Текст книги "Меньшиковский дворец[повесть, кубинский дневник и рассказы]"

Автор книги: Михаил Колесов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

Меньшиковский дворец
повесть

БАЛ

Сергей Кольцов стоял на верхней площадке широкой мраморной лестницы и время от времени смотрел вниз. У входных дубовых дверей двое ребят в белых рубашках и темных костюмах с красными повязками на рукавах встречали гостей, мельком поглядывая на их пригласительные билеты. В обязанности Сергея входило следить за «порядком», хотя в этом не было особой необходимости, так как собирались только хорошо знавшие друг друга люди.

Комитет комсомола университета устраивал «женский бал» для комсомольского актива. Великолепный зал предоставили соседи, Военная Академия, которая располагалась в Меньшиковском дворце со стороны 1‑й линии Васильевского острова.

Вскоре Сергей увидел, как по лестнице поднимается его друг Валера Воронин со своей подругой Риммой. Валера был секретарем факультетского бюро и на один курс старше Сергея, Римма была его однокурсницей. Вместе с ними шла незнакомая девушка.

– Привет, – произнес, подходя, Валера, – как служба идет?

– Служу ленинскому комсомолу! – протягивая ему руку, отрапортовал Сергей.

– Здорово вы это придумали, – сказала, оглядывая полный людьми зал, Римма.

– Это была его идея, – похлопал Сергея по плечу Валера.

– Ну, положим, не моя. Это Комитет решил.

– Да, ладно, не прибедняйся. Идея все–таки была твоя.

– Позволь тебе представить мою подругу, – прервала мужскую пикировку Римма. – Это – Галя.

Сергей повернулся к девушке, которая, улыбаясь, смотрела на него в упор. Перед ним стояла худенькая, среднего роста девушка. Ее овальное лицо со слегка вздернутым носиком обрамляли черные волосы, мягко спадающие на плечи. Черная юбка и белая блузка подчеркивали ее стройную фигурку. Она показалась ему симпатичной. Но когда он взглянул в ее глаза цвета морской зеленоватой воды, у него в груди пробежал холодок.

– Я думал, что знаю всех твоих подруг, – сказал он. – Вы кто, мне не известная подруга?

– Галя с филологического, – ответила Римма. – Но она не из вашей комсомольской братии. Поэтому ты ее не знаешь.

– А я Вас знаю, – неожиданно сказала девушка. – Мы с Вами однажды танцевали твист в клубе вашего общежития. Это было под Новый год.

– Ну, это единственное, что он умеет, – танцевать, – прокомментировала Римма. – А вот на девушек, с которыми танцует, ему посмотреть некогда. У них с Валеркой только комсомол в голове и в сердце.

– Положим, ты от этого только в выигрыше, – парировал Сергей. – Иначе не видать тебе Валерки, как своих ушей. Ему просто некогда посмотреть вокруг на других девушек.

– А Вы, – обратился он, все–таки задетый, к девушке, – живете тоже на «Мытне»?

– Нет, я живу в «четверке» на Васильевском, в общежитии филологов.

– Ну, тогда понятно, что я Вас не помню, – почувствовал себя реабилитированным Сергей.

– Сергей, можно мы снимем красные повязки? – Подошел к Сергею один из дежурных. – А то смешно получается. Кругом свои.

– Ладно. Мы пошли развлекаться, а ты служи, – сказал Валера и, подхватив девушек, устремился в зал.

– А Вы к нам присоединяйтесь, – обернулась Галя.

– Ну, да. Если вспомнит, – съязвила Римма.

– Так, – Сергей повернулся к дежурному, – повязки, конечно, снять. И вообще, снимайтесь с двери. Похоже, уже все пришли. Я сам здесь посмотрю еще немного. А вы отдыхайте. Скажи всем нашим ребятам, чтобы были в зале у меня на виду.

Через некоторое время Сергей вошел в танцующий зал, где играл оркестр курсантов Академии. К нему подошел Марк Бушмакин, его «шеф», первый секретарь Комитета комсомола.

– Как дела? – спросил он.

– Нормально.

– Ну, хорошо. Ты тоже отдыхай.

Сергея подхватили знакомые девчонки и он был вовлечен в круг танцующих. Мельком увидел Валеру и Римму, помахавшую ему рукой издалека, и танцующую Галю. Когда объявили «белый танец», она подошла к нему.

– Я могу, наконец–то, с тобой потанцевать? – неожиданно на «ты» спросила она и решительно вложила свою ладонь в руку Сергея.

Танец оказался вальсом. Это был его любимый танец. Когда–то в школьной юности Сергей потратил немало часов, чтобы его освоить. Сейчас Сергей закружил девушку по паркету, не отрывая взгляда от ее завораживающих глаз.

– Ты смотри, мы танцуем одни, – задыхаясь и смеясь, крикнула сквозь музыку она.

Только тогда Сергей оглянулся и увидел, что почти все перестали танцевать и стояли, образовав вокруг них круг. Но музыка вскоре закончилась, раздались аплодисменты и одобряющие выкрики.

Сергей отвел свою партнершу в сторону.

– После такого успеха мой джентльменский долг – пригласить Вас в буфет, – с легким поклоном произнес Сергей.

– А у вас что, еще и буфет есть? – воскликнула девушка. – Ну и ну! Конечно, ведите даму в буфет.

Буфет, организованный хозяевами, был, по договоренности, без спиртного. Хотя, судя по оживленным лицам оккупировавших его курсантов, «что–то» все–таки «где–то» было…

Как только Сергей и девушка вошли, из–за столиков раздалось:

– Серега, давай к нам!

– Нет, к нам. У нас веселей!

Однако кто–то из курсантов догадался.

– Вы что, не видите? Сергей с девушкой. Им надо поговорить. Наверное, познакомиться. Так что, быстро освободите столик! – обратился он к сидящим с ним приятелям.

Ребята с шумом и шутками поднялись и пересели за соседние столики.

Галя усмехнулась:

– По–моему, здесь пахнет культом личности.

– Да нет, – засмеялся Сергей, подавая девушке стул. – Просто они меня знают по комсомольским делам. Мы же часто встречаемся.

Сергей принес две чашечки кофе с пирожными. И мир вновь сузился до этих притягивавших к себе глаз.

– Обо мне Вы, похоже, все знаете. Странно. Расскажите, кто Вы? Как мы с Вами встретились?

– Да, собственно, рассказывать нечего. Учусь на третьем курсе, на немецком отделении. Приехала из Семенова, есть такой городок под Горьким. Ничего интересного. Случайно познакомилась с Риммой и узнала, что вы – друзья. Напросилась на этот вечер, чтобы познакомиться с тобой. Вот и все.

– Интересно, – несколько ошарашенный такой откровенностью, произнес Сергей. – А зачем?

– Что, зачем?

– Зачем познакомиться?

– Правильно говорит Римма, – рассмеялась девушка, – вы с Валеркой – не от мира сего. Зачем девушка хочет познакомиться с парнем? Тебе что, никто до этого не объяснял?

– Ладно, Римма несколько преувеличивает. Зачем девушка знакомится с парнем, допустим, я знаю. Но для меня это впервые. Обычно я сам знакомлюсь с девушками.

– Теперь понятно. Пожалуй, мне бы пришлось долго этого ждать. Если бы вообще дождалась. Я после того вечера тебя часто вспоминала и захотела еще раз увидеть… Ну, скажем, чтобы потанцевать и выпить чашечку хорошего кофе. Годится такой ответ?

– Годится, – согласился Сергей, почувствовав, что он, похоже, проявил бестактность.

– Ладно, – вновь улыбнулась девушка, – ты все–таки расскажи мне немного и о себе. Римма говорит, что ты – удивительный человек. Приехал поступать на философский факультет из какого–то Брянска, чуть ли не от заводского станка. Здесь работал сантехником и учился на вечернем отделении. Добился перевода на дневное. За год сделал комсомольскую карьеру. Секретарь Комитета комсомола университета. С ума сойти! Сколько тебе лет?

– Так, – начал спокойно Сергей, – отвечаю по порядку. Во–первых, я не из Брянска, а из Гурзуфа. На Южном берегу Крыма есть такой небольшой городок, где я заканчивал школу. В Брянске оказался случайно по дороге из Москвы, где не прошел по конкурсу в МЭИ. Насчет завода – правильно. Во–вторых, я работал не сантехником, а сантехником–монтажником. Это – большая разница. Одно дело унитазы прочищать, другое – монтировать тепловое оборудование, проводить людям тепло. Между прочим, здесь на Васильевском в нескольких домах меня, наверное, вспоминают иногда. В-третьих, в Комитете я оказался случайно.

– Как это, случайно? – удивилась девушка.

– Очень просто. Как только я появился в прошлом году на «Мытне», ребята с нашего факультета протолкнули меня в студсовет, как новичка.

– Ну, это я знаю. У тебя в общежитии непререкаемый авторитет до сих пор, – заметила Галя.

– А потом Валера попросил меня помочь ему разобраться с документами по комсомольским взносам, которые были в полном запустении. Я помог. Разобрался. Об этом узнали в Комитете комсомола. Пригласили на «собеседование» и предложили помочь в тех же вопросах «оргработы». Согласился. Второй год помогаю. Вот так все просто.

– Ничего себе просто, – воскликнула девушка. – У тебя, что всегда получается все случайно и просто? Так, все–таки, сколько тебе лет?

– Двадцать один, – небрежно бросил Сергей и заметил: как будто тень пробежала по девичьему лицу. – А насчет случайности, Вы, пожалуй, правы. Моя жизнь проста, как вода в стакане.

– Ладно, пойдем танцевать, – вдруг встала девушка. – А то так и вечер пройдет в воспоминаниях. Рано нам еще… – она явно не закончила фразу.

Ребята вернулись в шумный и веселый зал.

– Молодцы, здорово вы это организовали!

Это подошла замдекана факультета. Светлана была молодой и обаятельной женщиной, в которую были влюблены почти все студенты–мужчины философского факультета. Сергей – тоже. Она совсем недавно была секретарем Комитета университета, поэтому все еще жила комсомольской жизнью…

– А это кто? – посмотрела Светлана на Галю. – Познакомь, Сергей, меня с твоей девушкой.

Сергей с удивлением почувствовал в ее голосе что–то необычное.

– Это – не моя девушка, – с ударением на первом слове произнес он. – Это – Галя с филологического. С ней мы познакомились сегодня.

– А это – Светлана Николаевна – наш замдекана, – представил он ее Гале.

– Я думаю, – сказала Светлана, глядя пристально на Галю, – что это знакомство будет для тебя долгим.

– А она тебя приревновала, – сказала Галя, когда Светлана отошла.

– Да ерунда! Светлана – свой парень. Она для нас, как старшая сестра. Мы все ее уважаем, несмотря на ее молодость.

Галя промолчала.

Вечер продолжался. Они уже не расставались.

– У тебя сегодня найдется свободная койка в комнате? – спросил в конце вечера Валера.

Валера жил в Гатчине дома. Но часто задерживался и ночевал в общежитии, где жила Римма. Комната Сергея была особая, «тринадцатая». Не по номеру, а по количеству проживавших. Ребята жили в ней с первого курса и не хотели расселяться в другие комнаты, хотя никто другой здесь долго не задерживался. В комнате собрались самые разные по возрасту и своим судьбам люди. Кто–то пришел из армии, кто–то с завода или стройки. Кто–то побывал уже председателем колхоза, кто–то успел «поплавать». Ребята приехали из разных мест. Так что здесь была представлена почти вся географическая карта страны, которая висела на одной из стен комнаты. Напротив нее находились три больших окна, выходивших на набережную Невы, с которых хорошо был виден Зимний дворец. На другой стене висел самодельный плакат, на котором красной краской было написано одно слово: ЗАЧЕМ? Философский девиз обитателей комнаты.

Жили «коммуной». По ночам все где–то работали: сторожами, кочегарами и прочее. Поэтому в комнате всегда была свободная койка…

– Да, сегодня двое ребят на дежурстве, так что определимся, – ответил Сергей.

Бал закончился поздно. Сергею, естественно, пришлось уходить последним. Он попрощался с хозяевами–курсантами, которые были в восторге от вечера.

– Слушай, Серега, надо будет такое же мероприятие организовать на Новый год, – предложили они.

– Ну, до Нового года еще далеко. До него еще дожить надо. А пока, спасибо. Увидимся.

…Валера с девушками ждал на улице. Была теплая мартовская ночь. Ощущался легкий морозец. Неглубокий снег поскрипывал под ногами.

Ребята вышли на Университетскую набережную. Прошли мимо фасада Меньшиковского дворца, еще не реставрированного, в отличие от той части, где находилась Академия.

– Вот там, – показал Сергей на одно из широких окон второго этажа, – находится наш Комитет.

– А твой кабинет где? – спросила Галя.

– У него нет своего кабинета, – ответил за него Валера. – Он еще не заслужил.

– Да нет, – пояснил Сергей. – Отдельный кабинет есть только у первого и у зав. учетным отделом. Помещения этой части дворца все пустуют. Здесь начинаются реставрационные работы. Нам отвели более–менее пригодные комнаты. Может быть, позже получим еще.

– Зато, представляешь, в каком дворцовом интерьере они работают? – воскликнула Римма. – В покоях, где бывал сам Петр Великий!

Они прошли мимо здания филологического факультета и торца главного корпуса университета, за углом которого в глубине Менделеевской улицы находился философский факультет. Подошли к сфинксам, чтобы полюбоваться на том берегу Невы подсвеченным Адмиралтейством и куполом Исаакиевского собора за Сенатской площадью. Нева еще не освободилась ото льда, но он уже потемнел и подтаял на протоптанных тропинках.

– В прекрасном городе мы все–таки живем, – с грустью произнесла Римма.

– В таком городе нужно быть счастливыми, – сказала Галя и посмотрела на Сергея.

Пройдя Васильевскую стрелку с ее Ростральными колоннами и Тучков мост, подошли к уже спящему общежитию на Мытнинской набережной. Предупрежденная заранее вахтерша открыла дверь.

– Хорошо дружить с председателем студкома, хотя бы с бывшим, – не преминула проиронизировать Римма.

Попрощавшись с девушками, Сергей с Валерой отправились на свой четвертый этаж. Покурили на площадке «запасной» лестницы.

– Ну, как тебе Галина? – почему–то серьезно спросил Валера.

– Нормально, интересная девчонка, – небрежно ответил Сергей. Но почувствовал, что это прозвучало фальшиво. – А ты ее знаешь?

– Потом поговорим, – оборвал разговор приятель. – Идем спать. Уже поздно.

ГАТЧИНА

Следующий день был 8 марта.

Сергей проснулся, по обыкновению, рано и в прекрасном настроении. Сразу же вспомнил о вчерашней незнакомке. Встал. Ребята еще спали. Валера на соседней кровати приоткрыл глаза:

– Ты куда? Который час?

– Спи, еще рано. Я выйду посмотреть, какая сегодня погода.

Сергей спустился вниз и вышел на улицу. Ярко светило солнце, поднимавшееся над Петропавловской крепостью. С крыш падала капель, но снег под ногами еще не таял. Весна!

Он прошел по улице Горького к Зоопарку. Здесь стояла бочка с пивом. Выпив с удовольствием кружку свежего пива, он увидел рядом пожилую женщину, продававшую цветы. Сегодня эти первые алые тюльпаны показались ему прекрасными и созвучными его настроению. Он купил у женщины букет и не сразу сообразил, что делает это впервые в жизни. Женщина улыбнулась ему, как первому покупателю, и сказала:

– Счастливая у тебя девушка, сынок, если ты ей так рано преподносишь цветы.

– С праздником, мать, – весело ответил Сергей и направился к общежитию.

Тихонько постучал в комнату Риммы. К счастью дверь открыла она сама, и только тогда Сергей сообразил, что не догадался купить и ей цветы.

– Ну, что молчишь? – догадалась сокурсница. – Понятно. Эти роскошные тюльпаны не для меня. Воронин мой, наверное, еще спит. Но «твоя»…, – сделала паузу, оглянувшись, – нет, уже проснулась. Но тебе сюда нельзя. Я ей передам. Приходите позже…

Когда Сергей входил в свою комнату, ребята уже вставали. Валера пришел из туалета с Серегиным полотенцем на плече и с его мыльницей в руках.

– Ты где был? – спросил он.

– Пиво пил, – ответил Сергей.

– Один, без меня? Такой ты друг!

– Я знаю, что пиво ты любишь меньше, чем поспать, – парировал Сергей. – Я тебя пожалел.

– Ладно, я не в обиде, – смирился приятель. – Я пошел к Римме.

– А нас просили зайти позже, – заправляя свою кровать, негромко сказал Сергей.

– Так…, – за его спиной последовала выразительная пауза. – Как это – «позже»? Позже кого? Ты что, уже там был? Зачем?

– Да, просто зашел по дороге пожелать «доброго утра», – сказал как можно небрежнее Сергей. – Между прочим, сегодня – праздник. Ты не забыл?

– А черт! Конечно, забыл, – вскинулся Валера.

Ребята слушали их, занимаясь своими делами, но в этот момент они засмеялись:

– Ну, Валера, ты и даешь! Где же вы были вчера?

– Ребята, кто–нибудь знает, где неподалеку можно сейчас купить цветы? – забыл о Сергее Валера.

– Я знаю, – спокойно ответил Сергей. – Здесь на Горьковской.

Валера замер и затем медленно повернулся к нему.

– Ты что, уже там был?

– Ладно, не теряй времени, – сказал Сергей. – Беги за цветами. Заодно и пива попьешь.

Валера выскочил за дверь.

Вскоре он вернулся, и ребята отправились к девушкам.

В этой комнате Валера был своим человеком. Он элегантно поздравил всех присутствующих с праздником, в комнате были еще две девушки. И вручил цветы Римме, покосившись на букет в центре тумбочки у кровати, на которой сидела, молча улыбаясь Сергею, Галя.

– Мальчики, давайте пить чай, – предложила Римма.

Быстро накрыли стол. У кого–то нашлось печенье, конфеты, варенье, которое, как знали девушки, Валера обожал. Девчонки пошутили:

– Как варенье, так наше. А как цветы – так только Римме.

Валера только глупо улыбался и молча налегал на варенье.

Перепало и Сергею:

– А Вы, товарищ секретарь, теперь к нам чаще будете заходить? Мы Вам всегда рады.

Галя, не отрываясь, смотрела на Сергея, как будто что–то хотела ему сказать глазами.

– Ну, девочки, большое спасибо за угощение, – сказал, вставая из–за стола, Валера. – Несколько минут на сборы, – обратился он к Римме, – и мы едем.

– Куда это вы? – спросила одна из девушек.

– В Гатчину, – ответила Римма. – Ты тоже с нами, – повернулась она к Сергею.

Сергей посмотрел на приятеля и понял, что вопрос был решен заранее, и Галя тоже едет с ними.

Сергей пару раз бывал в Гатчине, где его друг жил с матерью в небольшой двухкомнатной хрущевке. По словам его матери, отец Валеры был летчиком и погиб во время войны. Но сам Валера никогда о нем не вспоминал. В его комнате было так много книг, что они лежали не только на полках и его школьном письменном столе, но повсюду: на диване, на подоконнике, на полу. Так, чтобы пройти к его дивану, нужно было сначала убрать с дороги книги, переложив их на стул. А чтобы сесть на стул, надо было сделать наоборот. Валеру это не смущало. Он все обещал «навести порядок». Особенно, когда появилась Римма, которая каждый раз приезжая, заявляла, что ее ноги больше здесь не будет, пока комната не приобретет «приличный вид». Но ничего не менялось…

В этом Сергей убедился, когда они вошли в квартиру, приехав на электричке в Гатчину. Матери Валеры не было. Она уехала к сестре в Ленинград. Бросив приобретенные в городе продукты в холодильник, ребята отправились гулять.

Гатчина представляла собой невзрачный, занесенный снегом поселок с однообразными пятиэтажками, перемежиющимися кое–где с сохранившимися довоенными деревянными постройками за высокими заборами и обязательными воротами. Центром, конечно, был Гатчинский парк с озером и Павловским дворцом на его берегу. Сейчас во дворце находилось какое–то военное училище, и внешне его одряхлевший фасад не привлекал внимания.

Погода была прекрасная. Ярко светило весеннее солнце, хотя чувствовался небольшой мороз. Все–таки в парке пахло весной. После прогулки ребята вернулись домой в великолепном настроении. Быстренько «сообразили» обед. Расположились в большой комнате, где был круглый стол, два продавленных старых кресла и столь же старый диван. Время летело быстро. В доме был старый патефон с набором пластинок. Слушали довоенную и военную музыку, играли в карты. Валера был заядлый преферансист, а вот Сергею так и не удалось полностью освоить это карточное искусство. Играя в паре с Риммой, они лишь набирали долг, который, хотя и был символическим, но к вечеру оказался весьма внушительным.

Когда за окном уже стемнело и закончилось привезенное с собой вино, возникла пауза. Выходить в магазин было уже поздно. Римма выразительно посмотрела на Валеру. Тот встал из–за стола и попросил дам выйти из комнаты. Сергей не понимал, в чем дело. Когда девушки вышли, Валера подошел к стоящему у стены серванту с застекленной «горкой».

– Заходи с другого конца, берись за низ и потихоньку двигай вперед по моей команде, – попросил он Сергея.

Тот, все еще ничего не понимая, сделал, как ему было сказано.

Когда сервант был отодвинут от стены, Валера зашел за его заднюю стенку. В руках у него была отвертка, которой он быстро открутил шурупы и снял фанеру. Получилось это у него быстро. Нагнувшись вниз, он извлек из недр серванта на свет пол–литровую бутылку.

– Спирт, – торжественно произнес он. – Медицинский! Давай пустую бутылку.

Сергей знал, что мать Валеры работает медсестрой в местной больнице, и сразу понял, откуда спирт. Валера перелил половину бутылки со спиртом в пустую и затем разбавил обе водой из стоявшего на тумбочке графина. Потом они проделали операцию с сервантом наоборот. Когда дело было сделано, Валера сказал:

– Мать закрывает от меня сервант на ключ еще с детства. Так что приходится проявлять изобретательность.

– А как ты справляешься с этим сам?

– Здесь самое главное – терпение, – ответил Валера. – Сейчас Римма помогает.

– А если мать заметит, что спирт разбавлен?

– Не заметит. Она сама его не пьет, а только применяет для своих «настоек» и «наливок». А потом, у нее еще где–нибудь обязательно припрятано.

– Хорошо, – смирился Сергей, – а зачем девчонок нужно было выгонять?

– Сейчас увидишь, – сказал Валера. – Приглашай дам.

Когда Галя увидела на столе полную бутылку «водки», она изумилась. «Откуда?» Римма правдоподобно ей подыгрывала. Валера был в восторге от произведенного эффекта.

Преферанс продолжился…

Спать ложились заполночь. Возникла заминка. Понятно, Валера с Риммой оставались в «маминой» комнате. Гале расчистили место на диване Валеры. А Сергею пришлось довольствоваться раскладушкой, втиснутой в маленькую кухню среди пустых бутылок. Все были довольны…

Вскоре ребята в своей комнате затихли. Сергей лежал на качавшейся при его малейшем движении раскладушке и вспоминал все, что с ним случилось за последние два дня. Он был вынужден себе признаться, что ему это приятно. Что–то с ним происходило, пока ему непонятное, но он чувствовал, что «оно» захватывает его все глубже…

Вдруг он услышал шорох открывшейся двери. В темноте промелькнула тень, и он почувствовал, что горячее женское тело прижалось к нему, и холодные губы закрыли ему рот…

Утром Сергей проснулся, когда уже солнце ярко светило в незавешенное окно кухни. Не успел он сообразить, где находится, как открылась дверь и вошла улыбающаяся Римма.

– Привет, Серега. Люди есть хотят. Так что освобождай помещение.

– Доброе утро, – ответил Сергей, бросив взгляд на табуретку, где лежало его белье. – Я не могу встать при тебе.

– Подумаешь, Аполлон! Может быть мне хочется посмотреть, наконец, на настоящего мужчину, – рассмеялась она. Но все–таки вышла, не прикрыв за собой дверь.

Серега быстро надел белье и, схватив одежду, выскочил в ванну, которая была рядом.

Когда он вышел, стол в комнате был накрыт, и вскоре Римма, сопровождаемая Галей, вынесла из кухни огромную сковородку, на которой шипела салом яичница из десятка яиц.

– Где–то я уже это видел, – произнес задумчиво Валера.

– Видел, видел, – сказала, водружая сковородку на стол, Римма. – Только не воображай, что ты – Мастрояни.

Яичница была сметена под оставшиеся в бутылке последние капли спирта.

После этого Валера произнес:

– Как ни жаль, гости дорогие, но нам надо возвращаться в город.

– Почему так скоро? – удивилась Галя.

– Мальчикам сегодня выходить в ночь на работу, – пояснила Римма. – Кончился праздник. Завтра – на занятия.

Валера работал кочегаром в одном из «Больших домов» на Васильевском острове, фасад которого был сплошь увешан табличками со знаменитыми именами, и в котором сохранилась собственная угольная котельная. Попасть на такую работу было большой удачей. Эта работа хорошо оплачивалась. Поэтому кочегарное дело было «профессией» старшекурсников. А Валере постоянно нужны были деньги, так как у него, кроме книг, была еще поглотившая его страсть. Он был нумизматом, причем – начинавшим. Римма эту его страсть ненавидела.

– Он свои монеты любит больше, чем меня, – нередко жаловалась она Сергею.

Сергей знал, что это так, но пытался ее разубеждать. Говорить с Валерой об этом было бесполезно.

Сергей раньше работал ночным сторожем в столовой, которая находилась на улице Добролюбова, рядом с общежитием. Работа была «непыльная»: пришел, поспал и утром вышел. Но денег платили немного, так как брали только на полставки (по совместительству). И работа ему не нравилась, потому что было что–то унизительное в том, что ему, как кошке, оставляли на плите кухни тарелку с холодными котлетами и пюре, или макаронами, которые нередко были похожи на объедки. К тому же спать приходилось на приставленных пластмассовых стульях с вогнутыми сидениями. Зимой было холодно. Сейчас у Сергея была другая работа. Платили там намного больше и было, за что…

Ребята быстро собрались и побежали на станцию. В полупустом вагоне электрички разговор шел о пустяках. Иногда Сергей ловил на себе взгляд Гали, но она была спокойна, как будто то, что произошло ночью, ему приснилось.

Когда Сергей вышел с Валерой покурить в тамбур, тот неожиданно спросил:

– Я надеюсь, что у тебя с Галиной ничего серьезного?

– Почему ты спрашиваешь, – удивился Сергей. – В чем дело?

– Да так, ни в чем, – замялся приятель. – Мне бы не хотелось, чтобы ты увлекся ею.

– Ты что, знаешь о ней что–нибудь плохое? – настаивал Сергей. – Зачем же вы тогда меня с ней познакомили?

– Нет, ничего плохого, – испугался Валера. – Если честно, я ее почти не знаю. Она ведь подругой Риммы стала недавно.

– Ну, друг, давай выкладывай, о чем это тебе Римма не разрешила мне говорить, – настаивал Сергей.

– Понимаешь… Я думаю, что это, конечно, ерунда, – выдавливал из себя Валера. – Ну, в общем, она… старше тебя.

Сергей рассмеялся:

– Ты что? У меня нет собственных глаз? На сколько лет она старше меня, по–твоему?

– На год, – выдохнул приятель. И сам вдруг улыбнулся.

– Не морочь мне голову, – закончил разговор Сергей. – Я жениться завтра не собираюсь. А, если когда–нибудь соберусь, то возраст для меня будет иметь последнее значение. Пошли в вагон.

Прибыв в Ленинград, ребята в метро попрощались с Галей, которой надо было на Васильевский.

– Все было замечательно, – вдруг погрустнела девушка. – Спасибо вам, ребята.

– Мы еще увидимся, – попыталась ободрить ее Римма.

Галя посмотрела на Сергея. Он ей молча улыбнулся и сделал прощальный жест рукой…

Вечером, вместе со своим соседом по комнате Славой Ботвиным, Сергей отправился на работу. Когда они сошли с трамвая на Черной речке Петроградской стороны, часы над проходной завода «Полиграфмаш», показывали почти двенадцать. Из проходной выходили рабочие второй смены. Ребята прошли почти полупустой заводской двор и подошли к трехэтажному зданию котельной, над которой, как из крематория, валил из высокой трубы черный дым. В котельной находились три огромных котла, топившиеся углем. Уголь подавался в них автоматически, но зола от этих гигантских «кочегарок» периодически сбрасывалась вниз в подвал–штольню. Здесь и предстояло ребятам провести ночь.

Спустившись по лестнице вниз, Сергей открыл дверь подвала, и они вошли в «предбанник». Здесь в небольшой комнате, освещаемой голой лампочкой, висевшей под потолком, стояла деревянная скамья и рядом тумбочка. На противоположной стене были вбиты два крючка, на которых висела «рабочая одежда»: две пары замызганных брезентовых курток и рваных брюк, под которыми стояли разбитые кирзовые ботинки. У тумбочки под водопроводным краном находилось ведро с водой и веник. На тумбочке на клочке газеты лежало полбуханки черного хлеба, и стояла бутылка, в которой примерно на треть осталось еще водки. Рядом с бутылкой были две мятые алюминиевые кружки. Вероятно, предшественники отмечали «женский праздник» и позаботились о своих сменщиках.

В комнате было жарко. Жар шел от железной двери, ведущей в «зольную». Поэтому ребята быстро разделись, оставшись в трусах и майках.

– Ну что, выпьем сейчас, – спросил Слава, открыв пробку бутылки и понюхав содержимое, – или оставим на утро?

– Это зависит от того, кто дежурит первый, – ответил Сергей.

По инструкции следовало работать вдвоем. Но это было глупо. Всю ночь выдержать без сна в такой жаре было невозможно. Поэтому один спал, другой работал. Потом менялись. Спать приходилось на голой деревянной скамье. Но привередничать было нелепо.

– Если ты не возражаешь, – сказал вежливый Слава, – я сейчас вздремну. А потом ты.

– Ладно, мне все равно, – ответил Сергей, – Тогда ты пей и ложись спать, а я – потом, после своей смены.

Слава отмерил свою порцию в кружку, выпил залпом и закусил, ломая хлеб. Затем он растянулся на голой деревянной лавке, подложив под голову свою сложенную одежду и заснул почти моментально. Сергей остался один.

Вскоре он услышал звонок. Это означало, что пора вычищать котлы. Он натянул тяжелые грязные брюки и набросил на почти голое тело брезентовую куртку, голову прикрыл затрепанной армейской шапкой и открыл тяжелую дверь в «зольную». Это был длинный подвал, освещаемый только сверху раскаленными поддонами котлов. На бетонном полу были проложены рельсы, на которых стояла вагонетка. Одев на руки прожженные брезентовые рукавицы, Сергей подошел к вагонетке под одним из конусов. Взявшись за металлический рычаг, он открыл поддувало котла, откуда, разбрасывая жар и горящие угли, высыпалась в вагонетку зола. Теперь нужно было быстро закрыть люк, иначе попавший какой–нибудь уголек оставит щель, из которой будет сыпаться зола. После этого он взялся за железные скобы вагонетки и покатил ее под уклон к концу подвала. Сверху на плечи, на голову и спину сыпалась мелкая раскаленная зола. Горячая скоба вагонетки жгла через рукавицы руки. Подкатив вагонетку к концу колеи, Сергей, используя специальный рычаг, опрокинул ее в распахнувшиеся оббитые железом створки ворот проема. Зола оказалась на улице, откуда ее утром вывезут. На Сергея на несколько минут дохнуло ночной прохладой, и створки ворот захлопнула пружина. Он откатил вагонетку к другому котлу. После того, как были очищены все три котла, он вернулся в предбанник. Теперь в комнате ему показалось прохладно после пятнадцати минут, проведенных в аду. Он был весь мокрый. Окунув веник в ведро с водой он побрызгал на свое голое тело. Вода моментально высохла. Из принесенной с собой бутылки он плеснул в кружку воды и выпил, но вкус глотка не почувствовал.

Сергей сел на деревянный табурет, прислонился к стене и закрыл глаза. Спать было нельзя. Иначе прозеваешь звонок и тогда случится беда. Котлы работали на автоматике. Через сорок пять минут – все сначала…

После четвертой ходки в «зольную» Сергей разбудил напарника и сам занял его место. Когда он открыл глаза, Слава уже переодевался.

– Привет, – сказал он. – Поторопись. Пора сматываться.