Текст книги "Наемник"

Автор книги: Михаил Сухоросов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

ГЛАВА 12

– Э, Чародей, вставай, кофе остынет!

– Где?! – я одним прыжком очутился на ногах. Рядом со мной стоял ухмыляющийся Вилли.

– Ого, вот это ты подскочил! Я тебя уже полчаса бужу.

– И как? – поинтересовался я.

– Ты лягался и говорил нехорошие слова. Слушай, я кое-какие обороты не запомнил. Не мог бы повторить?

– В следующий раз держи наготове карандаш. Так где там кофе?

– Пошли. Мы двинулись к постройкам. Каменные – явно из каких-то руин разобранных сложили, они больше смахивают на сараи. А деревянные домики вполне аккуратные, несколько совсем новых. Через дорогу проковылял пацаненок, лет, наверно, двух, на следующем крыльце молодая женщина кормила грудью ребенка. Все мирно так…

Вилли в ответ на мой взгляд усмехнулся:

– А ты как думал, Чародей? У нас тут все по уму.

– Не знал, что у вас тут женщины есть, да еще с детьми.

– Когда узнаешь, что у нас тут есть…

– А сколько вас вообще здесь?

– Мужиков около сотни, почти все с семьями.

– И все – бронепехота?

– Ну, ты хватил… Нас тут десятка два осталось.

– Ты-то уж точно из бронепехоты.

– А что – заметно?

– Как тебе сказать… Это сразу не проходит. Не каждый же способен полчаса слушать, как его сонный Чародей поливает матом.

– Ты мне все-таки кое-какие слова спиши… Ладно, тебе сюда, – он указал на бревенчатую халупу с низким крылечком.

– А ты что ж?

– Дела, дела… – дальше он разговор продолжать не пожелал и скрылся между домами. Я пожал плечами и открыл без стука низкую дверь.

Обстановочка почти спартанская – два топчана, стол, табуреты. Еще что-то вроде сундука, и на нем расположился Роджер:

– Ждешь тебя, ждешь… Наливай себе кофе.

Дважды меня просить не пришлось, я быстро налил из стоящего на столе котелка дымящуюся ароматную жидкость – полную глиняную кружку. Эльф сидел тут же, скукожившись на неудобном табурете, и сосредоточенно потягивал кофе, явно не понимая, как это люди могут пить такую гадость. А отказаться ему, вероятно, гордость не позволяет… Пекторалис у Лескова явно из эльфов происходил – тоже железная воля…

– А Гельда где?

– Ранеными занимается.

– Понял, – я устроился на табурете, привалился к стене и взял кружку.

А ведь кофе я не пил года два, не меньше… Вкус словно в другую реальность переносит, словно я не здесь, а «там», в своем мире, и нет никакого Ордена на свете, никакого Института, снова мне двадцать, снова я считаю себя непризнанным гением живописи, и тут же вспоминаются кухни – Бург, Питер, Камчатка, Н-ск, треп до потери пульса, сигареты и кофе, треп до одурения и рассвета, наполеоновские планы… Я вздохнул и поставил на стол пустую кружку, Роджер усмехнулся:

– Что, ностальгия?

– Не без. Кофе не пил уже триста лет, вот и нахлынуло.

– Да, у меня с этим напитком ассоциации не столь приятные возникают. Ну да речь не о том. Расскажи хоть о себе – как ты сюда попал, чем занимался, где неандертальцам на хвост наступил…

Так, пошла проверочка. Несмотря на небрежный тон вопроса чувствую, что сейчас каждое мое слово Роджер на ус намотает, будет ловить меня на всевозможных противоречиях. Ну, в этом-то его можно понять – они ведь фактически в осаде.

Тщательно взвешивая слова, я поведал всю историю – начиная с загадочного появления Дэна в моей квартире и кончая настоящим моментом. Слушал меня, не перебивая, даже эльф. Когда я закончил, Роджер потер ладонью небритый подбородок:

– Да, влетел ты в историю… Значит, не знаешь, чего ради за тобой Институт гоняется?

Подтекст вопроса прозрачен. Ежели меня сюда решили внедрить, лучше прикрытия не придумаешь – отлученный, бродяга, Институт преследует…

– Без понятия. Есть некоторые соображения, но все на уровне домыслов и гипотез.

– Поделись.

– С удовольствием. Если тебе надо неприятностей, ты их уже нашел. Маза такова, что я, непонятно, каким образом, влетел в жесткую разборку между мирами.

– Ты имеешь в виду Пятерку?

Так, новое слово…

– А что такое Пятерка? – эльф на секунду опередил меня, задав вопрос.

– Мир, который эльфов не заинтересовал, – с легкой ехидцей растолковал Роджер. Хорошо еще, что эльфы к сарказму не чувствительны, а то ходить бы Роджеру без головы – за то время, что я шатался с Хельгом по лесам, я убедился, что он страшно обидчив.

– А все-таки? Я тоже о Пятерке впервые слышу.

Он некоторое время смотрел на меня, приоткрыв рот, потом выдавил:

– Слушай, а ты вообще уверен, что ты Пришлый?

– Я уже ни в чем не уверен. Я и об Институте неделю назад узнал.

– Ладно. Значит, союз Пяти Миров, он же Пятерка, контролирует фактически весь переброс по мирам. Этот союз, в общем-то, и есть Институт, имеется в виду то, что во всех мирах Институт один. Был. А вот из твоих слов выходит…

– На мои слова не опирайся, это гипотеза, не более того. Слушай, раз ты насчет меня кой-чего знаешь, может, расскажешь, какова официальная версия всей этой лабуды?

– У институтских имеет хождение легенда, что ты агент, но не их, а из Приграничья. Об этом ты, надо думать, тоже впервые слышишь?

– Само собой.

– Миры Приграничья – в принципе, обобщенное название для довольно большой и разрозненной группы технически развитых миров. Какого-то единого, постоянного союза там не существует, между собой они тоже частенько цапаются. Сам понимаешь, развитые…. Ну, и доразвивались до того, что ни экологии не осталось, ни жизненного пространства, так что дерутся за любой пригодный для жизни плацдарм. Но этот мир Институт контролирует.

– Пожалуй, всей нездоровой суеты вокруг меня это не объясняет.

– Наверно… А в твоем рассказе несходняков хватает.

– Сам знаю, – буркнул я.

– Как-то странно получается, – словно не слыша меня, продолжил он. – Ну, мечом ты работать быстро научился, ладно… Но за полтора года пройти обучение по чародейским делам – так не бывает.

Я развел руками:

– За что купил…

– Хотелось бы полную уверенность иметь, а то ребята из Приграничья нас тоже сожрать не прочь.

– А если у тебя полной уверенности нет, так какого же ты?.. – поинтересовался я, вытаскивая сигарету из пачки на столе.

– Нам нужен хоть один Чародей. Это правда, что вы опасность можете чуять?

– Абсолютная. Но только конкретную и в данный конкретный момент. А кто вас атакует?

– Орден. Не слишком усердно, но все же наших ребят в долинах ловить начали.

– А платит император? В частности, за твою голову.

– Так.

– Ну вот, простая арифметика – рука руку моет…

– Ладно, значит, не из Приграничья ты?

– Насколько мне известно, нет. И к Институту…

– Насчет этого понятно, – Роджер хмурился, сосредоточенно раскуривая сигарету. – Если б тебя собирались внедрить, вряд ли дали б своим псам приказ сразу стрелять на поражение. Но сдается мне, они пока тебя не найдут, не успокоятся.

– Найдут, – мрачно успокоил Хельг, я кивнул:

– Они научились как-то очень лихо меня вычислять.

– Сюда они вряд ли полезут.

– Твои б слова да богу в уши…

– У них есть печальный опыт. Так что я б на твоем месте пересидел здесь годик-другой, пока шухер не уляжется, информации подкопил, над тем, что уже знаю, поразмыслил…

Как раз то, чего мне, собственно, и хотелось. В конце концов, раз здесь у нас Шервудский лес, совсем неплохо оказаться в роли веселого монаха Тука. Во всяком случае, не худший вариант.

– Но ты с этого кучу проблем поимеешь.

– Да ладно тебе, – Роджер махнул рукой. – Мы укреплены почище любой крепости. Тропинка одна, та самая, по которой мы шли, на ней мины натыканы.

– Это те железные штуки под землей? – заинтересовался Хельг.

– Они самые. Пока не активированы, езжай по ним хоть на танке, а надо – повернул рубильничек, пустил ток – и чихнешь рядом с ней, уже разнесет.

– У вас и электричество есть?

– У нас много чего есть. В моей секции два инженера было, классные ребята. Я тебя с ними познакомлю.

– Годится… А чем вы тут вообще питаетесь?

– Наладили систему рэкета, укрощаем аппетиты местных баронов, а крестьяне нас за это кормят.

– Вот это по-робингудски. Благородный разбой?

– В общих чертах. Если поставки вдруг прекращаются, снимаем защиту, и через месяц-другой ребята просят пардону.

– Хорошо вы устроились… – я выкинул бычок в очаг. – А не боишься, что местные, которые на вас работают, решат, что хватит им в шестерках ходить, пора бы и оружие в свои руки заполучить? Кстати, забери свою пушку, пока я не поранился, – я вынул из-за пояса ствол и протянул ему, Роджер рассеянно принял его и забросил в ящик стола:

– Это ты правильно заметил… Но во-первых, сюда допускаются далеко не все, отбираем тщательно, жить здесь считается великой честью. А уж к оружию имеют доступ единицы. Остальных и близко не подпускаем. Плюс такой слушок, что с оружием Пришлых могут управляться только Пришлые, потому как мы не совсем люди.

– Сословное деление? – усмехнулся я, Роджер кивнул без улыбки:

– До некоторой степени. А куда денешься, жить-то надо… Да к тому же, винтовками мы и не пользуемся почти. Только на крайний случай, а такое редко бывает. Пару лет назад даже с Институтом мирно уживались – сравнительно, конечно, – мы к ним не совались, они к нам. начальство у них там сменилось, что ли? Новая метла, знаешь ли…

Повисло молчание. Эльфу наш разговор был скучен, и он даже не собирался этого скрывать и с обреченным видом счищал кинжалом грязь с сапога. Помолчав, Роджер хлопнул себя по коленям и поднялся:

– Вот такие, значит, пирожки с котятами… Ладно, пошли хозяйство смотреть.

Хозяйство и в самом деле оказалось отлаженным – в пещерах по склонам запасы продовольствия, кое-какой скот, укрытия – словом, все на случай осады. Мы часа два просидели в тесной клетушке у инженеров, на нижнем ярусе, причем к нам каждые пять минут ломился народ – поглазеть на меня, эльфа и присоединившуюся к нам Гельду. Как объяснил Роджер, свежие рожи тут в диковинку, все знают всех и примелькались настолько, что любопытство мы будем возбуждать еще долго. К тому же, насколько я понял, здесь царит почти полная свобода нравов – поначалу еще случались разборки из-за женщин, но когда пару раз оставшийся в живых участник подобного мероприятия лишился головы, дуэли как-то вышли из моды. Вообще, по первому впечатлению – идиллия. Уж не знаю, как там дальше обернется, но пока мне здесь нравится. Несколько отвык я от такого состояния, когда никуда бежать не надо, не надо ни с кем драться… А при виде электрической лампочки я чуть не разрыдался. Кстати, она и на Гельду произвела неизгладимое впечатление.

Ближе к вечеру в нашу честь устроили гомерическую пьянку, перепились все, кроме, разве что, детей и часовых. Последнее, что я отразил, это то, что мы с одним из инженеров, Ником, щупловатым пареньком с густой бородой, вели важный спор о сравнительных достоинствах различных спиртных напитков.

Так, судя по тому, как трещит башка, вчерашний спор о напитках подкреплялся практическими доводами. В последний раз я так нажрался, когда Малыш и Старый провожали меня в Орден… А если открыть глаза, что мы видим? Во-первых, потолок… Лежу на чем-то типа матраса, набитого сеном. Гельда рядом. И штаны, вроде, на мне. Значит, вчера все было достаточно мирно…

Кое-как выпутавшись из-под плаща, я выбрался на двор и там чуть ли не на минуту сунул башку в бочку с водой. Несколько полегчало, во всяком случае, когда я вынырнул, отфыркиваясь, то обнаружил Вилли. Он подпирал стенку И, склонив голову набок, с усмешкой наблюдал за мной.

– Очнулся, значит? Крепкая у тебя голова…

– А что, сильно я вчера?

– А, так ты не помнишь?

– Кончай издеваться, лучше просвети. Помню, пили мы с Ником…

– Это что! После того, как Ника унесли, пить с тобой сел Швед.

– И?..

– Ты не знаешь, что такое Швед?

– Вернее, не помню.

– Вы с ним где-то в течение часа вперегонки хлестали ром кружками. Я даже тотализатор организовал.

– И кто победил?

– Дружба. Вырубились вы одновременно. Слушай, где ты так пить научился?

– На Камчатке. А дальше?

– А потом я тебя пытался спать увести, а ты меня называл почему-то Дэном и рвался в бой. Стоять, правда, уже не мог

– Ладно, не продолжай, мне уже стыдно… Потом, значит, я съел кактус и уснул на подоконнике…

– Приблизительно. Здоровы же пить Чародеи…

– Не жалуюсь, – пробурчал я. – Но, насколько помню, меня сюда не только побухать звали, а мои конкретные функции пока еще толком не определены, и Роджер на сей счет молчит, как рыба об лед.

– Так спроси у него, – Вилли указал подбородком на что-то, находящееся за моей спиной. Ох, неудобняк: Роджер. И тоже ухмыляется.

– Ладно, Чародей, пошли, проясним ситуацию.

Я пожал плечами и двинулся за ним, почти тут же откуда-то возник Хельг и зашагал рядом со мной. Ладно, если ему так нравится в телохранителя играть, я против ничего не имею…

Мы вошли в знакомую уже хижину, и Роджер, ни о чем не спрашивая, сразу протянул мне полную кружку кофе. Эльф на сей раз с негодованием отказался. Кофе несколько взбодрил меня, во всяком случае, мне перестало казаться, что внутренности мои вибрируют со страшной частотой – наверно, потому, что в кружку оказалась подмешана основательная порция какого-то спиртного.

– Отошел? – Роджер сидел чуть в стороне от стола, нога на ногу, и щурился на меня сквозь сизый дым сигареты.

– Ага. Ты там что-то собирался растолковать насчет моих здешних задач?

– А ты вчера не понял? Я ж говорил – Орден на нас атаку ведет.

– Конкретней, пожалуйста. Как именно?

– Н-ну… – он разбил дым рукой. – Вообще-то в самом Гнезде нас пока не достали, а вот в долине с нашими ребятами парочка странных умертвий приключилась. Одного нашли – в коме, причем на теле никаких следов. Так и не откачали. Одного подобрали на подступах – смотреть страшно, весь перекрученный, как мокрая тряпка.

– Это точно не Орден, – решительно заявил я. – Больше на нежить смахивает.

– А вы, Чародеи, навести ее можете?

– Теоретически. Но это под таким запретом… Хотя вообще-то странно: в горах нежить и нечисть всякая обычно появляться избегает. Ладно там, оборотень или волколак, но вот то, что ты рассказываешь…

– Я к тому, что, возможно, на Гнездо и Орден зубки точит.

– Слушай, а что им всем вообще от вас надо – Институту, Ордену?

– А что им от тебя надо? – вопросом на вопрос ответил Роджер. – У них же заскоки глобальные, кто их разберет? Насчет тебя, кстати, я тут подумал: а может, тип, что тебя сюда закинул, изначально тебя убрать хотел?

– Не стыкуется. На фига такие сложности?

– Тоже верно. Со мной так не церемонились.

– Ты бы хоть рассказал, а то я вам уже всю свою подноготную выложил, а о вас пока ничего не знаю.

– А, – Роджер снова разбил рукой дым и выпустил короткое злое ругательство. – Не укладываемся мы в историческую экологию, или как оно там называется. Шесть лет уже тут кукуем. А угадали мы сюда – это вообще сказка. Меня-то в одном из миров Зоны завербовали…

– Сколько ж у вас, людей, миров? – голос Хельга прозвучал почти иронично – редкий случай. Роджер его проигнорировал и ответил на мой непрозвучавший вопрос:

– Миры Зоны – это миры, где Институт имеет официальный статус. Не то что бы колонии, просто миры с менее развитой технологией. И пушечное мясо, вроде меня, вербуют именно там. Войны-то постоянно идут…

– А из-за чего?

– Думаешь, мне объясняли? – криво усмехнулся он. – Я ж тогда только после Академии, звание получил, щенок совсем – и тут подкатил ко мне вербовщик. Наплел с три короба – насчет благородных целей, защиты свободы, контракт предложил – не контракт, а разлюли-малина, ну я, сопля дурная, и подмахнул в присутствии трех свидетелей. А в контракте оказалась парочка симпатичных ловушек, и не имел я по этой бумажке никаких особых прав и привилегий. Врать не буду, платили хорошо, но по условиям, меня в течение десятка лет могли в любую задницу пихать.

– Погоди-ка, а в самой Пятерке ты был?

– Как же, черта лысого! Сидели почти безвылазно на какой-то базе, якобы жестоко засекреченной, городишка рядом – смех и грех, на все это недоразумение один кабак и две нормальных бабы, так что когда на операцию послали – не поверишь, обрадовался. Я тогда секцией бронепехоты командовал – три легких машины, две тяжелых, два десятка обслуги, сорок десантников, половина – щенки необстрелянные, Вилли тогда из таких же был. Естественно, операция назначается в другом мире, и естественно, никаких координат на этот счет нам не дают. Ничего кроме карты, направления, ориентиров… В общем, рванули. Первая машина прошла, я на второй, на тяжелой. Прыгнули. Я сразу сообразил – что-то не так, а потом и понять-то ни хрена не успели. Такое ощущение, что с высоты метров, наверно, десять гробанулись, в машине – все друг на друга, ребята орут, двое – сразу насмерть, в том числе водитель, оптические системы – к черту… Ну, думаю, влетели. Началось. Сами ослепли, другие машины вызываю – одни помехи. Делать нечего, выглядываю. Вокруг, сам понимаешь, горы, стоим метрах в двух от пропасти. Я сначала думал – сбрендил, на карте-то никаких гор… Потом прислушался – тихо, никто в нас не стреляет. Огляделся – одна машина в котловине, вторая рядом с нами приземлилась, еще одна внизу догорает. Куда последняя делась – до сих пор не знаю. Уцелело нас – человек сорок, половина пораненные, с переломами, ну, шлепнулись здорово. Ладно, думаем, ошибка, сидим, ждем, когда нас отсюда вытаскивать будут. Неделю ждем – никого. Отправил троих ребят на разведку – выяснить хотя бы, куда это мы попали и что тут к чему. Часика через четыре возвращаются мои разведчики, шары по полтиннику, волосы дыбом. Рассказывают: прошли немного, повстречали типа в латах и с арбалетом, давай его выспрашивать – а с тем истерика, он их за каких-то колдунов принял…

Отлично представляю состояние того парня: топал себе по лесу со своим верным арбалетом, и на тебе – напоролся на автоматчиков…

Роджер помолчал немного, продолжил, голос его звучал ровно:

– Ну вот, опуская подробности, принялись мы тут в конце концов робингудить помаленьку. Тоннель отрыли, через который мы пришли – он завален был, – пещеры в склонах нашли – натуральная крепость, только непонятно, кто и когда построил. Оружия – ворох, только человеку там ничего не подходит… Потом покажу. И вот, только все более-менее в норму пришло, являются ко мне два клоуна из Института, давай мне жевать насчет исторической экологии, всякого прочего… Объясняют, что мы тут лишние, предлагают возвращение организовать, контракт восстановить… Ну, я как про контракт услышал – совсем взбеленился. А с какой, говорю, стати вы решили, что я контракт собираюсь возобновлять? И из ребят моих на это никто не пойдет. Они давай на сознательность давить, про историческую экологию рассказывать… Меня и прорвало. «Где ж вы, говорю, были стервы, пока мы тут пропадали?!» – в голосе Роджера впервые за все время рассказа прозвучала неприкрытая злость. – Они туда, сюда, потом говорят: если вы не согласитесь, мы вас уничтожим. Валяйте, говорю, попробуйте. Они ребятам предложили: кто с ними уйдет, будет вольной птицей. Знаешь, – он улыбнулся даже с некоторой гордостью, – ни один не ушел. Этих двух придурков чуть не повесили, еле отбил. Короче, попытались они нас и в самом деле уничтожить, чуть не в тот же день, только ни фига у них не выгорело, кроме неприятностей.

– Погоди-ка, – я поскреб бороду. – У них ведь, по идее, полное техническое превосходство.

– Так это по идее… На самом деле существует у них какой-то пакт – в Пятерке, в Зоне, даже в Приграничье. Досконально не знаю, просто переброс в слаборазвитые миры высоких технологий резко ограничен. В частности, любого оружия, исключая, по-моему, только стрелковое. А потом, технология технологией, но знание местных условий что-нибудь, да значит.

– Ага. А я, значит, нужен для эффективности защиты?

– И еще, пожалуй, для коллекции.

– Я в принципе согласен. Только у меня по отношению к ребятам, смертникам, вроде меня, тоже обязательства имеются.

– Эту институтскую публику я знаю. Не дадут они тебе их выполнить, каких бы благ ты им при этом не желал.

Похоже на правду… А с другой стороны, совесть моя чиста – Друга Апачей я с весточкой отправил, а на пулю прыгать – я еще не настолько сдурел…

В распахнувшуюся со стуком дверь влетел Большой Швед:

– Роджер! Парламентеры, идут к ущелью!

Роджер поднялся, затянул пояс, физиономия – танком:

– Институтские?

– Похоже, так.

Хельг неодобрительно покачал головой и проверил, легко ли ходят сабли в ножнах. Весь предыдущий разговор он явно списал за счет эксцентричности рода человеческого. Роджер повернулся ко мне:

– Ты со мной?

– Конечно. Спорим на пачку сигарет – будут требовать мою голову?

– Принимается. Швед, разбей.

Договорили мы уже на ходу, а потом Роджер дунул так, что я еле успевал за ним. Хельг по своему обыкновению пристроился чуть позади меня.

Так, а в ущелье, по которому мы сюда пришли, выходит эта стенка. Наблюдательный пост по уму сделан: бортик из камней, что-то типа дозорной площадки… А в нескольких метрах вниз по склону, до половины гусениц в траве – здоровенный танк. Да, хоть невооруженным глазом видно, что сняли с него все, что только можно снять и что может понадобиться, все равно внушительно выглядит. Приплюснутая громадина серо-стального цвета, ствол задран в небо, как хобот атакующего слона, колеса чуть не по грудь мне, траки гусеничные щерятся шипами размером почти в ладонь… Я не сразу разглядел троих рядом с этой махиной – один с автоматом и в хаки, двое в зеленых суконных куртках и с арбалетами. Тот, что с автоматом оказался Вилли, он сообщил – на сей раз кратко:

– Трое. Вон они.

Ага, теперь и я вижу. С обрыва тропа как на ладони, и на ней, десятках в двух метров внизу, три фигурки в пятнистой форме, еле различимые на фоне камней, один размахивает малюсеньким, меньше носового платка, белым лоскутом. Ох, не нравятся мне эти переговоры…

– Эй, стойте, где стоите! – Роджер гаркнул так громко и неожиданно, что я чуть не сверзился вниз, на тропу. Троица внизу послушно остановилась, передовой задрал голову:

– Эй, капитан Роджер! Мы хотим говорить с тобой!

– Вы со мной уже говорите.

– Может, поднимешь нас к себе, чтоб не приходилось орать на весь кряж?

– Я сказал, стойте где стоите! А чтоб не приходилось орать… – он повернулся и бросил через плечо негромко: – Давай, Швед.

Ого! Бронепехота не шутит! Швел извлек из мешка что-то вроде пары полевых телефонов и приличную катушку провода, через пару минут один аппарат оказался внизу, Роджер щелкнул каким-то переключателем:

– Ну как, не приходится орать?

– Спасибо, не приходится, – голос в трубке звучал несколько гнусаво, но расслышать вполне можно. – Значит, так, капитан: мы готовы оставить тебя и твоих людей в покое. Раз и навсегда.

Роджер удивленно вскинул брови:

– Ого! С чего бы это? И не задаром ведь?

Голос в трубке заквакал, кажется, слегка насмешливо:

– Всего одна маленькая услуга, капитан. В обмен на это нам нужна голова некого Мика Меченосца, так же известного как Михаил Ордынцев, а так же, по возможности, головы его спутников.

М-да, на редкость соблазнительные условия… И мне в данной ситуации особенно не светит, против всей колонии нам троим в драке не выстоять.

Роджер скривил рот, потом неожиданно подмигнул мне и сообщил в трубку:

– Принял к сведению. Если он нам попадется… В общем, постараемся его достать.

– Не валяй дурака! – резко ответила черная трубка. – Мы тоже не идиоты, и знаем, что он у тебя в Гнезде. Более того, спорить готов, он сейчас рядом с тобой стоит!

– Ошибаетесь. Я даже не знаю, о ком речь.

– Отлично знаешь, капитан! Не пытайся лучше нас нагреть. Этот человек нужен нам. Подумай как следует.

– Нужен? – насмешливо протянул Роджер. – Вы хотите попробовать прийти и поискать?

– Именно. Мы придем и поищем. Даем тебе час, чтоб одуматься, а дальше – пеняй на себя. Разнесем вас. Ты подумай, капитан, сколько твоих людей погибнет!

– Не думаю, что больше, чем ваших.

– Ну, вижу, с тобой спорить без толку. На всякий случай передай своим людям – если кто захочет лично отличиться и спасти колонию, он получает полное отпущение грехов перед законом и жизнь в любом мире по своему выбору. А если нет – две тысячи золотых за Меченосца и по четыреста за эльфа и ведьму. До скорой встречи, капитан!

Вот такие, значит, пирожки. Не скупятся ребята. Ну и гадство, в самом деле – сейчас тут и из-за меня кучу народу перебьют. Не знаю уж, чем Институт реально располагает, но говорили очень уверенно, а когда по твоей милости кровь льется – очень, надо сказать, неприятно. Видно, дорого стоит моя шкура…

– Держи свой выигрыш, – Роджер протянул мне пачку сигарет, я рассеянно распечатал ее и прикурил от знака Огня:

– С-слушай… Они ведь весьма выгодные условия предлагали. И арифметика получается явно не в мою пользу.

Роджер, похоже, мои слова мимо ушей пропустил. Он спустился чуть ниже по склону, уселся, поджав ноги, и молча курил, внимательно разглядывая дым, словно пытаясь в нем ответ найти. Швед, сосредоточенно сматывающий провод, сплюнул, глухо выругался и проворчал:

– А кто сказал, что им верить можно?

– Ладно, ребята, все об одном: мне надо сваливать.

– Кстати о птичках, – Роджер приподнялся, – а как это они тебя находят? Или на пушку берут?

Я криво усмехнулся:

– Технологии не знаю, но получается у них очень здорово. Ладно, братва, поможете мне выбраться?

– Не пройдешь, – решительно помотал головой Швед. – Снайперы.

– Никак не пройти, – подтвердил Роджер. – Да и я не имею права тебя отпускать, я ж сам тебя сюда притащил, а у нас предательство по отношению к кому бы то ни было карается смертью. Раз уж мы сами себе такие законы придумали, не нам их нарушать, – странно, такое впечатление, что оправдывается… И когда ж я от такой вещи, как порядочность, отвыкнуть успел?..

А Роджер тут же переменился, подобрался и отрывисто скомандовал:

– Значит, так: боевым группам полная готовность, разойтись по постам. Резерву быть на связи. Вилли, действуй.

– Понял.

– Швед, женщин и детей в укрытия. И еще, парни: об условиях, которые неандертальцы предлагали, не трепаться. Все, пошли.

Он мотнул мне головой, и я двинулся за ним. Чего-то не хватает… Оглянувшись, я понял: Хельг куда-то делся. Странно, я уже с ним успел свыкнуться – этакая тень с саблями…

Роджер через плечо осведомился:

– Со штурмовой винтовкой обращаться умеешь?

– Только с охотничьим карабином… Ладно, разберусь. Ты только покажи, куда нажимать.

А внизу – словно в разворошенный муравейник попали, но только на первый взгляд. Женщин и детей уже не видно, мужики, почти все с оружием, деловито разбираются на группы. Дорогу пересек коренастый парнишка в хаки – он, обливаясь потом и яростно матерясь, пер на плечах спаренный пулемет, явно снятый с танка.

Роджер отодвинул в сторонку часового у массивной темной двери приземистого амбара без окон, нырнул внутрь. Вынырнул он уже с двумя винтовками, одну перебросил мне:

– Держи. Калибр – 7,62, магазин на тридцать пять патронов, скорострельность очередями – 750 в минуту.

– Если в минуту, тогда ладно, – согласился я, вешая автомат на плечо дулом вниз. Да, стильная штучка, типа М16. – Погоди момент, – я кинулся к хижине Роджера. Меч-то у меня там остался! Автомат автоматом, но с холодным оружием – оно как-то надежней. Глупо, конечно… Ан, нет, не так уж глупо – обернувшись, я обнаружил Роджера, он сосредоточенно прилаживал на себя широкий пояс с мечами. Он подарил мне понимающий взгляд, но сказал только:

– Завернем к инженерам.

У инженеров дым стоял коромыслом. Ник, вчерашний мой собутыльник, почти невидимый в сизых облаках, зажав в зубах сигарету, копался в недрах коммутатора, собранного из какой-то немыслимой рухляди. Нас он приветствовал мычанием и коротким взмахом руки. Я робко пристроился у стенки, подальше от мешанины оголенных проводов. Да, оказывается, с танка кучу полезных приспособ отвинтить можно…

Наконец Ник вытер лоб рукавом и сообщил:

– Порядок. Должно работать.

– А мины проверены?

– Пусть неандертальцы проверяют, – Ник щелчком сбил пепел. Словно в ответ на его слова что-то звонко и раскатисто лопнуло далеко снаружи. Он невозмутимо констатировал:

– Вот, одну уже проверили.

– Значит, уже полезли… Где там твоя связь хваленая?

Ник широким жестом указал на грубое подобие пульта, Роджер тут же устроился на колченогом табурете, защелкал переключателями.

– Первый наблюдательный, говорит главный. Чисто? Тогда конец связи. Второй, второй, вызываю второй… Где вы там пропали? Что? Точно отходят? На мину, говоришь, напоролись? Ну, не расслабляйтесь… Конец связи. Третий, третий! Главный вызывает! Ты не дакай, а доложи обстановку. Что значит – никакой? Так бы и сказал… Четвертый, пятый… А я покуда, вроде, и не при делах. Обидно даже.

Наконец, Роджер поднялся, бросил Нику:

– Значит, перекинь мне всю связь на седьмой наблюдательный.

– Понял.

– Пошли, – бросил Роджер мне, выкатываясь из пещеры, я поспешил за ним.

– На Горелой Просеке неандертальцы что-то мутят, – сообщил Роджер на бегу. – Если то, что я думаю, может выйти очень нехорошо.

Не нравится мне все это… Надеюсь, обойдется без стада орденцев… А бегать с винтовкой, оказывается, весьма неудобно – постоянно по заднице лупит, и каждый момент я ожидаю, что сейчас мне ногу прострелит.

По малоприметной тропинке мы, пыхтя, взобрались на северный склон, там нас уже поджидали – бородатый парнишка в кирасе, но с автоматом, два арбалетчика. Еще один, долговязый и в хаки, присев на корточки за кучей камней, напряженно изучал что-то в бинокль.

– Ну, что там у них?

– Погляди сам, – долговязый обернулся и передал Роджеру бинокль, Роджер приник к окулярам где-то на минуту, потом коротко и яростно выругался и сунул бинокль мне. Тэк-с… Вон она, Горелая просека, та самая, на которой мы с институтскими разобрались. Теперь там еще пятеро, в серо-коричневой форме, суетятся вокруг чего-то, смахивающего на воткнутую в землю трубу. И как-то меньше всего нравятся мне железные ящики, судя по всему, к этой самой трубе и прилагающиеся… А вот что в них – не разглядеть.

Я опустил бинокль и рискнул предположить:

– Миномет?

Роджер хмуро кивнул и пробормотал:

– Только то и утешает, что год назад минометов два было…

Я не стал уточнять, куда девался второй – Роджер уже повернулся к долговязому:

– Рон, это по твоей части. Попытайся им помешать.

Долговязый вздохнул:

– Ветер сегодня неровный. Ну, попытка не пытка, – с этими словами он отвалил большой камень и бережно, как скрипку Страдивари, извлек какой-то длинный предмет, завернутый в одеяло. Потом так же аккуратно раскутал винтовку с оптическим прицелом и облегченным прикладом, загнал в ствол патрон и распластался на камнях, разбросав длинные ноги.

– Мик!

Сердце провалилось, потом подскочило. Мать твою, Гельду-то я и забыл предупредить, чтоб она из пещер носу не высовывала! Убьют ведь дуру, в самом деле! Я крутнулся, как в одно место ужаленный: