне помочь, а вместо этого тут прохлаждаешься, – Малыш бесшумно вынырнул из кустов у меня за спиной. – А куда вы, орлы, Ларико девали?

– Никуда меня не девали, – ее голос прозвучал где-то поблизости. – Что за дела – минуты без меня и моего облагораживающего влияния прожить не могут…

Малыш потянулся, нарочито громко зевнул:

– Слушайте, а может, ну его к шуту – в Столицу сегодня, а? Заночуем здесь…

– Да нет, время не терпит, – я тоже поднялся. – Мне сегодня там быть надо, кровь из носу.

– Хочешь, пойдет сейчас?

– Иди ты… Я серьезно.

Малыш и Ларико откликнулись на это заявление хоровым стоном, но Старый поддержал меня:

– Иначе просядем.

– Ну, раз такое дело, по коням.

На то, чтобы проехать предместья и добраться до Южных ворот, у нас ушло часа полтора, и смерклось уже порядком. Да, Столица выглядит весьма внушительно, даже снаружи, городская стена – что-то наподобие Великой китайской, такая мощная… Приземистые квадратные башни, высоченный вал, ров с хорошую речку шириной, только вода в нем даже по первому впечатлению, грязная и вонючая – пахнет гнилыми водорослями, нечистотами, солью… Ну, это как раз понятно: ров, опоясывающий Столицу по большой подкове, начинается и кончается в море, за укреплениями же находится гавань. И даже в наступивших сумерках отчетливо просматриваются островерхие сторожевые башни Дворца с красными огоньками сигнальных костров и чудовищная корона мрачной башни Клыка, вытянувшейся в высоту на добрых полсотни метров… Впечатляет.

Естественно, стоило нам миновать подъемный мост, нас тормознул отряд пешей стражи десятка на два клинков во главе с парочкой конных – судя по наглым рожам, офицеров. И, конечно, нас тут же принялись с пристрастием выспрашивать, явно в расчете на поживу – кто мы, откуда, и что это нам такое в Столице понадобилось по вечернему времени. И тут в игру вступил Малыш, растолковав им все в пулеметном темпе и потом принявшись выяснять условия поступления на императорскую службу. В общем, не успели мы и глазом моргнуть, как он уже весело болтал с начальником патруля (кажется, он даже нашел с ним общих родственников!)

Малыш – это, конечно, шоу, но я как-то сразу почувствовал себя не в своей тарелке – есть у нашего брата, Чародея, такое свойство: чуять, когда за тобой наблюдают.

Ага, а вон и наблюдатель – чуть поодаль, конный. Не в форме стражника, в каком-то сером плаще, рожа неприятная, сморчковая какая-то, и пялится на нас во все глаза, ничуть не скрываясь. Не слишком-то мне такое начало нравится… Я тоже в упор уставился на него, чуть склонив голову на бок. Значит, этот сморчок любопытный, да?

Тем временем Малыш уже завершил переговоры со стражей и махнул нам рукой – проезжаем! Стража расступилась, и мы загремели копытами по брусчатке.

Выехав за длинную арку ворот, я оглянулся – сморчок продолжал, сощурившись, смотреть нам вслед. Я глянул на Старого, тот ухмыльнулся углом рта:

– Что, тоже заметил?

– Что заметил? – тут же насторожился Малыш.

– Да так… Похоже, пасти нас начали.

– Интересно, кто это?

– Да где? – продолжал недоумевать Малыш. – Мне-то этого… пастуха… покажите.

– Да вон, – Старый обернулся, указывая рукой. – Черт, смылся уже.

– Под колпак нас взяли? – предположил я. Старый кивнул:

– Догадлив. Я бы даже сказал, умен не по годам. Знать бы, кто это и что его привлекло?

Ларико расхохоталась:

– Вы, герои, тут что, по-вашему, каждый день типы в армейских ботинках разгуливают?

Я прыснул и хлопнул себя по лбу, но Малыш оставался серьезен – его, как обычно, интересовали вопросы практические:

– А где мы тормознемся? Может, ближе к гавани?

– В портовом районе без драки не обойдемся, – покачал головой Старый. – Да наемники там и не останавливаются.

– Тогда нейтральный вариант – едем к «Золотой подкове»?

– Дорого, – поморщился Старый. – А нам бы еще что-то по части конспирации предпринять, хоть сверху прикрыться.

– А зачем нам сейчас лошади? – вскинулся Малыш. – Их в деньги и превратим.

– Годится.

В общем, пока суть да дело, мы решили двигаться к «Золотой подкове», и я пялился вокруг во все глаза. Поначалу смотреть в общем-то было не на что, мы проезжали квартал мелких лавчонок, по позднему времени закрытых, застроенный одно-двухэтажными постройками, а вот потом потянулись узенькие и кривые улочки, тут дома были повыше, но куда более обшарпанные. И тут уже потихоньку начиналась ночная жизнь – добропорядочные граждане торопливо пробирались к своим пристанищам, стараясь держаться поближе к стенам; мелкие хищники с бледными испитыми физиономиями провожали нас цепкими, оценивающими взглядами; какие-то оборванцы в немыслимых лохмотьях, звероподобные, не клянчили даже – громко и нахально требовали милостыню; полуодетые девки, выставившись из дверей тускло освещенных притонов, хрипло зазывали клиентов; посреди дороги валялся мертвецки пьяный мужичина в матросской куртке с вывернутыми карманами, но без штанов… Красотища. Сплошная романтика. Но нашу компанию задевать боялась даже пьяная матросня, так что никаких приключений, слава богу, не приключилось.

У самой «Золотой подковы», как я понял, чуть не самого фешенебельного заведения в этом квартале, Малыш снова начал проявлять деловую хватку: забрал у нас лошадей, велел его ждать и смылся. Надо отдать ему должное, обернулся он быстро и даже почти не потерял в цене. Кроме денег, он приволок четыре довольно новых плаща – последний вопль местной моды, как он объяснил. Мода заключалась в том, что эта тряпка без капюшона, зато отороченная снизу мехом должна волочиться сзади по земле. Хорошо еще, что мне плащик коротковат оказался.

В конце концов мы уселись в этой самой «подкове», Малыш тут же грозно шуганул каких-то девиц, на каждом шагу едва не выпадающих из одежды, и потребовал еды и питья.

Более-менее напившись и наевшись, я облокотился на стол и начал прислушиваться к песне – певец, невысокий и щупловатый, сидел за соседним от нас столом и аккомпанировал себе на чем-то вроде гитары. Получалось у него очень неплохо, но вот слов я не разобрал. Точнее сказать, не успел – Малыш со стуком поставил кружку на стол:

– Ладно, Ученик Чародея, а теперь давай-ка выясним, что будем дальше делать.

– Что-что… Хромого искать.

– Допустим. А дальше?

– А дальше – ждите здесь, а потом видно будет.

– А где примерно этот Хромой живет? – вмешался Старый.

– Квартал могильщиков. Кстати, это где?

– Ого… Там и потеряться можно. Это ж район Старой Церкви.

– Вы, родные, забыли – я ж провинциал, здесь в первый раз. Почем мне знать, что там за Старая Церковь? Вы мне растолкуйте по-человечески, где это?

– Покойников там раньше отпевали, – любезно объяснил Малыш. Ценная информация, что тут скажешь…

– Ну и как туда добраться?

– Это в сторону Западных ворот, не доходя с километр.

– Ну, хоть что-то… Только, мужики, я вас умоляю и даже где-то заклинаю: давайте без этих ваших агентурных примочек, хорошо? А то получится, что того человека, который адрес мне дал, я подставляю, а Хромой этот, по вашим рассказам, тот еще типус.

– Уболтал, – с сожалением вздохнул Малыш. – Даже оторваться не дадут.

– Ничего, сейчас оторвешься, – пообещал Старый, указывая глазами куда-то за мою спину, Малыш тут же стал серьезен. Так, похоже, приколы пошли…

– И что вы там увидели?

– Обернись, только незаметно.

Незаметно так незаметно… Я аккуратно уронил под скамью монету и полез поднимать. И что мы видим? Пьяный гвардеец с девкой на коленях… Ну, это явно нее то. Ага, знакомая ряха – тот самый сморчок, что нас у Южных ворот изучал. Да к тому же не один – за его столом, так же, в открытую, на нас уставившись, сидит четверка орлов в одинаковых коричневых камзолах. Знаю эту породу, еще «там» навидался – развалились, кулачищи на столе, бычьи загривки, стриженные головы, глаза дохлых рыб…

Я выпрямился:

– И что за явление там?

– Судя по форме – внутренняя стража, – информировал Малыш. – Насколько знаю, выглядят круто, но в деле…

– Уходить надо.

– Тонкое жизненное наблюдение, – скептически усмехнулся Старый. – Покуда сиди, не рыпайся, здесь они свалку устраивать не станут, навалятся, когда мы отсюда выйдем.

– А пока, значит, давайте прикинем, куда мы отсюда ноги унесем, – Малыш, как ни в чем не бывало, потягивал из кружки. Старый огляделся, нарочито лениво, повернулся к нам:

– А мы тут, похоже, всех интересуем… Гитариста заметили? Смылся, даже выручку забыл.

Ларико в разговор не вмешивалась, только переводила взгляд на каждого из нас по очереди. Я буркнул:

– М-да, картина Репина «Приплыли»… Слушайте, от них оторваться надо, не могу ж я к Хромому хвост тащить.

– Вот об этом-то мы сейчас и подумаем. Малыш, ты, вроде, получше город знаешь?

– Довольно тихое место – «Пристань», но портовый район, от Старой Церкви далековато. Есть вариант такой – кварталов через пяток не слишком веселая корчма, называется «Желтый Дракон». Что ценно, ее тут почти все знают, так что найти – раз плюнуть.